Текст книги "50 знаменитых скандалов"

Чистейший Нерон

^{Вуди Аллен}

Полностью эта фраза звучит так: «А я вообще деспот! Меня иногда держат за придурка. А я – чистейший Нерон!». Она из книги Мэрион Мэд, посвященной знаменитому режиссеру, актеру, сценаристу и музыканту Вуди Аллену. Назвав свое творение «Буйная жизнь Вуди Аллена», автор попала прямо в яблочко. Вуди – некая постоянная величина в современном кинематографе: вот уже почти 40 лет снимает в среднем по фильму в год – мало кто сейчас может похвастать подобной работоспособностью. Как правило, амплуа его главных героев – топкие, сострадающие и внимательные к женщине соперники более элегантных и мускулистых любовников, мужская сексуальность которых бросается в глаза. Таким образом режиссер пытается доказывать всему свету, что «рыжие интеллектуалы-очкарики тоже могут иметь бурную личную жизнь». Да еще и такую скандальную, что мало не покажется.

Обычно Вуди вытворяет в своем кино примерно то же, что и в жизни. Он – человек без запретов и принципов. Точнее, с одним принципом: «Я – Вуди Аллен, я способен на все». Это самый тонкий, ироничный, антиголливудский режиссер, скандалист и проказник, способный на инцест и на горячую любовь к женщинам. «Сладкий и гадкий», как он теперь себя величает (фильм под таким названием стал фаворитом Каннского фестиваля). Сладкий Аллен – после триумфа очередного фильма. Гадкий – всегда. В буднях и повседневности. «Да, я гадкий, – заявил Вуди в одном из интервью газете «Фигаро», – но без этого меня бы просто не было!»

Знаменитый американский комедиограф Вуди Аллен (настоящее его имя – Алан Стюарт Кенигсберг) родился 1 декабря 1935 года в Бруклине. Еще мальчиком за малый рост и огромный нос девчонки прозвали его Вуди – по-русски это что-то среднее между «Обрубок» и «Буратино». Ироничный всегда и во всем, впоследствии он взял это прозвище своим псевдонимом, назвавшись к тому же и Алленом. И не просто так, а из вредности. К тому же с тех пор он «помолодел» на целых 17 лет, так как считает принятие нового имени своим новым днем рождения. Так появился Вуди Аллен от… лукавого. Впрочем, никакой лукавый не стал бы связываться с ним! Сам режиссер, однако, считает, что у него в жизни много бесовщинки, и, наверное, не без основания. Он уверяет, что для создания кино ему даже не нужны никакие сценарии, поскольку «бесенок поможет»: «Я не снял ни одного продуманного фильма, меня озаряет в последний момент, и я делаю свое дело» – это его слова.

В Нью-Йорк Аллен перебрался, когда ему едва исполнилось 17 лет. Кино захватило его воображение еще в раннем детстве, и он мечтал, что когда-нибудь будет ставить фильмы. Без денег, без связей, зато с 16-летней женой Харлин Розен, которой тоже пришлось искать работу, он пробивал себе дорогу самостоятельно. Родители помогать сыну отказались. По их мнению, юноша из приличной еврейской семьи сначала должен был получить образование, найти свое место в жизни и только после этого решаться на такой ответственный шаг, как женитьба. Кроме того, им не нравилась затея сына заняться кинематографом. «Комедиант – это не профессия, на это не проживешь, – философски заметил Мартин Кенигсберг. – И если ты, Аллен, не способен просто принять это к сведению, учись на своем горьком опыте».

Но Вуди и не думал отступать. Он даже проучился один семестр на кинофакультете Нью-Йоркского университета, откуда его отчислили «за профнепригодность». Какое-то время ему приходилось довольствоваться участью литературного «негра», пишущего шутки для популярных комиков – Боба Хоупа и Бадди Хэккета, но уже в 1957 году Аллена «повысили» до редактора телешоу, а попутно он стал известен как сочинитель текстов и начал выступать как актер. Вуди сумел закрепиться на телевидении, где начал выступать в комедийном «Шоу из шоу». Маленького роста, рыжеволосый, с большим носом и с лицом, усыпанным веснушками, Аллен, кажется, самой природой созданный для роли клоуна, отнюдь не сразу нашел собственную исполнительскую манеру, но, найдя, довел образ «беззащитного очкарика» до совершенства.

Кроме того, он сочинял юмористические новеллы, писал пьесы для бродвейских театров и сценарии для телевидения. Его первые артистические успехи были отмечены и посетителями дорогих ресторанов, где он развлекал публику колкими, остроумными шуточками. Неказистый на вид парень держался на сцене так, будто попал туда случайно, в первый раз, и понятия не имеет, что делать. Его реплики звучали как экспромты, а имидж настолько подходил к его внешности, что неискушенные зрители и не догадывались, как тщательно все это было отработано – и милая нерешительность, и «оговорки по Фрейду», и нервозность, и ощущение спонтанности.

Однако в реальной жизни Аллен никогда не был «мил и нерешителен». Он имел на редкость твердый, деспотичный и педантичный до занудности характер, и кроме того, привык все «выстраивать» – такую режиссерскую жилку он проявлял даже в быту. Легко представить, как была разочарована его жена – увлекающаяся философией и музицирующая на фортепиано девочка, сбежавшая от родителей, поддавшись обаянию юного Кенигсберга. Настоящего Вуди она узнала только после бракосочетания. Муж требовал от нее стерильной чистоты в доме, составлял меню, которому Харлин должна была следовать безоговорочно. К тому же Аллен ехидно комментировал все, что бы она ни сделала. В результате через шесть лет супружеской каторги Розен подала на развод – а заодно и иск в суд, требуя с бывшего мужа материальную компенсацию за то, что он «презирал ее и высмеивал».

К тому времени Аллен был уже известным голливудским сценаристом. В кино он дебютировал в 1965 году сразу как актер и сценарист в фильме «Что нового, киска?», а в 1969-м сам поставил первый фильм «Хватай деньги и беги». Творчество Аллена – образец «авторского кино». Как правило, он сам пишет сценарий, сам режиссирует и сам снимается в главной роли практически в каждом своем фильме, а иногда и у других режиссеров. Почти сразу же он завоевал репутацию крупнейшего комедиографа американского экрана, работающего в традиции характерного еврейского юмора и парадоксальных хасидских притч. А созданную им маску стало невозможно отделить от самого Аллена: его герой, как и он сам, – одинокий, невротичный, измученный психологическими комплексами интеллигент, обитатель большого современного города.

Наступившие за этим 1970-е годы стали для Аллена «десятилетием пародий». Его фильмы – «Бананы», «Любовь и смерть», «Все, что вы всегда хотели знать о сексе, но боялись спросить!», «Заснувший» – быстро нашли свою аудиторию, с восторгом встречавшую каждую новую картину оригинального постановщика, актера и сценариста. Вуди же, в свою очередь, радовал поклонников невероятной плодовитостью – складывалось впечатление, что он живет на съемочной площадке и покидает ее только ради беседы со своим психоаналитиком. Он ненавидит боевики и триллеры и предпочитает снимать, как он говорит, «фильмы-бегства: по крайней мере, они приносят счастье на время и дают силы на то, чтобы вернуться в реальность, – и добавляет: – Страхи сопровождают меня всю мою жизнь. Страхи, рефлексии, неуверенность в своих силах. Моя внешность – это ведь тоже, простите, на любителя. Поэтому я ушел в комедии. В них я говорю о своих страхах, но так, что самому становится смешно. Например, о половом бессилии. Тема не самая радостная, не правда ли? Но я снял «Все, что вы хотели знать о сексе, но боялись спросить!». И мир умер от смеха. Я смеялся над своими проблемами, а зрители – над своими. Они меня за это и любят. Как любят психоаналитиков. Иногда даже больше, чем родную мать».

Несмотря на намеки на свое «половое бессилие» третьей составляющей (первые две – кино и неврозы) являются женщины Аллена. Их в жизни «закомплексованного невротика», как он любит себя называть, много. И всем им пришлось выдержать испытание его кино, его славой и его неврозами. О семейной жизни Аллена немало писала «желтая пресса». Можно сказать, что первая супруга еще легко отделалась от Вуди. После развода с Харлин вакантное место «музы» досталось Паулине Каэл, популярной критикессе и большой поклоннице его фильмов. Но прошло всего несколько лет, и Паулина, громко хлопнув дверью, вычеркнула Аллена из своей жизни, заявив, что ее «достал и этот человек, и его творчество».

Затем целых три года начиная с 1966-го роль законной супруги играла актриса Луиза Лэссер. Ее Аллен знал давно: в соавторстве ими была написана первая пьеса «Что нового, киска?», – а вот она «любимого Вуди», видимо, плохо разглядела. Луиза ходила вокруг Аллена на цыпочках, во всем повиновалась своему «повелителю», но про себя все чаще думала, что никогда еще не сталкивалась с таким махровым эгоистом. «Я интересовала его как нянька, актриса и домработница, но не как жена, – жаловалась она впоследствии. – Мы даже спали в основном в разных спальнях». Брак закончился тем, что однажды Аллен, вернувшись от психоаналитика, заявил: «Мой врач сказал мне, что ты не подходишь мне физически». Так Вуди решил подсластить подруге горькую пилюлю развода, ведь он нашел себе новую музу. На память о прожитых годах Луизе остались главные роли в четырех картинах Аллена.

Следующей период жизни Вуди можно назвать «с Дайаной Китон по жизни»: она сразу после роли в его спектакле «Сыграй это снова, Сэм» и одноименном фильме (1970 г.) стала его музой, актрисой и возлюбленной. С нею Аллен снял, возможно, лучшие свои фильмы – «Энни Холл», «Интерьеры», «Манхэттен». В «Энни Холл» режиссер впервые попробовал не столько спародировать, а только иронично взглянуть на собственную жизнь – жизнь депрессивного комика. «Алленизмы по поводу любви, дружбы, славы плюс поэтизация Нью-Йорка» – это стало квинтэссенцией всех последующих фильмов Вуди, но впервые проявилось именно в «Энни Холл». Неудивительно, что Киноакадемия была покорена: Аллен «с первой попытки» получил три «Оскара» за лучшую режиссуру, сценарий, мужскую роль, еще один дали Китон за главную женскую роль, и еще один – за лучшую операторскую работу. Правда, на церемонию режиссер не пришел, сославшись на то, что должен в тот вечер играть на кларнете в одном из нью-йоркских ночных клубов, о чем была предварительная договоренность. Кларнет – вторая привязанность Вуди после кинематографа, раз в неделю он продолжает выступать в нью-йоркских ночных клубах.

С этого момента карьера Аллена резко пошла в гору, причем популярность режиссера росла прямо пропорционально его неврозам. Тогда же он раз и навсегда установил жесткий и неизменный ритуал своей жизни, куда входили только теннис, игра на кларнете, съемки новых картин и периоды одиночества, когда он прятался от любопытных глаз в своем доме. Правда, и в обычные времена Аллен проявлял себя как режиссер, демонстративно отделяющий свою личность от голливудской тусовки и редко покидающий свой любимый Манхэттен.

Всего Вуди снял Дайану в восьми картинах. Снимал бы и дальше, поскольку она от него ничего другого и не требовала, но Китон в 1979 году переметнулась от носатого низкорослого очкарика к красавчику Уоррену Битти. Ушла – ну и ладно. Аллен не обиделся и даже «доснял» актрису в «Манхэттене», но уже присмотрел себе новую музу. Ею стала Миа Фэрроу, хрупкая шатенка с чарующе наивным лицом и жизнью, похожей на приключенческий роман. Их отношения, личные и творческие, продолжались 12 лет. Аллен снял любимую актрису в 13 картинах, в том числе таких шедеврах, как «Зелиг», «Пурпурная роза Каира», «Ханна и ее сестры», пока этот «счастливый» период не закончился грандиозным скандалом.

Дочь голливудской звезды Морин О’Салливан к моменту встречи с Вуди уже успела привыкнуть к тому, что все ее увлечения, браки и разводы неизменно вызывают шумиху в прессе. Настоящий фурор Миа произвела, когда в 21 год вышла замуж за стареющего Фрэнка Синатру. В 1968 году они тихо расстались друзьями, а через несколько месяцев Миа снялась в скандально известном фильме Романа Полански «Ребенок Розмари». Потом было увлечение буддизмом, поездка в Тибет, десятка полтора фильмов, официальный брак с пианистом Андре Превеном, от которого она родила двойню, изучение трансцендентальной медитации под руководством гуру Махариши Махеш Йоги, роман с оператором Свеном Нюквестом и другими. К 1982 году Фэрроу полностью разочаровалась в мужчинах и всю себя отдала новому хобби – приемным детям, число которых росло с каждым годом. Всего она удочерила и усыновила девять малышей, большинство которых были родом из Юго-Восточной Азии.

К моменту встречи с Алленом Фэрроу уже успела привыкнуть к отсутствию спутника жизни. Миа казалось, что Вуди послан ей в доказательство того, что мужчинам все-таки можно верить. Он восхищался ее индивидуальностью, а она смирилась с некоторыми его странностями – например, с нежеланием жить «одной семьей». Когда они познакомились, Аллену было уже под пятьдесят и превращать свою жизнь в «детский сад» он не собирался. В декабре 1987 года Фэрроу родила сына, которого назвали Сэтчел – в честь знаменитого негритянского баскетболиста. Еще одного ребенка, девочку, супруги удочерили совместно. О себе Аллен говорил в тот период: «У меня, видимо, очень высокий процент женских гормонов. В детстве я вырезал из бумаги куколок и одевал их в самодельные платьица а-ля Дина Дурбин. Миа в моем доме единственная, кто, оказавшись за городом, свободно управляется с трактором и знает, как починить телевизор».

По общему согласию Миа и Вуди снимали отдельные квартиры, но жили близко – по разные стороны парка. Встав каждый у своего окна, они частенько обменивались знаками. Даже их встречи были строго регламентированы. Но однажды, в 1992 году, Миа вошла в дом мужа раньше условленного времени и обнаружила на столе Аллена конверт с фотографиями, на которых в весьма неприличных позах блистала юной красотой обнаженная кореянка. Фэрроу была потрясена: красоткой оказалась их приемная дочь Сун-И Превен. Миа вначале впала в столбняк, а потом разразилась публичными разоблачениями. Она обвинила пожилого супруга в педофилии, инцесте и садизме. Актриса поклялась если не упечь муженька за решетку на всю жизнь, то хотя бы отсудить пару миллионов. Треть уже упоминавшейся книги Мэрион Мид посвящена подробному, минута за минутой, репортажу о жестокой, злобной и очень дорогостоящей борьбе за попечительство над «ребенком» между Алленом и Миа.

Шок и отчаяние актрисы от двойного предательства можно понять, тем более что Аллен и не думал отпираться. Более того, по словам Фэрроу, он цинично предложил ей «остаться друзьями» и намекнул, что как актриса она его по-прежнему вполне устраивает. Но теперь уже Миа жаждала вычеркнуть его из своей жизни. В «Мужьях и женах» ей пришлось доиграть – ее связывал контракт, но от роли в «Загадочном убийстве на Манхэттене» она с гневом отказалась.

Скандал был шумным и долгим, однако Вуди Аллен назвал его самой большой удачей в своей жизни. Режиссер, по Фрейду, не считает ошибкой то, что он оставил на каминной полке фотографии обнаженной Сун-И – это была поворотная точка к лучшему в его жизни, одно из счастливых событий. А так как вести судебные тяжбы по любому поводу он известный любитель (однажды даже подал иск в свой день рождения), то в этом процессе Вуди чувствовал себя как рыба в воде. Во-первых, его приемной дочери уже исполнился 21 год и за совращение несовершеннолетней его не могли привлечь. Сама же Сун-И, влюбленная в отчима, не дала показаний, с какого возраста началась их связь. К тому же Фэрроу, пережив тяжелый нервный стресс, наделала немало глупостей, например, подала на Аллена в суд, обвинив его в приставаниях к младшей из ее приемных дочерей – пятилетней Дилан. Но обвинение в педофилии показалось суду необоснованным, поскольку у актрисы не было никаких доказательств развратных действий мужа. Неудачной оказалась и попытка лишить Аллена родительских прав на его родного сына, и Фэрроу – с горя – поменяла тому имя. Правда, кипя гневом, она, по ее словам, все-таки не желала наносить Аллену физических травм. В разгар драмы ей позвонил Фрэнк Синатра и поинтересовался: «Малышка, хочешь, этому мерзавцу переломают ноги?» – но Миа благоразумно отказалась.

Несмотря на изматывающие, длящиеся не один год судебные тяжбы то с бывшей женой и звездой его фильмов Миа Фэрроу, то с журналистами в связи с обвинениями в сексуальном домогательстве приемной дочери (казалось бы, Аллен, с его постоянной иронической рефлексией на сексуальные темы, никак не мог попасть в заголовки бульварных газет), вдруг в середине десятилетия произошел новый поворот в творчестве Вуди: одну за другой режиссер поставил искрометные, веселые, полные смешных придумок комедии «Пули над Бродвеем» (1994), мюзикл «Могучая Афродита» (1995), «Все говорят, что я тебя люблю» (1996). В «Могучей Афродите» Аллен легко позволил себе обыграть эту неприятную историю о связи с падчерицей. Несомненно новаторским стал для стиля режиссера фильм «Все говорят, что я тебя люблю». Во-первых, Аллен раньше не пел. Музыку – сочинял, на кларнете – играл, но не пел. Во-вторых, ему пришлось все-таки нарушить спокойное течение своей нью-йоркской жизни и совершить пару пробежек вдоль венецианских каналов, равно как и исполнить несколько па на набережной Сены. Поет и танцует в фильме не он один, поет вся когорта звезд – от Джулии Робертс до Тима Рота, и все – своими голосами (следовательно, не очень профессионально), но в их пении легко угадывается основной мотив алленовского творчества: «Ешьте меня таким, какой я есть, со всеми моими забавными недостатками». В Голливуде любая знаменитость готова сняться у него даже бесплатно. Тем более что в отличие от многих режиссеров 1970-х годов, уже выдохшихся и снимающих очередную «старую песню на новый лад», Аллен с годами не растерял ни оригинальности подхода, ни чувства стиля, ни искрометного юмора. А события в его жизни лишь придают многим шуточкам из его картин особую пикантность. Голливуд любит Вуди – так любит, что терпит бесконечное алленовское ехидство и не устает номинировать его на «Оскары». Голливуд гордится им. Там считают, что Аллен – это ответ Америки на интеллектуальные изыски Европы, ведь он тоже способен умно рассуждать о Юнге и Фрейде, о неврозах и психоанализе, но потом может взять и безжалостно высмеять и Фрейда, и его хваленые теории, и тех, кто и шагу не ступит без консультации у психоаналитика.

Весь этот скандал продолжался несколько лет, обрастал слухами и, естественно, представлялся общественности аморальным. Однако «кризис» мирно закончился в 1997 году – Аллен и Сун-И поженились в Венеции, и свежесть и жизненная энергия юной возлюбленной оказали на Вуди стимулирующее действие. В интервью журналу «Vanity Fair» режиссер отметил, что он отчасти по-отечески относится к жене, которая младше его на 35 лет, но что это «настоящее чудо». По словам Аллена, именно это неравенство, вытекающее из того, что он старше и в большей степени состоялся в жизни, более опытен, снимает различные мелкие конфликты. Вуди, который после начала романа с Сун-И отказался от излюбленных сеансов психотерапии, говорит, что вся его жизнь прошла «в легкой форме депрессии». Известный кинорежиссер описывает свою супругу как человека, который хорошо владеет собой. Аллен добавляет, что Сун-И занимается воспитанием двоих детей, на ней держится дом и семья. Известно, что смена жен практически не изменила его рутинного распорядка дня, который начинается небольшой пробежкой на беговой дорожке. Остаток же (если нет съемок) он проводит на диване за работой. Единственной поправкой стало решение лично отвозить детей в школу.

Теперь вернемся к творчеству Вуди Аллена. Режиссер не ассоциирует себя с Голливудом. По его словам, будь в Нью-Йорке хоть одна приличная киностудия, он позабыл бы, где находится Лос-Анджелес. Но несмотря на всю его ненависть к Голливуду, снимать-то кино в Америке больше негде. И Вуди это понял. Тогда его спасла давняя приятельница, Джин Думанян, возлюбленный которой – известный мультимиллионер Джеки Шарф – несколько лет финансировал союз Аллен – Думанян. Прибылей магнату это не принесло, зато обогатило мировое кино рядом киношедевров, а Вуди как-то потихоньку получил статус живого классика. Он возгордился непомерно. И стал позволять себе разные режиссерские прихоти. Например, «пробил» китайского оператора для ретрофильма в жанре «нуар»! Постепенно расходы мэтра стали так велики, что Шарф вынужден был отказаться от чести работать с живым гением. Предварительно, правда, были испробованы все способы экономии, вплоть до отмены обязательного кофе для персонала. И вдруг Вуди Аллен сообщил всему миру, что мультимиллионер, его спаситель и спонсор, оказывается, должен ему кругленькую сумму денег. Возмущенный Шарф справедливо заявил, что продюсировал Аллена фактически себе в убыток. Но Америка – страна, любящая судопроизводство в любых его формах, – и судебный процесс завертелся.

Скандалы стали неотъемлемой частью жизни режиссера: «Время такое. Нужно крутиться. А это невозможно делать смирно. У меня такая сложная профессия», – парирует он. Когда его обвиняют, что и в личной жизни он не очень скромен, Вуди удивляется: «Да? Но в моей личной жизни всегда замешана любовь. С этим чувством я не могу бороться. Интересно, есть ли такие, которые могут? Наверное, нет. Они либо никогда не любили, либо не признаются. Человек, отказывающийся от чувства, – убогий. Я ни разу не отказался ни от одной женщины. Конечно, не всегда это была истинная любовь. Но всегда наслаждение. Мое кино – это плод моего наслаждения. Физического, прошу заметить. Без него и духовное не наступает». Аллен не скрывает, что в своей жизни он нарушил большинство табу, существующих в сознании современного человека.

Режиссер Аллен занимается не только кино, его эмоциональная натура требует разнообразных способов самовыражения – он написал шесть юмористических книг, в частности «Записки городского невротика». Суть книги легко представить, прочитав фразу, которую Аллен произнес в одном из интервью: «Можно распланировать всю свою жизнь и работать как вол, и каждое утро заниматься на тренажере (что, кстати, я сам тоже непременно делаю), а в один прекрасный день выйти на улицу – и влюбиться в кого-нибудь с первого взгляда или же попасть под автобус, что, в конце концов, совершенно одно и то же». Вуди к тому же грозит «разразиться» автобиографией, в которой поведает миру обо всех своих «проказах», даже о тех, которые прошли мимо вездесущих журналистов. Вот только цену своему бестселлеру он никак не сложит – ясно только, что это скандальное удовольствие будет стоить потенциальному издателю очень дорого. Вуди отказывается начать писать до тех пор, пока ему не предложат внушительный куш за труды. По некоторым данным, за права на мемуары Аллена уже развернулись нешуточные баталии, предложение в Великобритании и США уже превысило два миллиона фунтов стерлингов.

Из всех уже написанных многочисленных биографий на тему «Ох уж этот Вуди» наибольшее негодование у режиссера вызвала совершенно некритичная, изобилующая подробностями любовных похождений история его жизни, написанная Эриком Лэксом в 1991 году и получившая большой читательский резонанс. Л экс оказался «виновен» в том, что сумел привлечь самого режиссера к написанию книги. Но ни в одной биографической книге не сказано о том, что знаменитый режиссер без отрыва от кинематографии переквалифицировался в концертирующего кларнетиста. В 2004 году, почти в 70 лет Вуди доказал, что он никакой не меломан, а настоящий музыкант, выступив со знаменитым оркестром «Нью-Орлеане Джаз Бенд» с концертом в Испании (а затем в Германии и Монако), в стране, где ему при жизни поставили памятник в городе Овьедо. Когда Аллен исполнил произведения классического блюза, публика устроила ему овацию.

Практически все без исключения европейцы преданно любят фильмы Вуди Аллена. Почему, ведь за ним тянется скандальная слава? Водитель такси в Париже объяснил это так: «Он маленький. Он лысый. Он уродливый. Такого не придумаешь. Он похож на меня». Может ли кто-нибудь представить, что по твердости духа и готовности постоять за себя Вуди мало напоминает «маленького человека»! В течение нескольких десятилетий он сумел сохранить свою творческую независимость от всех коммерческих структур. Он по-прежнему – король авторского, некоммерческого кино, и режиссер, которым по праву гордится Америка. По словам Аллена, все свои фильмы он снимает о себе, даже если их герои ничуть на него не похожи. Поэтому неудивительно, что одна из его последних лент называется «Сладкий и гадкий» (1999) – более точной характеристики Вуди себе придумать не мог.

Единственное, на что жалуется знаменитый режиссер, что возраст – это «страшная вещь». «Постоянно слышишь только плохие новости. Ты физически изнашиваешься и умираешь! Вся эта чушь, которую говорят – качать на коленях внуков, мудрость, приходящая в золотые годы, – все это вздор. Я не приобрел мудрости, проницательности, зрелости. Сегодня я совершил бы те же самые ошибки, – говорит режиссер и продолжает: – Фрейд, Ницше, Юджин О’Нил чувствовали, что правда слишком болезненна, чтобы ее принять. Поэтому мы всеми способами стараемся себя обманывать. У каждого свои стратегии – это может быть работа, любовь или телевизор… Делать что угодно, чтобы только не думать об ужасной перспективе, которая открывается перед нами. Занять себя мелкими проблемами и переживаниями – например, волноваться по поводу неудавшегося второго акта своей пьесы или бояться, что твоя подружка спит с другим. У меня миллион подобных стратегий. Я обзавелся женой и детьми, которые отвлекают меня от мрачных мыслей. Но я слишком быстро работаю. Обычно режиссеры тратят уйму времени на то, чтобы добыть денег на фильм. Они заканчивают свой сценарий или покупают чужой, а потом идут обедать с продюсером или Джеком Николсоном и еще с тысячей людей, чтобы заключить договоры и достичь соглашений… Через два года фильм почти готов. Я же, закончив один фильм, не трачу времени на пустяки. Пара месяцев на написание сценария, пара месяцев на съемки и еще два – на монтаж. У меня остается много свободного времени. Я трачу его на музицирование, сочинение нового сценария, прогулки с женой и детьми, походы на баскетбол и в кино, на телевизор и чтение. Но все равно это занимает максимум полгода. Вторую половину мне абсолютно нечего делать, честно».

Вуди продолжает работать, и каждый его фильм, пьеса, юмореска – упражнение в том философском юморе, что сочетает пафос с издевкой. При этом вопросы, которые задает автор бытию, вполне серьезны; про ответы, конечно, такого не скажешь. Можно сказать, что Вуди Аллен превратил метафизику в зрелищный спорт. Следить за схваткой маленького очкарика с Вселенной и впрямь увлекательное занятие. Громкие скандалы уже в прошлом, но ценность творчества Вуди растет с годами. Его ценят и любят, что доказывает получение им «Пальмовой ветви ветвей» на 55-м Международном Каннском фестивале. В прошлом она присуждалась лишь единожды – Ингмару Бергману – и считается самой ценной и весомой в фестивальном мире. Интересно, что ради нее оба этих великих затворника выбрались на фестиваль, приглашения которого игнорировали многие годы.