Текст книги "Дома мы не нужны. Книга вторая. Союз нерушимый"

На этом этапе облачения героев сегодняшнего действа произошел небольшой сбой – Анатолий категорически отказался примерять смокинг, когда комендант наконец решился показать самый укромный уголок склада. Однако быстро выяснилось, сбой произошел как раз в голове самого Никитина, забитой невероятным количеством полезной и совсем ненужной информации. Он почему-то представил себя во фраке с длинными фалдами: «Беременным пингвином», – как он сам выразился.

На самом же деле, облаченный в свадебный костюм, он стал еще больше походить за влиятельное государственное лицо – куда там спикеру Госдумы.

Но больше всего поразило профессора преображение Кудрявцева. Командир и в камуфляже выглядел очень даже внушительно; теперь же, в костюме, словно сшитом на заказ он был похож… на кого же? Только увидев его со спины, Алексей Александрович понял – именно такая спина была у князя Болконского (в исполнении Вячеслава Тихонова, конечно же), когда он шел к Наташе Ростовой на ее первом балу. И прочесть в этом стане, даже не заглядывая в лицо жениха, можно было и уверенность в своей силе, в своей неотразимости, а больше того – в красоте любимой девушки, которую сейчас этот блестящий офицер пригласит на самый главный в ее жизни танец.

Танец! В боку предательски заныло – ведь и ему, профессору Романову, наверное придется пригласить свою Таню-Тамару, а он как-то в этом деле… Предаваться грустным раздумьям ему не дала Вероника. Ее худые, но удивительно сильные и решительные руки закружили профессора у зеркала, словно в настоящем танце; а когда он (танец) закончился, перед зеркалом стоял очередной красавец – Алексей Александрович даже зажмурил на мгновение глаза. Но нет – рядом с остальными четырьмя женихами действительно стоял он – такой же стройный и элегантный; неутомимая Вероника даже успела привести в благопристойное состояние его буйную шевелюру.

И вот он – этот удивительной и волнующий миг с оттенком удивления – разве мог он сказать: «Нет», – на вопрос строгой и официальной сейчас (вообще-то она почти всегда была такой) Маши – нет, Марии Сергеевны Котовой: «Алексей, согласны ли вы взять в жены Таню-Тамару Орейра?».

– Да! Тысячу раз да! – хотелось воскликнуть ему на всю округу, но хватило единственного скромного «Да!», и вот уже ничто не сможет разлучить его с девушкой, на пальце которой сверкает кольцо, только что надетое его, Алексея, немного дрожащей рукой.

Теперь даже свадебный танец в собственном исполнении не казался чем-то ужасным. Тем более, что до бала было еще далеко. Шеф-повары, а их было сегодня два – Зина Егорова и Юра Холодов – пригласили к праздничным столам.

Поначалу больше светился от гордости, пожалуй, сержант. Ведь именно сегодня он приготовил обещанный давно плов (даже барана не пожалели по такому случаю), на что один из женихов, точнее мужей – Анатолий Никитин – даже замычал от удовольствия и так, с полным ртом, показал другу большой палец, а когда на стол подали еще самые настоящие узбекские самсы, тракторист… ничего не сказал, потому что захмелел! Захмелел от единственного бокала игристого «Мартини Асти» (любимого, как оказалось, шампанского Оксаны Гольдберг – нет! Уже Кудрявцевой!).

Командир своей рукой – а все пять пар сидели за одним длинным столом – наполнил бокал Анатолия взорвавшейся мириадами пузырьков жидкостью и хитро улыбнулся при этом. Так что сейчас чуть захмелевший тракторист готов был, наверное, расцеловать всех в округе, но…

Как раз принесли свадебные торты, которые, конечно же резали по правилам, по сценарию праздника, который вели двое Ильиных – Валерий и Лариса. Третья, Ирина, вышедшая замуж за итальянца Марио, единственная сегодня не пожелала менять фамилию, так что, как небезосновательно подозревал Романов, это именно ее избраннику скорее придется стать русским, тем более, что языком он уже владел не хуже своей любимой.

Было все – и кидание букетов за спину, один из которых, к удивлению ведущих, неожиданно поймала Лариса, вызвав бурный хохот всех без исключения, даже часовых, вольно или невольно прислушивающихся к тому, что происходит в лагере. И подарки – самому профессору достался шикарный ноутбук, а его жене колье с изумрудами, так чудно гармонирующее с ее глазами; и неудивительно – ведь Алексей Александрович сам выбирал его, как и остальные женихи. Так же, как и полковник (или теперь его надо называть президентом?) Кудрявцев, подавший сейчас руку своей Оксане, приглашая на танец.

И вот эта пара идет к площадке, расположившейся меж громадных секвой – площадке размером десять на десять метров, которой еще утром здесь не было, а теперь, словно по мановению волшебной палочки, а на самом деле благодаря профессору Арчелия (кстати один из букетов достался его супруге) и его команде, была очень быстро сооружена из готовых пластиковых панелей. Рядом на пористом кубе из того же материала сидела аккордеонистка; но пока не зазвучала музыка, Романов еще раз полюбовался сзади на идеально стройную фигуру профессора; на не менее утонченную фигурку в свадебном платье рядом с ним. Отросшие за эти две недели волосы девушки были уложены в прическу, которая сзади была точной копией той, что когда-то украшала Наташу Ростову в фильме Бондарчука; на шее тонкой змейкой сверкнуло золотая цепочка – это бриллиантовое колье, как признался Кудрявцев, он выбрал своей нареченной еще в первый день их появления в новом мире…

Наконец первая пара ступила на площадку и древний лес заполнила музыка; нет, не та, из «Войны и мира» – сегодня свадебным был вальс Доги из фильма «Мой ласковый и нежный зверь». И профессор очень кстати вспомнил, как полковник очень давно (страшно подумать – две недели назад!) хвалился, что курсант советского военного училища должен уметь все. И танцевать в том числе. И сейчас Александр Николаевич уверенно повел Оксану по широкому кругу, а израильтянка (русская!) сделав пару неуверенных шажков, вдруг как-то ловко устроилась в его руках, и откинула назад голову, улетая в этом танце вместе с любимым далеко в счастливое будущее.

А Таня-Тамара, непонятно как успевшая переодеться, и выглядевшая сейчас самой настоящей цыганистой латиноамериканкой (кем она, собственно и была), уже тянула его к площадке. И профессор уже не боялся опростоволоситься, потому что понял, что его тоже влечет туда не только маленькая ладошка Тани Романовой, мо и могучие струи реки под названием Любовь.

Когда же отгремели аплодисменты первой паре, Таня-Тамара утвердила его в центре площадке, на одном колене, и шепнув: «Хлопай в ладоши, и ничего не бойся!», унеслась от него под звуки какого-то неистового латиноамериканского танца – одна, без партнера; но и так никому места на площадке больше не хватило бы. А Алексей Александрович едва успевал следить за ней, в то время как его мысли устремлялись вперед: и к ночи, не первой для них, и дальше – в будущее, когда они со спасательной миссией навестят всех, кого неведомая сила перенесла в этот мир. А потом – к океану, где их конечно же ждет уютная бухта, вокруг которой вырастет Солнечный город. Да и к дикарям, от которых зависит будущее цивилизации, тоже можно наведаться – что-то они не торопятся.

Профессор Романов не мог знать, что дикари как раз очень торопятся, что они уже совсем близко. Не люди! Неандертальцы…

Конец второй книги.