Текст книги "Раскрыть ладони"

Демон огорченно цыкнул зубом:

– Неужели ваш возлюбленный оказался настолько глуп?

Плечи Вилдии насмешливо приподнялись и опустились.

– О, он оправдывался, конечно же! Говорил, что всего лишь желал оказать той женщине услугу. Помочь найти пропавшего родственника или что-то вроде того.

– Родственника? В приюте?

– Да, мальчик был одарен и не мог оказаться в Саэнне нигде, кроме Дома призрения. Правда, все это происходило слишком давно, но записи сохранились.

Джер напряженно сузил глаза:

– Давно? А не вспомните имя мальчика?

– Почему вы спрашиваете?

– Хочу проверить одну догадку. Если она верна… Все очень плохо. Если неверна – тоже.

– Лагарт. Таково было его имя. Я не могла не запомнить.

Демон сжал кулаки и снова разжал, но костяшки пальцев оставались белыми еще долгий вдох.

– Все, что вы запомнили о той женщине, это голос?

Смотрительница задумчиво нахмурилась:

– Рост не слишком высокий, и, скорее всего, она худощава. Но больше я ничего не могла разглядеть.

Женщина, прячущая лицо. Женщина, чей голос выдает привычку к безраздельному властвованию. Могла ли она быть той же, что дала заказ моему отцу? Если да, значит, ее и Трэммина связывали какие-то общие интересы и дела. А если парочка действовала вместе… Кто же из них двоих желал смерти роду Нивьери? Ответ очевиден. Дядюшка приложил руку везде, где успел. Я списывал гибель отца на слепой случай? Зря-а-а-а-а! Все было просчитано и продумано.

Пакостно-то как стало на душе…

– Простите, что отвлек вас своим вопросом. Вы ведь не закончили рассказ?

– Осталось совсем немного. Я знала, что Трэммин хочет заполучить племянника в свое подчинение, потому что сама не раз слышала об этом из уст возлюбленного в минуты откровения. И отомстила сполна! Найти двоюродного дядю Маллета было нетрудно, хотя я, признаться, до самого конца не верила, что кузнец решится поспорить с магом. Но когда дьен Тувериг пришел… Каюсь, оформила все бумаги едва ли не тайно, чтобы пути назад уже не было. Видели бы вы лицо господина распорядителя! Я думала, у него разорвется сердце. Как несколькими днями раньше разорвалось мое. Только жалости не было. Правда, потом, много позже мне все же стало больно, но… Я справилась. Потому что нашлось кое-что, нуждающееся в моей любви и заботе больше, чем красивый, но бездушный мужчина.

– Да. Много маленьких и благодарных детей.

Демон подошел к Вилдии, наклонился, взял ее ладони в свои и поцеловал.

– Вы чудесная женщина.

– Я мстительная женщина.

– Но из вашей мести родилось нечто доброе и прекрасное.

– Я не умею прощать.

– Если злость придает вам силы творить чудеса, грех становиться доброй! – подмигнул Джер, и смотрительница рассмеялась.

Хотя еще мгновение назад готова была зарыдать.

* * *

– Ты везучий человек.

Надвигающиеся сумерки заполняют своей вязкой гущей швы мостовой, и кажется, что идешь по ровному полю. Кажется до того момента, разумеется, как нога подворачивается на очередном стыке камней, и равновесие души, только-только достигнутое, снова рассыпается бусинами злости.

– Да, никому не везет так сильно, как мне!

– Считаешь иначе?

Демон вроде бы шагает в том же ритме, что и я, но постоянно оказывается то впереди, то позади. Наверное, потому что у меня заплетаются не только мысли, но и ноги.

– Невероятное везение – потерять все!

– Зато сколько приобрел… Вернее, скольких. К примеру, эта женщина, рискнувшая бросить вызов бывшему возлюбленному. И твой второй дядя.

Как он не понимает… Или понимает, но иначе, нежели я. Попробовать найти что-нибудь общее в наших ощущениях? А надо ли? Но если не попробую, не узнаю, напрасно все было или нет.

– Вилдия думала об удовлетворении своего желания, только и всего. Хотела отомстить и отомстила. Используя меня как бессловесную куклу. А Тувериг… Он тоже искал свою выгоду. И нашел. Не было никаких благородных порывов души, и не убеждай меня в этом!

– Не буду.

Почти десяток шагов он молчал. Лучше бы и дальше не говорил ни слова!

– Но ты хочешь, чтобы тебя любили.

Останавливаюсь. Демон проходит чуть дальше и, только заметив мое отсутствие рядом с собой, замедляет шаг и оборачивается.

Хочу? Он именно так объясняет для себя мои поступки? Какая глупость! Да мне плевать! Не нужна мне ничья любовь. Раньше, может, и хотел, а сейчас… Все ушло за Порог. Не без моего скромного участия. Ушло и забылось. Вроде бы.

Но все равно обидно выслушивать такое!

– Это преступление, по-твоему?

– Нет.

– Ты сказал так, будто…

– Это просто невозможно.

Ага, заговорил по-другому? Решил, что недостаточно сильно ударил?

– Меня не за что любить? Ты на это намекаешь? Я, по-твоему, жуткое ничтожество?

Не отвечает. Поднимает голову и смотрит вверх, туда, где на крыши домов медленно, но настойчиво наползает ночь.

– Я не заслуживаю любви? Почему ты молчишь?!

– Потому что мне нечего сказать.

– Тебе – и нечего?! Не лги!

В круговерти сумерек и огоньков, беспокойно колышущихся за стеклами уличных фонарей, зеленые глаза то темнеют, то вспыхивают едва ли не белыми искрами, но чувства в переведенном на меня взгляде незаметно. Вернее, оно есть, только предназначено кому-то другому. Кому-то далекому, а может быть, близкому, но не мне и не самому Джеру.

– Я ничего не знаю о любви.

– Обо всем на свете знаешь, а тут вдруг сдался! Какой же ты после этого демон?

Улыбается. Левым уголком рта. Щурится, то ли зло, то ли грустно.

– Плохой. Неумелый. Бесполезный.

Эй, да он отнимает звания у меня!

– Почему ты сказал, что я хочу любви?

– Потому что это правда.

– Я вовсе…

– Именно ХОЧЕШЬ. Но пока мы хотим, мы не получаем… Так заведено в подлунном мире.

– А вот теперь ты точно лжешь! Как же можно достигать цель, если не желать ее достичь?

Демон поправил сползшую с плеча лавейлу.

– Желание и стремление – разные вещи. Желаешь чего-то неосязаемого, необъятного и прекрасного. Стремишься к тому, что имеет строго определенную цену. Цену, которую ты готов заплатить. И платишь, скрипя зубами.

– Причем же здесь…

– Любовь? Ее тоже можно добиться, и сегодня мы как раз видели жертву такого «стремления». Но в твоем случае все по-другому. Ты хочешь любить и быть любимым. Однако вовсе не стремишься к этому.

– Да откуда тебе знать?!

Поворачивается спиной.

– Неоткуда, конечно. Я вообще ничего ни о чем не знаю. Если бы знал…

Прячет лицо? Я обычно так поступаю, когда не хочу тратить силы на сдерживание чувств. И когда понимаю, что еще немного, и желвак в щеке начнет растекаться во все стороны мерзким онемением. Но что в нашей дурацкой перепалке могло вынудить отвернуться демона? Уж не упоминание ли о любви?

Проверим:

– А ты? Ты хочешь, чтобы тебя любили?

Тянет с ответом, но признается:

– Хочу.

– А стремишься?

Промедление становится еще заметнее и заканчивается коротким и сухим:

– Нет.

Шагает прочь, но перед тем, как свернуть за угол, едва не задев плечом парня в карнавальном костюме, буркает:

– И не буду.

Да, все, что демон умеет, это портить настроение! И так тошно до одури, а он еще прибавляет…

Значит, дядюшка знал о том подвале и его обитателе. Или даже сам подсобил? Нет, силенок Трэммина не хватило бы на сотворение странной лужицы, не живой и не мертвой. Испросил чьей-то помощи? Скорее всего. Но могу поклясться, маг был не местный! За прошедшие годы я расплел сотни заклинаний, от простеньких до самых заковыристых, и все же ни разу не встречался ни с чем подобным.

Это были не чары. Кусочки, собранные в горсть, но не соединенные между собой обычным образом. Как они держались друг за друга? До сих пор не понимаю. Отчаянно подставленные ладони разорвали непонятную связь, но не уничтожили заклинание полностью. Та капля, что попала мне на лицо, и поныне наделена собственной силой. По крайней мере, не желает подчиняться, а при каждом удобном случае доставляет хлопоты. В чем же загвоздка? Чем убили отца и пытались убить меня?

Занавеси тревожно затрепетали, заставляя меня отвлечься от размышлений. Что такое? А, тот гуляка, свернувший с главных улиц. Наверное, устал от праздника и возвращается домой. Или, напротив, ищет дорогу обратно. Вот он остановился, начал рыться в складках накидки из пестрого шелка, сдвинул маску на лоб, чтобы не мешала обзору, осмотрелся, снова спрятал лицо под черным шелком и двинулся мне навстречу.

Сейчас попросит показать дорогу, не иначе. Что ж, помогу. Может, и сам провожу, все равно не знаю, чем заняться.

Странный ритм шагов: все ускоряется и ускоряется. Кажется, еще немного, и парень сорвется на бег. Рваные края наряда развеваются, не давая ясно различать движения, и мне вдруг почему-то становится холодно. Очень холодно. А за льдом, наполнившим сосуды, всегда следует только одно, хорошо знакомое и означающее… Но ведь вокруг нет чар, ни единой ниточки! А тем не менее жгуты, коснувшиеся ладоней, ощущаются так отчетливо, что…

Отсветов на клинке не было, потому что лезвие оказалось нарочно зачернено. И руки, движущейся к моему боку, я не заметил. Не успевал. Но разве нужны глаза тому, кто видит пальцами?

Нити невидимых Кружев натянулись, превратившись в тугую сеть, когда я собрал в кулаке услужливо подставившиеся петли. Воздух сгустился, став настоящим болотом на пути смертоносной атаки, поймал чужое запястье и свернулся вокруг него, сдавливая плоть кольцом, которое невозможно разорвать, потому что… оно не существует.

Кость хрустнула и рассыпалась осколками где-то глубоко под кожей. Я не мог это видеть или слышать, но знал, что так оно и есть. Гуляка глухо выдохнул, стараясь высвободиться из невидимой хватки, шагнул ближе…

Мне не было страшно. Но, увидев врага совсем рядом, я сделал то же самое, что и любой другой на моем месте. Ударил. Только не рукой, как прежде. Не успел даже как следует замахнуться: Занавеси оказались проворнее и первыми ринулись в бой.

Что можно почувствовать, когда в тебя врезается твердый, как камень, комок воздуха? Не знаю. Но приятного, должно быть, мало. Вот и нападающий не пришел в восторг, наткнувшись на невидимый кулак много больших размеров, чем человеческий. Пошатнулся, полтора вдоха постоял, застыв как статуя, потом рухнул вниз, повисая на вывернутой руке, запястье которой все еще сжимала невидимая петля, охотно подчиняющаяся мне. Вернее, моим пальцам, хищно скрюченным и неспособным на пощаду.

Пошли прочь! Трясу рукой, стараясь избавиться от, кажется, намертво прилипших к ладони Нитей. Капельки пота собираются в ручеек между лопатками и весело скатываются вниз.

Я убил человека? Но я ведь и пальцем до него не дотронулся! Может быть, он всего лишь оглушен?

Бухаюсь на колени рядом с неподвижным телом, наконец освободившимся из невидимых сетей. Наклоняюсь к своему недавнему противнику, стягиваю маску, чтобы попробовать расслышать дыхание, и удивленно охаю.

По лицу змеится знакомый черный узор, но делает это все медленнее и медленнее, пока не замирает совсем. Тень! Причем мертвый, потому что, если верить словам дяди, узор возвращается так быстро только в случае смерти.

Ну уж нет! Не верю! Не позволю!

Он не должен умирать. Все, что угодно, только не смерть. У меня есть всего лишь один вопрос, и он не может остаться без ответа. Мне нужно знать, кто натравил убийцу, иначе… Иначе я пройду по этому городу смерчем.

Эй, сердце, ты слышишь меня? А ну, бейся, ленивое! Подумаешь, один слабенький ударчик… Ты целехонько, я это чувствую! Немного сдавилось, прижалось к ребрам, предпочло остановиться, а не бороться? Ничего! Я тебя заставлю! Ты еще пожалеешь о своей трусости!

Соломинки плоти не повреждены, только сжаты сверх меры. Это нестрашно, это мы вмиг исправим… Ну вот, смотри, сколько места освободилось! Сердце, ау! Теперь тебе ничего не мешает. Что же ты медлишь? Желаешь умереть? И это сейчас, когда я так расстарался ради тебя? Зря, маленькое мое, ой как зря! Придется познакомиться с моими ладонями поближе…

Ага, испугалось? Стоило несколько раз нажать, и ты уже готово исполнить любой приказ? Все вы так, только силу и понимаете… Сволочи. Почему никто никогда не прислушивается к словам? Разве я стал другим человеком? Нет. Ни капельки. Но прежнего Маллета не принимали всерьез, а теперешнего… Боятся. До смерти.

И все из-за рук.

Руки…

– Что ты сделал с моими руками, демон?!

Стоит, прислонившись к стене дома. Наверняка видел все, что происходило, но по своему обыкновению не вмешивался. Ну и пусть. Я справился сам. Только почему так мерзко себя чувствую?

– Ничего.

– Ты превратил меня в чудовище!

– Я всего лишь помог тебе стать самим собой.

Самим собой? Убийцей, для которого не существует преград? Благодарствую за подарочек! Тьфу. Будь ты проклят!

– Я не хочу убивать!

– А тебя никто не заставляет это делать.

– То, чем ты наделил меня, ужасно!

– Наделил? – Он хохотнул, скрещивая руки на груди. – Наделил? Ох… Буду потом рассказывать, чтобы потешить знакомых. Пойми, я ничего в тебе не менял. Даже если бы очень захотел, не умею. Не дано мне, понимаешь? И не дозволено.

– Но… – Взгляд падает на кровавые разводы Кружева, покрывающего ладони.

Прочь! Это они во всем виноваты! Рву шелк изо всех сил и не останавливаюсь, пока не стаскиваю с рук все ошметки шнура.

Демон смотрит на мои отчаянные усилия молча, недоуменно приподняв бровь. А когда заканчиваю, спрашивает:

– Что-то изменилось?

– Да!

– Уверен?

А жгуты снова ласково тычутся в ладони, словно говоря: мы никуда не уйдем. Словно просят: не гони нас…

– Что ты со мной сделал?!

– Я уже ответил. Ничего.

– Мои руки…

– Замечательные руки.

– Они несут смерть!

– Это как сказать…

Подходит, присаживается на корточки и кончиками пальцев дотрагивается до шеи убийцы.

– Вот этого человека, к примеру, ты только что вернул к жизни.

– После того, как сам же и убил!

– Ты всего лишь воспользовался правом собственного выбора. Дважды. Но причины были разными. Первый раз ты защищался, это вне всякого сомнения. А второй? – Поднимает на меня вопросительный взгляд. – Зачем ты боролся за его жизнь?

– Уж не затем, чтобы совершить благородный поступок!

Демон хмыкнул.

– Благородство очень часто граничит с глупостью, а ты кто угодно, но только не дурак. Хотел его расспросить?

– Ну… да.

– Хорошее решение. И оно вполне осуществимо…

Вместо продолжения Джер жестом предложил мне внимательнее присмотреться к лежащему.

Движения грудной клетки убийцы, до того словно чем-то затрудненные, стали увереннее. Прошло еще немного времени, и бледные веки дрогнули, поползли вверх, позволяя увидеть в темных глазах безграничное удивление.

– Только не вздумай нападать еще раз!

– Я… Нападать? Зачем?

Он поерзал, поудобнее устраивая на мостовой локти, собрался с силами и, резким рывком поднимая тело, сел.

– Но ты же несколько минут назад…

Убийца потянул вверх рукав, обнажая сломанное запястье, по которому снова начинала разбег черная змейка.

– Судя по всему, несколько минут назад я умер. Правильно?

Молчу. А стоит ли что-то говорить? Похоже, он знает больше, чем я. По крайней мере, о себе самом.

– Со смертью исполнителя договоренность считается разорванной.

– Что ты хочешь сказать?

– Я не намерен больше посягать на твою жизнь. Вот и все.

– То есть…

– Пока не поступил новый заказ, с моей стороны тебе ничего не угрожает. И со стороны прочих Теней тоже. Но если позволишь, я хотел бы спросить…

Такой непохожий на моего старого знакомца и в то же время неуловимо напоминающий его. Движениями? Небрежным тоном спокойного голоса? Уверенностью?

– О чем?

– Я, определенно, был мертв. Но так же верно и то, что сейчас я жив. Как это получилось?

– Э-э-э…

Убийца перевел взгляд с меня на демона и обратно.

– Вы вернули мне жизнь?

– Он вернул, – кивает в мою сторону Джер.

– Почему?

Я бы тоже удивился. И свихнулся бы, пытаясь понять причину, по которой человек, едва избежавший смерти, торопится спасти своего противника.

– Мне нужно было кое-что узнать.

Темные глаза удовлетворенно прищуриваются. Ну конечно, как только узнаешь истинную причину происшедшего или хотя бы подделку под нее, но разумную и правдивую, сразу успокаиваешься.

– Кто заказчик, конечно же?

Признаюсь, почему-то чувствуя себя подлецом:

– Да.

Тень кивает:

– Расскажу. Только нужно заверить в Гильдии окончание договоренности.

Не верю собственным ушам:

– Расскажешь?!

– Конечно. Мы храним тайну только до того мига, как умираем. Сегодня я умер. Со смертью долги перед заказчиком оплачены, и я имею право больше не держать язык за зубами. Тем более когда задает вопросы тот, кто помог мне родиться снова.

Джер ухмыляется и хлопает меня по плечу:

– Да ты стратег не из последних!

– Я и понятия не имел, что…

– Знаю, знаю! Зато попал в цель. Поздравляю!

Убийца не разделяет веселья демона, хмуро замечая:

– И ты вправе распорядиться моей жизнью, как пожелаешь. Потому что по всем законам она принадлежит тебе. Можешь, к примеру, потребовать наказания.

За что? За исполнение порученной работы? Да и как я могу наказывать человека, которого сам уже убивал? Есть ли наказание хуже смерти?

Пожалуй, есть. Оставить в живых. И пусть живет, как хочет. Без меня и моих глупостей. Потому что я вовсе не благородный рыцарь. Я жадное, трусливое и неблагодарное чудовище.

* * *

– Гильдия находится здесь?

Уютный свет маленьких фонарей на пиках ажурной ограды. Тягучий аромат цветов. Коротко постриженная трава лужайки перед крыльцом двухэтажного особняка с приветливо распахнутыми ставнями. И ни одного охранника. Ни у ворот, ни у дверей, которые наш провожатый открывал сам, просто потянув на себя массивную бронзовую ручку.

– Да. Что, непохоже?

– В общем…

– Почему бы и нет? – встрял в разговор демон. – Тени ведь такие же люди, как и мы с тобой.

Я едва не поперхнулся. Хорошо, что убийца не догадывается, кого привел в свое логово, иначе… А впрочем, ему все равно нечего бояться. И я бы, за один день пережив смерть и рождение, растерял страх. Почти полностью. И почти навсегда.

Но остается удивление, оборачивающееся совсем другими вопросами.

Не отказываясь помочь, убийца тем не менее настоял на посещении Гильдии для, как он выразился, «улаживания дел». В те минуты подобное намерение не показалось мне странным, наверное, потому что напомнило мои собственные отношения с Регистровой службой, требующей отчета о каждом магическом чихе, но, проделывая довольно долгий путь по вечернему городу, я получил в распоряжение вещь драгоценную и вредную – время и возможность подумать, а размышления, как правило, всегда заканчиваются страхами и сомнениями. Причем не только у меня, но и у любого человека. Даже у наемного убийцы.

– А ты не боишься приводить нас сюда?

Тень растерянно хмурится:

– Чего я должен бояться?

– Ну, скажем, того, что раскрываешь тайну местоположения…

– Это не тайна. Узнать, где находится Гильдия, очень просто. Если понадобится.

Наверное. У меня ведь не было нужды узнавать, а вот для того, кто кровно заинтересован в сведении счетов с недругами, и правда, вряд ли существуют какие-либо преграды.

– И у вас нет совсем никаких секретов? Вдруг мы что-то увидим или услышим и…

Убийца посмотрел на меня как на безумца, молча шагнул через порог в освещенную огнями масляных ламп прихожую, но я все-таки получил ответ, правда, совсем с другой стороны:

– Даже если станете свидетелями чего-то, не предназначенного для чужих глаз и ушей, проще будет попросить вас молчать. И вы ведь охотно согласитесь, по глазам вижу!

Не знаю, оставалось ли в моих глазах что-то, кроме изумления, когда обладатель густого баса воздвигся перед нами. Другое слово для описания появления незнакомца подобрать было невозможно: высоченная и громоздкая фигура больше подошла бы аллеям парка или залам дворцовых покоев, а не обычной жизни. Но, судя по всему, в жизни тоже устроилась неплохо.

Из лавейлы, небрежно накинутой на широкие плечи, можно было бы пошить одежку по меньшей мере для троих таких парней, как я. Не человек, а целая гора. И он тоже – Тень? Вряд ли. Во-первых, не представляю, как с такими телесами можно бесшумно и незаметно передвигаться по городу, а во-вторых…

Ничего похожего на черный узор на коже великана не наблюдается.

– Прости за беспокойство, – начал было убийца, но тут же был прерван взмахом руки, закрутившей воздух небольшим, зато ощутимым вихрем.

– Да какое уж беспокойство! Можно было потерпеть и до утра, да я бы сам от любопытства извелся. Виданное ли дело, первая смерть за столько лет… Как можно было отложить встречу с диковинкой?

Что-то в словах великана вызвало у меня зарождение неясной тревоги, но думать над ее причиной оказалось некогда, потому что пищей для размышлений стали куда более занятные вещи.

– Ну-кось, для начала сверим все, чтоб без ошибок было!

Бритоголовый закатал правый рукав рубашки, Тень сделал то же самое, и я с удивлением отметил, что сломанная и по всем мыслимым законам не способная двигаться кисть руки ведет себя ничуть не хуже здоровой, разве только выглядит немного припухшей. В странно торжественном движении обнаженные запястья шнурами вен коснулись друг друга, замерли, а потом снова разошлись в стороны, позволяя увидеть, как на внешней стороне руки великана проступают завитки рисунка, в точности копирующего узор, мельтешащий по коже убийцы.

– Ага, все сходится. Засим объявляю, что права подтверждены и восстановлены. Передохни, если нужно, а с рассветом снова можешь опустить свой жетон в любую из чаш.

Жетон? Чаши? О чем идет речь? Эх, как мало я знаю о жизни! Хоть сплетни нужно было слушать изредка, что ли, а то стою и хлопаю ресницами, как деревенский олух. Того и гляди, все вокруг смеяться начнут. Надо мной.

Демон, словно почувствовав одолевшую меня неловкость, зашептал, пользуясь тем, что бритоголовый увлечен рассматриванием узора:

– Все просто. У каждого из убийц есть свой именной знак, и когда предыдущий заказ исполнен, этот знак помещается в место, где его может выбрать следующий желающий убийства.

– Выбрать?

– Или вытянуть наудачу.

– Но почему он говорил про несколько чаш?

– Наверное, здесь так принято.

– Нет, я не о том… Почему их не одна, а много?

Великан, не отрывая взгляда от собственного запястья, хмыкнул:

– Потому что каждому нужно только свое.

Пристыженно сглатываю:

– Простите?

Он еще с минуту посвящает все внимание изучению рисунка, потом встряхивает кистью, и когда она снова прячется под рукавом, могу поклясться, загорелая кожа чиста, как и прежде.

– Кому-то требуется свести счеты с обидчиком как можно быстрее, кто-то предпочитает долгую и мучительную месть. Опять же, выбор оружия и величина риска… Есть еще вопросы?

О да, и с последним наблюдением стало еще на один больше. Странный ритуал, небрежно исполненный гильдийцами, всколыхнул Занавеси, стало быть, без магии не обошлось. А все, что касается рукотворных чудес, я стараюсь не пропускать мимо себя. Дурацкая привычка, от которой, наверное, следовало бы начать избавляться. Но не сегодня. Сегодня я честно признаюсь:

– Есть.

– Отвечу, если смогу, но для начала… Надо немножко прибраться.

В устах великана даже невинные словечки звучали не то что угрожающе, а… внушительно. И не позволяли отнестись к себе без уважения.

– Прибраться?

Он еще раз оценивающе взглянул на меня, улыбнулся и пригласил:

– Идемте! Вам будет интересно на это посмотреть.

Забираться все глубже и глубже в логово Теней? Я похож на идиота? Конечно, рядом со мной будет демон, но зная его любовь к невмешательству… Своей-то гибели он не допустит, но и обо мне лишний раз не позаботится. Значит, в случае чего придется снова становиться убийцей?

Не хочу.

И пусть меня сочтут трусом, не сделаю и шага дальше.

– Вас что-то смутило?

А он быстро соображает. И это еще один повод приготовиться к обороне. Или к атаке, если без таковой будет не обойтись.

– Есть причины для беспокойства?

Ухмыляется? Ну ничего, сейчас посмотрим, кто кого!

– Есть, как не быть. Это же все-таки гильдия Теней, или я ошибаюсь? И вы предлагаете…

– Поговорить. А вы, наверное, решили…

Он расхохотался, заставив меня нахмуриться и насторожиться еще больше.

– Я же сказал, никаких особых тайн здесь не хранится. Да и если бы даже они были… Мне тревожиться не о чем. Поздновато, прямо скажем.

Странное заявление. Еще более странное, чем все произошедшее до него. Но удивительно искреннее.

– Что вы имеете в виду?

Великан растянул толстые губы в добродушной улыбке:

– Если человек пришел в Гильдию, разве это не означает очень простой вещи?

– Какой?

– То, что он собирается точно так же и уйти.

Джер за моей спиной прыснул, даже не пытаясь сдерживаться.

Оборачиваюсь:

– А ты-то что смеешься?

– Нельзя? Но, право, весело получилось.

– Что тут веселого?

Демон мотнул головой, будто это могло помочь прогнать смешинки.

– Господин совершенно прав: мы решились прийти сюда только потому, что чувствуем в себе силы уйти. В любой миг, спокойно и без потерь.

– Это кто чувствует, а кто и…

Осекаюсь. В самом деле, я ведь не боялся, принимая приглашение Тени. Даже не думал о страхе или о возможной опасности. А все почему? Потому что руки, изголодавшиеся по прежним ощущениям, внушали мне уверенность. И гораздо большую, нежели прежде.

Если захочу, справлюсь с десятком убийц сразу. А может, и с несколькими десятками. Невидимых Нитей с избытком хватит на всех! Но почему сила, плещущаяся снаружи и внутри меня, не приносит радости, а поступает наоборот, внушая грызущие сердце сомнения?

Я могу отбить любую атаку. Могу уничтожить любого, самого искусного убийцу или умелого мага, неважно.

Могу.

Но где же желание? Хоть какое-нибудь, крохотное и завалящее?

– Я пришел сюда только за одним. Узнать, кто заплатил за мою смерть.

Великан кивнул:

– И узнаете. Но прежде нужно в последний раз убедиться, что все совершилось по правилам. Идемте, взглянем вместе.

Он повернулся, размашистым шагом пересек прихожую и свернул в коридор. Тень, не медля, отправился тем же маршрутом, и мы с демоном остались одни.

– Не бойся.

– А чего мне бояться? Я же теперь…

Джер взял меня за плечи и развернул к себе, заставляя смотреть глаза в глаза:

– Боишься. Где-то глубоко-глубоко, но страх есть.

Дергаюсь, пытаясь высвободиться, но без толку: держит крепко.

– Да я вовсе не…

– Не бойся. Что бы ты ни сделал, это будет ТВОЕ решение. И ТВОЙ выбор. А значит, все будет правильно.

Хочется поверить. Очень. Вот так бросить все, что мешает, все, что надоело, все, что причиняет боль. Бросить, повернуться и зашагать прочь. Налегке, не жалея и не страдая.

Хочется.

Только не хватает сил, чтобы размахнуться.

– Ага, для меня!

– Это главное. А остальной мир… Он поймет и примет, поверь. Только никогда не лги самому себе.

Легко сказать, не лги. Мое решение и уж тем более мои желания никогда никого не волновали. Я должен был стать магом, потому что не мог стать никем другим. Должен был изо всех сил цепляться за жизнь, чтобы не дать угаснуть своему роду. Должен был…

Но он прав. Я сам все это решил для себя. С тем же успехом мог сдаться и заняться ублажением охочих до ласки женщин или еще чем. И жил бы припеваючи, а совесть… С ней всегда можно договориться. Нельзя победить только собственное упрямство.

– А теперь пошли! Мне жутко интересно взглянуть на гильдию Теней изнутри!

Все, мудрый и страшный демон улетучился, оставив себе на замену азартного мальчишку, бодро потащившего меня за рукав по узкому коридору, в глубине которого уже затихали шаги великана.

Хорошо хоть, никуда не пришлось сворачивать, а то мы бы ни за что не нашли дорогу к просторной комнате, по стенам которой стояли высоченные шкафы с прозрачными дверцами. Странно, стекло ведь не слишком надежная защита. Может быть, дело в другом? Ну конечно! Зато через стеклянную дымку хорошо видны стопки бумаг на полках, и если высота одной из них вдруг изменится, пропажа сразу будет замечена. Надо запомнить на будущее, вдруг разбогатею? Тогда точно заведу себе такую же утварь для хранения важных вещей.

Но бритоголовый подошел не к какому-то из шкафов, а к длинному столу, где тоже были разложены продолговатые листы с застывшими восковыми лужицами, на которых просматривались непонятные оттиски.

– Вот наше хозяйство, смотрите и удивляйтесь, – предложил великан, обходя вокруг стола и приглядываясь к каждой из бумаг, пока не остановился, удовлетворенно кивнув: – А вот и твоя записочка!

Тень не стал ни подтверждать, ни отнекиваться, просто пожал плечами.

– Подойдите поближе, сейчас буду фокусы показывать!

Нас с демоном долго упрашивать не пришлось: подошли и уставились на листок бумаги, до боли напомнивший мне мои собственные виграммы, даже исписанный в похожей мере кривовато и поспешно.

– Пока не вижу ничего необычного, – заявил Джер.

– А зря! – Бритоголовый хитро прищурился. – Чудо-то уже свершилось, просто незаметно для глаз. Но вот для всего остального…

Он набрал в грудь воздуха, наклонился над столом и дунул, вроде бы несильно, однако восковая печать взвилась над бумагами облаком тончайшей пыли. Такого быть не могло, но глаза не лгали, утверждая: было.

– Ну, вот и все!

Смотрю на кружащиеся в воздухе пылинки.

– Что «все»?

– Договоренность разорвана. Эта запись останется в архивах Гильдии, но лишь как свидетельство принятия платежа, а вторая – заказчику, на память о потраченных зря деньгах.

– Вторая?

– Ну конечно! Иначе ведь нет возможности потребовать исполнения заказа. Если бы мы так не поступали, с нами не имели бы дел, потому что кому захочется вперед выкладывать кучу монет, не будучи уверенным в успехе?

Значит, если господин старший распорядитель не врал и поручал убить меня по всем правилам, на его копии виграммы восковая печать точно так же рассыпалась прахом, когда… Когда Тень умер, разумеется.

– А разве заказчик платит сразу всю сумму?

– Конечно. – Великан выпрямился и с удивлением взглянул на меня. – Мы же не шарлатаны какие, а почтенная Гильдия и отвечаем за свои обязательства.

Ну да, наверное. Это мне нужно потом долго доказывать и выпрашивать, а с убийцами спорить и торговаться не будут. С другой стороны, люди, желающие убить своего врага чужими руками, немало рискуют деньгами. Ведь может случиться то же, что произошло в Виноградном доме или сегодня:

– Подождите-ка. А если Тень погибает, не выполнив заказ? Что тогда?

Убийца недовольно скривился:

– Ничего хорошего для того, кто умер.

С умершими-то мне все ясно, но живые-то не перестают быть живыми, а значит, нуждаются в продолжении жизни:

– А деньги?

– Остаются в Гильдии.

Теперь понятно, почему он такой кислый… Вся плата за несовершенное убийство прошла мимо кармана Тени. Впрочем, если бы он умер по-настоящему, ему было бы плевать на звонкие золотые или серебряные кругляшки.

– Таковы правила, – развел руками бритоголовый. – На все эти магические штучки тоже требуются траты, и еще какие!