Текст книги "Игры на брачном ложе"
Автор книги: Трейси Уоррен
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Глава 16
Интерьер замка произвел на Мэллори даже более приятное впечатление, чем внешний вид. Квентин и Индия обставили помещения современной мебелью. Полы устилали мягкие восточные ковры, в комнатах стояли удобные диваны и кресла с роскошной обивкой. Но вместе с тем в замке находилось много предметов старины, притягивавших к себе взор, – в залах висели средневековые доспехи, коллекция боевых топоров, мечи и кинжалы. Стены украшали прекрасные гобелены ручной работы со сценами средневековых баталий.
Приветливая экономка проводила Мэллори на второй этаж, где располагалась отведенная гостям спальня. В комнате уже была Пенни. Она распаковывала багаж своей госпожи. Спальня выглядела великолепно. Стены были обиты голубым шелком, в глубине имелся огромный камин, посреди комнаты стояла большая кровать с золотистым балдахином, крепившимся на четырех прикроватных столбиках из темного вишневого дерева.
Бегло оглядевшись вокруг, Мэллори при помощи горничной сняла дорожное платье и направилась в смежную комнату, где стояла ванна. Лакеи уже наполнили ее горячей водой.
Мэллори заколола тяжелую копну волос, подняв их наверх, сняла нижнее белье и вошла в воду. Лежа в ванне, она расслабилась. К счастью, накануне отъезда она помыла голову, и теперь ей не нужно было мочить волосы. Они не успели бы высохнуть до ужина.
Приняв ванну, Мэллори встала и насухо вытерлась мягким полотенцем.
Пора было одеваться к ужину.
Пенни помогла своей госпоже надеть простое, но очень элегантное платье из фиолетового шелка. Мэллори дополнила его маленьким кулоном из жемчуга. На ногах у нее были шелковые фиолетовые туфельки.
Взглянув на часы, Мэллори поняла, что пора спускаться в столовую. У нее затрепетало сердце.
Прежде она никогда не боялась оставаться наедине с Адамом, но сегодня ее мучил страх. Как только пары шампанского развеялись, она начала сильно нервничать. Спускаясь вниз, она чувствовала, что у нее дрожат колени. У подножия лестницы ее встретил лакей и проводил до дверей столовой. Там ее уже ждал Адам.
Он встал, увидев Мэллори в дверном проеме, и с улыбкой устремился к ней.
– Ты прекрасно выглядишь!
Он тоже был необычайно хорош собой. Мэллори залюбовалась мужем, который был одет в черный вечерний костюм, гармонировавший с его карими глазами и смуглым цветом кожи, и белоснежную рубашку. Конечно, Мэллори никогда не назвала бы мужа в глаза «очаровательным», это слово не подходило для характеристики сильного, мужественного человека, каким был Адам.
И все же, как ни крути, он действительно был очарователен.
В таких мужчин женщины влюбляются с первого взгляда и пытаются добиться их внимания.
И вот теперь этот красавец стал ее мужем!
Достойна ли она его? Сможет ли она быть ему хорошей женой? Сможет ли она удовлетворить его в постели? Мэллори была невинна и почти ничего не знала о тонкостях любовных утех. А что, если она разочарует Адама? Если он останется недоволен ею?
От этих вопросов у Мэллори перехватило дыхание. Мэллори была не готова к этому шагу. Все произошло слишком быстро. Они оказались перед алтарем прежде, чем успели разобраться в своих чувствах.
В душе проснулись прежние страхи и тревоги. Мэллори боялась первой брачной ночи.
Искоса взглянув на жену, Адам взял ее под руку и повел к столу. Мэллори шла на ватных ногах, боясь упасть.
– Прошу садиться, – сказал Адам, выдвигая для нее стул.
Мэллори с радостью и облегчением опустилась на него и стала разворачивать свою салфетку. Адам сел справа от жены.
– Вина! – приказал он, обращаясь к слуге, который застыл у стола, ожидая его распоряжений.
– О нет, я не буду пить. Мне… мне не следует этого делать, – пролепетала Мэллори, прикрывая ладонью свой бокал. – Я прекрасно понимаю, что дурно вела себя на свадебном завтраке.
Адам испытующе посмотрел на нее.
– Один бокал тебе не помешает, – сказал он мягко.
Слуга тут же налил им обоим вина. Когда он отошел от стола, Мэллори попробовала красный кларет на вкус.
– Если ты будешь продолжать в том же духе, я стану пьяницей, – предупредила она.
Адам засмеялся.
– Думаю, это вряд ли произойдет. Но если я увижу, что ты действительно начала злоупотреблять спиртным, то прикажу разбавлять вино водой.
Адам подал знак слуге, и тот принес первое блюдо. Это был суп. Однако несмотря на его аппетитный запах и восхитительный вкус, Мэллори смогла съесть только пару ложек. Салат из морепродуктов, который подали к супу, остался почти не тронутым.
Адам заметил это, но ничего не сказал. Скоро принесли следующее блюдо – ассорти из корнеплодов под винным соусом, мясо и рыбу.
Мэллори смогла проглотить только маленький кусочек мяса и немного картофеля. Чтобы скрыть свое волнение, она начала бойко болтать с Адамом на разные темы. Мэллори ждала, что он вот-вот спросит ее, почему она не ест. И боялась этого вопроса. Однако Адам ни о чем не спрашивал. Он слишком хорошо знал Мэллори и понимал, что сейчас творится в ее душе и почему она без умолку щебечет.
Адам счел за лучшее оставить жену в покое и ничем не упрекать ее.
Осушив залпом свой бокал, Мэллори посмотрела на десерт. Это были тарталетки с яблоками и взбитым кремом. Она обожала их, но сумела только попробовать. При других обстоятельствах Мэллори обязательно съела бы все без остатка.
Но сегодня был особый вечер.
Выпитый бокал вина не смог заглушить ее беспокойство. Мэллори была трезва как стеклышко и со страхом ждала того, что должно было произойти в супружеской спальне.
Ей самой было странно, что она так боится Адама, ведь совсем недавно она с упоением отвечала на его поцелуи, а во сне грезила о его ласках. Но сегодня ночью ее ожидало нечто большее, чем поцелуи и ласки, от которых у нее перехватывало дух.
«Что, если мы в постели не подойдем друг другу? – тревожилась Мэллори. – Что, если мы, перешагнув сегодня ночью запретную черту, поймем, что этого не следовало делать? Что, если я проснусь завтра утром и пойму, что Адам перестал быть мне другом?»
Эти мысли навевали на нее уныние.
– Брось ковыряться в десерте и ступай наверх, в спальню, – сказал вдруг Адам. – Я скоро поднимусь к тебе.
Однако Мэллори не тронулась с места. Отложив в сторону десертную вилку, она потупила взор и стала медленно, рассеянно водить пальчиком по скатерти.
– Адам… – наконец заговорила она, – тебе, наверное, не понравится то, что я сейчас скажу… но… Но может быть, не стоит приходить сегодня ко мне? День был трудным, напряженным… Прости, но я устала.
Краем глаза она заметила, как его лежавшая на столе рука дернулась и замерла.
– Я понимаю, ты нервничаешь, – сказал он. – Успокойся, это пройдет.
Мэллори с трудом перевела дыхание.
– Конечно, пройдет, я уверена в этом. Но давай отложим нашу первую ночь на завтра.
– Хорошо, если ты этого хочешь, будь по-твоему.
Голос Адама был ровен, безучастен.
Мэллори вдруг почувствовал, что совершила ошибку. Ей захотелось вернуть свои слова обратно, но она не могла этого сделать. Взглянув на мужа, Мэллори увидела, что его лицо напряжено, на скулах играли желваки. Мрачное выражение его глаз потрясло ее.
– Может быть, мы…
– Иди спать, Мэллори, – сухо прервал он ее. – Не бойся, я не побеспокою тебя.
Понурив голову, Мэллори встала из-за стола и направилась к двери. Адам взял свой бокал и залпом осушил его.
Адам так сильно сжал в своих сильных пальцах ножку пустого бокала, что едва не сломал ее.
«Она не желает, чтобы я приходил к ней сегодня ночью, – с горечью думал он. – Моя жена устала и хочет спать».
Возможно, Мэллори действительно устала, несмотря на то что несколько часов проспала в карете. Две последние недели выдались на редкость напряженными, а сегодняшний день был наполнен событиями и волнением. И тем не менее Адам хорошо знал, что просьба Мэллори не приходить к ней сегодня ночью не была связана с усталостью. Не свидетельствовала она и о том, что жена в принципе не желает, чтобы они вступали в полноценные супружеские отношения.
Все дело было в ее страхе перед неизвестностью, в боязни впервые испытать близость с мужчиной. Сидя рядом с ней за столом, он видел, что она нервничает. Мэллори неловко управлялась со столовыми приборами, чего раньше за ней никогда не наблюдалось. Она была явно не в своей тарелке.
Она испытывала обычный страх девственницы перед первой брачной ночью. Ему следовало действовать мягко, запастись терпением и обращаться с женой предупредительно и нежно.
Адам знал, что Мэллори не была холодной ледышкой. Наделенная горячим темпераментом, она пылко отвечала на его поцелуи, всем телом тянулась к нему. Адам хорошо разбирался в женщинах и давно разглядел в ней чувственную, страстную натуру. Он не сомневался, что Мэллори желает его. Когда прикасался к ней, ее бросало в жар.
Однако, кроме обычного страха новобрачной, Мэллори владело еще одно чувство. Она испытывала вину перед памятью погибшего жениха. В глубине души она страдала от того, что как будто нарушала данную ему клятву верности. Все это, конечно, было предрассудком, и тем не менее Майкл Харгривс все еще занимал ее мысли. Мэллори до сих пор находилась во власти прежних отношений. Майкл не отпускал ее, он и из могилы был способен призвать ее к ответу.
Адам знал, что она ни за что не признается в тайном чувстве вины перед Харгривсом. Об этом с ней даже не стоило заговаривать. Возможно, она не отдавала себе отчета в своих тайных страхах. Скорее всего Мэллори объясняла свои колебания и нерешительность тем, что хотела сохранить дружеские отношения с Адамом и не портить их любовными. Судя по всему, она до последнего будет цепляться за это оправдание.
Мэллори стала женой Адама не по своей воле. К браку их принудили обстоятельства. Однако, несмотря на его законность, сердце Мэллори все еще принадлежало другому.
Да, она по-своему любила Адама, но это не была осознанная любовь женщины к мужчине. Скорее она относилась к нему как к близкому, верному другу. Она испытывала к нему сильное физическое влечение, но и оно было смешано с чувством вины перед погибшим женихом.
«Черт бы побрал этого безупречного во всех отношениях Харгривса, – думал Адам. – Имя этого самоотверженного славного героя нельзя ни запятнать, ни унизить».
Если бы Адам соперничал с живым человеком из плоти и крови, то мог бы дать ему достойный бой. Но как бороться с призраком? С бесплотным духом? Мог ли Адам надеяться вытеснить из сердца Мэллори неизменный образ человека, который стал для нее кумиром, идеалом мужчины?
Хорошо, что он не признался ей в любви, не преподнес ей на серебряном подносе свое сердце и нож для того, чтобы она разрезала его на две половинки. Адам сумел сохранить гордость и утаить от Мэллори свои истинные чувства к ней.
Сердце вдруг пронзила острая боль. Адам схватился за бутылку бренди, которую поставил на стол слуга, и дрожащими руками налил себе стакан. Выпив залпом, он почувствовал, как крепкий алкоголь обжег ему горло. Адам закашлялся. Взяв стакан и бутылку, Адам поднялся из-за стола.
Его мысли были заняты Мэллори. Он представлял, как она в спальне раздевается, облачается в ночную рубашку, распускает волосы и ложится на прохладные шелковые простыни. От этой соблазнительной картины его вновь охватило возбуждение. Он проклинал судьбу за то, что его жена отказалась спать с ним в первую брачную ночь.
Если ему не суждено было завоевать любовь Мэллори, то он мог по крайней мере завладеть ее телом. Но и в этом ему было отказано. Он лишен простых человеческих радостей!
Конечно же, он мог подняться в спальню и соблазнить Мэллори. Он в полной мере владел искусством обольщения, и у него был большой опыт в этом деле: он мог с легкостью завоевать расположение любой женщины, знал, что сказать, как дотронуться, что сделать, чтобы возбудить даму, а затем доставить ей удовольствие.
Чувствуя на себе косые взгляды слуг, Адам вышел в коридор и стал подниматься по лестнице. Чтобы не вызывать кривых ухмылок и пересудов челяди, он вошел в дверь, ведущую в комнаты жены. Однако они примыкали к его собственным апартаментам, поэтому Адам, не заходя в спальню Мэллори и не тревожа ее, направился в смежное помещение, в котором располагалась его гостиная и спальня.
Там его ждал камердинер.
– Милорд, надеюсь, вы хорошо отужинали? – спросил он.
Что-то пробормотав под нос, Адам подошел к маленькому столику у камина и поставил на него бутылку бренди и стакан.
– Я приготовил для вас ночную рубашку и запасся горячей водой для ванны, – сообщил Финли, которого, видимо, ничуть не смутила неразговорчивость господина. – Не угодно ли вам раздеться и побриться?
Адам бросил на слугу угрюмый взгляд.
– Нет.
Финли слегка растерялся.
– Сегодня у вас особенная ночь, и я думал, что…
– Я сам управлюсь, Финли, можете идти. Спокойной ночи.
Слуга некоторое время колебался, не зная, что делать, а затем поклонился.
– Как вам будет угодно, милорд. Позвоните, если вам понадобится моя помощь.
– Хорошо, Финли, ступайте.
Камердинер вышел из комнаты.
Сбросив туфли, Адам прошел к умывальнику и налил в тазик теплой воды из кувшина. Затем он снял сюртук, галстук, жилет и стянул через голову рубашку. Обнажившись по пояс, Адам наклонился над тазом.
Умыв лицо, он тщательно помыл грудь, а затем вытер тело полотенцем.
Приведя себя в порядок, он надел шелковый халат, подвязался поясом и зашагал к спальне жены.
Однако, миновав свою гостиную, за которой располагались комнаты Мэллори, он вдруг остановился. Ему припомнились слова жены: «Может быть, не стоит приходить сегодня ко мне? День был трудным, напряженным… Прости, но я устала».
«Господи, что я делаю? – ужаснулся Адам. – Она ведь просила меня не беспокоить ее сегодня».
И он пообещал, что не придет к ней, позволит ей выспаться, а сам, переодевшись, отправился к ней, нарушая данное слово.
Адаму стало стыдно, он вернулся в свою спальню, сел у горящего камина и налил себе стакан бренди. Он знал, что сегодня ему вряд ли удастся заснуть.
Тяжело вздохнув, Мэллори ударила кулаком по подушке и перевернулась на другой бок. Ей не спалось, уже несколько часов она ворочалась в постели и подолгу лежала, глядя в потолок широко раскрытыми глазами.
«Я не могу уснуть», – с горечью думала она.
Как ни старалась Мэллори, она не могла расслабиться. Казалось бы, после столь напряженного дня она должна была с легкостью погрузиться в глубокий сон. Но этого не происходило.
Мэллори одолевали беспокойные мысли. Она перебирала в памяти слова, сказанные ею за ужином Адаму. Перед ее глазами стояло его лицо со стиснутыми зубами и непроницаемым взглядом. Это была маска, за которой он прятал свою боль.
Мэллори, по существу, отвергла его, отказалась провести с ним первую брачную ночь, заявив, что хочет побыть одна. И это не могло не оскорбить Адама.
На самом деле Мэллори желала его. Но ее чувства находились в смятении, она боялась того, что должно произойти на супружеском ложе, поскольку была девственницей. Возможно, Мэллори поступала неправильно. Возможно, поцелуи и ласки мужа успокоили бы ее, даровали бы долгожданное забытье.
Но страх в душе оказывал парализующее действие на волю. Мэллори боялась неизвестности, того неведомого, что ожидало ее в первую брачную ночь.
Проанализировав свое поведение, Мэллори подумала о том, что ей следовало поступить так, как сказал муж: подняться наверх после ужина и ждать его в своей спальне. Пенни помогла бы ей снять платье и надеть полупрозрачную ночную рубашку из розового шелка, которую мать вместе с мадам Морей тайком от нее положили накануне отъезда в багаж.
Мэллори тяжело вздохнула. Несмотря на то что она отказалась принять сегодня мужа, она все же надела эту вызывающую рубашку.
Больше всего ее огорчала мысль о том, что она обидела Адама. Он гордый и самолюбивый. Простит ли он ее?
Она перевернулась на спину. О, если бы ей удалось уснуть! Ее мучили раскаяние и угрызения совести. Сон казался ей спасительным выходом из трудного положения. Мэллори не пугало даже то, что ей снова могут привидеться кошмары. Душевные муки были страшней.
«Интересно, что сейчас делает Адам? – думала Мэллори. – Наверное, спит…»
Но что, если он, как и она, тоже не в силах уснуть и мучается от бессонницы, ворочаясь с боку на бок?
Мэллори села на постели, спустила ноги с кровати. Встав, она зажгла свечу, стоявшую на прикроватном столике. Ее золотистое пламя осветило часть комнаты, и Мэллори смогла найти свой халат.
Не отдавая себе отчета в том, что делает, она надела его и взяла в руки подсвечник с горящей свечой. Ее пламя трепетало от движения воздуха в комнате. Пенни описала своей госпоже расположение комнат в супружеских апартаментах, и Мэллори знала, что небольшая дверь ведет в смежную гостиную, а за ней располагаются комнаты мужа.
Она направилась именно туда, шлепая босыми ногами по полу и не думая о последствиях своих действий. Дверь на половину Адама оказалась незапертой. Мэллори взялась за ее прохладную металлическую ручку. Ее сердце бешено колотилось в груди.
Мэллори не знала, спит ли Адам. Вполне возможно, он тоже не может сомкнуть глаз.
Но чтобы проверить это, нужно войти в его спальню. К счастью, петли двери оказались хорошо смазанными и не скрипели. Но свеча в темноте горела ярко, выдавая присутствие Мэллори.
Она миновала гостиную и заглянула в его спальню. Кровать Адама была пуста. Значит, он еще даже не ложился.
Ее сердце, казалось, готово было выскочить из груди. Мэллори не знала, происходит это от отчаяния или от радости. И вот наконец она увидела мужа. Он сидел в кресле у горящего камина, его лицо скрывалось в тени, длинные ноги были вытянуты и скрещены. На Адаме был атласный халат.
Заметил ли он Мэллори? Она не знала этого. Впрочем, как и того, что ей следовало сказать ему. Но прежде чем к Мэллори вернулся дар слова, Адам повернул к ней голову и заговорил.
– Что ты здесь делаешь?
Голос Адама звучал хрипло.
– Я… я не могу уснуть.
Последовала долгая пауза.
– Опять кошмары? – наконец спросил Адам.
В его голосе сквозила скорее горечь, чем сочувствие.
– Нет, я пришла, чтобы поговорить с тобой.
Адам издал короткий смешок.
– Поговорить? Именно за этим ты пришла? Поговорить мы можем и утром. Сейчас я не расположен к разговорам. Точно так же, как ты сегодня за ужином была не в настроении разговаривать со мной.
У Мэллори упало сердце. Она впервые видела Адама в столь скверном расположении духа. Мэллори даже представить себе не могла, что он способен так грубо разговаривать с ней. Впрочем, он был вправе сердиться на нее за черствость.
Адам откинулся на спинку кресла и принялся вращать в руках стакан с остатками бренди, не обращая на жену внимания, словно ее не было в комнате.
Мэллори стало нехорошо, она судорожно сжала в пальцах подсвечник. Адам был явно пьян, но даже в изрядном подпитии сохранял ясный ум.
– Ты все еще здесь? – изобразив удивление, спросил Адам. – А я-то думал, что ты действительно устала за день.
– Я устала, это правда.
– В таком случае почему ты бродишь по дому? – спросил Адам и вдруг печально вздохнул. – Ложись спать.
Мэллори бросило в дрожь.
– Как вам будет угодно, милорд, – промолвила она и направилась к его кровати.
Адам нервно засмеялся.
– Что ты делаешь?
Мэллори не ответила. Подойдя к огромной кровати красного дерева, она откинула одеяло и залезла под него.
Глава 17
Адам изумленно смотрел на Мэллори, лежавшую в его постели. Он не верил своим глазам, и ему хотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, не бредит ли он. Возможно, он переборщил с выпивкой и у него начались галлюцинации?
Впрочем, с ним прежде никогда не случалось ничего подобного.
Мэллори тем временем удобно устроилась под тонким одеялом, вытянулась во всю длину своего стройного тела. Ее темные волосы разметались по подушке. Подобная соблазнительная картина не раз возникала перед мысленным взором Адама.
Неужели теперь все это происходило наяву и не являлось плодом его богатой фантазии?
Адам прищурился. Он не понимал, почему Мэллори вдруг изменила свое решение и явилась к нему среди ночи. Ее поведение было для него загадкой.
Адам никогда прежде не ловил Мэллори на лжи. Но может быть, сейчас она лукавит, утверждая, что больше не видит по ночам кошмаров и не боится их? Возможно, именно кошмары явились причиной ее прихода сюда?
Неужели Мэллори снова увидела во сне окровавленного Харгривса и это заставило ее преодолеть страх перед первой брачной ночью? Адам решил во что бы то ни стало узнать, в чем дело. Он не желал использовать ее страхи в своих целях.
Если же Мэллори надеялась, что Адам будет смирно, как евнух, лежать с ней в одной постели, то она просчиталась. Он не сумел бы совладать со своей страстью, если бы приблизился к ней. Мэллори поступила неразумно, придя сюда, в спальню мужа.
Хотя, возможно, она боялась, что слуги в доме начнут сплетничать о странной паре молодоженов, которые порознь проводят свою первую брачную ночь.
Как бы то ни было, ему следовало узнать правду, выяснить мотивы ее поступка, а уже потом он примет решение, что делать.
Поставив стакан на столик, Адам поднялся на ноги и зашагал к кровати. Полы его длинного халата развевались на ходу от резких движений. Подойдя к Мэллори, он вгляделся в ее глаза. В них читалось беспокойство.
– Значит, ты передумала? – спросил Адам, нависая над ней. – Ты же сказала, что устала и не хочешь проводить эту ночь со мной.
– Да, это так, но я не смогла уснуть.
– В таком случае я могу прилечь рядом?
– Пожалуйста, если тебе этого хочется, – дрогнувшим голосом промолвила Мэллори.
Адам нагнулся над ней, опершись на руки.
– О, мне очень многого хочется, Мэллори Грешем, и если ты останешься у меня, то узнаешь, чего именно. Скажи, ты готова стать моею?
– Д-да, – запинаясь, пролепетала она.
– В таком случае почему ты не сняла халат? Вряд ли ты обычно спишь в нем.
Мэллори густо покраснела. Адам невольно залюбовался женой.
– Я… я стесняюсь своей ночной рубашки.
– А что с ней не так?
– Она… прозрачная.
В голову Адама ударила кровь, он затаил дыхание.
– Совсем прозрачная?
– Да… Может быть, задуем свечи?
Адам покачал головой.
– Нет, это бессмысленно.
– Но, Адам…
– Уверяю тебя, если ты останешься, я увижу тебя не только в рубашке, но и без нее. Если, конечно, ты останешься…
Мэллори нахмурилась.
– Разумеется, я останусь.
– Значит, ты пришла ко мне не из-за кошмаров?
Мэллори удивленно взглянула на него.
– Нет.
– Ты хочешь сказать, что тебя привел сюда вовсе не страх увидеть дурной сон?
– Я же сказала, что не смогла уснуть. В этом все дело. – Мэллори помолчала. – Ты подумал, что я пришла к тебе потому, что мне снова приснились кошмары?
– Это не так?
– Нет!
– В таком случае почему ты здесь? Почему изменила решение провести эту ночь без меня?
– Потому что я поняла, что поступила неправильно. Прости, Адам… Я очень нервничала вечером за ужином, боялась испортить нашу первую брачную ночь какой-нибудь неловкостью. А потом пожалела о том, что отказалась провести эту ночь с тобой. Я знаю, что обидела тебя. Но поверь, я этого не хотела! Не сердись на меня, Адам, умоляю тебя.
– Я не сержусь.
– Нет, сердишься и имеешь на это полное право. – Мэллори потянула Адама за руку, заставив его сесть рядом на край постели, а затем села сама и положила голову ему на плечо. – Я твоя жена и должна всегда быть с тобой.
– Так, значит, тебя мучает чувство вины? Ты пришла сюда по велению чувства долга?
– Нет, вовсе нет… Я хотела прийти, и пришла, – возразила Мэллори.
Тем не менее она понимала, что Адам, в сущности, прав. Она действительно испытывала чувство вины перед ним. Однако мощное влечение к мужу тоже нельзя было списывать со счетов. Мэллори не хотела, чтобы Адам сердился и обижался на нее, поэтому решила загладить свою вину лаской.
Адам задумчиво смотрел на жену. Мотивами, которые двигали ею, были долг и чувство вины. Мэллори готова отдаться ему. «Смотри: женщина, о которой ты мечтал много лет, лежит в твоей постели, – говорил он себе. – Чего еще тебе надо? Любви?»
Адаму вдруг стало жалко, что они впустую потратили большую часть первой брачной ночи. Он поднял голову Мэллори и вгляделся в ее глаза, а затем медленно припал к чувственным губам.
Мэллори задрожала, уступая ему без боя. Она самозабвенно отвечала ему, их языки сплетались. Адам пил ее дыхание, как путник, давно мучимый жаждой, и никак не мог напиться. Исходившие от Мэллори ароматы роз опьяняли его.
Наконец Адам прервал поцелуй и посмотрел в затуманенные от страсти аквамариновые глаза Мэллори.
– А теперь, пожалуй, самое время взглянуть на твою ночную рубашку, – сказал он.
Мэллори била дрожь, кровь гулко пульсировала в висках. Адам простил ее! От этой мысли она испытывала облегчение. Злость Адама превратилась в безудержную страсть. Ее беспокойство при первом же прикосновении мужа тоже чудесным образом перешло в возбуждение. Ласки Адама будили в ней желание близости. Страх и тревога исчезли из души Мэллори. Пока она находилась в его объятиях, она не испытывала дурных эмоций.
Однако несмотря на доверие к Адаму, она почувствовала скованность и напряжение, когда он распахнул ее халат. Стыд и робость взяли верх над другими чувствами. Закрыв глаза, она замерла, ощущая на себе пылкий взгляд Адама, который рассматривал ее тело, вырисовывавшееся под полупрозрачной, отделанной кружевами ночной рубашкой.
– О, как ты прекрасна… – с восхищением промолвил он.
Его пальцы скользнули по ее шее, ключицам и замерли на груди. Мэллори тихо ахнула, разомкнув губы. По телу пробежала нервная дрожь.
Рука Адама опустилась ниже – он погладил ее по плоскому животу, коснулся сквозь тонкий шелк пупка, а затем пальцы скользнули дальше. Мэллори издала тихий возглас. Она открыла глаза и посмотрела на Адама.
– Мне нравится твоя ночная рубашка, – сказал он. – Она будит воображение и оставляет место для полета фантазии. Жаль, что тебе придется снять ее.
– В таком случае, может, мне не стоит ее снимать? – застенчиво спросила Мэллори.
– Нет, об этом не может быть и речи. Мы должны избавиться от нее.
Адам надавил большим пальцем на ее сосок, и Мэллори ахнула, почувствовав сильное возбуждение, накатившее на нее мощной волной.
Но прежде чем снять с жены ночную рубашку, Адам в пылком поцелуе припал к ее губам. Он был одновременно нежным и страстным, требовательным. Руки Адама блуждали по ее телу, поглаживали грудь, живот и бедра. Она начала извиваться от возбуждения.
Окружающий мир перестал существовать, и она впала в полузабытье, растворившись в острых ощущениях, которые испытывала в этот момент.
Адам осыпал поцелуями ее лицо, шею, плечи, а затем стал касаться кончиком языка чувствительного местечка за ухом. Его горячее дыхание обжигало Мэллори висок и заставляло содрогаться всем телом от острого удовольствия. Кровь забурлила в жилах.
А когда губы Адама коснулись ее соска, Мэллори впала в экстаз. Ее взор заволокло туманом. Она чувствовала жжение и покалывание во всем теле. Ей казалось – еще немного, и она умрет от неутоленного желания.
И как будто подслушав ее тайные мысли, Адам запустил руку под подол ее ночной рубашки, и его рука легла на внутреннюю сторону бедра Мэллори и стала подниматься выше. Она с трудом подавила желание сжать бедра. Однако вскоре Адам убрал руку, так и не добравшись до тайных уголков тела жены, и она почувствовала легкое разочарование.
Глядя в глаза Мэллори, Адам помял ее упругую грудь, и Мэллори застонала.
– Дотронься до меня, – попросил он.
Мэллори с трудом соображала, и ей понадобилось время, чтобы уловить смысл произнесенных им слов.
– Дотронься до меня, – повторил Адам более требовательным тоном.
– Д-до чего именно? – пролепетала Мэллори.
– До чего угодно. До всего! Мне нужно, чтобы ты трогала меня.
Мэллори горела желанием сделать ему приятное, доставить удовольствие, и она дрожащими пальцами коснулась его щеки. Щека была покрыты жесткой колючей щетиной, однако это не отталкивало Мэллори.
Адам закрыл глаза от удовольствия. Даже эта невинная ласка возбуждала его. Мэллори провела пальчиком по губам мужа. Они были гладкими и теплыми.
Мэллори вздрогнула от неожиданности, когда он вдруг разомкнул губы, взял ее палец в рот и стал сосать его, как сладкий леденец. Легонько укусив палец, Адам оставил наконец его в покое.
– Продолжай, – промолвил он. – Будь смелей.
Мэллори погладила его по шее, по поросшей жесткими волосами груди, обнажившейся в прорехе между разошедшимися половинками халата. Ее изумляла собственная дерзость. Набравшись храбрости, она запустила руку под халат и коснулась соска мужа.
Дыхание Адама стало тяжелым, надрывным. Выражение его лица подстегивало Мэллори к более смелым действиям. Сосок под ее пальцами затвердел и набух.
В ответ на ее действия Адам легонько ущипнул ее за сосок, и Мэллори машинально выгнула спину. Все ее тело было охвачено огнем.
Адам с поразительной ловкостью снял с нее ночную рубашку и отбросил в сторону. Она упала на пол туда, где уже лежал халат.
Мэллори ахнула и тут же застонала от наслаждения. Адам припал к ее соску и стал поигрывать с ним языком. А его палец тем временем ритмично двигался, погружаясь в лоно и снова выходя из него.
Вскоре Адам добавил второй палец, и Мэллори едва не сошла с ума от острого удовольствия. Адам шире раздвинул бедра жены, чтобы было удобней ласкать ее. Мэллори не сопротивлялась, полностью отдавшись на волю чувств.
Ее охватил восторг, комната вокруг заходила ходуном. Мэллори стала извиваться от страсти. Из ее груди рвались сдавленные хриплые крики.
Она чувствовала, что возносится на небеса блаженства, и улыбалась от счастья. Однако она ошибалась, если думала, что достигла вершины наслаждения. Адам привстал и расположился между ее широко раздвинутыми ногами.
«Вот оно! – мелькнуло в голове Мэллори. – Начинается! Сейчас он овладеет мной». Впрочем, ей было непонятно, почему Адам не снимает халат.
Приподняв голову, он взглянул ей в глаза и, казалось, прочел в них ее мысли.
– Ты миниатюрная девушка, – промолвил Адам, – я боюсь причинить тебе боль, поэтому хочу приготовить тебя к близости. Не бойся и не тревожься, дорогая: я уверен, что тебе это понравится.
Мэллори не понимала, что он собирается делать. Она хотела спросить его об этом, но вопрос замер на ее устах, когда она почувствовала прикосновение губ Адама к ее самому интимному месту. Мэллори на мгновение оцепенела от изумления: она и не подозревала, что существуют подобные ласки.
Из ее груди вырвался крик. Задрожав всем телом, она начала биться в экстазе. Однако Адам крепко держал ее за ягодицы.
Мэллори была до глубины души потрясена всем происходящим. Но, как и обещал Адам, эти дерзкие ласки нравились ей. Она испытывала от них острое, ни с чем не сравнимое наслаждение. Оно пронизывало каждую клеточку ее тела.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.