Текст книги "Отличники. От других…"

– Вызываю по одному. Подходите строевым шагом каждый к столу с автоматом, начиная с правого, и ничего не трогаете. До получения команды стоять смирно. Всем ясно?

«Да-а-а! Так точно!» – протянул нестройный хор. Стоя в строю, я внимательно смотрел, как первая группа одноклассников, под командованием прапорщика осмотрела оружие, оттянув затвор и показывая пустой патронник проходившему за их спинами сержанту. Затем, щелкнув курками и взяв свои автоматы «на ремень», они строем прошли метров десять и остановились на рубеже, каждый перед лежащим на земле зелёным мешком с песком. Школьники внимательно наблюдали, как сержант показывает, как принять положение «для стрельбы лежа», как положить автомат, чтобы лучше прицелиться, как держать ноги и руки, чтобы отдачей не повредить плечо или голову. Затем раздались выстрелы. Сначала одиночные, а затем две короткие очереди. Вдалеке, метров за двести в поле упала фанерная, в рост человека, мишень. А ещё дальше, за деревянным щитом с бумажными мишенями, я заметил несколько фонтанчиков пыли от пуль, застрявших в бруствере, ограничивающем стрельбище. Когда школьники заняли позиции, загремели редкие выстрелы, пара коротких очередей и длинная оглушительная очередь от Нины, породившая веер фонтанчиков от пуль в дальний бруствер. Картонные мишени за исключением одной, устояли, а мишени на щитах я рассмотреть не мог даже в очках. В звенящей тишине все отстегнули магазины и снова показали открытые затворы сержанту, и только после этого стали подниматься и строиться, чтобы покинуть огневой рубеж. По команде «К мишеням, бегом марш!» ребята бросились в поле наперегонки, пытаясь успеть, первыми посчитать свои пробоины в бумажных зеленых мишенях. Когда они, вернув оружие на столы, приблизились к нашему строю, стали заметны блаженно-счастливые улыбки на лицах мальчишек и испуганная физиономия нашей старосты. Не справившись с эмоциями, она что-то быстро говорила Борьке, идущему с ней рядом. Но тот совершенно не реагировал на неё, мечтательно улыбаясь и глядя куда-то мимо нас. Ещё одна партия учеников успела отстреляться, прежде чем я, услышав свою фамилию, вышел строевым шагом к столу, на котором лежал отливающий воронёной сталью автомат с черным прикладом, но без магазина. В седьмом классе на уроках начальной военной подготовки я учился разбирать и собирать точно такой же, и даже занял призовое место на школьных соревнованиях по этому виду «спорта». Команда «Оружие к осмотру» прозвучала прямо над ухом, и я, еле подавив желание обернуться, взял тяжелый автомат и, упирая приклад в бедро, с усилием оттянул вниз скобу затвора, показывая невидимому сержанту пустой патронник. Хлопок по спине означал, что затвор можно отпустить. Спустив курок, поставил автомат на предохранитель и повесил его на ремень, с неудовольствием отметив, что предыдущий пользователь был гораздо выше ростом и более крупного телосложения, чем я. Разобравшись с пряжкой, я отрегулировал автомат так, чтобы он в походном положении не бил меня по бедрам. Тем временем, осмотр оружия закончился, и мы строем зашагали к стрельбищу. Команда «К бою!» побудила нас залечь за мешки с песком, выставив дула автоматов в сторону поля. Вглядевшись вдаль, я с грустью констатировал, что практически не различаю далёкие мишени, и даже «фанерные человечки», расположенные поближе, могли особо не опасаться за свою устойчивость. Сержант, всё это время, незримо маячивший за спиной, обозначил своё присутствие пинком по моим ногам, заставляя раскинуть их в стороны и плотнее прижать к земле. Справа от меня сосредоточенно сопел, обустраиваясь в непривычной позе Олег, а слева… ну конечно, Оксана, в своем ярком спортивном костюме, упёрлась стройной ногой в невидимую кочку, держа автомат на грациозно согнутой в локте левой руке. Правой рукой она аккуратно вставляла в уши ватные комочки – беруши. Крик «Заряжай!» отвлек меня от созерцания пейзажа слева. Оказывается, Олег уже получил от сержанта кривой рожок магазина и, защёлкнув его в свой автомат, завозился, поудобнее укладывая его на бруствер.

– Одиночными… по ближней мишени… Огонь! – скомандовал сержант откуда-то сверху и сзади.

Одноклассник аккуратно положил автомат на бок, отщёлкнул предохранитель и, передёрнув затвор, вернулся к своему занятию по обустройству оружия в углублении мешка с песком. Я, затаив дыхание, посмотрел на мишени вдали, в надежде увидеть результат его попаданий. И все равно, грохот выстрела застал меня врасплох. Звон в ушах заглушил прочие обычные звуки природы. Сработала защита организма от звуковой перегрузки. Сквозь нечто, вдруг заполнившее слуховые проходы, следующий выстрел послышался гораздо тише. Я изо всех сил вглядывался в далёкие мишени, стараясь увидеть следы обстрела, но тщетно. О том, что был третий выстрел, я догадался по сотрясению земли и воздуха. Слышать я ничего не слышал кроме звона, зато увидел перед носом рожок, в котором прятались зелёные патроны с красноватыми острыми пулями в ступенчатых гильзах. Сержант сверху повторил свою команду, а может быть, и нет. Я, как помнил, воспроизвёл действия одноклассника по изготовке моего «калашникова» к стрельбе, и сосредоточился на прицеливании. Выбрав среди ряда расплывчатых светло-зеленых фигур, вторую справа, я примерно совместил линию среза прицела и мушки с её серединой и плавно дожал курок, мгновенно получив жёсткий удар отдачи в плечо. Все звуки стали неважными и какими-то далекими. Только мы с автоматом против далёкой почти невидимой мишени. Безуспешно приглядываясь к мутной двоящейся цели, я снова затаил дыхание, подвёл прицел к её середине и нажал спусковой крючок. Ещё раз. Автомат исправно бил меня в плечо. Щёлкнул предохранителем, переведя его в режим стрельбы очередью. «Теперь все берегитесь!» – мрачно произнес я одними губами, и, нажав на курок, повёл дулом сотрясающегося автомата вдоль земли, намереваясь одной очередью уничтожить всех кажущихся двойников моей мишени. Звон в ушах был такой силы, что казалось, я нахожусь внутри звонящего колокола. Тишина никак не наступала даже когда закончились патроны, и я сжимал уже затихший АКМ. Не сразу опомнившись, отсоединил рожок и, оттянув затвор, показал стучащему меня по спине сержанту пустой патронник. Стук сквозь вату слева обозначил старания нашей новой одноклассницы поразить мишень. Правда, я не был уверен, что она не имела уже пробоин от моих пуль. Выбрав из града осыпавших меня гильз одну наименее горячую, незаметно сунул её в карман, на память. Вскоре стуки и треск в ушах прекратились, и мы по команде сержанта побежали к брустверу проверять свои результаты «боя». Я внимательно исследовал свою мишень, обрадовавшись двум рваным дырочкам в тех местах, где у человека находились бы большие оттопыренные уши. Зато, Оксана с недоумением подсчитывала скопление отверстий в своей мишени, подозрительно поглядывая то на меня, то на Олега, который в свою очередь, задумчиво вертел пальцем в единственном отверстии в районе солнечного сплетения своего бумажного «противника». Дискуссия, начавшаяся было между нами, быстро превратилась в «А?», «Что ты сказал?», а потом и вовсе затихла. Все с обалдевшими выражениями лиц показывали на свои уши, трясли головами, пытаясь вытряхнуть воображаемую вату или хотя бы, избавиться от навязчивого, все заглушающего шума в ушах. Преподаватель жестами показал, что пора загружаться в автобус. Было чуть за полдень, когда мы вернулись к школьному двору и высадились вместе со своими лопатами и граблями прямо под эгиду Дины Петровны. Она догадалась, откуда мы приехали и, легко увеличив громкость своих команд, оперативно поставила каждому из нас задачу по «вылизыванию» участков территории площадью по тридцать квадратных метров. Мне достался газон с двумя кустами барбариса и парой толстых тополей, полностью избавившихся от листвы, казалось, минут за тридцать до нашего приезда. Все работали, весело перекрикивались, делясь впечатлениями от стрельб. Женя с Семёном сновали с деревянными носилками между очистителями, забирая собранную в кучи листву и вываливая в припаркованный за кустами зелёный грузовик ГАЗ-53. Он служил в нашей школе учебным автомобилем, на котором десятиклассники обучались вождению и автоделу. Я с нетерпением ждал шестнадцатилетия, после чего смог бы тоже обучаться и получить справку, дающую право на получение водительского удостоверения к восемнадцати годам. Часам к четырём дня, кузов грузовика оказался заполнен листьями и мусором, а газоны и территория стадиона зеленели травой, на которой невозможно было обнаружить ни одного листочка или палочки. Наш субботник подходил к концу, о чем громогласно сообщила Дина Петровна, призывая сдать казённый инвентарь завхозу в сарайчик склада. Отметившись в журнале, мы разбрелись по домам, держа наперевес свои «кровные» лопаты и грабли. По дороге домой мне хотелось побыть одному, о чём я и сообщил привычно оказавшейся рядом Оксане. Постарался максимально дипломатично. В ответ увидел обиженные глазки и странную улыбку, которую при других обстоятельствах определил бы, как победную. Девушка ускорила шаг, энергично размахивая полиэтиленовым пакетом с яркой надписью «Miami Beach» и веником внутри, а я с усилием свернул в переулок, чтобы даже случайно не проводить взглядом её стройную спортивную фигурку. Именно такую «епитимью» только что придумал себе для тренировки силы воли. Образ Маши тут же всплыл в памяти, а вместе с ним и воспоминания о вчерашнем приключении и слова, сказанные при расставании. Недотерпев до дома, я запустил «двушку» в телефон-автомат на стене почтового отделения и набрал номер. Каждый последующий длинный гудок увеличивал напряжение ожидания. С сожалением, вернув трубку на рычаг, я бросился домой в тайной надежде, что она позвонит сама и размышляя, где и чем сейчас может заниматься девушка. Бабушка сегодня была особенно продуктивна на угощения. Рассольник, азу с гречневой кашей, мясной салат, два вида колбасы, желе фруктовое на десерт и чай (мой любимый, наструганный из твёрдой плитки, который имел особенный терпковатый вкус и аромат) – всё это я с энтузиазмом поглощал, в пол-уха прислушиваясь. Вдруг услышу серебристый переливчатый звон. Тем более что она сказала, что меня кто-то спрашивал по телефону минут за тридцать до того, как я вернулся домой. Мои уточняющие вопросы, «какой был голос?», бабушка оставила без ответа. Задумавшись за чашкой чая с джемом, я не сразу осознал, что, наконец, слышу то, что с таким нетерпением ожидал услышать в последние сорок минут. «Алло, алло! Машенька! Ты?» – заорал я в трубку. К сожалению, сквозь треск услышал незнакомый голос, спросивший Сашу. «Нет её. Не знаю, когда придёт», – нехотя ответил я, утратив всякий интерес к последовавшей реплике. Щёлкнув рычагом, стал набирать номер, с нетерпением ускоряя обратное вращение диска. Долгие гудки вызова звучали точно также, как и там, в телефоне-автомате у почты, не оставляя надежды, что смогу отыскать девушку дома. Снова щелчок рычагом, маленькая надежда, что набрался неверный номер, и вдруг, в трубке вместо гудка послышался мелодичный голосок:

– Алло! Можно Владислава к телефону?

– Да, да, Маш, это я! – с нескрываемой радостью крикнул в микрофон.

– Привет! Что делаешь? Не занят сейчас?

– Здравствуй, девочка моя! Только что, пообедал. Тебе звоню, никто не берет трубку. Конечно, свободен. – Соблюдая последовательность вопросов, выпалил я скороговоркой.

– Ого! Заготовленный скетч. Интересно. – Голос в трубке был наполнен весёлой иронией. – Влад, сможешь подъехать к ОВИРУ на Братском?

– Конечно, Маш! Уже выбегаю.

– Не спеши. У меня ещё очередь на час. Подъезжай на улицу Обороны, к пяти часам.

– Хорошо! Принято, в пять.

Положив трубку, я успокоил подпрыгивающее от радости сердце и постарался сосредоточиться на делах в ближайшие полчаса. Перечитал свое ночное сочинение. Ошибки, конечно, есть, некоторые фразы блистали корявостью, да и общий смысл этого эссе не каждый смог бы уловить из-за витиеватости многословных предложений. Всё это исправить – часа не хватит. Наверное, завтра сдам как есть. Что ещё? Задачки по физике. Вечером времени может и не быть. Идея! «Решебник конкурсных задач по физике для поступающих в ВУЗы» под ред. И. Сканави… Недавняя моя находка из букинистического магазина. В библиотеках и обычных книжных такого днём с огнём не найдешь. Дефицит создали абитуриенты, поступающие в ВУЗы. Мудрая книжка. По каждой теме есть примеры решений. Вставляешь цифры условия из учебника в пример решения, как в матрицу, несколько щелчков по клавишам калькулятора, и готов ответ. Хоть сверяй с последней страницей. Все задачки заняли у меня не больше двадцати минут. Остался английский и русский. За один язык я не очень беспокоился, вспоминая успехи предыдущего занятия. А русским владею на разговорном уровне, ошибки интуитивно вижу и стараюсь не допускать. Перед уроком, что-нибудь повторю.

«Итак, до вечера я совершенно свободен и могу делать то, что хочу!» – подумал я, зашнуровывая ботинки и с третьего раза попадая в рукава куртки. Трамвая долго не было. А на остановку только что промчавшегося мимо троллейбуса нужно было бежать через всю площадь, что минимизировало шансы успеть как на него, так и на трамвай в случае, если увижу его с троллейбусной остановки. Что поделаешь. Транспорт Ростова существовал по своим законам и по своему расписанию, хитрость которого заключалась в полном отсутствии какого-либо порядка. Я напряжённо всматривался в западный горизонт проспекта, то снимая, то снова одевая очки, всеми силами стараясь угадать, что же приедет раньше. Каждую из потерянных на ожидание драгоценных минут я, казалось, физически ощущал. И когда был готов бежать пешком все четыре остановки, отделявшие меня от подруги, вдали в облаке пыли показался трамвай. Пробежав вдоль всего остановившегося вагона, слушая жалобно завывающие в тщетных попытках открыться под гигантским давлением пассажиров двери, я, наконец, дождался, когда из передней вытиснется изрядно потрёпанный гражданин в плаще без пуговиц и с чемоданчиком. За ним выскочила рассерженная тетка и, не дожидаясь, пока толпа изнутри заполнит оставшееся от упомянутых пассажиров пространство, я поместился в щель закрывающихся дверей, даже не пытаясь протиснуть руку в карман штанов за мелочью. Мне повезло, что дверь на следующих трех остановках так и не смогла открыться, несмотря на недовольное ворчание пассажиров, провожавших тоскливыми взглядами нужные им пункты. Нужное мне место все называли по-прежнему «переулок Братский», ибо ни один водитель не успевал выговорить его новое название «Площадь имени 5-го Донского кавалерийского казачьего корпуса», не проехав при этом мимо.

Выйдя, вместе с двумя десятками попутчиков, из переполненного трамвая, я быстро, стараясь не дышать, обошел старый, почерневший от времени трёхэтажный дом, издававший букет не самых приятных запахов. Чем дышат его жители, спрятавшись за грязными шторами много лет не мытых окон, я старался даже не думать. Здание, которое описала мне подруга по телефону, нашёл быстро. По обилию беспокойно топчущихся на ступенях мрачной каменной лестницы граждан. Открытую входную дверь подпирал стул, на котором сидела женщина средних лет и, время от времени, зачитывала из тонкой школьной тетрадки фамилии громким фальцетом. После каждого вызова, очередь шевелилась, выплевывая из своих недр облегчённо улыбающегося обладателя упомянутой фамилии. Машу в очереди я не увидел и стал просто ждать, прогуливаясь вдоль переулка. Хотелось продумать план действий на вечер, чтобы он запомнился нам обоим, но ничего не приходило в голову. Стрелка часов лениво приближалась к условленному времени, когда я почувствовал, что кто-то мягкими теплыми ладошками закрыл мои глаза. Не в состоянии сдержать улыбку, я обернулся, окунувшись в глубину смеющихся зелёных глаз. Да, и губ…, и объятий…. Забыв о том, что мы всё ещё на улице, в поле зрения как минимум полусотни, измученных ожиданием в очереди, граждан.

– Владька! Как я рада, что ты здесь оказался! – наконец проговорила девушка, с трудом вывернувшись из моих рук. – Я думала, что так и останусь в этом пенитенциарном заведении, пожизненно. Ты не представляешь, какой заряд бодрости нужно иметь, чтобы пройти восемнадцать кабинетов, покорно выслушивая словоизлияния их обитателей, только для того, чтобы уже в готовом паспорте получить печать и подпись, разрешающую выезд… Скорей, выручай меня. Поехали ко мне, пить много кофе с шоколадом и печеньем.

– Поехали, Машенька! Я тоже рад нашей встрече. Сейчас расскажу, что сегодня со мной уже успело приключиться.

И я подробно рассказал подруге о сегодняшнем дне, запоздало постаравшись обойти тему общения с Оксаной. Мелькнувшую в очередной раз мысль о том, чтобы честно рассказать Маше о своем знакомстве с новой одноклассницей, своих сомнениях и выводах, я затолкал обратно в мозг, чтобы не нарушать настроения нашей встречи. Видимо, какие-то эмоции отразились на моём лице, или в моём не слишком связном рассказе, что Машенька вдруг резко остановилась, как обычно, прямо передо мной и, освободив меня от очков, заглянула прямо внутрь души, заставив вздрогнуть от неожиданности.

– Владик. Пойми, я чувствую многие вещи гораздо лучше, чем ты себе представляешь. Так устроена женщина. И нет смысла рассказывать мне устройство автомата Калашникова, если ты думаешь о другом… О другой… Расскажи, пожалуйста, мне о своей знакомой.

– Маш. Это просто одноклассница, – смутился я, стремительно краснея.

– Расскажи, пожалуйста, о своей «просто однокласснице»! – чётко, чеканя слова, повторила девушка, решительно потащив меня к свободной скамейке на аллее Пушкинской улицы.

– Хорошо! Но это просто знакомая… Мы с ней на соседних партах сидим. Она из другой школы пришла. Дочка какой-то шишки из правительства города, – начал я сбивчиво, тщетно пытаясь привести свой рассказ к какой-то системе.

– Она – спортивная, высокая? Блондинка? – попыталась помочь мне девушка.

– Да, – нехотя подтвердил я. – Но дело не в этом. Слушай! Она сразу, с первого урока, решила подружиться со мной. Сама первая заговорила. Ну, как обычно, когда знакомятся. Рассказала о себе. О своём доме. О своих путешествиях. Показывала мне, где работает её мама.

– А ты разомлел, уши развесил и слюни распустил. Да? – с холодным сарказмом проговорила Маша, глядя куда-то в сторону.

– Не то чтобы….Нет, же! – Пробормотал я, растерявшись и безнадёжно стараясь говорить уверенным голосом. – Я не хотел развития нашего с ней знакомства. Сказал ей, что у меня есть девушка, которую я люблю. На что она сказала, что общению и дружбе это не мешает. Она не лезла ко мне с чем-то другим, кроме вопросов и бесед на нейтральные темы. Ну, раз её мороженым угостил в кафе. Так получилось.

– Ты, правда, рассказал ей обо мне? – широко раскрыв глаза, удивлённо спросила Мария.

– Да. Я честно, несколько раз останавливал её, не давая повода к продолжению нашего знакомства, – поспешил заверить я подругу. – Она особо и не настаивает. Просто общаемся в школе. Да, она слегка навязчива. Но я стараюсь держать дистанцию. Просто, иногда не знаю, как от неё избавиться.

– Скажи, Влад. Только честно. Я – пойму. Тебе нравится эта девушка? – пронзительно глядя мне в глаза, задала вопрос Маша. – Я хочу понять и разобраться в этой ситуации. Не бойся меня обидеть или расстроить. Помнишь, мы с тобой договорились, что ты честно скажешь мне, если… когда передумаешь дружить и быть со мной?

Голос девушки дрогнул. Я явственно почувствовал аварийную толщину льда, по которому сейчас буду идти. «Честно» – это означает, что я должен взвесить варианты, оценить сомнения и сделать для себя, прежде всего, однозначный вывод. Мне жить с моим решением. В голове промелькнули воспоминания о нашей с Оксаной прогулке в Зеленую горку и мысли после этого. Я и тогда не сомневался в своем выборе, а сейчас с подробностями рассказал о том случае, которым хотел ещё тогда, сразу поделиться с любимой. Я просто доверился ей, не стараясь ничего скрывать. Речь лилась из меня быстро, слитно. Казалось, я даже не контролировал логичность и смысл сказанного. Маша внимательно меня слушала, не отрывая напряжённого взгляда от моего лица, наверное, переполненного эмоциями. Я буквально чувствовал, что она считывает даже не смысл сказанного, а самого меня, мою суть, мои сокровенные, запрятанные в самые дальние уголки мозга мысли. Даже, когда я закончил говорить и сидел молча, боясь увидеть её глаза, она продолжала вглядываться в меня ещё несколько минут. Потом, девушка решительно встала и потянула меня за руку. Я не очень помнил, как добрались до Машиного дома. Наверное, на такси. Меня тяготило её молчание. Оно навалилось, как большой ватный ком, казалось, заглушив все звуки мира. То и дело, поглядывая на лицо девушки, я боялся, что не услышу сказанную ей фразу. Автоматически заняв предложенное место на кухне, я подождал, пока Мария вернется из своей спальни. Стук костылей обозначил её присутствие, и я обернулся. Лицо девушки лучилось спокойной улыбкой, хоть я и догадался, что она плакала. Она осторожно села на уголок дивана, плотнее запахнув полы халата. Сказать, что у меня отлегло от сердца – значит, ничего не сказать. Мне снова, как в детстве, захотелось взлететь и радоваться этому чувству.

– Спасибо тебе за то, что всё мне честно рассказал, – словно сквозь сон услышал я слова девушки.– Я поняла тебя и ситуацию. Ты правильно сделал, что поступил таким образом. Ты защитил нашу дружбу, нас с тобой.

– Потому, что я тебя люблю, девочка моя! – отозвался я, обняв и крепко прижав её к себе.

Она не отстранилась (чего я очень боялся), а прильнула ко мне, положив голову на плечо.

– Владик, сделай мне одолжение, просто, покажи Оксану как-нибудь при случае, хорошо? – прошептала она мне на ухо.

– Хорошо, – растерянно согласился я, всё ещё боясь взглянуть ей в глаза.

Маша разворошила пальцами мои волосы. От её ласковых прикосновений я стал успокаиваться.

Но совсем растечься по дивану мне не пришлось. От чашечки кофе я не в силах был отказаться, и девушка завозилась с кофеваркой, включив для меня телевизор. Она ловко передвигалась по кухне, опираясь на предметы мебели, легко обходясь без костылей. На этот раз, кофе оказался особенно вкусным. Специфическая горчинка придавала ему пикантный оттенок. Не берусь даже предположить, чем это обусловлено. Мария заняла место за столом прямо напротив меня, и, продолжая смотреть сквозь ароматный дымок мне прямо в глаза, проговорила:

– Я тоже тебя люблю, Владька! Просто, очень боюсь… тебя потерять. И ненавижу ложь, какой бы красивой обложкой она ни была прикрыта. Не обманывай меня никогда, пожалуйста! Ты сам убедился, как на душе становится легко, когда ничего не скрываешь.

– Да, девочка моя. Обещаю ничего не скрывать от тебя. И всё-всё буду тебе рассказывать.

– Спасибо тебе! – снова прошептала она, щекоча мое ухо волосами.

Как Маша умудрилась снова оказаться рядом со мной так быстро, я не заметил. Тепло прикосновений её ласковых рук погружало в эйфорию. Я прижал её, обнимая. Мы слились в долгом поцелуе. Кое-какие элементы одежды показались местами, маловаты. Девушка доверчиво прижалась ко мне всем телом. Загадочный запах её духов путал мысли. На мгновение показалось, что мир вместе с новостями, кофе и кухней куда-то провалился, а мы закружились, падая в невесомости, и наслаждаясь близостью, друг к другу.

– У тебя когда-нибудь была другая девушка? – услышал я голос, исходивший как бы, из Машиной груди.

При этом ее губы, занятые поцелуем, я уверен, не могли произнести этот вопрос.

– Нет. Ты – моя первая и самая лучшая девушка, которую я не променяю ни на какую другую, – подумал я вслух, отвечая на поцелуй.

– И ты с ней был близок? – услышал в ответ, царапнувший своей алогичностью вопрос.

– Нет ещё, не настолько, – проговорил я, с трудом сохраняя ровное дыхание.

– А хочешь? – услышал прямой вопрос, бросивший меня в жар.

– Очень! – должно быть услышала она мой ответ.

– Тогда, предлагаю зайти в ванную?

Я, забыв все на свете предостережения и страхи, как распрямившаяся пружина, подхватил Машу на руки и бегом отнес в ванную комнату. Каким-то образом, маленький бассейн уже был доверху наполнен горячей водой с пеной, а запотевшие зеркала и блестящие полки скрывались за пеленой пара. Очки сразу запотели, и я, аккуратно поставив девушку на плитку пола, почти на ощупь стал пробираться к двери, с удивлением почувствовав, что меня что-то не пускает. Обернувшись, увидел смутные контуры Марийки. Она, балансируя на одной ноге, стояла, глядя прямо на меня. Сняв очки, я посмотрел в её смеющиеся глаза и, моментально, снова их надел, вдобавок отвернувшись в сторону, чувствуя, что краснею. На ней не было халатика и… вообще ничего! Подруга повернула двумя руками моё лицо и притянула к себе. Потом положила мои безвольно опущенные руки себе на талию, дав понять, что нуждается в моей поддержке. Я, не зная, куда смотреть, автоматически удерживал девушку вертикально, чувствуя, как её ловкие пальцы расстёгивают пуговицы на моей рубашке, ремень, молнию, снимают с меня одежду…. Оставшись в одних часах, я, прижав девушку к груди, снял их сам, положив на полочку, и только теперь почувствовал полную свободу от условностей. И, без стеснения, спустился вместе с Машей на руках по ступеням в бассейн, присев в последний момент в пушистую ароматную пену, скрывшую нас почти полностью. Наши смеющиеся физиономии в хлопьях пены развеселили друг друга так, что хохот, наверное, был слышен Джеку на улице. У меня так было впервые в жизни. Похоже, у неё – тоже. И это придавало уверенности нам обоим. Мы, казалось, слились в единое эмоциональное целое, угадывая желания, друг друга и открывая новые стороны себя и партнера. Сияя чистотой и свежестью, мы, наконец, вышли из бассейна-ванны, вытирая друг друга мягкими махровыми полотенцами.

– Здесь неудобно, а я забыла протез в спальне. Помоги добраться туда, – пробормотала Маша, невинно глядя на меня.

Завернув мою русалку в полотенце, как ребенка, понес бегом на второй этаж. В спальню. Перед большой кроватью я остановился, опустив её на пол. Нагота немного смущала.

– Сейчас. Садись, – сказала она шепотом, и на коленях перелезла через кровать к своей тумбочке.

Серые сумерки угадывались за зашторенным окном. Потом стало темно. Я снова ощутил ласковые прикосновения пальцев девушки, завязывающие мягкую повязку на моих глазах.

– Не шевелись! Только чувствуй! – услышал я шепот, потом щелчок замка двери.

Я почувствовал, что полотенце нам больше не мешает соприкасаться. Мягкий водопад её пахнущих свежестью волос затопил мне сначала лицо, потом грудь, живот…. Ещё я осознал, что никогда раньше не испытывал такого возбуждения. Она сидела на мне, крепко обхватив бока ногами, и что-то делала с моим телом. Я гладил её шелковистую кожу бедер и ягодиц. Грудь. Горячие волны поднимались к голове, в такт движениям. Тело, казалось, плавало в невесомости, совершенно не ощущая вес любимой. Дальше была легкость и желание не выпускать друг друга из объятий так долго, как только можно. Я целовал всю её, гладил, ласкал, пока снова не почувствовал невероятное возбуждение и дрожь напряжения под пальцами. Осязаемое удовольствие, казалось, с трудом прорывалось наружу, заставляя нас тяжело дышать. Мир куда-то провалился, оставив её и меня в эйфории, касаться и чувствовать друг друга, и лишь спустя громадный промежуток времени, наверное, световой год, начал снова сгущаться вокруг в виде мягкой кровати, тепла, удивительного уюта и воспоминаний совсем недавних впечатлений уходящего дня. Маша сорвала с моих глаз повязку, добавив фонтан визуальных образов, в полумраке которых снова, улыбающаяся, безумно прекрасная, моя девушка, что-то мне говорила. Я что-то ответил, подчиняясь команде – идти в ванную. Прохладный душ через несколько минут вернул меня к действительности, оставив в памяти недавние воспоминания вперемежку с мечтами о будущем.

– Пусть это будет наша маленькая тайна! – доверчиво глядя на меня, попросила Марийка, уже одетая в яркий спортивный костюм с росчерком Nike на груди.

– А как же твой брат? Теперь он приедет мне откручивать голову? – грустно пошутил я.

– Он ничего не узнает. Да, кстати, детей тоже в этот раз не получится, – усмехнулась она.

– Хорошо. Но я теперь точно знаю, что люблю тебя, Машенька!

– И я тебя, Владька, люблю! – радостно воскликнула она, крепко обхватив меня руками за шею, и запрыгнув на меня спереди.

Я, чувствуя себя заряженным конденсатором, летел домой над землей на крыльях счастья не замечая времени и усталости. Даже предстоящая разлука с девушкой теперь была для меня не такой тягостной. Готов был ждать сколько угодно и уже представлял себе нашу встречу. «Обязательно приеду в аэропорт её встречать», – подумал я. Дома близкие меня не узнавали, а сестра долго и пристально наблюдала за моей активностью, пытаясь задавать вопросы, чтобы узнать причину такого душевного подъема брата.

Не нарушая традицию, решил на ночь ещё почитать. Тем более, книжка ещё не кончилась, обещая немало фактов и описаний Машиных приключений. К тому же, мне просто необходим был период отдыха в тишине, смена впечатлений, иначе, я бы не смог заснуть.