Текст книги "Тени. Что чувствуешь, когда тебе ломают жизнь?"

– По-моему, – начала говорить девушка, её голос звучал спокойно, даже слишком, но в глазах различалось зарождающееся раздражение, – ты не закончила свою миссию?

– Эм… – девушка растерялась, ладошки вспотели и она сильнее сжала в руках бутылку дорогого напитка.

– Ты меня слышишь? – стальной тон и взгляд, по которому ничего нельзя было понять пугали девушку и вгоняли в некий транс, словно она была кроликом, а перед ней был удав.

– Сейчас, извините, мисс, – совладав с волнением, ответила горничная, подкатывая столик к постели, на которой сидела хозяйка, доставая бокал и наливая в него напиток. – Возьмите, пожалуйста, – едва заметно кивнув, девушка приняла бокал, коснулась его губами, но глотка не сделала.

– Ты новенькая?

– Да.

– Это сразу видно, – ответила хозяйка номера, – бывалые работники бывают куда расторопнее.

– Извините… – вновь попросила прощения девушка-горничная.

– Ты волновалась, – это был не вопрос, а именно утверждение, что заставило работницу вопросительно посмотреть на черноволосую девушку. – Это нормально, – добавила она, делая глоток тёмного напитка. – Как тебя зовут?

– Виктория, – негромко ответила горничная, перебирая в руках свой передничек.

– Думаю, кто я – ты знаешь?

– Да, мисс Литтл.

– Правильно, – черноволосая девушка впервые улыбнулась, – не нужно называть меня по имени.

Девушка-горничная хотела спросить: «вам не нравится ваше имя?», но вовремя одёрнула себя.

– Сядь, – приказным тоном попросила черноволосая девушка, указывая на место рядом с собой. Коротко кивнув, работница села, сжимая коленки и кладя на них ладони. Хозяйка номера, едва заметно ухмыльнувшись, чуть отсела, начиная рассматривать молоденькую работницу. Точёная фигурка, не лишённая правильных округлостей, вьющиеся каштановые волосы, которые сейчас были убраны в пучок, что мешало судить об их длине, аккуратное личико со слегка вздернутым носиком и маленьким пухлым ртом. Одета девушка была в типичную форму горничной, только сильно укороченную и сексуализированную – в хороших отелях хозяева были готовы на всё, чтобы угодить именитым и просто состоятельным постояльцам. А сексуальные служительницы чистоты, по их мнению, были одним из важнейших факторов успеха. К слову, отель, в котором остановилась девушка, по праву считался одним из лучших в Лондоне…

– Мило, – подумала черноволосая, делая маленький глоток и обращаясь к своей невольной собеседнице: – Встань. – послушно встав, девушка замерла перед хозяйкой номера, ожидая дальнейших указаний, но их не последовало. – Какой у тебя рост? – каждый раз, когда черноволосая открыла рот, она говорила что-то такое, что заставляло девушку теряться всё больше и больше.

– 169 сантиметров.

– Не дотягиваешь, – ответила хозяйка номера, беря из пепельницы почти истлевшую сигарету, делая затяжку и туша её. – Насколько я знаю, у вас здесь персонал исключительно модельных параметров, а ты, при всей своей милоте, не вписываешься в эти стандарты. – девушка замолчала на несколько секунд и продолжила: – Как же ты сюда попала?

– У меня пока что испытательный срок, – честно ответила горничная, продолжая стоять, – но я надеюсь, что меня возьмут на постоянную работу, она очень нужна мне.

– Хочешь соблазнить богатенького постояльца?

– Нет, – девушка покачала головой, – нет… Мне нужны деньги.

– Деньги нужны всем, – сказала черноволосая и добавила, вновь сощуривая глаза. – Всем, кроме тех, у кого они есть.

– Наверное…

Хозяйка номера замолчала, разглядывая уже пустой бокал со следами дорого, терпкого напитка на стенках. Она знала, что ей не обязательно поддерживать разговор, не обязательно отвечать или что-то говорить, потому что собеседник будет ждать столько, сколько ОНА потребует. Эта власть пьянила сильнее крепкого алкоголя.

Она знала, что каждый, даже самый ненормальный её каприз непременно исполнят, потому что хозяева заведений, где девушка появлялась, понимали, что её слово может вознести их и восхвалить, а может поставить крест на существовании ресторана/отеля/бутика и прочих мест. Она была одна из тех, кого называют светскими львицами – никто толком не знает, что они такого сделали, чтобы заработать славу и успех, но все ими восхищаются, прислушиваясь к их словам. Потому мисс Литтл могла позволить себе любые капризы.

Порой, конечно, случалось и такое, что ей попадались особо принципиальные индивиды, с чёткими жизненными ориентирами и моральной позицией. Она никогда не тратила на таких нервы – она вообще забыла, как это делается. Всю зависело от её настроения: если оно было хорошим, то девушка пыталась поиграть с «жертвой», разговорить её и расшевелить, сломать и заставить выполнить приказ. Если же девушка была не в настроении, она ограничивалась одним звонком и в этот же день попавший в её немилость с треском вылетал на улицу.

Сейчас девушкой властвовал первый вариант – её настроение было ровным, спокойным, а «жертва» пыталась несмело отстоять себя, чем вызывала на лице черноволосой улыбку. Продолжая молчать, она склонилась к столику и плеснула тёмного рома в бокал, обнимая его ладонью, возвращаясь на место и обращаясь к горничной:

– Ты когда-нибудь пила ром? – девушка отрицательно покачала головой и ткнула в бутылку пальцем, говоря:

– Такой – нет.

– Налей, – предложение, но скорее приказ. Мисс Литтл всегда просила, чтобы ей приносили несколько бокалов на тот случай, если один падёт жертвой её плохого настроения.

Налив в бокал напиток, горничная в нерешительности посмотрела на хозяйку номера.

– Тебе нужно каждое движение подсказывать? – спокойно спросила черноволосая. Может быть, было бы уместно разозлиться, выгнать вон нерасторопную девушку, но сегодня у неё было слишком хорошее настроение.

– Нет, – едва слышно ответила горничная.

– Тогда, действуй, – откинувшись на кровати, черноволосая девушка начала следить за работницей, по которой было заметно, насколько она растеряна.

Что-то обдумав, горничная села на край постели и поднесла бокал к губам, медля, но всё же делая маленький глоток.

– Вот видишь, – усмехнулась черноволосая, – ты можешь действовать и без подсказок. Вкусно?

– Да, – кивнула девушка, облизывая губы, – но горчит. – сделав ещё один маленький глоток, горничная закашлялась, едва не выплёвывая напиток, судорожно проглатывая содержимое рта и делая ещё два поспешных глотка, пытаясь унять боль в горле. – Это плохо… – вдруг прошептала она.

– Что же?

– Меня будут ругать, скорее всего, даже уволят, – ответила девушка, с каждым словом всё сильнее опуская голову. – Это же моя работа… А я тут пью.

– На этот вечер я – твоя работа, – ответила черноволосая, садясь ближе и разворачивая девушку за плечо к себе. – Понимаешь? – горничная едва заметно кивнула, наливая новую порцию алкоголя и залпом выпивая. – Правильно, – похвалила девушку хозяйка, – ты напряжена, а ром неплохо расслабляет, но, – она посмотрела в глаза девушке, – но напейся, иначе у тебя будут проблемы, это я тебе гарантирую.

– Хорошо, – тихо ответила девушка, ставя бокал на столик. Черноволосая села ближе, касаясь своим бедром бедра девушки, и провела рукой верх по её ноге, почти до самых трусиков.

– У тебя опыт есть? – шёпотом спросила черноволосая, касаясь губами уха девушки.

– В каком смысле? – слегка запнувшись, спросила горничная. Сердце в её груди начинало биться всё сильнее.

– У тебя мужчина когда-нибудь был? – пояснила девушка и тут же, не дав времени на ответ, добавила: – Мне нужно знать, что можно с тобой делать, а что нет. – облизнув пересохшие от взволнованного дыхания губы, девушка-горничная повернулась лицом к собеседнице и, переборов смущение, коснулась своими губами её, пахнущих терпким дорогим табаком и крепким ромом, который сейчас разливался и в её венах.

Раскинувшись на кровати, черноволосая девушка наблюдала за тем, как одевается горничная. Работница пыталась выглядеть спокойной, но взгляд всё же поднять не решалась.

– Можешь быть свободна, – тоном довольного господина, сказала девушка на кровати, – насколько я знаю, твоя смена вот-вот закончится?

– Да.

– Езжай домой. – кивнув, горничная подхватила свой передник и поспешила к двери, открывая её и оборачиваясь. Она хотела что-то сказать, но хозяйка номера грубо перебила её: – Уходи, неужели, я непонятно сказала? – девушка поморщилась, выражая своё раздражение.

– Понятно, – ответила горничная, – прошу прощения. – покинув номер и неслышно прикрыв за собой дверь, она оставила хозяйку в одиночестве.

Упав спиной на помятые белые простыни, девушка, не глядя, нащупала сигареты и закурила, второй рукой пытаясь найти телефон.

– Грёбанная трубка, – выругалась она, садясь и оглядывая просторное помещение номера люкс. – Вот ты где. – подхватив аппарат, девушка вновь рухнула на спину, зажимая сигарету в зубах и набирая знакомый номер. После трёх длинных гудков на том конце ответили:

– Привет, Хенси, – голос на том конце связи лучился счастьем от звонка девушки, на что она лишь поморщилась и, не здороваясь, сразу приступила к делу:

– Приезжай, – коротко потребовала она.

– Куда?

– Не делай вид, что ты не знаешь, где я.

– Но я же в Сан-Франциско…

– Я не требую того, чтобы ты приехал прямо сейчас! – грубо перебила его девушка. Её настроение начало стремительно портиться. – Просто, возьми билет и будь завтра в Лондоне или… – парню на том конце не понравилась эта пауза, но было уже поздно. – Или ты хочешь, чтобы я сама к тебе приехала?

– Я бы этого очень хотел, – честно ответил парень, хотя прекрасно знал, чем это закончится. – Хенси, приезжай, у меня завтра показ, поболеешь за меня.

– Может быть, – бесчувственно ответила девушка, стряхивая пепел прямо на белую простынь.

– Ты приедешь?

– Приеду, – ответила девушка, бросая недокуренную сигарету в пепельницу и вставая с постели, направляясь в ванную комнату. – Я приеду, Бруно, но ты должен быть готов к тому, что…

– Я готов, – ответил парень, не дослушав девушку.

– Мне приятно, что ты понимаешь меня с полуслова, но, Бруно, дорогой мой мальчик, не следует подписываться на что-то, не узнав условий до конца.

– Хорошо, Хенси, каковы твои условия? – спросил парень, поняв, что лучше играть по правилам.

– Во сколько у тебя завтра показ? – резко спросила девушка, переводя тему.

– Начало в семь, будет длиться примерно до десяти…

– Ты не идёшь на after-party.

– Скорее всего, мне нужно будет там появиться…

– Ты не понял – это был не вопрос.

– Но…

– В любой другой день иди, куда хочешь, но завтра ты должен быть дома, понятно?

– Хорошо, Хенси, – согласился парень. – Что ещё?

– Мы едем в Штутгарт.

– Это же твой родной город?

– Да.

– З… – «зачем?» хотел спросить парень, но передумал, зная, насколько любимая не любит лишних вопросов. – Когда?

– Скоро, – неопределённо ответила Хенси, разглядывая своё отражение в большом настенном зеркале в ванной.

– Что-то ещё?

– Готовься, – ответила Хенси. – Всё, пока. – не дождавшись ответа, она отклонила вызов.

– Пока, – прошептал парень в уже глухую трубку.

Положив телефон на полку, девушка вернулась к зеркалу. Коснувшись пальцами загорелой кожи, она провела ими по запястьям, густо украшенными татуировками, по острым углам ключиц, шее, где наливался винным цветом лёгкий засос. Улыбнувшись, девушка запустила руку в короткие упругие волосы, взъерошивая их, убирая со лба чёлку.

– Сведи этот шрам, Хенси, сейчас столько методов! Даже следа не останется…

Девушка вспоминала слова, которые ей говорили многие с тех пор, как она вошла в светскую тусовку. И тут же вспоминала свой извечный ответ, который она произносила, таинственно улыбаясь и касаясь кончиками пальцев бледного рубца:

– Он напоминает мне об одном очень важном дне, я не могу позволить себе стереть эту память. По крайней мере пока…

Глава 24

Вопреки своим словам, Хенси появилась на показе. Бруно едва смог сдержать улыбку, удержаться от того, чтобы не помахать любимой, когда вышел на свой проход. Но до конца девушка не досидела, это парень заметил, но заставил себя не расстраиваться – судя по вчерашнему разговору у Хенси были какие-то планы на этот вечер, к которым ей нужно было подготовиться.

Когда показ закончился, Бруно быстро переоделся, собрал свои длинные, выкрашенные в блонд, волосы в низкий пучок и поспешил покинуть здание. Отвечая максимально коротко, но вежливо тем, кто пытался задержать его, поздравляя, расспрашивая о работе и о жизни, парень всё время нервно поглядывал в сторону выхода. Где-то там его ждала его любимая, та, которой он отдал своё сердце, едва увидев, и никакая, пусть даже самая любимая работа не могла соперничать с ней за первенство в его душе.

– Да, спасибо, я тоже был рад вас видеть, – ответил парень, поправляя сумку на плече, – но, прошу вас извинить меня – мне пора.

– Жаль, Бруно, мы так давно не виделись…

– В следующий раз, – парень коснулся предплечья женщины с густо накрашенными фиолетовыми губами, – мы обязательно поболтаем, но сейчас я очень тороплюсь.

– Что ж, – женщина развела руками, – не могу тебя задерживать.

– До встречи, – попрощался парень, направляясь к выходу.

Бросив сумку на пассажирское сиденье, Бруно завёл автомобиль и, проигнорировав правила дорожного движения, сразу вклинился в поток машин. Когда машины остановились на очередном светофоре, парень убрал с лица выбившуюся прядь и посмотрел в зеркало. Каждый раз, отрываясь от дел, бросая всё, спеша к Хенси он спрашивал себя – зачем? Зачем ему это? Зачем ему она? Он был молод, успешен, его карьера шла в гору, предложения сыпались рекой и каждая была бы счастлива оказаться рядом с ним, даже несмотря на его специфическую внешность.

Бруно Шугард был одним из тех моделей, кого принято называть универсальными. Его внешность: высокий рост, тонкость кости, идеальная кожа, точёные черты лица с большими карими глазами, аккуратным носом и пухлыми губами, выразительными скулами – идеально подходили для того, чтобы демонстрировать не только мужскую одежду, но и женскую, за что его особо полюбили модельеры. Только, в отличие от многих других андрогинов, в его лице было что-то такое, что не позволяло сказать, что перед тобой девушка. Эта неуловимая черта, тень, которая скользила в нём, всегда оставаясь нераскрытой до конца, приковывала взгляды и, в том числе и взгляд Хенси.

Парень очень хорошо помнил тот вечер, когда он увидел девушку впервые. Это был званый вечер по случаю какого-то события, куда они оба оказались приглашены. Толпа людей, которые пытались поддерживать светскую беседу, неспешно попивая дорогое шампанское, коньяк и иные напитки, все нарядно одетые, приковывающие взгляды и… она.

Хенси выделялась на общем фоне не только костюмом – все прочие женщины были одеты в платья, на ней же были брюки – его зацепил и даже несколько покоробил её взгляд. В нём что-то было, что-то такое, что парень вот уже два года безуспешно пытался понять и разгадать, но девушка не желала раскрывать своих секретов и не показывала больше, чем считала нужным.

В тот вечер Бруно больше ни на кого не обращал внимания, безотрывно следя за девушкой, которая чем-то неуловимым так покорила его, но подойти не решался. Дело было не только в природной стеснительности, которая так странно сочеталась с его публичной профессией, дело было в том, что он боялся. Боялся показаться глупым, боялся отказа и, немного, боялся её самой. И она всё сделала сама.

Когда вечер был ещё в самом разгаре, Хенси просто подошла к нему со спины, окликая, заставляя парня вздрогнуть и растеряться, замямлить что-то. После недолгого разговора, который больше походил на оценивание, изучение, Хенси просто шагнула ближе и сказала совершенно спокойным тоном, не боясь и не заботясь о том, что кто-то может услышать:

– Поехали ко мне? – это был вопрос, но ждать ответа девушка не стала, разворачиваясь и направляясь к выходу. Она знала, что, если он захочет, то пойдёт за ней, если же нет…

Второй вариант не пригодился. Бруно, схватив свою сумку и вещи, едва не сбив женщину на невероятных каблуках, вылетел на улицу, где его уже ждала Хенси в припаркованной машине. В этот вечер она сама повела автомобиль и никогда после не разрешала Бруно садиться за руль. Если он ехал один – пожалуйста, если же в машине была она…

Хенси была такой во всём: властной, холодной, твёрдой. Порой Бруно казалось, что быть с нею рядом бессмысленно, потому что она не любит его и никогда не полюбит, он терзался этими мыслями долго, а потом начал пытаться постепенно узнавать о её жизни и это дало ему надежду. Он убеждал себя, что, не чувствуй она к нему ничего, она бы не стала поддерживать эти отношения. Да, она ему изменяла и он это прекрасно знал, но она не уходила, всегда возвращаясь к нему. Это заставляло его верить, верить и бежать к ней, подобно собачке, по первому зову.

Резко затормозив у дома, парень выскочил из машины, едва не забыв ключи в замке зажигания. Ступени их дома, поворот ключа в замке и вот он внутри. Всё привычно и аккуратно, но что-то говорит о том, что всё не так, как обычно. Это что-то – звенящая тишина, которая была верной спутницей Хенси. Бруно не знал, чем её так влекла она, но давно заметил, что девушка может наслаждаться молчанием часами.

Пройдя на второй этаж, парень зашёл в ванную комнату, рвано раздеваясь, забираясь под душ, смывая остатки грима. Волосы в низком пучке немного намокли и прилипли к ровной спине с острыми крыльями лопаток, сердце билось ровно и медленно, но так сильно. Натянув джинсы и футболку, парень зашёл в спальню, где ожидал увидеть Хенси, но её там не было.

Пройдя к кровати, парень сел, подгибая под себя одну ногу и тяжёло выдыхая сквозь сжатые зубы.

– Эти игры меня когда-нибудь… – пронеслось в голове парня, но мысль оборвалась голосом его любимой девушки:

– Раздевайся, – ровным тоном сказала она. Парень сидел спиной к двери и не имел возможности видеть девушку. – И не оборачивайся. – вздохнув, парень поддел край футболки и стянул её, кладя на кровать. Встав, не оборачиваясь, как и было сказано, парень начал расстегивать ремень на джинсах, но Хенси вновь оборвала его, дождавшись, когда расстегнутые штаны чуть опустятся с узких бёдер: – Достаточно. – он услышал шаги, девушка переместилась на середину просторной комнаты. – Закрой глаза. – сглотнув, парень послушно закрыл глаза. Он давно привык к странным наклонностям любимой, но всё равно каждый раз внутри него что-то напрягалось. – Умница, – в голосе девушки скользнула улыбка. – А теперь встань на колени. – когда парень исполнил просьбу Хенси поставила на тумбочку металлический ковшик, который легко звякнул, соприкоснувшись с твёрдой поверхностью.

Медленно размотав чёрную ленту, повязанную на запястье, девушка склонилась к лицу парня, говоря:

– Не дёргайся. – Бруно кивнул, сидя смирно, пока девушка завязывала ему глаза. – Молодец, – в голосе звучало довольство покорностью парня. – А теперь…

Склонившись, девушка достала из-под кровати чёрный чемоданчик, обтянутый бархатом. Открыв его, Хенси занесла руку и замерла, выбирая. Кивнув самой себе, девушка достала один предмет и положила его рядом с ковшиком, оставляя чемодан стоять на кровати, зияя своим чревом и всем его содержимым.

– Пригодиться, – подумала Хенси, глядя в чёрное чрево и окуная палец в мёд, которым был наполнен ковшик. Поднеся испачканный в липкой субстанции палец к губам, девушка медленно облизала его, слегка морщась – слишком приторно, Хенси давно не любила сладкое, но в этот вечер никак не могла от него отказаться.

Взяв с тумбочки большой, натуралистичный фаломинатор, девушка окунула его в сладость, которая отдавала топким янтарём в искусственном свете ламп. Не заботясь о том, что капли мёда падают на пол, Хенси медленно шагнула к парню, нагибаясь, проводя инструментом по его губам.

– Оближи губы, – неожиданно ласковым тоном попросила девушка, парень поспешил повиноваться. Почувствовав сладость в своём рту, Бруно обрадовался. Было так странно, но он подумал сейчас о том, что голоден и был бы не против подкрепиться питательной природной сладостью, пусть даже таким странным способом. – Вкусно? – спросила девушка и тут же добавила, тихо шикая: – Тсс, не говори. – она коснулась пальцами его губ, на которых застыли янтарные капли, повела вниз, размазывая сладость по его щекам, подбородку. – Открой ротик, – проворковала девушка и Бруно, не смея и не желая противиться, разомкнул губы.

Мягко надавив, Хенси протолкнула фаломинатор ему в рот. Мёд, попавший на истосковавшийся по вкусу язык, мгновенно проник в кровь, разносясь по венам какой-то пьянящей энергией. Бруно не заметил, что начал сам старательно облизывать, обсасывать искусственный член, наслаждаясь сладостью. Он опомнился только тогда, когда над ним раздался смешок Хенси:

– Ты меня радуешь, Бруно, – девушка убрала инструмент от его рта. Как раз вовремя, потому что мёда уже совсем не осталось. Облизнув губы, парень стал ждать продолжения банкета. – Хочешь ещё? – парень кивнул, надеясь, что это не разозлит девушку. Она редко бывала в таком приподнятом настроении, и ему так не хотелось всё испортить. – Давай… – на этот раз, вместо фаломинатора, девушка опустила в мёд руку, оставляя на своей ладони густой сладкий налёт, поднося её к лицу Бруно.

Когда кожа, покрытая вязкой субстанцией, коснулась губ парня, он несмело облизнулся, но, поняв, что ничего опасного или страшного нет, высунул язык и, подобно щенку, начал облизывать ладонь девушки. Хенси смотрела за этим, улыбаясь, наслаждаясь его покорностью. Когда её ладошка лишилась медяного покрытия и заблестела от слюны парня, Хенси взяла его за подбородок, погружая большой палец ему в рот, а второй рукой окуная искусственный член в мёд.

На этот раз Бруно не перепало сладенького – Хенси водила перемазанным в меду инструментом по его лицу, задевая и пачкая пряди у лица, проводя по нему свободной рукой, размазывая липкие капли. Заведя руку за спину парню, Хенси сдёрнула резинку с его волос, разбрасывая их по худым плечам и сразу же собирая в хвост, стягивая, заставляя его запрокинуть голову.

– Открой рот, – прошептала Хенси таким голосом, что Бруно послушался бы, даже если бы она приказала ему взять нож и воткнуть себе в сердце.

Продолжая держать голову предельно запрокинутой, парень открыл рот, сперва несильно, но потом шире. Держа одной рукой волосы парня, второй Хенси дотянулась до ёмкости с мёдом, беря её, занося над лицом парня и начиная тонкой струйкой вливать в его широко открытый рот.

Кадык парня резко дёргался, когда он часто сглатывал сладкую субстанцию, чтобы не подавиться. Но когда Хенси усилила напор, это всё-таки произошло. Закашлявшись, Бруно опустил голову, пытаясь отдышаться. Мёд липкими ручейками побежал вниз, капая на плечи парня, на грудь, стекая по животу и достигая кромки расстегнутых джинсов и трусов.

Отдышавшись, Бруно прислушался, ожидая слов Хенси, несущих наказание, но девушка молчала, стоя в шаге от него, склонив голову набок и улыбаясь. Бросив почти пустой ковшик на пол, отчего мёд пролился наружу золотистым дождём, девушка опустилась на колени напротив Бруно. Не глядя, девушка опустила пальцы в сладость, вновь проводя ими по губам парня, не спеша, позволяя ему медленно облизать их, насладиться. Подтолкнув ковшик ближе, чтобы было удобнее дотягиваться, девушка коснулась и второй, тоже перемазанной в меду, рукой губ парня, но задерживаться там не стала, медленно ведя липкими пальцами вниз, по его груди, животу, заставляя Бруно вздрагивать и шумно дышать, сдерживая просящиеся наружу стоны и мольбы о продолжении.

Подцепив кончиками пальцев кромку трусов, не дав парню даже вздохнуть, Хенси провела липкой ладонью по всей длине его напряжённого члена и сжала в крепкое кольцо, начиная медленно двигать рукой, не давая шанса что-то сказать или даже подумать.

Это было восхитительно и заставляло сходить с ума, заставляло чувствовать, как лопаются сосуды мозга, но Бруно было всё равно – даже умри он сейчас он инсульта или инфаркта, он бы не попросил Хенси остановить быстрые и ритмичные движения рукой.

Не верится, ладонь, всего лишь ладонь… Но эта прохладная ладошка приносила больше удовольствия и чувств, чем любой секс в его жизни. Может быть, дело было в том, что Бруно отчаянно и как-то безнадёжно любил Хенси, а, может быть, в том, что их любовь всегда граничила с опасностью и дикостью – Бруно никогда не знал, чем закончится их новая игра, но, кажется, сейчас ему был известен финал…

– Ах! – не сдержавшись, вздохнул он, запрокидывая голову, щекоча чувствительную кожу вверху спины собственными волосами. – Х… – он хотел назвать её по имени, попросить не останавливаться, но до крови закусил губу, запрещая себе это делать. – Ах… – новый вздох горячей волной сорвался с губ, неслышным эхом отражаясь от стен.

Финал неумолимо приближался, заставляя задыхаться собственным обжигающим дыханием, запрещать себе, но всё равно двигать бёдрами навстречу руке девушки. Внутри поднялась какая-то тёплая волна, поднимая давление в венах, грозясь прорвать их, порвать в клочья. Оставалось совсем чуть-чуть, одно движение, половина движения…

Открыв в немом стоне рот, Бруно почувствовал, как его губ что-то коснулось, просясь внутрь. Находясь на пороге опустошающего оргазма, парень не чувствовал ничего, кроме биения крови во взбухших венах и особенно там, внизу, в болезненно напряжённом органе. С готовностью подавшись вперёд, парень принял в свой рот что-то небольшое и гладкое. Наслаждение поднялось финальной волной, концентрируясь внизу живота и готовясь разойтись по всему телу подобно лавине. Стиснув зубы, парень откусил кусочек того, что предлагала ему Хенси, сразу же проглатывая.

Рот, горло и пищевод мгновенно обожгло. Несмотря на то, что на глазах Бруно была повязка, он распахнул их, хватая ртом воздух, пытаясь унять пожар внутри. Он был готов кончить, но Хенси, дождавшись самого последнего, предательски и издевательски последнего, момента убрала ладонь от напряженного члена своего парня, вырывая из его груди стон и всхлип.

Девушка толкнула парня в плечо и он, покорно согнулся, почти касаясь лбом пола. Он шумно и часто дышал ртом, пытаясь избавиться от жжения во рту и отвлечься от муки не случившегося оргазма. Его невыносимо напряженный член упирался в его же живот, обжигая, заставляя едва слышно хныкать. Вместо того, чтобы как-то помочь парню, Хенси встала и ушла из комнаты.

Бруно трясло долго, его не отпускало возбуждение, но жжение во рту и горле несколько отвлекали, будучи, тем не менее, не в силах полностью переключить его внимание на себя. Прошло не менее двадцати минут прежде, чем парень смог начать адекватно думать. И ещё столько же, прежде, чем он понял, что Хенси ушла и он может снять повязку с глаз.

Поморщившись от света, Бруно осмотрел комнату. Как он и предполагал, девушки в помещении не было, а был только брошенный на тумбочке фаломинатор, ковшик с остатками мёда и половина перца чили, который девушка предусмотрительно очистила от кожицы, чтобы ощущения были острее, а затем подсунула парню в самый неподходящий для этого момент.

Тяжело вздохнув, парень встал на ноги, слегка пошатываясь. Разочарование от не случившейся разрядки всё ещё блуждало в теле, а ноги сильно затекли от долго стояния на коленях. Посмотрев ещё какое-то время на чёрное око дверного проёма, надеясь, что Хенси вернётся, Бруно принялся за уборку, подбирая липкий ковшик и направляясь на кухню, чтобы вернуть его на место.