Текст книги "Игры на брачном ложе"

– Мой ответ неизменен, Майкл.

– И каков же он? – с замиранием сердца спросил майор.

– Я замужем, и у нас с вами, Майкл, нет общего будущего. Вы должны смириться с этим.

Гость помрачнел.

– Я не верю, что вы больше не испытываете ко мне никаких чувств, Мэллори. Когда-то вы любили меня – я это твердо знаю.

У Мэллори сжалось сердце.

– Да, я любила вас…

– В таком случае давайте уедем вместе, я вам уже предлагал это! – с пылом воскликнул Майкл, воспрянув духом. – Вы не должны страдать всю жизнь только потому, что Грешем заманил вас в ловушку и принудил выйти за него замуж. Я увезу вас, Мэллори, и сделаю счастливой!

– Я не страдаю, Майкл, и не чувствую себя несчастной.

Во всяком случае, так было до тех пор, пока в ее жизни снова не появился Майкл Харгривс. Майор разрушил идиллию, которая существовала в ее браке. Хотя, с другой стороны, нужно было признать, что Майкл всегда незримо присутствовал в ее отношениях с Адамом. Его призрак постоянно их преследовал.

«Неудивительно, что Адам ревновал меня к нему», – подумала Мэллори.

– Вы ошибаетесь, – продолжила она. – Да, возможно, Адам, не желая того, скомпрометировал меня. Но я вышла за него замуж по доброй воле. Я люблю его, Майкл. Более того, я наконец поняла, что всегда любила его.

– Значит, вы любили его даже тогда, когда были моей невестой? – с упреком спросил майор.

Мэллори не хотелось разрывать ему сердце, но она вынуждена была сказать правду.

– Я любила вас, Майкл, и если бы мы поженились, была бы вам верной женой, но…

– «Но…»? Договаривайте! – мрачно потребовал майор.

– Но Адама я люблю больше. Простите, я не хотела причинить вам боль. Поверьте, я навсегда сохраню к вам добрые, теплые чувства, вы будете дороги мне, но только как друг. А Адам всегда будет для меня любимым мужчиной. В нем вся моя жизнь.

«И тем не менее я бросила его! – Эта мысль обожгла Мэллори как огнем и наполнила сердце горечью. – Боже, что я наделала!»

Глаза Майкла потемнели, в них застыло выражение отчаяния.

– Я думал о вас все время, пока томился во французской тюрьме. О, лучше бы я сгнил в застенках! Вы представить себе не можете, как я тосковал по вас, как стремился вернуться домой, увидеть вас, связать с вами жизнь! Ради этого я готов был претерпеть любые страдания.

– Не надо, Майкл, – прижав руки к груди, взмолилась Мэллори.

– А теперь вы говорите, что никогда по-настоящему не любили меня… Значит, я просто тешил себя иллюзиями, несбыточными мечтами?.. Оказывается, вы всегда любили Грешема?

– Нет, я любила вас, Майкл. Вы неправильно поняли меня.

– О нет, я хорошо вас понял. Но если вы действительно когда-то любили меня, значит, сможете полюбить снова. Или хотя бы попытайтесь проникнуться ко мне чувствами! – Майкл сжал руки Мэллори в своих, а затем крепко обнял ее. – Вы полюбите меня, я все сделаю для этого!

Он жадно впился в ее губы. Мэллори не сопротивлялась, она дала Майклу время насладиться этим поцелуем и унять свое отчаяние. Поцелуй был глубоким, нежным и в то же время страстным. Многие женщины мечтали бы оказаться на месте Мэллори. Красавец Майкл Харгривс наверняка разбил не одно дамское сердце.

Однако его чары не подействовали на Мэллори. Ее сердце, несмотря на искусные ласки Майкла, билось все так же ровно. Он не сумел возбудить в ней страсть. Почувствовав ее холодность, Майкл отпрянул, и на его губах заиграла печальная улыбка.

– Вас не тронул мой поцелуй… – сказал он. – Он не разжег в вас огонь желания.

По щеке Мэллори покатилась слеза. Осторожно смахнув ее, Майкл смиренно отошел в сторону.

– Теперь мне все ясно. Недаром Грешем сражался за вас как лев. Думаю, вы преодолеете все трудности и снова будете вместе. Если камнем преткновения в ваших отношениях стал я, то скажите Грешему, чтобы он не беспокоился: я больше не потревожу вас.

Отвесив учтивый поклон, Харгривс направился к двери.

– Майкл, а как же вы? Что вы намерены делать дальше?! – воскликнула Мэллори.

Он остановился и, повернувшись, взглянул на Мэллори.

– Не беспокойтесь обо мне. Я многое пережил, справлюсь и с этой болью.

– Я не хотела причинять вам боль.

– Я тоже не хотел, чтобы вы страдали, Мэллори. Будьте счастливы.

Повернувшись, он быстро вышел из гостиной. Когда его шаги стихли в коридоре, Мэллори утерла слезы, катившиеся из ее глаз, и направилась наверх, в свою комнату.

Глава 28

– Я принесла вам ужин, милорд, – сказала миссис Дейлили, входя в полутемный кабинет, в котором сидел Адам. – Я поставлю поднос на столик у огня, если вы не возражаете. Вам будет удобно ужинать у камина.

Сидевший за письменным столом Адам не проявил к еде никакого интереса.

– Я же говорил вам, что не буду ужинать. Унесите поднос!

Экономка заколебалась, однако, набравшись смелости, все же возразила господину.

– Вам нужно поесть, милорд. В последние дни вы едва притрагиваетесь к пище. Так нельзя! Сегодня повар приготовил на ужин ваши любимые блюда – пирог с говядиной, картофель с чеддером и морковь со свежим укропом и только что сбитым сливочным маслом. А в качестве десерта вы можете отведать великолепный яблочный пирог с кремом. Прежде чем принести его вам, я сама попробовала кусочек и осталась довольна кулинарным искусством нашего повара. Оно выше всяких похвал!

– В таком случае съешьте весь пирог. Он мне не нужен.

– Но, милорд…

– Хватит! Оставьте меня!

Экономка вздохнула, понурившись.

– Хорошо, милорд, как вам будет угодно. Я только зажгу свечи и уйду. В комнате очень темно.

– Не надо, мне нравится сидеть в потемках.

«Здесь так же сумрачно, как и в моей душе», – подумал он, но не произнес эти слова вслух.

Потоптавшись еще немного, экономка вышла из кабинета. Как только дверь за ней закрылась, Адам откинулся на спинку кресла.

Миссис Дейлили, как и остальная прислуга, жалела его. Адам знал об этом. Он слышал за своей спиной сочувственный шепот. Слуги ходили на цыпочках и переговаривались очень тихо, как будто в доме кто-то умер. И в какой-то мере это действительно было так. С отъездом Мэллори дом осиротел. В усадьбе царила мрачная атмосфера. Казалось, солнце навеки закатилось и больше никогда не взойдет.

Когда Адам понял, что Мэллори никогда не вернется, он впал в отчаяние. Свет померк в его глазах. Он потерял аппетит, почти не спал по ночам и утратил прежний интерес к хозяйственной деятельности, возложив все заботы по возрождению поместья на управляющего.

Сначала Адам попробовал топить свое горе в вине, но вскоре такое занятие вызвало у него отвращение. Он не хотел уподобляться своему отцу, предававшемуся безудержному пьянству. Однажды, после смерти Делии, Адам уже делал попытки найти утешение в алкоголе, но они не увенчались успехом. Душевная боль, которую он испытывал, только усилилась.

Возможно, ему следовало поехать в Брейборн и вернуть жену домой. Адам был готов на коленях молить ее о прощении. Но что будет, если она скажет ему твердое «нет»? Адам боялся, что не переживет этого.

В конце концов Адам заперся в доме и впал в депрессию, не зная, что ему делать и как дальше жить. Он часами просиживал в своем кабинете, сжимая в руке золотой медальон с гравировкой, который подарил Мэллори на Рождество. Она оставила его в своей комнате.

Вот и сейчас, закрыв глаза, Адам снова сжал в кулаке медальон, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.

Услышав, что дверь снова отворилась и кто-то вошел в комнату, Адам даже не пошевелился.

– Я же просил, чтобы меня не беспокоили, – не открывая глаз, раздраженно промолвил он. – Убирайтесь к черту!

– О, я вижу, ты так и не избавился от привычки браниться по пустякам! – раздался знакомый женский голос. – Впрочем, я прощаю тебе этот небольшой недостаток.

Адам моментально открыл глаза.

– Мэллори!

«Не может быть! – мелькнуло у него в голове. – Наверное, это галлюцинация…» Он боялся, что его воспаленное воображение выдает желаемое за действительное. Может быть, он сошел с ума от горя?

Однако Мэллори вскоре прошла на середину комнаты, и на ее лицо упал луч света.

– Здесь темно как в могиле, – пробормотала она, неодобрительно качая головой. – Я зажгу еще несколько свеч. Ты не возражаешь?

Адам не мог произнести ничего вразумительного. От неожиданности он лишился дара речи. Резко выпрямившись в кресле, Адам выронил медальон, и он со стуком упал на стол. Мэллори отошла в угол кабинета, где стоял канделябр со свечами. Воспользовавшись удобным моментом, Адам быстро оправил на себе одежду и провел рукой по растрепанным волосам, стараясь привести их в порядок. Он жалел, что не побрился сегодня.

По правилам этикета Адаму следовало встать, но он опасался, что не устоит на нетвердых от волнения ногах. Когда Мэллори снова повернулась к нему лицом, он смог внимательно разглядеть ее. На ней было изумрудно-зеленое дорожное платье, которое очень шло ей и отлично гармонировало с темными волосами и матовой белоснежной кожей. Губы Мэллори пламенели, а сине-зеленые, яркие, как драгоценные камни, глаза горели огнем.

– О Боже, Адам, ты ужасно выглядишь! – всплеснув руками, воскликнула Мэллори. – Миссис Дейлили сказала мне, что ты отказался от ужина. Ты ничего не ешь. Почему?

– Миссис Дейлили – глупая курица-наседка, которая сует нос не в свои дела, – проворчал Адам, не желая обсуждать этот вопрос. – Зачем ты приехала, Мэллори? Надеюсь, тебя сопровождал в дороге кто-то из братьев?

– Нет, я путешествовала одна.

– Одна?! О Боже, Эдвард просто спятил, если позволил тебе…

– Меня охраняли два лакея, кучер и горничная. Так что мне не грозила никакая опасность.

Адам нахмурился.

– Слуги слугами, а Эдварду все же следовало поехать вместе с тобой! Негоже отпускать знатную даму в дорогу без сопровождающих лиц. Почему ты не известила меня о своем приезде? Если бы ты написала, я мог бы приехать за тобой.

Мэллори подошла ближе к столу, за которым он сидел.

– Я не знала, как ты отнесешься к моему приезду, Адам. Кроме того, я не хотела ждать.

У Адама бешено забилось сердце.

– Ждать чего? – вырвалось у него. – Что случилось, Мэллори?

– Вчера ко мне приезжал Майкл.

Острая боль пронзила сердце Адама, и он едва не схватился за грудь, чувствуя, что ему вдруг нечем стало дышать. Неужели Мэллори приехала сюда только для того, чтобы сообщить ему, что уезжает с его соперником за границу? Она вполне могла так поступить, поскольку считала нужным лично попрощаться с человеком, который был ей когда-то дорог. Просто послать прощальное письмо и тем самым положить конец их браку она сочла бы малодушием.

– Что нужно было майору? – глухим голосом спросил Адам. – Впрочем, я, кажется, знаю, зачем он явился к тебе.

– Он хотел выяснить, остались ли у меня чувства к нему, продолжаю ли я любить его.

Адам уставился невидящим взором на разбросанные по письменному столу бумаги.

– И что ты ему сказала?

Мэллори подошла к мужу совсем близко.

– Я сказала, что он всегда будет дорог мне…

Адам испытал новый приступ нестерпимой боли. Ему показалось, что Мэллори всадила в сердце нож. Он закрыл глаза, стараясь дышать ровно.

– …но я люблю другого человека, – продолжила Мэллори. – И этот человек – ты, Адам.

Адам открыл глаза и почувствовал сильное головокружение. Его чувства пришли в смятение. Теперь он был почти уверен в том, что все это происходит во сне, а не наяву. Впрочем, возможно, он действительно сошел с ума и бредит?

Тем не менее перед ним стоял не призрак, не порождение больной фантазии, а живая, трепетная женщина. И ее глаза светились любовью.

– Я знаю, ты считаешь, что у тебя есть основания не доверять мне, – сказала Мэллори. – Ты ревнуешь меня к Майклу, и теперь я понимаю почему. Ты думаешь, что принудил меня к браку, что я вышла за тебя замуж под давлением обстоятельств. Но это не так. Я стала твоей женой по доброй воле.

– Но ведь я скомпрометировал тебя, – промолвил Адам. – И даже после этого мне пришлось долго уговаривать тебя пойти со мной под венец.

– Все это потому, что я боялась вновь испытать боль. Любовь принесла мне много страданий, Адам. Я любила Майкла. Но вскоре я поняла, что тебя я люблю больше. Знаешь, я всегда любила тебя, не отдавая себе в этом отчета.

Адам был удивлен ее словами.

– Не понимаю… Ты хочешь сказать, что любила меня с детства?

– Да, именно так… Ты же помнишь, что в юности я призналась тебе в любви, но ты отверг меня, сказав, чтобы я выбросила всю эту чушь из головы. Я покорилась, но любовь не прошла, а затаилась в глубине моего сердца. Мы с тобой стали друзьями, и я старалась довольствоваться этим. А потом я встретила Майкла и сочла его достойным любви. Я действительно испытывала к нему нежные чувства, но все это время в глубине души продолжала любить тебя. Я могла только мечтать о таком муже, как ты, Адам, и я до конца своих дней хочу жить с тобой в любви и согласии! – Мэллори перевела дыхание, а потом продолжила: – Прости меня, Адам, теперь я понимаю, что мне не следовало уезжать от тебя. Я должна была бороться за свое счастье. Прости меня, дорогой! Умоляю, скажи, что примешь меня обратно!

– Приму ли я тебя обратно? О чем ты говоришь! Да я безумно счастлив, что ты вернулась! И не надо просить у меня прощения. Это я должен на коленях вымаливать его у тебя! – Голос Адама дрожал и срывался. – Мне не следовало отпускать тебя, Мэллори!

Сидя в кресле, он привлек к себе жену и уткнулся лицом в ее мягкую грудь. Адам с наслаждением вдыхал исходивший от нее медовый аромат. Мэллори погрузила пальцы в его густые спутанные волосы, и по телу Адама пробежал трепет.

– Я виновен в том, что перехватил и сжег адресованное тебе письмо, – продолжал каяться он. – В том, что не доверял тебе.

Адам поднял голову, и их взгляды встретились.

– Все это мелочи. Главное, что я хочу быть с тобой, – мягко сказала Мэллори. – Я научу тебя доверять мне, я докажу тебе свою любовь. Давай договоримся так: ты прощаешь меня за то, что я пыталась бросить тебя, а я прощаю тебя за приступы ревности.

– О, я действительно порой схожу с ума от ревности. И тогда я не контролирую себя. Я готов на все, чтобы удержать тебя, чтобы не дать уйти…

– Но неужели ты не понимаешь, любовь моя, что тебе не надо ничего делать для того, чтобы удержать меня рядом с собой? – с улыбкой спросила Мэллори и обхватила ладонями лицо Адама. – Я твоя навеки, и мне не нужен никто, кроме тебя.

Издав звук, похожий на рев или на стон, Адам схватил жену и, усадив к себе на колени, припал к ее губам в страстном поцелуе. В этот момент мир снова обрел для него яркие краски, свет восторжествовал над тьмой, и у Адама выросли крылья. Он вложил в поцелуй всю свою любовь, все свое отчаяние, всю свою тоску.

Мэллори с упоением отвечала ему. В отличие от объятий и ласк Майкла ласки мужа возбуждали ее, будили в ней желание близости. Закрыв глаза, она отдалась на волю чувств.

Они потеряли счет времени, а когда наконец прервали поцелуй, с нежностью взглянули друг на друга.

– Я хочу кое-что сказать тебе, – произнесла Мэллори. Она не хотела, чтобы между ней и мужем оставались недомолвки. – Обещай, что не будешь сердиться.

– А почему я должен сердиться?

Мэллори провела пальчиком по его шее.

– И все же обещай.

Адам нахмурился.

– Хорошо, обещаю.

– Вчера Майкл поцеловал меня.

– Что за черт! – встрепенулся Адам, и его глаза гневно вспыхнули.

– Ты только что обещал, что не будешь сердиться, – поспешно напомнила ему Мэллори.

– Но я не знал, в чем дело! Я убью этого негодяя, как только доберусь до него!

– Нет, ты не сделаешь этого. Я рассказала тебе о поцелуе только для того, чтобы ты перестал ревновать меня к Майклу. У тебя нет для этого никаких оснований.

– Правда? И что все это значит? Не понимаю…

– Это значит, что ты осуществил свою угрозу.

– Какую еще угрозу?

– Ты как-то сказал, что остальные мужчины перестанут существовать для меня, когда я пересплю с тобой. Майкл искусно целуется, он изо всех сил пытался разжечь во мне огонь страсти. Но у него это не получилось. Я ничего не почувствовала. Находясь в его объятиях, я думала только о тебе.

– Я бы советовал тебе больше не проводить подобные эксперименты.

– Тот же самый совет я хочу дать и тебе, дорогой. Если я, не дай Бог, застану тебя с другой женщиной, я выцарапаю ей глаза, а потом четвертую.

– И ты еще смеешь обвинять меня в ревности! – расхохотавшись, заявил Адам и поцеловал жену в губы. – Мне не нужны другие женщины, Мэллори, мне нужна только ты. Ты призналась, что всегда любила меня. То же самое я могу сказать о себе. Я тоже всегда любил тебя, Мэллори. Я влюбился в тебя, когда тебе было всего шестнадцать лет. Именно поэтому я начал тайно ухаживать за тобой, когда ты осталась без жениха.

Мэллори открыла рот от изумления.

– Но как ты мог влюбиться в меня, глупую девчонку? Я была для тебя тогда всего лишь младшей сестрой Кейда и Эдварда, твоих друзей. Ты обращался со мной как с малым ребенком.

– Я не смел признаться тебе в своих истинных чувствах именно потому, что ты была младшей сестрой Джека, Кейда и Эдварда. В то время я был гол как сокол и ничего не мог предложить тебе, кроме ветра в пустых карманах.

– Значит, именно поэтому ты не ответил на мои чувства? – спросила Мэллори. – Неужели ты любил меня даже тогда, когда я стала невестой Майкла? Неужели ты сознательно уступил меня ему?

Адам кивнул, и в его глазах промелькнуло выражение грусти, которую навеяли воспоминания о том времени.

– Ты должен был поговорить со мной и все объяснить.

– Я не хотел, чтобы на мне поставили клеймо охотника за приданым, неспособного обеспечить своей жене достойные условия жизни. Если бы мы поженились тогда, обо мне пошли бы сплетни, меня обвинили бы в меркантильности. Никто не поверил бы в мою любовь к тебе. Этого я не пережил бы. Я действительно люблю тебя, Мэллори, люблю всем сердцем.

– О, Адам… – Она крепко сжала руку мужа. – Мы потеряли столько времени!

– Не надо жалеть об упущенном времени. Лучше подумай о счастливом будущем, которое ждет нас впереди.

Мэллори пылко поцеловала мужа, вложив в поцелуй всю свою страсть. Ее взгляд случайно упал на письменный стол, и она увидела золотой медальон.

– Что это? Неужели это мой медальон?

– Да… Я не выпускал его из рук все то время, пока мы были в разлуке.

Мэллори улыбнулась.

– Знаешь, я не случайно оставила его здесь. Я очень люблю этот медальон, и он был бы хорошим предлогом для того, чтобы вернуться домой.

Они оба рассмеялись.

– Я придумала, что положить во второе отделение медальона, – сказала Мэллори.

– И что же это будет?

– Миниатюрный портрет нашего первенца. Я буду носить его на груди рядом с прядью твоих волос.

Адам притих.

– Мэллори, – осторожно проговорил он, – а ты, часом, не…

– Нет, еще нет. Но очень надеюсь, что скоро забеременею. Может быть, после ужина ты постараешься осуществить мою мечту?

На губах Адама заиграла озорная улыбка.

– Зачем ждать до ужина! Если ты проголодалась, то сможешь поужинать в постели, после того как я предприму несколько попыток исполнить твое заветное желание. Пойдем, дорогая, – сказал Адам, вставая. – Ты задолжала мне множество ночей любви.

И он подхватил жену на руки. В этот момент по полу метнулась чья-то темная тень, и на письменный стол вскочил черный кот.

– Шарлемань! – радостно воскликнул Адам. – Ну теперь я вижу, что ты действительно навсегда вернулась домой! Иначе ты не привезла бы с собой кота.

Мэллори обвила руками шею мужа.

– Мой дом здесь, Адам, и я никуда не хочу уезжать. А теперь неси меня наверх, в спальню. Чтобы произвести на свет наследника, нам нужно хорошенько потрудиться.