Текст книги "Монархи-долгожители"

«Бабушка» Европы

У Виктории и Альберта было 9 детей и 40 внуков. Такое обилие потомков иногда повергало королеву в настоящий шок: «Седьмая внучка и четырнадцатый внук – это, боюсь, уже многовато; скоро мы начнем походить на кроликов в Виндзорском парке!» Впрочем, принцы и принцессы во все времена были не только любимыми детьми, но и фигурами в политической игре. Благодаря целой серии династических браков Виктория сумела породниться с основными правящими домами, за что ее часто называли «бабушкой Европы». Судите сами: ее старшая дочь Виктория в 1858 году вышла замуж за кронпринца прусского, который позже стал императором Фридрихом III. Альберт Эдуард, царствовавший под именем Эдуарда VII, женился на датской принцессе Александре. Алиса вышла замуж за принца, а впоследствии – великого герцога Людвига Гессенского. Альфред породнился с императором Александром II, взяв в жены русскую великую княжну Марию Александровну. Елена была замужем за принцем Христианом Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Августенбургским, Луиза – за Джоном Кэмпбеллом, 9-м герцогом Аргайльским. Артур, герцог Коннаутский, женился на принцессе Луизе Маргарите Прусской, Леопольд, герцог Олбани, – на Елене Вальдек-Пирмонтской. А младшая из дочерей, Беатриса, вышла замуж за князя Баттенберга и стала матерью будущей королевы Испании Виктории Евгении (жены Альфонса XIII и бабки Хуана Карлоса I).

Необходимо сказать, что отношения королевы Виктории с детьми и внуками далеко не всегда были простыми и безоблачными. Младенцы не вызывали у нее ни малейшего интереса. Королеве приписывают высказывание: «Некрасивый малыш – в высшей степени неприятное существо, и даже самый милый малыш ужасен, пока не одет». Подрастая, дети доставляли хлопоты другого рода. Они стремились к самостоятельности, самоутверждению и нередко при этом вели себя совершенно не так, как хотелось бы матери. Например, будущий наследник престола, Эдуард, не раз огорчал ее своими буйными вечеринками. Его поведение шокировало мать, оно не вписывалось в сложившуюся в то время систему норм поведения. Поэтому даже после женитьбы принца, когда и он сам, и окружение королевы ожидали, что она передаст ему трон, Виктория продолжала царствовать. Скорее всего сын и наследник просто не вызывал доверия у привыкшей к строгому соблюдению приличий, пунктуальности и труду королевы. Она опасалась, что он не сумеет сохранить и приумножить то, что она собирала в течение всей жизни. Разумеется, Эдуарда такое положение не устраивало, но ему оставалось только терпеливо ждать, пока трон не освободится. Другой сын Виктории, Альфред, вызвал гнев матери тем, что познакомился в Ницце с дочерью Александра II, великой княгиней Марией Александровной, и решил на ней жениться. Надо сказать, что этот брак вызвал возмущение и у Виктории, и у Александра, однако любовь победила. Не дождавшись родительского благословения на брак, Альфред и Мария обвенчались сами.

Ни в молодости, ни в зрелости королева не отличалась мягкостью характера. Теперь же, с приближением старости, ее властность и привычка распоряжаться проявлялись еще сильнее. Министров она изводила постоянными придирками, все чаще выказывала свое недовольство. Киплинг не зря описывал баснословные богатства Виндзорской вдовы – состояние королевской семьи к концу правления Виктории многократно увеличилось. Однако то ли времена юности, когда принцесса была вынуждена постоянно экономить, все еще были свежи в ее памяти, то ли королеву одолевала обычная скупость, но она не раз устраивала своим детям настоящие выволочки, обвиняя их в транжирстве. Например, Эдуарду она не раз указывала на то, что он слишком много средств тратит на подарки жене. По ее мнению, следовало быть скромнее и не покупать драгоценности и наряды в таких количествах.

Те, кто застал королеву в почтенном возрасте, с трудом могли представить себе ту очаровательную юную принцессу, какой Виктория взошла на трон. Или хотя бы счастливую в браке женщину. Они недоумевали, почему многие искренне восхищаются этой своевольной и сварливой старухой. У. Брант писал в своих записках: «Из того, что я слышал о королеве в последние годы ее жизни, явствует, что она была довольно банальной почтенной старой дамой и напоминала многих наших вдов с ограниченными взглядами, без всякого понимания искусства и литературы, любила деньги, обладала некоторым умением разбираться в делах и некоторыми политическими способностями, но легко поддавалась лести и любила ее… Впрочем, публика стала видеть, в конце концов, в этой старой даме нечто вроде фетиша или идола». В этом была величайшая трагедия королевы. Она так долго находилась на троне, что превратилась в символ, объект неизменного любопытства журналистов и публики. Она уже не правила и даже не царствовала – просто доживала свой век, прекрасно осознавая свою роль и чувствуя себя почти ровесницей века.

Тем временем наступил 1897 год – «алмазный» юбилей царствования британской королевы. Британская империя была полна сил, и торжество по случаю 60-летия царствования Виктории было решено отпраздновать как грандиозный фестиваль, на который должны были приехать управляющие всех колоний с семьями и высокие гости из правящих домов всего мира. В программу фестиваля вошло множество мероприятий. В торжественной процессии приняли участие военные отряды от каждой колонии. Среди 50 ООО солдат, прошедших в парадном строю, были гусары из Канады, кавалеристы из Нового Южного Уэльса, карабинеры из Неаполя, верблюжья конница из индийского Биканера, гурки из Непала. Торжественный смотр английского флота был не менее величественным. 26 июня на рейд Спитхэда прибыло 165 военных кораблей, в том числе 21 эскадренный броненосец 1-го класса и 25 броненосных крейсеров. Эскадры, которые построились в кильватерные колонны, были живым воплощением военной мощи Британии. В Лондоне состоялось множество балов и приемов, самым роскошным из которых стал знаменитый «бриллиантовый» бал-маскарад во дворце герцогини Девонширской. Детальный отчет об этом мероприятии был опубликован в «Таймс». Королеве преподнесли роскошные подарки, по всей Британии прокатилась волна патриотизма. Королеве искренне желали здоровья и долголетия. Но постаревшая Виктория, на тот момент уже прикованная к инвалидному креслу, едва ли получала наслаждение от праздника. Жизнь постепенно, по капле, уходила из нее. После бриллиантового юбилея (за год до него Виктория поставила новый рекорд длительности правления, опередив Георга III) королева все реже появлялась на публике. Последней публичной церемонией, в которой приняла участие Виктория, была закладка здания будущего музея Виктории и Альберта в 1899 году.

Физические страдания королевы на закате жизни не шли ни в какое сравнение со страданиями моральными. В последние годы жизни она потеряла сына Альфреда и двух внуков, а ее любимая дочь Виктория была серьезно больна. «Снова и снова удары судьбы и непредвиденные потери заставляют меня рыдать» – эта жалоба выдает все отчаянье матери, пережившей своего ребенка. Она по-прежнему чтила память своего любимого мужа и готовилась к встрече с ним. Каждый год в годовщину смерти Альберта в ее дневнике появлялась новая запись. Как и при жизни, она почти боготворила его: «Его чистота была слишком велика, его устремления слишком высоки для этого бедного, несчастного мира! Его великая душа теперь только наслаждается тем, чего она была достойна!»

В декабре 1900 года королева в последний раз отметила годовщину смерти принца Альберта. Виктория была особенно печальна в этот день. Казалось, ее не покидало предчувствие собственной смерти. Однако и свою смерть эта великая женщина сумела сделать неординарной, как и весь период своего царствования.

Прощание с «золотым веком»

Здоровье Виктории, и без того сильно пошатнувшееся, было окончательно подорвано. И все же она нашла в себе силы отправиться в путешествие на остров Уайт. Королеву не могли остановить ни погода, ни постоянная слабость, ни боль. Ей хотелось еще один раз попасть на остров, где она провела самые счастливые дни в своей жизни. Виктория готовилась не к смерти – она готовилась к свиданию с любимым человеком, которого потеряла почти 40 лет назад. Прибыв в замок, королева пожелала остаться в полном уединении и попросила письменные принадлежности. А затем подробно и обстоятельно, как все, что она делала, описала церемонию собственных похорон. Она предусмотрела буквально все, до мельчайших деталей. Одним из первых распоряжений было пожелание надеть на нее белое платье. Виктория попросила положить с ней в гроб несколько самых любимых украшений. Дальнейшие распоряжения шокировали ее детей и подданных, но воля умирающего священна… Вот почему в последний путь королеву сопровождали укрытые от посторонних глаз вещи самых дорогих ей людей: алебастровый слепок с руки принца Альберта, его последний халат, мантия, которую вышила умершая дочь королевы, принцесса Алиса (она скончалась от дифтерии 14 декабря 1878 года, в возрасте 35 лет). Не забыла Виктория и о Джоне Брауне, которого впоследствии считали то ли ее любовником, то ли вторым мужем. В память о нем она распорядилась положить с ней в гроб его фотографию и прядь волос…

Незадолго до смерти королева Виктория перечитывала свои записи. Она понимала, что многие из них могут вызвать в обществе сильный резонанс и даже навредить упоминавшихся в них людям. Поэтому она оставила еще одно распоряжение: попросила свою младшую дочь Беатрис отредактировать дневник перед тем, как он будет отправлен в архив. Виктория понимала, что ее современники и потомки непременно захотят ознакомиться с теми мыслями, которые она доверяла дневнику, и рано или поздно они будут опубликованы. Сама она уже не успевала удалить записи, которые могли скомпрометировать ее саму или ее близких друзей. На выполнение воли матери у Беатрис ушло тридцать лет. Принцесса переписала все записи от руки, а оригинал отправила в огонь. Только после этого, в 1931 году, с дневником королевы смогли ознакомиться посторонние. В настоящее время записи, сделанные королевой Викторией, хранятся в Королевском архиве в Виндзорском замке. Их набралось немало – 111 томов. Но это и неудивительно, если вспомнить, какую долгую и полную испытаний жизнь прожила английская королева-долгожительница. Записи, оставленные королевой, очень разнородны. Наряду с описаниями событий дня в дневнике встречаются удивительно мудрые мысли, вошедшие во многие собрания афоризмов. И эти мысли характеризуют королеву Викторию лучше, чем мемуары министров или придворные хроники:

«Любой возраст имеет свои преимущества и свои блага».

«То, чего мы не понимаем сейчас, мы поймем когда-нибудь – в этой жизни или в иной. Но мы можем быть уверены в том, что объяснение не скроется от нас».

«Великие события успокаивают и умиротворяют меня; и только мелочи действуют мне на нервы».

«Во власти человека быть счастливым – и быть довольным».

Виктория понимала, что путешествие на остров будет для нее последним. Но ей казалось, что гораздо лучше умереть среди стен, которые хранят светлые воспоминания, чем в наполненном многолетней тоской Виндзорском замке. Близкие родственники, услышав о том, что состояние Виктории ухудшается, поспешили проститься с ней. Последняя болезнь была непродолжительной, но тяжелой. 82-летняя королева чувствовала приближение смерти, ее дыхание все чаще прерывалось. Внук Виктории, Вильгельм II, император Германии и врач, пытался хоть как-то облегчить ее страдания. Но лекарства от смерти не существует… 22 января 1901 года сердце королевы остановилось. Перед смертью она ни разу не позволила себе пожаловаться на свое самочувствие, беспокоило ее только одно: «Я не хочу умирать, я должна завершить еще несколько дел…»

Смерть королевы вызвала невероятный резонанс во всех уголках Британской империи. Королеву оплакивала вся страна. Казалось невероятным, что трон, на котором она провела всю свою сознательную жизнь, опустел. Несмотря на то что преемник королевы давно был назначен и никакой борьбы за корону не предвиделось, англичане воспринимали уход своей королевы как конец самой спокойной и счастливой эпохи. Разумеется, многие политики видели, что в старой доброй Англии назревают перемены, что ее могущество пока еще медленно, но начинает таять. И все же пока страной правила Виктория, у всех сохранялось чувство стабильности и защищенности.

Тело Виктории необходимо было доставить в Лондон. Из Осборна водным путем на королевской яхте «Альберта» покойницу доставили в Портсмут. Во время этого печального плаванья произошел неприятный инцидент. Его виновником стал наконец-то дождавшийся своей очереди новый монарх Британской империи Эдуард VII. Устроитель похорон герцог Норфолкский распорядился приспустить флаг на яхте. Поднявшийся на борт Эдуард обратил внимание на положение флага и поторопился проявить свою только что обретенную власть. Он спросил, почему флаг находится в неподобающем положении. Герцог Норфолкский ответил: «Королева умерла, сэр». Эдуард немедленно отреагировал на эти слова: «Король Англии жив». Герцогу пришлось поднять флаг.

Специальный поезд привез тело королевы из Портсмута на лондонский вокзал, откуда она столько раз отправлялась с визитами в разные страны. Улицы города заполнили толпы людей. Они молча, без слез, провожали взглядом траурную процессию, направлявшуюся в Виндзорский замок. Торжественная церемония прощания с королевой была запечатлена в документальном фильме С. Хепуорта «Похороны королевы Виктории» (1901 г).

Общее настроение англичан было скорее тревожным, чем траурным. Это тонко подметил английский писатель Джон Голсуорси в своей «Саге о Форсайтах»: «Век уходит!.. что будет, когда на престол сядет этот Эдуард. Никогда уже не будет так спокойно, как при доброй старой Викки». Британский поэт Роберт Бридже выразился иначе: «Казалось, что колонна, державшая небосвод, обрушилась». За время правления Виктории в Италии сменилось три короля, в Испании – четыре, во Франции пали две династии. А она оставалась все такой же: пунктуальной, трудолюбивой, величественной.

Даже те, кто не испытывал симпатии к королеве при жизни, не могли отрицать, что за годы ее царствования Британия превратилась из рядовой европейской страны в процветающую империю. И казалось не таким уж важным, что идеи, которые позволили осуществить это, исходили не от самой королевы, а от величайших политических умов викторианской эпохи. Она не была гением политической мысли, но умела находить проницательных и дальновидных советников. Не всегда сходилась во мнениях с членами правительства, однако готова была выслушать доводы в пользу того или иного законопроекта. Видимо, в этом и заключался главный секрет ее политического долголетия…

От истории к мифу

Первый фильм о королеве Виктории появился через 36 лет после ее смерти. Он назывался «Виктория Великая». Роль Виктории в этой картине сыграла Анна Нигл. В 1997-м вышла следующая картина – «Ее Величество миссис Браун» с Джуди Денч в главной роли. В 2001 году была снята романтическая киноистория «Виктория и Альберт» – миф о том, как Виктория в юности дала обет никогда не выходить замуж, но безумно полюбила своего будущего мужа и нарушила данное себе слово. Роль королевы досталась ее тезке актрисе Виктории Хэмилтон. А в 2009 году на суд зрителей был представлен еще один фильм – «Молодая Виктория», с Эмили Блант в главной роли. (Эта картина получила «Оскар» за лучшие костюмы.) Любопытно, что в ленте сыграла пра-пра-пра-правнучка Виктории, принцесса Беатрис. Вероятно, этот фильм не станет последней лентой, посвященной английской королеве. Ведь в последнее время во всем мире растет интерес к эпохе, названной в ее честь.

Отношение к викторианской моде, искусству и нравам сегодня довольно неоднозначное. Викторианские дома, изысканная мебель, сочетание, казалось бы, совершенно разнородных стилей в интерьере – все это время от времени входит в моду так же, как и маскарады в костюмах той эпохи. Что же касается нравов и морали, их принято считать ханжескими, неестественными и слишком жесткими. Но так ли это было на самом деле?

Главным недостатком той эпохи было, пожалуй, чрезмерно стыдливое отношение к собственному телу. Истинные леди того времени не должны были пользоваться услугами мужчин-врачей, даже находясь при смерти, женские платья и мужские костюмы тщательно скрывали тело. Упоминание даже самых обычных деталей анатомии считалось верхом неприличия. О выражении чувств не было и речи, и даже отношения между супругами нередко были довольно прохладными. Фраза, приписываемая королеве Виктории, – «Закрой глаза и думай о Британии» – наиболее точное описание тогдашних представлений о близости между полами. Даже такое естественное понятие, как беременность, превращалось в нечто постыдное. Англичанин не мог сказать, что его жена беременна, только «в интересном положении» или «в счастливом ожидании». Девушка, которая провела в одной комнате с мужчиной, которого ей не представили, больше пары минут, считалась скомпрометированной.

Правящая королева строго следила за соблюдением приличий. Главными добродетелями считались трудолюбие, целомудрие, пунктуальность и аккуратность. Конечно, трудно было найти людей, в точности соответствующих идеалу истинного джентльмена или истинной леди, слишком уж высокие требования предъявляла эпоха королевы Виктории. Однако к этим идеалам все же стремились, и за счет этого все общество становилось немного лучше.

Многое из Викторианской эпохи настолько прочно вошло в наш быт, что мы даже не отдаем себе отчета в их происхождении. Именно королева Виктория ввела обычай делать рождественские подарки, с ее легкой руки европейские невесты отправляются на свадьбу в белом платье и в сопровождении подружек. Знаменитая английская традиция чаепития и чайный этикет также родились в Викторианскую эпоху. Так что век правления королевы Виктории вовсе не был таким унылым и лишенным всяческих удовольствий временем, как его иногда пытаются представить.

Посмертные обвинения

При жизни королевы Виктории никто не осмеливался усомниться в законности ее происхождения или бросить тень на ее имя – слишком безупречной была репутация Виндзорской вдовы. Но позже появились исследования, которые ставили под сомнение и то и другое.

Первое из обвинений связано с именем Джона Брауна. Слухи о том, что королеву и конюха связывали более чем близкие отношения, ходили еще при жизни Виктории, в годы, последовавшие за смертью принца Альберта. После оглашения ее завещания, по которому с ней в могилу положили фотографию Джона Брауна и прядь его волос, эти слухи усилились. Но лишь сравнительно недавно исследователям удалось обнаружить свидетельства того, что королева не только отвечала слуге взаимностью, но даже… обвенчалась с ним!

Достоянием общественности скандальная новость стала после публикации в историческом журнале «The British Diarist» дневника Льюиса Харкурта, сына министра внутренних дел Уильяма Харкурта. Запись от 17 февраля 1885 года мгновенно облетела всю мировую прессу: «Мисс Маклауд, сестра покойного капеллана Ее Величества Нормана Маклауда, рассказала, что ее брат, будучи при смерти, сознался, что обвенчал королеву с Джоном Брауном, а затем всегда об этом горько сожалел. У мисс Маклауд не было никаких причин выдумывать эту историю, так что, как бы невероятно и постыдно это ни звучало, боюсь, этому следует верить». Свидетельство сына министра многие историки посчитали достоверным. Дело в том, что у Харкурта-младшего была репутация человека, осведомленного обо всех значимых событиях того времени. Его характеристики высокопоставленных лиц этой эпохи были неизменно точны, а в его мемуарах содержалась масса интересных фактов и подробностей. Поэтому историк Патрик Джексон, написавший предисловие к отрывкам из дневника, назвал его «идеальным мемуаристом», у которого не было причин для клеветы или искажения фактов. Но действительно ли Джон Браун и Виктория обвенчались в Глазго в 1866 году? Или брак королевы и конюха – одна из дешевых сенсаций, пригодных только для бульварной прессы?

Сразу стоит сказать, что достоверных доказательств того, что этот брак был заключен, не существует. Конечно, трудно ожидать, что капеллан оставил запись об этом венчании, раз не упоминал о нем практически до своей смерти. Но Викторию окружало немало людей, которым она доверяла и которые должны были хотя бы в личных записях упомянуть о своем отношении к такому скандальному событию. Сторонники версии, по которой Виктория все же поступила вопреки голосу рассудка, ссылаются на личную переписку Брауна и королевы, которая была обнаружена сравнительно недавно. Однако ни единой цитаты из писем они не приводят. Дело в том, что члены королевской семьи запретили их публикацию до тех пор, пока жив хотя бы один ее потомок. Поэтому разобраться, где правда, а где ложь, историки сумеют нескоро…

И все же трудно поверить, что королева, которой на тот момент исполнилось 47 лет – весьма почтенный возраст для женщины, – способна была повести себя, как 17-летняя простушка, сбегающая с любовником, чтобы обвенчаться в соседней церкви. Вся ее жизнь подчинялась долгу перед страной, а такой мезальянс оставил бы несмываемое пятно не только на ее репутации – на репутации всей династии.

Против версии тайного брака королевы говорят и другие обстоятельства. Прежде всего Джона Брауна описывают как грубияна. Разумеется, так могли назвать любого, кто вольно или невольно нарушал правила этикета. Но строгость нравов викторианской Англии не допускала ни малейшего намека на пошлость и грубость. За двусмысленное высказывание можно было поплатиться карьерой. К тому же, у Джона был еще один порок, который едва ли мог понравиться королеве: конюх пил, и пил крепко. Если вспомнить строгую мораль той эпохи, когда во главу угла ставились аскетизм, трудолюбие и разумное, осмысленное отношение к жизни, трудно поверить, что королева пошла на поводу у страсти и влюбилась в пьяницу…

Официальные биографы королевы отрицают саму возможность связи между конюхом и Викторией. Не верят в нее и создатели многочисленных книг и фильмов, посвященных Викторианской эпохе. Слишком цельным и достойным был образ Виктории, чтобы подозревать ее в двуличии и нарушении принципов, по которым строилась вся ее предыдущая жизнь. В фильме 1997 года «Миссис Браун» отношения Джона и королевы изображаются как платонические. Вероятнее всего, так и было. Для чего, в таком случае, Виктории идти на невероятный риск и связывать себя узами брака со слугой-шотландцем? С другой стороны, как иначе объяснить ее невероятное предсмертное желание?

Вполне возможно, Джона и королеву связывала вовсе не любовь. Но тогда что? Ответ на этот вопрос можно найти, исследуя обыденную жизнь общества того времени и его увлечения. Викторианская эпоха – это время увлечения спиритизмом. Вера в то, что можно общаться с душами умерших, была очень распространенным явлением. Джон Браун был одним из тех, кто пытался установить связь с загробным миром. Виктория находилась в таком отчаянии после смерти мужа, что готова была забросить государственные дела. Если Джон мог преодолеть пропасть между жизнью и смертью и дать ей возможность пообщаться с Альбертом, пусть даже иллюзорную, то неудивительно, что королева считала его самым близким человеком. И прощала ему и страсть к выпивке, и некоторую неотесанность. Но в этом случае брак между ними был невозможен: ведь Джон был не заменой, а мостом между влюбленными…

Второе обвинение, до сих пор не подтвержденное и не опровергнутое, касается происхождения королевы. Портреты и фотографии Виктории не дают ни малейшего повода усомниться в ее принадлежности к Ганноверской династии: круглое лицо со срезанным подбородком, мясистый нос, пухлые губы бантиком, высокий выпуклый лоб и голубые глаза – все это можно найти на портретах герцога Кентского и Георга III.

Причиной сомнения стали две страшные болезни: порфирия и гемофилия. Одна из них у потомков королевы проявилась, несмотря на то, что взяться ей было вроде бы неоткуда. А второй, наследственной, болезни королева и ее потомство сумели избежать. Впрочем, обо всем по порядку.

Порфирия была настоящим бичом божьим для британского королевского дома. Это редкое наследственное заболевание связано с нарушением пигментного обмена. Основные симптомы порфирии – наличие порфиринов и их производных в моче, которые могут вызывать изменение ее цвета, повышенная чувствительность кожи к солнечному свету, приводящая к ее хроническому воспалению и образованию на ней волдырей, воспаление отдельных нервов, психические нарушения и схваткообразные боли в животе. И дед королевы Виктории, и ее отец страдали порфирией, однако саму королеву и ее потомков болезнь обошла стороной. Единственным исключением, известным медикам, стала внучка Виктории, сестра кайзера Вильгельма II Шарлотта. Но не исключено, что она получила этот ген по мужской линии…

На фоне чудесного избавления от порфирии злой насмешкой судьбы выглядит тот факт, что у наследников Виктории проявилась не менее страшная болезнь – гемофилия. Она выражается в нарушении свертываемости крови. Даже небольшая царапина, которая у здорового человека заживет в считаные дни, может стать смертным приговором для гемофилика. Но не только повреждения кожи опасны: внутренние кровотечения и кровоизлияния приводят к воспалению органов и суставов. Гемофилия в большинстве случаев поражает мужчин, а женщины являются только носителями дефектных генов. Именно поэтому до появления потомков мужского пола трудно определить, есть ли болезнь. Принц Леопольд, родившийся в 1853 году, страдал от гемофилии, Алиса и Беатриса передали ее своим детям…

Все эти факты заставили исследователей тщательно исследовать родословную королевы Виктории. В 1911 году члены британского Общества евгеники Уильям Буллок и Пол Филдс провели тщательное исследование состояния здоровья всех предков Виктории вплоть до семнадцатого колена. В библиотеке Королевского медицинского общества до сих пор хранится их отчет, который так и не был опубликован. Покров молчания, который набросили на выводы исследователей, объясняется просто: несмотря на все усилия, ни у одного из предков королевы не удалось отыскать следы гемофилии… У ее матери были дети от первого брака, и ни у одного из их потомков гемофилия не обнаружена. Что это означает? Возможны два варианта: либо королева Виктория не является родной дочерью Эдуарда Кентского, либо, когда она еще была эмбрионом, в ее организме мутировал ген, отвечающий за появление гемофилии. Вероятность мутации гена оценивают как один шанс из 25 000. Подсчитать же вероятность адюльтера почти невозможно. Но, учитывая, что на карту была поставлена судьба династии, а нравы того времени были далеки от идеала, этот вариант многим кажется более правдоподобным…

Чарльз Гревилл, клерк Тайного совета и мемуарист, который был вхож в Букингемский дворец, был полностью уверен, что у герцогини был любовник. Называет он и его имя: сэр Джон Конрой. Этот отставной капитан ирландской армии был другом Эдуарда, а позже, после его смерти, стал управляющим всей собственностью вдовы. Королева Виктория ненавидела этого человека и в своем дневнике, который она вела с 13 лет, называла его «чудовищем» и «дьяволом во плоти». Эта ненависть однажды сослужила королеве плохую службу. В 1839 году, обнаружив, что у одной из фрейлин ее матери округлился живот, она тут же обвинила в этом именно Джона Конроя. Однако Флора Гастингс – история сохранила имя фрейлины – прошла медицинский осмотр и доказала, что никогда не знала мужчины. Выпуклый живот оказался следствием водянки, от которой она вскоре умерла… Разразился скандал, в карету королевы полетели тухлые яйца. Однако почему подобное обвинение вообще прозвучало в адрес Конроя? Герцог Веллингтон (его слова были записаны Гревиллом) считал, что Виктория однажды застала мать и Джона в неподобающей ситуации. Вероятно, многое могла бы поведать баронесса Спэф – компаньонка матери Виктории. Ее удаление из Кенсингтонского дворца в 1829 году наделало немало шума.

Поговаривали, что она осмелилась сообщить десятилетней будущей королеве какую-то семейную тайну…

Впрочем, неприязненное отношение королевы Виктории к Конрою вовсе не обязательно связано с тем, что он был любовником ее матери. В ранней юности этот человек был настоящим кошмаром для принцессы, он стремился подчинить ее себе целиком и полностью. Для того чтобы возненавидеть его, достаточно было единственного эпизода – когда Джон буквально не давал покоя больной Дрине, надеясь, что в бреду она подпишет бумаги, которые отказывалась подписать в здравом рассудке…

Современные методы генетического исследования позволили бы точно установить, являлась ли королева Виктория дочерью Эдуарда. Однако об эксгумации останков королевы Виктории не может быть и речи. Результаты анализа ДНК ее потомков тщательно скрываются. И дело здесь не только во врачебной тайне, запрещающей разглашение медицинской информации, но и в тайне государственной. Если бы в ходе расследования выяснилось, что королева Виктория была зачата вне брака, разразился бы самый громкий скандал за всю историю существования британской монархии. Ведь в этом случае все ее прямые наследники теряют право занимать британский трон.

Есть и еще одно обстоятельство. Королева Виктория – не просто одна из правивших королев Англии, она – символ «золотого века» Британии, ее расцвета. А когда речь идет о символах, не стоит проявлять излишнюю дотошность и искать пятна на солнце.