Текст книги "Капкан со всеми удобствами"

11

Проснулась от телефонного звонка. Алена спешила сообщить, что через час будет. Следом перезвонили остальные члены семьи и доложили, что задержатся: Димка – часика на два, Славик – на недельку. Оба едут к бабушке. Она, кажется, приболела. Я сразу всполошилась – сон как рукой сняло…

Голос свекрови по телефону был довольно бодрым:

– Иронька, не волнуйся. У меня все в порядке. Просто хотела Славушку к себе затащить. Помнишь, я тебе говорила про племянницу соседки? Вот и пожаловалась ему про давление… Думала, он один приедет, а Славик Диму переполошил. Дима очень на тебя ругался – отдыхаешь дома, а ко мне съездить не удосужишься. Так я сказала, что ты от меня часа полтора назад как уехала… Хотела тебя предупредить, да ты, наверное, еще в дороге была… – Я ошалело уставилась на оконные занавески – пора сменить. – Ты уж меня не подведи, деточка. Ну пока. Пойду пирожков испеку – тесто подошло…

Моя свекровь – замечательный человек. Пять лет мы жили вместе в одной комнате коммунальной квартиры на Цветном бульваре. И ни разу не возникло поводов для ссоры. Если женщине действительно исторически определена роль хранительницы семейного очага, то моя свекровь всю свою жизнь является главной исполнительницей этой роли.

Телефон как прорвало на звонки.

– Алло? – миролюбиво ответила я. В трубке молчали. Слышалось только тяжелое дыхание. – Пить надо меньше! – на всякий случай сказала я и отсоединилась. Но звонок повторился.

– Никому не отдавай ключ, жизнью отвечаешь, – прошептал чей-то голос: непонятно, мужской или женский.

– Кто вы?! – завопила я, подпрыгнув на диване и чувствуя, как на голове волосы встают дыбом. Но в трубке раздались короткие гудки…

Несколько минут я в панике носилась по квартире, несказанно перепугав кошку. Она слабо мяукнула и забилась в щель между креслом и стеной, откуда шипела каждый раз, когда я влетала в комнату. На пятом или шестом забеге я резко притормозила: собственно, что страшного произошло? Я ведь знала, что должен существовать кто-то, кому этот ключ предназначен по справедливости. И угроза в голосе инкогнито оправдана. Странно было бы, если бы он или она разговаривали, делая словесный реверанс после каждого слова. Не та ситуация. Можно полагать, что дело сдвинулось с мертвой точки…

Телефон затрезвонил опять, и я долго искала трубку в пледе. Когда только успела закопать!

– Ирина! Где тебя носит? Я уж испугался, что ты уехала. Самолетом летишь или поездом? – Незабвенный шеф, похоже, сошел с ума.

– Максим? – не веря самой себе, спросила я.

– Начальство надо помнить не только в лицо, но и по голосу, – назидательно заметил он. – Целый день тебе названиваем. Где папка с последними договорами?

– У тебя на столе. Ты на нее всегда свой перекидной календарь ставишь, когда кофе с коньяком пьешь…

– Кто бы мог подумать?! Лидия Сергеевна весь твой стол перерыла. Кстати, у тебя прибавилось дурных манер – решать свои проблемы сверху.

– Как это?

– Не припомню хоть одного случая, когда генеральный руководитель объединения лично дает указания о продлении отпуска, да еще оплачиваемого, какому-то там несчастному заместителю директора подведомственной фирмы!

– Ничего не понимаю…

– Естественно! Ты слишком умна, чтобы сейчас, при разговоре со мной, все понимать!

– Максим! – заорала я в трубку. – А когда мне выходить на работу?

В трубке возникло зловещее молчание. Вероятно, шеф в душе меня куда-то посылал. И не с благими намерениями. Передышка помогла ему справиться с волнением, поскольку ответ на мой вопрос прозвучал относительно спокойно:

– А когда захочешь, милая… И лети, плыви или катись на все четыре стороны! – Последнее пожелание он рявкнул, несколько испортив впечатление от предыдущей фразы.

Долго я не раздумывала. А что тут может быть еще? Господин Солодов воспользовался своим положением и многочисленными связями, чтобы решить вопрос о моем домашнем аресте на неопределенное время. Капкан со всеми удобствами! Исподтишка будет отлавливать охотников за содержимым конверта. Только я ведь назло и с капканом уйду! Отхряпаю его от удобств и слиняю.

Я перезвонила Антону Васильевичу. Услышав ненавистный голос с легкой хрипотцой, сразу же поблагодарила за предоставленную возможность отдыха. Не – ограниченную. Он сдержанно заметил, мол, ничто не вечно в отличие от вечной памяти. Но и она не для всех.

– Вы оказались в числе избранных. – Искренность била из меня фонтаном. – Вас я буду помнить всю свою долгую интересную жизнь. Даже после вашей смерти.

Дальше он слушать не стал.

Но если все же Антон Васильевич тут ни при чем, кто и что сказал нашему генеральному, чтобы без меня меня отпустили отдыхать? Звонить ему, пожалуй, не стоит, это не главный вопрос в моей ситуации. Есть поинтереснее: чем, например, занимается фирма «Купава»?

Я перезвонила Наталье и попросила задействовать Лешика в получении необходимой информации. Потом попробовала соединиться со Светланой – безуспешно. Абонент был скорее отключен, нежели находился вне досягаемости сети. Ну и ладно. Займемся соседом – есть зацепочка. Энергия била через край. Вот что значит вовремя отдохнуть! Я мельком заглянула в зеркало и убедилась, что никого своим видом не удивлю. Элька вылезла из убежища и потерлась у ног, давая понять, что зла не помнит. Ласково погладила персиянку по голове и подсыпала корма. На всякий случай закрыла дверь на ключ.

Три коротких звонка в квартиру соседа успеха не возымели, хотя за дверью опять слышалась какая-то возня. Я позвонила еще три раза. Как бы нехотя дверь приоткрылась.

– Поговорить надо, – прошептала я.

Владимир открыл дверь шире, убедился в том, что я одна, молча кивнул головой и посторонился.

На кухне появились стол и две табуретки. На столе стояли чашка, начатый пакет с сахарным песком и упаковка пакетированного чая «Липтон». Я, недолго думая, села. Владимир, очевидно, не думал вообще, поскольку уселся вперед меня и приглашать последовать своему примеру не собирался. Глаза его внимательно изучали рисунок линолеума. Жаль. Хотелось бы видеть их выражение…

– Ты кое-что уронил к Наташке на лоджию…

Сосед уменьшился в размерах, и я заметила, как руки у него на коленях сжались в кулаки. Мне это не очень понравилось. Но я продолжила:

– Это «кое-что» до сих пор там валяется, поскольку у Наташки не было необходимости высовываться на лоджию. Перелезть через перегородку ты не мог – сам говорил, что панически боишься высоты. Легче было проникнуть к ней в квартиру. Только ты не мог понять, когда она бывает дома. А теперь квартира на сигнализации…

– Двести долларов хватит? – проронил в пол сосед. – Двести долларов, если вынесешь сверток с ее балкона.

– Да я и так вынесу – бесплатно. Если в нем нет ничего криминального. Давай начистоту! Начиная с истории своего появления здесь. Кто послал и зачем? На профессионала ты не похож. Не расскажешь – все быстро станет достоянием милиции. И желательно поторопиться. Если через полчаса меня не будет дома – тебя не будет тоже. Совсем!

Произнеся эти слова, сама струхнула, но сосед неожиданно распрямился и явил жалкое испуганное белесое лицо в красный горошек. Не иначе как на нервной почве.

– Я это… из дома ушел. А жить было негде. Пожил с недельку у сестры, но у нее своя семья. Спасибо, Светлана выручила.

Он замолчал и снова уткнулся в пол. Я – тоже. Рисунок был пестрый – темно-коричневый фон специально побрызгали серовато-белой краской, и эти крапины умело маскировали пыль и скучное однообразие. Владимир, кажется, замолчал основательно.

– Зачем ушел из дома? Или это легенда? И что в пакете? Ты так и не ответил.

– Жена… ну, словом, связалась с какой-то мразью… Ты дай слово, что никому не расскажешь. Я еще и сам не знаю, как выпутаюсь… – Он посмотрел на меня вполне нормальным человеческим взглядом. Страшного в нем ничего не было.

– Надеюсь, ты никого не убил?

Он отрицательно покачал головой. Пришлось дать честное слово, что разговор за пределы нашей лестничной клетки не выйдет. Сосед точно плохо соображал, поскольку это обещание его вполне устроило.

– Нинка в прошлом году ездила отдыхать к родным в Ессентуки. Давно собиралась, только боялась – там, сама знаешь, не очень спокойно. А у нее желудок больной. Хотела на источник походить. Вот и походила… Сначала я ничего не замечал – работаю много. Водителем-экспедитором на одной продовольственной фирме. Движение сейчас сама знаешь какое. В семь утра ухожу, к одиннадцати вечера возвращаюсь. По субботам тоже иногда вызывают. Отдыхать некогда, зато платят хорошо. Она дома сидит. Несколько раз устраивалась в магазины, но там по два месяца зарплату не платят. Продавцы меняются, как дни в году, – кто требует свои деньги, кто нет. Зря только медицинскую книжку ей купил. И чего не хватало? Как говорит моя мать, родилась в хлеву, а кашляет по-горничному. Стал замечать, что от нее все время духами пахнет. Ну, думаю, пусть – для меня же душится. А месяц назад возвращаемся с ней из супермаркета, я отбежал в ларек – обложку для паспорта купить, старая-то истрепалась. Гляжу, а рядом с ней «Ауди» притормозила. Она испугалась, в мою сторону смотрит. Я сделал вид, что ничего не вижу. Какой-то хмырь из машины ей пакет протянул, она его быстренько в сумку сунула и отскочила. Всю дорогу до дома лебезила. Сумку я у нее, не выдержал, в лифте отнял. Лучше бы этот пакет не разворачивал… Деньги там были… Доллары. И порошок белый, в пластик запаянный…

– Наркотики! – ахнула я.

– Наркотики, – горестно выдохнул Володя. – Она мне все тогда рассказала. Как гульнула от меня в Ессентуках с абреком, как ей потом показали кассету с ее выкрутасами в постели, которую мне обещали переслать, если откажется отвезти в Москву посылочку и кому надо передать. И пошло-поехало. Весь год у себя наркоту хранила… На месте убить хотел! Три дня у сестры жил. Только куда денешься – беременная она. Вернулся… А через две недели полез в шкаф за пакетом с цементом – плитка в ванной отвалилась, зачерпнул совком: в пакете что-то твердое. Сунулся рукой, а там новый сверток… Нинка увидела, побелела вся, затряслась, заплакала. Встретили, говорит, попросили в последний раз припрятать на неделю. А если, мол, не согласишься – муж до дома не доедет… И что делать? В милицию нельзя – посадят дуру. Может, и есть за что, но ребенок-то не виноват. В эту ночь я ее – на поезд и к тетке отправил. Утром уволился, пакет взял – и к сестре. Только ее страшно подставлять. Через Светлану сюда попал. Пакет выкинуть побоялся – вдруг найдут меня. Отдать придется. Может, поторгуюсь – в покое оставят. Веришь, в комнате эту гадость держать было тошно. Сунулся на балкон. Он у твоей подруги только с фасада да с противоположной стороны застеклен. А здесь амбразура оставлена. Веревки для белья общие повешены. Решил пакет под старый таз сунуть, да как черт дернул – вниз посмотреть. Может, и смешно, конечно, но на табуретку встать боюсь. Дома на первом этаже живем, и то на балкон не вылезаю. Замутило враз, голова закружилась, а вниз так и тянет. Дернулся, к соседской стороне отшатнулся, а тут этот таз под ноги… Словом, улетел пакет к твоей подруге. На коленках назад вполз… Думал, думал, что делать? А тут еще наряд ментов! Вы постарались?

– Мы, – подтвердила я. – Но ты сам виноват. Зачем в братья Герману набился? Похож на него, как лимон на арбуз.

– Да Светлана велела в случае чего так сказать. А к Наталье я сначала решил осторожненько влезть и свой пакет забрать. Даже с собакой познакомился. Стетоскоп купил – прослушать, не обнаружила ли она сверток. Когда-то слесарил. Думал отмычку сделать. Только у нее замок хитрый. Если она пакет найдет, тут же меня сдаст. Ей бы в ментовке работать.

– Не сдаст, – уверенно заявила я. – Пакет я тебе верну через пару минут. А вот что дальше делать? Не можешь же ты сидеть здесь сложа руки и ждать, когда протянешь ноги. И работу бросил!

– Да обещал мне кое-кто все уладить. Говорить не буду. Слово дал. Как только уладится, сразу эту дрянь в унитаз спущу!

– Подожди меня тут и дверь не закрывай. Я сейчас…

Быстро вылетев из квартиры, я позвонила к Наталье в дверь и вихрем пронеслась на балкон, оставив ее стоять у входа с разинутым ртом. Денька за дверью на кухне издала тоскливую руладу.

– Подробности потом, – выдавила я на лету, удивляясь сохранности находки. – Снимай квартиру с сигнализации…

Владимир послушно ждал меня на прежнем месте. Когда он схватил пакет, руки у него тряслись.

– Тридцать лет, а колотит, как немощного…

– Как тридцать? – удивилась я. – Думала, тебе все сорок… – В конце концов, он не кисейная барышня.

Но Владимир не ответил. Лихорадочно обнял пакет и облегченно вздохнул. Лицо порозовело. Оказалось, что он умеет улыбаться.

– А ты случайно сам не наркоманишь? – с подозрением спросила я.

– Ты что?! – От возмущения сосед аж подскочил. – Я даже не пью. У меня друга наркоман угробил. Севка к автобусной остановке торопился, автобус шел. А тут эта сволочь обдолбанная на крутой тачке вылетела прямо к остановке! Народ врассыпную, а Севка оглянулся, да поздно было… – Владимир нервно заглянул в пакет, вытащил и снова уложил в него стодолларовые купюры и брезгливо завернул в старую газету. – И куда теперь эту дрянь девать?

– Под ванну. Запихивай и пойдем, я тебя ужином накормлю. Сейчас дочь придет.

Сопротивлялся он недолго. Очевидно, после откровений на душе у него полегчало, и на радостях Владимир согласился.

12

Ужин прошел почти в непринужденной обстановке. Выяснилось, что сосед несколько дней постился, – кусок в горло не шел, – и о еде вообще не думал, поэтому за столом наворачивал все за обе щеки, ухитряясь управляться одной рукой. Вторая была выведена из строя дверцей шкафа, как и правый бок… И первое, и второе, и компот умял в рекордно короткий срок – не более чем за десять минут. К моменту возвращения дочери он, не в силах расстаться с куском хлеба, потихоньку отщипывал от него кусочки и отправлял в рот, уверяя при этом, что сыт.

Алена вызвала меня в коридор и укоризненно шепнула:

– Мам, ну что тебе жалко накормить человека? – И, не дожидаясь от меня ответа, пошла уговаривать его составить ей за ужином компанию.

Владимир беспомощно взглянул в мою сторону, но я только развела руками. Мне было некогда – необходимо предупредить неожиданное вторжение подруги. Кто знает, что могло прийти ей в голову?

Но я опоздала. Наташка вошла и немигающим взглядом уставилась на соседа, пожелав ему лично приятного аппетита. По интонации это сильно смахивало на пожелание подавиться. Он послушался и тут же поперхнулся. Алена подсунула ему бокал с компотом из сухих яблок и каркаде, уговаривая не торопиться. Бесполезно. Откашлявшись, он моментально вскочил, рассыпался в благодарностях и, пожелав всем спокойной ночи, удрал к себе.

– Врагов откармливаешь? – с сарказмом заметила подруга. – Не иначе как на убой. А что ты у меня с балкона украла?

– Взрывное устройство! – рассердилась я, делая отчаянные попытки втащить Наталью в комнату.

Но она ни мимики, ни жестов не замечала – приглядывалась и принюхивалась к тому месту, которое покинул сосед.

– Мам, ну хватит паясничать, – откликнулась на мои старания Алена. – Опять какие-то тайны? Можно подумать, я разболтаю об этом направо и налево. Почему Наталье Николаевне ты доверяешь, а мне нет?

При этих словах Наталья наконец оторвалась от табуретки и уставилась на нее:

– Потому что нельзя портить аппетит во время еды, – отчеканила она, – подавишься. Умные должны учиться на чужом примере… А твоя мать, как я поняла, спешно ликвидирует последствия стихийного бедствия, именуемого походом в магазин. Скармливает двадцатую упаковку сосисок кому ни попадя.

– Наш сосед – несчастный человек, – отчеканила я, и Наташка громко фыркнула. – У него проблемы с женой, поэтому он вынужден ютиться в таких условиях, как сейчас, но…

– Но они ему надоели, – вмешалась Наталья. – И поэтому лезет в мои хоромы!

– Никуда он уже не лезет. Вместо него влезла я…

Не могу сказать, что это прозвучало громко, но эффект был поразительный. Наташка, уперев одну руку в бок и жестикулируя второй у себя над головой, так и застыла на месте в одном положении. Только кисть правой руки продолжала выделывать наверху замысловатые вензеля.

Алена, наморщив лоб, с любопытством смотрела на потолок, безуспешно пытаясь уловить там смысл разговора.

– Сообщница! – наконец ахнула подруга и опустила руки.

– Фи-ига себе! – выдала Алена, придумав свою версию.

– Да! – с гордостью объявила я. – Спасла тебя от позора следствия и суда!

Наташка, не оглядываясь, нащупала сзади себя табуретку и попыталась сесть, но дико взвизгнула. Элька не любит слишком тесной компании. Димкин возглас из прихожей «Веселитесь?!» завершил разборки. Все дружно заткнулись и уставились на него.

Он посерьезнел:

– Не ждали?..

– Да нет, – натянуто улыбаясь, сказала Наташка. – Раздевайся, проходи… раз уж пришел…

– А я новый телефон на кухню приобрел, – объявил Димка, метнув на меня сердитый взгляд, и стал шумно раздеваться.

– Озверел! – шепотом сказала Наташка. – Мы с ним по-человечески, а он?.. Пожалуй, пойду. Выживешь – забегай. Так и не поняла, что ты уперла?..

Димка действительно обиделся. Ужинал в полном молчании. На вопросы отвечал односложно: «Да» – «Нет». После ужина демонстративно повесил на стену новый телефонный аппарат и, не обращая внимания на мои заискивающие восторги: «Ах, какой хорошенький! Чудным образом подходит к цвету нашей машины!» – ушел в комнату, улегся на диван и уставился в экран телевизора. Тревожить его, а тем более извиняться я не стала. Ученая. Все, что он мне выдаст, займет часа полтора, несмотря на то что буду молчать как рыба.

Минут через десять на цыпочках заявилась Наталья, открыв дверь своим ключом.

– Фирма «Купава» занимается вполне безобидным ремеслом, – прошептала она мне на кухне, заставив приостановить процесс мойки посуды, – ландшафтным дизайном. Причем осуществляет это как своими силами и средствами, естественно, за счет заказчика, так и путем платного обучения всех желающих обеспечить себе стильное оформление садового участка. Никакого отношения к «Пантере-С» не имеет. Телефоны оставляю на холодильнике… Теперь ты мне скажи, что украла, и я успокоюсь. А то от волнения Денькину кашу мужикам по тарелкам разложила, а картофельное пюре – ей в миску жмякнула. Представляешь, никто не обиделся! Только Лешик кашу досаливал и сетовал, что кости попадаются… А как босс? Все молчит? – В ответ я кивнула, и подруга скорбно поджала губы: – Да-а-а… В этой ситуации и помочь-то нечем…

– У тебя на балконе валялись наркотики и доллары, – шепотом перебила я подругу и она недоверчиво захлопала глазами. – У Владимира жену втянули в криминальную историю, он отправил ее из Москвы к родственникам, а сам с «посылкой» удрал сюда, чтобы затаиться. Ему кто-то обещал помочь с разрешением ситуации, но он не стал пока от наркоты и денег избавляться – вдруг ничего не получится и хозяева до него доберутся… А пакет к тебе случайно попал. Владимир ручонками всплеснул, когда с высоты тринадцатого этажа вниз глянул. А признаться боялся – ты человек суровый. Вдруг заставишь упаковку развернуть. А потом – прямиком в правоохранительные органы. Вот и пытался проникнуть к тебе через дверь, да опыта домушника нет. Тот бы уже за это время трижды всю квартиру обчистил и дважды обратно внес. Так что пусть живет себе спокойно и дожидается положительных результатов. В милицию ему нельзя – жену к уголовной ответственности привлекут, а она у него в интересном положении.

– А почему бы ему к жене не уехать? – спросила Алена, опираясь на арку, заменившую собой кухонную дверь. Зря мы эту дверь, однако, заменили.

– А потому, что соседу необходимо держать связь с людьми, которые обещали ему помочь, – произнес за ее спиной Димка самое длинное предложение за вечер, но на этом не остановился: – Может, мне пойти и поговорить с ним? В конце концов, есть же у нас Виктор…

– Ни в коем случае! – шепотом запротестовала я, забыв, что уже можно говорить в полный голос. – Я обещала, что наш разговор не выйдет за пределы лестничной клетки.

– Ну так он и не вышел, – философски заметил муж. – Хорошо. Давайте подождем пару дней – возможно, все разрешится само собой и без нашей помощи.

На том и порешили, после чего Димка еще раз поужинал, выразив мне горячую благодарность свекрови за то, что я буквально поставила ее на ноги привезенным лекарством. От стыда я зарделась. Опомнившись, муж кинулся в прихожую и приволок оттуда целый пакет тщательно упакованных пирожков…

На ночь наедаться вредно, но если очень хочется… Только после пятого пирожка я решила поделиться с соседями. Уже укладываясь спать, подумала, как хорошо, что не надо встречаться со Светланой…