Текст книги "Любовь леди Эвелин"

Глава 40

Ужас и гнев охватили Джека, когда он прочитал записку.

«Мистер Хардинг.

У меня есть то, что нужно вам. Пожалуйста, нанесите визит на могилу Бесс Уитфилд при первой же возможности.

С.Г.».

– Мы опоздали! Она у него!

– Опоздали? Где моя дочь? – спросил лорд Линдейл.

Джек перевел на него взгляд. Они сидели в библиотеке. Джек поспешил в дом своего наставника, обуреваемый страхом и надеждой. Энтони, Девлин и Брент отправились с ним и теперь ожидали снаружи.

– Эвелин у Саймона Гатри. Он был одним из любовников Бесс Уитфилд, и он же убил ее, – взволнованно произнес Джек.

– Боже мой!

– Я иду к нему.

Джек направился к двери, не желая тратить ни секунды на разговор, когда Эвелин была в руках этого сумасшедшего.

Линдейл на удивление сильно схватил его за руку. Его глаза были полны невыразимой боли.

– Ты не понимаешь. Это все моя вина. Больше десяти лет Бесс Уитфилд была моей любовницей. Я помогал ей и добился того, чтобы она стала известной актрисой.

Джек остановился.

– Вам известно, что Саймон Гатри тоже был любовником Бесс?

– Нет! Я лишь знал, что Бесс вела дневник, где были перечислены имена ее любовников, но никогда не видел его.

Наступило тяжелое молчание. Джек посмотрел на книгу с вырезанными страницами, которая теперь лежала на столе Линдейла. Когда он только вошел в библиотеку, то заметил ее у камина и тут же понял, что дневник был спрятан внутри.

Теперь все стало ясно. Взлом дома Линдейла несколько недель назад. Обыск библиотеки. Саймон искал дневник, но так и не сумел его найти.

– Вы знали, что дневник спрятан в вашей библиотеке? – спросил Джек.

Линдейл покачал головой:

– Нет. Будучи сотрудником Оксфорда, Рэндольф имел доступ к библиотеке. Должно быть, он и спрятал его. Я и подумать не мог, что он все время был у нас под носом.

У Джека было много вопросов, но время торопило. Несколько часов он пролежал без сознания. Теперь на улице уже темно, а Эвелин совсем одна на кладбище с этим чудовищем.

– Я найду ее, – твердо произнес он.

Джек выбежал из дома, испытывая небывалую тревогу. Ему была невыносима мысль о том, что Саймон может причинить Эвелин вред или даже убить ее.

«Не думай о том, как он зверски расправился с Бесс Уитфилд!»

У Джека перехватило дыхание, и он мысленно вернулся к их последней встрече. Он никогда не забудет прелестное лицо Эвелин, когда она исступленно выкрикнула его имя. Потом он снова сделал ей предложение, и она наконец согласилась. Джек прекрасно понимал, что она искала его любви, и все же упрямо хранил молчание.

Как он мог быть таким глупцом?

Теперь глаза Джека раскрылись, и он увидел все с пугающей ясностью. Он любил Эвелин. Все его намерения оставаться равнодушным и никого не любить, посвящая время только работе, разбились вдребезги.

Желание сделать Эвелин своей, не дать ей стать женой Рэндольфа или другого мужчины не имело ничего общего с ее честью или стремлением вернуть долг ее отцу, а объяснялось лишь любовью.

Когда Джек в первый раз покинул дом своего отца и поступил на работу в «Линкольнз инн», он совсем не был честолюбив. И сильно сомневался, что сумеет работать адвокатом, пока его не заметил Эммануэль Дарлингтон. Но настоящую перемену в нем произвел его первый судебный процесс, когда он испытал вкус настоящей победы. Тогда он понял, что обрел свое истинное призвание и не хочет заниматься ничем иным.

Когда после суда над Слипом Доусоном к нему подошла Эвелин, жизнь Джека снова круто переменилась. Ее сияющая красота и голубые глаза с самого начала привлекали его внимание, но острый ум и смелость покорили его сердце. Ничто – ни карьера, ни статус успешного и высокооплачиваемого адвоката – не имело больше смысла без Эвелин. Чем больше Джек старался не замечать очевидного, тем упорнее оно преследовало его.

Он любил ее.

А теперь, возможно, уже слишком поздно признаться в своих чувствах. Господи, жива ли она?

Джек подбежал к экипажу на Парк-лейн. Отдал распоряжения кучеру и распахнул дверцу.

Три пары глаз уставились на него.

– Где она? – спросил Энтони.

– На кладбище, где похоронена Бесс Уитфилд.

Экипаж тронулся с места. Джек передал друзьям записку.

– Надо надеяться на лучшее, Джек, – заметил Девлин. – Негодяй использует ее как приманку, чтобы добраться до тебя.

Энтони дал Джеку револьвер.

– Это ловушка. Однако мерзавец не знает, что нас здесь трое.

Девлин кивнул.

– Мы все вооружены и будем стрелять.

Брент ничего не сказал и лишь молча коснулся руки Джека.

– Не беспокойся. Ты еще успеешь признаться ей в своей любви.

Глава 41

Эвелин очнулась от холода и боли. Она выпрямилась и коснулась спиной чего-то твердого. Ее руки были связаны сзади, и когда она попыталась ими пошевелить, все тело пронзила резкая боль. Она чувствовала себя опустошенной, слабой и с трудом боролась с желанием снова уснуть.

Усилием воли открыла глаза и попыталась понять, где находится.

– Вот вы и очнулись. Отлично.

Эвелин узнала голос Саймона Гатри еще до того, как увидела его лицо.

Она вспомнила все.

– Что вы со мной сделали? – с трудом спросила она.

– Эфир – сильное вещество и действует быстро. Будучи студентом Оксфорда, я имею доступ ко всем химическим веществам.

У Эвелин сжалось сердце.

– Где мы?

– На могиле Бесс Уитфилд.

Когда пары эфира выветрились, Эвелин разглядела в отдалении смутные очертания надгробий. На небе блестел узкий серп луны, и все было окутано тенями. По ее телу побежали мурашки.

Она вспомнила, как они в последний раз были с Джеком на могиле Бесс и следили за графом Ньюлендом. Ее могила была в центре кладбища, в трех рядах от каменной тропинки. С трудом сглотнув, Эвелин огляделась. В это время вокруг было пусто.

– Развяжите меня! – резко приказала она.

Саймон рассмеялся:

– Всему свое время.

Он расхаживал рядом, держа в руках дневник. За поясом виднелась рукоятка ножа. Эвелин ужаснулась своей беспомощности.

Она была одна в темноте на пустом кладбище с убийцей.

Внезапно Саймон остановился и потер виски. Тихо выругавшись, он принялся что-то невнятно бормотать, вероятно, на миг забыв о ее присутствии.

Эвелин широко раскрытыми глазами наблюдала за ним. Наконец он резко опустил руки и сел перед ней на корточки. Черные глаза буквально пронзали ее.

Эвелин дернулась, натянув веревки за спиной. Ножик для писем, спрятанный в кармане платья, уколол ей ногу. Ее мысли лихорадочно разбегались. Если бы ей только добраться до своего «орудия возмездия»! Тогда она сможет разрезать веревки.

Ей надо заставить Саймона говорить, отвлечь его.

– И как вы теперь собираетесь использовать дневник? Все знают, что вы убийца. Власти будут вас искать.

Саймон махнул рукой.

– Найдутся люди, которые все равно заплатят за то, чтобы дневник не попал в руки прессы.

– Вы имеете в виду графа Ньюленда, виконта Гамильтона и моего отца?

– А также других влиятельных любовников Бесс.

– Это не сработает. Вас поймают.

– Ваш любовник Джек Хардинг?

Увидев растерянное выражение на лице Эвелин, Саймон рассмеялся:

– Не надо так удивляться. Я знаю, что вы любовники.

– Мистер Хардинг не имеет к этому никакого отношения.

– Вы ошибаетесь. Он видел, как я выходил из старой гримерной Бесс. Он знает, кто я. Мне придется заставить его замолчать. Для этого вы мне и нужны, Эвелин. Приманка. Когда Джек придет вас спасать, я убью его.

Саймон встал и снова принялся расхаживать. Время от времени он начинал растирать виски, затем замирал на месте, словно в приступе, а затем обхватывал голову бессильными руками.

Он болен и безумен, подумала Эвелин. И может не задумываясь лишить человека жизни.

Она перекатилась на бок, пытаясь добраться до кармана. Все ее тело застыло от ужаса, пока ей наконец не удалось ухватиться за ножик. Проворно поворачивая его пальцами, Эвелин принялась резать веревки. Дважды ножик выскальзывал у нее из рук, и она порезала палец. От крови рукоятка стала скользкой, и ее было трудно держать, но решимость не покидала ее. Эвелин должна была освободиться, должна была действовать. Она не позволит Джеку попасться в ловушку Саймона.

Саймон Гатри больше никому не должен причинить вреда.

Наконец он поднял голову и взглянул на нее с интересом.

– Рэндольфу известно о ваших планах? – спросила Эвелин. Надо продолжать резать веревки и заставить его говорить.

– Рэндольфу? – усмехнулся он. – Рэндольф слишком слаб, чтобы вынести подобное. Он с радостью всю свою жизнь проработает в университете.

– Вы были нашим другом. Мы вам доверяли!

Последняя веревка разрезана, и руки Эвелин свободны. Однако она продолжала держать их за спиной в ожидании подходящего момента.

Саймон сел перед ней на корточки, и его глаза блеснули.

– Я всегда восхищался вами, Эвелин. Я даже подумывал сделать вас своей женой, после того как Рэндольфа обвинят в убийстве и посадят в тюрьму. – Он властно схватил ее за волосы. – Я хотел вас утешить. Знаю, вам нравятся интеллигентные, умные люди. Я бы занял место Рэндольфа и женился на вас.

Эвелин потребовалась вся сила воли, чтобы не оттолкнуть его ненавистную руку. «Надо подождать, иначе он с легкостью одолеет тебя».

Она вскинула голову.

– Я бы никогда не вышла за вас замуж, Саймон.

Он больно вцепился в ее волосы и наконец отдернул руку.

– А куда бы вы делись? Но теперь это не имеет значения. Вы были слишком глупы и спали с Джеком Хардингом. Вы все разрушили. Рэндольф слеп и не заметил страсть между вами, но я-то понял все с самого начала. Отвратительно! – злобно прошипел Саймон, обдав Эвелин слюной. – Вы такая же мерзкая дрянь, как Бесс. Вы поможете мне убить Джека Хардинга, а потом умрете от моей руки.

Он встал и повернулся к ней спиной.

Момент, которого так ждала Эвелин. Вскочив на ноги, она подняла ножик и с силой вонзила его Саймону между лопаток.

Ночную тишину пронзил его душераздирающий вопль.

Подхватив подол платья, Эвелин повернулась и бросилась бежать в противоположном направлении.

Впереди маячили надгробия, и она проскользнула мимо. Позади слышались тяжелые шаги, и Эвелин поняла, что Саймон уже близко. Ее охватил ужас. Она споткнулась о корень и упала, подвернув лодыжку, но поднялась и продолжала бежать, превозмогая боль.

Саймон вот-вот схватит ее. Ей не добраться до дороги.

Эвелин свернула с тропинки. Лунный свет озарил очертания мавзолея. Она мгновенно приняла решение и кинулась к каменному строению. Если ворота открыты, она запрется внутри и выиграет время, а когда появится Джек, сумеет предупредить его.

Эвелин бежала к высоким воротам и молилась, чтобы они не были заперты. Схватив стальную решетку, она потянула ее на себя.

Тяжелые ворота громко скрипнули, отворяясь, и она проскользнула внутрь. Ощупью нашла большой замок. Ее дыхание было сбивчивым и неровным, а шаги Саймона все приближались. Дрожащими руками Эвелин задвинула засов.

Через секунду Саймон уже ломился в ворота.

– Дрянь! Думаешь, это меня остановит?

– Я предупрежу Джека. Он не попадется в вашу ловушку!

Саймон потряс изгородь. Эвелин сковал страх.

Она развернулась и бросилась в мавзолей. Факелы в настенных подсвечниках давно потушили, и внутри было темно. Стук каблучков по каменному полу гулко отдавался в стенах здания, похожего на пещеру. Эвелин мысленно представила захоронения вдоль стен.

Внутри было холодно и ужасно тихо, если не считать ее шумного дыхания. Эвелин уже не слышала, как Саймон трясет решетку, изрыгая злобные ругательства. Она остановилась и прислонилась к стене мавзолея, окруженная усопшими.

Проходили минуты. Скоро появится Джек. Ей надо вернуться и предупредить его. Единственным утешением было то, что Саймон не угрожал ей ножом.

Но тут раздался ужасный скрежет, и задние ворота мавзолея распахнулись.

Саймон! Эвелин не могла подумать, что здесь есть другой вход.

– Глупая женщина! Тебе от меня не спрятаться! – пронзительно прокричал он.

Эвелин бросилась к выходу, но тут вспомнила, что он заперт.

Она в ловушке.

Остановилась, с трудом переводя дыхание. Саймон убьет ее. Она не сможет предупредить Джека.

Эвелин подбежала к выходу и схватилась за железные прутья. Она кричала, надеясь, что кто-нибудь ее услышит, надеясь на чудо.

– Эвелин!

Голос Джека!

Вскрикнув от радости, она сжала его руки сквозь решетку. Его зеленые глаза блестели в бледном лунном свете.

– Где Саймон? – резко спросил он.

– Сзади. У него нож.

– Отойди в сторону.

Джек вытащил револьвер и выстрелил в замок. Ворота распахнулись, и Эвелин наконец-то была свободна. Она хотела броситься Джеку в объятия, но он отстранил ее.

– Все кончено, Саймон! – крикнул он в темноту мавзолея.

Они услышали тяжелые шаги – Саймон бросился в противоположную сторону. Джек кинулся за ним.

Эвелин помедлила секунду и последовала за Джеком. Ее лодыжка ныла, но она не обращала внимания на боль. Они выбежали за ворота. Эвелин услышала мужские голоса и увидела, что к погоне присоединились Энтони, Брент и Девлин.

Они преследовали Саймона мимо могил к улице.

В отличие от кладбища улица была хорошо освещена. Эвелин разглядела Джека и его друзей. Энтони возглавлял погоню и почти схватил Саймона. Джек отставал на несколько шагов и придерживал руку.

Саймон оглянулся, увидел, что его нагоняют, и кинулся через улицу к темному переулку, словно загнанная жертва, стремящаяся избавиться от преследователей. В эту минуту из-за угла показался мчащийся экипаж. Кучер закричал и попытался остановить шестерку лошадей. Они с громким ржанием встали на дыбы, и на мостовую посыпались тяжелые чемоданы. Но кучеру не удалось остановиться вовремя. Эвелин с ужасом смотрела, как Саймон упал под железные колеса экипажа и копыта несущихся лошадей.

Глава 42

Несколько часов спустя Джек сидел в библиотеке лорда Линдейла. Он уже послал за констеблем Флойдом Бирмингемом, и тело Саймона увезли. У Бирмингема было несколько вопросов, прежде чем дело будет закрыто, а Энтони в сопровождении другого констебля привез из Ньюгейта Рэндольфа Шелдона.

Джек оглядел комнату. Его коллеги, Рэндольф и лорд Линдейл, ждали Эвелин. Рэндольф стоял, неловко сгорбившись и сунув руки в карманы. Из-за большого количества людей библиотека казалась меньше, и в ней царило напряженное молчание.

Часы на каминной полке отсчитывали секунды. Нервы Джека были на пределе, и через десять минут он решил пойти на поиски Эвелин.

Брент остановил его и шепнул на ухо:

– Терпение, Джек. О ней позаботятся.

Открылась дверь, и на пороге появилась Эвелин в сопровождении доктора Мейсона и констебля Бирмингема. Тяжело опираясь на руку врача, она, хромая, подошла к обложенному подушками дивану у камина и села, положив забинтованную лодыжку на табурет.

После того как Джек прострелил замок мавзолея и освободил Эвелин, у него не было возможности поговорить с ней наедине. После смерти Саймона вокруг них постоянно были люди – друзья Джека, соседи, сбежавшиеся на крики, а потом констебли.

Эвелин заметила сжавшегося в углу Рэндольфа. Его и так худощавое лицо казалось изможденным, щеки запали. Она широко распахнула голубые глаза.

– Рэндольф!

– Здравствуй, Эвелин, – чуть слышно пробормотал он.

Эвелин повернулась к Джеку, и их взгляды встретились. Он видел, как менялось выражение ее лица. Страх, облегчение, благодарность и любовь? Ему хотелось подбежать к ней, обнять и поцеловать, но рука Брента на плече привела его в чувство. Даже после всего пережитого Джек должен был соблюдать приличия перед всеми этими людьми.

Его охватило негодование. Эвелин была так близко, и все же ему приходилось ждать.

Констебль Бирмингем откашлялся.

– Полиция признала, что Саймон Гатри убил Бесс Уитфилд. Однако у меня еще есть вопросы, прежде чем мистер Шелдон сможет уйти.

– Подождите. – Линдейл взглянул на Рэндольфа. – Я должен кое-что спросить. Когда ты узнал о моих отношениях с мисс Уитфилд?

Рэндольф покраснел.

– Бесс призналась мне, что вы были ее покровителем, до того как я поступил на должность в университете, милорд. Я знал об этом несколько лет.

Линдейл тяжело вздохнул и коснулся руки дочери.

– Я должен извиниться перед тобой, дорогая. Прости, что не рассказал тебе о своем неосмотрительном поступке. Единственное мое оправдание – одиночество.

Ее глаза блестели от слез. Кивнув, Эвелин сжала руку отца.

Бирмингем снова откашлялся и сурово взглянул на Рэндольфа:

– Вернемся к делу, мистер Шелдон. Если вы знали о романе лорда Линдейла с мисс Уитфилд, то могли также знать и о том, что Саймон Гатри тоже был с ней близок.

Рэндольф нехотя кивнул.

– Бесс стала любовницей Саймона только несколько лет спустя. Она говорила, что студент Оксфорда показался ей интересным, но я точно не знал, что это был Саймон, пока она не дала мне дневник и я не понял, что Сэм и Саймон одно лицо. Я никогда ему ничего не говорил.

– Почему вы никому не рассказали о дневнике? – спросил Джек.

– Бесс попросила меня сохранить его в тайне. Но дело не только в моем обещании кузине. Я также хотел защитить моего наставника и моего лучшего друга. Я подумал, что если расскажу кому-нибудь про дневник и все узнают про роман лорда Линдейла и Саймона с Бесс, их станут подозревать в ее убийстве. Поэтому я спрятал дневник в библиотеке лорда Линдейла. Я и представить не мог, что Саймон способен на убийство!

– Саймон Гатри был не в себе, – заметила Эвелин. – Я никогда не замечала этого раньше, но сегодня, когда он одурманил меня эфиром и похитил, его поведение было очень странным. Он то и дело сжимал голову руками. Мне даже показалось, у него какой-то приступ.

Печальный вид Рэндольфа сказал Джеку, что Энтони уже успел ему сообщить о случившемся с Эвелин.

Рэндольф дрожащей рукой потянулся к стакану с водой. Сделал несколько глотков и поставил стакан на место.

– Хотя его поведение нельзя оправдать, но Саймон был болен. Год назад я сопровождал его к врачу из-за сильных головных болей. У него подозревали опухоль. Мы ничего никому не говорили, опасаясь, как бы он не потерял должность.

– Саймону было недостаточно места в университете, – сказала Эвелин. – Он собирался шантажировать богатых любовников Бесс, в том числе и моего отца.

– Счета от врача намного превосходили университетское жалованье Саймона. В дневнике упоминалось, что «Сэм» собирался шантажировать любовников Бесс, и я решил, что так он собирался расплатиться со своими долгами. Но я также знал, что Бесс не пойдет ему навстречу, и мне казалось, планы Саймона не увенчаются успехом без дневника.

– Вы ошибались, – заметил Джек.

Рэндольф серьезно взглянул на Эвелин:

– Я не хотел подвергать твою жизнь опасности. Я и понятия не имел, каким чудовищем был Саймон.

– Я тебе верю и не виню тебя, – ответила Эвелин.

– Мне было жаль Саймона из-за его болезни, к тому же я был уверен, что он мой лучший друг, поэтому я никогда не осуждал его за роман с кузиной. Не осуждал я и Бесс. О ней мало заботились в детстве, поэтому мужское внимание было ей так же необходимо, как вода или воздух. После смерти Бесс я лишь хотел защитить Саймона.

– Ваша верность чуть не стоила вам жизни, – ледяным тоном произнес Джек.

– И все же одно остается неясным, – сказала Эвелин. – Почему Саймон не сообщил властям, что Рэндольф скрывается в Шордитче? И почему он помог Рэндольфу во время потасовки в баре? Он ведь мог позволить сыщикам его арестовать.

– Саймону это было не нужно, – ответил Джек. – Его никто и не подозревал в убийстве. Думаю, Саймон считал, что Рэндольф может в конечном счете вывести его на дневник. Он уже сам искал его, но безуспешно. Он был в отчаянии, поэтому Рэндольф стал его последней надеждой. Рэндольф был самым близким другом Бесс. Возможно, Саймон считал, что он сможет ему помочь.

Рэндольф печально покачал головой:

– Саймон часто расспрашивал меня о привычках Бесс. Я думал, он пытается разгадать тайну ее убийства, но он просто выуживал у меня сведения. Он был очень умен и ловко мною управлял.

– По крайней мере теперь убийца мертв. Правосудие свершилось, – заметил лорд Линдейл.

Джек сжал зубы.

– Правосудие? Саймон собирался убить Эвелин. Он умер слишком легко. Я бы с радостью увидел его в петле.

Губы Бирмингема дрогнули в улыбке.

– Несмотря на кровожадность мистера Хардинга, он оказал нам неоценимую помощь в раскрытии этого убийства, учитывая нежелание его клиента сотрудничать. – Констебль указал на Рэндольфа: – А вы, мистер Шелдон, только мешали нашему расследованию. Если бы не ваш адвокат, вы бы находились в тюрьме.

Рэндольф взглянул на Джека:

– Он прав. Как я смогу отблагодарить вас, мистер Хардинг?

– Я скоро женюсь. Моя невеста была бы очень счастлива, если бы вы присутствовали на свадьбе.

На лице Рэндольфа появилось смущение.

– Не понимаю.

– Попросите леди Эвелин все вам объяснить. Я получил специальное разрешение на брак, и на следующей неделе мы поженимся.

Все ушли, но Эвелин оставалась сидеть в библиотеке. Лодыжка уже не пульсировала, осталась только тупая боль. Зато выдохнула, и впервые за вечер ее сердце стало биться спокойнее. Ночь была ужасной. Она узнала, что Саймон Гатри убийца. Потом она очнулась связанной на кладбище, ударила Саймона ножом, бежала и оказалась запертой с ним в мавзолее.

В комнате было тепло, но по телу Эвелин пробежала дрожь.

Рэндольф был свободен, и его имя осталось незапятнанным. Но она до конца жизни не забудет изумления на его лице после признания Джека.

Раздался тихий стук, и дверь открылась. Эвелин вскинула голову и увидела Джека. Он прикрыл за собой дверь, и его взгляд упал на ее лицо и забинтованную лодыжку. Он сжал губы. Подойдя поближе, пристально посмотрел на Эвелин и опустился рядом с ней на диван.

– Это я должна была сказать Рэндольфу о нашей предстоящей свадьбе, – с упреком произнесла Эвелин.

Джек склонил голову, его зеленоватые глаза заглянули ей прямо в душу.

– Зачем? Ты сказала, что как только все будет позади, мы сможем объявить о помолвке.

– Ты всегда будешь таким упрямым?

По его лицу промелькнула улыбка.

– Я адвокат. Мне приходится спорить по долгу службы.

Эвелин не удержалась от смеха.

– На тебя невозможно сердиться, Джек Хардинг.

– Эви, милая, я хотел поговорить с тобой наедине.

Она затаила дыхание от его слов и умоляющего блеска в глазах. На лоб Джека падали темные завитки волос, и Эвелин с трудом удержалась, чтобы не отвести их в сторону.

– Я тоже, Джек, – чуть слышно произнесла она.

Он коснулся пальцем ее губ.

– Подожди, дорогая. Сначала я. Когда я нашел записку Саймона и понял, что убийца похитил тебя, мое сердце перестало биться.

Губы Эвелин задрожали.

– Саймон хотел жениться на мне, занять место Рэндольфа. Но он узнал про нас. Он решил использовать меня как приманку, чтобы добраться до тебя. Я боялась за свою жизнь. Но больше всего меня пугало то, что я не смогу предупредить тебя вовремя и ты попадешь в ловушку Саймона. Я не могла позволить этому случиться.

Поэтому решила, что если запрусь в мавзолее, то смогу нарушить его планы и предупредить тебя.

Джек коснулся ее руки.

– Эвелин, любимая, ты поступила очень смело. Я не знаю ни одной женщины, которая бы по доброй воле заперлась в огромной гробнице.

Ей хотелось смеяться и плакать.

Джек поцеловал ее ладонь. Его губы были теплыми и мягкими, и ее сердце забилось сильнее.

– Знаешь, чего я больше всего боялся? Боялся, что не успею сказать тебе правду. Моя жизнь без тебя не имеет смысла.

Эвелин удивленно взглянула на него:

– Не имеет смысла? А как же твоя карьера?

– Она ничего не значит для меня, если тебя не будет рядом. Я люблю тебя, Эвелин Дарлингтон.

На глаза Эвелин навернулись слезы, и она бросилась Джеку на грудь. Он крепче обнял ее, и она чувствовала сильное биение его сердца.

– Джек, я так долго ждала этих слов, но в глубине души всегда верила, что иначе быть не может.

Он чуть отодвинулся и заглянул ей в глаза.

– Откуда? Я был глупцом и ничего тебе не сказал.

Она провела пальцами по отвороту его сюртука.

– Я знала это по твоим поступкам. Ты делал для меня все. Согласился представлять Рэндольфа в суде, хотя и не хотел этого. Сопровождал меня в Биллингсгейт, потому что знал, как я упряма и могу пойти одна. Сделал мне предложение, чтобы защитить мою репутацию, когда отец застал нас вместе. И бросился на кладбище ночью, чтобы спасти меня от безумца, который хотел убить нас обоих. Разве мужчина пошел бы на это, если бы не был влюблен?

Джек усмехнулся и поцеловал Эвелин в лоб.

– Ты поставила меня в тупик. Пожалуй, у меня нет встречного довода.

Эвелин вызывающе взглянула на него.

– Я же тебе говорила, что многому научилась. Годы наблюдения за студентами в «Линкольнз инн» отточили мои навыки. Тебе повезло, что я не могу стать адвокатом и выступить против тебя в зале суда. Ты бы встретил в моем лице достойного противника.

Джек подхватил Эвелин и посадил себе на колени.

– Думаю, это уже случилось, – жарко прошептал он ей на ухо и страстно поцеловал.