Текст книги "Раскрыть ладони"

* * *

– Поздравления принимаешь?

Поднимаю взгляд, чтобы тут же подслеповато сощуриться. Хоть в коридоре Судейской службы немного окон, проникающего через них солнечного света оказывается достаточно, чтобы рассыпать по полированным кирасам ярко-белые блики. Где-то за стальными зеркалами скрывается и их повелитель, дьен Райт Амиели, но кутерьма солнечных зайчиков в глазах не позволяет рассмотреть хозяина Виноградного дома, и я полагаюсь только на слух, который… Буду считать, не обманывает, сообщая: обратившийся ко мне человек чем-то невероятно доволен, настолько, что даже не удосуживается скрывать свою радость от окружающих.

Впрочем, он может позволить себе и не такое. Единоличный управитель всех владений Анклава за стенами Саэнны – это ли не мечта, к исполнению которой можно стремиться? Правда, за нее Амиели платит одиночеством посреди промозглых мраморных покоев, но, если верить старушке Таире, власть стоит всего прочего. Вот только я не хочу принимать на веру слова госпожи смотрительницы. Почему? Потому что слишком упрям и, пока не испробую все на своей шкуре, не пожелаю признать чужой опыт достойным применения.

– Странное место для прогулок… Вы частенько захаживаете сюда, господин?

Он глухо хохотнул и хлопнул в ладоши. Получив знак, стражники, охраняющие жизнь хозяина Виноградного дома, бесшумно разошлись в стороны и отступили к дверным проемам, словно собирались преградить путь любому, кто вознамерится войти в коридор, а сам старик подошел ко мне так близко, что пришлось встать со скамьи, чтобы не упираться носом в полы цветастой лавейлы.

– Дела, дела… Я подписывал бумаги, касающиеся смерти моей невесты.

Ах да, разумеется. Хотя вполне можно было бы закопать труп в саду, а всем интересующимся соврать, что Келли уехала путешествовать, так сказать, посмотреть мир перед свадьбой. Но если убийство дошло до рассмотрения в суде…

– И от чего же она умерла?

Амиели наигранно печально вздохнул:

– Досадная случайность. Девица любила носить длинные бусы.

Да, я помню. Бусы, которыми очень удобно душить, если подкрадешься сзади.

– Спускалась по лестнице и поскользнулась… Зацепившись ниткой янтаря за столбик перил. Нелепая и ужасная смерть, не так ли?

Непонимающе смотрю на безмятежное лицо хозяина Виноградного дома. Зачем было придумывать пусть и правдоподобную, но не имеющую никакого отношения к истине версию? Почему было прямо не заявить об убийстве? Зачем брать на душу лишнюю ложь? Он ведь боится отправляться за Порог отягощенным грехами. Или я опять чего-то не понимаю?

– Кажется, ты удивлен?

И так сильно, что по моему лицу это можно прочитать яснее ясного.

– Да. Потому что причина смерти…

– Каждый из нас видит происходящее по-своему. И кто поручится, что увиденное им не было иллюзией, игрой воображения или просто дурным сном?

– Я никогда не грезил наяву.

– Но не можешь запретить грезить другим, – ухмыльнулся Амиели.

И не собираюсь! А еще охотнее взял бы и ушел восвояси, да только пути отступления перекрыты.

– Соболезную вашей потере.

– Хватит об этом! – Ладонь хозяина Виноградного дома шлепнулась на мое плечо. – У тебя ведь праздник? Поздравляю!

Если он врет, почему бы не соврать и мне? Почему бы не прикинуться скорбящим?

– С чем? С похоронами родного дядюшки? Что же радостного в проводах ближнего своего за Порог?

Амиели хмыкнул:

– Передо мной не нужно притворяться. Я знаю о тебе слишком много, чтобы поверить твоему сожалению о смерти господина Найли.

– И что же вы обо мне знаете?

– Твое прошлое, в тех или иных подробностях, но оно, как и все, что уже закончилось, не представляет для меня интереса. Я смотрю в будущее и вижу…

– Смотрите. На здоровье. При чем здесь я?

– Мое будущее уже предсказано и предопределено, парень. Два-три года, не больше, да и то при удачном стечении обстоятельств, а дальше… Дальше только Серые Земли. Что толку смотреть на них? Я заглядываю в твое будущее.

Занавеси тревожно качнулись, обжигая щеки сырым сквозняком. Мое будущее? Не слишком ли много берешь на себя, старик? Я и сам теперь боюсь задумываться о чем-то дальше грядущего дня, потому что не вижу смысла. Больше не вижу. Что толку было в моих старых планах? Все они оказались разбиты судьбой. Какие-то разлетелись осколками от неожиданного удара, какие-то трескались медленно, но неуклонно, пока в один прекрасный день не превратились в кучку никчемного праха. Все, что казалось мне завидным и достойным достижения, потеряло свою значимость.

Я хотел продолжить дело отца? Хотел сохранить честь родового имени? Не смог. То пятно, что оставило исключение из Регистра, уже ничем не отмыть. Да, можно добиться восстановления, но косые взгляды никуда не денутся. К тому же… Ни я не подхожу Регистру, ни Регистр – мне. Потому что моя магия не имеет ничего общего с магией всего Анклава.

Я хотел продолжить свой род? Да. Но теперь думаю об этом осторожнее. Унаследует ли мой ребенок мой странный Дар или родится обычным магом, одним из многих? Если произойдет второе, а оно возможнее всего прочего, что я буду делать? Обучать сам не смогу, потому что просто не знаю, каково это – видеть заклинания. Придется отдавать наследника на сторону, под начало других учителей, которые могут все испортить. Но если случится первое…

Он ведь будет таким же, каким был я. Да, у меня может получиться сотворить то же самое, что удалось демону, но если не получится? Если могущество потребует, чтобы мой ребенок прошел через такие же муки, как я?..

Не-э-э-эт! Не позволю. Не соглашусь никогда.

И что выходит? Между мной и Амиели нет никакой разницы?!

– Будущее… Вы что-то там видите?

– Да. Вижу. Путь к вершинам.

– Мне никогда не нравились горы.

– А то, что над ними?

– Небеса?

– Своего рода, – кивнул хозяин Виноградного дома. – Туда хотели бы подняться многие, но дорогу могу указать только я, а я… Выберу лишь одного. Того, кого захочу.

– Это ваше право.

– И я им воспользуюсь, не сомневайся! Но сначала… Я знаю о тебе многое. А что ты знаешь обо мне?

Нелепый и опасный разговор, но избавиться от него можно только одним способом: довести до завершения.

– В вашем управлении находится все имущество Анклава, расположенное за пределами Саэнны. Вы очень богатый человек.

– Богатый, но подневольный. Помнишь о договоре Крови? Жуткая штука и не слабеет ни со временем, ни с поколениями. Жить и служить на благо Анклава… Ни шагу в сторону от проложенной тропы.

– Но вы говорили, что нашли обходной путь, разве нет?

– Нет, парень, вся прелесть состоит в том, что путь все тот же, только он выводит на крохотную площадь, незаметную на первый взгляд. На перекресток. Знаешь, как получается перекресток?

Пожимаю плечами:

– Две дороги пересекают одна другую.

– Да! – Теперь обе ладони Амиели лежат на моих плечах и давят неожиданно тяжелым грузом. – Две разные дороги! Я не перестану двигаться по своей, однако тот, кто пройдет мимо меня, оставит следы в другой пыли.

– Я рад вашему воодушевлению, но какое отношение все это…

Хозяин Виноградного дома понизил голос:

– Я могу передать наследство не только своему отпрыску или родственнику, но и просто тому, кого выберу. Человеку, не связанному с Анклавом рабскими узами.

– Разве это возможно? Разве маги не постараются…

– Они уже постарались. Тебя хотели убить, верно? Убить в стенах моего дома, почти в моем присутствии. И что случилось бы? Меня бы обвинили в пособничестве преступлению против Анклава, и вот тогда мои права прекратили бы существование, а сейчас они сильны, как никогда! Я могу отдать все, чем владею, первому встречному бродяге… Это настоящая свобода, и она пьянит сильнее самого крепкого вина!

– Желаю удачи.

Делаю попытку освободиться от хватки Амиели, но узловатые пальцы сжимаются еще тверже.

– Да, я могу выбрать наследником любого. Могу даже бросить жребий, но… Я хочу отомстить сполна и наказать спесивых магов так, чтобы они на десятки поколений вперед запомнили мое имя, имя рода, который когда-то обрекли на рабство.

– Как пожелаете…

Не нравится мне поворот беседы и огонек сумасшедшинки в глазах старика, ой не нравится!

– И я нашел орудие своей мести!

Если в ближайшие минуты он не закончит словоизвержение, мои плечи рискуют оказаться раздавленными. Надо же, сколько силы в старике… А с виду не скажешь.

– Мне нужен ты.

Простите, я ослышался? Речь же шла об орудии, не так ли?

– Только ты.

– Господин, вы хорошо себя чувствуете? День жаркий, и вам следовало бы прилечь в тенистой прохладе.

– Не язви! Ты понял, о чем идет речь.

Понял, но не совсем. А когда остаются вопросы, самое правильное – задать их тому, кто может ответить.

– Вы хотите сделать меня своим наследником?

Степенный кивок.

– Хотите, чтобы я отомстил Анклаву за вас?

– И ты сможешь. Потому что эта месть нужна тебе так же, как и мне.

Что-то новенькое. Я горю жаждой мщения? Не замечал, по крайней мере в последнее время.

– Месть? Мне?

– Ты ненавидишь Анклав, верно? Так вот, у тебя будет шанс поставить его перед собой на колени.

Или еще в какой-нибудь позе, благо воображение тут же начало услужливо подсказывать столько всего занимательного…

Тьфу! Лучше остановиться на коленях. Безопаснее для рассудка.

– Заманчиво. Но есть одна маленькая подробность… Сначала я должен подчиниться вам?

Амиели рассерженно фыркнул:

– Подчиниться? Уж не считаешь ли ты меня круглым дураком? Рабов и послушных слуг я мог бы найти сколько угодно, но слишком хорошо знаю, каково это – исполнять чужую волю. А мне нужен человек, который будет действовать сам. Действовать, как пожелает.

– Даже если будет желать обратное тому, чего желаете вы?

– Даже так.

Еще одно предложение игры на равных? Сегодня у меня удачный день? Не могу поверить. И в намерениях главы Надзорного совета, и в стремлениях хозяина Виноградного дома, несомненно, кроется подвох. Но в ловушку вовсе не обязательно попадаться. Ее можно и обойти, если оставаться внимательным и рассудительным.

– А если я потом решу вернуть все имущество Анклаву? Не боитесь такого исхода?

Амиели сощурился, изучая выражение моих глаз:

– Нет.

– Почему же?

– Потому что ты честный человек и, зная, какие мотивы вели меня, приняв предложение, не сможешь поступить наперекор. Я ведь мог объявить тебя наследником и без всего этого разговора, но не стал.

– И что вас остановило?

Улыбка разбежалась по лицу старика сеточкой морщин:

– Добрая воля всегда сильнее злой. Я не буду тебя просить, не буду рассказывать о своих терзаниях и горестях, чтобы тебя разжалобить. Я просто предлагаю: возьми то, чем владею я, и владей сам. Владей, как пожелаешь. Захочешь отдать все магам? Отдавай. Ведь ты будешь делать это сам, по собственной воле и собственному разумению, а значит, будешь прав.

Щедро. И искренне. Разве можно устоять перед подобным сочетанием? А помощь старику нужна, и еще как. Причем именно моя помощь, потому что во всей Саэнне, а может быть, и нигде за ее пределами не найдется человека, способного бросить вызов Анклаву. Я – брошу. Легко. Особенно тому Анклаву, который знаю. Но тому, который могу создать…

Да, есть над чем подумать, и серьезно.

Два заманчивых пути сразу. Но с одного ли перекрестка?

* * *

– Мастер принимает посетителей?

Мастер… Я – мастер влипать в несуразные неприятности. Кому-то понадобилось мое искусство? Сомневаюсь. Но раз уж пришел, прогонять не буду. А хочется страсть как! Хочется молча указать на дверь, отказывая просителю даже в нескольких словах. На дверь, да…

Нет, сегодня все исполнено по правилам, причем по моим. А свои правила я соблюдаю всегда.

– Что вам угодно?

– Мастер запамятовал? Я оставлял заказ на оружие. «Вдову». Вспомнили?

«Вдова!..» Я же так и не доделал рукоять! Сначала не успел, навалились другие дела, а потом демон пустил весь закупленный шелковый шнур на поправку моих ладоней. Нехорошо. Надо брать ноги в руки и бежать в лавку, а пока что… Хотя бы извиниться:

– Прошу прощения, ваш заказ еще не готов. Задержка произошла исключительно по моей вине, поэтому можете вычесть из оговоренной цены половину стоимости тех услуг, что должен был выполнить я. В свою очередь постараюсь сделать все возможное, чтобы не доставлять вам дальнейшего неудобства, и…

– Нет, ну это уже ни на что не похоже! – горестно всплеснул руками Тень. – Слушай, а пару дней назад, в подвале Виноградного дома кого я видел? Может, у тебя ненароком завелся брат-близнец?

Я отложил в сторону книгу, которую листал, чтобы хоть чем-то занять пальцы. Занимать мысли, слава богам, не требовалась, даже наоборот, возникало настойчивое желание их утихомирить и уговорить вздремнуть хотя бы часок-другой.

– Пришел посмеяться?

– Посмеяться?! – Убийца метнулся к столу, за которым я сидел, и уперся ладонями в край столешницы, нависая над беспорядком, успешно сотворенным мной из листов бумаги, как переплетенных, так и разрозненных. – Впору рыдать самыми горючими слезами!

– У тебя умер кто-то близкий?

– Да. Умер. Я!

Потираю глаз, рассеянно разглядывая Тень, под завязку наполненного негодованием. Если дать волю воображению, можно усмотреть недовольство даже в мечущихся по бледной коже завитках татуировки.

– Соболезную.

– Ой, благодарствую! Ты не дурак, хотя лучше бы был дураком.

– Лучше кому?

– Тебе. Мне. Всем! А ты не дурак. Ты… – медлит, подбирая слова. – Ты сволочь!

Какое громкое заявление. Справедливое? Вне всякого сомнения. Но что взамен? Я должен оскорбиться? Удивиться? Разозлиться? Наверное. Но ничего похожего не будет, потому что… Я же стремился разорвать все и навсегда? Хотел. И наилучшим образом добился поставленной цели!

– Это все, что ты хотел мне сказать?

Тень меняет негодование на подозрительность:

– Нет. А ты не хочешь узнать, почему именно «сволочь»?

– Представь себе, не хочу. Я и так знаю.

– Э, нет! – Он довольно грозит указательным пальцем. – Не знаешь! Ты что думаешь? Думаешь, я злюсь из-за того представления, что ты устроил в подвале? Ни капельки! Я злюсь из-за того, что произошло пару минут назад.

Пару минут назад он вошел в дверь моей комнаты, только и всего. Кто-то испортил ему настроение по пути к дому Туверига? А я-то здесь при чем?

– А разве что-то произошло?

– Да! – Тень сияет, торжествующе и ярко, как начищенные кирасы стражников Амиели, но молчит, вынуждая спросить:

– Что?

– Ты меня жестоко обманул.

А, он насчет «вдовы»! Но я ведь уже извинился. Мало? Надо повторить?

– Я доделаю заказ так быстро, как смогу. И если тебя это волнует, вовсе не буду брать денег за свою часть работы.

– Вот! Снова! – Убийца звонко хлопнул ладонями по столу, ловко найдя свободные места для ладоней. – Ты надо мной нарочно издеваешься?

Растерянно хмурюсь:

– Я не понимаю ни единого твоего слова. Ты меня обвиняешь? Но в чем?

Он с минуту грозно смотрит мне прямо в глаза, потом тяжело вздыхает и пристраивает пятую точку на столе поверх бумаг, оказываясь ко мне вполоборота. Я вижу только профиль: прямой нос, счастливо избежавший переломов, плавную линию высокого лба и решительно выдвинутый вперед подбородок, но чтобы почувствовать разочарование Тени, довольно услышать обиженное:

– Ты должен был сказать совсем другое. Тот «ты», который был в подвале. Тот, который спас меня, пожертвовав собственной выгодой.

– И что же тот «я» должен был сказать?

– Не знаю точно. Накричать. Обругать. Ведь, в конце концов, я все видел сам и не имел права приходить и требовать: «Заказ на стол!»

– И что случилось бы, поступи я так, как тебе кажется правильным?

Он совсем отвернулся и пробурчал:

– Неважно. Все равно этого не случилось.

– Нет уж, раз заикнулся, говори все!

– Зачем?

– Затем, что мне любопытно.

– Только любопытно?

– Этой причины мало?

– Не знаю. Может быть, даже многовато.

– Так скажешь?

Пальцы лежащей на столе ладони выбивают нерешительную дробь.

– Когда я умер… Вернее, за мгновение до смерти я подумал, что ты изменился. Что наконец-то стал настоящим. Что научился сам принимать решения. А ты… Все испортил.

– Чем?

– Этим своим… «Исключительно по моей вине», «постараюсь сделать все возможное», «можете вычесть из оговоренной цены»… И как у тебя язык только повернулся?!

Случись наш разговор чуть раньше, еще до поступления щедрых предложений Эбери и Райта, я бы ни за что не догадался, о чем мне сейчас стараются сказать, но никак не могут описать всю глубину чувства словами.

Он тоже счел меня равным. Себе? Ну конечно же! Ведь человек может мерить другого только своей собственной меркой. Счел равным и, подобно моим предыдущим собеседникам, загорелся азартом воплощения далеко идущих планов? Может быть, но мне почему-то кажется иначе. Скорее похоже, что Тень искренне обрадовался, как будто долго-долго искал, уже почти отчаялся найти и вдруг… Столкнулся нос к носу. А мгновение спустя несколько моих слов надежно похоронили детский восторг осуществленной мечты. И кто я после этого?

Сволочь. Все правильно.

– Тебе было бы приятнее, если бы я орал?

– Нет. Но это было бы…

– Это было бы тем, чего ты ожидаешь. Тем, к чему ты привык. Тем, что кажется тебе правильным. А вот теперь…

Привстаю, хватаю Тень за шкирку и опрокидываю спиной на стол:

– Вот теперь ора получишь выше крыши! Почему ты опять решаешь ЗА МЕНЯ?! Почему хочешь, чтобы я действовал только так, как нравится тебе?!

Он лежит, не предпринимая попыток высвободиться. Лежит, смотрит на меня, не отрывая глаз, и кажется, даже мельтешение черных змеек на лице Тени замедляется в непонятной растерянности.

Еще хорошо было бы заехать ему кулаком в морду. Или, на крайний случай, закатать оплеуху. Пощечина тоже сошла бы. Но нахально-довольная улыбка, расцветающая на губах, показывает: убийца ждет именно рукоприкладства. Чтобы быть полностью уверенным.

Нет, господин хороший, не дождешься. Предпочту остаться непредсказуемым.

Разжимаю пальцы и опускаюсь обратно в кресло. Тень выжидает с минуту и тоже садится, но теперь повернувшись ко мне лицом:

– Ты всегда так строг с самим собой?

– Ммм!.. – Нравится ставить меня в тупик неожиданными вопросами? На здоровье! От меня не убудет.

– Ты хотел съездить мне по лицу. Хотел?

Молчу.

– Так почему остановился? Почему опять загнал себя в клетку?

– Потому что ты ждал удара.

– Ну и что? А если он был мне нужен?

– Чтобы начать драку?

– Чтобы начать дружбу.

– Дружбу?

– Ну да. Вот я бы на твоем месте точно ударил. А потом… Потом мы бы помирились и стали бы лучшими друзьями.

Наверное. За исключением одной небольшой неувязки:

– А мы разве ссорились?

Он удивленно таращится на меня:

– Нет, но… Так проще все прояснять.

– Тебе. Но не мне.

– А я думал…

– Тебе показалось, что мы похожи. Именно тогда, в подвале? А что было раньше?

– Э-э-э… – Тень невинно улыбается. – Ничего такого. Совсем ничего.

– Твои слова об ошибках и их исправлении, помнишь? Я тоже не забыл. И если действительно хочешь все прояснить, просто возьми и расскажи. А уж драться или нет, решим позже.

Он серьезнеет, полностью сбрасывая шутовскую маску, под которой обнаруживается… Взрослый, умный и уверенный в себе человек.

– Я натворил с тобой много глупостей. Просить прощения не буду, потому что сам бы себя не простил и не хочу взваливать подобный груз на тебя. Нужно было сразу начинать по-другому, но я и представить не мог… Ведь кем ты был для меня сначала? Забитым и затюканным магом, который и магичить толком не умеет, не обещает больше возможного и берет за свою работу меньше прочих. В глазах горожан, а значит, и в моих глазах ты был трусом и неудачником, но все-таки – магом, а значит, имел доступ к секретам Анклава, мог такой доступ получить или, на крайний случай, подсказать, через кого действовать. Да, я хотел тебя использовать, могу сказать честно. Хотел найти ниточки, за которые можно потянуть, чтобы сделать тебя послушной куклой. Мне даже казалось, это будет легко и просто, пока… Пока не познакомился с тобой поближе.

– А потом?

Тень грустно усмехнулся:

– Потом мне еще больше захотелось тебя победить, ведь я увидел в тебе достойного противника. Но ты совершенно не умеешь вести поединок… Вернее, ведешь его по таким правилам, что любой другой на твоем месте давно оказался бы побежден и растоптан, а ты до сих пор живешь.

– И что же я делаю не так, как все?

– Ты не уходишь от удара. Ни от какого, даже смертельного. Сначала это может казаться трусостью вроде той, когда замираешь и не можешь пошевелиться, охваченный ужасом… Но только сначала. Ты ведь принимаешь удар не потому, что не можешь увернуться. А потому, что можешь его выдержать.

– Даже если удар нацелен мне в сердце?

– Да. Ты не боишься умереть. Хотел бы я знать почему…

Я бы тоже хотел. Но умирать мне не страшно. Особенно теперь, когда я знаю…

Как сказал демон? «Умирать – полезно».

Хм… а ведь, пожалуй, только он один из всех ничего от меня не требовал и не просил. И ничего не ждал. Это я вытянул его с Полей Отчаяния, стремясь получить выгоду. Я пытался заставить его натворить бед. Я собирался распоряжаться его волей. А он… Подчинялся? Лишь наполовину. Он предлагал мне выбор, показывая, к чему может привести неверное решение, но ни в коем случае не отговаривая. И даже уходя не взял с меня слова делать то, чего от меня ожидает мир, хотя мог бы. И я бы легко дал такое слово. Только в благодарность? Нет.

Я бы сам этого захотел.

Так почему же демон ушел, не выбив из меня клятву?!

Потому что клятвы и обещания имеют силу только до мига смерти, но не после. А я умру еще много-много раз, так что…

– Я тебе расскажу. Обязательно. И ты поймешь, что и сам всегда это знал.

Темно-серые глаза моргнули:

– Что знал?

– Почему умирать не страшно. Но ты не закончил свой рассказ. Продолжишь?

– Да уже и нечего продолжать. Перемахнув через подоконник комнаты Виноградного дома, я понял, кого мне заказали и почему. А еще понял, что не выполню этот заказ и потому, что он нарушает мои планы, и потому, что могу тебя защитить. А защита… Как бы сказать…

– Руна «ар» на твоем оружии. Странный выбор для убийцы.

– Для убийцы – да. Для меня – нет.

Потому что он не убийца? Догадываюсь. Вернее, не просто убийца. Но пока не признается во всем сам, мы не тронемся с места, так и оставшись по разные стороны границы доверия.

– Я служу в Орлином Гнезде.

Такого откровения в Саэнне хватит, чтобы заслужить мучительную и долгую смерть. Если распустить язык не перед тем человеком, разумеется. Но если посчастливится найти именно «того»… Откровенность свяжет крепче железа.

– А еще я устал сражаться в одиночку.

Что же он хочет мне предложить помимо дружбы? Новое место приложения сил? Благодарю покорно! У меня уже есть. Два, по меньшей мере. Значит, потребуется очень веская причина, чтобы повлиять на мой выбор. И Тень, несомненно, обладает таковой.

– Я хотел бы, чтобы ты сражался вместе со мной, но заставлять не буду, а просить… Не могу. Скажу только одно: я не собираюсь уничтожать Анклав и причинять зло жителям этого города. Но тем из магов, кто посягает на жизнь других людей, спуска не дам.

Говорит ли он всю правду? Вряд ли. Но мне достаточно уже того, что он говорит именно то, что чувствует, а Занавеси доносят до меня биение его сердца. Ровное, спокойное, не самодовольно уверенное в правоте, а просто ожидающее решения. Моего.

Три пути, расходящиеся с перекрестка. Разные, ведущие неизвестно куда. А где-то есть еще четвертый путь, мой собственный, убегающий прочь от предложенных или… Пересекающий их.

Но кто сказал, что пересечение может произойти лишь единожды?

– Я буду решать сам. Согласен?

– Всегда и во всем?

– Иначе нельзя.

Он думает, кивает и протягивает мне руку.

Раскрыть ладонь и протянуть навстречу. Как просто…

Пожалуй, так и сделаю.

Ведь ничто не помешает мне сжать пальцы в кулак, если понадобится.

Верно?