Текст книги "Отличники. От других…"

12

Сегодня с утра оказалась пятница. И мои короткие вынужденные каникулы близились к завершению. Я твёрдо решил заняться уроками, которыми щедро снабжали меня одноклассники, передавая бабушке в моё отсутствие. Исполнив предписанные вчера медицинские процедуры, я исправил поплывшую действительность, просто надев очки. «Видимо, придётся к ним привыкнуть. А, не проблема!» – убеждал себя я, завтракая. Повозив по квартире трубкой громко гудящего пылесоса (сегодня была моя очередь убирать), задержался у телевизора, где шёл старый, любимый с детства фильм «Новые приключения «Неуловимых…». Так и стоял, уставившись в экран, время от времени поднимая и опуская на пол вместо гантели тяжёлую «Ракету», пока не кончилось кино. Мне нравится оставаться дома одному, да ещё днём, когда солнце уютно освещает комнаты. Даже просто за столом уроки делать, щурясь от солнечного света! Можно в любой момент встать, сделать несколько упражнений, пройтись. Вспомнились разнообразные спортивные тренажёры у Маши. Так захотелось двигаться, почувствовать тонус мышц, что я начал отжиматься, пока не упал, растянувшись на полу, как тюлень, с наслаждением каждой клеточкой организма ощущая тепло нагретой солнцем поверхности. Подниматься и делать уроки категорически не хотелось.

Первой была геометрия. По ней заданий было больше всего, по числу сдвоенных уроков за пропущенные дни. Тригонометрические функции и задачки на косинусы и тангенсы легко было делать по образцу. Особенно понравилось чертить графики. От руки. Получались почти ровные координатные оси и натуральная рябь ступенчатых линий волн, напоминающих морские. Заполняешь таблицы вычисленных значений. Смотришь, в каких точках эти извилины пересекутся. Пишешь ответ. Сравниваешь с числом в разделе ответы на задачи в конце учебника. Убеждаешься, что излишне аппроксимировал переходы между вычисленными точками. Пересчитываешь всё заново с большим количеством данных, и наконец, с натяжкой получаешь приблизительно правильный ответ. Можно и по-другому. Ставишь на плоскости требуемую точку, через неё набросками обозначаешь синусоидальные кривые, и координаты нескольких точек по их ходу подставляешь в примеры, производя обратные вычисления. Поигравшись, таким образом, больше часа, понял, что я не стану великим математиком, пусть даже в области геометрии, потому что не умею ровно рисовать извилистые линии. Ну не моё это. Последняя задача не сходилась, пока я не обвел лекало, завалявшееся у папы в столе. Зато физика – мой конёк. Каким-то образом получалось понимать, почему в мире те или иные вещи и явления устроены именно так, а не иначе. И если не заморачиваться формулировками законов, а только лишь подставлять величины в формулы – очень быстро можно справиться с этим предметом. Поэтому, следующий час моей «homework», посвящённый физике, прошёл, гораздо быстрее, чем первый, если считать от подъёма с тёплого пола. Химия была менее очевидной. И, хоть я и понимал, какие числа брать из каких клеточек таблицы Менделеева и куда подставлять в формулы ковалентных связей веществ, полной уверенности, что я не занимаюсь сейчас черной магией, и случайно не получу, пусть в теории, философский камень, у меня не было. Постоянно сверяться с логикой учебника мне сейчас было сложно. Мешал очень мелкий шрифт примеров и комментариев, в которых и заключалась суть того, что мне нужно было сделать. А хватать каждый раз лупу, чтобы рассмотреть и потом перенести в свои формулы увиденную крупицу истины, скоро надоело, и я с некоторой досадой закрыл учебник, решив сделать перерыв. Организм требовал движения. Помогли несколько упражнений на растяжку, двадцать пять отжиманий от пола и имитация короткого кулачного боя с воображаемым противником в стиле Мухаммеда Али. Вернув себе тонус, я не спешил заняться историей, решив отдохнуть часок за чтением Машиной книжки.

* * *

Я не очень помню, как вернулись в гостиницу. Сил почти не оставалось, а масса впечатлений слилась в единый приключенческий фильм. Наверное, что-то оказалось сном, заботливо окутавшим меня, как только щека коснулась мягкой подушки. Мне он оказался нужен, как никогда, чтобы пережить завтрашний день.

Несмотря на раннее утро (на часах не было ещё и шести часов), я почувствовала себя хорошо отдохнувшей и готовой к жизни в этом зарубежном мире. Наверное, сказалась разница во времени – в Москве уже было восемь, начало занятий в школе. Душ взбодрил, а «шведский стол» в роскошном ресторане на десятом этаже с видом на город с высоты птичьего полета, порадовав разнообразием, придал сил для новых открытий. Такси с логотипом отеля домчало нас до улицы Хабарзель минут за десять. Я сама вытащила свой рюкзак и чемоданчик из багажника, убедив маму, что всё равно придётся это делать в течение трёх последующих недель. Именно столько будет длиться моя самостоятельная жизнь без родителей, друзей, знакомых, привычного окружения. И не факт, что меня вообще хоть кто-нибудь захочет понимать и помогать. С каждым шагом по белокаменной лестнице к минималистично выглядевшему зданию медицинского центра «Реут» в душе росла тревога, опасение, что всё это зря, ничего у меня не выйдет, и я поддамся слабости, и наберу заранее условленный номер телефона, вызывая родителей, чтобы они меня срочно спасли. Но пара симпатичных переплетённых сердечек рядом со строкой похожих на свешивающиеся с веревки колючки акации букв, обозначающих наименование и титулы больницы, почему-то привлекла моё внимание и успокоила больше, чем повторяющиеся в который раз сегодня с утра мамины напутствия. Я чувствовала, что она сама очень переживает за моё настроение и как могла, скрывала тревогу, выдавливая сквозь вымученную улыбку слова, которые должны, по моему мнению, обнадежить её.

«Шолом алейхем, мисс энд миссис Морософф»! – поприветствовала нас молодая медсестра в идеально выглаженном белоснежном халате, выходя из-за стойки и приветливо улыбаясь. Сверившись с документом в тонкой папке, она пригласила присесть на мягкий кожаный диван, окружающий полумесяцем круглый стеклянный столик, на котором уже были разложены несколько бланков и ручки с уже знакомыми переплетёнными красными сердечками. Мама быстро заполнила и дала мне подписать необходимые бумаги, передав девушке вместе с моим паспортом, которая тут же скрылась с ними за стойкой и стала что-то быстро говорить в рацию. Я с любопытством оглядывала светлый зал с икебанами в углах, огромным подсвеченным аквариумом, предназначенным, помимо хранения воды, водорослей и рыбок, разграничивать рабочую зону регистратуры и зону отдыха для посетителей, репродукциями картин известных художников на стенах, перемежающимися с фотографиями сотрудников и врачей за работой в просторных и светлых помещениях клиники. Очень разумно ознакомить пациентов с жизнью в больнице, таким образом, заранее, тем самым, снимая напряжение, вызванное неизвестностью. В зал неслышно вошёл молодой человек, толкая перед собой традиционное кресло на колесах.

– Молодая леди Мария!? – полувопросительно обратился он ко мне, по-русски, ласково улыбаясь. – Меня зовут Борис Заман. Я – врач, и буду сопровождать Вас в течение всего срока пребывания в Реуте, и на тех выездных мероприятиях, которые предусмотрены курсом восстановления. Вот моя визитка с номером пейджера. Вы сможете вызвать меня в любое время, воспользовавшись любым телефоном.

Я вежливо кивнула и встала, чтобы пересесть в предлагаемое транспортное средство. Мама так же встала, тревожно глядя на меня.

– Доченька, нам пора прощаться, – проговорила она, словно, извиняясь. – Дальше о тебе будут заботиться врачи и сестры. Будь умницей и помни: мы с папой и с Мишенькой любим тебя, верим, очень ждём твоего возвращения и готовы помочь в любое время. Звони.

– Конечно, мамочка! – не переживай, я справлюсь. Всё будет хорошо.

Мы обнялись. Я чувствовала, что нужно ещё как-то подбодрить маму, не расплакаться самой. Но слова застряли в горле. «Прощание придумали люди, чтобы заранее испугаться неизвестности, грядущей за ним» – вспомнились слова какого-то философа. Мне удалось улыбнуться, махнув ещё раз рукой маме, садящейся в такси. Без сил опустившись в кресло, я почувствовала, что быстро перемещаюсь в пространстве. Борис ловко лавировал между колоннами, увернувшись от медсестры, ювелирно попав в только что открывшиеся створки лифта. Мне было всё равно. Даже если бы за створками не оказалось кабины, вряд ли бы он увидел какую-то реакцию на моём лице. Прокатив меня по коридору третьего этажа, врач остановился у одной из дверей с двумя крупными золотистыми буквами: одна в виде зигзага молнии сверху вниз и вторая – палочка слева от неё.

– Твоя комната, леди Мария! – Улыбаясь во весь рот, известил он, отворяя дверь и предлагая мне проехать внутрь.

Оказавшись в просторном коридоре, я увидела три двери, одна из которых была им открыта передо мной так быстро, что даже не пришлось останавливать кресло. Светлая большая комната с широкой кроватью, уютным рабочим столом возле окна, холодильник, телевизор, электрическая кофе-машина на журнальном столике, шкаф, комод, возле которого уже красовались мой рюкзак и чемодан. Обои с ненавязчивым тёплым рисунком, картина Сальвадора Дали на стене, толстое ковровое покрытие, по которому захотелось пройтись босиком, завершали картинку.

– Надеюсь, здесь будет удобно, – продолжал Борис. – Познакомься, твоя соседка, Сара Дюраи.

Я обернулась, с трудом оторвавшись от вида из окна. В дверях, в таком же кресле с колесами сидела симпатичная девочка лет четырнадцати, неотрывно смотрящая на меня выразительными карими глазами. Она была одета в светло-зелёную футболку с логотипом центра и светло-серые шорты из мягкой ткани. Смуглая босая ножка с педикюром и золотой цепочкой на лодыжке, изящно упиралась в подножку кресла. Из левой штанины выглядывала короткая, обмотанная белоснежными бинтами культя. Правая рука, так же перебинтованная, заканчивалась чуть ниже локтя. На стройной длинной шее, на голубом шнурке, пластиковая карта, на которой была её фотография, имя на иврите и по-английски. Скуластое умное лицо мулатки, короткая стрижка чёрных как смоль кучерявых волос, открывала маленькие уши, украшенные маленькими золотыми серёжками.

– Hello, Mariah! How do you do?2626
  – Привет, Мария! Как дела? (Англ.)


[Закрыть] – Голос глубокий и вместе с тем по-детски трогательный, как будто приглашал к разговору.

– Hi, Sara! Glad to meet you! – Как можно ласковее ответила я. – How do you feel?2727
  – Привет, Сара! Рада познакомиться! Как ты себя чувствуешь? (Англ.)


[Закрыть]

– Nice! Thank You!2828
  – Прекрасно! Спасибо! (Англ.)


[Закрыть]

Девочка саркастически посмотрела на свои ноги, руки, и взгляд её помрачнел.

– Вот хорошо, Мария. Сразу нашли общий язык. Очень надеюсь, что подружитесь и будете помогать друг дружке, – звучал фоном голос Бориса. – Туалетная комната на двоих, зато у каждой – своя спальня. У каждой есть телефон. Если что, звоните в регистратуру или мне на пейджер. Можете звонить родителям. Но потом, по окончании пребывания здесь, международные звонки нужно будет оплатить. Это может оказаться дорого. Здесь расписание обедов в ресторане на втором этаже. Всё включено и оплачено. Прогулки на территории клиники до десяти часов вечера. Подъём в семь. Можно воспользоваться бассейном, тренажёрным залом. Там есть специальные устройства для пользования спортивными снарядами с учетом вашего состояния. Сотрудники помогут вам с ними разобраться. Позже, к каждой зайдёт медсестра и расскажет о медицинских процедурах. Этот экскурс Сара не слушала вовсе, должно быть, воспринимая русский язык как абракадабру, а я тогда почти не запомнила.

Когда мы остались вдвоем, она подъехала на своем кресле ближе и, схватив мою руку левой рукой и заглядывая в глаза, стала быстро говорить, смягчая согласные и грассируя, что натолкнуло на мысль, что её родным языком всё же является французский. Я не успевала разбирать её беглый английский, но в общих чертах поняла, что она рада мне, и что её новая соседка оказалась такой симпатичной и может разговаривать по-английски. Что ей бывает трудно делать некоторые самые обычные для людей вещи, но она старается научиться. Что все её друзья остались так далеко…

– Thanks, Sarah. Don’t worry. I’m ready to help you any way. And I glad to help you.2929
  – Спасибо, Сара! Не беспокойся. Я смогу помочь тебе. И я рада помочь тебе! (Англ.)


[Закрыть]– Наконец, сумев вклиниться в тираду, успокоила я её. – Nobody can be alone. Together we are mighty.3030
  – Никто не должен быть один. Вместе мы сильнее! (Англ.)


[Закрыть]

Я увидела надежду в её огромных грустных глазах. Девочка мне улыбалась. Это меня так воодушевило, что я забыла о своей недавней тоске.

Мне удалось, наконец, убедить Сару оставить меня ненадолго одну, чтобы насладиться душем и получасом отдыха. На полке шкафа нашла комплект такой же спортивной формы, в какой увидела свою соседку, и переоделась в шорты и зеленую футболку, влившись тем самым в местное общество своих сверстников. Задремать не получилось, и я занялась исследованием своего жилища. На просторном балконе со второй дверью в комнату Сары с удовольствием обнаружила столик из ратанга и пару таких же плетеных кресел. Отсюда открывался потрясающий вид на город, террасами спускающийся к синеющему вдали Средиземному морю. Постучав по стеклу, жестом пригласила Сару выйти, полюбоваться вместе со мной. Открыв свою дверь, она осторожно въехала на балкон.

– It is miracle! I dream every night, that I walk, but I’ll never can to walk, like you now, Mariah3131
  – Это чудо! Мне снится каждую ночь, что я иду, но я никогда не смогу ходить как ты, Мария. (Англ.)


[Закрыть]***. – проговорила она, с восхищением и, вместе с тем, очень осторожно потрогав мой протез.

Я подала ей руку и помогла подняться с кресла. Она сжала здоровой рукой перила так сильно, что побелели костяшки пальцев. Придерживая её, почувствовала, как она с трудом удерживает равновесие, стоя на одной ноге. Вид на город так захватил мою новую соседку, что на несколько минут воцарилась тишина, нарушаемая только птичьими песнями. Девушка продолжала стоять даже, когда я отошла на пару шагов, залюбовавшись её стройной фигурой. «Почему жизнь бывает так жестока к красоте человека?» – подумала я, с грустью вспомнив один из последних разговоров с дедушкой. Но тут же в памяти всплыло его продолжение про моё предназначение в жизни. Просто необходимо было найти способ приободрить эту испуганную одинокую девочку, и я не торопясь, стараясь правильно строить английские предложения, заботясь чтобы она меня верно поняла, начала беседу, первую в жизни с настоящей иностранкой.

– Don’t afraid, Sara. You are here, and medicine employees help you to start walk again. Of course, with prosthesis, but yourself and without constant aid. I made first steps after accident in third month. Look. My left leg was broken, and encased in plaster. And right… You see it now. And I said to myself: «Girl, you have to start walk as soon as possible. Nobody, not even the parents must to help you. Only yourself can to overcome pain and put on a prosthesis, and step one by one». How long ago do you lost limbs?

– In April 25, my birthday. Ma parents, brother and me, came to Hargeisa National park. Very beautiful places: mountains, lake, sunny lawn. I was running from Pete to bush. Nobody was around half mile. Suddenly, bright flash, grumble… And nothing more, that I remember. Later, dad told me about old bomb’s explosion. From that time I feel constant pain and can’t walk. Surgery in hospital in Mogadisho. Then, Cape Town Navy Hospital. Doctor said, I was very lucky to stay alive, but wheelchair became my legs forever.3232
  – Не бойся, Сара! Ты уже здесь, и медики тебе помогут снова начать ходить. Конечно, с протезом, зато самостоятельно, без посторонней помощи. Я сделала свои первые шаги через три месяца после аварии. Смотри. Моя левая нога была сломана, закована в гипс. А правая… Ты видишь её сейчас. И я сказала себе: Девочка, ты должна наступать на неё как можно быстрее. Никто, даже родители не должны помогать тебе. Только сама, превозмогая боль, надев протез, смогла сделать первые шаги. Как давно ты потеряла ногу и руку? – 25 апреля, в мой день рождения. Я с братом и родителями поехала в национальный парк Наргезия. Прекрасное место, горы, озеро, залитые солнцем лужайки. Я убежала от Питера в лес. Никого не было рядом на пол-мили. Вдруг, яркая вспышка. Грохот. И я больше ничего не помню. Позже, отец рассказывал, что взорвалась старая мина. С тех пор я чувствую постоянную боль и не могу ходить. Хирурги в госпитале в Могадишо. Потом военный госпиталь в Кейптауне. Доктор сказал, что мне очень повезло, что осталась жива. Но инвалидное кресло теперь станет моими ногами навсегда. (Англ.)


[Закрыть]

Последние слова девочка произнесла сквозь слёзы, вытерев их забинтованной культей. Левой рукой она всё ещё крепко держалась за перила балкона. Я нежно обняла её, погладив по голове.

– Dear Sarah! My compassion to you is very much. After three weeks you will walk. Please, believe me!3333
  – Дорогая Сара! Я очень сочувствую тебе! Через три недели ты сможешь ходить. Пожалуйста, поверь мне! (Англ.)


[Закрыть]

Казалось, слова утешения сами напрашивались, чтобы их услышала девочка. Так мы разговаривали ещё какое-то время, делясь друг с другом своими переживаниями, мечтами, пока по трансляции не пригласили всех обедать. Я мысленно тысячу раз поблагодарила маму за то, что заставила меня в своё время выучить английский.

Ресторан оказался просторным, светлым, с высокими потолками. Отличался от других тем, что не за каждым столиком стояли стулья, пандусами и поручнями для посетителей в креслах на колёсах. Столики были уже сервированы, и официанты сновали с подносами, подавая горячее нескольким парням в знакомой форме. Я рассматривала обедающих за соседним столиком двух мальчиков. Один с рыжими, смешно торчащими в разные стороны волосами и веснушчатым лицом сидел в таком же, как наши, кресле, и, накалывая вилкой куски мяса и помидоров, кормил чернокожего улыбчивого паренька. Заботливо вытерев ему рот салфеткой, рыжий улыбнулся, что-то сказав своему подопечному, и сам стал с аппетитом уплетать свою порцию. У меня защемило сердце, когда, рассмотрев внимательно африканца, я поняла, почему его кормит сосед. У мальчика не было обеих рук. Вернее, протезы в цвет его кожи, с застывшими в одном положении пальцами, были непригодны для того, чтобы что-либо брать. Мне стало не по себе, когда, представив себя на его месте, поняла, как это быть абсолютно беспомощным, неспособным даже просто одеться или выпить воды. Я решила в ближайшее время познакомиться с обоими ребятами. Не чувствуя вкуса, проглотила обед, запив свеже выжатым соком маракуйи. Сара трогательно заглядывала мне в лицо, тревожась о том, что её новая подруга вдруг выпала из действительности, не реагируя на вопросы.

Режим дня позволял отдохнуть в одиночестве после обеда. Здесь это называлось на испанский манер – «сиеста». Времени до пяти вечера, когда мне требовалось идти в кабинет протезирования, и на сеансы физиотерапии, было много. Забравшись с ногами на диван, пультом включила телевизор, рассеянно щёлкая бесчисленные каналы. Да, это не три всесоюзные программы и два местных ростовских канала. Ярко, в цвете, можно было смотреть мультики, музыкальные передачи, новости, фильмы практически на всех языках стран мира. Наткнулась на знакомый детский австралийский фильм, который шёл у нас под названием «Скиппи». Перевода, естественно, не было, но немногочисленные реплики актеров были понятны или быстро вспоминался их смысл. Оставив мелькать кенгуру на экране и приглушив звук, я попробовала задремать. Как-то открыла для себя, что если зажмурить глаза и представить белое поле экрана, мысленно стирая с него зрительные образы, то быстрее засыпаешь. А чтобы проснуться в нужное время, представила почти физически, как выглядят шестьдесят минут, через которые можно открывать глаза. Игра конечно, но сейчас этот способ помог не потерять напрасно лишнее время во сне. Проснувшись бодрой и полной сил, я почти забыла утреннюю тоску, навалившуюся после расставания с мамой. Напротив, была готова к новым впечатлениям, общению со сверстниками – моими друзьями по несчастью. «Ведь ещё со всеми не познакомилась» – вспомнила, быстро приводя себя в порядок и надевая протез. «Инвалидное кресло – нет, только не это» – мелькнуло в голове, и я тщательно сложила его, засунув за шкаф. На улице было всё так же душно и солнечно, как и вчера, в аэропорту. Впрочем, жара казалась не такой сильной, если прятаться в тени многочисленных деревьев. Несколько извилистых аллей в тени смоковниц и олив, как серпантин автодороги перед Сочи, террасами спускались к синему морю. Тенистая аллея, спускаясь под горку, тянула ускорить шаг. Но жесткая «кукольная нога» не для быстрой ходьбы. Моментально почувствовав боль от резких толчков, возникающую при каждом шаге, я затормозила, присев на скамейку. «Не хватало еще культю разбить в кровь. Тогда никакой протез не получится изготовить. И вся эта поездка – коту под хвост», – почувствовав страх, подумала я, вынимая из блистера две таблетки обезболивающего. Спасибо южным широтам. У каждой скамейки был предусмотрен фонтанчик с питьевой водой, как в пионерском лагере. Правда, она начинала течь, только если нажмешь на блестящее кольцо, окружающее чашу. Вкусная, прохладная, отлично освежает! На полдороги к морю внимание привлекла толстенная секвойя. Царь-дерево с необъятным стволом, огромной раскидистой кроной напоминало целый лес, свисающий сверху. Вокруг, на мягкой зелёной траве расположились несколько детей. Девочка, с японскими чертами лица полулежа, читала книгу с иероглифами на обложке. Рядом с ней лежали легкие костыли. Трое чернокожих подростков неподалеку гоняли футбольный мяч. В самом шустром из них я узнала мальчика без рук. Длинные рукава желто-зеленой футболки свободно развевались ниже локтей. Его партнер, как две капли воды похожий на него, старательно ловил мяч, босиком стоя на «воротах», образованных двумя ярко-белыми кроссовками, выделявшимися в коротко-постриженной траве. Третий футболист был более взрослым, судя по лицу, но гораздо ниже обоих игроков своей команды. Он ловко бегал на коленях, ввиду отсутствия ног ниже коленных суставов, ухитрялся передавать мяч напарникам и не раз забивал гол под восторженные крики окружающих. Я долго не могла сопоставить весёлые лица подростков с тяжестью их увечий. Сзади подъехал на каталке знакомый по столовой рыжий паренек.

– Hi, miss! Do you like it?3434
  – Привет, мисс! Тебе нравится? (Англ.)


[Закрыть] – произнёс он негромким голосом, показывая на футболистов.

– Yes! I like football! Their game is great.3535
  – Да. Я люблю футбол. Их игра великолепна. (Англ.)


[Закрыть] – Ответила я.

– You are special girl!3636
  – Ты, необыкновенная девушка! (Англ.)


[Закрыть]

– Why?3737
  – Почему? (Англ.)


[Закрыть]

– You like soccer, and beautiful yourself. Can I ask Your, what is your name?3838
  – Ты любишь футбол, и сама очень красивая! Можно узнать твоё имя? (Англ.)


[Закрыть]

– Of course, yes!3939
  – Конечно, можно. (Англ.)


[Закрыть] – ответила я, не назвав свое имя.

Увидев размышление и растерянность на лице мальчика, засмеялась. Он покраснел, неуверенно улыбнувшись.

– My name’s Thomas O’Nilley.4040
  – Меня зовут Томас О’Нили. (Англ.)


[Закрыть]

– So pleasure!4141
  – Очень приятно! (Англ.)


[Закрыть]– ответила я, продолжая смеяться.

– And…?

– Guess my name!4242
  – Угадай мое имя. (Англ.)


[Закрыть]

Он задумался, продолжая краснеть.

– Lisbeth? – наконец предположил он.

Я запальчиво покрутила головой.

– Diana? Erica? Kristina? Lisa? Mary?

– Stop! Yes, You is a winner!4343
  – Стоп! Да, ты победитель! (Англ.)


[Закрыть] – продолжала смеяться я.

– Well, than Mary, – повторил он, наконец весело рассмеявшись. – I glad to meet you, Mary!4444
  – Хорошо. Значит, Мария. Приятно познакомиться с тобой, Мария! (Англ.)


[Закрыть]

– Thank You! Me too! Where are you from?4545
  – Спасибо! Мне тоже. Откуда ты приехал? (Англ.)


[Закрыть]

– Dublin.

– Way! Ireland, really?4646
  – Дублин. – Вау! Правда, Ирландия? (Англ.)


[Закрыть]

Услышав удивление в моем возгласе, Томас воодушевлённо продолжил рассказ о своей стране. С трудом успевая понимать его беглый рокочущий английский, я попыталась представить город, в котором он живёт, леса, горы, фьорды, холодные речки, непуганых диких оленей, зайцев, лис, которые рискуют быть сбитыми редкими автомобилями, выходя на автодороги и окраины городов зимой в поисках еды. Как-то незаметно он завладел моим вниманием настолько, что я забыла обо всем. Затронув историю, он совершенно увлёк меня рассказами о замках, рыцарях и викингах, которых я, в глубине души считала сказочными персонажами. Немного устав от устной экскурсии по своей родине, он, наконец, попросил меня рассказать о себе. Процесс пошел медленнее не только потому, что я не знала, что конкретно его может заинтересовать, но прежде всего от недостатка словарного запаса. Зачастую я сбивалась на простые фразы, чувствуя, что теряется смысл и не находя понимания в его глазах. Но общее представление об СССР, городах и людях он, думаю, получил. Томас практически не знал раньше ничего о Советском Союзе. Только вырванные из общей истории факты о Второй мировой войне и начавшейся недавно войне с моджахедами в Афганистане смог вспомнить.

Поэтому, слушал и смотрел на меня во все глаза, боясь перебить, когда я стала рассказывать о том, как у нас живут люди. Удивительная вещь, меньше часа потребовалось нам, чтобы понять, как сильно можно подружиться за такое короткое время. Я почувствовала, что рядом оказался близкий интересный человек, который сможет мне помочь освоиться здесь. Он мог открыто смеяться, шутил, мог рассказывать анекдоты (смысла некоторых из них я не смогла понять, и вежливо смеялась, чтобы его не обидеть). Мы обменялись номерами наших комнат, и я пригласила его на чай вечером. Мне хотелось побыть с ним ещё, и я предложила прогуляться до пляжа, взявшись за рукоятки его кресла, чтобы катить.

– No problem, Mary! I ask you only one thing: do not help me to roll my wheelchair. I want to be strong in it life and not accustomed yet to feel disabled, – сказал он, густо покраснев. – Please, go by side near me. I want to see your eyes.4747
  – Нет проблем, Мария. Только я попрошу тебя об одном: не помогай мне катить мое кресло. Я хочу быть сильным в жизни, и не привык чувствовать себя беспомощным. Пожалуйста, иди рядом со мной. Я хочу видеть твои глаза. (Англ.)


[Закрыть]

– Thomas, dear boy! – Я постаралась, как можно ласковее успокоить его, погладив по непокорной рыжей шевелюре, – I’m sure, soon You will able to stand on feet, and walk as me or any other man.4848
  – Томас, дорогой!… Я уверена, ты скоро сможешь ступать на ногу и ходить, как я, или любой человек. (Англ.)


[Закрыть]

Он убрал лёгкую курточку, всё это время лежащую на коленях, показав то, что осталось от левой ноги, ампутированной выше колена.

– I never go again, like at present days.4949
  – Я никогда не смогу ходить, как прежде. (Англ.)


[Закрыть]

В голосе парня звенела тоска. Я села перед ним на траву, сняв протез, показала свою ногу. Очень кстати, потому что, от долгого стояния на одном месте, чувствовала себя крайне дискомфортно. Он уставился на меня. В его глазах сменялось множество эмоций. Наконец, он продолжил уже окрепшим уверенным голосом:

– Thank you, Mary! I hope I can to walk with prosthesis, which I get here, from doctors. I want to learn tread like you. Sorry, I do not say you about my fiancée. She leave me, I suppose, because of my disability. However, I will do everything to return her to me. Please, Mary, tell, if you don’t want to friend with me now after that?5050
  – Спасибо, Мария. Я надеюсь, я смогу ходить с протезом, который получу от докторов. Я хочу научиться шагать, как ты. Извини, я не рассказал о своей девушке. Она отвернулась от меня, я подозреваю, по причине моей инвалидности. Но я приложу все свои силы, чтобы вернуть ее. Пожалуйста, Мария, скажи, если не захочешь дружить со мной после этого. (Англ.)


[Закрыть]

– Dear Thomas! You so good boy, that I meet and I’d like to friend with you despite on nothing.– Я обняла его за плечи, поцеловав в щеку, – I think, if Your girl really loves you before, it circumstance (показала на его ногу) will not become a reason to leave you. Look here, you have no problem, it is circumstances only. Please friend with me too, despite your best girl had to be waiting for you at home.5151
  – Дорогой Томас. Ты лучший из парней, кого я встречала, и я хотела бы дружить с тобой несмотря ни на что! Я думаю, если твоя девушка по-настоящему любит тебя, это обстоятельство… не станет причиной для расставания. Запомни, это не проблема, а лишь обстоятельство. Пожалуйста, просто дружи со мной, а твоя девушка будет ждать тебя домой. (Англ.)


[Закрыть]

Я улыбнулась, увидев в его глазах ответ. Мы медленно направились по дорожке к морю. Он стал рассказывать о своем детстве.

Жили они семьей в пригороде Дублина в небольшом деревянном домике. Папа работал докером в порту, и днём редко бывал дома. Мама воспитывала троих детей – его, брата и старшую сестру. Та недавно вышла замуж и уехала в Америку. Его старший брат Брайан заканчивает колледж и хочет стать инженером. Раньше, любили путешествовать на машине. Мама возила детей по всей стране. Ездили в Великобританию, в Лондон и Ливерпуль. Но два года назад зрение у неё стало ухудшаться, и она уже не могла водить автомобиль. Сестра иногда помогала отвозить братьев в школу. И даже однажды со своим молодым человеком взяла их в поездку по побережью Северной Ирландии. Было интересно, весело. Красота суровой природы севера завораживала и будила воображение. Тем для рассказов одноклассникам Тому хватило надолго. Путешествия закончились, когда Маргарет улетела в Нью-Йорк. Отец потерял хорошую работу, и денег стало не хватать. Остатки сбережений ушли на операцию маме, остановившей развитие слепоты. Дети помогали, как могли, подрабатывали на почте и в школьных лабораториях. После Рождества папа неожиданно принес большую сумму денег. Сказал, что заработал, продав старые ценные бумаги. Положил каждому из детей на счет в банке на образование, и ещё осталось на ремонт дома и путешествие. Тогда зимой, Брайан поехал на каникулах с классом в Испанию, а Томаса отец пригласил съездить на машине в национальный парк Килларни. Там очень красиво, горы, озеро, лес и дикие животные, которые не боятся туристов. Можно было погладить оленя или енота, покормить белок и даже издали увидеть медведя, который в горной реке ловит рыбу.

Здесь он остановился и надолго задумался, устремив взгляд в морскую даль. Чтобы заполнить паузу, я рассказала Томасу о своих путешествиях по России. Он оживился и слушал так внимательно, часто переспрашивал о том, что не мог понять из моих примитивных объяснений, что казалось, снова вернулся в своё беззаботное детство, путешествуя вместе со мной.

Было почти пять часов, когда я с сожалением оставила своего нового друга, спеша к доктору. Ожидание предстоящей встречи с врачами, пусть и иностранными, вернуло меня к мыслям о больнице и боли. Но светлый просторный кабинет ортопеда с множеством приспособлений и мягкой мебелью никак не походил на скромное убранство старых обшарпанных кабинетов и палат Центральной городской больницы Ростова. Я с интересом рассматривала блестящие медицинские приборы, брусья, растяжки и шкафчики с компонентами для гипсования. Встретил меня у дверей уже знакомый шеф-врач Борис, который представил свою пациентку обаятельному дедушке с густой окладистой бородой, в круглых металлических очках-пенсне, который до боли напомнил моего деда Тиму.

– Знакомьтесь, мисс Мария, доктор Шмуэль Дезамель. Профессор ортопедии. Он проконсультирует Вас перед лечением и протезированием, – пробормотал Борис мне на ухо.

Я вежливо кивнула и пожала неожиданно сильную руку профессора. Он поздоровался и стал отчётливо, не торопясь говорить на идиш, изредка указывая на ксерокопии машинописных листков моей медицинской карточки с подстрочными пометками на иврите. Борис перевёл, что господин Дезамель ознакомился с историей болезни, одобряет действия советских докторов, профессионально выполнивших операцию, и хочет уточнить мои ощущения от первых дней пользования этим протезом. Профессор указал сначала на рентгеновский снимок моей ноги, а затем, на мой протез, предлагая его снять. Я села на диван, молча отстегнув ремни, стянула «кукольную ножку» и протянула её доктору. Он с интересом осмотрел изделие, покачал головой, скептически улыбнулся, и разразился долгой неторопливой тщательно проговариваемой тирадой незнакомых слов, что-то показывая Борису. Затем, обратился ко мне, о чём-то спрашивая. Борис перевёл. Оказывается, профессор просит меня подарить ему в коллекцию этот протез прямо сейчас. А через несколько дней мне изготовят по его проекту новый современный, которым я смогу без проблем пользоваться ближайшие год-полтора. Я с сомнением посмотрела на доктора, затем на свою ногу.

– Да, юная леди Мария, вам придётся три-четыре дня пользоваться креслом на колёсах и отказаться от пеших прогулок, чтобы правильно подготовиться к его ношению.

Покорно кивнув, я откинулась на спинку, прикрыв глаза. По просьбе профессора рассказала о лечении и своих тренировках. Тот одобрительно кивал, ласково улыбаясь, отчего ещё больше стал похож на дедушку. Когда вопросы иссякли, а доктора, наконец, закончили записывать мои показания, меня отвезли на каталке в другой кабинет, в котором медсёстры наложили на обе ноги от самых бедер гипсовые повязки, как объяснил Борис, для моделирования формы протеза по здоровой ноге. Стало не по себе, когда я снова почувствовала беспомощную неподвижность, как недавней зимой в больнице. Часа два посидев перед телевизором в украшенном зелёными лианами холле, я успела познакомиться ещё с одной девочкой. Восточные черты красивого лица и светлые волосы поставили меня в тупик относительно её национальности. Джулия плохо говорила по-английски, но я всё, же поняла, что она приехала из Гонконга. Ноги её были зафиксированы в сложные конструкции из металлических стяжек, стержней и обитых кожей обручей. Она рассказала, что только здесь, надев эти фиксирующие системы, смогла сделать первые шаги. До этого, передвигалась только в коляске, училась в специальной школе для детей-инвалидов. Я увидела надежду, светившуюся в её глазах, и сама обрела уверенность в предстоящем мне лечении. Пока в кабинете протезиста с меня осторожно снимали застывшие слепки ног, я листала иллюстрированный журнал, читая интервью бывших пациентов «Реута», ставших успешными у себя на родине и благодаривших врачей и персонал за своё возвращение к нормальной жизни среди людей. Особенно меня впечатлила история английской девушки, которая с детства очень хотела стать спортсменкой. Но из-за врождённого дефекта ног, не могла нормально ходить, очень комплексовала из-за своей хромоты и необходимости носить ортопедическую обувь с разными по толщине подошвами. Она мечтала танцевать на выпускном балу с парнем, который очень ей нравился, но она стеснялась даже с ним познакомиться. Мать, переживая за мечту дочери, предложила коренным образом изменить её жизнь, решиться на ампутацию стоп и научиться жить с протезами, позволяющими вернуть отсутствующие функции и возможности пораженных болезнью ног. «Было страшно от безысходности, – делилась в интервью жизнерадостная девушка. – Я не могла ходить в школу, потому что плакала дни напролет. А во сне представляла, что танцую с самым лучшим парнем. Однажды, проснувшись, поняла, что готова на операцию, готова вынести всё ради будущей нормальной жизни, дав себе обещание никогда не пожалеть потом об этом. И сейчас, спустя два года, я рада, что могу не только ходить, бегать лучше многих спортсменок. Счастлива, что мы с Ником вместе, и скоро у нас родится ребёнок».