Текст книги "О Лермонтове: Работы разных лет"

В этом, помимо культурной ценности, заключается и глубокая актуальность книги «Лермонтовские Тарханы».

В. Вацуро

Отзыв на статью С.Д.Шамурзаева «Что послужило Лермонтову сюжетом для поэмы „Измаил-бей“?»

Работа С.Д. Шамурзаева поднимает вопрос, уже бывший предметом обсуждения в лермонтоведении, – именно вопрос о реальных источниках поэмы Лермонтова «Измаил-бей». Само по себе обращение к этой теме можно только приветствовать. Круг кавказских реалий в поэмах Лермонтова (не только в «Измаил-бее») изучен далеко не достаточно, несмотря на значительное число посвященных ему работ: многое здесь устанавливается гипотетически, многое и проблематично. Всякая попытка обогатить наши по неизбежности неполные сведения об исторических лицах, событиях, предметах материальной культуры, обычаях, преданиях и т. п., нашедших отражение в «кавказских поэмах», заслуживает всемерной поддержки, – и очень важно, если эти попытки исходят из той культурно-этической среды, которая была для Лермонтова предметом специального интереса.

Работа С.Д. Шамурзаева – одна из таких попыток. Автор, как он указывает сам, не профессионал-лермонтовед, а любитель; но любитель заинтересованный, располагающий, помимо имеющихся в литературе сведений, и устными, в том числе семейными, преданиями о том лице, которое он считает прототипом лермонтовского Измаил-бея, – Боте Шамурзаеве.

То, что сообщается в статье о самом Боте Шамурзаеве, в особенности по семейному преданию, представляет, насколько можно судить, самостоятельный исторический интерес. Степень новизны этих сведений должны оценить специалисты – историки края. Пафос воскрешения недооцененных или неверно интерпретированных эпизодов национальной истории, звучащий в работе С.Д. Шамурзаева, вполне понятен и совершенно оправдан.

Что же касается вопроса о прототипе «Измаил-бея», то поднимать его заново научное лермонтоведение не имеет никаких оснований. Поэма Лермонтова датируется на основании авторской записи (хотя и известной нам по копии В.Х. Хохрякова) «10 мая 1832 г.», что под-

тверждается и положением копии рядом со стихами 1832 г. Все эти сведения должны были быть С.Д. Шамурзаеву известны, т. к. они приведены не только в сугубо специальной литературе, но и в «Лермонтовской энциклопедии», которой он широко пользовался. Эта хронологическая справка сразу же снимает вопрос о Боте Шамурзаеве как о возможном прототипе, что и было отмечено в литературе об «Измаил-бее». Попытка дезавуировать датировку поэмы при помощи толкования ее текста (понимаемого буквально, как биографический документ; к числу реалий автор относит и целый ряд литературных мотивов в поэме) не может быть предметом серьезного научного обсуждения. Существуют элементарные методические приемы и навыки анализа текста, владение которыми – обязательное условие профессиональной научной работы; к сожалению, статья С.Д. Шамурзаева не удовлетворяет этим условиям и является не историко-филологическим исследованием, а откликом заинтересованного и внимательного любителя.

Кандидат филологических наук В.Э. Вацуро

<Б.д.>

Заявка <на издание поэмы «Демон» в серии «Литературные памятники»>

В редколлегию серии «Литературные памятники»

от канд. филол. наук Вацуро В.Э.

Заявка

Предлагаю включить в план «Литературных памятников» издание: М.Ю. Лермонтов. «Демон».

Значение «Демона» в истории русской литературы не нуждается в специальных обоснованиях. Поэма изучается почти полтораста лет; о ней существует уже обширная литература. Между тем и в творческой истории «Демона», и в области его интерпретации еще существует немало неясных мест. До последнего времени особую проблему представлял дефинитивный текст «Демона»; в настоящее время, после разысканий Б.М. Эйхенбаума, Э.Э. Найдича, Э.Г. Герштейн, ее можно считать удовлетворительно разрешенной. В этом отношении новое издание мало что добавит к новейшим изданиям поэмы академического и полу-академического типа (напр., в 3-м издании «Библиотеки поэта», под редакцией Э.Э. Найдича). Однако академическое издание «Демона» преследует не только текстологические цели.

Может показаться неожиданным, но современного комментированного издания «Демона», т. е. такого, которое сводило бы воедино многочисленные частные разыскания, касающиеся источников поэмы, связи ее с литературной традицией, как русской, так и европейской, реалий, даже самого движения замысла, – не существует. Достаточно взглянуть на список литературы при статье «Демон» в «Лермонтовской энциклопедии», чтобы убедиться в относительной немногочисленности общих работ, посвященных этим проблемам. «Демон» изучен неравномерно, и перспективы его дальнейшего изучения обозначатся яснее лишь при наличии такого рода издания, выявляющего как сферы преимущественных интересов исследователей, так и «белые пятна» в изучении.

Разумеется, предлагаемое издание будет не просто сводом известного, но попытается (в меру возможности комментатора) обогатить фактическую базу исследования. Оно включит дефинитивный текст поэмы и ранние его редакции, поместив в приложениях тексты произведений Лермонтова, ближайшим образом связанных с замыслом «Демона» («Азраил», «Ангел смерти»); статью-исследование истории замысла, эволюции темы, литературных источников, поэтики и историографии, а также воздействия «Демона» на последующую русскую поэзию. Особое внимание будет уделено историко-литературному и реальному комментированию поэмы; комментарий должен стать и своего рода путеводителем по существующей литературе о «Демоне». В качестве особого приложения предполагается дать тексты произведений русской поэзии, ближайшим образом соотносящихся с лермонтовским «Демоном», и, может быть, переводные тексты, служившие Лермонтову источником. Если этот замысел будет одобрен и его удастся удовлетворительно осуществить, издание, как представляется, будет полезно и для читателей, и для исследователей.

Общий объем такого издания – 25–30 печ. л. Работа над ним потребует не менее трех лет.

Канд. филол. наук

[В. Вацуро]

Письмо к Т.Г.Мегрелишвили

<Конец 1996 – начало 1997>

Милая Таня,

Я прочитал Вашу работу в полном ее виде, и она мне понравилась больше, чем Ваш реферат. Вы умеете читать текст и анализировать его на нужном уровне абстракции; у Вас много тонких и проницательных наблюдений, которые не могли войти в реферат. Так, очень хорошо, например, то, что Вы говорите о контрабандистах в «Тамани», о психологии Печорина, – перечислять можно много. У Вас в самом деле философская организация ума; это не всякому дано, и Вы умели этим воспользоваться. Я жалею, что рукопись пришла с некоторым запозданием – запозданием для меня, потому что я уезжал в командировку надолго и не успел ее прочитать, как хотел, до отъезда. Я мог бы прислать Вам отзыв на рукопись, – но боюсь, что он к защите уже не успеет. Во всяком случае, я прилагаю маленький текст, который в случае надобности может быть зачитан на диспуте в порядке выступления на дискуссии, в которой всякому принимать участие невозбранно. Но я убежден, что это не понадобится: диссертация безусловно заслуживает степени и, насколько я знаю среду Университета, никаких неожиданностей (неприятных) на защите не будет, тем более что и Лина Дмитриевна, и Мария Анатольевна – люди на кафедре высокоавторитетные.

Итак, уровень диссертации у меня сомнений не вызывает. Но… далее Вы хотите от меня «гамбургского счета» (помните, что это такое? Константин Сергеевич наверняка Вам об этом говорил). Попытаюсь – но пеняйте на себя и сразу же забудьте то, что я Вам сейчас скажу. Вспомните же тогда, когда Вам придет безумная мысль продолжать начатое за пределами диссертации.

Лермонтовым заниматься нельзя, и вдвойне нельзя заниматься Лермонтовым и философией. По крайней мере, нельзя с этого начинать. Лермонтов – поэт «закрытый» и с особой спецификой. Я начинал заниматься Лермонтовым сорок лет назад (и собирался писать именно о романтизме и реализме, но учитель мой В.А. Мануйлов меня осторожно отговорил в пользу обзорно-библиографической работы). Специфика – в том, что в силу многих причин он стоит как бы в изоляции: у него нет критических статей, литературных писем (как у Пушкина), самая среда его восстанавливается по крупицам, и почти единственным материальным предметом изучения оказывается его творчество, а методом изучения – внутритекстовое чтение и размышления о прочитанном.

Когда – в конце 1950-х годов – началась реакция против эмпирического и примитивно-социологического изучения Лермонтова, этот метод чтения и толкования (в существе своем – эссеистического и критического, а не научного) стал единственным. Он очень сказался и на «Лерм. энцикл.», и на десятках работ, посвященных «философичности» Л., «мотивам» его творчества, категориям добра и зла, неба и земли и т. д. и т. п. При этом контекст рассмотрения создавался самим исследователем, и в него погружался лермонтовский текст. (Это, кстати сказать, сейчас очень любят проделывать с Гоголем.) Текст (в таких случаях иначе и быть не может) начинал, как зеркало, отражать мысли исследователя. Мысли же чаще всего были очень современные, а еще чаще – очень тривиальные, в духе домашнего философствования.

В это время и всплыла заново проблема «романтизма и реализма» Л., которая решалась совершенно абстрактно-схоластически, вне живой динамики литературного процесса, с произвольными определениями и описаниями. Все выводы: «романтик», «реалист», «синтез» – сейчас даже неловко читать, до такой степени они наивны и устарелы. Пережили же все это время работы людей, которые занимались именно изучением закономерностей реального литературного движения, – работа Эйхенбаума «Лермонтов» (1924) и Л.Я. Гинзбург «Творческий путь Л.» (1940) (говорю о поэтике и методе).

Вы на «романтизм» и «реализм» смотрите с той же схоластической точки зрения, с какой смотрели тогда. Вы говорите «Л. „не уклады-вается“». А кто «укладывается»? Что такое «романтизм»? Берутся поэты – явные «романтики», от них отбирается все индивидуальное, обобщается то, что осталось (типология), и описывается как метод. А потом эта схема прилагается к индивидуальности. Естественно, она не «уложится», просто по определению. И Марлинский не уложится, и Бенедиктов, и Жуковский. Отсюда можно сделать вывод: они переходили к чему-то другому, реализму, например. Уж Бенедиктов-то определенно.

Далее: философия. В 1970-е гг. я обращал внимание адептов «философичности», что для них ранний Л. выше, чем поздний: гораздо больше «философии». Они даже иногда удивлялись – а в самом деле!.. Тогда я им говорил: возьмите первый сборник Некрасова – «Мечты и звуки», откровенно эпигонский, – и вы всю эту философию найдете.

Но имя Лермонтова гипнотизирует – и потому не возникает вопроса: где здесь проявление индивидуального начала, а где повторение, воспроизведение, где открытие, а где штамп. Чтобы это определить, однако, нужно очень хорошо знать поэзию 1820-1830-х годов, в ее больших и малых, «массовых» проявлениях: новаторство выступает только на фоне традиции.

И еще одно: восприятие современников. Они улавливали новое и часто не принимали или пугались его. Знаете, что в романе Л. было самым революционным? Художественный объективизм, отказ от дидактического начала. Отсутствие заявленной авторской позиции. Перечитайте страницы в «Творческом пути Л.» Гинзбург, посвященные «Не верь себе». Взгляните на «Журналиста, читателя и писателя» – все это мог бы написать любой талантливый современник Л. – но только ему пришла в голову мелочь: заставить Поэта применить к себе критерий «толпы» как законный и отказаться от поэтического творчества в силу объективной необходимости. Нет этой мелочи – нет и Лермонтова.

Мы подходим теперь к тому, с чего начали: художественный метод Лермонтова нельзя представить себе иначе как становление. Чего? – Вы скажете – и я Вам не отвечу. Для этого мне нужно реконструировать всю динамику литературной жизни 1830-х гг., соотнести шаг за шагом творчество Л. с ее разными фазами – что называется восстановить реальный контекст, где он следовал за традицией, а где разрушал ее. Мне нужно будет показать судьбу пушкинских эпигонов, зарождение новых тенденций в поэзии, появление новых идей (как Вы легко оперируете, напр., Западом и Востоком – общие выводы сразу же готовы, – а то, что Вы просто постулируете, требует очень серьезной предварительной работы, иначе это необязательная игра ума). Мне нужно будет представить себе отношение Л. к феномену Бенедиктова, к рефлективной поэзии Красова или Клюшникова, к прозе Соллогуба и Павлова – и т. д. и т. п. Вот тогда я скажу Вам доказательно, что это был за метод и каковы были его особенности.

И мне нужно будет ясно представить себе проблему «Л. и Пушкин» и «Л. и Гоголь».

Вы заложили основы для этой работы, которая, может быть, и не по силам одному человеку. Вы начали с изучения «философского плана». Это необходимо, но это только начало.

Поставьте Чаадаева в контекст эпохи – и Вы увидите всю сложность проблемы «Л. и Чаадаев». Это ведь не совпадение отдельных суждений и формул. Это проблема русского католицизма, судьбы Ж. де Местра, Бональда, Ламеннэ на русской почве, – и чтобы об этом говорить, нужно определить, как Л. решал эту проблему для себя. Доктрину Чаадаева не принял никто из русских литераторов. Чтобы утверждать, что Л. был исключением, нужно иметь очень серьезные основания.

Вот некоторые из проблем, которые возникают при «гамбургском счете», – ия решился не скрывать их от Вас. Не пугайтесь, – в серьезном научном творчестве Вам предстоит идти по пути интенсивного, а не экстенсивного изучения. Но только так и стоит работать.

Всего в письме не скажешь, – и пора окончить.

Мне Зураб сказал о Вашем семейном несчастье. Примите мое глубокое сочувствие. Увы, люди нашего возраста знают, что такое терять близких, и лучше меня Вас никто не поймет.

Искренне Ваш…

Примечание

Адресовано Татьяне Григорьевне Мегрелишвили, ученице друга Вацуро, упомянутого в письме доцента Тбилисского университета К.С. Герасимова (1929?-199б). Воспоминания Т.Г. Мегрелишвили см.: В.Э. Вацуро: Материалы к биографии. М., 2005. С. 550–554. Защита упомянутой в письме диссертации должна была состояться в 1996 году, но из-за кончины отца диссертантки перенесена на 1997 год (Вацуро узнал о несчастье в конце 1996 года: Там же. С. 551). В письме упомянуты: поездка Вацуро в США (февраль 1996 года), его официальный отзыв на автореферат (сохранился в архиве), доценты Тбилисского университета, исследователи грузинско-русских литературных связей Л.Д. Хихадзе (кафедральный рецензент диссертации Мегрелишвили) и М.А. Филина. Составители и издательство выражают глубокую признательность Т.Г. Мегрелишвили, разрешившей опубликовать это письмо, и М.А.Турьян – за содействие в получении его копии из Тбилиси.

От составителей

Настоящее издание включает почти все работы В.Э. Вацуро, посвященные творчеству и жизни М.Ю. Лермонтова. За его пределами остались: а) отчеты о лермонтовских конференциях (Первая межвузовская конференция по творчеству М.Ю. Лермонтова. Ленинград. Май 1958 г. // Русская литература. 1958. № 3. С. 259–260. В соавт. с С.Б. Латышевым; Третья научная межвузовская Лермонтовская конференция. Ленинград. Май 1960 г. // Русская литература, 1960. № 3. С. 237–238; Научные сессии, посвященные 150-летию со дня рождения М.Ю. Лермонтова // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1965. № 1. С. 90–94– В соавт. с И.Е. Усок и А. Дадашадзе; Юбилейная Лермонтовская конференция // Русская литература. 1965. № 1. С. 226–228); б) первоначальные редакции статей «Драматургия Лермонтова» и «Поэмы Лермонтова» (1959,1962)58) подготовленная совместно с В.А. Мануйловым и М.И. Гиллельсоном книга «М.Ю. Лермонтов: Семинарий» (Л.: Учпедгиз, 1960); г) статья «Лермонтов Михаил Юрьевич» (Русские писатели: Биобиблиогр. словарь / Под ред. П.А. Николаева. М.: Просвещение, 1990. Т. 1. С. 409–416); д) раздел о лермонтоведении в книге «Советское литературоведение за 50 лет» (Под ред. В.Г. Базанова. Л.: Наука, 1968. С. 105–109); е) материалы, публиковавшиеся в массовой периодической печати.

В разделе I публикуются статьи и заметки, посвященные частным вопросам творчества и биографии Лермонтова. В разделе II – материалы, связанные с «Лермонтовской энциклопедией». В случаях, если В.Э. выступал автором фиксированного фрагмента в статье, написанной несколькими исследователями, печатается только текст В.Э.; данные о соавторах даются при публикациях. В статьях из «Лермонтовской энциклопедии» сохраняется, с незначительной модернизацией, система сокращений и библиографических отсылок, принятая в этом издании. Раздел III составили статьи, посвященные интерпретациям творчества и личности Лермонтова (написанное в соавторстве с А.В. Корниловой предисловие к переизданию «Казначейши» с иллюстрациями М.В.

Добужинского, послесловие к роману Бориса Садовского); здесь же печатается статья «Три Клеопатры», в которой рассмотрена лермонтовская трактовка одного из «вечных» сюжетов и ее значение в формировании последующих версий этого сюжета. Раздел IV составляют работы, посвященные творчеству Лермонтова в целом, а также «суммарные» статьи о его поэмах и драматургии. В разделе V помещены материалы, сохранившиеся в домашнем архиве исследователя. Письма В.Э. к редакторам и авторам «Лермонтовской энциклопедии» (раздел II) и все материалы, составившие раздел V (за исключением заявки на издание поэмы «Демон» в серии «Литературные памятники»), публикуются впервые. Их тексты подготовлены к печати и снабжены краткими комментариями Т.Ф. Селезневой. Сведения о первых публикациях остальных работ приводятся ниже:

Лермонтов и Марлинский // Творчество М.Ю. Лермонтова: 150 лет со дня рождения, 1814–1964 / АН СССР. Ин-т мировой лит.; Отв. ред. У.Р. Фохт. М.: Наука, 1964. С. 341–363-

Ранняя лирика Лермонтова и поэтическая традиция 20-х годов // Русская литература. 1964. № 3. С. 46–56.

«Ирландские мелодии» Томаса Мура в творчестве Лермонтова // Русская литература. 1965. № 3. С. 184–192.

Пушкинская поговорка у Лермонтова // Временник Пушкинской комиссии, 1972. Л., 1974. С. 105–106 (Из разысканий о Пушкине. 3).

Новые материалы о дуэли и смерти Лермонтова: Письмо А.С. Траскина к П.Х. Граббе // Русская литература. 1974. № 1. С. 115–125.

М.Ю. Лермонтов <и фольклор> // Русская литература и фольклор: Первая половина XIX в. / АН СССР. Ин-т. рус. лит. Л.: Наука, 1976. С. 210–248.

Последняя повесть Лермонтова // М.Ю. Лермонтов: Исследования и материалы / АН СССР. Ин-т рус. лит.; редколл.: М.П. Алексеев (отв. ред.), проф. А. Глассе (США), В.Э. Вацуро. Л.: Наука, 1979. С. 223–252. Вошло в кн.: М.Ю. Лермонтов: pro et contra: Личность и творчество Михаила Лермонтова в оценке русских мыслителей и исследователей: Антология / Сост. В.М. Маркович, Г.Е. Потапова. СПб.: Издательство Русского христианского гуманитарного института, 20 0 2. С. 717–741.

К цензурной истории «Демона» // Там же. С. 410–414. Под названием «Запись в цензурной ведомости» вошло в кн.: Вацуро В.Э. Записки комментатора. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1994. С. 302–307.

Мицкевич в стихах Лермонтова // Духовная культура славянских народов: Литература. Фольклор. История: Сб. статей к IX Международному съезду славистов / АН СССР. Ин-т рус. лит. Л.: Наука, 1983. С. 109–129.

Литературная школа Лермонтова // Лермонтовский сборник / АН СССР. Ин-т рус. лит. Л., 1985. С. 49–90. Вошло в кн.: Вацуро В.Э. Пушкинская пора. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 2000. С. 466–513.

Пушкинские «литературные жесты» у М.Ю. Лермонтова // Русская речь. 1985. № 5. С. 17–21.

«Моцарт и Сальери» в «Маскараде» Лермонтова // Русская литература. 1987. № 1. С. 78–88. Вошло в кн.: Вацуро В.Э. Записки комментатора. С. 274–291; фрагмент републикован: «Моцарт и Сальери», трагедия Пушкина: Движение во времени: Антология трактовок и концепций от Белинского до наших дней / РАН. Ин-т мировой лит.; сост. и коммент. B.C. Непомнящего. М.: Наследие, 1997. С. 718–722.

Лермонтов и Серафима Теплова // Литература и искусство в системе культуры / Отв. ред. Б.Б. Пиотровский. М.: Наука, 1988. С. 399~4°5– Вошло в кн.: Вацуро В.Э. Записки комментатора. С. 291–298.

«Камень, сглаженный потоком…» // Русская речь. 1989. № 5. С. 16–19 (Из записок филолога: К 175-летию со дня рождения М.Ю. Лермонтова). Вошло в кн.: Вацуро В.Э. Записки комментатора. С. 298–302.

Стихи Лермонтова и проза Карамзина // Русская речь. 1989. № 5. С. 20–22 (Из записок филолога: К 175-летию со дня рождения М.Ю. Лермонтова).

Лермонтов и Андре Шенье: К интерпретации одного стихотворения // Михаил Лермонтов, 1814–1989: Норвич. симпозиум / Под ред. Е. Эткинда. Нортфилд: Рус. школа Норвич, ун-та, 1992. С. 117–130.

О тексте поэмы М.Ю. Лермонтова «Каллы» //В честь 70-летия проф. Ю.М. Лотмана / Тарт. ун-т. Каф. рус. лит. Тарту, 1992. С. 232–248.

Чужое «я» в лермонтовском творчестве // Russian literature. Amsterdam, 1993. Vol. 33. № 4. P. 505–519.

Сюжет «Боярина Орши» // Концепция и смысл: Сб. статей в честь 60-летия проф. В.М. Марковича / СПб. ун-т. СПб., 1996. С. 186–196.

Лермонтов и М. Льюис // Вацуро В.Э. Готический роман в России / Сост. и подготовка текста по черновой рукописи Т.Ф. Селезневой. М.: Новое литературное обозрение, 2002. С. 488–496.

Статьи из «Лермонтовской энциклопедии» // Лермонтовская энциклопедия / Гл. ред. В.А. Мануйлов. М.: Сов. энциклопедия, 1981.

«Лермонтовская энциклопедия» // Русская литература. 1978. № 4. С. 157–160.

Поэма М.Ю. Лермонтова «Казначейша» в иллюстрациях М.В. Добужинского // Лермонтов М.Ю. Казначейша. Л.: Художник РСФСР, 1983. С. 1–4 прил. В соавт. с А.В. Корниловой.

Послесловие <к роману Бориса Садовского «Пшеница и плевелы»> // Новый мир. 1993. № 11. С. 143–150.

Три Клеопатры // Dissertationes Slavicae. Sec-tio Historiae litterarum. Szeged, 1995. T. 21. S. 207–217.

Драматургия Лермонтова // Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: В 4 т. / АН СССР. Ин-т рус. лит.; редколл.: В.А. Мануйлов (отв. ред.), В.Э. Вацуро и др. 2-е изд., испр. и доп. Л.: Наука, 1980. Т. 3. С. 575–583. В соавт. с В.А. Мануйловым.

Поэмы Лермонтова // Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: В 4 т. / АН СССР. Ин-т рус. лит.; редколл.: В.А. Мануйлов (отв. ред.), В.Э. Вацуро и др. 2-е изд., испр. и доп. Л.: Наука, 1980.Т.2.С.525–533. Художественная проблематика Лермонтова // Лермонтов М.Ю. Избр. соч. / Сост. В.Э. Вацуро, И.С. Чистова. М.: Худож. лит., 1983. С. 5–34 (Б-ка классики. Рус. лит.).

Лермонтов // История всемирной литературы: В 9 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит.; гл. ред. Ю.Б. Виппер. М.: Наука, 1989. Т. 6. С. 360–369. Лермонтов Михаил Юрьевич // Русские писатели, 1800–1917: Биогр. словарь / Гл. ред. П.А. Николаев; редколл.: В.Э. Вацуро (зам. гл. ред.) и др. М.: Большая рос. энциклопедия, 1994. Т.3-С.329–338.

Заявка <на издание поэмы «Демон» в серии «Литературные памятники»> // B.Э. Вацуро: Материалы к биографии / Сост. Т.Ф. Селезнева. М.: Новое литературное обозрение, 2004. C. 231–232.

Библиографический аппарат работ В.Э. унифицирован и модернизирован в соответствии с современными нормами. Ссылки на так называемое Большое академическое издание: Лермонтов М.Ю. Сочинения: В 6 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1954-!957> даются непосредственно в тексте лишь с указанием тома (римские цифры) и страниц (арабские). Тексты, вошедшие в книгу: Вацуро В.Э. Записки комментатора. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1994, печатаются по этому изданию.