Текст книги "Тени. Что чувствуешь, когда тебе ломают жизнь?"

– Раз упрямство и прочие мерзости характера таятся в позвоночнике, то мне придётся провести тебе на нём операцию, а, может, и вовсе вырвать. Ты мне нужен хорошим и послушным мальчиком…

В округлившихся глазах Морица отразился скальпель, слишком ярко поблёскивающий в тусклом свете подвала.

– Нет! – закричал парень, яростно дёргаясь и не сводя взгляда с хирургического инструмента, который, вкупе с бесноватым взглядом Хенси, мог навести ужас даже на самого смелого человека на свете.

– Да, – жутковатым тоном ответила Хенси, не спеша поднося хирургический нож к голой спине парня, к выделяющимся позвонкам.

– Нет!!

– Да…

Острейшее лезвие коснулась кожи парня, легко вспарывая её и проникая в мясо. Мориц закричал так, что у самого зазвенело в ушах, он забился: рвано, рывками, со всей, казалось, силы, но всё было тщетно. Скальпель в стальной руке девушки проникал всё глубже: намеренно медленно, растягивая пытку, заставляя парня заходиться высокими дикими криками.

Введя скальпель совсем не глубоко, всего на полтора-два сантиметра, девушка медленно повела его вниз, рассекая кожу и плоть парня, выпуская наружу алую кровь, которая великолепными импровизированными узорами потекла по загорелой коже. Хенси поистине упивалась этой картиной, этими криками, этой паникой загнанной жертвы, которая попала в капкан и продолжает биться, бессмысленно пытаясь вырвать изломанную лапу из железных зубьев.

– Нет, не надо, прошу, – прохрипел парень. За несколько минут отчаянных криков он успел сорвать голос.

– Просишь? – переспросила девушка, останавливая движение, но не изымая скальпель из плоти Морица.

– Прошу, – ещё тише повторил парень. – Ты ненормальная, как так можно…

В ответ Хенси вновь двинула скальпелем, разрезая больше плоти, вырывая из груди парня сдавленный крик.

– Следи за словами, – спокойно сказала Хенси, видя, как парень мелко дрожит.

«Чёрт, – подумала Хенси, – кажется, у него болевой шок начался. Рано ещё, рано…».

– Если ты готов сотрудничать, я, так и быть, перестану тебя резать, – будничным, немного скучающим тоном произнесла девушка.

Несмотря на количество выпитого, она начинала трезветь, что ей не нравилось, а ещё ей не нравилось, что, возможно, у Морица начался болевой шок. Он мог отвлечь парня от новых ощущений, не позволить ему в полной мере насладиться ими…

– Ты же убьёшь меня! – попытался крикнуть парень, но не вышло – голос был окончательно сорван.

– Не убью, – «успокоила» парня Хенси. – А вот покалечить и бросить в муках умирать вполне могу. Кстати, ты знаешь, что в таком случае твоя смерть растянется на несколько дней?

– Не надо… – прошептал Мориц.

– Так ты согласен?

– На что? – обреченно спросил парень.

– На то, что ты со мной сделал? И скажи спасибо, что это всего лишь бутылка… – хмыкнула девушка.

Не дожидаясь ответа Морица, Хенси избавила его рассечённую спину от скальпеля. Подняв отброшенную Морицем бутылку, она сдула с неё пыль и ухмыльнулась сколотому горлышку, которое обещало доставить парню вдвойне новые и неиспытанные ранее ощущения.

Мориц сел и поморщился от боли и от того, что согласился, подписался на мерзкие придумки Хенси. Девушка подошла к парню и протянула ему бутылку, почти добро улыбаясь.

– Бери, – сказала она. – И начинай. Надеюсь, ты знаешь, как это делается? – Хенси встала и отошла на два шага, чтобы было удобнее наблюдать.

– Я не умею, – эта фраза была мало похожа на попытку выкрутиться, скорее, это было констатацией факта.

– Просто делай так, как понравилось бы тебе самому, – «помогла» Хенси Морицу. Девушка заметно повеселела, её тон стал издевательски-радостным, насмешливым. – Давай, начинай. Предупреждаю, если я начну запихивать её тебе сама, будет хуже.

Парень взял бутылку удобнее, сжимая её в ладони, поднял взгляд на девушку. Хоть Мориц и понимал, что Хенси не отступит от своей затеи, но внутри продолжала теплиться полудохлая надежда на то, что девушка сжалиться.

– Ну же, Трюмпер, не заставляй меня ждать, – сказала Хенси и подошла к парню, забирая из его рук бутыль и поднося её к его губам. – Давай, малыш, открывай ротик…

Парень отрицательно помотал головой. Понимая всю безысходность своей ситуации он, тем не менее, не мог так просто сдаться и поддаться.

– Ну же, Мориц, не дури, – ухмыльнулась Хенси, касаясь горлышком бутылки плотно сомкнутых губ парня. – Открывай рот… Или тебе помочь? – девушка достала скальпель, который так просто ждал своего часа в заднем кармане её тёмно-синих джинсов.

Мориц отрицательно покачал головой, закрывая глаза и едва слышно выдыхая:

– Нет.

– Тогда, открывай рот. Открывай, Трюмпер, не дури, – Хенси нахмурилась. – Слушай меня, пока я добрая.

«Добрая?», – подумал Мориц, поведя плечами, которые от боли потеряли чувствительность.

Медленно облизав губы, на которых уже успела подпечься кровь, Мориц приоткрыл рот, совсем чуть-чуть. Хенси покачала головой и вновь приложила горлышко бутылки к губам парня.

– Открой шире, – попросила, но скорее приказала Хенси.

Мориц закрыл глаза и гулко сглотнул, он элементарно не находил в себе сил, чтобы выполнить приказ, челюсти словно свело, сжало.

– Сам виноват, – холодно сказала Хенси, кладя ладонь на затылок парня и толкая горлышко бутылки ему в рот.

Парень замычал, сколотое стекло оцарапало ему язык: неглубоко, но противно. Оставшиеся в бутылке капли спиртного скатились в рот парня, впитываясь в язык, проникая в раны и начиная их жечь едким спиртом.

Мориц попытался замотать головой, отодвинуться, но лишь сделал себе хуже – Хенси резко дёрнула бутылку в сторону, едва не разрывая парню рот, а после грубо втолкнула длинное горлышко до конца, загоняя его в горло парня, царапая нежную слизистую. Мориц распахнул глаза, почувствовав инородный предмет так глубоко у себя в горле. Поведя немного назад, Хенси вновь втолкнула бутылку до конца, загоняя её в глотку парня. К горлу Морица подступила рвота, а глаза заслезились, парень закрыл их, но предательская солёная вода всё равно пролилась за глазной край, скатываясь по щекам и падая на пол.

– Ну, как тебе «глубокая глотка», – спросила Хенси, удерживая бутыль во рту парня. – Нравится?

Девушка освободила рот парня, позволяя ему ответить, но Мориц, содрогнувшись всем телом, вырвал прямо на пол, закашливаясь и отплёвываясь остатками рвотных масс, слюной и кровью.

Хенси изогнула губы в презрительной усмешке, наблюдая за тем, как содрогается парень, как по его лицу катятся слёзы. Такой Мориц – перепачканный в собственной слюне, крови и рвоте, безумно нравился девушке, нравился на грани безумства. Эта картина доставляла ей поистине неописуемое наслаждение, граничащее с самым ярким экстазом.

– Пришёл в себя? – спросила девушка, когда парень перестал задыхаться и кашлять. – Продолжим?

– Н… Не надо, – голос парня звучал тихо и слегка дрожал, точно так же, как дрожали и его руки, которыми он безуспешно пытался стереть слизь со своего лица, но лишь размазывал её.

– Что? – девушка приложила ладонь к уху, делая вид, что не расслышала, но она прекрасно всё слышала.

– Не надо, – ещё тише повторил парень. Оцарапанное и раздраженное горло жгло, окончательно лишая парня возможности нормально говорить.

– Надо, Трюмпер, – отрезала девушка. – Но я, так и быть, даю тебе шанс всё делать добровольно. Если будешь хорошо стараться и мне и ей, – она указала взглядом на бутылку, – понравится, то я не стану больше загонять её тебе в глотку. Идёт?

Парень посмотрел в лицо своей мучительнице, которое было спокойное, слегка искаженное гримасой превосходства, презрения и глумления, в её глаза, которые были, одновременно, и ледяными и горели адским пламенем. Потом Мориц перевёл взгляд на бутылку, которую девушка по-прежнему держала в руках. Облизав губы, которые были противно скользкими и кислыми из-за того, что его только что вырвало, парень кивнул.

– Вот и отлично, – оскалилась девушка, подходя ближе и поднося бутыль к лицу парня. – Начинай.

Сглотнув неприятную на вкус, обильно выделяющуюся слюну, Мориц закрыл глаза и открыл рот, подаваясь вперёд, надеясь вслепую найти проклятое горлышко – сил смотреть на всё это у него просто не было.

Натолкнувшись губами на скол, парень ещё сильнее оцарапал их и дернулся чуть назад, после чего всё же открыл глаза и рот пошире, смыкая губы кольцом вокруг не очень широкого, но длинного горлышка бутылки.

«Если бы меня сейчас видел отец», – подумал Мориц и от этой мысли его желудок свело новой судорогой, но парень подавил в себе этот порыв, начиная часто сглатывать и шумно дышать носом.

– Ух ты, какая умница, – с глумливой ухмылкой проворковала Хенси, проталкивая горлышко бутылки чуть глубже, «помогая» парню.

Мориц вновь поперхнулся гладким стеклом и поднял на девушку мокрые от слёз глаза, на тёмном дне которых дрожала болотными огоньками тихая ненависть и злость, а ещё боль. Они были сейчас такие красивые: тёмные, почти чёрные, немного ядовитые и невероятно блестящие от влаги и переживаемого эмоционального коктейля.

Хенси не заметила, как прикусила губу и начала двигать рукой, трахая рот парня, растворившись, потерявшись в их слишком затянувшемся зрительном контакте.

Мориц всхлипнул, когда девушка слишком глубоко вогнала горлышко в его горло, царапая его, и отстранился, почти выпуская бутыль изо рта. Но Хенси не намерена была этого ему позволять. Положив ладонь на затылок парня, вцепившись в короткие волосы, она начала с силой толкать гладкое горлышко парню в горло, заставляя его умоляюще мычать, кашлять, давиться. С каждым новым толчком сколотое стекло наносило всё больше повреждений: причиняя новые раны и ещё более разрывая уже имеющиеся.

Трюмпер уже чувствовал, как по его горлу стекает солёная от крови слюна – её нотки не мог перебить даже мерзкий привкус рвоты. С каждым толчком боль становилась всё более сильной, разъедающей, доводящей до исступления.

Неудачно вдохнув, парень подавился собственной слюной, начиная судорожно и безмолвно кашлять, давясь с каждым усилием всё больше, потому что горлышко продолжало вдалбливаться в его рот. Мориц почувствовал, что его сейчас вырвет, у него просто не было больше сил, чтобы удерживать в себе рвущиеся наружу рвотные порывы: слишком отвратительным было для него происходящее и слишком велико было раздражение, которое терпело его истерзанное горло.

– Ещё чуть-чуть, – странно-низким голосом сказала Хенси, перемещая руку на подбородок парня, сжимая его и пресекая любые попытки сжать зубы или отстраниться.

У Морица начала кружиться голова, а в ушах зашумело, в висках молоточками застучал сбитый пульс. Он прикрыл глаза и вновь открыл их: перед взором парня всё медленно плыло. Он задержал дыхание, чтобы не провоцировать более удушливые приступы кашля, чем ещё более вскружил себе голову – комната пустилась в диковатый пьяный пляс, и только его мучительница, Хенси, оставалась на своём месте, перед парнем.

Толчок за толчком – всё глубже, сильнее, больнее. Горло уже разорвано на лоскуты, кровь, казалось, до верха заполнила желудок, лишь подстёгивая желание вырвать, освободиться. Толчок за толчком, пока не становится невозможно больше терпеть. И в этот самый момент извращённые фрикции стекла прекращаются, горлышко бутылки покидает рот парня, а над ним звучит голос его истязательницы:

– Жаль, что бутылка не может кончить, – ухмыльнулась девушка. – Уверена, ты бы подарил ей очаровательный оргазм.

От сальных, сочащихся ядом и ненавистью, слов девушки, от не проходящего ощущения стеклянного горлышка, скользящего в глотке, Мориц содрогнулся и едва успел наклониться, чтобы не вырвать на собственные колени. Всё съеденное уже покинуло желудок парня, осталась лишь вода, желчь и кровь, много крови.

Парень кашлял, содрогался от всё новых рвотных порывов, судорог, которые сотрясали его тело, но больше всего живот. Он пытался нормально вдохнуть, не подавиться собственной рвотой или слюной и снова кашлял, пытался отплеваться, сплёвывая смешанные жидкости и субстанции туда же, в лужу собственной рвоты.

Сейчас у парня даже не было сил на то, чтобы подумать о том, как ужасно и жалко он выглядит, он думал лишь о том, как перестать блевать и начать нормально дышать. И когда это наконец-то случилось, Мориц просто упал лицом вниз, утыкаясь им в собственные ладони и тяжело, шумно дыша.

Хенси стояла рядом, рассматривая такого крутого и сильного Морица, который сейчас выглядел по меньшей мере жалко. Когда парень перестал хрипеть и, стало быть, начал более или менее приходить в себя, Хенси вздохнула и сказала:

– Теперь ты сможешь понять, каково мне было тогда.

– За что? – спросил парень и тут же добавил, морщась от боли в разодранном горле: – Ты больная… Ты ненормальная!

– Молчать! – рявкнула Хенси.

Парень замолчал. Не то, чтобы он так хотел послушаться девушку, ему было просто слишком больно говорить.

– Умница, – ухмыльнулась Хенси, подходя к парню со спины и опускаясь на колени.

– Что ты там делаешь? – ужасно хрипло спросил Мориц, отнимая лицо от рук.

– Тсс, – шикнула девушка. – Малыш, мы уже почти закончили…

– Что ты собралась делать?! – терпя боль, чётко выговаривая слова, спросил Мориц.

– Ничего особенного, – ответила девушка. – Просто я ужасная собственница и люблю, когда мои вещи принадлежат только мне одной. А ты, Мориц, ты отныне моя вещь, – слово «вещь» Хенси выделила особенно ярко и шёпотом добавила: – Самая любимая вещь…

– Что ты хочешь со мной сделать?! – повторил парень, глаза заслезились от того, что он так сильно напряг израненное горло и севшие голосовые связки.

Хенси не ответила, а в следующую секунду Мориц понял всё и без объяснений – острый скальпель вновь коснулся кожи парня, распарывая её, но на этот раз ниже, почти на пояснице. Парень закричал, вновь закашлялся от этого, задрожал, попытался вырваться, отодвинуться от мучительницы, но Хенси, схватив Морица за плечо стальной хваткой холодной руки, удержала его на месте, давя к полу, шепча, подобно змее:

– Чем больше ты будешь сопротивляться и дёргаться, тем хуже ты сделаешь сам себе. Лучше расслабься, осталось всего четыре буквы…

– Что? – спросил парень и вновь вскрикнул, забывая про свой вопрос, стискивая зубы до боли в челюстях, впиваясь ими в тыльную сторону ладони, оставляя глубокие следы на коже.

Всеми силами Мориц старался не кричать, пока девушка выводила на его спине некие, одной ей известные символы. Боль становилась всё более невыносимой, тёплая кровь, сочась из свежих порезов, стекала по коже парня, противно щекоча её, пачкая светлые джинсы, впитываясь в ткань.

– Готово, – довольно произнесла Хенси и улыбнулась. – Теперь ты только мой. И тебе этого никогда не забыть.

Девушка ухмыльнулась, вставая и становясь перед парнем. Морица мелко трясло от слишком продолжительной боли, но он нашёл в себе силы выпрямиться.

– А теперь, – произнесла Хенси, ухмыльнувшись, – как и обещала, можешь покурить.

Достав из пачки сигарету, она вставила её между губ парня, сразу же щёлкая зажигалкой и пуская по комнате тонкие струйки крепкого дыма. Мориц машинально вдохнул, втянул в себя дым, но тут же пожалел об этом. Горячий, обжигающий и едкий дым остро резанул по разодранному горлу, раздразнил его ещё больше.

Едва успев вынуть сигарету изо рта, парень согнулся пополам, вновь заходясь в рвотных судорогах, но на этот раз в его желудке уже ничего не было – на пол густыми каплями стекала лишь одна слизь: помесь желудочного сока и слюны, с розовыми нотами сочащейся из горла и губ крови.

– Молодец, – сказала девушка, скривив губы в презрительной ухмылке.

Посмотрев ещё около минуты на дрожащего, перемазанного в собственных жидкостях парня, Хенси забрала бутылку и вышла за дверь, запирая парня. Сейчас ей было более, чем хорошо, она была более, чем довольна, удовлетворена произошедшим.

«Может быть, ты и останешься самодовольным ублюдком, – думала Хенси, поднимаясь по лестнице, – но на сегодня мне удалось тебя сломать, Мориц. И это только начало. Думаю, в скором времени ты раскаешься в содеянном, на своей шкуре осознаешь, каково мне было. И, наконец-то, поймёшь, что нельзя просто так взять и сломать чью-то жизнь…».

Глава 57

Как обычно, ворвавшись в комнату чёрным, сметающим всё на своём пути смерчем, Хенси сходу заговорила:

– Звонил Тимоти, он сказал, что уже отправил к нам человека на роль домработницы. Говорит, что он уже в пути, должен… – девушка сделала паузу и взглянула на часы. – Должен в десять приземлиться.

– Нам нужно ехать встречать? – спросил Бруно, прикрывая крышку ноутбука.

– Нет, – девушка покачала головой. – Тимоти сказал, что его встретят его люди.

– Его? – переспросил парень. – У нас будет работать мужчина?

– Он, она, я не поняла, – раздражённо ответила Хенси. – Судя по тому, как невнятно и сбивчиво говорил сейчас Тимоти, он там трахался.

Бруно опустил глаза, чеша висок и всем своим видом говоря: «да уж», но вслух парень не стал возмущаться. Покинув комнату, Хенси отправилась в ванную, приводить себя в порядок и совершенно не заметила, как пролетело время. А уже в начале двенадцатого в дверь позвонили.

– Открой! – крикнула Хенси из ванной.

Бруно поспешил к входной двери, открывая её и видя совершенно незнакомых людей: двух мужчин неприметного вида и совсем ещё юного парня.

– Где Хенси? – сипловато спросил один из мужчин.

– Я здесь! – отозвалась девушка, появляясь перед гостями в одном полотенце и с мокрыми волосами. – Привет, привет, – она поздоровалась с мужчинами.

– Вот, – сказал один из гостей, не сиплый, другой. – Его зовут Себастьян.

– Господи, сколько ж ему лет… – произнесла Хенси, хмурясь и вглядываясь в лицо мальчишки.

– Шестнадцать, – отозвался за парня сиплый.

– А ты готовить-то умеешь? – спросила девушка у парня, он кивнул в ответ. – Ладно, мне плевать, сколько тебе лет, я не сексом с тобой заниматься собираюсь, – добавила девушка и обратилась к мужчинам: – Я вам что-то должна?

– Какие могут быть деньги, Хенси? – рассмеялся мужчина. – Ладно, давай, Хенси, до встречи, нам нужно ещё по делам успеть.

– Вас оторвали из-за меня?

– Немного.

– Извините, – искренне, по крайней мере, на вид сказала девушка. – Пока.

Мужчины покинули дом, а парнишка, наоборот, прошёл внутрь, останавливаясь посреди гостиной и оглядываясь. Закрыв дверь и поправив сползающее полотенце, Хенси подошла к парню.

– Себастьян, значит так, не знаю, проинструктировал тебя Тимоти или нет, но ты здесь не только работаешь, но и живёшь, – парень кивнул. – Если нужно навестить семью или ещё кого-нибудь, то предварительно согласуешь это со мной, – парень кивнул. – Главное правило – никого сюда не водить и инициативы особой не проявлять, ты должен делать только то, что тебе сказали. Понятно? – кивок. – Хорошо… – девушка вздохнула, взъерошила волосы и обратилась к Бруно: – Что ещё?

– Как твои родители относятся к тому, что ты будешь так работать, жить у нас? – спросил парень у гостя-нового жильца.

– А это относится к делу? – Хенси изогнула бровь, вопросительно смотря на Бруно.

– Мне интересно. Мне кажется, раз мы живём под одной крышей, то стоит знать друг о друге что-нибудь…

– Ладно, как хочешь, – развела руками девушка и вновь обратилась к Себастьяну: – Первое тебе задание – приготовь завтрак на…

– Две персоны, – подсказал Бруно.

– Да, – согласилась Хенси. – А потом, Себастьян, уберёшься, но начнёшь не с дома, а с подвала.

На удивление девушки, мальчишка совершенно не удивился. Она продолжила:

– Пойдёшь туда тогда, когда я скажу. Понятно? – парень кивнул.

– А почему ты всё время молчишь? – добро спросил Бруно, кладя ладонь на плечо парню, но тот так вздрогнул, что Бруно и сам испугался.

Хенси вопросительно посмотрела на одного, затем на другого, после чего сказала:

– Кажется, мне нужно поговорить с Тимоти… – развернувшись, девушка пошла наверх, напоминая новенькому домработнику: – Не забудь, Себастьян, завтрак, потом уборка.

В ответ парень лишь кивнул.

«Определённо нужно поговорить с Тимоти», – подумала Хенси, поджимая губы и скрываясь наверху.

Вопреки намерениям Хенси, дозвониться до друга у неё не получилось – он не брал трубку, перебрасывая девушку на голосовую почту. Оставив, в итоге, мужчине матерное сообщение с просьбой перезвонить, девушка отключилась и бросила телефон куда-то на кровать, в подушки.

Спустившись на завтрак, девушка вновь неприятно удивилась – завтрак подгорел, что не добавляло новому домработнику баллов. Была бы Хенси сейчас в своём обычном расположении духа, она бы размазала парнишку по стенке. Но сегодня всё было иначе. Вчера Хенси всласть упилась болью и страданиями Морица, своей победой над ним, потому ей пока что не нужна была новая «кровь» или «жертва», в этот раз девушка ограничилась плохо скрываемым раздражением, но даже не озвучивала его. К тому же, на вкус завтрак оказался куда лучше, чем на вид.

Немного не доев, девушка отставила тарелку, принимаясь за кофе и почти осушая чашку за один присест.

– Я пью кофе без сахара, – сказала девушка, поджимая губы и оборачиваясь на домработника.

– Извините, – шелестящим, едва уловимым шёпотом ответил парнишка.

– Будем считать, что ты ошибся по незнанию, – Хенси сменила гнев на милость и всё-таки вернулась к кофе. – Но, если ты ошибёшься во второй раз…

– Я запомню, извините, – повторил парень чуть громче, но всё равно едва уловимо.

– Будем считать, что мы услышали друг друга, – кивнула Хенси, залпом допивая кофе и морщась от сладости, которая осела на дне. – Но, Себастьян, я очень надеюсь, что ты не напортачишь с уборкой, – сказав это, девушка встала, откидывая со лба чёлку, а затем вновь приглаживая её.

Девушка уже почти покинула кухню, но обернулась в дверях, бросая взгляд на парнишку, который стоял спиной к ней, вручную домывая тарелки, с которыми не справилась машина. Он был не очень высокий, всего на несколько сантиметров выше самой Хенси – 173 сантиметра или около того. Он был достаточно, даже несколько избыточно худой, с острыми узкими плечами и виднеющимися даже через одежду крыльями лопаток. Волосы у парня были совсем светлые от природы, это было видно, плюс они выгорели на солнце, став практически белыми, прозрачными, как крылья бабочки. Длина волос у парня была не очень короткая, ниже ушей, пряди были красиво выстрижены, отчего они становились ещё более невесомыми и красиво обрамляли тонкое лицо парня, с ещё не оформившимися мужскими чертами, вроде резкости и грубости. Впрочем, сейчас Хенси не видела лица парнишки и судила о нём лишь по своим мимолётным воспоминаниям.

Хенси уже покинула кухню, когда её заставил вернуться шум, девушка вопросительно заглянула в помещение. Бруно стоял, глядя на домработника каким-то странным, не понимающим и слегка настороженным взглядом. Парнишка, в свою очередь, буквально вжался в кухонные тумбы, упрямо глядя в пол. А там, на полу, нашлась и причина шума – разбитая чашка.

– Вы чего посуду бьёте? – спросила Хенси, переводя взгляд с одного парня, на другого.

– Хенси, можно тебя на минутку? – спросил Бруно, настороженно оглядываясь на парнишку, который продолжал так же стоять и смотреть в пол.

Девушка закатила глаза, но показала парню, чтобы шёл за ней. Закрыв дверь кухни, девушка кивком показала «говори».

– Хенси, – заговорил Бруно, – этот парень какой-то странный…

– В смысле? – девушка изогнула бровь.

– Он… дёрганный? Да, дёрганный. Хенси, я к нему просто подошёл, хотел сказать, чтобы он убрался у нас в спальне, а он…

– Послал тебя? – предположила девушка.

– Нет, – немного обижено ответил парень. – Он… Как дёрнулся, отскочил, словно я его током ударил, и чашку разбил.

– Ты из-за чашки так расстроился? – с насмешкой спросила девушка, заглядывая парню в глаза. – Шучу, – девушка мимолётно улыбнулась, но уже через мгновение от её улыбки не осталось и следа. – На самом деле, я тоже отметила, что он несколько странно себя ведёт… Короче, поговорю с Тимоти и всё узнаем.

Проверив, не перезвонил ли друг, Хенси нахмурилась и направилась в комнату к охранникам. Приказав мужчинам вывести Морица в душ, девушка отпустила их. Постояв несколько минут посреди комнаты для прислуги, притопывая ногой и о чём-то думая, девушка направилась вслед за мужчинами, сталкиваясь с ними на лестнице и встречаясь глазами с Морицем. Хенси стояла на несколько ступеней выше и смотрела на парня с высоты, что очень нравилось ей и что соответствовало, по её мнению, настоящей расстановке сил. Пусть в глазах Морица и горела злость, продолжала тлеть непокорность, но он был избитый, униженный и ослабленный вчерашними экспериментами, а его руки сейчас крепко держали двое скалоподобных мужчин.

Ухмыльнувшись, девушка одарила парня непонятным взглядом и ушла вперёд, ожидая мужчин около выхода и шепча Ганцу, когда тот поравнялся с ней:

– Когда Мориц примет душ, не позволяйте ему одеться, пусть остаётся в полотенце.

– Так его и возвращать в подвал? – уточнил мужчина.

– Да, – кивнула Хенси, хищно улыбнувшись-оскалившись.

Сказав Себастьяну, чтобы он немедленно пошёл в подвал и прибрался там, объяснив, где взять необходимый инвентарь Хенси пошла на второй этаж. Вернувшись в спальню как раз вовремя, чтобы ответить на звонок Тимоти, Хенси плюхнулась на кровать и приняла вызов:

– Здравствуй, Тимоти, я даже не успела состариться, – язвительно сказала в трубку девушка.

– Ты как обычно мила, – ответил мужчина. – И тебе привет. Может быть, ты объяснишь мне, почему у меня столько пропущенных от тебя и целая гневная пьеса в трёх актах на почте?

– Потому что мне нужно срочно кое-что узнать… Тимоти, расскажи мне об этом Себастьяне: кто он, что из себя представляет?

– А в чём дело?

– А нужно дело? Тимоти, он конкретно странный. Меня и Бруно это несколько напрягает.

– Чёрт, Бруно… Совсем забыл про него.

– А при чём здесь он?

– Сейчас поймёшь. В общем, не парься, Себастьян мальчик хороший, а то, что он странный… У него есть причины, куда больше причин, чем у кого бы то ни было.

«Да, ну?», – подумала Хенси, но не озвучила своих мыслей, продолжая слушать мужчину на том конце связи.

– У парнишки тяжёлая жизнь была.

– Меня это не интересует, – отрезала Хенси. – Скажи лучше, можно ли ему доверять?

– Ты думаешь, я бы прислал к тебе непроверенного человека?

– Не думаю, но проверка никогда не бывает лишней.

– Он точно не станет тебя сдавать. Во-первых, потому, что он обязан мне жизнью. Ты не представляешь, из какой жопы я его достал… Во-вторых, если, всё-таки, что-то пойдёт не так, от него будет очень легко избавиться. У него нет абсолютно никого, кто бы мог его искать.

– Может быть, я пожалею, но откуда же ты достал его и почему его никто не станет искать?

– А потому, Хенси, что мальчик – полная сирота. Про отца ничего вообще неизвестно, бабушек-дедушек нет, мама три года назад отдала богу душу.

– Ладно, оставим родителей, – Хенси поморщилась, ей была неприятна эта тема. – Откуда ты его вытащил и почему он обязан тебе жизнью?

– Без родителей не получится, извини.

– Ладно… – выдохнула Хенси, готовясь к трудному для себя разговору. – Говори.

– В общем, мамаша его – законченная наркоманка с молодых лет, родила мальчика по малолетке и когда тому было пять лет, продала его.

– Продала? – переспросила девушка. Какой бы чёрствой и жестокой она не была, не казалась, для неё была святая тема – родители, семья, те, кого у неё давно отняли…

– Да, продала, – ответил мужчина. – И не просто продала, а каким-то там мутным личностям, сутенёрам, в общем, в пять лет мальчик оказался в борделе, со всеми вытекающими.

Глаза девушки округлились до невообразимых размеров, а сердце сжалось от боли и жалости. Она обернулась на дверь.

– В бордель? Ты хочешь сказать…

– Да, мальчику не повезло с малых лет. Увы, есть такие извращенцы, у кого встаёт только на детей.

– Его подкладывали под мужчин? – девушка сама удивилась, с каким трудом ей дался этот вопрос.

– Да, на протяжении одиннадцати лет.

– Он всё это время был там?

– Да, про что я тебе и говорю. Он поменял несколько мест, его переправляли, перепродавали, так часто бывает в этих кругах. В последнем борделе я его и нашёл. Это заведение держит мой давний приятель и я договорился и выкупил парня, жалко мне его стало. С пяти лет в этом дерьме…

– А я-то думала… – Хенси вдруг стало понятно, почему парнишка шугается Бруно, верно, после всего пережитого он всех мужчин шугается. – И что дальше? – спросила девушка, взяв себя в руки.

– А дальше – я привёз его к себе домой, планировал оставить в качестве домработника.

– У тебя же Джулия?

– Это первое «но».

– Как она там?

– Нормально, грустит, правда, почти постоянно… Но я стараюсь не дать ей заскучать.

– Надеюсь, ты её там ещё не оприходовал?

– Хенси, у меня, вообще-то, жена.

– Хах, Тимоти, кому ты врёшь? Жена-то у тебя есть, но когда тебя это останавливало?

– Давай, не будем об этом?

– Как хочешь, – согласилась Хенси. – Но Джулию трогать не смей.

– Ты так переживаешь за её честь?

– Да.

– Вот, Хенси, удивляешь ты меня – ты можешь, не моргнув глазом, делать такие вещи, от которых кровь стынет в жилах, но переживаешь за сексуальную сохранность своей бывшей домработницы.

– Можешь считать, что это мой пунктик, больная тема, – ответила Хенси, поджимая губы. – И, давай, не будем об этом?

– Окей, Хенси. Короче, всё хорошо с Джулией, я пальцем к ней не прикоснулся.

– И не прикоснёшься.

– Обещаю.

Хенси удовлетворёно кивнула и вернулась к Себастьяну и его прошлому:

– Так что там про второе «но»?

– В общем, парнишка появился у меня несколько раньше Джулии, я взял его полтора месяца назад.

– Ты говоришь о нём, как о котёнке, – фыркнула Хенси.

– Вижу, ты к нему прониклась.

– Не переводи тему.

– Хорошо. Я взял его раньше, но проблема в том, что я – мужчина, а мужчин он, как ты, думаю, понимаешь, шугается. Я хотел его кому-нибудь из друзей отдать, но друзья у меня тоже все мужского пола, одна ты – женщина.

– И ты решил поменяться, – договорила за друга Хенси. – Что ж, несмотря на то, что твой Себастьян совершенно не умеет готовить…

– Он умеет, просто, не очень хорошо, – вступился за парня мужчина.

– Хорошо, пусть будет по-твоему, – согласилась Хенси. – В целом, я довольна. Но у меня вопрос – почему ты не дал ему свободу, не отпустил?

– А как он жить будет? Хенси, у него вообще никакого образования, никаких родственников, знакомых. Отпусти я его, он бы очень быстро попал всё туда же – собой торговать, потому что кроме приятной мальчишеской наружности у него ничего нет.

– Это более, чем отвратительно, – поморщилась Хенси. – Что ж, Тимоти, спасибо, что рассказал мне всё.

– Пожалуйста, ты же оторвала для меня от сердца Джулию.

– У меня не было выбора…

– Кстати, мне бы хотелось узнать, что она натворила?