Текст книги "Запретный сад"

А может быть, просто не надо забегать вперед? У них ведь еще все впереди и будет время привыкнуть друг к другу!

Вовка достал мобильный телефон, больше похожий на универсальный коммуникатор из фантастического фильма. Кажется, по такому можно хоть с инопланетянами разговаривать! Игрушка была такой красивой и ощутимо дорогой, что Лиза невольно залюбовалась ею.

А Вовка потыкал в кнопки и деловито сказал:

– Ты дай мне номер своего мобильника, я тебе отзвоню, как освобожусь! Вот прямо сейчас в память забью.

Лиза вдруг замялась, не зная, что ответить. Было очень стыдно признаться, что она так и не обзавелась мобильным телефоном! Ведь собиралась же купить с зарплаты – пусть самый простой, без наворотов… Но деньги как-то незаметно разошлись – у нее ведь было много расходов в последнее время! И Лиза решила отложить покупку. В конце концов, звонить ей особенно некому, так зачем он ей вообще нужен?

Вот сейчас бы как раз и пригодился.

– Ну давай, диктуй! – В голосе Вовки зазвучали нетерпеливые нотки. Сразу видно – человек не привык терять время даром… Надо было как-то выкручиваться.

– Телефон… Понимаешь… Я его потеряла! – выпалила Лиза. – Посеяла где-то… Никак не соберусь новый купить, так и хожу пока.

– Ну ты и растяпа! – Вовка укоризненно покачал головой. – Угораздило же тебя… Давай тогда так: я за тобой заеду часов в восемь, поедем посидим… Я один чудный ресторанчик знаю! Ты, кстати, все там же обитаешь, что и раньше?

– Да, да! – Лиза радостно закивала. – Во-он тот дом девятиэтажный! Второй подъезд, лучше со двора заезжать.

– Ладно, давай тогда, до вечера!

Вовка помахал ей рукой, сел за руль и укатил, а она еще долго стояла, глядя ему вслед, пока красный автомобиль не исчез за поворотом.

Целый день на работе Лиза была просто сама не своя. Интеллигентной женщине, попросившей сборник стихов Марины Цветаевой, она протянула новый томик Марининой, потом перепутала все читательские карточки, и пришлось полдня разбираться, а ближе к вечеру просто не могла сосредоточиться ни на чем и следила, не отрываясь, за стрелкой больших часов на стене. Почему-то, как назло, время тянулось очень медленно…

В мыслях был полный сумбур, а в душе росло и крепло лихорадочное возбуждение. Сбылось, свершилось! Все разыгрывается словно по нотам – Вовка, ставший успешным менеджером, встретился на ее пути как раз вовремя! Все прямо как в одном из женских романов, которые она иногда почитывала украдкой.

А сегодня – их первое свидание, от которого так много будет зависеть в дальнейшем…

Она думала только о том, что надеть сегодня вечером, как накраситься, а главное – как вести себя, о чем говорить… Быть неприступной – или кокетливой, умной и тонкой интеллектуалкой – или наивной простушкой?

А, там видно будет!

Теплый летний вечер опустился на город. Дневная жара немного спала, стало легче дышать, но от разогретого за день асфальта поднималось удушливое марево.

Лиза все-таки отпросилась с работы пораньше, чтобы успеть привести себя в порядок. Светлана Карловна смотрела на нее явно неодобрительно, но Лизе было совершенно все равно. Сегодня вечером у нее были дела поважнее…

Она долго примеряла платья и в конце концов выбрала белое, крепдешиновое, с ярко-красными маками. Оно выглядело по-летнему ярким, но в то же время нарядным, почти вечерним… Раньше Лиза его не надевала ни разу, а теперь для свидания лучше всего подойдет! Девушка долго вертелась перед зеркалом, прикидывая, как накраситься, какую прическу сделать? С распущенными волосами будет как-то простовато, с пучком, наоборот, слишком строго… не косу же заплетать, как в школе!

Она остановилась на простой, но элегантной французской «ракушке». Пришлось потратить немало времени, но в конце концов, посмотревшись в двустворчатое трюмо, Лиза осталась довольна результатом. Прическа открывала точеную шею, и несколько завитков, как бы случайно, спадали, придавая особенно нежный и невинный вид.

Ровно в восемь она услышала, как совсем рядом коротко и резко просигналила машина. Лиза даже вздрогнула от неожиданности. Увидев знакомый уже ярко-красный автомобиль, она почувствовала, как сердце стукнуло больно и глухо. На какой-то миг даже страшно стало, и малодушно захотелось остаться дома, никуда не ходить…

Ну, это уж совсем глупо! – ругнула она себя. В кои-то веки собралась на свидание – и трясется как осиновый лист. Пора привыкать, что у красивой молодой женщины должны быть поклонники. Она и так сильно запоздала, и теперь приходится наверстывать упущенное…

Уже в прихожей Лиза бросила на себя последний взгляд в зеркало. На секунду ей показалось, что отражение покрылось мелкой рябью, словно перед ней снова была водная гладь, а не стекло. От этого стало немного не по себе, но машина под окном просигналила снова.

Все, хватит! Некогда больше любоваться собой, надо торопиться! Лиза надела туфли, взяла сумочку и вышла.

– Привет! Выглядишь просто замечательно.

Лиза улыбнулась и села в машину. На Вовкином лице отразилось искреннее восхищение, и это было приятно, очень приятно… Наверное, если бы он хоть раз так посмотрел на нее в школе, она была бы на седьмом небе от счастья, но, как говорится, лучше поздно, чем никогда!

С тихой улицы они выехали на оживленную трассу – и сразу оказались в плотном потоке машин, двигающихся еле-еле. Вовка болтал без умолку, но чем дольше он говорил, тем меньше хотелось его слушать.

Оказалось, что теперь он трудится менеджером в компании, продающей орешки в пакетиках. Вов ка долго рассказывал о своей работе, о том, какой сволочью оказался начальник, о том, как он исхитрился ловко «распилить» рекламный бюджет… Лиза слушала, ахала и кивала, но, по правде говоря, это было довольно скучно. Она даже почувствовала себя разочарованной, обманутой… Образ школьного короля тускнел в ее глазах с каждой минутой.

Хотя, может быть, он просто чувствует себя неуверенно и старается понравиться ей, представить себя в лучшем виде? В журналах часто об этом пишут, и психологи советуют вести себя легко, расслабленно, говорить на отвлеченные темы и не нагнетать атмосферу. Или просто все мужчины такие?

Вовка с тоской поглядел на длиннющую пробку впереди:

– Да-а, застряли. Пожалуй, не меньше часа простоим!

Лиза пожала плечами. Сказать по правде, ей было совершенно все равно. В машине работал кондиционер, так что совсем не ощущалась жара и духота, приятно пахло, из динамика пела Патрисия Каас… Сильный, чуть хрипловатый, но такой нежный и чувственный голос французской певицы всегда нравился ей. А Вовка, хотя и казался слишком надоедливым, даже скучноватым со своими бесконечными рассказами про соленые орешки, был очень милым и симпатичным. Конечно, он не принц из сказки, но все-таки хороший парень. Если, конечно, спуститься с небес на землю.

Лиза чуть прикрыла глаза. Мадемуазель поет блюз… Боже мой, как хорошо!

– Лизок, ты что, уснула, что ли? Я тут что подумал… – Вовка повернулся к ней, словно его только что осенила какая-то новая мысль. – Может, ну его к аллаху, этот ресторан! Пиццу можно и на дом заказать. Давай лучше поедем ко мне. У меня вино есть хорошее, посидим, пообщаемся в приватной, так сказать, обстановке… Хочешь?

А что, может быть, он и прав… Посмотрев вперед, Лиза увидела, что огромная пробка почти не продвинулась. В самом деле, можно тут до ночи простоять!

– Ну что, поехали?

Почему бы и нет? Настоящий романтический ужин вдвоем! Может быть, это даже лучше… Лиза кивнула:

– Ну хорошо, давай…

– Вот это другой разговор!

Вовка заметно повеселел. Он ловко вырулил на неприметную узкую улицу, и уже через десять минут машина остановилась у подъезда типовой многоэтажки.

Только теперь Лиза вдруг запоздало испугалась. Идея пойти в гости к малознакомому, по сути, человеку вдруг показалась ей не совсем удачной. Мама бы ее точно не одобрила…

Но Вовка уже вышел из машины и галантно распахнул перед ней дверцу:

– Пр-рошу вас, мадам! Позвольте вашу ручку?

Она принужденно улыбнулась в ответ. Но, пока шла к подъезду рядом с Вовкой, пока они поднимались в лифте, в голове упорно вертелась одна мысль: «Зачем я здесь? Что я делаю?»

И ответа на этот вопрос у нее не было.

– Ну давай, Лизок, заходи! Как говорится, чувствуй себя как дома…

«Но не забывай, что ты в гостях», – додумывала про себя Лиза, оказавшись в тесной прихожей. Она поправила волосы перед большим зеркалом в тяжелой бронзовой раме и в который уже раз с некоторым кокетством улыбнулась своему отражению.

Она с грустью покосилась на пластиковые тапочки-вьетнамки, сиротливо стоящие под вешалкой, но Вовка опередил ее:

– Можешь не разуваться, проходи так! У меня все равно берлога холостяцкая, по-простому живу…

Видно было, что он кокетничает и немного кривит душой, стараясь произвести на нее впечатление. На самом деле он гордился своим жилищем. Видно было, что ремонт делали совсем недавно, и не абы какой, а с претензией на роскошь и создание стильного интерьера. Тут тебе и полукруглые арки вместо дверных проемов, и светлый пушистый ковер на полу, и белые стены с какими-то абстрактными картинами вроде огромных цветных клякс, и мебель темного резного дерева с обилием завитушек…

Для стандартной двухкомнатной квартиры в панельной девятиэтажке, построенной в конце семидесятых годов прошлого столетия, все эти дизайнерские изыски выглядели немного странно и неуместно, как дама в бриллиантах в вагоне метро в час пик.

– Ну что, давай по шампусику? – бодро заговорил Вовка, входя в комнату с запотевшей бутылкой. – За встречу, так сказать…

Пробка полетела в потолок, и Лиза даже вскрикнула от испуга. Пена брызнула во все стороны, на белом ковре появилось мокрое пятно, и на все еще красивом и мужественном Вовкином лице отразилась явная досада. Видно было, что он недоволен собой и прикидывает – отойдет оно или нет? Удастся ли отмыть его каким-нибудь чудом бытовой химии, или придется ковер выбрасывать?

– Да… Хорошо еще – не красное вино пьем! – буркнул он, но в следующий момент справился с собой и закончил довольно бодро: – Ладно, зайка, давай за встречу!

Он разлил шампанское по бокалам, один протянул Лизе, зачем-то опустившись на одно колено, как рыцарь в фильме про короля Артура. В вазочке на столе лежали насыпанные горкой орешки, и почему-то Лиза подумала: наверное, это те самые, которыми торгует Вовкина фирма…

Потом они пили шампанское, и опять он говорил без умолку, словно боясь, что, если он закроет рот хоть на минуту, произойдет что-то ужасное. Лиза слушала его истории, смеялась его шуткам, шампанское было сладким, холодные пузырьки щекотали нёбо, но в какой-то момент мелькнула нехорошая, непрошеная мысль, что все это было уже много-много раз – и шампанское, и анекдоты, и даже слово «зайка» – так, чтобы имя запоминать не пришлось…

Лиза уже хотела было встать и уйти, она даже поднялась из мягких глубин низкого кресла, но почему-то в этот момент голова у нее закружилась и ноги отказались повиноваться. Она покачнулась, ухватилась за полукруглую этажерку, и в этот момент очень кстати оказавшийся рядом Вовка галантно поддержал ее за талию.

– Эх ты, Лиза-подлиза! Совсем тебя развезло, мать…

Почему-то от этого старого дурацкого школьного прозвища на душе немного потеплело. Сейчас Вовка казался ей очень милым, почти родным… Лиза благодарно улыбнулась ему и ухватилась за его руку – такую крепкую и надежную.

– Давай, давай, ножками, потихонечку… – приговаривал он и все подталкивал ее в сторону спальни, туда, где за полуоткрытой дверью виднелась широкая двуспальная кровать с вычурными резными спинками и столбиками.

Лиза покорно шла, с трудом переступая на непослушных ногах. По лицу блуждала глуповатая блаженная улыбка. Было очень стыдно, что ее угораздило так напиться, и вместе с тем приятно, что рядом такой заботливый кавалер. Она хотела было все объяснить, сказать, что это с ней впервые, что раньше она вообще не пила спиртного, но почему-то губы вдруг стали словно чужие, и она только бормотала что-то неразборчивое.

А он вовсе и не слушал. Только приговаривал:

– Ух ты какая, Лизок… Вот ты какая стала, оказывается… Сейчас, сейчас совсем хорошо будет…

Он торопливо сорвал покрывало и отбросил его куда-то в сторону. Лиза опустилась на постель. Белые простыни были такими чистыми, прохладными… Тело стало тяжелым, плохо слушалось ее, в ушах шумело. Казалось, что хмель бродит в крови, отдаваясь мягкими ударами в голове. Хотелось поскорее лечь, свернуться клубочком и заснуть, чтобы чувство опьянения поскорее прошло.

Но блаженного отдыха не получилось – мешал Вовка. Он зачем-то все суетился вокруг, быстро, почти грубо снимая с нее одежду. Лиза не сопротивлялась, она чувствовала себя такой слабой и беспомощной! Она хотела было сказать, что хочет немного поспать, извиниться и попросить, чтобы Вовка оставил ее одну ненадолго, но не получилось. Чужие мокрые губы зажали рот. Поцелуй получился совсем не таким, как она себе представляла, – слишком грубым, слишком поспешным.

– Не надо… Не надо, пожалуйста… – еле слышно повторяла она, но Вовка не обращал внимания на ее робкое сопротивление.

В следующий миг она почувствовала рядом тяжелое мужское тело. Он сопит… Тяжело дышит прямо в ухо… Она даже не успела понять, что произошло, было только ощущение чего-то твердого и горячего внизу живота, а потом – мгновенная вспышка боли. Лиза вскрикнула, попыталась освободиться, но где там!

Когда все наконец закончилось, Вовка отпустил ее. Он полежал немного, глядя в потолок, потом закурил сигарету, стряхивая пепел в тяжелую бронзовую пепельницу – такую же вычурную и нелепую, как и все остальное в этой квартире.

Лиза попыталась отодвинуться на самый край постели. Прикосновение горячего, потного чужого тела было неприятно. К тому же от табачного дыма у нее мигом начало першить в горле и на глазах выступили слезы.

– Я что – первый у тебя?

Лиза плотнее завернулась в простыню и кивнула. Вовка удивленно покачал головой:

– Ну ты даешь, Лизок! Всегда странная была, но чтобы настолько… С такой-то внешностью – и в девах ходить! – Он затушил наконец свою сигарету и аккуратно поставил пепельницу на тумбочку у кровати, потом повернулся к ней и спросил: – Ну, тебе хоть понравилось?

Лиза не ответила. Ее била крупная дрожь. Она куталась в простыню, словно пытаясь согреться. Вот это и есть – любовь? Об этом пишут в книгах, сочиняют стихи, ради этого люди готовы совершать подвиги и даже на смерть идти? Лиза чувствовала себя так, словно ее жестоко обманули.

– Мне надо идти.

Она не узнала собственный голос – таким слабым и хриплым он ей показался. Но сейчас было уже все равно. Главное – найти в себе силы встать и убраться отсюда побыстрее, чтобы ни минуты больше не оставаться здесь, в чужой постели, рядом с чужим человеком.

Лиза вскочила и принялась торопливо одеваться. На Вовку сейчас смотреть вовсе не хотелось, а он, как нарочно, суетился вокруг и бестолково бормотал:

– Ну, Лиз, ты извини, если что не так… Я ж не знал. Надо было сразу сказать!

Но Лиза не обращала на него внимания. Едва натянув платье, она нащупала туфли на полу, подхватила свою сумочку и бросилась прочь из этой квартиры, прочь от него…

– Ну погоди ты, давай я тебя хоть провожу! – крикнул он ей вслед, стоя на пороге квартиры, кое-как замотанный в простыню, но Лиза уже бежала вниз по лестнице, и ее каблуки дробно стучали по ступенькам.

На улице было еще совсем светло. Летом темнеет поздно, и вечерние сумерки еще не опустились на город. В воздухе стояла тяжелая предгрозовая духота, и горячий ветер поднимал столбы пыли, гонял обрывки газет, полиэтиленовые пакеты и прочий мусор. Казалось, что сама природа в ярости швыряет их как попало.

Лиза шла, не замечая, как по щекам текут слезы. Сейчас ей было совершенно все равно, как она выглядит, и хотелось только одного – поскорее добраться до дому.

Возле ларька с фруктами и овощами черноусый кавказец, грузивший какие-то ящики в обшарпанную «газель», обернулся к ней и спросил:

– Эй, красавица, что с тобой? Ты что такой грустный? Обидел кто?

– Оставьте меня! – крикнула Лиза. – Оставьте меня в покое! Что вам всем от меня надо?

Лиза бежала, стуча каблуками по асфальту, словно пытаясь укрыться от надвигающейся грозы, от людей, от себя самой…

Дома она долго стояла под обжигающе горячим душем, смывая с себя пот, кровь и чужой запах, но ее все равно трясло в ознобе.

Дрожа, она завернулась в махровый халат и еще долго сидела перед телевизором, бесцельно щелкая пультом, пока по всем каналам не пожелали спокойной ночи уважаемым телезрителям. Только когда на экране замелькали черно-белые пятна, Лиза наконец спохватилась и выключила телевизор. Пора спать, да, конечно, пора…

Она легла в постель, укрывшись одеялом до подбородка, но уснуть не получилось. За окном вовсю бушевала гроза. В стекло стучали тяжелые дождевые капли, деревья раскачивались под ветром, и молнии сверкали то и дело, озаряя темное небо яркими сполохами.

А Лиза никак не могла успокоиться – слишком уж огромной была перемена, произошедшая в ней самой.

Теперь она наконец-то стала женщиной! И поняла, что на самом деле нужно от нее мужчине. Не одному – всем… Наверное, мама говорила чистую правду, когда предостерегала ее! Зря она не верила. Всю жизнь она провела словно закутанная в кокон, состоящий из маминой заботы, стремления уберечь и спрятать ее от всего на свете, из книжных фраз и придуманных чувств.

Так, может быть, стоило остаться там навсегда? Пусть она была глупа и наивна, но тот мир был гораздо уютнее! И даже Вовка казался романтическим героем, лишь самую малость не дотягивающим до капитана Грея. Лучше бы всегда смотреть на него через розовые очки, чтобы не увидеть, какой он на самом деле!

Да уж, Вовка… Брр, какая гадость! При одной мысли о нем ее передернуло от отвращения. Она вспомнила его лицо – красное, перекошенное, глаза, остекленевшие от желания, пузырьки слюны в уголках губ… И эта дурацкая фраза: «Тебе понравилось?»

Как такое может понравиться? Первый в жизни «постельный» опыт показался ей каким-то нелепым и унизительным трюком, вроде школьных занятий физкультурой. Никакой радости в этом не было вовсе, только брезгливость к чужому телу, потному и тяжелому, боль, кровь…

Тогда к чему все это?

К чему красота, если она только привлекает каждого, кто захочет ею воспользоваться? Значит, она и правда может стать не даром, а тяжким испытанием… Зря она, дурочка, не верила!

Но теперь – все, хватит! Она не будет больше обманывать себя, не будет ждать любви и тешить себя какими-то глупыми надеждами и пустыми мечтами. В конце концов, это просто нелепо, несовременно, вроде прогулки по улице в корсете и кринолине образца восемнадцатого века!

Жить ей приходится здесь и сейчас, и нужно считаться с реальностью. Если она хочет вырваться из нищеты, не стоит тратить себя на ненужные романы. Тем более что и удовольствия особенного это не доставляет… Нужно найти человека, который сможет обеспечить ей стабильное и надежное будущее. Ведь делают же так другие, и ничего, живут счастливо…

Ближе к утру гроза наконец закончилась. Лиза тоже постепенно успокоилась и заснула.

И на губах ее блуждала новая, таинственная улыбка.

В теплый и душный августовский вечер Лиза шла по Тверской. По правде говоря, сегодня она нарочно выбралась в центр под совершенно надуманным предлогом. Просто захотелось снова окунуться в другой мир, где шуршат по асфальту шины дорогих автомобилей, где кипит жизнь, которая так манит и влечет ее… Даже самый воздух здесь – загазованный воздух московских центральных улиц – казался ей каким-то особенным, словно пахло не пылью и бензиновыми выхлопами, а той самой иной жизнью, пока что ей недоступной.

Но на этот раз прогулка не принесла ей радости, не зарядила, как обычно, энергией и надеждой. Лиза по привычке заглядывала в зеркальные витрины, любуясь своим отражением, но почему-то заходить в магазины сегодня ей вовсе не хотелось.

Сколько можно ходить по бутикам, как на экскурсию в музей? Время идет, а в жизни, по сути, ничего не меняется… Личной жизни как не было, так и нет (если, конечно, не считать тот дурацкий случай с Вовкой!), и никакой олигарх еще не высунулся из своего «мерседеса», чтобы предложить ей руку, сердце и кошелек.

Лиза раздумывала, не купить ли мороженое, когда кто-то сзади тронул ее за плечо. Она даже вздрогнула от неожиданности.

– Девушка, простите, пожалуйста… Можно вас сфотографировать?

Лиза обернулась. Перед ней стоял высокий, симпатичный парень в потертых джинсах, стильных кедах, с фотоаппаратом в руках. Она сразу оценила белозубую улыбку, выверенную небрежность образа, дорогие часы на запястье, профессиональную аппаратуру…

– Сфотографировать? А зачем?

Она посмотрела на молодого человека с подозрением, но его улыбка стала еще шире.

– Вот моя визитка. Я представляю журнал «Жизнь в глянце».

Лиза повертела в руках кусочек картона. Да, действительно, «Никита Колобов, фотокорреспондент». Отпечатано на хорошем плотном картоне, сверху красуется непонятного вида эмблема. Но о таком журнале она никогда не слышала!

Словно уловив ее сомнение, парень смущенно улыбнулся, посмотрел на носки своих кед и вымолвил:

– Да, журнал пока еще не раскручен, мы только начинаем выходить на рынок, но в самое ближайшее время намечается большая пиар-кампания с хорошим бюджетом. Мы ищем новые лица, незатертые образы, понимаете? Это должен быть концептуальный журнал, призванный продвигать определенные ценности и жизненные стандарты. Наша целевая аудитория – люди молодые, динамичные, амбициозные, с хорошим уровнем достатка и хорошими перспективами. Словом, те, кто уже немалого достиг и стремится к большему! Люди с активной жизненной позицией.

Увлекшись, парень говорил долго и красиво. Речь его текла так гладко, словно была уже неоднократно отрепетирована, но все равно слушать его было очень приятно.

Конечно, было очень лестно, что ей предлагают стать живым олицетворением той жизни, о которой до этого дня она только мечтала! Но Лиза все-таки решила расставить все точки над «i».

– Вообще-то я не модель и никогда ею не была. Я в библиотеке работаю, – объяснила она зачем-то, – и потом, насколько я знаю, моделями становятся совсем молоденькие девочки, а мне уже двадцать семь…

На лице юноши отразилось изумление. Оно выглядело бы совершенно искренним, но Лизе вдруг показалось, что в глазах его мелькнула насмешливая искорка.

– Что вы говорите! Этого просто не может быть. Вы меня разыгрываете, правда?

Хотелось кокетливо улыбнуться, но вместо этого Лиза сказала спокойно и твердо:

– Нет, я вас не разыгрываю.

– Но даже если так… – он улыбнулся ей хитро, словно заговорщик, – даже если так – мы ведь никому не скажем, правда?

И Лиза сдалась:

– Ну хорошо, я согласна…

Щелкнул затвор фотоаппарата. Вспышка на мгновение ослепила ее, Лиза даже зажмурилась, непроизвольно прикрыла лицо рукой и отступила назад, словно спасаясь от опасности. Парень недовольно покачал головой:

– Э нет, так не пойдет! Давайте еще раз.

Лизе стало немного стыдно. Она выпрямилась, отведя плечи назад, старательно улыбнулась… Снова щелчок – и вот на лице парня отразилось удовлетворение.

– Да, замечательно! А теперь еще разок!

Эта фотосессия посреди улицы даже как-то стала забавлять ее. Лиза почувствовала себя уверенно и свободно, поворачивалась так и этак, не обращая внимания на недоуменные взгляды прохожих. Когда легкий ветерок заколебал подол платья, она подхватила юбку жестом Мерилин Монро и замерла. Кажется, теперь юный фотограф остался доволен:

– Вот! Теперь другое дело! Оставьте ваши координаты, я вам непременно перезвоню.

Парень протянул ей толстый блокнот и ручку. Лиза даже сама удивилась тому, как тряслись руки, пока она записывала знакомые цифры, так что вместо ее обычного аккуратного почерка получились какие-то каракули.

Парень аккуратно спрятал блокнот, шутливо отсалютовал ей поднятой рукой и скрылся в толпе.

Лиза совершенно забыла про мороженое. Гулять ей тоже почему-то расхотелось. Она медленно шла к метро, не оглядываясь по сторонам, и чувствовала, что с ней только что произошло нечто очень важное. И в то же время ей было очень, очень страшно…

Лиза старательно успокаивала себя. В самом деле, ей не предлагают ничего ужасного, и, может быть, это и есть ее шанс!

По крайней мере, ей очень хотелось в это верить.

«Moscow newer sleep…»[4]4
  Москва никогда не спит… (англ.)


[Закрыть] В предутренний час, когда ночь медленно начинает отступать, даже вечно неспящий город затихает ненадолго. Уже самые заядлые тусовщики разъехались по домам из ночных клубов и дискотек, а работяги еще спят, досматривая последние сладкие сны перед началом очередного трудового дня. Улицы безлюдны и пусты, окна не светятся… Не спят в этот час только те, кто мается бессонницей – или занят срочной и неотложной работой, которую не сделать ну никак нельзя.

Лева Пустерман, известный всей Москве под кличкой Лёсик, наконец-то оторвался от компьютерного монитора, снял очки в модной тонкой оправе и, потирая переносицу, устало откинулся на спинку вертящегося кожаного кресла. Время уже не то что позднее, скорее – раннее, перед глазами рябит, но работе еще конца-краю не видно. Так что не похоже, чтобы ему удалось поспать хоть пару часов. Но ничего не поделаешь! Сегодня у него было очень важное и срочное дело, и выполнить его нужно во что бы то ни стало.

Сам себя Лёсик именовал «модельным продюсером», хотя в действительности являлся самым известным в Москве сводником, поставляющим сильным мира сего девочек на любой вкус.

Его помощники (он именовал их «скаутами» на иностранный манер и нещадно эксплуатировал, пользуясь известным приемом возчика, повесившего морковку перед носом своего осла) без устали сновали по городу, выискивая свежих девочек. Большинство, конечно, оказывались глупенькими провинциалками, приехавшими в Москву на поиски сладкой жизни, и Лёсик не зевал, быстро пуская в оборот свежее девичье тело. Конечно, приходилось проводить какую-то предварительную работу, но что ж поделаешь! В каждой профессии есть свои подводные камни. Сложно, конечно, привить провинциальной дурочке хоть какие-то манеры, чтобы научилась не звякать ложечкой в чашке кофе и не говорить явных глупостей, особенно если еще и от акцента нужно избавляться, но ведь он, Лёсик, не зря свой хлеб ест! Через пару месяцев усиленных тренировок его подопечных вполне можно выпускать в свет, не опасаясь позора – если, конечно, девочка не оказывалась совсем уж клинической идиоткой.

Но сейчас – случай особый и ошибиться нельзя. Пару дней назад ему позвонил Борис Агапов – личность известная и весьма уважаемая. Шутка ли сказать – председатель совета директоров холдинга «Энергия-стар»! За ничего не говорящим непосвященным названием прячется настоящая империя, включающая в себя и нефть, и газ, и высокие технологии… Поговаривают о близости Агапова к властям предержащим, и ни для кого не секрет, что возглавляемый им холдинг всегда получает самые выгодные контракты в обход конкурентов.

Услышав в трубке спокойный, чуть хрипловатый баритон, Лёсик, как всегда, немного оробел. Агапов – это величина, тут никак нельзя ошибиться, такому клиенту надо угодить по первому разряду!

Еще при первой встрече, года три назад, он произвел на Лёсика впечатление человека умного, жесткого и даже опасного. Минуты три он просто рассматривал гламурного сводника, словно решая – стоит ли иметь с ним дело. Под этим взглядом Лёсик почувствовал себя куда как неуютно…

Агапов предупредил сразу:

– Не вздумай только меня разводить. На всякий случай предупреждаю. Мне твои «штатные» телки ни к чему и малолетки – особенно. Нужна девушка умная, образованная, со вкусом… Не гламурная дурочка, а настоящая леди.

Лёсик послушно закивал. Конечно, желание клиента – закон! Найдем хоть умную, хоть дуру, хоть кривую, хоть горбатую.

– Хорошо, Борис Петрович! Леди так леди… Будем искать.

Лёсик улыбнулся открыто и радостно, демонстрируя первоклассную работу дорогого дантиста и полную готовность угодить уважаемому клиенту. Но Агапов вовсе не разделял его энтузиазма и позитивного настроя. На лице его отразилось брезгливое выражение, словно он видел перед собой не человека, даже не живое существо, а какой-то грязный предмет, в котором явилась минутная необходимость. Вслух он, правда, ничего не сказал, только посмотрел на него искоса (от одного этого взгляда у Лёсика противно засосало под ложечкой) и зачем-то уточнил:

– Леди, а не ляди! Ты понял меня, Лёсик?

Лёсик понимающе кивнул, но почему-то вдруг почувствовал себя обиженным. Конечно, занимаясь его полупочтенным ремеслом, про гордость давно пора бы забыть, но еще никто из клиентов не демонстрировал столь явно своего к нему отношения.

И теперь каждый раз, когда Агапов обращался к его услугам (слава богу, случалось это не так уж часто!), Лёсик очень нервничал. Правда, платил он очень щедро, прямо-таки по-королевски, но и спрашивал по полной программе. А требования у него о-го-го какие! Почти невозможно стало найти в Москве красивую телку, которая еще не попала в цепкие лапы охотников за свежим женским телом и не опустилась, не подурнела от нищеты и какой-нибудь тупой монотонной работы. А этому Агапову еще и умную подавай! Нормальная телка если в чем и разбирается, так это в шмотках и в лучшем случае умеет молчать. Если, не дай бог, рот открывает – все! От претензий на интеллект становится и смешно, и тошно. Лёсик долго не мог забыть девицу, которая однажды в элитном винном супермаркете долго шарила по полкам, а потом с самым серьезным лицом попросила бутылку мартини и бутылку вермахта.

Такой товар Агапову, конечно, не подсунешь. Все-таки странный он! По тусовкам ходит редко, почти не пьет, кокос[5]5
  Кокос – в данном случае кокаин.


[Закрыть] не нюхает… Положителен до отвращения. Просто образцово-показательный типаж строителя светлого капиталистического будущего!

И все-таки что-то с ним было не так. Лёсик просто нюхом чуял запах опасности. Он был твердо уверен, что если человек так хорошо прячет свои пороки, то наверняка ему есть что прятать.

В самом деле – будь Агапов обычным нормальным мужиком, выбившимся в олигархи на волне лихих девяностых, он уже был бы обременен законной супружницей с парой-тройкой бебиков, семьей где-нибудь на стороне и кучей любовниц. Телки идут на запах денег, как крысы на звук волшебной дудочки крысолова, – ему ли не знать об этом! К тому же Агапов – мужчина видный, привлекательный. С таким и бесплатно любая согласится.

Но романы у него случались не так уж часто. Никаких скандалов, связанных с его именем, не было. Это тебе не Миша Грохотов, который каждый год выезжает в Куршевель с целым букетом красоток! Глупо, конечно, – Франция тебе не Россия, могут и олигарха заподозрить в сутенерстве. Где уж тупым полицейским понять, зачем нужен человеку целый табун прелестных девушек! Может, он и одну-то поиметь не сможет, но для престижа приходится поддерживать имидж неутомимого мачо, охочего до женского пола, как кот до сметаны. Тут уж положение обязывает, хочешь не хочешь, а надо!