Текст книги "Стратегия. Командировка"

Глава 9
Ловля на живца. Дураки и деловые, дороги и добычи

Каждому сообществу нужен свой краеугольный миф.

Мне показалось, что в селениях вблизи перевала давным-давно таковым стал миф про Шаумян – некогда почти приватную «партизанскую тропу» местных жителей, которую в последние годы перед вселенской катастрофой грузовики и фуры использовали в хвост и в гриву. Так постепенно миф о загадочном да страшном Шаумянском перевале начал разрушаться.

Маршрут действительно захватывает дух, а вот чего-либо особо примечательно-сурового я не увидел. Ну да, он проходит высоко в горах, обрывы не огорожены, покрытия дороги на большом участке просто нет – словно скрепер содрал, мелкие камни, за кормой пыль столбом. Зато живописно и пробок нет.

Мы быстро проехали мимо нескольких поселков, ясно видимых признаков жизни нет ни в одном, что, впрочем, не исключает проживания там одиночек. Наверняка многие прячутся.

Километр за километром отличного асфальта убегали под ребристые колеса «егеря», по сторонам все выше поднимались поросшие лесом горы – скалы Индюка, горы Семашхо, Семиглавая, а мы с Гобом все ждали: когда начнется обещанная жесть? Не начиналась. Разметка качественная, со светоотражателями, иногда попадаются разгоняющие сонливость надписи типа «Пересечение сплошной белой полосы приведет к черной в жизни!», специальные отстойники для магистралов с фурами, все цивилизованно.

Вот так. Спокойно любовались видами, рядом тянулась ветка железной дороги, машина легко входила в пологие повороты вполне комфортной горной трассы, без сюрпризов. Сомов даже замурлыкал себе под нос что-то псевдомелодичное.

Пару раз видели следы падения маленьких метеороидов, все по краям, не препятствия.

Потом все чаще и чаще стали попадаться мятые остовы легковых машин, сброшенных на обочину, а также вполне целые авто, по неизвестным причинам оставленные хозяевами на аварийных съездах и в карманах. Асфальт уже не радовал, становилось понятно: эвакуация по направлению проходила сложно, было много аварий и прочих ЧП. Гоблин мурлыкать перестал, подтянулся, проверил свой «тигр», то и дело хватал бинокль и что-то выглядывал, чаще всего не говоря ни слова. Я не настаивал, какое-то время сосредоточившись исключительно на вождении. Меньше всего мне хотелось останавливаться. Быстрей бы проскочить перевал и подобрать место для короткого ночлега – в кромешной тьме по незнакомой дороге мы не поедем.

Вечера при таком небе темнее, чем раньше, еще и горы заслоняют слабый закатный отсвет, разливающийся над морем. Постоянный сумрак. Скоро стемнеет, надо торопиться.

Брошенной техники с каждым пройденным километром становилось все больше, начали попадаться уже и КамАЗы. Я поехал помедленней.

Опа! Табличка! «Шаумянский перевал». Неожиданно, но скучно.

В целом же нормально, вполне подходит для проезда любой легковушки. Мне было еще проще – никого навстречу или вдогон. Никто неожиданно не вылетает из-за поворота, не сигналит в дискретной истерике, не обгоняют ухари на иномарках, не ревет раненым зверем догоняющий МАЗ с очень нервным водителем, а в лобовое стекло не летит пыль, поднятая тяжелой техникой, из-за чего порой не видно идущей впереди машины…

Промелькнул щит-предупреждение – длинномерам здесь ездить запрещено, – и почти сразу за ним стояла чудом не свалившаяся в ущелье реки фура: магистральный тягач удержался, уткнувшись мордой в деревья. Ну да, послушаются они…

Заметно похолодало, я включил печку. Хороший отопитель, сушит моментально.

Показалось сгоревшее дотла большое село Шаумян, тяжело смотреть. Следов небесного удара не видно. Халатность или иное действие рук человеческих.

На самой вершине великого и ужасного мифа-перевала был асфальт, всего пара сотен метров. Тут создана нехитрая инфраструктура скоротечного отдыха.

И даже памятник есть – вертикальный белый меч, установленный острием вверх.

«Егерь» замер в маленьком кармане-стоянке, а мы вылезли из кабины, подошли ближе. На рукоятке меча выбито знаменитое от Александра Невского: «Кто к нам с мечом придет – от меча и погибнет!» Обелиск поставлен в честь защитников перевала в 1942–1943 годах, именно здесь проходила линия обороны Туапсе и всего Черноморского побережья. Около памятника расположено ничем не примечательное кафе, внешне целое. Заведение не производит впечатления места, где хочется посидеть и отдохнуть. Бросилась в глаза непонятная фанерная табличка, прибитая к дереву, на которой был изображен верблюд. Откуда тут взялся двугорбый? Что, есть такая порода: горные верблюды?

– Наверняка хозяина кафе скотинка. Клиентов катал, фотались за бабки, – догадался Мишка.

Вряд ли владелец забрал верблюда с собой, так и бродит где-то в лесу. Волки тут есть? Да что там волки – я поверю, если мне скажут, что в этих местах вновь появились снежные барсы или леопарды, проложившие свои охотничьи тропы.

Не нравится мне тут.

– Поехали, пока совсем не стемнело. Нехорошее место. Все время кажется, что кто-то в спину смотрит…

– Есть такое дело! Притормози, посмотрю, – попросил Гоблин, поднимая к глазам монокуляр тепловика, в который он только что вставил очередной комплект новых батареек. Убить надо наших технарей за такую матподготовку группы.

Теперь дорога побежала вниз.

В глаза сразу бросился очередной феномен – на склонах очень много поваленного леса, лежит волнами. Скорее всего, именно в таких местах горы экранируют все ударные волны падений крупных метеороидов, перелетевших через хребет, собирая их в пучок на каких-то участках склонов. Вот интересно, ученые, моделирующие постапы, предполагали такое? Или все случившееся оказалось полной неожиданностью и для них?

Один раз в небе появился трассер падающего метеороида – траектория проходила далеко южней, но Мишка все равно заснял дымный след: отныне это обязательная процедура, если у операторов есть время и возможность зафиксировать событие. Компактные видеокамеры лежат в карманах у обоих. Пусть потом научники разглядывают.

Гравийный грейдер закручивало в уже настоящий серпантин, стало повеселей. Обрывы реально напрягали! Никаких ограждений, езжай как хочешь.

Грунтовка закончилась через одиннадцать километров, замерял по одометру.

После очередного крутого поворота я еле успел затормозить – на дороге у самого обрыва замер перевернутый лесовоз, длиннющие лесины беспорядочной грудой лежали на проезжей части. В принципе отвернуть успел бы, но неприятно. Видно, что рассыпавшиеся бревна толкали, чем-то сгребали к обочине, спешно расчищая проезд. Одно бревно, диаметром поменьше, скатилось ниже и теперь лежало поперек дороги. Цеплять и выдирать его из переплетения кривых деревьев мы не стали, «егерь» осторожно перевалил через препятствие. Пусть лежит – далеко не каждая машина сможет повторить такой трюк, все спокойней за тылы будет.

Проехали под железнодорожным мостом через реку Пшиш, старым и очень красивым, наверняка это была местная достопримечательность. Когда-то здесь стояла охрана, видны будки-фишки, предмостные укрепления. Сейчас нет никого. Короткая остановка.

– Дверь опечатана, – доложил Мишка, посмотрев в бинокль на подсвеченное фарой-искателем маленькое здание охраны.

– Ясно, уходили организованно, забрали все.

Несмотря на вновь появившийся под колесами асфальт и полосатые отбойники, ехать становилось все сложней и сложней, к темноте подступающей ночи примешивался туман, с каждой минутой становившийся все более плотным. Соваться в город ночью, да еще и в тумане? Вот уж нет!

– Место надо искать поспокойней, – лениво констатировал Гоблин, смачно позевывая. Хорошо паразиту. Развалился и уже почти мочит. Посадить его за руль, что ли?

Смотрим! Лучше не дожидаться момента, когда от усталости и ближайшая лесная поляна покажется пятизвездочным отелем. Это очень плохой вариант, опасный, нельзя останавливаться на ночь абы где, у ребят с большой дороги тоже мозги имеются.

В Навагинском останавливаться не стали: слишком хорошо просматривается. Брошенных машин стало меньше. Либо их позже растащили местные.

– Гоблин, внимание!

Впереди возле разбитой автобусной остановки стоял БТР-80. Не поломка и не брошенка, бронетехника горела.

– Я пошел, – засуетился Сомов, хватая гангстерский «спектр». – Надо глянуть.

Поставив незаглушенную машину поближе, я тоже взял автомат и начал пасти кругозор через люк и все окна сразу. Нервная ситуация, стою тут, как на выставке! Инстинктивно хотелось спрятаться, да нельзя водителю покидать кабину – в любой момент может случиться срыв когтей.

Гоблин разведывал недолго.

– Не порадую, Кастет. Гранатомет! – доложил Сомов, отряхиваясь перед открытой дверью. – Измазался… Поехали! Два попадания, ишь ты, еще и добавляли.

– Что-то деловое? – безнадежно спросил я.

– Болт, все ценное отжали, одна коробочка. Хренас-се, Кастет, кто тут с кем воевал?

– Да черт его знает! И не знать бы вовек.

Настроение опустилось ниже плинтуса. Надо останавливаться, тяжело уже.

Подходящее место мы нашли в опустевшем хуторе Шубинка, в саду возле крайнего дома, у самой излучины реки Пшиш.

Мишка, в отличие от меня, в процессе езды ухватил сколько-то минут сна и по-честному предложил фишковать несправедливо, благодаря чему я более-менее перезагрузился. Ночью было зверски холодно, дрыхли в спальниках, печь не затопишь. Утром еле вылез.

Гоблин, запалив на веранде газовку, готовил что-то скоростное.

– Кофе держи.

Я с благодарностью взял большую кружку и вышел на крыльцо.

Хмурое утро встретило меня уходящей грозой, облачками тумана в распадках и высокой мокрой травой вокруг. Сходил к реке, умылся, взбодрился. Мы быстро перекусили, заодно оперативно обсудив маршрут на ближайшие пару часов.

Углы я срезать не собираюсь, памятуя наставление старлея и рассказы людей знающих. Они говорили, что гравийка Шаумяна выглядит настоящим автобаном по сравнению с дорогой, что начинается от Хадыженска в сторону Горячего Ключа. Точнее, она там заканчивается. Сначала жуткий асфальт с ямами и провалами, потом зубодробилка километров на двадцать, а дальше оползни и слетевшее пластами полотно. Поэтому мы сразу двинем на Майкоп, дабы выскочить там на трассу М-29 и по ней подобраться к Белевцам, оставив нежелательный Краснодар в стороне. Быстрее будет.

Впереди лежал путь в долины предгорий, а дальше – в огромные равнины Краснодарского края. Что там сейчас творится, и представить страшно.

Небольшие общины выживших, мононациональные и смешанные банды и полубанды, все против всех, их подстегивает вскипевшая память былых обид и взаимных территориальных претензий… Предположения складывались в нехитрую модель – впереди Дикое Поле, иначе не назвать.

Там пьянящие степные ароматы крепко разбавлены запахом неожиданно свалившейся анархической свободы. Огромное пространство, пораженное заразой вседозволенности, в котором пытается реализоваться коллективная дурь, накопленная в горячих головах.

Да, я могу ошибаться и внизу все в пряниках. Какая вероятность всеобщей благости?

Шесть лет назад, если считать по времени Платформы, мы с приятелем ехали через Сальские степи на Ростов. Очень меня впечатлили транспаранты-предупреждения – мол, в автомобилях не ночуйте, возможны нападения. С мотелями и кемпингами в тех краях не ахти – по этому вопросу транспаранты ничего не советовали, пришлось понервничать. А за год до переноса Демченко ездил к сослуживцу в Челябу, рассказывал интересное: кругом стоят таблички, предлагающие сопровождение лицензированными вооруженными охранниками на собственном транспорте. Один раз его остановили, прямо предложив заплатить за проезд в город. Мол, сам не разберешься, страсть как сложно в Челябинске ездить. Начали намекать на путевые неприятности вплоть до коробочки или гайки в лобовое. Демон отказался, двинулся сам. Все обошлось, но стрессик Серега словил.

Это в мирное время, и не в Сомали!

А сейчас какие надписи на щитах?

Мне представилась почти сказочная развилка в форме аномально многопалой руки.

Стоим мы, значит, с Гобом, ушибленные, и задумчиво читаем белые надписи на синих прямоугольных табличках, установленных перед уходящими в даль степную дорогами: «Бандиты обыкновенные», «Террористы неясного генезиса», «Злые салафиты», «Переобувшиеся менты», «Мародеры-выживатели», «Новые хуторяне-душители», «Князь всея Адыгеи», «Дорвавшиеся казаки», «Новый солдатский порядок»…

Зашибца выбор, да?

Все есть. Нет только надписи «Нормальные люди».

Через десять минут «егерь», покинув пусть и безжизненный, но по-прежнему гостеприимный хутор, возле железнодорожного переезда выкатился на трассу. Спокойно проехали мимо платформы «1824 км», впереди показалась станция Куринская.

Хорошо идем! Километров тринадцать – и мы в Хадыженске.

Нас остановили возле развилки, здесь на север отходит дорога к поселку с чудным названием Городок, прямо напротив пешеходного перехода и автобусной остановки – убогого сооружения зеленого цвета с гнутыми трубами стоек и крышей из профнастила.

Она выскочила как черт из табакерки, я не понял, откуда именно – может, на остановке же и сидела, расслабляясь на постепенно прогревающемся воздухе и покуривая в ожидании добычи.

Чуть дальше за большим деревом с раскидистой кроной виднелся павильончик примитивного придорожного магазина с круглым белым столом под козырьком крыши, в стороне – старый провисший тент. Когда-то в этом удобном месте, где идущий транспорт снижает скорость, целыми компаниями тусили местные коммерческие бабушки с ведрами, банками и корзинами, продававшие нехитрый садово-огородный товар проезжающим автопутешественникам.

– Помогите!!! – заорала она с ходу, спеша навстречу с поднятыми руками. – Помогите! Мужчины! Стойте, стойте!

Сканер, подключенный к бортовому питанию, по-прежнему молчал.

Машин в пределах видимости нет, людей тоже. Сомов тут же схватил тепловик, оглядывая пространство в непосредственной близости от магистрали.

Адыгейка или черкеска. Или армянка. Или кто угодно из любых других горских народов – порой очень сложно определить национальность, особенно у женщин, в отличие от мужчин практически не использующих внешних общинных маркеров типа ныне модной в регионе рубашки или мелочной фишки.

Девица из современных, ни платка, ни национальных одежд, никакого внешнего религиозного проявления, призванного подчеркнуть вторичность пребывания женщины на этом свете. Черные джинсы с низкой талией, темно-сиреневая вязаная кофта, стильные очки. Городская штучка.

– Да остановитесь же вы!

Я начал останавливаться.

– Нет, немного дальше протяни, – тихо бросил Гоблин с заднего сиденья, где он до последней минуты во второй раз перебирал любимый пулемет. – Еще, еще немного давай. Не вижу… Стоп!

«Егерь» скрипнул тормозами.

– Я говорю.

– Понял, наблюдаю.

Отлично, разделились, пусть он сканирует. Я успел заметить только одинокую тощую корову, спокойно стоявшую в тридцати метрах на второстепенной дороге и с интересом смотревшую на сцену.

Девушка подбежала к машине, остановившись возле моей двери, присела, как бы рефлекторно хватаясь за живот, тут же выпрямилась – видите, мучаюсь!.. Глаза влажные, выпученные, встревоженные.

– Ребята, помогите!

– Да что случилось, подруга?

– Ребенка надо срочно в больницу отвезти, похоже, аппендицит! – выпалила она без малейшего акцента. – Ой, я не знаю что делать!

– В какую больницу?

– В центральную городскую, куда же еще! – удивилась черненькая.

– Да иди ты! В Хадыжах есть больница? – Я, в свою очередь, тоже удивился, для порядка пару раз стрельнув глазами по сторонам.

– Конечно есть! Там и полиция есть, армия стоит, администрация работает. Ребята… Время дорого! Ребенок мучается! Я сейчас с ума сойду!

– Вообще-то в город заезжать не планировали, – недовольно скривившись, соврал я, разворачивая карту с многочисленными пометками. – Мы же хотели сразу после Станционного налево уйти, к лесу… Вот здесь примерно. Подруга, нам на Кабардинскую надо, потом на Тверскую и сразу на Белореченск.

– Покажи! – потребовала она, вставая на подножку, а когда я быстро убрал карту, сразу же опустилась на землю. – Да зачем вам такой геморрой?! Из города свернете – там и дорога получше. Ребята, я так бежала… Очень вас прошу! Ну очень! Я сейчас под колеса лягу!

Грамотно излагает. Коротко и по сути.

– Тихо пока. Болтай, – прошептал за спиной Сомов.

Что же ты тогда не запыхалась, подруга? Бежала она!

– А где там больница?

Я не знаю расположения в этом городе объектов здравоохранения. А она знает?

Пара секунд молчания. Девица, еле заметно поджав губу, машинально оглянулась, словно в поисках подсказчика.

– Да это совсем недалеко от центра! – наконец сообщила приманка. – Я покажу, высадите, а потом поедете по своим делам. Бог вам спасибо скажет!

– Э-эх… Ладно, если близко, – с явной неохотой сказал я. – Тащи свою дитятю!

Она отступила на два шага назад, посмотрев на меня со святым родительским возмущением. Как все отработано, а! Вот только эмоций маловато, девочка, артистизма тебе не хватает – не липового, детского, а настоящего, профессионального. Сколько человек они уже поймали на живца? Немного: много тут не бывает. Значит, это просто попутный бизнес, одна из схем, заготовленных для работы на большой дороге.

– Мужчина, да вы что такое говорите! Дочка не дойдет, она от боли корчится, с ней бабушка сидит! Едем быстрей!

– Какой дом, говоришь?

– Вон тот, самый дальний, – она уверенно показала пальцем в сторону второстепенной дороги. – С красной крышей, двухэтажный.

Я бы на ее месте внакидочку нам что-нибудь про машину наплел. Дескать, была, кормилица, а как же, да сломалась в самый роковой момент, вот же незадачка! Ибо невозможно сейчас существовать без автомобиля. У тебя должна быть машина, хоть старенькая «шаха»! Не хватало средств в прошлой жизни? Ничего, их, брошенных и вполне исправных, после эвакуации было везде в достатке. Ты же коренная, поди, про соседский транспорт все знаешь, наверняка ведь подобрала?

Иначе получается перебор. Мужика нет. А ты каким-то чудом уцелела, упрямо проживая не в спасительном полисе, где все так шоколадно, а в заброшенном поселке. В достаточно опасном месте, причем без всякой необходимости. И никто тебя не грохнул или не затрахал до смерти.

И еще один нюанс. Нет никакой такой государственной власти в Хадыжах. Ни вояк, ни полиции. И больницы, соответственно, тоже нет – уж про такие «особенности ближнего круга» мы у старлея все выпытали. Нормальный постапокалиптический город, оставленный в пользу более перспективного места.

– Вижу, работаем, – сообщил Гоблин.

Я высунул в форточку водительской двери оба локтя, затем просунул голову и внимательно изучил сначала одну сторону шоссе, потом другую, всем видом выражая неуверенность и раздражение. Радуется сейчас девка, представляя, как будет хвастаться под дружный хохот дружкам – на три счета провела вокруг пальца фраера ушастого!

– Где дом, говоришь? – спросил хмуро.

– Вон там!

С обреченной решимостью хлопнув ладонью по металлу, я решил:

– Ладно, что теперь делать… Садись рядом, сейчас развернусь.

Вот теперь она обрадовалась абсолютно искренне, теперь верю!

Быстро обойдя «егерь» спереди, девица ловко забралась на пассажирское место, повернулась ко мне… И тут ее схватил Гоблин. Как удав.

Одним рывком выдернув ее с места, он почти по воздуху перенес девицу на заднее сиденье. Послышалась скоротечная глухая возня, но я не оглянулся. Уже не вникал, включая передачу и трогаясь с места.

В Замке есть главный мастер несимметричных ответов – это Сотников.

Так ведь и мы у кого учимся? У него. Вдумчиво, со всем тщанием.

Погнали! Асимметрично порадуем бандосов!

– Три рыла, прячутся плохо, салажата. Светлая «Приора» напротив, эту приткнули на полкузова.

– Точно «Приора»? – поразился я, набирая скорость. – Не иномарка?

Все-таки хорошо гонять по пустынному шоссе!

– Оторвись подальше, сейчас стартанут, черти… Вроде «Приора», я че, волоку? Не автокроила, как некоторые… Кастет, что за мода такая? У них что, кэшью на нормальные тачки не собрано?

– Ты же носишь тельник. А не футболку от Гуччи!

Сомов лишь крякнул, повозился опять, а потом произнес:

– Ну что, девочка, начнем беседы на отвлеченные темы? Отвечай очень быстро, поняла дядю? Точно поняла? Хорошо, обозначь, чьим кульком шелестишь.

Пленница что-то ответила, не расслышал. Я обернулся. Сомов уже успел надеть на нее стальные наручники, кляп не ставил – нет необходимости, пленница была в шоке.

– Сколько их, быстро!

Пауза. И резкий высокий вскрик.

– Трое, трое! Мальчики, не убивайте!

– Заткнись. Точно трое?

Это уже неинтересно, я сосредоточился на дороге.

Шок не только у нее, мне ловля на живца тоже не в радость – хреново, если кругом такая практика. Тем не менее это проходной эпизод, пролетели и забыли.

Мишка продолжал короткий допрос, не позволяя девице молвить ни одного лишнего слова, только по сути дела. Слева промелькнул очередной ряд бесхозных белых домиков, и «егерь» на высокой скорости полетел вдоль высокой слоистой скалы с выступающими в сторону дороги зубьями огромных камней. Отраженный шум мчавшейся машины возвращался в кабину приятным низким гулом.

– Гоб, ты смотришь?

– Смотрю. Да сиди ты тихо, падла! Не мешай дяде… Появились! «Приора», Кастет, что я тебе говорил! – обрадованно доложил напарник с гордостью в голосе.

Где удобней встать?

Почти без потери скорости «егерь» проехал через железнодорожный переезд, теперь покрытые ржавчиной рельсы зазмеились слева.

Впереди показался подвесной мост, они тут не редкость, самое доступное средство переправы, их штамповали где только можно – встречаются даже такие, по которым может пройти легковая машина. Этот «пешеходник» был длинным, старым и потому фактурным, я даже засмотрелся, на секунду забыв о деле. Мост нависал над рекой и небольшим серповидным пляжем. Вот бы искупаться… Не получится: прохладненько.

Вокруг много зелени. Кстати, чувствуется, что за хребтом начинается другая климатическая зона. На южном склоне климат теплый, субтропический, на северном – умеренно континентальный. Огромный теплообменник Черного моря уже не влияет на текущую погоду, а горы мешают ветрам.

И деревья здесь другие, более привычные, что ли.

Нормальное место, встаем.

– Лежи на полу, сучара! Замечу малейшее движение – прострелю ногу, – приказал Гоблин, одной ногой утаптывая пленницу поглубже. – А я замечу!

Злая баба, резкая.

– Пристегни ее к чему-нибудь, – приказал я.

Напарник запыхтел, но выполнил.

Резко повернув, поставил машину за группой высоких деревьев с густыми низкими кронами и выскочил из кабины с автоматом в руках. «Егеря» не видно, удачно встал. Осмотрелся – позади хорошо виден участок шоссе, почти прямой. А что, отличная позиция!

– Костя, ты патроны пока не трать, я поработаю.

– Лады. Пулемет брать?

– Еще чего! Чистил-чистил… Еле отдраил после тех козлов! И этим много чести будет.

Всем советую при случае посмотреть, как Гоблин «работает».

Мишка решил стрелять с колена, с ременной поддержкой.

Скрывавшие группу кусты были довольно густыми, а при наличии такой растительности, напрочь блокирующей директрису, всегда лучше поднять ствол на высоту локтей с поддержкой ремнем. Так что Гоб, найдя среди веток небольшой просвет, выстроился стандартно, с перемещением руки в сторону спусковой скобы – так карабин будет более устойчив.

«Приора» вылетела из-за поворота.

Автомобиль обалдевших от нашей наглости преследователей шел в погоню напористо, зло, но несколько неуверенно – водителю постоянно приходилось снижать скорость. Он нервничал, маневрировал, газовал и тут же тормозил, двигаясь рывками. За полотном дороги отныне никто не следит, дорожной службы не существует. Асфальт-то цел, но на некогда красивой серой ленте с сохранившейся разметкой теперь полным-полно веток, камней и прочего мусора. «Егерю» эта россыпь – как по чипсам ехать. Искусственно заниженной «нашемарке» приходилось тяжко. Нет, инерция мышления – страшная штука.

Метров четыреста, с таким стволом можно начинать.

Бах! Бах!

Быстро отбив серию, Гоб еще быстрей перезарядился и продолжил. «Приора» начала резко, с заносом, тормозить, но метаться было уже поздно. Я все еще держал АК-103 на уровне груди стволом вниз, не торопясь вскидывать, просто смотрел – прямо и по сторонам. К концу второй обоймы легковушка наловила прилично – раненый или мертвый водитель на малой скорости воткнул «Приору» между деревьями.

Пш-шш…

Кар-рамба, сработало, есть контакт! Включенный на повышенной громкости сканер широкодиапазонного трансивера поймал частоту! Я молнией метнулся к машине.

Пш-шш…

– Лоба, ты там слышишь меня, не? Че? Говорю, слышишь?

Рация что-то прохрипела, связь у них не из лучших.

– Короче, мы их защемить хотели, а они Инку отжали! – опять проорал в рацию чей-то голос. – Уаще внагляк, прикинь! Кинули в машину и подорвались! Шмаляют в нас!

– Тихо, Тибет! Ур-роды… Накосорезили? Сколько их, че за машина?

– Вроде двое! Грузовик какой-то с краном в кузове, прет как танк, это бомба! Лоба, они Магу дыранули, похоже, наглухо!

«А вы в больничку его свезите, в больничку! – злорадно подумал я. – В Хадыжах, там совсем недалеко от центра, очень удобно и быстро!» Гоблин стоял рядом, как и я, напряженно прислушиваясь.

– Ур-роды! – повторил бандит. Собеседник Тибета званием был явно постарше. – Где находитесь? Сколько вас там?

– Было четверо. Они перед Станционным встали, у подвесника, знаешь? В вашу сторону сваливают.

– Понял, сейчас подъедем в две тачки, разберемся. Автоматы у них есть?

– Не в курсе я.

– А вы вообще в курсе хоть чего-нибудь?! Пока прижмите их там, а как мы появимся, не стрелять, понял меня! Чурбаны… Нормально прижмите!

– Щас зажмем, отвечаю! Ждем! Вы побыстрей, а то у нас тут…

– Выполнять! Конец связи! – Лоба резко подрезал базар.

Мы молча переглянулись: былое спокойствие быстро испарялось. Похоже, немножко влипли. Ну, баба, ну, зараза! Я тоже хорош, расслабился: мы умные, а остальные дурни. Ага, как же!

Вдали грохнула пара пистолетных выстрелов, потом простучала очередь из «калаша» – гляди-ка, с трассерами набивают, какие богатые буратинки! И тут же подумал: «Это мы буратинки, по пятки деревянные! А ты у них – старший».

Стреляют не прицельно, пули легли на левой стороне, в районе железки.

– Трахома… Не такие уж они и идиоты, рано мы обрадовались. Две машины, Мишган, и группа позади. Это уже не шутки.

И что теперь делать, позиционную войну устраивать? А если в перестрелке они «егеря» зацепят, тогда как? Брр… Начинать все заново в таком тревожном месте будет очень непросто. Еще одна короткая очередь. И еще… Подчиненные, не высовываясь, как могли, выполняли приказ босса.

– Сваливать надо, Костя, пока вся камера не накинулась.

– Эт точно.

Полезли в машину, где Гоблин сначала прямо с земли ногой отодвинул пленницу в сторону, чтобы не мешала сидеть.

Пристегнувшись, я обернулся и тихо сказал:

– Трое, говоришь? Ну, ты олениха… Что, даже в такие моменты думать не хочешь? Смотри, сама себе голову откусываешь.

Чернявая в ответ по-мужски смачно сплюнула на пол и посмотрела на меня с откровенной ненавистью.

– Гоб, заткни ей пасть, пусть носом тянет.

Так, что решил? Надо уходить.

– Гоб, глянь пока там на дорогу, я по карте прикину.

– Слышь, Костя, а вдруг у них граник есть? Кто-то же всобачил по бэтру!

– Прекрати, очень прошу, хватит! Нашел гранатометчиков…

– Да не, я ж просто подумал! Эй, подстилка, головой кивни куда-нибудь, у них граник есть? Молчишь? Один хрен соврет… Ладно, я пошел.

Вдали опять застучали выстрелы из автомата.

Не видят… Зачем тогда стрелять? Хорошо им тут, патронов бесхозных навалом, если время есть, всегда найдешь. Это в окрестностях Сочи военных частей – с гулькин нос, в Диком Поле их должно было много.

Или же я ошибаюсь и реально с боеприпасами дела обстоят не так уж и радужно, как представлялось самонадеянным футурологам апокалипсиса? На склады, которые не успели вывезти организованно, давно и прочно, как на золотой запас, сели крепкие банды. Практика использования в расчетах «патронной валюты» распространяется…

Один раз грохнул выстрел из «тигра». Сомов думает, выжидает, бьет точно, но очень редко, дабы не демаскировать позицию.

Впереди виден поселок Станционный, там есть развилка, можно встать в неплохого качества засаду. Нет, не годится! Хватит воевать, всех бандитов в Диком Поле не зачистишь, пусть местные сами разбираются. Я начал прикидывать дорожку отхода, цветным карандашом проводя трассер драпанья и нанося на карту пометки – где плюсы, а где вопросительные знаки. Время не ждет, уйти надо качественно, причем так, чтобы не было погони.

Вернулся Сомов.

– Докладываю: смельчаки сидят за машиной, характер показывают. До приезда босса дергаться в нашу сторону не будут, им теперь приказ нужен.

– Садись быстро, едем.

– Куда?

– Куда надо! И пристегнись, а то нос расшибешь.

– Понял.

Давненько я бродом не ходил! Присмотрел подходящее местечко, перепад высоты метра три, скатимся нормально. Воды немного, течение допустимое, спрятавшиеся барбосы не увидят, здесь мертвая зона, главное – двигаться без кипеша. «Егерь» без проблем медленно спустился к реке, вновь обмыл колеса в ледяной воде, покачался на песчаных отмелях и выбрался на противоположный берег, почти сразу оказавшись на узкой дачной улочке, вдоль которой стояли ряды садовых участков с фруктовыми деревьями.

Слабо им повторить такой фокус? Если братва подкатит на заряженных джипах, во что мне верилось слабо, то смогут.

Проскочив переулками, я быстро вывел машину за границу поселка, прямо по курсу показалась колея грунтовой дороги через луг. За ним опять будет брод, ведущий на сенокосы, там и форсирую Пшиш еще раз. Если карта не врет, конечно. Неплохо, но место совершенно открытое, негодное.

Заметив впереди недостроенный дом, я подъехал ближе, сразу укрывая машину за стеной. Вокруг стройки на земле стояло несколько поддонов с белым силикатным кирпичом, старательно накрытые пленкой. Это же просто сокровище! Мне бы пару десятков таких поддончиков, да на Кордон… Поставил бы у реки дачный домик небывалой, по меркам Платформы, крутизны: вся Волга съедется посмотреть на такое чудо – у Кости Лунева дача из силикатного кирпича! А внутри мы с мужиками после рейда, все в полном оттяге!

Или лучше гараж-мастерскую забацать?

От сладостных мечтаний я чуть экстатически не застонал. Помните такой игральный автомат, стоящий в магазинах, с цанговым захватом в стеклянном кубе? Мамы кормят приемник монетками, а их несчастные дети потом мучаются и плачут, безнадежно пытаясь ухватить цангой специально подобранные скользкие игрушки – изобретателя этого девайса я бы четвертовал лично тупой пилой, в особо замедленном режиме.