Текст книги "Любовь леди Эвелин"

Глава 17

– Какого черта вы тут делаете? – Джек перевел взгляд с Энтони на Брента.

– Не волнуйся, Джек, – успокоил его Энтони, – мы просто представились леди Эвелин.

– Этого я и боялся, – протянул Джек.

– Ваши коллеги довольно приятны в общении, мистер Хардинг, – произнесла Эвелин.

Джек закатил глаза.

– Приятны? Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь называл так Энтони Стивенса.

– Значит, она имела в виду меня, – поддразнил его Брент.

Эвелин улыбнулась.

– Вы оба многое мне рассказали. – Она повернулась к Джеку. – Они поведали мне о вашей благотворительной деятельности. Я и понятия об этом не имела.

На красивом лице Эвелин появилось слегка восхищенное выражение. У Джека защемило в груди, будто он был мальчишкой, искавшим одобрения прелестной гувернантки.

Смешно!

– Ничего особенного, – ответил он.

– Я бы так не сказала. Отец твердо убежден, что правосудие в форме законного представительства в суде должно быть доступно всем. Не только богачам, которые могут себе это позволить.

Энтони тихо присвистнул.

– Гляди-ка, Джек. Леди уже считает тебя своим последователем.

Джек мрачно взглянул на друга:

– Разве вам обоим не надо быть в другом месте?

– По правде говоря, я искал тебя, когда заметил леди Эвелин, – ответил Энтони. – Жду своего армянского сыщика, Армена Папазьена. Он узнал кое-какие сведения, которые могут быть вам интересны.

– Давай поговорим с ним в другом месте. Лучше всего в комнате для консультаций.

Джеку хотелось закатить Энтони оплеуху. Этот наглец дразнил его, ожидая страстной отповеди Эвелин. Проблема в том, что Джек понятия не имел, какой информацией обладал сыщик.

Что, если она касается тайн Рэндольфа Шелдона?

– Я хочу услышать, что скажет мистер Папазьен, – вступила в разговор Эвелин.

– Конечно, миледи, – согласился Энтони.

– Тогда давайте с этим покончим, – сухо предложил Джек. Поквитаться с Энтони он успеет и позже. Нельзя этого делать на глазах у Эвелин.

Брент Стоун поклонился.

– К сожалению, я не смогу там присутствовать, так как у меня встреча. Было приятно познакомиться, леди Эвелин. – Он повернулся и, осторожно ступая, ушел.

Джек повернулся к Эвелин:

– Где ваша служанка?

– Осталась в экипаже. Джанет неинтересно осматривать Олд-Бейли.

– Так вы тут одна, без сопровождения?

– Я же сказала, она в экипаже.

Джек перевел взгляд с Эвелин на Энтони.

– Забудьте о комнате для консультаций. Я не поведу вас туда без служанки.

В сопровождении двух неженатых адвокатов.

Им удалось отыскать свободное место в углу зала.

– Где твой сыщик? – спросил Джек.

Энтони извлек из кармана часы.

– Прибудет с минуты на минуту. Он обычно никогда не опаздывает. А вот и он.

Джек услышал шаги и обернулся. К ним приближался невысокий мужчина с нахмуренным лицом и кудрявыми, черными как смоль волосами. Блестящие темные глаза быстро оглядели собравшихся из-под набрякших век. Джек решил, что именно благодаря проницательности он и преуспел в своей профессии.

– Разрешите представить вам мистера Хардинга и леди Эвелин Дарлингтон, – начал Энтони. – Это мистер Папазьен.

Джек пожал сыщику руку.

– Пожалуйста, расскажите нам, что вам удалось узнать.

– Я все еще занимаюсь списком возможных подозреваемых, который составили мистер Шелдон и мистер Гатри. Однако я нашел мужчину, который каждый день приходит на могилу Бесс Уитфилд. Работающий на кладбище садовник сказал, что его, кажется, преследует какая-то навязчивая идея. Он появляется ровно в час дня и ведет себя совсем не так, как обычный скорбящий.

– Что это значит? – спросил Джек.

– Трудно сказать. Но после некоторого расследования я узнал имя этого мужчины.

– Кто же он?

– Гарольд Керк, граф Ньюленд.

Эвелин ахнула.

– Это же один из любовников Бесс Уитфилд – по словам Мэри Моррис, ее костюмерши из театра «Друри-Лейн»!

– Значит, Мэри были известны секреты ее госпожи, – заметил Папазьен.

Джек задумчиво взглянул на Эвелин:

– Пора и нам почтить память Бесс Уитфилд.

– Этот человек одержим, – прошептала Эвелин.

– Больше похож на сумасшедшего, – возразил Джек.

Эвелин искоса взглянула на него и тут же снова перевела взгляд на мужчину, который по одной клал розы на могилу Бесс Уитфилд.

Джек с Эвелин находились в двадцати футах от него, притаившись за высоким надгробием какого-то знатного усопшего. Они следили за Гарольдом Керком, графом Ньюлендом. За спиной графа виднелись очертания серого каменного мавзолея.

Его поведение было действительно странным. Он ходил вокруг могилы, всякий раз возлагая на надгробие розу. Все это время мужчина что-то бормотал себе под нос. Эвелин видела, как шевелятся его губы, словно произнося какое-то непонятное заклинание, но слов не было слышно.

– На этой неделе я следил за ним каждый день, – сказал Джек. – Ничего не изменилось. Говорю вам, он ненормальный.

Эвелин впервые пришла сюда вместе с Джеком. Странное поведение Ньюленда действительно внушало тревогу. Стоял теплый майский день, но Гарольд Керк был в толстом шерстяном пальто. Бледный цвет его лица напоминал пепел из остывшего очага. На лысеющем черепе торчали редкие седые волосы, словно неухоженная трава. Он был среднего роста и ничем не примечателен, если не считать мясистого носа, похожего на спелый помидор.

Эвелин вытерла вспотевшие ладони о черное траурное платье. В нем она была на похоронах своего дяди и выбрала его не только потому, что предстояло идти на кладбище, но прежде всего из-за черной шляпы и сетчатой вуали, скрывающей лицо. Джек тоже надел темный сюртук и с поднятым воротником и опущенными полями шляпы теперь был похож на одного из множества скорбящих.

– Что он говорит? – спросила Эвелин.

– Вчера я прошел мимо, притворившись, будто направляюсь к другой могиле. Он повторяет имя Бесс Уитфилд, дату ее рождения и смерти. В точности, как написано на надгробии.

Эвелин охватила тревога.

– Он может быть убийцей?

Джек пожал плечами.

– Если он не убийца, то, во всяком случае, потерявший рассудок влюбленный. Бывают случаи, когда убийцы считают нужным приходить на могилу своей жертвы, словно ослепленные страстью любовники.

Внезапно Ньюленд перестал ходить вокруг могилы и закашлялся. Вытащив из кармана носовой платок, он зашелся кашлем и несколько секунд тяжело дышал. Прижав платок ко рту, он схватился рукой за бок. Его лицо приобрело жутковатый красный оттенок под стать носу. Казалось, он никогда не сможет нормально дышать, но наконец кашель прекратился, и он отнял платок ото рта.

Даже издалека Эвелин увидела на платке кровь.

– Боже, – прошептала она.

– Говорят, у него запущенная чахотка, – сказал Джек.

– Вот как?

– Ему недолго осталось. Это-то меня и беспокоит. Не думаю, что он убийца.

– Почему?

– У него нет мотива. Он овдовел больше десяти лет назад. Детей нет. Даже если у него и был роман с печально известной актрисой и все его проделки нашли подробное отражение в ее дневнике, то кому какое дело?

– Он граф. Общество ему этого не простит. У него есть наследники?

– Племянник в Индии. Насколько я понял, они никогда не были близки. Ньюленд не проявляет к нему никакого интереса, тот лишь унаследует после его смерти титул и деньги.

– Вы же сказали, что он ненормальный. Если он не в своем уме, то может быть опасен.

– Да, я уже видел такое.

И тут Ньюленд внезапно посмотрел в сторону Джека и Эвелин, спрятавшихся за высоким надгробием. На его тонких губах появилась улыбка, и он шагнул к ним.

Глава 18

Эвелин ахнула.

– Идем! – рявкнул Джек. – Сейчас же!

– Но…

Джек схватил ее за руку и потянул.

– Не оглядывайтесь. Сделайте вид, что не заметили его.

Крепко схватив Эвелин за локоть, Джек повел ее по выложенной каменными плитами дорожке между могил. Эвелин с трудом поспевала за ним.

– Он видел нас, Джек.

– Не снимайте шляпу и опустите вуаль. Он понятия не имеет, кто мы.

– Откуда вы знаете?

– Он полагает, наверное, что мы пришли на могилу другого усопшего.

– Тогда зачем бежать? – Эвелин запыхалась, а ведь они еще не прошли и полпути.

Джек даже не замедлил шаг.

– Я не хочу, чтобы вас увидели вблизи и узнали. Пусть Ньюленд и не убивал Бесс Уитфилд, он все равно не в своем уме.

Они добрались до выхода и увидели свой экипаж. Кучер заметил их, соскочил на землю и распахнул дверцу. Эвелин ужасно хотелось оглянуться и посмотреть, не идет ли за ними граф.

– Не надо, Эви, – остановил ее Джек. Он помог ей забраться внутрь и велел кучеру трогаться. Тот вскочил на облучок, и экипаж рванулся вперед.

Эвелин выглянула в окно.

Среди могил у дороги стоял граф Ньюленд. Она заметила его горящий, словно у хищного животного, взгляд и застыла на месте. Потом он поднял руку и махнул им вслед своим окровавленным платком.

В большой стопке приглашений и юридической переписки на столе Эвелин выделялся один конверт – отнюдь не из-за дорогой пергаментной бумаги кремового оттенка, красивого почерка и золотой рельефной печати, а потому что на нем стоял герб виконта Гамильтона.

Эвелин сломала золотую печать и вскрыла конверт. Внутри оказалось приглашение на долгожданный маскарад, который устраивала Сесилия Стэнфорд, виконтесса Гамильтон. Все гости должны были тщательно скрывать свое лицо, словно солдаты во время секретных маневров.

Эвелин дружила с дочерью Гамильтонов, Джорджиной. Ей было двадцать лет, на два года меньше, чем Эвелин, и она уже четвертый год выходила в свет.

Джорджина была умной девушкой и жадно читала книги, посвященные правам женщин. Она не раз говорила, что не желает принимать участие в светских раутах, но из-за высокого социального положения своей семьи была вынуждена смириться. Мать Джорджины, Сесилия, устраивавшая званые вечера, приходила в ужас от взглядов дочери. Она намеревалась упорно выводить ее в свет и наконец-то найти ей мужа.

Как и Джорджина, Эвелин тоже не любила появляться в свете, и до двадцати лет ей удавалось этого избегать, пока ее отец не унаследовал графский титул.

Будь мать Эвелин жива, она бы убедила свою дочь в необходимости посещения званых вечеров, но она умерла очень давно. Отец был слишком занят в «Линкольнз инн», чтобы заниматься подобными пустяками. Эвелин была рада, что у него есть работа.

Бесконечный сезон балов, вечеров, приемов в саду, маскарадов и встреч в клубе «Олмак» по средам, которые устраивались богатыми покровительницами, надеявшимися найти подходящего мужа, – Эвелин не пожелала бы такой участи ни одной женщине, и себе в том числе.

В Рэндольфе она нашла достойного собеседника, с которым можно было поддерживать умную беседу, не опасаясь, что он вот-вот потянется за табакеркой.

Внезапно перед глазами промелькнул образ Джека Хардинга. Может быть, он подыскивает себе в жены румяную девушку, впервые вышедшую в свет?

Хотя у Джека не было титула, но он был очень богат и потому многие напористые мамаши пытались заполучить подобного мужа для своих дочерей. В идеале они бы предпочли мужчину с титулом и деньгами, но при возможности выбора многие погнались бы за последним, как гончие, почуявшие добычу.

Кажется, Джек не выискивал молодую наивную девушку с напористой, властной матерью. Что у него может быть с ней общего?

Однако, выбирая супругу, мужчины порой поступали совершенно необъяснимо. Возможно, Джек хотел найти богатую женщину из уважаемой или знатной семьи.

Эвелин нахмурилась. Личная жизнь Джека Хардинга ее не касалась.

Она прочла приглашение до конца. Маскарад должен был состояться через две недели. Прекрасная возможность побольше узнать о муже виконтессы.

Мэри Моррис, костюмерша Бесс, сказала, что Максвелл Стэнфорд, виконт Гамильтон, был одним из ее любовников. В отличие от безумного графа Ньюленда у Максвелла были жена и дочь. Если бы дневник Бесс предали огласке, оба сильно пострадали бы. Бульварные газеты с радостью напечатают историю громкого скандала с участием виконта и известной актрисы. Сплетням не будет конца.

Другими словами, у Максвелла был более чем веский мотив убить Бесс за ее компрометирующий дневник.

Интересно, знали ли жена и дочь о его связи с актрисой? Возможно, они бы не удивились. У многих женатых и знатных мужчин были любовницы.

А у их жен – любовники.

Эвелин не хотела такой судьбы для себя. Она не представляла, как могла бы обмануть своего мужа, и знала, что была бы очень опечалена, если бы он изменял ей.

Она снова вернулась к приглашению. Ей никогда не хотелось участвовать в светских раутах, однако время от времени она была не прочь сходить на маскарад или на бал, к тому же праздник в доме Сесилии Стэнфорд пользовался огромной популярностью. Как и все гости, она могла бы надеть костюм и на время забыть об условностях, сковывающих светское общество.

Эвелин подумала, что бы надеть. Наверное, из нее получится Клеопатра. Она любила историю Древнего Египта.

Она вспомнила про Джека: пригласили ли его? Что он наденет?

Тут же в голову пришел Марк Антоний.

О чем она думает?

Эвелин не знала, приглашен ли Джек. Но ей хотелось, чтобы он пришел. Им представится бесценная возможность понаблюдать за виконтом Гамильтоном. Но честно говоря, это не единственная причина, по которой Эвелин мечтала о встрече с Джеком Хардингом.

Она привыкла, что он всегда рядом, и это было очень плохо.

Эвелин поерзала на стуле, достала листок бумаги и написала:

«Мистер Хардинг.

Я получила приглашение на маскарад виконтессы Гамильтон. Вы придете?

Леди Эвелин».

Ей не надо было упоминать имени виконта. Джек тут же вспомнит Максвелла Стэнфорда, о котором говорила Мэри Моррис.

Несколько часов спустя в гостиную вошел Ходжес с серебряным подносом, на котором лежало адресованное Эвелин письмо. Она подождала, пока он удалится, и вскрыла конверт. Черные чернила, самоуверенный почерк.

«Пока не получил приглашения. Что вы можете сделать?»

Джек не назвал ее по имени и не подписался.

Хитрый адвокат.

Эвелин разорвала бумагу на клочки и бросила в камин.

Она не виделась с Джорджиной Стэнфорд несколько недель. Сейчас она стояла на ступенях роскошного особняка на Беркли-сквер, сжимая в ладони медный молоточек.

Через несколько секунд дверь отворил угрюмый дворецкий.

Эвелин с удивлением взглянула на него. Ходжесу потребовалась бы целая вечность, чтобы добраться до двери, если, конечно, он бы услышал стук.

– Добрый день, леди Эвелин. Леди Джорджина ожидает вас, – произнес дворецкий.

Эвелин оказалась в великолепном мраморном холле со сводчатым потолком. Она с восхищением взглянула на блестящие люстры с десятками свечей. Солнечный свет, проникавший сквозь открытую дверь, играл на хрустальных призмах, отбрасывая на мраморный пол мерцающие блики.

Дворецкий провел ее по холлу мимо двух гостиных и музыкальной комнаты. Эвелин надеялась увидеть виконта, но все комнаты были пусты. Вряд ли он дома. Когда она приходила к Джорджине раньше, его никогда не было, а на улице она встречала его и того реже.

Дворецкий отворил дверь гостиной, и Эвелин вошла внутрь. Обитые ярко-голубым шелком диваны гармонировали со шторами того же цвета и обюссонским ковром. На стенах висели бесценные произведения голландских и фламандских мастеров: Рембрандта, Яна Стена, сэра Энтони ван Дейка и Питера Пауля Рубенса.

Заметив Эвелин, Джорджина Стэнфорд поднялась ей навстречу.

– Эвелин! – Лицо девушки озарилось улыбкой, и она бросилась обнимать подругу. – Я так рада, что ты решила меня навестить.

Подруга Эвелин была привлекательной молодой девушкой с густыми каштановыми волосами и карими глазами. Высокая, изящная и улыбчивая. Она выходила в свет уже четвертый год, но не потому, что у нее было мало поклонников, а потому, что она сама не проявляла к ним интереса.

Девушки сели рядом. Служанка внесла поднос со сдобными булочками. Джорджина налила в чашку горячего зеленого чая и подала Эвелин.

Когда за служанкой закрылась дверь, Эвелин сказала:

– Я получила от твоей матери приглашение на маскарад.

– Значит, ты придешь?

– Это мой любимый праздник. Кем ты будешь?

– Я подумывала о Диане, богине охоты.

– Диана! Кажется, римляне изображали ее с одной обнаженной грудью.

– Точно.

Эвелин недоверчиво взглянула на подругу:

– Дорогая моя, ты не посмеешь.

– Почему бы и нет? Мама тогда точно сойдет с ума.

– За кого теперь она заставляет тебя выйти замуж?

– За Лукаса Кроуфорда, сына герцога Харвестона.

– Но он мальчишка.

– Зато наследник герцога. И судя по виду Харвестона, жить тому осталось недолго.

– Что будешь делать?

– Покажу ему нос. Я встречаюсь с группой феминисток, и мы читаем книгу Мэри Уолстонкрафт «Защита прав женщин», в которой она пишет, что женщин считают ниже мужчин из-за отсутствия у них образования. И хотя Уолстонкрафт умерла семнадцать лет назад, ее идеи по-прежнему дают пищу для обсуждений. Сейчас мы спорим о ее взглядах на брак.

– Должно быть, это интересно.

Джорджина заговорила громче:

– Да! В нашей группе есть женщины, которые считают, что поэты, в том числе и Байрон, пишут глупости, чтобы только заставить молодых девушек поверить в любовь. Потом эти девушки выходят замуж и приносят свою личность, свою душу в жертву мужьям. На мужчин эти поэтические образы не действуют: они их используют, чтобы управлять женщинами и заставить их отказаться от всех своих прав в браке. Они сравнивают брак с рабством.

Эвелин рассмеялась:

– Твоей маме такие разговоры бы не понравились.

Джорджина закатила глаза и взяла с подноса булочку.

Сердце Эвелин сжалось от чувства вины. Что, если отец Джорджины убил Бесс Уитфилд?

Эвелин действительно любила Джорджину. Подруги не должны пытаться навредить друг другу. Но сейчас речь шла о жизни Рэндольфа. Он был невиновен, и в отличие от виконта у него не было титула и средств, чтобы повлиять на полицию.

Поэтому Эвелин попыталась загнать чувство вины поглубже и продолжила:

– Твои родители сегодня дома?

– Нет. Отец, как обычно, в клубе, а мама на празднике у леди Литмэнсон. Я притворилась, что у меня болит голова, чтобы избежать ее постоянных разговоров о мистере Кроуфорде.

– Ты вообще-то собираешься выходить замуж?

– Только если встречу духовно близкого мне человека.

– Понимаю. – Эвелин подумала о Рэндольфе.

– Расскажи мне о своем мистере Шелдоне.

Как и остальные их общие знакомые из общества, Джорджина не знала, что Рэндольф Шелдон скрывается. И что его подозревают в убийстве примадонны театра «Друри-Лейн». Эвелин хотела, чтобы это как можно дольше оставалось в тайне.

Но когда сыщики найдут Рэндольфа, у нее не будет выбора.

– Рэндольф занимается исследованиями по просьбе моего отца, – солгала она.

– Ты скучаешь по нему?

Невинный вопрос заставил Эвелин на миг задуматься. По правде говоря, она не скучала по Рэндольфу настолько сильно, как следовало бы.

До случившегося они время от времени беседовали по вечерам, когда Рэндольф заходил к ним домой. Порой Эвелин сама приезжала к отцу в Оксфорд, когда там был Рэндольф. Он часто просматривал работы студентов или проводил какие-то исследования для ее отца. Долгими часами они беседовали, читали книги в университетской библиотеке, работали бок о бок.

Да, Эвелин беспокоилась о Рэндольфе. И с тревогой думала о его положении.

Но скучала ли она по нему по-настоящему? Нет.

Джорджина с любопытством смотрела на нее.

– Что-то не так, Эвелин?

– Просто…

– У тебя есть другой мужчина, – спокойно произнесла подруга.

– Это не то, что ты подумала.

Джорджина поставила чашку на блюдце и посмотрела на Эвелин:

– Расскажи мне.

– Я пришла просить тебя об услуге. Мне бы хотелось, чтобы среди гостей был один мужчина.

– Назови его имя, и я тотчас же вышлю приглашение, если он его еще не получил.

– Это мистер Джек Хардинг…

– Знаменитый адвокат?

– Да, откуда ты знаешь?

Джорджина махнула рукой:

– Можешь быть уверена, что он уже в списке гостей. Он получит приглашение в любой момент, если уже не получил. Его приглашают на все светские вечера, но только он редко там появляется. Наверное, очень занят. Однако он пользуется успехом в высшем обществе, некоторым он помог в юридических вопросах. Любая светская львица с радостью заполучила бы его в число своих поклонников. Кажется, его профессия вполне доходна.

Эвелин нахмурилась. Джек не был жадным до денег адвокатом, как она вначале думала. На память пришла Ханна Уэр с детьми – шесть маленьких уличных изголодавшихся ребятишек. Их мать казнили бы, если бы не бескорыстная помощь Джека.

Он, по-видимому, был довольно сложной личностью.

– Если мистер Хардинг редко выходит в свет, то это объясняет, почему я его не видела, – произнесла Эвелин.

– Другие его коллеги тоже приглашены, потому что они нужны моему отцу, – добавила Джорджина.

Интересно. Какого рода услуги адвокатов могут понадобиться виконту?

Может быть, в прошлом Максвелла Стэнфорда есть какое-то черное пятно?

– Почему тебя интересует мистер Хардинг? – спросила Джорджина. – Он тебе понравился?

– Нет, конечно, нет, – быстро ответила Эвелин.

Джорджина с любопытством взглянула на подругу:

– Он красивый мужчина. Ничего необычного, если ты…

– Нет, ты ошибаешься. Все совсем не так. Отец хочет пригласить мистера Хардинга в Оксфорд читать лекции. Я хотела ему помочь. – Ложь родилась сама собой.

– Тогда почему твой отец сам с ним не поговорит?

– Он говорил. И сделает это еще, просто я и сама хотела посодействовать, – выпалила Эвелин.

– Ясно. – Было видно, что Джорджина не поверила ни одному слову подруги. – Не стоит сдерживать себя, Эвелин. Мэри Уолстонкрафт пишет, что женщине надо познать все стороны своей личности, в том числе и чувственные, чтобы обрести свободу и стать по-настоящему счастливой.