Текст книги "Техника и культура: возникновение философии техники и теории технического творчества в России и Германии в конце XIX – начале XX столетия"

«Милонов: Не хватает принципов: 1) обогащения синтезов; 2) комплексированного использования сырья; 3) эмансипации от зависимости от умения рабочего; 4) воскрешения прежних изобретений; 5) сочетания противоположных свойств. Вообще нужна иная общая схема, соответственно схеме Маркса в главе 5 „Капитала“.

Энгельмейер: Принцип обогащения дан в принципе накопления… синтеза в принципе переработки. Освобождение от умения рабочего в принципе быстроты. Из принципа воскрешения ввиду редкости не стоит делать отдельного принципа.

Поземский: Очень много интересного, есть сдвиг в разработке „Основ технологии“ во вводном секторе. Нащупаны проблемы, нужные для вводного сектора. Техническое творчество нужно отнести к изобретательству изменить систему принципов по схеме Маркса. Не получает достаточного освещения вопрос материала труда и метериаловедения во вводном секторе. Надо отбросить противопоставление механического и химического производства.

Смириягин: Выпали технические химические процессы. Между тем Маркс устанавливает превосходство химических машин. Они обладают в наибольшей мере автоматизмом, точностью, непрерывностью обращения. Химические процессы все обратимы. Принцип объединения противоположностей встречается в технике десятки раз.

Милонов: Машина должна быть показана не только как результат, а и в процессе творчества. Возникает вопрос о фундаментальной проработке общих вопросов техники и реализации их в схемах всех секторов. Принципы воскрешения, сочетания противоположных принципов, комплексирования надо выделить при деталировке.

Цейтлин: Очень ценный материал. Надо поставить вопрос, что такое Принципы техники. Упущены связь техники с наукой и исторический подход. Животные также применяют перечисленные принципы техники, специфическое для человека – применение науки как познания объективной реальности. Надо связать принципы техники в общую систему. В социалистическом обществе будет доминировать техника не механическая, а химическая и электрическая.

Маршак: Надо сформулировать, что такое принципы техники. Не проведено исторической точки зрения, совпадающей с экономической. А неисторичность не дает возможности понять прогресс. Принципы непрерывности, точности непонятны без экономического объяснения.

Милонов: Надо показать задачи естествознания и экономики в области техники. Основная задача – показать принципы современной техники. Сама история техники должна быть дана в свете техники современной. В расположении Принципов техники Энгельмейера не достигнуто еще полезности, необходимости.

Лейкин: Вряд ли вообще можно выделить какие-то общие принципы техники для всех экономических формаций. Можно, например, говорить о принципах капиталистической техники. Т. Энгельмейер предлагает проработать свой план вместе с т. Милоновым.

Харламов: Надо просить т. Энгельмейера переработать свой темплан совместно с т. Милоновым».

После этого обсуждения Энгельмейер пишет 14 января 1934 г. о ходе работы⁷²⁰.

«Товарищу Харламову

Уважаемый Дмитрий Ксенофонтович.

Докладываю Вам о ходе моей работы по Принципам техники. После декабрьского обсуждения моей схемы Принципов техники я переработал схему согласно указаниям совещания, и 20-го декабря передал т. Милонову эту новую схему, и теперь жду с его стороны назначения для предварительного ее обсуждения с ним.

С совершенным почтением,

П. Энгельмейер».

Энгельмейер принимал участие и в общих обсуждениях. Так, 2 декабря 1933 г. в Доме ученых на философской секции состоялось обсуждение структуры вводного сектора, где он принял участие в обсуждении: «Может быть, следует сделать вводный сектор заключительным. Общие принципы техники, такие как аккумуляция, накопление, дать в итоге всей экспозиции конкретных механизмов и производственных процессов»⁷²¹.

3 января 1934 г. мы находим его на обсуждении «Философско-методологических принципов построения структуры Вводного сектора Дворца техники. 9 января 1935 г. состоялось заседание в управлении по организации строительства Дворца техники, на котором также присутствовал Петр Климентьевич. Он выступил в прениях по докладу бригады редакции Технической энциклопедии о разделе истории науки и техники и основ технологии Вводного сектора Дворца техники (оформление зала XV в.). Однако в стенограмме его выступления нет»⁷²². Энгельмейер прислал свои соображения позже, 11 января 1935 г., в письме тогдашнему директору Политехнического музея П.А. Юзбашеву⁷²³.

«Многоуважаемый Павел Артемьевич!

Сим сообщаю Вам некоторые мои соображения по вопросам, затронутым на совещании 9-го с. г.:

– 1

Вводный сектор для Дворца техники то же, что введение и оглавление для книги: именно тут-то и надо показать технику комплексно. Техника комплексно – это техника как фактор культуры (данного периода), иначе: Техника на фоне культуры⁷²⁴. Это в особенности ясно для таких поворотных эпох, как XV и XVI вв. Отсюда:

– 2

Необходимо технику показать в связи с тем, что: а) Виклеф начал в XIV в., а Гус и гуситы продолжали в XV в. религиозно-бытовой бунт против папского ига; б) что вводилось огнестрельное оружие; в) что появилось книгопечатание; г) что найден путь в Индию вокруг Африки; д) что открыта Вест-Индия и началась добыча золота кораблями (каравеллами); е) что дарили: алхимия, астрология, магическая медицина – предшественницы техники; ж) ренессанс Италии; з) Голландия, завоевания Испанией (Эгмонт).

– 3

Ввиду неизбежной множественности показа нельзя в Вводном секторе показывать технические сооружения вроде шахт, конных приводов, мельниц и т. п. в натуральную величину, а надо побольше макетов и живописных картин и поменьше диаграмм. Только при каждом макете, при каждой картине надо указывать: где, в каком зале, в каком месте посетитель найдет показ в натуру со всеми пояснениями. Модели и макеты тоже привлекают зрителя, а вместе с тем избегается параллелизм и перекрытие.

– 4

Возражение, что устраивается-де не дворец культуры и техники, а дворец техники, мне кажется, слабо: всего опаснее, по-моему, показать технику как самодовлеющее умение, а не как интегрирующий фактор культуры. Ведь техника для техники так же лжива, как наука для науки, как искусство для искусства.

– 5

Ввиду сказанного нельзя такие поворотные века, как XV и XVI, показывать на одной Германии. Желательно вообще проводить синхронический показ того, что одновременно делалось главного во всех культурных государствах Европы.

– 6

Нельзя отговариваться тем, что показ такого комплексного синхронизма труден. Всякая новая задача трудна до тех пор, пока не найдено решение.

– 7

Нельзя забывать еще и следующих факторов: пересечение турками торгового тракта на Левант, падение Венеции и возвышение Генуи, покорение турками Константинополя и расселение ученых греков по Европе, финал XVI в. – костер Бруно. В случае надобности я могу подробнее разработать мои предложения и мотивировать их как с предметной стороны, так и со стороны показа».

В архиве Ю.К. Милонова хранится и рукопись П.К. Энгельмейера «Тематический план показа Принципов техники», датированная 28 ноября 1933 г.

В этой рукописи Энгельмейер суммирует все сделанные им прежде разработки в проекте показа Принципов техники. «Из всех проявлений технического труда, – пишет он, – на различнейших его отраслях извлекаются самые основные приемы, методы, одним словом принципы, а из совокупности этих отраслевых принципов извлекаются те самые общие принципы, которые характеризуют Технику как таковую, Технику единую в своих конкретных осуществлениях. Как ни странно, но приходится сказать, что, несмотря на высокое состояние технических наук, несмотря даже на полувековое существование так называемой философии техники, тем не менее никем еще не проделана в достаточно полном размере работа по выяснению основных принципов Техники как таковой. Так что настоящая работа является если не первой, то одной из первых в своем роде» ⁷²⁵.

Энгельмейер неразрывно связывает технику с творчеством.

«Стало быть, мы должны еще вникнуть в процесс технического творчества и из него извлечь основные принципы и присоединить их к другим.

Таким образом, задача выработки Принципов техники разбивается на три задачи, а именно:

1. Надо выяснить основные и общие принципы технического труда во всех его проявлениях.

2. Надо извлечь из машиноведения наиболее общие Принципы Машинной Техники.

3. Надо выделить основные принципы, по которым совершается техническое творчество, поскольку здесь можно найти процесс типичный.

Только таким тройным путем мы охватим Технику со всех сторон в трех ее интегрирующих моментах, а именно: мы проанализируем труд как первый неизбежный момент всякого технического процесса, затем мы вникнем в автоматизм природы, без которо „неофорный“ элемент, инициативу, от которой зависит всякий прогресс»⁷²⁶.

Этим методологическим замечанием Энгельмейера мы здесь и ограничимся. Дворец техники не состоялся, как и дворец Советов⁷²⁷.

Дискуссии о философии техники: Ф. Дессауэр и инженеры Третьего рейха

Центральной фигурой в дискуссиях по философии техники в Союзе немецких инженеров (СНИ) был Фридрих Дессауэр, опубликовавший несколько очерков по этой теме, в особенности в рамках дискуссии «Техника и культура», а в 1927 г. – книгу, расширенный вариант которой вышел в 1956 г. «Фридрих Дессауэр, таким образом, стал полуофициальным философом техники в СНИ. Опираясь на его идеи, СНИ сумел противостоять оппозиции многих пессимистических критиков техники…»⁷²⁸. Дессауэр получил инженерное образование, проводил исследования в области физики и инженерии.

В немецком техническом журнале Technik VORAN¹²⁹, издававшемся Союзом германской техники (RDT – Reichsbund Deutscher Technik), в ряде номеров в 1927 г. напечатана дискуссия по вопросу о том, правомерно ли существование особой «философии техники», разгоревшаяся после публикации в 1927 г. книги Фридриха Дессауэра «Философия техники». Курт Буссе, критикуя Дессауэра, утверждал, что существует лишь философское рассмотрение техники, но особой «философии техники» быть не может. В лучшем случае, по его мнению, можно говорить о философии техника. (Подобным же образом в Советской России считалось, что право на существование имеют философские проблемы естествознания и техники, но никакой философии науки и философии техники в рамках марксистской философии быть не должно.) Дессауэр отвечает на это, что под названием «Философия техники» понимается: «Исследование предмета техники, порядка в разнообразии его проявлений с целью достижения его единого понимания, с целью продвижения к его сущности; затем, исходя из выстроенного фундамента, поиск путей к мировоззрению»⁷³⁰. «Буссе думает, – продолжал Дессауэр, – что я – не техник, но я сам считаю себя как раз техником потому, что почти каждые каникулы и все свободное время своего юношества провел на фабрике, таким образом, я провел время моего обучения в технической школе и затем в течение 20 лет вел жизнь фабриканта, которые как раз прошли в заводских помещениях и лабораториях, а также на испытательных стендах большого завода точной механики. То, что я в это время изучал множество других предметов, и прежде всего после окончания моих технических задач в особенности физику, а затем на основании моих работ получил кафедру физики, как мне кажется, не прекращает присущего мне свойства – быть технарем»⁷³¹.

Современный германский философ техники А. Хунинг пишет по поводу Дессауэра: «При всей спорности идей Ф. Дессауэра, неоднократно критиковавшихся с различных позиций, его заслуги в развитии философии техники в Германии не вызывают никакого сомнения. Главной его работой является изданная в 1956 г. книга „Спор о технике“. Правда, сам Дессауэр видел в этой книге лишь новое издание своей „Философии техники“, опубликованной еще в 1926/1927 гг.»⁷³² Сам Дессауэр считает своей заслугой преодоление односторонности в анализе техники Каппом и Чиммером, поскольку философствовать по поводу техники – значит стремиться, насколько это возможно, выявить сущность и смысл вопроса, что означает рассмотрение антропологических, исторических, социологических, психологических, аксиологических и религиозных аспектов⁷³³.

Свой анализ понятия «Техника» Дессауэр начинает с Сократа и Платона.

Точно так же, как солнце дает в чувственном мире свет, жизнь и рост всем вещам, в мире невидимого основанием для познания того, что существует и имеет сущность, является идея добра, – утверждает вслед за Платоном Дессауэр⁷³⁴. «Дессауэровский платонизм отчетливо проявляется в этой иерархии духа, которая выражается в смене божественного духа всемирным духом, и духом природы с его законами, и, наконец, созидающим человеческим духом. Согласно Дессауэру техническая деятельность заключается в единстве трех моментов – законов природы, обработки и целеполагания. Опираясь на законы природы, человек может обработать исходный материал таким образом, что этот материал в соответствии с его волей обретет новую форму и тем самым станет новой реальностью. При этом Дессауэр исходит из предположения, что человек может заново создавать лишь то, что как возможность было запланировано Богом. В изобретении актуализируется предмыслимое им решение: „Мы не делаем решение, мы лишь находим его… Технический человек реализует потенциальное бытие предзаданных форм в актуальной действительности эмпирического мира“⁷³⁵. Поэтому, говоря об изобретении, Дессауэр указывает, что сущность техники можно распознать прежде всего там, где техника возникает. Техника возможна лишь постольку, поскольку существует структурное сходство между реализацией человеческих желаний и возможностями, которые наличествуют в царстве предзаданных технических решений. С учетом этого становится понятной его дефиниция техники: „Техника есть реальное бытие идей посредством финального проектирования и обработки наличного природного материала“⁷³⁶»⁷³⁷. Без хотя бы примитивного донаучного знания природы, по Дессауэру, невозможна никакая техника⁷³⁸.

Возникновение нового технического объекта обязательно предполагает нечто ему предшествующее в возможности. Дессауэр при этом различает два типа такого рода возможности: пассивную, как способность бытия стать действительностью (характерную для природы), и активную, как способность создавать действительность (характерную для человеческой деятельности).

По Дессауэру существует мир, не ограниченный человеческими потребностями, нуждами, желаниями. Но существует также и мир природный, закономерный, наполненный материей и энергией, для которого он тоже не видит границ. Оба эти мира различны, но именно в технике они и встречаются. Сущность техники, таким образом, заключается в том, что она, с одной стороны, соответствует человеческим потребностям, с другой – подчиняется природным закономерностям.

Техника сначала существует как недоступное, но возможное, предполагаемое, ожидающее, так сказать, своего изобретателя. Человек создает технику, потому что мечтает. Главные движущие силы технического прогресса – стремление к свободе, желание людей преодолеть даль и высь, пространство и время, стремление к теплу и свету, к знаниям, красоте и добру.

Техника имеет собственную сверхчеловеческую и сверхобщественную силу. Именно технические объекты, а не их изобретатели – носители силы. Причем сила технического объекта заключена в его структуре, в единстве и целостности его элементов. Лишь тогда, когда множество структурных элементов, объектов и процессов связано в осмысленное единство, когда части становятся звеньями, подчиненными целостности, в человеческом разуме появляется понятие порядка. Только упорядоченное можно познать. Поэтому порядок – объективная духовность, понимаемая Дессауэром как мысли Творца. Именно эта объективная духовность и делает мир, космос познаваемым, доступным исследователю для изучения, а технику и художнику для проектирования (формирования) и оформления. В этом и заключается сила технического объекта.

Дессауэр далее поясняет, что «техника как реальное бытие идей» означает онтологическое определение: «…Реальное бытие проистекает из идей в смысле творческой фантазии человека, предвосхищающей пространственную или временную форму (прибор или технический метод) в ее свойствах. Иначе говоря, essentia praecedit existentiam (сущность предшествует реальному бытию)». «Финальное проектирование и обработка» – указание на способ реализации: «Определяющее цель человеческое сознание мысленно, а также при помощи рук и механизмов формирует строительные элементы таким образом, что они в их целостности выступают как осуществление цели, сознательно им предначертанной». «Наличный природный материал» означает основу технических возможностей: «сырье, энергия, законы природы есть кладовая и одновременно ограничение технического творчества»⁷³⁹. Вопрос о сущности техники, по Дессауэру, заключается в том, чтобы ответить на вопрос, каким образом из представленных человеком целей появляются в конце концов конкретные пространственные и временные формы (приборы и процессы), т. е. как происходит превращение идей в объекты внешнего мира, реализующие их заранее заданное предназначение. «В этом определении, которое дает возможность собрать все технические решения как идеи в некоем царстве, также присутствует неявная тенденция к платонизму. Для верующего христианина, каким был Дессауэр, симпатия к платонизму, возможно обоснована тем, что в царстве идей все технические возможности в конечном счете оказываются предопределены Духом Божьим»⁷⁴⁰. Конечно, все изобретенные технические объекты до их изобретения не «существавали» в том смысле, что они не были в наличии. Но качество изобретенного объекта, например микроскопа, должно было уже существовать, иначе он вообще не мог бы быть изобретен⁷⁴¹.

Кроме того, Дессауэр пытается обосновать преимущество и независимость техники по отношению к хозяйству. Для этого он обращается к робинзоновскиому сюжету Даниеля Дефо⁷⁴².

Человек, оказавшийся в окружении девственной природы, должен открывать, изобретать, изготовлять и проектировать. Он должен за короткое время повторить все то, что «люди прежних эпох совершили на протяжении тысячелетий – из необходимости и желания: выдумывать, изобретать приборы, технические методы, орудия, полезные им вещи, побеждать враждебность природы, использовать ее полезные свойства. Герои робинзонад становились техниками»⁷⁴³. Из совокупности людей происходит формирование общества, которое основано на разделении труда и в котором посредством обмена товаров и услуг возникает элементарный рынок. «Согласно Дессауэру, техника первична, она появляется с первыми людьми на планете, тогда как хозяйство, предпосылкой которого является общественный плюрализм, выходит на сцену значительно позже. Совершенно очевидно, что это квазигенетическое объяснение различия между хозяйством и техникой не удовлетворяет современным представлениям о сложности взаимосвязи между ними. Дессауэр указывает также на другое отличие, значимость которого продолжает возрастать. Он различает экономику хозяйства и экономику предметов. Экономика хозяйства неразрывно связана с рынком и потребностью в прибыли, с производством товаров без чрезмерных затрат, с наименьшим использованием материалов, энергии и рабочей силы. В экономике предметов техника должна с максимальной полнотой реализовать свою цель в техническом произведении. Материал и его обработка должны быть использованы оптимально, без излишеств, но и без недостатка. Исходя из этого, Дессауэр также развертывает систему аргументов в пользу автоматизации. Вопрос о замещении человека или машины не есть только хозяйственный или финансовый вопрос. Человек как важнейший элемент производства должен найти себе замену. „Он перенимает духовные, регулирующие функции, и будет принципиально антитехническим принуждать его к чисто мускульной работе“⁷⁴⁴. Как полагает Дессауэр, техника в изобретении еще остается сама собой, будучи мало затронутой другими факторами человеческого общества. Дессауэр добавляет, что поводом для многих изобретений послужили хозяйственные интересы, стремление к власти или прибыли. Но „людские нужды, опасения, стремление к свободе, к освобождению из нечеловеческих условий, к новым высотам и горизонтам, к преодолению обоих разделяющих факторов – пространства и времени, к теплу и свету, познанию и красоте являются не менее значимыми побудителями к изобретательству, чем власть и жажда прибыли“⁷⁴⁵»⁷⁴⁶.

По мнению Дессауэра, технические решения должны быть заданы человеческими потребностями и желаниями. Цель строительства дома, например, не сам дом, а проживание в нем⁷⁴⁷. Необходимый для этого поиск в сфере возможного есть нечто большее, чем просто выработка решений. Для Дессауэра техника – реальное становление идей по божественным проектам. Технический объект существует на трех уровнях: в сфере возможного бытия как сущность сущности (в Боге) – вещь в себе; в голове создателя как проект; как реальное телесное бытие, как единичный предмет – вещь для себя. Таким образом, технические объекты до своего изобретения не существовали как материальные предметы, поскольку предсуществование техники протекает не в абсолютном, а в возможном бытии. Бытие техники – превращение возможного бытия в ин-теллегибельном мире (заранее данного существования технического объекта в царстве потенциального бытия) в его наличное бытие в предметном мире. Все заранее данные технические решения существуют во Вселенной (в царстве Абсолютного духа) и соответствуют определенным человеческим потребностям.

Для Дессауэра не существует четкой грани между изобретением и конструированием, а также между изобретением и открытием.

Дессауэр различает цель (Ziel) и назначение (Zweck) техники. Цель изобретателей и проектировщиков – создать технический объект, соответствующий его назначению. То, что искали, наконец существует, «функционирует», найденное решение соответствует своему назначению. Цель же существует прежде и идет дальше. Например, назначение микроскопа увеличивать, но цель его – изучение мира маленьких объектов. Однако еще до того, как он появляется в реальном, видимом мире, изобретатель «увидел» его в ином мире. Именно поэтому изобретатель говорит, что он нашел решение подобно открытию, например, Америки или новой звезды. Поэтому прав Дюбуа-Реймонд, отождествлявший открытие и изобретение в своей книге «Изобретение и изобретатель»⁷⁴⁸. Однако с той разницей, что в случае изобретения речь идет об открытии еще не существовавшего, т. е. об открытии не в пространстве действительного, а в пространстве возможного. Изобретательный человек – носитель формирующих сил – как бы проявляет латентные картинки, взятые им из потенциального Космоса, помогает им реализоваться, что в определенном и ограниченном смысле можно считать творением, поскольку он – не только природное, но и духовное существо. Собственный смысл техники заключается, по Дессауэру, в том, что она раскрывает возвышающуюся над природной данностью объективную духовность. Переход пред-существующих божественных проектов из царства возможного бытия в царство предметного мира основан на структурном сходстве потребностей и врожденных способностей человека с одной стороны и форм всевозможных решений, содержащихся в потенциальном бытии, с другой.

«С этим мнением – даже вне связи с критикой его метафизически-платонической подоплеки – сегодня не так легко согласиться, – пишет Хунинг, – поскольку изобретение все больше и больше становится предметом методической и систематической разработки и выступает почти как элемент процесса конструирования. Сильное утверждение Дессауэра о том, что изобретательство отчасти можно объяснить увлеченностью инженера его собственной деятельностью, означает интерпретацию изобретения скорее как исходного конструктивного творчества, в котором многие инженеры видят лишь монотонную рутину. Однако сам Дессауэр видел различие между пионерным изобретением и изобретением в рамках существующих разработок. Последнее он считал более распространенным в высокоразвитых областях техники. Но изобретением является и то, что содержит в себе „момент нового качества и созидательности в большей степени, чем простой комбинаторики“⁷⁴⁹. Если же этого нет, то речь идет „только“ о конструировании, но не об изобретении»⁷⁵⁰.

Техника – это продолжение творения. Приговоренный Богом к познанию человек – изобретатель – строит собственный окружающий его мир – «метакосмос», соответствующий его сущности, в котором он может жить и в котором он получает свободу от нужды и опасностей, свободу развития, становления как человека⁷⁵¹.

«Дессауэровская философия техники подвергается жесткой критике почти всеми марксистскими авторами, которые ее анализируют», – пишет Хунинг. «Их основной аргумент состоит в указании на недостаточное внимание к человеку как производительной силе. Они усматривают унижение человека в том, что он выступает лишь в качестве орудия Божественной силы творения, служителя техники вместо ее творца и господина, делающего свое дело в соответствии с Божественным планом и волей. На этом же базируется упрек дессауэровской философии техники в том, что она возлагает ответственность за технику и ее последствия на воображаемого Бога и рассуждает о техническом интеллекте, который не несет никакой ответственности перед обществом за его предметную деятельность и за применение результатов его работы. X. Якоб противопоставляет этому взгляду точку зрения марксизма: „Дессауэр прилагает множество усилий для мистификации сущности и роли техники, а также закономерностей ее развития, тогда как для исторического материализма и для социальной практики техника была и остается воплощением применения естественных законов, продуктом и средством физической и психической трудовой деятельности человека в рамках процесса обмена веществ с природой“⁷⁵². В этой критике основное внимание сосредоточено на мистифицирующих элементах дессауэровской философии техники, в особенности на локализации идей в некоем отдельном непостижимом царстве. Но бесспорной остается заслуга Дессауэра в том, что философия техники оказалась неразрывно соединена с самосознанием инженера, а сущность технической деятельности – с понятиями „изобретение“, „конструирование“ и „разработка“»⁷⁵³.

Дессауэр, цитируя определение техники, данное Энгельмейером: «Техника – это искусство планомерно и на основе известных естественных взаимодействий вызывать к жизни определенные вещи», отмечает: «Здесь правильно подмечено, что технические создания соответвеству-ют природному порядку, остаются в рамках природных законов»⁷⁵⁴. Анке Блюме в своей диссертации, посвященной Энгельмейеру, подчеркивает некоторое сходство идей Дессауэра относительно техники и изобретения с основоположениями, высказанными Энгельмейером, по крайней мере в двух пунктах⁷⁵⁵. Дессауэр аналогично Энгельмейеру различает пространственную и временную форму техники. К первой относятся пространственные построения, приборы, химикаты, машины и тому подобное, ко второй – методы и процессы. Подобно «трехакту» Энгельмейера

Дессауэр отмечает «триединый характер» (Drei-Einheits-Charakter)¹⁵⁶ любых форм техники. Разница между ними состоит лишь в том, как отмечает Блюме, что Энгельмейер исходит из психологического представления этих элементов человеческой деятельности, а Дессауэр их интерпретирует антропологически, подчеркивая три исходные способности человека как Investigator, Inventor, Faber – «Исследователь» («Желающий знать»), «Изобретатель», «Делатель»⁷⁵⁷.

Дессауэр занимал с 1920 г. место профессора в университете Франкфурта, а с 1921 по 1933 г. был директором института физических основ медицины в этом университете и в 1924–1933 гг. – членом рейхстага. В 1934 г. из-за преследований со стороны нацизма он отправляется в эмиграцию, работает многие годы в Швейцарии и лишь после Второй мировой войны снова получает профессуру во Франкфурте. С начала XX столетия он активно принимает участие в дискуссиях по философии техники и проблемам техники и культуры в Союзе германских инженеров. «Я многократно принимал участие, – пишет позже Дессауэр, – в этих дискуссиях между двумя мировыми войнами…»⁷⁵⁸ Если ранее обсуждались лишь различные виды техники или отдельные технические устройства, то в результате данной дискуссии вырабатывается общий взгляд на технику в целом, причем в дискуссии принимают участие не только инженеры, но и не-техники – литераторы, экономисты, историки культуры, теологи и философы. Его впервые изданная в 1926 г. книга по философии техники выдерживает три издания. Однако «новый режим и мировая война Адольфа Гитлера сводит эту дискуссию о технике в Германии почти к нулю»⁷⁵⁹.

Первоначально дискуссии по поводу техники концентрировались на проблеме выработки общего представления о технике и ее разграничения прежде всего с хозяйством: техника – не ветвь хозяйства, она имеет вполне самостоятельное значение в современном обществе. Однако техника все еще не стала темой мирового значения. После Первой мировой войны многим становится ясно, что техника – важное средство спасения Германии от наступления экономического хаоса. Этой высокой миссией прониклись постепенно и сами инженеры, и техники, а обсуждение роли техники в восстановлении Германии становится ведущей темой в инженерной среде⁷⁶⁰.

Зародившееся в Северной Америке технократическое движение получает новую жизнь и самостоятельное развитии в Германии того времени. Лейтмотивом его становится убеждение, что инженеры должны заменить хозяйственников и политиков в сфере планирования, ведения и распределения продукции. «В середине 20-х гг. отдельные инженеры показали весьма заметное усердие в своих атаках против капиталистических отношений господства»⁷⁶¹. С этим зачастую связана и переоценка роли технического прогресса в жизни общества, почти религиозное поклонение ему⁷⁶². Интересно, что аналогичная тенденция наблюдается в это время в Советской России⁷⁶³.

В начале 1930-х гг. в Германии возникает Технократичесий союз, провозгласивший своей целью автономию техники и ее освобождение от экономических, политических и тому подобных пут. Это означает, по мнению новоявленных технократов⁷⁶⁴, что на смену эре идеологических систем различного толка – от экономического либерализма до фашизма и коммунизма – должна прийти «неполитическая общественная машина», управляемая научно-техническими экспертами вместо господствовавших до сих пор в обществе социальных слоев – юристов, коммерсантов и профессиональных политиков. Такая замена не-техников техниками на всех ведущих социальных позициях произойдет, по мнению технократов, в силу объективных процессов механизации и автоматизации. Такая политическая риторика немецких технократов не могла сосуществовать с идеологией фашизма, и поэтому Технократический союз был распущен в первые же месяцы после прихода к власти национал-социалистического режима, который намеревался использовать техническую интеллигенцию в собственных, по сути дела направленных на развитие военно-промышленного комплекса целях⁷⁶⁵. Аналогичная ситуация, как будет показано в следующем разделе, сложилась в 30-е гг. XX столетия в Советской России, где даже иллюзорная «политическая» самостоятельность «старорежимного» (унаследованного от царского режима) инженерного корпуса была костью в горле новой советской власти и партийного аппарата, ставившего перед инженерами зачастую технически невыполнимые при нормальных условиях работы задачи индустриализации СССР, сформулированные в пятилетних планах правящей партийной элитой с целью достижения военно-технического паритета в условиях «враждебного капиталистического окружения». Для этого потребовалось сначала разгромить старые инженерные общества и союзы, поставив инженеров-специалистов в условия не только экономической, но и физической зависимости от власти, применив к ним известные меры «социальной защиты» вплоть до расстрела, а затем с их помощью заменить их новым поколением технической интеллигенции, вышедшей из «пролетарских слоев населения» и безусловно преданной Советской власти.