Текст книги "Свой почерк в режиссуре"

Монтажная пауза

Что еще можно добавить о монтаже?

Сейчас монтаж приобрел особое качество потому, что звук стал крайне значителен. Вы же не просто монтируете изображение, вы еще всегда учитываете и звук тоже, то есть звук влияет на монтаж. Допустим, в этом месте вам нужна пауза, нужна тишина. Что это означает?

Это означает, что этот монтажный кусок у вас будет более длительным, потому что, если он будет коротким, ощущения паузы не возникнет. Значит это зависит от звука, то есть вы уже изначально понимаете, что вам в данной сцене и в определенном кадре нужен длинный звук примерно вот такого плана. Но если нужен длинный звук, то, может быть, нужен и длинный кадр, тогда таким образом выстраивается ритм.

«Да здравствует Мексика!»

Давайте посмотрим еще один маленький фрагмент. Он из фильма «Да здравствует Мексика!». Это удивительная работа все того же Сергея Эйзенштейна. В тридцатом году прошлого века, после феноменального успеха фильма «Броненосец „Потемкин“», снятого в двадцать пятом году, Эйзенштейн, будучи уже мировой звездой, а также его оператор Эдуард Тиссэ и его ассистент Григорий Александров были приглашены на студию Paramount в Голливуд. Перед этим Эйзенштейн много ездил по Европе, читал лекции, рассказывал про кино, и вот его пригласили на Paramount, и самое поразительное, что советская власть его отпустила и он туда поехал. Причем пригласили его не просто, а пригласили на постановку. Это вообще было большое событие, потому что впервые в Голливуд пригласили на постановку советского режиссера.

Paramount Pictures заключила с Эйзенштейном контракт на экранизацию романа Теодора Драйзера «Американская трагедия». И он вместе с Айвором Монтегю и Григорием Александровым и при содействии самого Драйзера начал работу над сценарием. Но ничего из этого проекта не вышло. Paramоunt в конце концов отказалась от его сценария.

Довольно долго и мучительно после этого американские продюсеры обсуждали с Эйзенштейном разные варианты того, что он будет снимать, и все что-то никак не ладилось, ему все предложенное не нравилось.

До тех пор пока знаменитый американский писатель Эптон Синклер не предложил написать сценарий и снять фильм о Мексике. Тут Эйзенштейн страшно загорелся, и они втроем с Тиссэ и Александровым – это была такая авантюра, по большому счету – отправились в Мексику, где исколесили всю страну и без конца при этом снимали.

Это была крайне сложносочиненная история, этот фильм, потому что Эйзенштейн в одной картине решил объединить и документальные новеллы, и игровые. Он хотел создать целую панораму этой, тогда абсолютно загадочной и не ведомой никому страны. Я не сомневаюсь, что он бы создал великую картину, если бы ему дали довести весь этот замысел до конца, но, к сожалению, ему этого сделать не дали, потому что, естественно, в Советском Союзе было много доброхотов, которые безумно завидовали тому, что вот они сидят тут, а Эйзенштейн колесит в свое удовольствие где-то там за границей.

И Сталин, которого кто-то подначил, послал Эйзенштейну телеграмму с требованием вернуться назад, в Советский Союз, и великий режиссер совершил, по-моему, самый опрометчивый поступок в своей жизни – он вернулся.

При этом требование было вернуться срочно, и предполагалось, что отснятую в Мексике пленку ему перешлют, там было 80 тысяч метров пленки. Но этого не случилось, пленка застряла в Голливуде, и никто не торопился ее пересылать. Получили ее здесь у нас только спустя 50 лет, и Григорий Александров, который уже к этому времени сам стал знаменитым режиссером, снял «Волгу-Волгу», «Цирк» и другие фильмы, смонтировал эту картину из того, что удалось тогда получить, потому что это был не весь отснятый ими материал. Александров смонтировал картину, предполагая, что примерно так бы ее смонтировал его друг и учитель Эйзенштейн, хотя я думаю, что, конечно, не так.

И вот именно в таком варианте этот фильм «Да здравствует Мексика!» сейчас существует. Он все равно ужасно интересен, как и все, что делал Эйзенштейн. Это всегда ни на что не похоже, всегда очень оригинально и безумно талантливо.

Я хочу показать вам только две минутки этого фильма, самое его начало, когда идет еще документальная часть. Закадровый текст читает Сергей Бондарчук.

(Идет демонстрация фрагмента.)

Помимо того, что здесь каждый кадр очень живописен, замечательные композиции – все-таки снимал выдающийся оператор Тиссэ! – еще, если вы обратили внимание, тут превосходная монтажная фраза. Помните, о чем я говорил, что такое «монтажная фраза»? Если ее переложить на литературный язык, она бы, наверное, звучала так: «Замечательные лица индейцев на фоне древних ацтекских статуй, похожие на них. Лица мужские, женские, люди, которые взбираются по этим пирамидам. И опять – лица, лица, лица, которые, оказывается, принадлежат группе людей, несущих умерших».

Соответственно, в монтажной фразе это крупные, крупные, крупные планы, которые перетекают в длинный общий план с панорамой. Вот такой ритм у этой монтажной фразы.

Понятно, да? Тогда на этом с теоретической частью можно закончить.

11. Стратегия режиссерской борьбы

Этапы борьбы за ваше кино. Построение режиссерской карьеры. Участие в фестивалях. Охрана сценария. Планка кинорежиссера

Стратегия выживания

Эта лекция посвящена весьма животрепещущей теме – нашей стратегии выживания, или стратегии в борьбе за кино.

Есть три основных момента в нашей профессии, связанных с этой темой. Первое – кино надо запустить. Что для этого нужно? Для этого нужна, в первую очередь, как мы с вами говорили, основа основ, то бишь хороший сценарий. И финансирование, разумеется. То есть – хорошая история и деньги. Вот, собственно, два главных компонента, необходимых для запуска проекта.

Второе – как снять фильм, об этом мы уже говорили выше.

И третий момент, не менее важный, после того как картина уже снята и сделана, – как с ней быть дальше, как довести ее до зрителя, как ее продать, грубо говоря. И это, уверяю вас, не менее серьезная проблема, чем две предыдущих. Показать – еще ладно, допустим, просмотр или премьеру вашего фильма удалось организовать, но вот продать его, выпустить в широкий кино– или телепрокат – это намного сложнее.

Итак, это три главных этапа нашей профессиональной жизни. Можно, конечно, не обсуждать третий этап, потому что, по большому счету, это дело продюсера, но, с другой стороны, от того, как картина будет продана, как она пойдет, кто ее увидит, зависит, естественно, и судьба режиссера, потому что, если его никто не знает, никакой судьбы у его фильма не возникло, никто его не видел, то и судьба режиссера складывается достаточно печально, или, скажем так, сложно. Поэтому третий этап все-таки неотъемлем от нашей работы и очень важен.

Попробуем рассмотреть все эти три этапа.

Запуск проекта

Давайте по порядку. Сначала о том, как запустить картину в наших условиях. Будем надеяться, потому что хочется надеяться на что-то хорошее, что государство все-таки очухается и поймет, что необходимо поддерживать кино иначе: не распределяя все основные деньги между несколькими продюсерскими компаниями, а на конкурсной основе, как это бывало раньше, тем самым помогая молодым компаниям, молодым продюсерам, молодым режиссерам. Хочется верить, что так оно и будет.

Соответственно, один из путей найти финансирование для вашего проекта – это получить господдержку, что очень непросто, потому что для того, чтобы получить господдержку, нужно подать на конкурс готовый проект. Сейчас поясню, что я имею в виду. Представьте себе, что вы обращаетесь в государственную или в какую-то частную структуру, в кинокомпанию, это неважно, и вот вы приходите и говорите: «Здравствуйте, вот я такой-то замечательный режиссер. Что у вас там есть в вашем сценарном портфеле? Дайте-ка я там пошурую, может, мне что-то понравится». Как вы думаете, какая будет реакция? Уверяю вас, если вы не чей-то сын или дочь, не любовница какая-нибудь олигархическая, а просто режиссер, который хочет работать и сделать первые шаги, то это будет очень непросто. Никто вас с распростертыми объятиями не ждет. И сценарный портфель для вас никто не готовит. Это очень тяжелый путь, я об этом вас сразу предупреждал, еще в самом начале наших занятий.

Единственное, чем вы можете его себе облегчить, придя к вашему предполагаемому инвестору, – это предложить готовый проект. Повторяю, не важно, кто этот инвестор, это может быть государство, может быть какая-то частная компания, важно только, чтобы он был, потому что без денег кино сделать невозможно. Так вот, если вы приходите к такому инвестору с готовым проектом, это уже совсем другой разговор.

Что значит – готовый проект? Это означает, что у вас в руках прекрасный сценарий, в который вы верите. Если вы в него не очень верите, то не стоит даже начинать, потому что, только глубоко веря во что-то, можно убедить кого-то другого.

Если вы приходите с таким проектом, тогда по крайней мере с вами серьезно разговаривают, потому что вы не просто никому не известный Петров или Петрова, а вы Петров, который принес очень интересный сценарий, который нравится, увлекает, у которого есть перспектива. Тогда на вас обращают внимание, говорят: «А покажите, Петров (или Петрова), что вы умеете». Вы отвечаете: «А вот у меня есть такие-то ролики».

Я произнес слово «ролики». Для того чтобы двигаться вперед, нужно иметь ролик: то есть вы не просто пришли, а принесли с собой ваш демо-ролик. Такой ролик – это ваша визитная карточка. Не важно, сколько он идет, он может идти четыре минуты или пять минут, я бы рекомендовал от четырех до восьми, где-то в этом промежутке, потому что больше никто не любит смотреть, дольше десяти минут – это вообще очень тяжело.

Имейте в виду, люди, от которых зависят деньги и принятие решений, терпеть не могут двух вещей: первое – они не любят что-либо читать, как ни странно. Из бесчисленного количества сильных мира сего, с которыми я общался, а уж поверьте, их были сотни, я видел, может, одного-двух, максимум трех читающих людей, все остальные ничего не читают, особенно им не нравится читать сценарии.

У меня когда-то была такая голливудская история: был один знаменитый продюсер, собственно, он еще есть, слава богу, жив-здоров, – это Пол Маслянский, он делал «Полицейскую академию», «Русский дом» и много еще других картин… Так вот мне устроили с ним встречу, я приехал на Warner Brothers, это был вечер пятницы. И Пол мне говорит, видимо, он уже устал к концу недели: «Знаешь что, прежде чем мы будем говорить о твоем проекте, я хочу тебе предложить следующее. Вот видишь, у меня тут на столе лежит два десятка сценариев. С собой на уик-энд я могу взять только один, не больше, потому что я же должен отдыхать хоть иногда. Так вот, если ты мне сейчас найдешь, какой именно сценарий я возьму с собой, тогда я внимательно выслушаю твой проект». После чего он достал саксофон и стал играть, а я начал перелистывать сценарии, ничего не понимая, да и как можно понять за столь короткое время?!

Наконец я выбрал тот, который мне показался наиболее привлекательным, просто потому, что я посчитал его название самым интересным, и говорю: «Вот этот!» А он говорит: «Нет, ты ошибся!» И вытаскивает из пачки совсем другой, с ничего не говорящим названием. И спрашивает: «А знаешь почему?» Я честно признался, что понятия не имею, чем он руководствуется. И он заявляет: «Да потому что он самый тонкий!» Это был Пол Маслянский, крупный голливудский продюсер.

То же самое и здесь, у нас, – люди терпеть не могут читать. Поэтому для того, чтобы продюсеры хоть что-то прочли, вы обязаны, во-первых, изложить свой проект как можно короче и как можно убедительнее, желательно, на полстранички; во-вторых, если вы говорите вслух – помните о питче? – то же самое: надо не пространно, красочно, размахивая руками, рассказывать, а максимум в три минуты уложить свой рассказ о том, какой это потрясающий проект, – тогда, возможно, ваш гипотетический инвестор или продюсер прочтет эти полстранички. Если он полстранички прочтет и заинтересуется, у вас должны быть наготове полторы-две странички, как второй вариант, или, может быть, еще чуть подробнее.

И второе – как я уже говорил, эти люди не любят смотреть длинные ролики. Понимаете, одно дело, они идут в кино, на премьеру, или смотрят что-то дома, – это они отдыхают. А когда они смотрят ваш ролик, они считают, что это работа. Поэтому чем он короче и убедительней, тем лучше. В идеале, чтобы он был минут на пять и чтобы этот ролик был ярким, необычным, чтобы в нем было что-то, чего ваш продюсер или инвестор еще не видел, если, конечно, такое возможно.

Очень тяжело заставить продюсеров что-то толком посмотреть. Поэтому я и говорю, что ваш ролик, в любом случае, не должен превышать десяти минут. Заставить людей что-то долго смотреть, а «долго» в их понимании – это все, что больше десяти минут, очень сложно. Так же, как очень трудно заставить их прочесть больше полутора страниц. Так что запомните, что краткость – сестра таланта, и исходите из этого. У всех мало времени, и всем неохота ни читать, ни смотреть – они смотрят другие вещи.

Замечательно, когда вы можете подкрепить ваш проект участием звезды. На Западе это имеет гораздо большее значение, чем у нас, но и у нас тоже немаловажно. То есть если у вас есть какие-то пути заинтересовать кого-то из актеров, то, конечно, этим надо воспользоваться. Наши актеры куда более доступны, чем западные звезды, никто не откажется вас выслушать, если вам очень этого хочется. Поэтому, если вы добавляете: «Кстати, Владимир Машков очень хочет это играть, спит и видит. Можете у него удостовериться!» – это уже большой плюс. «А сколько он возьмет?» – непременно спросит инвестор. И если вы говорите: «Ну, он так заинтересован, что готов сделать большую скидку», то успех в финансировании вам обеспечен.

Это единственное, что я могу вам посоветовать в плане поисков финансирования. То есть опять же все прежде всего упирается в историю. И это должна быть не просто хорошая история, а такая история, без которой жить невозможно, – просто замечательная история, которую совершенно необходимо снять.

Какие еще могут быть плюсы, когда вы представляете свой проект?

Мы с вами их обсуждали. Давайте вспомним. У вас гораздо больше шансов, если вы говорите: «Эта картина будет стоить всего-навсего…» – и какую-то скромную цифру обозначаете. Почему можно снять фильм столь недорого? Потому что он происходит в одном месте, в нем всего три или четыре главных персонажа, причем это никак не отражается на качестве. Картина все равно будет замечательная, очень смешная или очень страшная, но при этом она стоит в два раза дешевле, чем любой другой проект. Сразу будет большой интерес у продюсеров, уверяю вас, сразу! Потому что в конечном счете все считают деньги, и всем важно не просто выкинуть их неизвестно на что, а по крайней мере вернуть их обратно. Любое кино – это риск, это мы знаем, а если ты молодой человек, который толком ничего до сих пор не снял, – это уже риск вдвойне, ведь тебе надо доверить немалые деньги. Поэтому уменьшить этот риск возможно только таким образом.

Итак, мы с вами обсудили первый этап и чем его можно подкрепить. Другой стратегии я здесь не вижу.

Исполнительный продюсер

Второй этап мы с вами пропускаем, потому что мы уже об этом много говорили: о всяких подводных камнях, которые возможны по ходу дела, об отношениях с продюсером, с оператором и с артистами. Это мы все обсуждали.

Пожалуй, могу только добавить, что еще очень важны отношения с директором – у нас теперь часто эту должность называют «исполнительный продюсер». Странное такое придумали название, по-моему, совершенно не по-русски звучит. Фактически это и есть директор картины.

И с этим человеком тоже должен быть полный альянс, потому что у него сложная роль – с одной стороны, он работает на продюсера, то есть его задача всячески вас ограничить, и на все ваши: «А хотелось бы это…», он должен говорить: «Нет!» Но с другой стороны, если вам удастся наладить с ним хорошие отношения и убедить его, что то, что вы просите, – это важно и нужно, он будет носом землю рыть, чтобы вам помочь и сделать картину такой, какой вы ее видите.

Это очень значительный персонаж в команде, и крайне важно, как у вас с ним все будет складываться. Это по части производства.

Дистрибуция и фестивали

Итак, картина готова, и наступает совершенно новый этап вашей жизни, теперь ее нужно кому-то показать. Вот здесь, как ни странно, все зависит от вашей энергии и вашей инициативы, потому что можно двигаться разными путями. Стандартный путь, по которому, скорей всего, пойдет ваш продюсер, – это показать картину дистрибуторам. Как правило, продюсера мало волнуют фестивали и награды, которые вы там можете получить.

На Западе вообще разделяется прокатное кино и фестивальное. Тамошние продюсеры, как правило, считают, что фестивальное кино более артхаусное, и поэтому в прокат оно обычно не идет. У нас несколько по-другому на это смотрят, но, так или иначе, продюсер обязательно будет стараться картину продать. Если он вложил в нее деньги, он должен их вернуть, значит, он непременно покажет ее прокатчикам и закупщикам на телеканалах. Замечательно, если кто-то купит картину. Если тем самым ваш продюсер таким образом вернет свои деньги, значит, у вас все хорошо. Но зачастую картины никто не покупает. Почему?

Потому что ваш фильм (разве что это что-то из ряда вон выходящее!) – это фильм небольшого бюджета, без крупных звезд, и дистрибуторам такая картина не интересна. Ведь на те маленькие деньги, которые вы получите (если вы их получите!), фильм с размахом, с привлечением большого количества звезд, иначе говоря, коммерческую большую картину снять невозможно, так или иначе, это будет какое-то камерное кино, или, как говорят прокатчики, артхаус.

У нас сейчас кино четко делится на блокбастеры и артхаус. Деньги, выделенные государством на кино и переданные в недавно созданный Фонд кино, преимущественно предназначены именно для создания блокбастеров. На самом деле это, конечно, неправильно, но у нас вот так все разделено. Что же касается так называемого артхаусного кино, то денег на него выделяется очень мало, и подобные фильмы практически никто не покупает: ни кинотеатры, то есть прокатчики, ни телеканалы, ни DVD-компании, никто. Происходит это только в каких-то редчайших случаях. А покупают они в основном те фильмы, на которых могут заработать, то бишь ориентированные на массовую аудиторию, а еще точнее – ориентированные на массовую молодежную аудиторию. К тому же наша система киномаркетинга работает в целом очень плохо.

То есть ситуация достаточно сложная, и какие из нее выходы?

В мире и в России проходит огромное количество фестивалей. В Штатах, например, чуть ли не в каждом городе по фестивалю, всего сотни и сотни. И в России их сейчас полно, несколько десятков. И они все множатся. Я, к примеру, получил Гран-при за «Улыбку Бога» на I Всероссийском кинофестивале «Ейский маяк» в городе Ейске. А недавно возглавлял жюри полнометражных фильмов на I Международном кинофестивале детских, юношеских и семейных фильмов «Ноль плюс» в Тюмени. Можно еще много привести примеров. Я не уверен, честно говоря, что приз в Ейске что-то поменяет в вашей судьбе, но если, предположим, ваша картина, попав на какие-то небольшие фестивали, потом попадает на более престижные и в конце концов становится известной, то это вполне реальный путь и для продвижения вашего фильма, и для вашей карьеры.

Я вспоминаю Международный кинофестиваль документальных фильмов в Новосибирске, где я был почетным гостем с моим документальным фильмом «Пробуждение» об августовском путче девяносто первого года. Так вот я там познакомился с польским режиссером, который меня поразил своим рассказом. Этот парень снял свой первый фильм и вот уже больше полутора лет ездит с ним по всему миру, переезжая с фестиваля на фестиваль, и больше ничего не делает. Тут такая интересная вещь – если ты попадаешь в международную фестивальную систему и фильм как-то прозвучал, о нем говорят, пишут, то потом уже сами фестивали, которые связаны между собой, начинают передавать его друг другу вместе с режиссером. То есть, на самом деле, можно действительно так жить довольно долго, переезжая из одного города в другой. Этот молодой режиссер объездил весь мир – примерно 60 с лишним стран – и везде показывал свой фильм. Если бы он сам решил совершить подобное кругосветное путешествие, это стоило бы ему огромных денег, а тут мало того что фестивали все ему оплачивают, – он еще приобретает международную известность, обрастает связями.

Фестиваль – это не просто возможность показать фильм. Фестиваль – это пространство, на котором обязательно возникают новые контакты, непременно открываются какие-то новые возможности. Это продюсеры, которые ищут что-то новое и многообещающее, это прокатчики, которые тоже в поиске, это директора других фестивалей, это, наконец, члены жюри, каждый из которых – профессионал. И при этом все эти люди разные, из разных стран и могут быть даже из разных областей, так или иначе связанных с кино. То есть фестиваль – это, на самом деле, очень важное, серьезное дело в нашей с вами жизни. И чем он крупнее, тем, естественно, он серьезней и тем на выходе он лучше, то есть тем весомей ваше в нем участие. В этом смысле очень важен уровень фестиваля.

Что это такое – уровень фестиваля? Скажем, всем известно, что наш Московский международный фестиваль – это фестиваль группы А, куда он попал еще десятки лет тому назад. Вроде бы это очень серьезный уровень, потому что фестивали группы А – это крупнейшие фестивали в мире, это Канны, Венеция, Торонто, Монреаль, Берлин. Почему я говорю «вроде бы»? Давайте разберемся, что такое вообще крупный фестиваль. У него есть три главных критерия: первый – участие мировых звезд, второй – участие серьезной международной кинокритики, то есть мировых журналистов, и третий, может быть, даже самый главный – то, как участие в этом фестивале меняет судьбу картины и судьбу ее режиссера.

Так вот, участие в фестивале группы А полностью меняет всю судьбу картины и режиссера. Всего-навсего простое участие, я уж не говорю о случае, когда картина выигрывает какой-то приз. Если вы имеете право поставить на своей картине of cial selection, то есть эти две веточки, подтверждающие, что ваш фильм отобран пусть даже не в главный конкурс, а просто в официальную программу, например, в Каннах, это автоматически означает, что вашу картину купит энное количество стран. Так что это чрезвычайно важно.

К глубокому моему сожалению, Москва ничем этим не знаменита. Если к нам и приезжают мировые звезды, то, как правило, единицы, то есть кого-то одного удается зазвать. Международных крупных критиков тоже особо не видно, и никакого влияния даже главный приз Московского фестиваля на судьбу картины и ее создателя не оказывает. Даже если, допустим, этот приз получит российская картина, это все равно не гарантирует, что фильм покажут в собственной стране режиссера. Не говоря уж об иностранных картинах. Если фильм получил приз Московского фестиваля, то это вовсе не значит, что он тут же выйдет в прокат – никакой связи! Это нонсенс. Невозможно себе представить, чтобы итальянский фильм, получивший приз в Венеции, не вышел в Италии. То же самое касается и всех остальных стран. Поэтому я и говорю, что номинальная принадлежность Московского международного кинофестиваля к группе А еще не определяет его высокий уровень. Хотя, надо отдать должное Кириллу Разлогову и всей команде, готовящей фестиваль, программы московского фестиваля, особенно внеконкурсные, всегда очень интересны.

Помимо Московского международного кинофестиваля есть куча всяких других – и в России, и за ее пределами. Из наших крупных национальных фестивалей это «Кинотавр» в Сочи, «Окно в Европу» в Выборге, «Амурская осень» в Благовещенске, «Киношок» в Анапе, «Литература и кино» в Гатчине, «Фестиваль фестивалей» в Санкт-Петербурге, «В кругу семьи» в Иркутске и так далее. И за рубежом их огромное количество. Никто не может ограничить вас в идее послать фильм на любой фестиваль в мире, никто!

Надо иметь в виду, что всякий фестиваль – это все равно всегда какая-то политика, кто-то кого-то проталкивает, кто-то какие-то интересы лоббирует. Наши отечественные фестивали в этом плане исключением не являются. Обычно у фестиваля есть хозяева, и у людей, которые им владеют, разумеется, есть свои интересы. Зачастую это тоже бывают киношники, нередко они сами производители, значит, они в первую очередь заинтересованы в том, чтобы прежде всего наградить и продвинуть свои фильмы. За рубежом тоже есть своя коррупция, но она, как мне кажется, все же меньше, чем у нас. По крайней мере, я вот бывал в разных жюри в разных странах и никакого специального давления на себя не ощущал.

Один мой ученик отправил в Канны свой фильм, и ему пришел ответ, что фильм официально выбран и он может с ним приехать. И он поехал, завел там очень полезные знакомства. Фильм просто попал в одну из программ, но карьера этого молодого режиссера тут же начала развиваться.

Я вам уже приводил пример из собственного опыта, когда рассказывал про фильм «Пистолет (с 6 до 7.30 вечера)». Когда я его закончил, то посмотрел, на какие фестивали группы А я успеваю. Ближайшим оказался Монреаль. Я бросил DVD с фильмом в почту и забыл об этом. Прошло две недели, когда мне вдруг позвонил президент фестиваля Серж Лозик и сказал: «Поздравляю, вы в главном конкурсе, вы представляете Соединенные Штаты. Приглашаем вас с вашей группой в Монреаль». И сразу судьба картины изменилась, тут же появились всякого рода предложения по дистрибуции.