Текст книги "Просто жить. Рассказы"

Секреты

Русская печь дышала жаром. Дрова уже прогорели, и только угли иногда ещё играли разноцветными огоньками. Алёнка сидела за столом и с удовольствием ела вкусные оладушки, запивая их молоком. Она сама выкладывала тесто на сковородку ложкой, а бабушка отправляла будущие оладьи в печку. Наталья Петровна так ловко управлялась с ухватами, сковородками и чугунками, что Алёнка не удержалась:

– Бабушка, у тебя так здорово всё получается! Я бы так не смогла.

– Прожила бы с моё в деревне, тоже всему научилась бы.

Алёнка призадумалась. Может, вправду остаться здесь жить? До школы ещё далеко, ей только пять лет. Столько было брату, когда его первый раз привезли в деревню. Сейчас он закончил третий класс. И вот уже четыре дня они живут у бабушки с дедушкой.

Павлик много интересного рассказывал о жизни в деревне. Оказывается, здесь столько тайн! Но Алёнка точно знала, что мальчишки не видят всего. Такие уж они люди! А вот девчонки другие, они всё заметят! Вот, например, русская печка. Во-первых, так много новых слов пряталось в ней! Некоторые запомнились сразу, а некоторые сопротивлялись. Вот, когда печка истопится, начинается самое интересное. Бабушка загребёт угли к этой… как её… а, к загнетке. Поставит в печь сразу и хлеб, и рыбу, и пирог ягодный, и ещё что-то. Закроет… как это… ну, в общем, закроет дырку в печке заслонкой. И ходит, на часы поглядывает. То одно вытащит, то другое. В доме по чуть-чуть пахнет и хлебом, и пирогом, и рыбой. Одно Алёнке непонятно: когда бабушка вытащит всё из печки, почему-то хлеб не пахнет ягодами, а пирог – рыбой. Вот когда мама дома жарит рыбу, то весь подъезд знает, что у них на ужин. И как это понять? Раз все запахи в печке собираются, значит, они должны смешаться, и всё должно пахнуть одинаково: по-хлебнорыбноягодному. Никто не смог объяснить Алёнке, почему так получается. Только брат, приняв солидный вид, сказал:

– Это, наверное, какой-то закон физики так действует. Надо дома посмотреть в Интернете и поискать в справочниках.

Он, вообще, тако-ой у-умный! Учится на одни пятёрки, и справочников этих у него больше, чем у Алёнки пальцев на руках и ногах вместе.

– Бабушка, а кто первый придумал сделать такую печку? Вот молодец какой! Разную вкуснятину в ней можно приготовить.

– А кто его знает! Но что молодец – это точно.

– Даже каша такая вкусная, не то, что в садике эта манная размазня, бе-е!

– И где ты таких слов нахваталась?

– Это Глебка Воронин так говорит. А хочешь, я тебе свой секрет расскажу?

– Тогда это будет уже не секрет.

– Бабушка, но ты же никому не расскажешь, и будем мы с тобой две тайницы.

– Ну, давай.

– Он мне очень нравится, этот Глебка. Я, когда вырасту, обязательно женюсь на нём и буду варить ему вкусные каши.

– Тогда будет нужна русская печка, – лукаво взглянула на внучку бабушка.

– Вот я и думаю, что, наверное, останусь жить в деревне.

– А если Глеб не захочет?

– Ну, тогда женюсь на Вовке. Он всё время дёргает меня за косы, значит, я ему нравлюсь.

– Ой, морока ты моя! Женятся мужчины, а женщины замуж выходят. И, вообще, сначала надо вырасти.

Алёнка допила молоко и встала из-за стола:

– Спасибо за ладушки-оладушки. Что тебе, бабушка, ещё здесь похозяйничать?

– Да, вроде, уже управились. Пойди, погуляй. Скоро Павлуша с дедушкой вернутся с рыбалки.

Алёнка вышла во двор и села на лавочку под черёмухой. Всё дерево было усыпано белыми цветами. Она открыла свой маленький рюкзачок, с которым никогда не расставалась. В нём было столько интересных и нужных вещей! Вот, например, синее стёклышко. Алёнка прикрыла один глаз рукой, а другим стала смотреть через стеклянный осколок на всё вокруг. Синие облака… синяя простыня на верёвке… синие цветы на черёмухе… красиво! А вот трава непонятно какого цвета ей не понравилась, и небо стало темным. Отодвинув стёклышко от глаза, она ещё раз посмотрела на кисти черёмухи. Интересно, почему цветы на ней всегда белые? Голубые тоже были бы ничего. Надо это узнать. Тайн становилось всё больше. На что бы ещё посмотреть через стёклышко?

И тут вдруг она увидела жёлтую бабочку, которая легко порхала над травкой. Девочка проследила за ней взглядом и заметила, что та села на жёлтый цветок. Ой, а вчера жёлтого цветочка не было! Девочка подбежала к нему. Да это же одуванчик! В садике им рассказывали про него. И загадку Алёнка запомнила: «Он шариком пушистым белеет в поле чистом. А ветер пролетел – и шарик облетел». Только сейчас он жёлтый и красивый. Вспугнутая бабочка слетела с одуванчика и села на другой жёлтый цветок, поменьше. Интересно, почему она не села на беленький цветочек рядом? Алёнка долго наблюдала за бабочкой. Тут вышла во двор бабушка, чтобы повесить сушиться майки и шортики внучки.

– Бабушка, смотри! Видишь бабочку? Она всё время садится на жёлтые цветы. Ты знаешь, почему?

– Догадываюсь. Это лимонница.

– Ой, она и вправду по цвету похожа на лимон.

– Вот ты наденешь зелёные шортики, зелёную майку и зелёную панамку, присядешь в травке – быстро я тебя замечу?

– Ой, я поняла: это она так маскируется, как разведчики! Я в кино видела. Ну и умные они, эти бабочки!

За день весь двор усыпало одуванчиками, как будто художник наложил жёлтые пятнышки на зелёный платок. Алёнка гладила цветы и приговаривала:

– Растите, мои солнышки, растите, мои миленькие!

Вечером, поужинав, Алёнка выглянула в окно. Жёлтые пятнышки исчезли. Она совсем не расстроилась, потому что знала: одуванчики на ночь закрываются. Им ведь тоже надо поспать! Устали. Вон, ветерок их целый день трепал!

Утром девочка первым делом выглянула во двор. «Солнышки» уже проснулись. Но к обеду вдруг поднялся порывистый ветер, небо быстро заволакивалось, но солнце пока прорывалось сквозь тучи. Одуванчики стали закрываться. Это что ещё за новости? До ночи далеко, а они уже спать собираются! Дедушка, увидев, как внучка с недоумением смотрела на цветы, всё понял:

– Не грусти, Алёнушка.

– Как не грустить? Дедушка, может, они заболели?

– Да, нет, всё в порядке. Протяни к солнышку ручки.

Алёнка, растопырив пальчики, повернула руки к солнцу ладошками вверх.

– Тепло?

– Тепло.

– А если дождик пойдёт, что будешь делать?

– Сожму пальчики в кулачок и побегу прятаться.

– Вот видишь, так и с одуванчиками происходит. Они закрываются, чтобы сохранить сладкий сок для пчёлок, шмелей, бабочек. По их поведению люди сразу понимают, что будет дождь. А потом цветы опять раскроют свои головки.

– А я и не знала про это. Опять секреты. Что-то их много становится.

Вечером, лёжа в кровати, Алёнка сказала сидевшей рядом бабушке:

– Ты знаешь, до конца лета столько секретов накопится, что я, наверное, домой поеду. Отдохну от них немножко, а потом опять приеду и буду разгадывать остальные тайны!

Внучка сладко посапывала, а Наталья Петровна с любовью глядела на неё. Она думала о том, что это маленькое чудо и не догадывается о главном: всей жизни не хватит на то, чтобы познать все тайны природы… и человеку – самого себя…

2013 г.

Тарабарский разговор

Жара стояла уже несколько дней. Слабый ветерок был тёплым и не приносил облегчения. Это было не совсем привычно для первой половины июня в здешних местах. С утра ещё можно было находиться на улице. А к обеду всё живое старалось укрыться где-нибудь в тени.

Дедушка с Павликом по утренней прохладе поехали проверять сети. Бабушка, управившись с делами, села довязывать носки внуку. Алёнка никак не могла придумать, чем заняться, и поэтому сидела рядом с Натальей Петровной и смотрела, как быстро мелькают спицы в её руках. Однажды внучка попросила бабушку поучить её вязать. Да терпения маленькой вязальщице не хватило. То ли детские ручки ещё не были готовы орудовать сразу несколькими спицами, то ли время не пришло заниматься таким долгим делом.

– Бабушка, до зимы ещё так далеко, а ты уже вяжешь толстые носки.

– Пословицу знаешь: готовь сани летом, а телегу зимой? Некоторые дела надо делать заранее, а то поздно бывает.

– Ой, что-то скучно сегодня!

– А в прошлом году ты не скучала.

– Ну, я же выросла на целый год! Надо чем-то новеньким заняться. Что-то никакое дело в голову не лезет, – вздохнула Алёнка.

– Да, без дела всегда скучно. Я знаю, чем тебе заняться. Одень-ка ты, милая, купальник, накинь панамку и иди загорать, пока солнышко не палящее, а то поедешь домой совсем бледная.

– Как поганка?

– Ну, похоже, – улыбнулась бабушка.

Такого Алёнка допустить не могла. Её городская подружка Лера поехала с родителями отдыхать в какую-то жаркую-прежаркую страну. Небось, уже совсем почернела там, как негритоска. Выглядеть рядом с ней бледным поганым грибком Алёнке вовсе не хотелось. Вскоре она появилась на крыльце в новеньком купальнике и панамке, кокетливо сдвинутой на одну сторону. Представив, что она модель, прошлась по крыльцу, как по подиуму. Она видела по телевизору, как это делают настоящие модели. Потом вспомнила, что они всегда ходят в туфлях на высоченных каблуках, и, приподнявшись на носочки, изобразила себя в таких туфлях. Но места оказалось мало.

Зато двор был очень большой. Маленькая модель походила по периметру двора, потом из угла в угол. Ой, ну никого в деревне не видать! Скучно и неинтересно. Даже новый купальник некому показать. Только соседская корова Марта бродила поодаль, поедая свежую траву. Приблизившись к изгороди, она подняла голову и, равнодушно посмотрев на девочку, побрела дальше. Алёнка попыталась представить корову в купальнике. Непонятно, как же его сшить? Да и материала сколько надо! И вообще, зачем корове купальник? Глупости какие…

Алёнка вздохнула и пошла к очагу, решив полежать на лавочке возле него. Когда вся семья ездила на море, мама говорила:

– Лёжа ровнее загорается.

Немного полежав на животе, девочка решила перевернуться на спину. Скамейка была узкой, и «пляжница» не заметила, как оказалась на траве. Поднимаясь, она услышала хихикание со стороны соседского дома.

На изгороди расположился мальчишка лет четырёх. Босыми ногами он стоял на нижней жердине, а руками, согнутыми в локтях, навалился на верхнюю перекладину. Алёнка подошла поближе и стала его рассматривать. В глаза сразу бросились мелкие веснушки на щеках и одна большая на носу. Кепка повёрнута козырьком назад. На лбу красовалась большая шишка, коленки ободраны. В одной руке он держал морковку, от которой время от времени откусывал кусочек и смачно хрустел. Откуда он взялся? До этого в деревне, кроме Алёнки и её брата Павлика, детей не было.

Решив, что дал девчонке достаточно времени, чтобы разглядеть его, мальчишка вдруг произнёс:

– Сто?

– Чего сто?

– Ну, сто? – повторил мальчишка, потряхивая при этом той рукой, в которой была морковка.

– Ты что, предлагаешь мне сто морковок?

Мальчишка озадаченно посмотрел на Алёнку, подумал и протянул:

– Не-е-е, сто – это… много, потом… на зиму… не хватит.

– Да я и не прошу, у нас своей морковки хватает.

– Ну, и …не надо.

– Тогда чего пристаёшь: сто да сто…

– Я? Не-е-ет…

– Ты что, глупый?

– Нет, умный.

– И я умная. Тогда непонятно, почему у нас получается такая… тарабарщина?

– Это… как?

– А вот так! Бестолковый, значит, разговор. Ты меня не понимаешь, а я тебя. Это мой брат называет тарабарщиной всё, что непонятно.

– Я… не знаю, почему… бала… таба…

– Та-ра-бар-щи-на, – произнесла Алёнка, широко раскрыв глаза. – Повтори.

Но мальчишка, вместо того, чтобы выполнить Алёнкину просьбу, показал пальцем на дырявую миску, которая вверх дном была надета на столб от калитки:

– А… это?

– Что – это? Миска это!

– А кто её …сюда… повесил?

– Не знаю, дедушка, наверно… может, пригодится.

– И я – миска.

– Как это? Ты, что, посуда, что ли?

– Опять эта… как её… там… ба… таба..

– Тарабарщина! У тебя, что, с памятью плохо?

– Не-е… не плохо… я… много… знаю… и помню…

– Тогда при чём здесь миска?

– Ну… меня… так… зовут! – начал терять терпение мальчишка.

«Господи, – подумала Алёнка, закатив глаза к небу, совсем как мама, – висит тут со своими веснушками и сам не знает, чё хочет!»

– Ты знаешь, миска, мне кажется, что я от тебя уже устала.

В это время из-за угла соседского дома показалась баба Люба. Увидев детей, она подошла к ним.

– Ты куда убежал? – обратилась она к мальчишке. – Я же говорила, чтоб за границу двора не выходил!

– Ну вот, я и… висю… на этой… самой… и никуда… не лезу…

– Познакомились уже? – спросила баба Люба Алёнку.

– Нет ещё, не успели. Я не понимаю его. Он как-то странно говорит – медленно и непонятно.

– Это внучок мой, Мишка. Вчера поздно вечером папка с мамкой привезли его. А говорит так, потому что некоторые звуки не выговаривает. И, чтоб никто не догадался, он просто выбирает слова без этих звуков. Вот и получается странно и долго. Хитрит пострел!

Теперь, когда тайна была раскрыта, всё сразу стало понятным. Мишка, продолжая висеть на перекладине, хитро улыбался. «А он действительно умный, нашёл выход, – одобрительно посмотрела на мальчишку Алёнка, – и даже симпатичный».

– Значит, ты – Мишка. А я – Алёнка. Баб Люб, а можно он перелезет ко мне?

– Да можно, можно! Только дальше вашего двора – ни-ни!

– Не уйдёт. Я теперь буду отвечать за него, – успокоила Алёнка соседку.

Дети уселись на лавочке. Разговор пошёл живее и интереснее. Мишка уже не выбирал слова, и – странное дело – Алёнка хорошо понимала его.

– А ты чё весь побитый? Хулиган, что ли?

– Нет! Я был у длугой бабуски. Захотел на лосади покататься, а она длыгнула ногами, вот я и чебулахнулся.

– Ты же мог убиться! – Алёнка сделала круглые глаза.

– Не, не убился! Только папа с мамой лешили отплавить меня к бабе Любе. Сказали, сто в ссылку. Эта бабуска стло-о-гая, но я всё лавно её люблю и слусаюсь.

– Да, со звуками у тебя проблема, – сделав бровки домиком и покачав головой из стороны в сторону, сказала Алёнка совсем, как мама. – Но ты не расстраивайся. Я тоже раньше не умела рычать.

– Как собака, сто ли?

– Просто «р-р-р» не умела говорить, как и ты.

– А как научилась?

– Есть такой спе-ци-а-лист, – Алёнка выговорила трудное слово по слогам, потому что при быстром произношении пропадал звук «а», и получался «специлист»

– И сто?

– Он называется логопед.

– Лугапе-е-д, – повторил Мишка. – Это велисапед, на котолом по лугам ездят, сто ли?

– Да нет, ло-го-пед – это человек, который учит правильно разговаривать. Он и научил меня говорить «р-р-р».

– Но ведь я много звуков не выговаливаю! Так мне, сто, много этих… ла-га-пе-дав надо?

– Зачем? И одного хватит. – Алёнка, что-то соображая, внимательно посмотрела на Мишку. – А хочешь, я буду тебя учить? Согласен?

– Я очень согласен, – быстро ответил Мишка и сделал несчастное лицо. – Знаес, как я устал подбилать слова!

– Хорошо. Только, чур, слушать меня.

– Буду слусать.

– Ладно. Я схожу за зеркалом, а ты подожди.

– Зачем зелкало?

– Ну, так надо. Логопед так учил меня, понимаешь? Он произносил звук и показывал, как надо двигать язычком и губами. А я смотрела в зеркало, повторяла за ним и следила, чтоб у меня всё двигалось так же. Ну, в общем, сейчас всё поймёшь.

Алёнка притащила из бани небольшое зеркало, прихватила что-то из коридора, и обучение началось. Наталья Петровна, через некоторое время вышедшая из дома посмотреть, что делает внучка, увидела уморительную картину. Мишка сидел на лавочке в Алёнкиной панамке, прикрывшей шишку на лбу, и в её шлёпанцах. А сама Алёнка в бабушкиных туфлях, в два раза длиннее девчоночьей ножки, в солнцезащитных очках, с зеркалом в руках со строгим лицом стояла перед мальчиком. Она смыкала губы, вытягивала их трубочкой, растягивала в стороны. Потом широко открывала рот, указывая при этом пальцем на язык, губы и зубы. Мишка добросовестно повторял все эти движения.

Наталье Петровне, всю жизнь проработавшей учительницей, были хорошо знакомы эти манипуляции. «Никак, будущий логопед растёт в семье, – улыбнулась она. – Вот и дело новое нашлось. Теперь скучать будет некогда». И она, успокоенная, зашла в дом, решив не мешать важному процессу обучения. Какой – никакой, а толк всё равно будет!

2014 г.

Филька

Утро было тёплым, солнечным. Дождливые дни второй половины августа, похоже, взяли передышку. Позавтракав, все разбрелись по своим делам. Бабушка, благодаря Бога за хороший день, спустилась к речке постирать дорожки и коврики. Дедушка помог ей снести всё это вниз и остался, чтобы вычерпать из лодок воду, скопившуюся в результате дождей. Павлик с Алёнкой обули сапожки и тоже вышли из дома. Они походили по сырой траве и заглянули в теплицу, где дозревали последние огурцы. Сорвав по одному пупырчатому зеленцу, уселись на крыльце и дружно захрустели.

– Скоро домой поедем, – вздохнув, сказал Павлик.

– А тебе не хочется уезжать? – заглядывая брату в глаза, спросила Алёнка.

– Домой хочется, а в город – нет.

– Вот и мне не хочется. Только по маме с папой соскучилась. А так бы жила и жила здесь. Да и бабушке с дедушкой будет без нас скучно. Ведь ты – дедушкин хвостик, а я – бабушкина морока.

– И что бы ты делала здесь зимой?

– А что другие делают? Ведь не лежат же они целыми днями на русской печке!

– Ага, на охоту с дедушкой ходила бы, – лукаво взглянул на сестрёнку Павлик, – рыбу ловила на старице, с бабушкой носки вязала и еду готовила в русской печке.

Алёнка живо представила, как она идёт с ружьём по лесу, высматривая неизвестно кого. Рядом бежит охотничий пёс Север. Ноги вместе с лыжами тонут в глубоком снегу. Да ещё тяжёлое ружьё, перекинутое через плечико, то и дело соскальзывает с него и буровит сугробы, наметённые ветрами. Нет, это всё-таки мущинское дело, нелёгкое оно. А вот с бабушкой ей было бы интереснее, у неё многому можно научиться.

– Павлуш, а вот ты зря смеёшься. Я бы всем навязала носок.

– Правильно говорить носков, а не носок.

– Ну, хорошо, носков. У нас есть и старые носки, и новые, а у Севера вообще никаких нет. Думаешь, у него зимой ноги… ой, лапы… не мёрзнут, да? И соседскому коту Кузе тоже связала бы, хоть он и вредный. Может, когда у него появятся носки, он подобреет, как почтальон Печкин, и не будет царапаться.

– Ну, ты у нас прямо, как мать Тереза.

– Не ругайся.

– А разве я ругаюсь?

– Конечно. Вон, сосед дядя Витя, когда ругает свою козу Машку, говорит: ну, зараза… растуды… твою мать Терезу.

– Значит, он не знает, кто такая мать Тереза. Это женщина была такая, которая всех защищала и всем помогала.

– Понятно. Значит, дядя Витя плохо учился в школе.

Север в это время лежал у своей конуры, положив голову на передние лапы, и молча наблюдал за всем, что происходит. Морда у него была такой умильной, что казалось: вся его жизнь состояла из одних приятностей. Пёс ждал, когда дети подойдут к нему. Он радовался, если они играли с ним, и старался положить передние лапы на чьи-нибудь плечи. Алёнка от первого же такого «дружеского» объятия упала навзничь. Стоя на задних лапах, пёс оказался намного выше её и придавил своей тяжестью. С тех пор она подходила к собаке только с Павликом или с дедушкой.

Север смотрел на детей и не замечал, что вредные сороки расселись на крыше сарая, выбирая момент, когда можно будет подобраться к собачьей миске, чтобы «помочь» псу доесть остатки каши или умыкнуть приманчивую косточку. Они весь день крутились рядом с будкой и тем самым надоедали так, что Север постоянно сердился и оглушал всех своим лаем. Сороки часто оказывались проворнее. Вот и сейчас Север зазевался. Хитрые бестии уже слетелись к миске и начали клевать остатки каши. Алёнка заметила это и побежала к будке, хлопая ладошками, как бабушка:

– Кыш, бессовестные!

Нахальные сороки, отлетев совсем недалеко, уселись на электрических столбах и снова стали выжидать удобный момент. И тут Алёнка заметила у дровяника ещё одну птицу. Та сидела на рыболовной сетке, которая сползла с вешала. Дедушка приготовил её для починки. Алёнка подошла ближе. Птица не пошевелилась. Похоже, и не думала улетать. Девочка присела и стала разглядывать птицу. Такая пёстренькая! Нет, это не сорока и не ворона. А голова – то какая большая! Клюв крючком. И крылья с хвостом не острые, а какие-то закруглённые. Интересно, кто их подрезал? Но больше всего Алёнку поразили глаза. Они были оранжевые! От взгляда этих глаз девочке стало неприятно. Она не могла объяснить, почему. Где-то она уже видела эту птицу. Вот только как её зовут?

Алёнка позвала брата, и тот сразу сказал:

– Это же маленький филин. Только вот почему он не улетает?

Павлик, а за ним и Алёнка сделали пару шагов по направлению к филину, но тот неожиданно встрепенулся, пытаясь взлететь и наброситься на детей. По тому, как следом за птицей потянулась сетка, дети поняли, что филинёнок запутался в ней. Надо звать на помощь дедушку! А Илья Степанович и сам уже шёл к ним.

– Вот вы где! Мы с бабушкой вас потеряли.

– Дедушка, надо спасать птичку! – Алёнка потянула его за руку. – Она попала в плен, в твою сетку. Ей, наверное, больно!

– Сейчас посмотрим.

Но филин и дедушке не давал приблизиться к себе, норовя клюнуть в руку. Алёнка вдруг сорвалась с места и убежала. Дед и внук молча переглянулись: что это с ней? Но через минутку девочка вернулась, держа в руках толстые зимние рукавицы, которые протянула дедушке.

– Ах, какая у меня догадливая внучка! Молодец, Алёнушка!

Надев рукавицы, Илья Степанович смело подошёл к филину, взял его в руки:

– Ну, тише-тише, Филька… никто тебя не обидит. Всё понятно с тобой. Сидел на коньке крыши, охотился. Мышку, наверно, увидел и бросился вниз, забыв про опасность. Маленький ещё, глупый. Сейчас поможем, и ты опять полетишь по своим делам.

Так, разговаривая с пострадавшим, дед постепенно, очень осторожно, снимал сетку с его лапок, которые были истёрты до крови. Видимо, птица долго билась в сетке, пытаясь освободиться. Дети стояли рядом. Павлик переживал за пленника молча, как настоящий мужчина. Зато Алёнка охала и ахала, всплёскивая руками. Её глаза повлажнели.

– Как же ему больно! Потерпи, Филечка, потерпи, миленький! Дедушка тебе не сделает плохо, он добрый. Ну, вот увидишь, всё будет хорошо…

А филин уже не трепыхался, поняв, видимо, что его действительно спасают. Наконец Илья Степанович отбросил сетку в сторону и разжал руки:

– Вот и всё, Филька, ты свободен. Лети и больше не попадайся в такие ловушки.

Птица расправила крылья и полетела в сторону речки. Дети, выбежав на угор, наблюдали, как филин перелетел на другой берег и скрылся за деревьями.

– Всё, полетел раны залечивать, – сочувственно произнёс Павлик.

– Да, улетел… и не попрощался… и спасибо не сказал, – вздохнула Алёнка.

– Смешная ты, – ласково посмотрел брат на сестру. – Разве это главное?

– Да это я так, – снова вздохнула девочка. – Пусть быстрее вылечивается и становится взрослым. Как ты думаешь, он ещё прилетит? Надо сказать дедушке, чтобы он больше не развешивал здесь сетки.

– Пойдём пить чай с конфетами, сластёна, – и Павлик протянул сестре руку, добавив, – он обязательно прилетит, наш Филька. Птицы тоже помнят добро.

И повеселевшая Алёнка вприпрыжку побежала за братом.

2016 г.