Текст книги "Курьезы холодной войны. Записки дипломата"

Оказавшись теперь относительно недалеко от границы с моей Северной Капской провинцией и за отсутствием где-либо поблизости коммерческого аэропорта, я решил воспользоваться сложившейся ситуацией и снова посетить Куруман и Кимберли, где у местных властей ещё сохранялись некоторые трудности в налаживании предвыборной работы. Кроме того, я считал также необходимым побывать в Спрингбоке, Аппингтоне и тех других наших точках этого региона, куда мне ещё добраться не удавалось.

По уже имевшемуся опыту мои коллеги перевозили меня на машинах из одного места в другое, передавая в каждом новом пункте, словно эстафетную палочку. В ходе этой недельной поездки мне удалось встретиться с нашими людьми в очень отдалённых точках, выяснить условия их безопасности, жизни и работы и внести, где это требовалось, необходимые коррективы. Мне было отрадно отметить, что наши люди были очень признательны, что ими, так далеко находившимися отовсюду, интересуются и что о них помнят. Даже после завершения нашей миссии и моего возвращения в Нью-Йорк мне было приятно получать письма и открытки от некоторых из моих сотрудников по ЮНОМСА, в том числе и работавших в этих далёких местах, с выражением добрых слов признательности и пожеланий. В дополнение к этой необходимой и полезной деловой стороне мне удалось увидеть много интересного и увлекательного с точки зрения дальнейшего познания природы и жизни людей Южной Африки.

В Кейптаун я прилетел из Аппингтона, когда предвыборная кампания уже разворачивалась в полную силу. Примерно за неделю до дня выборов в ЮАР начали прибывать сотни сотрудников ЮНОМСА и добровольцев ООН, которые должны были разъехаться по многочисленным точкам страны для наблюдения за ходом проведения самого голосования. С их приездом во вверенные мне провинции общее число моих сотрудников составило свыше 550 человек. Теперь, когда в подавляющем числе выборных округов по стране подготовительная работа по проведению выборов завершалась, наше внимание постепенно переключалось на положение с избирательными участками, бюллетенями и процедурами голосования.

В эти же дни произошло одно очень обрадовавшее меня личное событие: ко мне на неделю отпуска прилетел из Швейцарии мой постоянно путешествующий сын Андрей. Он давно хотел побывать в Южной Африке, а теперь, воспользовавшись событиями и моим нахождением там, приурочил свой приезд ко дню исторических выборов. Его прилёт удачно пришёлся прямо на начало уик-энда, когда я был более свободен от работы и мог уделить ему время в эти дни. Моя хозяйка фрау Шох и слышать не хотела, чтобы мой сын поселился где-то в другом месте, и с удовольствием сдала для него помещения, которые за 2—3 дня до этого освободил вернувшийся в Германию её племянник. Более того, она познакомила его с детьми того же возраста своей ближайшей подруги, у которой под Кейптауном была большая ферма-зоосад, где она с мужем и сыновьями занималась выращиванием крокодилов, разных местных животных и птиц, шкуры и перья которых продавались в коммерческих целях. Так что основную часть времени Андрей проводил со своими новыми друзьями в их компаниях, в поездках по интересным местам и походах по горам.

Но дни его первого уик-энда мы провели вместе, съездив на мыс Доброй Надежды и в окружающий его заповедник, посмотрели все возможные самые живописные окраины Кейптауна. Потом он сопровождал меня, меняясь со мной за рулём, в мою ранее запланированную деловую поездку на целый день в несколько точек пребывания наших сотрудников в юго-восточной части Западной Капской провинции, чем мы воспользовались, чтобы заехать по пути на самую южную оконечность Африки —мыс Агульяс. Мы славно и памятно провели много часов вместе. После этого вплоть до дня выборов нам удавалось видеться в основном только за завтраком, так как мы оба возвращались очень поздно: у меня были лихорадочно занятые последние дни перед выборами, а он проводил время со своими новыми местными друзьями.

И вот наконец наступил долгожданный в нашей работе день – день первых демократических выборов в Южной Африке. Политические и расовые страсти в стране не утихали, усугубились и серьёзные разногласия в борьбе за власть между Африканским национальным конгрессом во главе с Нельсоном Манделой и силами, группировавшимися вокруг лидера партии Иката Бутолези, опиравшегося на самое численно крупное среди африканских племён ЮАР население зулусов, сосредоточенное в провинции Квазу-Наталь. Не оставались бездеятельными и правые экстремистские группы белых. На выборы вышло более десятка конкурирующих между собой партий самых разных политических убеждений.

Выборы должны были охватить всё население страны, включая популяцию тюрем, в которых политических заключённых уже не было. Именно в тюрьмах избирательные участки должны были открыться раньше, чем в большинстве других мест. Желая в этот день побывать на как можно большем числе участков и принять участие в совещании Центральной избирательной комиссии провинции, чтобы лучше проследить за ходом выборов и за работой сотрудников ЮНОМСА, я решил начать с самой известной тюрьмы страны, в которой раньше держали наиболее важных политзаключённых и где теперь находились самые опасные уголовники-убийцы.

Эта тюрьма расположена на острове Роббен в заливе перед бухтой Кейптауна примерно в 20 км от берега. Сам по себе этот небольшой остров по периметру не охранялся совсем, так как холодные воды очень быстрого течения и массы обитавших в них акул не давали спасения никому. Но всё, что находилось на территории острова – помещения тюрьмы, офисы администрации, здание персонала охраны и подсобные строения – было, образно говоря, под семью замками. На нём не жил никто, а все служащие и военизированная охрана приезжали по специальным пропускам на небольших охраняемых пароходах к семи утра, когда менялись наряды дежурных и начинался рабочий день. В семь вечера все прибывшие утром уезжали, оставив привезённую новую смену охраны. Другого транспорта на остров и с него не было. Это было место заключения самого строгого режима во всей стране. Именно там, в камере-одиночке более 25 лет провёл Нельсон Мандела.

В связи с особым положением острова Роббен попасть на него для наблюдения за проведением выборов оказалось не так просто. Когда я как-то высказал пожелание посетить эту тюрьму в день выборов мэру Кейптауна Патриции Крайнер, она меня сразу переадресовала с этой идеей к начальнику полиции провинции, сказав, что любые поездки на остров совершаются по особой процедуре при получении заблаговременного разрешения и специального пропуска. Начальник полиции, с которым у нас к этому времени установились хорошие отношения, сказал, что для получения разрешения и пропуска я должен подать официальное заявление в качестве руководителя ЮНОМСА в провинции, изложив цели, дату и часы посещения с указанием всех требуемых данных и на сопровождающих меня коллег. Он объяснил, что главная проблема посещения связана с обеспечением безопасности посетителей, поскольку в день выборов они и заключённые, в основном убийцы-рецидивисты, должны будут находиться какое-то время в одном помещении зала голосования, а это не лишено своего риска и потребует соответствующей подготовки.

Поскольку я собирался провести на острове не более двух часов, чтобы успеть посетить другие избирательные участки, мне было неудобно связывать себя даже ранним рейсом в тот день специального парохода охраны. В этой связи мне пришла идея использовать для этой цели имевшийся в моём распоряжении вертолёт ЮНОМСА. С собой я планировал взять одного нашего сотрудника, который должен был остаться на острове после моего отъезда.

Когда мы заблаговременно начали готовить необходимые документы, ко мне в офис зашёл руководитель группы наблюдателей Европейского союза, которые снимали рабочие помещения в одном здании с нами. Он узнал, что в день выборов я собирался посетить тюрьму на острове Роббса, используя вертолёт ЮНОМСА, и пришёл просить меня взять с собой двух человек из его группы. Выяснив, что наш вертолёт может взять 5 пассажиров, я дал ему своё согласие, и он начал готовить соответствующую документацию на своих людей. Как мы потом узнали, пилоту нашего вертолёта тоже пришлось проходить оформление, хотя, оставив пассажиров на острове, он там оставаться не мог и должен был сразу вернуться в Кейптаун.

После всех этих предварительных приготовлений в пять часов утра в день выборов наша группа собралась на поле для вертолётов в портовой части города. Когда пилот закончил приготовления, мы поднялись в воздух над городом, над которым мы полетали минут 10, любуясь его поразительной красотой, в ожидании выхода на прямую линию полёта на остров. Ещё минут через десять мы уже приземлялись на посадочную площадку, находившуюся почти на берегу у причала. Здесь нас ждал целый эскорт военных во главе с начальником острова. Встретили нас очень любезно, но тщательно и учтиво проверили документы каждого из прилетевших, и только после этого вертолёту была дана команда вылететь обратно.

Взятые в кольцо охраны, мы всей группой во главе с начальником острова отправились к нему в кабинет, где он, угощая нас чаем и кофе, рассказал, как будет осуществляться процедура голосования и какие основные меры безопасности мы должны соблюдать. Наш хозяин строго подчеркнул, что их заключённые являются очень опасными преступниками, и что, несмотря на контороль и обыски на пути в зал голосования, они могут утаить какое-то оружие и использовать его против кого угодно в их окружении. А поскольку у них в это время будут свободны руки, они могут совершить нападение и без оружия, попытаться взять кого-нибудь в качестве заложника и потом выдвигать свои требования. Он настоятельно призывал нас постоянно помнить об этом и не отходить от наших вооружённых охранников, которые будут нас постоянно сопровождать. Получив этот инструктаж, мы поинтересовались у нашего хозяина возможностью посмотреть в остававшееся до начала голосования время камеру, где находился Мандела. Хозяин с готовностью согласился выполнить наше пожелание, и снова в кольце охраны мы пошли по острову к зданию тюрьмы. В одном из её отделений, несколько на отшибе от основного помещения, нам показали ничем не примечательную, обычную каменную клетку с плотной металлической дверью и решёткой в стене с видом на побережье. Мы посмотрели на неё без всяких комментариев, но сам хозяин упомянул, когда мы вышли на улицу, что после выхода Манделы из тюрьмы его камеру пока никто не занимал.

Теперь мы всей толпой направились в зал для голосования. Это было очень просторное помещение склада, освобождённого специально на время выборов, где вдоль длинной задней стены было поставлено несколько широких столов, за которыми уже деловито расположились служащие, которые должны были проверять личность голосующих, выдавать им бюллетени для голосования и регистрировать их получение. Сзади в двух шагах от них стояли солдаты с автоматами. Для неграмотных – а их оказалось для нас неожиданно немало – были приготовлены специальные коробочки с трудно смывающейся краской, куда они должны были опускать с сильным нажимом палец и затем переносить его на журнал регистрации напротив их фамилии вместо обычной росписи. После этого каждый избиратель переходил далее по стене к высокому прилавку, на котором он изучал полученный бюллетень с фамилиями и фотографиями всех кандидатов с цветными символами различных партий, а затем, отметив крестиком в соответствующей клетке выбранного кандидата, подходил к столу с избирательной урной и опускал в неё свой бюллетень.

Другими словами, в этой тюрьме, да и в других тоже, вся процедура была примерно одинаковой, но с определёнными особенностями. Здесь в помещение голосования конвоиры впускали избирателей через определённые интервалы, чтобы не давать им возможности оказываться рядом и не попадать одновременно к одному столу. Начиная со входа в зал и во время продвижения по залу вплоть до выходной двери, где заключённые снова оказывались перед конвоирами, они были под постоянным наблюдением вооружённой охраны с автоматами, стоявшей в нескольких шагах у каждого стола, у прилавка изучения бюллетеней и у стола с урной. Другая цепь охранников с автоматами была расставлена в метрах 5—6 от столов лицом к ним и ближе к центру зала по всему его периметру. Нас, наблюдателей, поместили почти в центре помещения, так что мы постоянно были отделены от заключённых цепью охраны. Когда нам нужно было посмотреть на бюллетени, отметки в журнале регистрации или что-то уточнить в процедуре, то мы сообщали об этом нашему сопровождению, и тогда нас подводили к соответствующему столу в специально выдержанную короткую паузу.

Пробыв в тюрьме около двух часов и убедившись, что там с голосованием всё обстояло нормально, к назначенному часу меня в сопровождении начальника тюрьмы вместе с несколькими охранниками провели до вернувшегося за мной вертолёта, который быстро доставил меня в Кейптаун. Мои другие коллеги должны были вернуться в город после завершения голосования специальным рейсом парохода вместе с опечатанными урнами и проследить за их доставкой в выделенное для подсчёта голосов помещение мэрии.

Весь остальной этот день я провёл, посещая 7—8 других избирательных участков, где некоторое время наблюдал за прохождением голосования, беседовал с прикреплёнными к ним нашими сотрудниками и наблюдателями ЕС, а также с присутствовавшими там ответственными представителями избирательных комиссий и Советов Мира. Между этими посещениями я наведывался в наш рабочий офис, чтобы знакомиться с сообщениями о ходе выборов на местах в трёх моих провинциях. Некоторые мелкие проблемы и неувязки на ряде участков возникали, но в целом выборы проходили хорошо. Это касалось и далеких точек, где подготовка была начата с опозданием и где возникали трудности в её организации.

Вечером, уже незадолго до закрытия избирательных участков, мы с моим сыном выполнили просьбу нашей хозяйки фрау Шох и отвезли её голосовать. Дело в том, что через два дня после моего поселения в её доме она, прогуливая поздно вечером свою собаку по вершине скалы над берегом океана, поскользнулась и сломала себе одну и сильно повредила другую ногу. Так что все эти месяцы она оставалась в коляске и в день выборов сама до своего далёкого участка добраться не могла. Это был последний избирательный участок, который я посетил в тот памятный и исторический для Южной Африки день.

Уже на следующее утро основная масса участников ЮНОМСА стала разъезжаться по своим домам, но некоторым из нас нужно было ещё проследить за правильным вскрытием урн и подсчётом голосов. Однако через два дня и эта работа была закончена. Результаты первых демократических выборов в Южной Африке, как и ожидалось, принесли триумфальную победу Африканскому национальному конгрессу во главе с Нельсоном Манделой. Однако этот успех оказался неповсеместным: в провинции Квазу-Наталь большинство населения проголосовало за Бутолези и его партию, а в Западной Капской провинции и её столице Кейптауне, где белое и цветное население составляло большинство, власть взяли партии, отражавшие интересы этих групп.

После объявления итогов голосования ряды основного состава наших сотрудников сильно поредели. Вслед за их отъездом в Кейптауне остались на неделю мой администратор Жан-Мишель и я. Ему нужно было готовить к сдаче все наши помещения и хозяйство в целом, а мне надо было составить для Центра сводный отчёт о работе ЮНОМСА во всех трёх провинциях. В эти же дни я вместе с Анджелой Кинг был назначен представителем генерального секретаря ООН на открытии первой сессии нового демократического парламента Южной Африки, которая состоялась в Кейптауне – парламентской столице страны. На этом праздничном событии и в торжественном зале заседаний, и в неофициальных встречах в кулуарах мы могли увидеть всех новых лидеров государства и основных политических партий. Это было невероятно интересно!

Было при этом отрадно сознавать, что Организация Объединённых Наций и её механизм в Южной Африке ЮНОМСА успешно справились с их очень непростой задачей. Я был очень признателен судьбе за то, что она подарила мне уникальный шанс быть причастным к этому большому успеху… После представления отчёта в Йоханнесбурге я вернулся к новым рабочим задачам в Нью-Йорк. До возвращения к обычному месту работы мне удалось получить недельную передышку на отдых, который провёл в Швейцарии в семейном кругу вместе с женой и сыном.