Текст книги "Дома мы не нужны. Книга вторая. Союз нерушимый"

Глава 4. Валерий Ильин. Праздник ЖКХ

Валерий решил сегодня поразить всех – и командира, и свою Ларису, и, в первую очередь, бывшую жену – Ирину; больно уж она стала задирать нос, получив в руки боевое оружие! Карабин это хорошо, но приличные условия жизни – по крайней мере лучше тех, что имела раньше пожилая продавщица сельского магазина – тоже неплохо. Вообще-то сегодня вечером эти условия будут даже комфортабельней, недаром Ильин вытребовал себе лучшие рабочие кадры – сварщика и электрика в лице Борьки Левина; вальщика леса и водителя КАМАЗа (пригодится и без задней части!) Витальку Дубова… Конечно, в идеале нужно было бы и тракториста оставить вместе с «Беларусью», но тут комендант был бессилен – он и сам понимал, где эта техника нужнее.

Зато у них были верблюды! Больше того – у них были верблюды с погонщиком. Вот последнего комендант и подозвал вместе с Дубовым: они получили наряд на сегодня первыми.

– Помните, – обратился он сразу к обоим, – по тропе – ну по той, что к сирийцам и израильтянам ведет (он даже показал направление рукой) – метрах в трехстах отсюда лесок помельче попадается.

– Точно, – согласился Дубов, – там не эти дуры растут (он похлопал по толстенному стволу сухой секвойи – тому, что так сам и не раскряжевал и на котором сидел сейчас), а наши обыкновенные сосны; диаметром двадцать – двадцать четыре.

– А вот сюда их загоним? – Ильин подхватил прислоненный к тому же бревну бурав на длинном стержне и прямо тут вонзил его в землю. Несколько круговых движений и перед зрителями предстала лунка – достаточно широкая, чтобы в нем поместилось бревно нужных размеров.

Виталик не поленился, встал со ствола, померил отверстие пальцами:

– Двадцать два сантиметра, – вынес он вердикт, – какой длины бревнышки нужны будут?

– Метра по четыре с половиной, – пояснил комендант, – штук семьдесят потребуется… для начала.

– Я так понял, – вступил в разговор Левин, – мы сейчас про забор говорим?

– Да, – кивнул Ильин, – расширять будем лагерь – метров на пятьдесят-шестьдесят продлим, как командир велел – вон чтобы и генераторы, и фургон внутри лагеря оказался.

– Так у нас же труб еще до… Сейчас какую-нибудь лесенку сварим, Виталик кувалдой помашет – через час можно сетку натягивать. Только ее надо еще привезти.

– Сейчас! – возмутился Валерий, – дам я тебе трубы расходовать! Чтобы они в земле гнили? Не так их у нас много. Нам еще поля огораживать – туда никаких труб не хватит. Вот сегодня технологию и отработаем.

– Ну тогда, – подвел итог Дубов, – надо прямо сюда хлыстами трелевать, а уже здесь по размеру кряжевать… Ну а остатки все – в печи; больно уж много твои коптильни дров потребляют, Валерий Николаевич.

– Зато мясо все едят – ни грамма не остается!

– Это точно, – согласился Дубов, – а чем трелевать будем?

– Не чем, а кем, – поправил его комендант, – вон Роман Петрович в бой рвется.

Дубов оглядел хлипкую фигуру доцента Игнатова, явно собрался покачать в сомнении головой, но вспомнил наконец про верблюдов и кивнул:

– Раньше у нас лошадьми и не такой лес таскали. А эти горбатые по два хлыста упрут – даже не почувствуют

Капризного доцента уговаривать не пришлось – может потому, что обещали заняться после обеда телегой? «За сеткой на чем-то же ехать надо», – эту мысль Ильин пока не озвучил.

– Так, теперь с вами, – он перешел к большой группе свободных сегодня товарищей; за ним следовали Ежиков с Благолеповым, но для них было особое задание.

Комендант вспомнил наставление полковника Кудрявцева – пусть ни один человек не бездельничает. Пусть хоть землю роет – но чтобы никто на соседа не смог посмотреть с укоризной.

– Вот пусть и копают, – уже определил новый фронт работ комендант.

Он повел целую группу, в основном состоящую из девушек, к синим домикам, где по вечерам работал генератор, и где пока хранился весь запас топлива.

– Вот – показал он на домики, – здесь вся наша солярка и весь бензин; не дай бог полыхнет…

– Да, мало не покажется, – за всех согласился Николай Рубцов, бывший комендант лагеря. В последние дни он работал наравне с другими и, как замечал Валерий, никакого недовольства этим не проявлял.

– Вот и командуй тут, Николай Петрович, – снова повысил его в должности Валерий, – надо выкопать две длинные канавы – с краешку – чтобы никому не мешали.

– А размеры?

– Чтобы вон те трубы поместились, – комендант показал на трубы метрового диаметра, которые сейчас являлись элементами обороны лагеря, – мы их аккуратно перекатим сюда и канистры в них перетаскаем – в одну бензин, в другую дизтопливо – как раз примерно по две тонны уйдет, а потом закопаем – вот у нас и будет два склада НЗ.

– А?..

– А вместо забора они уже не нужны, – предвосхитил вопрос Ильин, – сегодня мы территорию расширять будем.

– Здорово, – восхитилась его Лариса – она тоже была здесь, в команде землекопов, – будет где детишкам побегать!

– Вот-вот, – согласился с ней про себя комендант, – а… закончите копать – я вас еще чем-нибудь загружу. Да хотя бы и яму под туалеты рыть будете – пора уже их подальше от жилья переносить.

– Теперь с тобой, – комендант повернулся к сварщику, – пошли.

Он привел и Левина, и своих первых помощников – бывших попа и литератора к ручью – к месту, оборудованному под забор воды. Деревянные мостки здесь вели прямо в воду – чтобы набирать ее можно было с глубины, не замутив илом. И глубины здесь вполне хватало для задумки коменданта.

– Сегодня привезут насосы, – начал он, остановившись на самом краю мостков, – скважины у нас нет; бурить ее нечем, так что воду будем брать здесь. Нужно сварить длинную клетку – так чтобы насос в ней закрепить, и чтобы крупный мусор не засасывал; для мелкого у «Грюндфоса» свой фильтр есть.

– Это долго, – протянул сварщик.

– Цену себе не набивай, – прервал его стенание комендант, – варишь два квадрата тридцать на тридцать сантиметров и к ним прихватываешь другие профили – эти уже длиной метра по два – так, чтобы между ними щели не больше сантиметра получились – вот тебе и скважина прямо в ручье. Главное ее вертикально на дне закрепить. Может, насос и под углом работать будет, но лучше не рисковать.

– Постой! – у Бориса были еще вопросы, – так насос будет работать, пока свет есть – два часа вечером; а остальное время опять с ведерком бегать?

– А это уже не твоя проблема! – отрезал Валерий, – есть предложения – излагай; а вопросы любой задавать может.

– Тогда давай помощника, – немного обиделся Левин, – пусть кто-нибудь металл режет, а я варить буду. Дело в три раза быстрее продвигаться будет.

– Вот, – похвалил его комендант, – есть же дельные мысли. Выбирай – людей хватает. Хочешь – Малышева возьми, хочешь…

– Я бы лучше с итальянцем, с Валентино поработал.

– Да пожалуйста, сейчас пришлю – вот вместе с Малышевым пусть помогают – один держит, другой пилит.

– Так я сейчас свой генератор подключу, – засмеялся Левин, – болгаркой они вмиг все нарежут – успевать не буду.

– Ничего, – успокоил его комендант, – без работы не останутся.

Теперь оставалось пристроить к делу двух Сергеев – Благолепова с Ежиковым.

– Пойдемте, – махнул им Ильин, направляясь к гаражу – к той его части, где полиэтиленовой пленкой были заботливо прикрыты инструменты.

Валерий прихватил с собой на всякий случай два кейса – самых больших; а не подойдут – не беда – до места работы от гаража всего десять метров – ребята сбегают. Он привел их к пожарной машине – той, что удивила коменданта еще в первый день своей алюминиевой цистерной. Последняя была ровно отрезана так, что лишилась трети своей длины, но и в оставшейся части свободно поместилось бы не меньше двух кубометров воды.

– А больше и не надо, – решил Валерий, – кончится, еще накачаем. Ну что, орлы (это он уже вслух), Виталик ведь был прав. Водоснабжение на два часа – даже заводиться не стоит. Поэтому…

– Поэтому, – подхватил бывший поп, в последние дни показывающий чудеса хозяйственной сметки, – надо строить водонапорную башню. И построить ее можно…

Его рука протянулась в сторону трех деревьев, росших в двух – двух с половиной метрах друг от друга, образуя в проекции почти равносторонний треугольник совсем рядом с сельмагом, за оградой лагеря; на эти секвойи сам комендант давно положил глаз.

– Только как мы ее туда затащим? – ладонь Сергея похлопала по цистерне.

– Это уже другой этап; сейчас нам нужно ее подготовить.

Ильин принялся расстегивать пуговицы на рукавах – из них троих здесь только он знал, с какой стороны нужно браться за гаечный ключ. В этот момент где-то недалеко басовито затрещала, и тут же завизжала, очевидно вгрызаясь в древесину, пила – начались первые в этом мире лесозаготовки. Комендант примерился к первому болту – и теперь уже не отвлекался на посторонние звуки, пока цистерна не оказалась на асфальте. Это была пока заготовка – с несколькими отверстиями, часть из которых можно было использовать для подвода воды, трубы контрольного перелива, ну и, естественно, для подачи ее по потребителям (во как!). Эти мысли он обдумывал уже за пределами лагеря, пока перекатывали втроем не такую уж тяжелую цистерну к выбранным деревьям – было решено подготавливать ее к подъему на месте.

В воротах, роль которых по-прежнему играл кусок сетки-рабицы, скатываемый на день, они едва успели разминуться с первым караваном – верблюды неторопливо волокли по два хлыста. Рядом с доцентом шел улыбающийся Виталик с «Хускварной» в руке; он поспешил отчитаться – навалил столько, что верблюдам хватит трелевать до самого вечера.

– Ты там что – сплошную рубку устроил? – решил пожурить его комендант.

– Обижаешь, Валерий Николаевич. Что я, в лесу не работал? Настоящую рубку ухода устроил – даже весь сухостой повалил. Ну ничего – пойдет на дрова.

– Почему? И сухие на столбы кряжуй – в дрова только вершинки.

– Так они же через год сгниют, – попытался отговорить коменданта Дубов.

– А нам больше и не надо, – загадочно улыбнулся Ильин, – ты мне лучше вот что скажи – КАМАЗ свой завести сможешь?

– Пять секунд, – отрапортовал Виталик, – только что толку – с одной кабиной он далеко не уйдет.

– А нам и не надо никуда уезжать, – опять улыбнулся комендант, похлопывая в свою очередь по цистерне, – нам надо вот эту штуку наверх поднять.

Он поднял руку туда, где сходились вместе три кроны.

– У тебя лебедка рабочая?

– Конечно, – оскорбился Дубов.

– А трос какой длины?

– Сорок метров.

– Так, от КАМАЗа до деревьев метров пятнадцать, значит, метров на двадцать пять поднять можно; нам столько не нужно – метров пятнадцать максимум. Сможешь?

– Легко! Хоть сейчас.

– Сейчас не надо – нам еще емкость подготовить нужно. А ты иди пока столбы готовь.

– А чем ошкуривать их будем?

– Зачем? – теперь уже удивился комендант.

– Ну… так простоят подольше, да и красивее будет.

– Я же сказал – нам на год – больше не потребуется, а насчет красоты… Дети тут будут бегать, за столбы хвататься, платья и костюмчики об них вытирать – нам с тобой потом их мамы и бабушки спасибо скажут?

– Да, – согласился вальщик, – сосновая смола ничем не отстирывается.

Он пошел с пилой туда, где Игнатов уже освободил гужевой транспорт от поклажи. А комендант – к основной группе работников. Здесь работа тоже спорилась – одна траншея была готова; длинную трубу как раз примерялись скатить в нее. Комендант не вмешивался – назначил старшего – вот пусть и командует. Он лишь отозвал в сторону двух ковровских девчат – Раису с Ниной и еще двух парней покрепче.

– Пойдемте со мной, – скомандовал он, – все равно на каждую лопату здесь по четыре человека.

Парней он оставил у Виталика – пусть помогают; закончишь – начинайте ставить столбы. А с девчатами подошел к Левину. Тот с гордостью продемонстрировал свое творение – издали стенки этого длинного узкого ящика квадратного сечения можно было посчитать сплошными; но нет – как и было заказано, они были решетчатыми, с узкими щелями, в которые едва пролезал указательный палец коменданта.

– Класс! – поднял тот кверху теперь уже большой палец, – а теперь начинайте варить лестницу.

– Какую лестницу?!

– Длинной метров пятнадцать, – ответил Ильин на этот крик души, как раз три хлыста на одну сторону уйдет.

– Так ведь тут столько ступенек варить…

– Вот-вот, и понадежней – тебе самому по ним лазить придется.

– Куда?

– Вон туда, – палец коменданта опять показал на три вершинки, – мы скоро туда цистерну поднимать будем, под воду.

– Ну, Николаич, – восхищенно протянул бывший (а Валерий надеялся – и будущий) геолог Малышев, – все продумал.

– А как же, – важно кивнул Ильин, – ночами не сплю, за вас думаю.

Все рассмеялись и девушки с ними тоже. Комендант спохватился:

– Борис, командир ведь запретил за пределы лагеря без охраны?..

– Точно.

– А у этих красавиц как с оружием?

– У этих красавиц (щечки девушек от повторного комплимента заалели) с оружием все хорошо; лучше чем у тебя, Валерий Николаевич. Кого охранять нужно?

– Да вон доцента с верблюдами за столбами отправлять надо, а Виталик мне здесь нужен.

– Хорошо, – начальник охраны Левин повернулся к помощникам, – начинайте резать трубы на ступени… сантиметров по сорок хватит. А я пока оружие девчатам выдам.

Он направился вместе с Зиной и Раей к гаражу, у дверей которого маячил часовой с АКМ, а комендант – к цистерне, поднимать которую можно было очень не скоро.

Главная проблема здесь была в материале – алюминий сварке не поддавался, и потому весь крепеж, все сгоны пришлось подгонять путем резьбовых соединений – а это значит – сверлить отверстия (благо не вручную, а электродрелью), подгонять болты и сгоны. В общем, когда все было готово к подъему, со стороны кухни прозвучала громкая команда «Обед!»; Левин с Рубцовым практически одновременно доложили о выполнении работ, а доцент Игнатов повел распрягать (упряжь все из тех же брезентовых ремней) своих верблюдов…

В ворота медленно въехал «Эксплорер». Разглядев, кто сидит на передних сиденьях автомобиля, комендант сначала едва не сел где стоял, а потом первым помчался к черному внедорожнику, из которого профессора Романова, которого можно было узнать только по возмущенным крикам, вынесли на руках. Его лицо практически полностью закрывали бинты, пропитанные кровью. Лишь один глаз сверкал, да рот извергал какие-то возгласы, которые стали понятны, когда общее возбуждение немного схлынуло.

Оказалось, профессор прекрасно себя чувствует, нигде ничего у него не болит, голова, чтобы там ни говорила Таня-Тамара, не кружится. Только очень хочется есть; нет не есть – жрать! И как только он с этим делом покончит, тут же отправится назад, к полковнику Кудрявцеву – опять таки независимо от того, что думает никарагуанка.

Комендант успокоился. Профессора вместе с Таней-Тамарой повели в травмопункт (так теперь назвали фургон без колес), потом, конечно же, отведут в столовую – где словно специально к их приезду был готов обед, а комендант с дрожащими руками развернул первый бумажный пакет в необъятном салоне «Эксплорера».

– Ну не такой уж он и необъятный, – поправил себя Ильин, – передавая в руки Благолепова освобожденную из бумажного плена пачку насосов – их словно специально положили сверху, чтобы Валерий не рылся в этой груде, ожидая ранний инфаркт.

Насосы «Грюндфос» – даже все четыре вместе на вес были вполне посильны одному человеку. Ильин вдруг вспомнил, как много лет назад его попросили помочь поменять насос в родной деревне. Вот там был насос так насос. Поднятую с глубины шестидесяти метров восьмерку вдвоем было не поднять – так и грузили в тракторный прицеп краном…

Следом из плотной бумаги извлекли еще более легкие расходники – автоматы, выключатели; в запечатанном полиэтиленовом пакетике что-то электрическое.

– О! – обрадовался помогавший ему Левин, – специальные трубочки для гидроизоляции проводов; даже одноразовая паяльная лампа. Ну это они, немцы, так называют – одноразовая. А мы – русские израильтяне – такие использовали, пока газ не кончится.

– Вот и хорошо, – подумал комендант, – мы эти лампы сегодня же и используем, совсем в других целях.

Нижние пакеты были упакованы совсем по другому – практически заводским способом; скорее всего их еще не открывали. Пальцы первооткрывателя – Валеры Ильина – опять задрожали. Он сначала безумно обрадовался, когда поочередно извлек на всеобщее обозрение туго свернутые ленты лесопильного станка, а затем отвалы, стойки, лемеха – в общем все то, без чего нельзя представить ни один пропашной плуг. Потом его заставил чуть ли не разрыдаться вопрос: «А где станок; где, наконец, рама плуга?»

Он обвел еще раз оказавшееся таким невеликим внутреннее пространство внедорожника – здесь ни лесопилка, ни плуг, даже самый маленький, поместиться не могли.

– Значит, они поместятся в прицепе «Беларуси», и я сам должен поехать за ними – вдруг почему-то забудут!

Так что обедал Валерий поспешно, не ощущая вкуса; распоряжения давал тоже на бегу: Левину в первую очередь отремонтировать телегу и отправить доцента с охраной и грузчиками за сеткой – вон уже все столбы стоят. Да пусть с полупустой телегой не возвращаются! Да – они сейчас как раз поели свежее копченое мясо с макаронами (и с собой прилично захватили) – так вот новую порцию – Благолепов знает – пусть в крайнюю трубу не загружают; а лучше – пусть ее совсем отрежут от трех остальных.

– Так ведь упадет, – попытался отговорить его Левин.

– А нам это и нужно! – отрезал спешащий комендант, – закончишь с тележкой – начинай сваривать трубы – чтобы от насоса до башни хватило, и сверху – до разводки – сам решишь, где вентили ставить будем.

– Так ведь хотели пожарными рукавами обойтись?

– А, – махнул рукой Валерий, – все равно потекут, – давай уж сразу надежно делать.

– Чтобы на год хватило, – подсказал подошедший Виталик.

– Как минимум, – согласился комендант.

– А что остальным делать? – это опять Левин задал вопрос.

– Остальным?.. Сейчас обедать, отдохнуть и ждать – скоро приедет Никитин под разгрузку.

– А…

– А куда – Благолепов знает. Все. Я поехал.

Он побежал к автомобилю, где уже сидела за рулем никарагуанка, а рядом, на соседнем сидении, довольный профессор с отмытым лицом. Увидеть без уха Алексея Александровича коменданту так и не довелось – сейчас тот не имел на голове никаких видимых повреждений.

«Эксплорер» проехал мимо Бориса, у которого внезапно вытянулось от удивления лицо, но никто машину останавливать не стал. А сам комендант вспомнил, что оставил за себя распоряжаться бывшего попа только тогда, когда лагерь, даже его крайние строения – генераторная с фургоном – скрылись за поворотом колеи. А Благолепов вместе с Ежиковым, между прочим, сидели рядом с ним – в салоне автомобиля.

– Вы что тут делаете, – набросился он сразу на обоих Сергеев, – кто вас сюда звал?

– Ты, Валерий Николаевич, – спокойно отбился Сергей – который Алексеевич – бывший священнослужитель, – сам же махнул рукой.

И Ильин вспомнил – он действительно позвал ближайших помощников за собой, позвал машинально, как много раз до этого.

– Ну ничего, подождут, – попытался он успокоиться, провожая взглядом трактор с прицепом, в крайнем случае просто выгрузят, дождя же сегодня не обещали…

Но успокоиться не получалось – он так и ерзал на заднем сидении; даже чуть не вспылил и не побежал пешком, когда профессор велел (или попросил – Валера в испанском не разбирался) Тане-Тамаре подрулить к «Вранглеру», прочему-то одиноко стоящему в пойме метрах в трехстах от лагеря итальянцев: чтобы перегрузить провиант.

Наконец он готов был вцепиться в рукав командира и не отпускать его, пока ему – Ильину – не покажут вожделенные предметы. Но Кудрявцев отправил его к Луччи, хотя комендант уже понял – ни плугов, ни ленточной пилорамы ему сегодня не видать.

Он все же отправился в каком-то тумане к итальянцу; тот на пальцах показал Валере – нет тут ничего подобного.

А холодный отрезвляющий душ пролился на него, когда он столкнулся нос к носу со своей бывшей, оживленно беседующей (тоже при помощи жестов) с громадным итальянцем – невероятно красивым и чем-то смущенным.

– Ну вот, – грустно подумал он, – Иринка свое здесь нашла.

И тут словно кто-то нажал на выключатель; точнее на включатель – так кажется европейцы говорят – все вокруг снова заиграло красками, и ему захотелось назад, в лагерь, к своей Лорочке, к своим бесконечным делам, которые лучше него никто не сделает.

А Ирина… Что Ирина? – оторвано от сердца и выброшено вон много лет назад. Он с искренней улыбкой пожал руку итальянцу, подмигнул немного ошарашенной девушке и пошел командовать загрузкой «Эксплорера» – чтобы и они с Сергеями поместились, и пакетов побольше. А плуг и рама? Найдут! А не найдут – сами сделают!

К их приезду (рулил Ежиков, который заметил, что этой баржей управлять легче, чем его «Матиссом») все уже разгрузили; Никитин уже пообедал и отправился за следующей партией.

Цистерна тоже была готова к подъему, но сначала Левин повел его к ручью. Из воды торчала только профильная труба, сваренная под углом в девяносто градусов так, что ее свободный конец лежал метрах в пяти от берега. В руках Борис держал какой-то выключатель (включатель – поправил себя Ильин), за которым тянулся длинный провод белого цвета. Синего – специального для глубинных насосов – не было видно.

– Значит, прикопали, – понял он, и правильно сделали.

А Левин ждал только его команды. Валерий медленно кивнул, и так же медленно палец русского еврея вдавил кнопку в корпус. Что-то вроде завибрировало, позади раздался шелест вырывающейся из трубы воды, и Ильин попытался расслушать негромкое бормотание насоса в глубине ручья. Но куда там – все заглушило громкое «Ура!» – оказывается все свободные от нелегких трудов (и некоторые совсем не свободные – заметил комендант) собрались полукругом недалеко от трубы – кое кого из них даже обдало первой долгожданной струей.

Валерий тоже улыбался; он радовался, быть может, больше других – потому что знал, что сегодня будет еще не один сюрприз; сегодня будет настоящий праздник – день жилищно-коммунального хозяйства, и этот праздник придумал и устроит для своих товарищей он – Валера Ильин, комендант русского лагеря.