Текст книги "Тени. Что чувствуешь, когда тебе ломают жизнь?"

Глава 20

Когда Хенси увозили, Гордон хотел поехать с ней, но объятия Габриэлы, его слова «мне страшно, папа, останься с нами», сделали своё дело. Он не поехал с ней в тот день и не приехал ни в какой другой после.

Состояние Хенси оказалось настолько тяжёлым, что даже бывалые врачи тихо ужались, им было трудно понять, что же замкнуло в голове столь юной девушки, что она впала в такое состояние. Первый месяц своего нового больничного заточение Хенси была не в этой реальности: её постоянно пичкали сильнодействующими отупляющими препаратами, да и без них состояние девушки было бы не лучше – после той ночи, когда самые страшные кошмары вновь ожили, психика Хенси покрылась каким-то панцирем, который наглухо скрыл её сознание от окружающего мира.

На смену первому месяцу пришёл второй, затем третий, началось лето, но Хенси об этом не знала – в палате с мягкими стенами не предусмотрены окна. А даже, если бы она знала, ей было бы всё равно. Хенси теперь было вообще на всё плевать. Она второй раз угодила в этот ад, и, на этот раз, было неизвестно, сколько это продлиться.

Лёжа на спине днями напролёт, Хенси смотрела в потолок, изредка моргая. Со временем она даже научилась представлять какие-то картины на этой серо-белой плоскости, создавать свои личные фильмы, «экранизировать» книги, но чаще она просто вспоминала то, что видела когда-то – по ту сторону больничных стен.

Хенси не знала, сколько она уже здесь находится, не знала, сколько ещё осталось, не знала, есть ли у неё шанс выйти, выздороветь. Порой, она начинала сомневаться в том, что всё то, что она видит правда. Круглосуточное пребывание в блеклых стенах без малейших раздражителей отупляли и оглушали сознание, распрямляя извилины. Девушке казалось, что ещё чуть-чуть и она станет овощем, тем самым овощем, который лежит годами в своей пропитанной затхлостью палате, на которого безразлично, а может быть немного снисходительно смотрят врачи. Тем овощем, который всем только мешает одним фактом того, что он есть, он не живёт, он – существует, вынуждая персонал совершать лишние телодвижения и ухаживать за ним. А потом, в один прекрасный день, кто-то из родственников скажет: «он только мучится, хватит с него страданий», подпишет соответствующие бумаги, человеку-овощу сделают укол – и всё, конец. Конец тела, но не человека, потому что человек в этом теле давно уже умер, и даже успел сгнить, источая едва уловимое, но от того не менее отвратительное зловоние, которым пропитаны стены психбольниц, хосписов, домов престарелых и прочих мест, куда отправляют тех, кого уже списали со счетов. Тех, кого называют – утиль. Тех, про кого все забыли и кто никому не нужен.

Время продолжало неумолимо течь вперёд. Давно прошли те полгода, через которые Макей обещал забрать дочь. И если первое время мысли о предательстве отчима вызывали в Хенси боль и желание выть зверем, то со временем ей стало всё равно. Время лучший учитель и дрессировщик, оно приучает человека к любым условиям и заставляет его повиноваться обстоятельствам, которые он не в силах изменить.

Хенси почти поверила в это, почти согласилась с тем, что ей суждено умереть здесь, так и не выйдя больше на солнечный свет. Но потом, потом…

Потом пришло осознание того, что ей всего лишь восемнадцать лет и до смерти ещё как минимум лет сорок. Эта мысль о том, что осталось ещё так долго призвана радовать любого нормального человека, но не Хенси. Чем больше она думала о будущем, чем явственней представляла себе то, как, год за годом, проходит её жизни, как сморщивается её кожа, седеют волосы, а она продолжает быть заточенной в этих мягких стенах, тем горше ей становилось.

Сперва осознание неизбежности будущего загоняло девушку в угол, вдавливало в пол, вжимая лопатками в твердь до трещин в кости, а затем, когда Хенси уже почти смирилась, в её голове что-то щёлкнуло.

– Нет, – подумала Хенси, резко открывая глаза, – нет, я не умру здесь. Не умру. Лучше подохнуть где-нибудь в канаве, но под открытым небом и чувствуя дуновение ветра на своей коже. Лучше так, чем стать очередным хладным телом с перекошенным лицом, похороненным в типовой могиле их кладбища.

Сознание Хенси словно вышло из некого транса, она впервые услышала голос врача, который уже минут пятнадцать что-то говорил и спрашивал, сидя напротив её постели. Сев, чему немало удивился доктор, Хенси повернулась к нему и сказала совершенно спокойным и нормальным тоном, которого мужчина никак не мог ожидать от девчонки, уже полгода лежащей в палате для буйных пациентов:

– Когда меня выпишут? – мужчина сглотнул и потёр висок ручкой. – Мистер… – взгляд девушки упал на бейджик. – Мистер Кливерс, я задала вам вопрос, вы слышали его?

– Да, – ответил мужчина, непонимающе и немного насторожено смотря на пациентку.

– Вы можете на него ответить?

– В данный момент – нет.

– Почему? – спокойно спросила девушка, обнимая колени. – Я совершеннолетняя и, насколько я знаю, мне более не нужно разрешение, чтобы покинуть эти стены? Достаточно того, что я чувствую себя нормально.

– Вы чувствуете себя нормально?

– Я только что об этом сказала, – кивнула девушка. – Когда я смогу выйти?

– М… – мужчина замялся, глядя в свои бумаги, словно надеясь найти в них ответ. – Мисс, вы лежите у нас так долго, и ни разу до этого даже не ответили мне, когда я спрашивал вас о самочувствие.

– Извините, была не права, – спокойно извинилась девушка, глядя на эскулапа. – Поймите и меня, мне не хотелось разговаривать и, мне кажется, я имела на это право?

– Вполне, – кивнул мужчина.

– Теперь я изменила своё мнение, – девушка слегка пододвинулась к краю постели. – Я хочу знать – когда я смогу выйти отсюда?

– Вы слишком долго лежали здесь, не показывая положительной динамики… – мужчина терялся и потел, продавливаемый взглядом девушки.

– Сколько? – повторила Хенси. – Просто назовите срок?

– Десять месяцев, вы лежите здесь уже десять месяцев, – ответил эскулап, доставая платок и утирая лоб. Бровь девушки дрогнула вверх, но она едва заметно мотнула головой – это огромный срок, но сейчас это была не главная информация.

– Я имела в виду – сколько мне осталось до выписки?

– Понимаете, мисс, как я уже сказал, вы не показывали никакой положительной динамики…

– Вы же видите, что я вполне здорова? – перебила мужчину девушка.

– Вижу, но, простите, я не могу верить вам на слово.

– Так поверьте своим глазам, – девушка развела руками и чуть откинулась на подушку. – Разве я похожа на психа?

– Мисс, я не хочу вас обидеть, но я повидал много тех, кто выглядел нормально, а потом творил страшные вещи. Мы не можем выписать вас до тех пор, пока не убедимся, что вы готовы выйти отсюда и вернуться к обычной жизни.

– Хорошо, – слова врача злили Хенси, его несговорчивость бесила, но девушка прекрасно понимала, что сейчас самое неподходящее время для проявления агрессии. Прикрыв глаза, делая вид, что что-то обдумывает, а на самом деле считая до десяти, Хенси дала себе время, чтобы остыть.

– Мисс, вы в порядке?

– Да, я просто задумалась… – она открыла глаза и посмотрела на мужчину самым наиграно-искренним взглядом, на который была способна. – Я так долго здесь, знаете, это совсем нелегко проводить свои дни в заточении, когда тебе всего восемнадцать лет…

– Понимаю, – мужчине было неловко смотреть на девушку, видеть её глаза, в которых плескалась такая искренняя надежда. Надежда, которую Хенси так усилено демонстрировала мужчине, дабы растопить его сердце.

– Просто скажите, – продолжила Хенси, выждав время, – сколько мне ещё необходимо здесь пробыть?

– Я не знаю…

– Прошу вас, – Хенси не узнавала себя. Впервые в жизни она играла на чужих чувствах, так нагло и подло пользуясь ими. Девушка давно потеряла способность живо чувствовать, но зато она приобрела талант мастерки играть в чувства.

– Думаю, – начал мужчина, глядя на такую светлую девушку, с большими чистыми глазами. – Думаю, что для подтверждения улучшения вашего состояния понадобятся три месяца или около того.

– Три месяца?

– Я понимаю, это так долго…

– Совсем нет, – перебила мужчина девушка. – Я смогу подождать, я уже так долго ждала… – мужчина опустил глаза и теребил в руках платок. – Доктор?

– Да?

– Вы же мой новый лечащий врач? – Хенси не знала этого точно, но ей казалось, что раньше какой-то другой голос говорил с ней.

– Да, я перевёлся в эту больницу совсем недавно, после того, как ваш прошлый врач уволился.

– Наверное, поэтому мне и стало лучше, – это была нескрываемая лесть, но она работала – мужчина зарделся и вновь утёр лоб платком. Все люди падки на сладкие слова. – Доктор, не бросайте меня, вы же должны знать, насколько это важно – человеческое общение и отношение? – заглянув в глаза доктору взглядом побитого оленёнка, девушка продолжила: – Мистер Кливерс, пожалуйста, доведите меня до выписки, приходите каждый день…

– Я и так должен… – мужчина совсем растерялся, размякнув от слов девушки, что так искренне смотрела на него, прося о такой мелочи, как присутствие. – Я никуда не собираюсь уходить, до пенсии мне ещё далековато…

– Это хорошо, – вздохнула девушка, прикрывая глаза. – Знаете, мне пришлось побывать в трёх больницах, эта четвёртая, и вы – самый приятный из всех врачей, которых я видела.

– Мне приятно, что я вам нравлюсь, – ответил мужчина и тут же покраснел ещё гуще, думая, насколько уместны его слова? – Мисс?

– Да?

– Может быть, вы ответите на мои вопросы? – он показал на свой блокнот.

– Хорошо, – кивнула девушка, садясь удобнее.

Расспросив девушку обо всём, мужчина пожелал ей приятно дня и покинул её палату. Когда за ним закрылась дверь, улыбка медленно и как-то зловеще сползла с лица Хенси, открывая истинные её эмоции. Её губы были лёгко изогнуты в какой-то злой улыбке, а глаза смеялись над доверчивым мужчиной, так легко поверившим в сладкие речи юной пациентки.

По сути, Хенси толком и не обманывала доктора – она чувствовала себя здоровой, насколько это вообще было возможно в её положении, и была готова покинуть эти стены хоть сегодня, но до этого дня она совершала ошибку – игнорируя внешний мир и тех, кто мог открыть перед ней двери этого ада.

– Но больше я такой ошибки не допущу… – прошептала Хенси, улыбаясь сильнее и сверля взглядом тяжёлую дверь, за которой скрылся врач.

Глава 21

С того дня стартовала игра, в которую были вовлечены двое, но знала о ней одна лишь Хенси. Она была приветлива с врачом, отвечала на все его вопросы, постепенно раскрываясь всё больше. Ей так хотелось блеснуть здоровьем, показать, что – пора-пора её отпускать на свободу, но девушка понимала, что не следует форсировать события, дабы не привлекать к себе лишнего внимания и не вызывать вопросов.

– Три месяца, так три месяца, – думала Хенси, улыбаясь мужчине в белом халате, – по сравнению со всем остальным, это – сущая мелочь.

Врач и пациентка, стараниями Хенси, всё сильнее сближались. Со временем доктор начал приносить ей какие-то забавные истории, рассказывать анекдоты, над которыми она не сразу, но начала смеяться, что вызывало в мужчине чувство гордости и умиления. Он считал себя супер-специалистом, героем, который вытащил такую безнадёжную девочку.

Единственная тема, которую они обходили в разговорах была тем, что привело девушку сюда – Хенси не заговаривала об этом сама, по очевидным причинам, а врач, как человек образованный и воспитанный понимал, что о подобном не говорят, тем более с пациенткой, которая наконец-то начала выражать какие-то эмоции и возвращаться к нормальной жизни. Он же не знал, что всё это – хитроумный план, родившийся в уме юной девушки, он не знал и не видел того холодящего душу взгляда и той улыбки, которые блуждали на её лице каждый раз, когда за ним закрывалась дверь и её свобода приближалась ещё на один день.

За два года, проведенных в стенах больниц, девушка успела наизусть выучить тесты и контрольные вопросы, которые должны были служить показателем её здоровья или болезни – её не составляло труда отвечать на них правильно, умалчивая то, что она на самом деле об этом думала.

И вот, в один ничем не примечательный для остальных день, Хенси услышала заветные слова:

– Тебя выписывают, девочка, – улыбнулся врач, озвучив благую весть. – Ты рада?

– Спрашиваете? – девушка расплылась в улыбке. – Спасибо вам, спасибо!

– Тебе спасибо, Хенси, – врач вновь смутился, – ты очень скрашивала мои рабочие будни, я буду скучать по тебе, но, понимаю, что очень глупо и безрассудно желать новых встреч? – девушка заливисто рассмеялась. За эти три месяца она научилась мастерски имитировать искренние эмоции. Доктор покачал головой и тоже улыбнулся. – Вот, подпиши здесь, – он указал на места, где должна была быть роспись девушки. – Что ж, Хенси… – он развёл руками, не зная, что говорить. – Осталось собрать вещи?

– Да, – кивнула девушка.

– Тебе нужна помощь?

– Нет, спасибо. – кивнув, мужчина направился к выходу, но обернулся в дверях. – Хенси, я позвоню твоим родителям? – внутри девушки всё сжалось при упоминании о тех, кто запер её в этом аду, бросив гнить в мягких стенах.

– Можно, я сама это сделаю? – хлопая ресницами, спросила девушка.

– Мм… Хорошо, – согласился врач. – У тебя есть телефон? Какая глупость, я же знаю, что нет!

– Если вы позволите, я воспользуюсь вашим?

– Конечно, Хенси, бери, – передав девушке аппарат, мужчина вернулся к двери. – Что ж, не буду слушать личный разговор, думаю, сейчас будет много счастливых криков и слов о любви?

– Это слабо сказано.

– Тогда, разговаривай, собирайся. Полчаса тебе хватит?

– Вполне.

– Тогда, я вернусь через полчаса, – сказал мужчина, кивая и доставая платок, утирая лоб. – Собирайся, – повторил он, покидая палату.

– Обязательно, – прошептала девушка, сжимая в руке телефонный аппарат, когда за эскулапом закрылась дверь.

Понятное дело, Хенси никому не стала звонить, врач мог бы это спокойно проверить, заглянув в список исходящих вызовов, но доверчивый мужчина даже подумать не мог о том, что милая девчонка его обманывает. Быстро собравшись, девушка натянула на лицо радостное выражение, чтобы быть готовой к возвращению эскулапа, и стала ждать.

Вопреки тому, что однажды её уже обманули и полгода растянулись на год, мужчина пришёл ровно через полчаса, улыбаясь и помогая девушке вынести свои немногочисленные вещи. Едва слышный скрип петель тяжёлой двери были подобны музыке для ушей Хенси, так долго мечтавшей об этом. Она так хотела ликующе улыбнуться или даже закричать, показать всем, что победила, но это было бы роковой ошибкой. Понимая это, Хенси молчала, лишь улыбаясь и переговариваясь с доктором, записывая его номер и обещая звонить, сообщать о самочувствии и просто о жизни.

Несмотря на то, что это было необязательно, доктор довёл Хенси до самого выхода из больницы, останавливаясь у самого порога, где уже чувствовался прохладный апрельский ветерок.

– Тринадцать месяцев, – билась в голове Хенси мысль, когда она впервые за столь долгий срок увидела улицу через стекло в двери, – тринадцать месяцев…

– Что ж, Хенси, – врач развёл руками и похлопал себя по карманам, – не буду тебя задерживать. Наверное, тебя уже ждут?

– Да, – кивнула девушка, неопределённо махнув в сторону нескольких машин, припаркованных вдалеке.

– До встречи, Хенси. Нет, – поспешил поправиться врач, – не здесь, конечно же, может быть, свидимся как-нибудь на улице или в магазине, в кафе?

– Может быть, – Хенси улыбнулась и поправила сумку на плече, – кто знает… Но я буду рада вас видеть.

– Я тебя тоже, Хенси, честно. Ты мне стала, как дочь.

– Вы мне тоже стали очень близки и очень помогли мне, – девушка кивнула, – спасибо вам, а теперь, мне пора.

– Я понимаю, Хенси, иди.

– Ещё раз – спасибо, – сказала Хенси, оборачиваясь и толкая дверь, выходя на улицу. В лицо ударил мокрый и прохладный воздух – апрель опять не радовал теплом, но Хенси это было не важно. – Свобода, – прошептала Хенси, глядя в темнеющее небо, – свобода…

Поправив сумку, девушка бодрым шагом направилась в сторону автобусной остановки, но не той, что была рядом, а следующей, где её не мог увидеть добродушный врач, так верящий ей.

Как раз, когда Хенси подошла к мокрой, блестящий от недавнего дождя остановке, подоспел автобус. Заняв свободное место, девушка запихнула сумку под сиденье и отвернулась к окну. Следя за пролетающими за окном фонарями, домами и прохожими, девушка думала о том, что дальше? Она не собиралась возвращаться домой, потому что дома у неё больше не было – нельзя было назвать домом место, где тебя не ждут, и нельзя было назвать семьёй тех, кто предал тебя и бросил.

– Уеду, – думала Хенси, постепенно начиная дремать, – устроюсь на работу, уборщицей точно должны взять или официанткой. Какая разница? Главное, чтобы на кусок хлеба и угол хватало, а мечты, амбиции… Да ну их к чёрту, мечты эти! Мечты не всегда сбываются – может вмешаться судьба, а вот планы… Планы – это другое дело, потому что за их реализацию отвечаешь только ты сам.

Глава 22

– Конечная! – громко объявил хрипловатый мужской голос, вырывая девушку из объятий сна. – Конечная, есть кто ещё? Выходим! – поморщившись, Хенси потянулась, разминая затёкшие конечности и поспешила покинуть автобус, чтобы не нарываться на гнев уставшего за смену мужчины. Убедившись, что никого из пассажиров не осталось, мужчина вернулся за руль и покатил автобус в сторону депо.

Когда автобус скрылся из виду, Хенси окружила тишина – она стояла на пустынной остановке, точнее, о том, что это была остановка говорил только указатель – никаких скамеек или подобного здесь не было. Вокруг ни одной живой души, фонари светят тускло и через один, лёгкий влажный ветерок гоняет какой-то мусор – так себе картина.

Поёжившись, Хенси застегнула куртку до самого верха и запустила руки в карманы, нащупывая там мятые купюры. Осмотревшись, девушка заметила фигуру, идущую по другой стороне улицы, бегло посмотрев направо и налево, она перебежала через магистраль, подбегая к пожилой женщине, которая непонятно что делала на улице в столь поздний час.

– Извините, – женщина вздрогнула и посмотрела на Хенси, – вы не знаете, где здесь остановка? Здесь где-то должна быть остановка, с которой отходят рейсовые автобусы в другие города?

– Там, – женщина махнула рукой, – пройди вперёд и за поворотом будет остановка.

– Спасибо, – поблагодарила девушка женщину и поспешила к месту назначения.

Автобус приехал только через сорок минут, за это время Хенси успела порядком замёрзнуть и постоянно уговаривала себя не спать. Когда двери отворились, девушка вскочила на ступеньку, желая поскорее сесть и поспать, но столкнулась с высоким мужчиной, походящим на шкаф. Справившись с недоумением, Хенси прочла на его форме «контролёр» и полезла в карман, спрашивая его:

– Сколько стоит билет?

– Двадцать пять долларов. – Хенси достала все свои деньги и, пересчитав мятые купюры, подняла глаза на мужчину:

– У меня всего двадцать…

– Тогда, вы никуда не едите.

– Прошу вас… – попыталась упросить мужчину девушка, но он, видно, был давно привыкший к подобному.

– Мисс, если вы никуда не едите, а вы никуда не едите – покиньте автобус. – Хенси хотела ещё что-то сказать, но, столкнувшись с равнодушным взглядом мужчины, отступила. Сжав зубы, она спрыгнула на асфальт, отходя от автобуса. Машина постояла положенные двадцать минут и уехала, так никого и не дождавшись.

Время шло и хоть у Хенси не было часов, но она явственно ощущала приближение ночи. Темнота сгущалась, одинокий фонарь периодически моргал, а холодный ветерок усиливался, заставляя девушку прятать руки в карманах и всё чаще оглядываться, надеясь на то, что подъедет другой автобус, на который у неё хватит денег.

Поняв, что автобус не приедет, а если и приедет, то совсем не скоро, Хенси подняла сумку и пошла прочь, направляясь в противоположную от города сторону. Редкие машины заставляли девушку вздрагивать, она боялась, что, если будет проезжать полиция, они могут обратить внимания на одиноко идущую фигуру, но полиции не было.

После того, как Хенси пересекла черту города, машина становились всё более редкими, пока не исчезли вовсе. Мир засыпал и только Хенси продолжала бодрствовать, идя навстречу ночи.

– Подвезёте? – с надеждой в голосе спросила Хенси, когда ей удалось остановить машину.

– А куда тебе, девочка? – спросил приятный полноватый мужчина. Такие извечно бывают примерными семьянинами, заботливыми отцами и хорошими работниками, вот только вершин в работе добиваются редко.

– В Бремен, – ответила девушка.

– Мне почти по пути, я еду в Дельменхорст, он в 12 километрах от Бремена.

– Я знаю, – кивнула девушка.

– Могу подкинуть и тебя, садись, всё лучше, чем одному куковать. – девушка поспешила кивнуть и сесть в машину. – Как тебя зовут?

– Хенси.

– А меня – Гилберт.

– А фамилия? – спросила девушка, широко зевая и прикрывая рот ладонью. – Извините…

– Ничего, Кох. – Хенси хотела что-то ответить, но вновь зевнула. – Если хочешь, можешь поспать.

– Не думаю, что это будет удобно… – ответила Хенси, оглядывая не очень удобное сиденье.

– Можешь на заднее сиденье сесть, правда, там сумка стоит, но ты её подвинуть можешь.

– Можно? – девушке настолько хотелось спать, что о приличии и уместности как-то не думалось.

– Да, сейчас, я остановлюсь…

Когда мужчина притормозил, Хенси быстренько перебралась на заднее сиденье, устраиваясь на нём и кладя голову на большую, набитую чем-то сумку.

– Добрых снов, девочка.

– Спасибо, – отозвалась Хенси, вновь широко и долго зевая. – Спасибо вам.

Хенси разбудило странное копошение у её ног, перебрав ими, девушка попыталась вновь заснуть, но движение не прекращалось, заставляя девушку перебороть сон и открыть глаза.

– Что вы делаете? – сон как рукой сняло, девушка подскочила. У её ног сидел водитель, который уже успел стянуть с неё джинсы. – Что вы делаете? – оглушено повторила девушка, пытаясь сесть, но его руки держали её ноги, не позволяя этого. – Отпустите меня, – попросила девушка и тут же потребовала: – Отпустите меня! Немедленно!

– Я всего лишь хочу тебе помочь, – голос мужчины больше не казался добрым и порядочным, он слышался сальным и заставлял ёжиться. Посмотрев в маленькие, как-то странно блестящие глаза мужчины, Хенси попыталась ударить его ногой, но он дёрнул её за щиколотки, валя. Падая, Хенси ударилась головой обо что-то твёрдое в сумке, голова немного закружилась. – Отпусти меня! – вновь потребовала девушка, но мужчина, не слушая её, сдёрнул с неё джинсы, оставляя их висеть на одной ноге. – Отпустите меня! Отпустите… – уже взмолилась девушка, по щекам потекли слёзы, а внутри всё сжалось от ужаса.

– Не кричи, я не сделаю тебе больно, – сально прошептал мужчина, наваливаясь на девушку. Отчаянно упёршись ладонями в его грудь, она пыталась оттолкнуть его или хотя бы удержать, но он весил раза в два больше, чем Хенси и у неё заведомо ничего не могло получиться.

– Отпустите меня, – не своим голосом закричала Хенси, – отпустите меня, отпустите! Я буду кричать! Буду! Я буду кричать! Меня услышат!

– Замолчи, – прошептал мужчина, зажимая рот девушки потной ладошкой, а второй забираясь под её кофту, проводя по животу. Когда его толстые, грубые пальцы коснулись блеклого шрама внизу её живота, девушка резко распахнула глаза и забилась с новой силой. Перед глазами вновь ожили страшные моменты того дня, но самое ужасающее было то, что они могли повториться.

– Я не переживу этого, – отчаянно думала Хенси, пытаясь как-то сдержать плотного мужчину, для которого её попытки были, что слону соломинка, – я не смогу. Если меня вновь… – она не могла произнести этого даже мысленно.

Когда мужчина убрал руку ото рта Хенси, она толкнула его в грудь и со всей силы закричала, пытаясь извернуться.

– Да тихо ты, – шикнул мужчина, прижимая её к сиденью одной рукой, а второй пытаясь стянуть трусики, – тихо… – девушка яростно мотала головой, брыкалась, дёргалась – это мешало. Сдавив горло девушке, заставляя её как-то обречённо всхлипнуть, мужчина ударил её по лицу. Раз, второй. Во рту появился металлический привкус крови, которая тонкой струйкой побежала по подбородку из разбитой губы. – Не волнуйся, больно не будет, – шептал он, стягивая с девушки бельё и коленом разводя её ноги, – у тебя же не первый раз? – Хенси яростно замотала головой, заскулила, взывала, моля, умоляя о том, чтобы её не тронули.

Но мужчина был слеп к мольбам девушки. Когда его грубые пальцы коснулись нежной кожи лобка, Хенси попыталась ударить его ногой, но он, перехватив её конечность, отвёл её в сторону, ещё больше сковывая движения девушки и лишая её и без того призрачной надежды на бегство.

Навалившись на неё, удерживая её своим весом, мужчина торопливо расстегнул штаны. Почувствовав на своей коже прикосновение обжигающей плоти, девушка забилась с новой силой, с какой-то отчаянной, безнадёжной силой, которой было слишком мало, чтобы спастись.

Из-за брыканий девушки мужчине никак не удавалось войти в девушку. Раздражённо рыкнув, он дёрнул её за ноги, укладывая ниже и тут же вновь навалился на неё всем весом, прижимая к сиденью и не давая вдохнуть. Он был тяжёлым, потным и нагло стремился овладеть рыдающей девушкой.

Получив очередную пощёчину, выдыхая и не имея возможности вдохнуть вновь, девушка закрыла глаза. В голове отчаянно билась паника, стучала в висках, сводила мышцы и заставляла бороться. Бороться, как животное, угодившее в капкан браконьера – зверь заведомо обречён, но он борется, пока последние силы не покидают его израненное зубьями капкана тело.

Отчаянно сопротивляясь, что совершенно не мешало мужчине, девушка пыталась ударить его, но он, опьяненный похотью, не чувствовал её слабеньких ударов.

– Лучше умереть, – пронеслось в голове девушки. – Лучше умереть! – отчаянно закричала она, когда он провёл ладонью ей между ног.

Заведя руку за голову, Хенси пыталась найти что-то, хоть что-то, что помогло бы ей. Трясущиеся пальцы наткнулись на сумку, ощупывая её, смотря в потолок, Хенси что-то нашла. Почувствовав, как горячая головка касается её там, внизу, девушка схватила предмет и со всей силы замахнулась, даже не видя, куда бьёт.

Мужчина надрывно закричал, её обрызгало чем-то тёплым и вязким. Почувствовав, что её больше не держат, Хенси забилась в угол, вжимаясь в дверь и наконец открыла глаза. Перед ней лежал, содрогаясь, хрипя, безумно вращая глазами мужчина. Из его шеи торчала ручка, пробившая сонную артерию. Кровь быстрым потоком текла по его плечам, марала темную ткань сиденья.

– Нет, – прошептала Хенси, но в следующий миг сорвалась на крик, бросаясь к мужчине и вырывая ручку из его шеи. – Нет, лучше ты сдохнешь! Урод! – когда ручка перестала перекрывать рану, кровь потоком хлынула наружу, выходя упругими толчками, заливая всё вокруг.

Не долго побившись в агонии, мужчина затих. Какое-то время просидев, вжимаясь в дверь, девушка потянулась к мужчине и проверила пульс – его не было. Мужчина был мёртв.

– Вот и всё, – прошептала Хенси, глядя куда-то перед собой. – Теперь меня точно закроют до конца моей жизни… Или нет? – в её душе зародилась надежда, больной план. Резко подняв голову, девушка, стараясь не задевать мерзкую тушу, перебралась на переднее сиденье села за руль.

Часы показывали четыре утра. Не понимая, что делает, Хенси не слушающейся рукой повернула ключ зажигания и выехала на проезжую часть. Она не умела водить, но сейчас об этом было совершенно не время задумываться. Стараясь ехать не быстро, чтобы не погубить себя в аварии, Хенси двигалась вперёд. В скором времени ей на глаза попался указатель с надписью: «Бремени 20 километров».

– Дойду, – прошептала Хенси и свернула на очень удачно подвернувшуюся лесную дорогу.

Заехав достаточно далеко, Хенси выскочила из машины и бросилась к багажнику, доставая оттуда неподъёмную канистру, веса которой от шока она даже не чувствовала. Облив салон, девушка нашла в бардачке спички и, чиркнув деревяшкой об коробок, бросила её на сиденье. Оно вспыхнуло мгновенно. Отойдя на безопасное расстояние, девушка отрешённо смотрела на то, как огонь поглощает машину.

– Взорвётся, – запоздало подумала она, делая несколько шагов назад. В этот момент машина взорвалась, подскакивая над землёй и сбивая Хенси с ног ударной волной. Поднявшись на ноги, она утёрла с лица пот, слёзы и кровь – что и где понять было уже невозможно, всё слилось и смешалось.

Только сейчас она поняла, что так и бегала с джинсами, болтающимися на одной ноге. Надев штаны, обернувшись и сплюнув на землю слюну с кровью, Хенси пошла вперёд, вышла на проезжую часть.

Позади полыхал автомобиль, уничтожая тело её мучителя, который волею случая поменялся местами с жертвой, впереди загорался рассвет, разливаясь по небу каким-то особенно кровавым цветом. В голове было пусто – никаких мыслей, эмоций или чувств, ничего не было. Хенси просто шла навстречу новому дню, периодически утирая с губы выступающую кровь и отрешённо смотря за тем, как стремительно алеет небо.

Глава 23

…Когда у человека есть ради чего жить, он не задумывается, насколько ужасен его смысл…

Прошло шесть лет. 2015 год, март.

За огромным панорамным окном сгущалась ночь, загорались фонари и вывески развлекательных мест, заманивая своим светом клиентов подобно тому, как огонь влечёт в свои объятия бездумных мотыльков. Напротив сидела девушка, откинувшись в глубоком кресле из тёмной кожи и всматриваясь в ночь. Чёрные, коротко стриженые волосы с длинной косой чёлкой, которая прикрывала лоб, широко расставленные ноги, обтянутые чёрными джинсами. На губах едва уловимая улыбка-усмешка, посвященная всем и никому одновременно, лёгкий прищур серо-зелёных глаз, которые в полумраке казались болотно-стальными. Левая её рука лежала на колене, перебирая пальцами в каком-то ленивом нетерпении, в пальцах правой руки тлела забытая сигарета, которая уже успела догореть почти до фильтра.

Не поворачивая головы, девушка раздавила окурок в пепельнице и достала новую сигарету, слишком медленно поднося её ко рту, обхватывая губами. Раздался щелчок зажигалки и огонь, отразившись в её глазах, подпалил табак, который, едва уловимо треща, наполнил комнату новой порцией тяжёлого, сладковатого дыма.

Когда в дверь постучали, девушка даже не обернулась, коротко отвечая:

– Войдите.

Бесшумно открылась дверь и в номер вошла горничная, толкая перед собой миниатюрный столик.

– Я принесла ваш ром, – сказала горничная, беря в руки бутылку, но не двигаясь с места. Хозяйка номера продолжала сидеть спиной к девушке, заставляя её волноваться. Работница знала, что, если у девушки возникнут вопросы к её работе, то ей не поздоровится. – Мисс Литтл, я… – вновь несмело начала горничная, но девушка, сидящая в кресле, медленно встала, позволяя на миг увидеть своё лицо, и пересела на огромную кровать.