Текст книги "С талмудом и красным флагом. Тайны мировой революции"

«Пророк коммунизма и сионизма»

Если говорить действительно о еврейском влиянии, то его следует искать не в теории и не в философских и экономических трудах, принадлежавших перу евреев. В XVIII– ХIХ веках авторами таких трудов, как мы видели, были преимущественно не евреи. Другое дело – это влияние еврейской интеллектуальной среды, тех самых просвещенных (маскилим), которые пытались адаптироваться к европейской культуре и интегрироваться, раствориться в ней. Вот это влияние на основоположников научного коммунизма действительно трудно переоценить.

Говоря о тех светских евреях, которые были завсегдатаями берлинских литературных салонов, блистали на философских диспутах и поэтических вечерах, Вальтер Лакер в своей книге по истории сионизма признает, что во многом попытка их ассимиляции в Германии и других странах Европы не удалась вовсе не потому, что там был слишком силен антисемитизм. Дело было в другом. «Ортодоксальные евреи, – писал Лакер, – держались вместе в силу традиции и инерции. Их семейные связи всегда были сильнее обычных связей с окружающим нееврейским миром. Они отличались общностью ума и характера, часто (хотя и не всегда) своими взглядами, а также определенным родством, которое ощущали между собой, и уходящими глубоко в прошлое памятью и традициями. Они не всегда осознавали в себе эту общность, но окружающим она бросалась в глаза. Маркс чувствовал себя, кем угодно, только не евреем… так же, как Лассаль, которого он ненавидел. Переписка Маркса с Энгельсом полна упоминаний о «еврейском негре» Лассале, о его тщеславии, раздражительности, бестактности и других «типично еврейских» чертах характера. Но для внешнего мира люди наподобие Маркса и Лассаля все равно оставались евреями, как бы демонстративно они ни отмежевывались от иудаизма и как бы ни чувствовали себя немцами или гражданами мира. Доброжелатели видели в Марксе потомка еврейских пророков и находили в марксизме мессианские элементы, враги обращали внимание на талмудическую неповоротливость «красного раввина». Выйти из этого «заколдованного круга» было невозможно». (В. Лакер. Цит. соч. с. 36).

Многие из тех, кто называл себя «маскилим», открыто порывали с иудаизмом и еврейством. Сам основоположник сионизма Теодор Герцль всего за четыре года до первого конгресса сионистов в Базеле предлагал папе римскому осуществить поголовное крещение еврейских детей, чтобы евреи слились таким образом с коренными европейцами, при условии, что тот поможет ему одолеть антисемитизм. (Там же, стр. 129). А предтеча сионизма, близкий к Марксу Мозес Гесс, еще до своего перехода на позиции еврейского национализма, отрекаясь от религии отцов, писал в своем дневнике: «Моисеева вера умерла, она уже исполнила свою историческую роль, и ей не суждено возродиться. Если же без религии никак нельзя, то лучше выбрать христианство: это гораздо современнее» (Цит. по Edmund Silberner, Moses Hess. Die Geschihte seimens Lebens, Leiden, 1966, pp 23–24).

Гесс говорил, что евреи, как и китайцы, понесли наказание за то, что так и не сумели избавиться от оков изживших себя догм: «китайцы, тело без души, и евреи, душа без тела, подобно призракам, уныло бредущие сквозь вереницу веков» (Цит. по Theodor Zlotisci, Moses Hess, Berlin, 1921, p.257). Жизнь, говорят, богаче любых выдумок. На примере того же Мозеса (Моисея) Гесса (1812–1875) и его общения с Марксом и Энгельсом можно без всяких фальшивок Саллюста подтвердить, что классики марксизма и сионизма действительно тесно общались между собой, хотя это и не означает, что они во всем друг с другом соглашались.

21.06.2012 еврейский портал Jewish.ru опубликовал небольшую статью к 200 летию со дня рождения Мозеса Гесса под заголовком «Пророк коммунизма и сионизма». Портал характеризует его, как «немецко-еврейского философа, одного из ранних германских социалистов, который оказал значительное влияние на взгляды Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Его также считают одним из провозвестников сионизма». в католических кругах его называют также провозвестником богословия революции.

В своей самой известной книге ««Рим и Иерусалим» Гесс впервые призвал к созданию в Палестине «еврейского социалистического государства». Только так, по его мнению, евреи могли бы спастись от растущего европейского антисемитизма и сохранить свою идентичность. Структура еврейского государства, по представлениям Гесса, должна была базироваться на общенациональной собственности на землю; на правовых нормах, обеспечивающих процветание труда; на обобществлении сельского хозяйства, промышленности и торговли «в соответствии с Моисеевыми, то есть социалистическими принципами». (См.: М. Гесс «Рим и Иерусалим», письмо 12). Лучшим средством сохранения национальной самобытности евреев Гесс считал иудаизм. «Всякий, кто отрицает еврейский национализм, не только отступник, изменник в религиозном смысле, но и предатель своего народа и своей семьи, – писал он в книге «Рим и Иерусалим». – Если окажется, что эмансипация евреев несовместима с еврейским национализмом, то еврей должен пожертвовать эмансипацией.

Каждый еврей должен быть, прежде всего, еврейским патриотом» (там же). Не случайно Еврейская энциклопедия характеризует Гесса, как одного «из первых немецких социалистов и ранних провозвестников сионизма, в частности – социалистического», наряду с такими знаковыми фигурами в сионизме, как Иехуда Алкалай[19]19
  Иехуда бен Шломо Хай Алкалай (1798–1878) – сефардский раввин, каббалист, один из провозвестников сионизма. Предсказывал создание государства Израиль и скорый приход Мессии.


[Закрыть] и упоминавшийся выше Цви Хирш Калишер. В 1817—26 гг., сообщает КЕЭ, – «Гесс жил у своего деда, раввина, с помощью которого усвоил начала Библии и Талмуда«(См. КЕЭ, том 2, кол. 112–114). Как видно, талмудическое образование и Маркс, и Гесс получили в своих семьях. Это их, несомненно, сближало. В свое время отец-основатель Всемирной Сионистской организации Теодор Герцль, прочитав «Рим и Иерусалим», сказал, что «со времен Спинозы не было в еврействе более масштабного и оригинального мыслителя, чем Мозес Гесс». Сионисты оценили его по заслугам и в 1961 году его останки были с еврейского кладбища Кельна доставлены в Израиль и захоронены на берегу озера Кинерет рядом с другими идеологами сионизма – Нахманом Сыркиным, Бером Бороховым и Берлом Кацнельсоном. На его надгробии надпись на иврите: «Провозвестник государства Израиль». В честь сиониста-коммуниста назван теперь и мошав[20]20
  Мошав – вид сельских населенных пунктов в Израиле. В своей классической форме мошав представляет собой сельскохозяйственную общину, действующую на кооперативных началах.


[Закрыть] Кфар-Гесс. Моисей Гесс – ключевая фигура в «обращении» Маркса и Энгельса в коммунистическую веру. Бакунин, который пришел к коммунистическим идеям раньше Маркса и благодаря тому же Гессу, писал (письмо Гильому от 11.1869): «Морис Гесс такой же образованный, как и Маркс, но более практичный и в известном смысле создавший последнего». О том, что он сделал с Энгельсом, Гесс писал с гордостью убежденного сатаниста: «Он покинул меня сверхревностным коммунистом. Так я сею опустошение» (Письмо Ауэрбаху от 19.06.1843. Цит по: И.Шафаревич. Цит. соч., с. 152). «Творить опустошение» – не это ли было высшей целью в жизни Гесса? Это, кстати, главная цель и Люцифера. Но по тем временам увлечение масонством и сатанизмом в рядах европейских социалистов и коммунистов было практически повальным. Маркс тоже писал оды во славу Князя Тьмы. И это, в общем, не удивительно. Все они готовились к такой революции, где кровь будет литься рекой. А это не богоугодное дело, а служение Дьяволу в чистом виде.

С конца 1841 г. Гесс стал одним из редакторов (до К. Маркса) кельнской радикальной газеты «Райнише цайтунг». Именно у Гесса Маркс получал единственную в своей жизни зарплату. После того, как «Райнише цайтунг», была запрещена правительством в марте 1843 г. Маркс воссоздал ее под именем «Новая Рейнская газета», с которой продолжал сотрудничать Гесс. Из его статей, как опубликованных, так и задвинутых в долгий ящик, Маркс действительно позаимствовал у Гесса ряд положений, которые впоследствии легли кирпичиками в теорию «научного коммунизма». Именно Гессу принадлежат мысли об относительном обнищании трудящихся при капитализме. Он же выдвинул идею об отчуждении труда в форме денег и критиковал концепцию прав человека, рожденную Великой Французской революцией, как защиту прав буржуазии. Предваряя Маркса, он доказывал, что коммунизм – это реализация на практике фейербаховского атеизма. Более того, как утверждают сионистские источники, именно Гесс дал Марксу основные идеи его выше цитированной работы «К еврейскому вопросу». И это все еще цветочки. Гесс ненавидел Россию и славянские народы, это ему принадлежит идея о «реакционных нациях», которую Маркс и Энгельс развили в своих русофобских писаниях позднее. Но самое главное – Гесс был одновременно и откровенным сионистом, идеологом «социалистического сионизма», и коммунистом – предвестником «еврейской революции», которую предстояло совершить в России его единоверцам и соплеменникам уже в другом веке.

В те далекие от нас времена Гесс вынашивал поистине сатанинские планы всемирного опустошения. Он пишет: «Наша религия (иудаизм) имеет своей исходной точкой энтузиазм расы, которая со времени своего появления на авансцене истории предвидела конечные цели человечества, и которой было дано предзнаменование мессианского времени». То время, которое Гесс называет мессианским, это «время всемирной победы социалистической революции». Он пишет: «Наш Бог – не что иное, как человеческая раса, объединенная любовью. Путь к достижению такого единения – социалистическая революция, в которой десятки миллионов будут замучены и уничтожены». Именно в ходе такой революции в России в октябре 1917 г. и последовавшего за ней «красного террора» был осуществлен сословный геноцид русского народа, массовое истребление ни в чем не повинных людей. Гесс воистину далеко смотрел. «Только поняв Моисея Гесса, человека повлиявшего на Маркса, Энгельса и Бакунина – трех основателей I Интернационала, – можно понять сатанинские глубины коммунизма», – пишет в своем исследовании «Маркс прежде марксизма» Марк Леон. Нередко это высказывание используют в подтверждение того, что все-таки марксизм есть производное от иудаизма. Но надо отличать влияние от конечного результата. В марксизм, как в большое озеро, влилось столько ручейков и речек, что обозначить лишь одну, или даже три по Ленину, как его основной источник, было бы непозволительным упрощением. Другое дело, что в наше время это «озеро» воспринимается многими скорее, как Мертвое море, а не как живой источник.

Замечу, что того же Гесса, как лидера течения «истинный (этический) социализм» (синтез идей немецкого идеализма, французского утопического социализма и этики Л. Фейербаха), который видел в коммунистическом обществе воплощение «практической этики», К. Маркс и Ф. Энгельс подвергли резкой критике в «Коммунистическом манифесте» (1848) (См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 4. М., 1955, с. 419–459). Прямо в «Манифесте» Гесс не упоминается. Полемика идет со сторонниками «истинного» или «этического социализма», произведения которых Маркс поносил в «Манифесте», имея при этом в виду, прежде всего Гесса: «За весьма немногими исключениями все, что циркулирует в Германии в качестве якобы социалистических и коммунистических сочинений, принадлежит к этой грязной, расслабляющей литературе» (там же, с. 573).

Те, кто утверждает, что именно Гесс «родил Маркса» и на этом основании приходит к выводу, что сионизм и коммунизм – всего лишь две стороны одной и той же медали, либо по оплошности, либо сознательно не вчитывались в те строки «Манифеста», где основатели научного коммунизма полемизируют с «пророком сионизма» Гессом и в его лице с другими сторонниками социалистического сионизма, выступавшими с проектами отдельного «рая на земле» в Палестине. И в этом случае Маркс не называет Гесса по имени, соблюдая тот пиетет, который поддерживался между ними вплоть до кончины Гесса. Основатель научного коммунизма разошелся с сионистами-социалистами еще до того, как возникли сионистские социалистические партии. Он считал их проекты утопическими и точно предсказал, что колонизация Палестины потребует немалых средств, в результате чего сионисты – социалисты, так или иначе, попадут в полную зависимость от капиталистов. Так оно и произошло ровно век спустя после публикации «Коммунистического манифеста». Социализм в Израиле в том виде, в котором его понимал Маркс, не прижился. Израиль был и остается вотчиной сионистского капитала, без которого существование еврейского государства было бы невозможным. Тем более интересно прочитать сейчас, что писал Маркс по поводу утопий «провозвестников сионизма» в 1848 году, за пятьдесят лет до создания Герцлем Всемирной сионистской организации и ровно за сто лет до создания Государства Израиль: «Они крепко держатся старых воззрений своих учителей, невзирая на дальнейшее историческое развитие пролетариата. Поэтому они последовательно стараются вновь притупить классовую борьбу и примирить противоположности. Они все еще мечтают об осуществлении, путем опытов, своих общественных утопий, об учреждении отдельных фаланстеров, об основании внутренних колоний [ «Home-colonies»], об устройстве маленькой Икарии[21]21
  Икарией Кабе называл свою утопическую страну, а позднее свою коммунистическую колонию в Америке. Фаланстерами назывались социалистические колонии, которые проектировал Фурье; Home-colonies (домашние колонии) Оуэн называл свои «коммунистические общества»… (Примечание Энгельса к английскому изданию1888 г.)


[Закрыть] – карманного издания нового Иерусалима, – и для сооружения всех этих воздушных замков вынуждены обращаться к филантропии буржуазных сердец и кошельков.

Они постепенно опускаются в категорию описанных выше реакционных или консервативных социалистов, отличаясь от них лишь более систематическим педантизмом и фанатической верой в чудодейственную силу своей социальной науки. Вот почему они с ожесточением выступают против всякого политического движения рабочих, вызываемого, по их мнению, лишь слепым неверием в новое евангелие» (К.Маркс и Ф.Энгельс. Цит. соч.).

Гесс, однако, оставался «этическим социалистом» и тогда, когда в 1846—51 гг. примыкал к Марксу, признав важность политико-экономических факторов для построения коммунизма. После 1852 г. Гесс жил (с перерывами) в Париже, занимаясь главным образом публицистикой. С 1863 г. он стал сторонником Ф. Лассаля. Умер он в бедности и одиночестве. Ни Маркс, ни Энгельс на его похороны не пришли. Впрочем, Маркс не приходил и на похороны своих родителей.

Маркс и Лассаль

Любопытно складывались отношения Маркса и Энгельса с Лассалем. Казалось бы, и он и Маркс начинали одинаково. Фердинанд Лассаль родился в Бреславле 11 апреля 1825 г. в хорошо обеспеченной еврейской семье, как и Маркс. В детстве он ходил с отцом в реформистскую синагогу. Дома соблюдали традиционные правила еды и субботу, отмечали праздники. Лассаль видел себя Мессией и писал в своем дневнике еще в ранней юности: «На самом деле, я считаю себя одним из лучших евреев, хотя и не признаю обрядовых сторон. Я мог бы пожертвовать, жизнью, чтобы вырвать евреев из их нынешнего тягостного положения. Я не побоялся бы даже эшафота, если бы только можно было этим снова сделать евреев уважаемым народом. Когда я предаюсь своим детским грезам, мной овладевает моя излюбленная идея – стать во главе евреев с оружием в руках и сделать их самостоятельным народом. (Лассаль Ф. Дневник Ф.Лассаля. Петроград, 1919. – 168 c). Может быть, Лассаль и стал бы вторым Жаботинским, не приди буквально через три дня после этой записи известие о «Дамасском деле», построенном на кровавом навете[22]22
  Кровавый навет, или обвинение евреев в том, что они при отправлении своих ритуалов убивают неевреев и пьют их кровь, зародился в XII в. в Англии. Русская православная церковь никогда официально не обвиняла в этом евреев, хотя и имели случаи канонизации якобы убитых таким образом христиан. В РПЦ учитывали, что евреи первыми в истории поставили человеческие жертвоприношения вне закона (Брейшит, 22 и Дварим, 18:10) и были единственным народом древнего Ближнего Востока, который запретил употребление какой бы то ни было крови (Ваикра, 3:17, 7:26, 17:10–14; Дварим, 12:16).


[Закрыть]. Жителей еврейского гетто Дамаска обвинили в ритуальном убийстве священника и его слуги. Дело это, стало действительно резонансным. Капуцины распространили слух, будто пропавшие убиты евреями с целью использования их крови для выпечки мацы. Двое из арестованных умерли под пытками, один перешел в ислам, а еврейский парикмахер Соломон Негрин дал под пытками вынужденное признание в убийстве и оговорил других евреев. Власти Дамаска объявили это признание и обнаруженные останки жертв бесспорным доказательством вины евреев в двойном убийстве. Последовала новая серия арестов и жестоких пыток, дошедшая до того, что 63 еврейских ребенка были взяты в заложники с целью выпытать у их родителей место, где спрятана кровь жертв. Весьма активно в роли обвинителя выступал в «Дамасском деле» французский консул в Дамаске. (См. Jonathan Frankel. The Damascus Affair: ‘Ritual Murder’, Politics, and the Jews in 1840 (Cambridge University Press, 1997). Почти одновременно с делом в Дамаске евреи с острова Родос, также находившегося под властью Османской империи, были обвинены в 1840 г. в убийстве греческого христианского мальчика. По этому делу были арестованы десять евреев, включая главного раввина, которых подвешивали на крюках к потолку в присутствии европейских консулов.

«Дамасское дело», которое отождествлялось и с арестами на Родосе, вызвало волну погромов на Ближнем Востоке. Вместе с тем это дело, хотя оно, как и процесс по поводу убийства мальчика на Родосе, было вскоре прекращено и оставшихся в живых подсудимых оправдали, вызвало широкий резонанс во всем мире. В значительной степени события 1840 г. способствовали небывалому сплочению и солидарности евреев и стали толчком к созданию в 1860 г. первой постоянной организации помощи евреям во всем мире – Всемирного еврейского союза («Альянса»), который впоследствии возглавил французский министр и масон Кремье. «Впервые в истории Галута, – пишет по этому поводу Еврейская энциклопедия, – проявилось международное сотрудничество в деле, касавшемся евреев одной из стран мира. Впервые общественное мнение еврейства, выраженное выступлениями в прессе еврейских политических и финансовых деятелей и еврейской интеллигенции, единодушно и безоговорочно обличавшими гонения на евреев, оказало влияние на позицию великих держав в этом вопросе». (См.: КЭЕ. Дамасское дело).

Насчет «единодушно и безоговорочно» Еврейская энциклопедия погорячилась. Среди тогдашних евреев не было единства. Маркс, например, на события в Дамаске не отреагировал никоим образом. Даже известия о погромах в России (1881) не вызвали с его стороны никакой видимой реакции. Маркс писал о евреях с сочувствием лишь один раз, описывая в газетной заметке их бедственное положение в Иерусалиме. И, если уже упоминавшийся нами Мозес Гесс воспринял события в Дамаске и на Родосе, как призыв стать «провозвестником сионизма» и порвать с Марксом и его коммунизмом, то Лассаль увидел в них лишь доказательство рабской покорности евреев своей судьбе и их неспособность, даже нежелание отстоять свою честь и достоинство. Реакция – характерная для германского еврейства в период эмансипации. Именно во время дамасского судилища над евреями во взглядах Лассаля происходит радикальная перемена. Он обрушивается на свой народ: «Подлый народ, ты заслуживаешь свою судьбу. Червь, попавший под ноги, старается вывернуться, а ты лишь еще больше пресмыкаешься. Ты не умеешь умирать, разрушать, ты не знаешь, что значит справедливая месть, ты не можешь погибнуть вместе с врагом, поразить его умирая. Ты рожден для рабства». Его отторжение еврейства было настолько сильным, что он не стал участвовать ни в одной акции солидарности с евреями Сирии и Османской империи. Лассаль не просто начал отдаляться от еврейства. Это был кризис идентификации. Если раньше он хотел быть еврейским Мессией, то после Дамаска решил стать мессией рабочего класса и порвать с еврейским народом, подняться над еврейским вопросом и завоевать положение мирового лидера рабочих. 25 августа 1840 года он написал в своем дневнике: «Я хочу выступить перед немецким народом и перед всеми народами с пламенным призывом к борьбе за свободу». «Узкий», племенной идеал освобождения еврейского народа сменяется у Лассаля «великим» идеалом освобождения человечества, чему в немалой степени способствовало восстание ткачей на его родине, в Силезии (1844), в котором он увидел предвестье социализма. Именно тогда он окончательно пришел к выводу, что борьба за освобождение рабочих – передовое и важное дело, тогда как уравнение немецких евреев в правах – безнадежное занятие из-за врожденных пороков этого народа. Он писал: «Я вовсе не люблю евреев, даже вообще ненавижу их. Я вижу в них лишь крайне выродившихся сынов великого, но давно исчезнувшего прошлого». (С.Н. Дубнов «Новейшая история еврейского народа», т. 2, с. 314. Ростов-на-Дону. «Феникс», 1997). Когда Лассаль решил разорвать связи с еврейством, то написал матери, исполнявшей заповеди иудаизма, что еврейство представляет собой «самое совершенное уродство». (См. Leon Poliakov (Лев Поляков). The History of Anti-Semitism. Volume I: From the Time of Christ to the Court Jews. transl. by Richard Howard. University of Pennsylvania Press: Philadelphia, 2003).

Многие исследователи считают, что, если бы не ранняя гибель Лассаля (на дуэли), то именно он возглавил бы рабочее движение в Германии и во всей Европе. Поначалу их взгляды во многом совпадали. Как и Маркс, Лассаль в начале своей деятельности верил в идею исторической необходимости социализма. Но он не верил в то, что для этого необходима классовая борьба. В рабочем классе Лассаль видел не могильщика капитализма и буржуазии, а носителя чистой идеи государства как нравственного единства индивидуумов, воспитывающего человечество для свободы. Лассаль стал к концу жизни все дальше отходить от радикальных взглядов и, к неудовольствию Маркса и Энгельса, превратился из революционера в реформиста. Бредившие мировой революцией классики марксизма не могли простить «этому негритянскому еврею со славянской границы» его отказ от революционного насилия и диктатуры пролетариата. А тут еще действовал своего рода еврейский расизм. Дело в том, что Маркс, как европейский еврей-сефард[23]23
  Сефарды (сфараддим; ед. число сфарадди) – потомки евреев, изгнанных в 1490-х гг. с Пиренейского полуострова или покинувших его впоследствии, в XVI–XVIII вв.; этнокультурная общность, являющаяся частью еврейского народа. В настоящее время сефардами нередко называют (особенно в Государстве Израиль) всех евреев неашкеназского происхождения.


[Закрыть], ненавидел и презирал ашкеназов[24]24
  Ашкеназы (ашкеназим, ед. число ашкенази) – термин, обозначавший в средневековой еврейской литературе евреев, проживавших на Рейне, а затем во всех германских землях в целом. В последующем стал обозначать не только евреев Германии, но и всех евреев, являющихся по своему происхождению потомками еврейского населения Германии средних веков. Употребление термина «ашкеназское еврейство» для обозначения особой культурной общности, включающей общины Северной Франции, Германии и славянских стран, ранее известные как Эрец-Кна‘ан, зафиксировано уже в источниках, восходящих к XIV в. Этот термин применяется как определенное противопоставление термину сефарды, обозначающему еврейский культурный комплекс, сложившийся в Испании и Португалии. В отличие от сефардов, отношение которых к религии подверглось очевидному внешнему влиянию, ашкеназские евреи придерживались цельной несокрушимой веры. В XV в. и XVI в. центр ашкеназского еврейства переместился в Богемию, Моравию, Польшу и Литву. Употребление языка идиш стало отличительным признаком ашкеназских евреев. С XVII в. увеличивается численность ашкеназских евреев и значение их возрастает. После резни евреев и погромов, учиненных войсками Б. Хмельницкого в 1648 г., многие ашкеназы из Украины и из Польши рассеялись по Западной Европе, и некоторые даже пересекли Атлантический океан. Через несколько поколений численность ашкеназских евреев превысила число сефардов в странах Запада. В конце XIX в. в результате преследований началась массовая эмиграция ашкеназов из России в США. Именно тогда ашкеназские евреи добились подавляющего численного превосходства почти во всех общинах Европы, США, Австралии, Южной Африки и Эрец-Исраэль. Сефардское еврейство сохранило свое превосходство лишь в Северной Африке, Италии, на Ближнем Востоке и в странах Азии. Перед Второй мировой войной ашкеназское еврейство составляло 90 % от всего еврейского населения в мире. Истребление еврейского населения в Европе во время гитлеровской оккупации резко уменьшило число ашкеназских евреев и снизило их количественное превосходство. В Израиле ашкеназы составили (после нескольких волн алии) подавляющее большинство еврейского населения страны (к 1948 г. – около 85 %). В результате массовой алии из мусульманских стран, Болгарии, Греции и Югославии в конце 1940-х – начале 1960-х гг. доля неашкеназских общин (члены которых по большей части называют себя сефардами) в еврейском населении Израиля увеличилась к 1961 г. приблизительно до 40 %. К 1972 г. она составила около 50 %, а в конце 1993 г., после массовой репатриации более чем 400 тыс. евреев (главным образом ашкеназов) из Советского Союза и государств, образовавшихся после его распада, немного понизилась. В то же время чистокровных сефардов в Израиле гораздо меньше, около 8 % еврейского населения (250 тыс. человек) (КЕЭ, том 1, кол. 264–266).


[Закрыть] – евреев с Востока.

Главным условием реального воплощения свободы, согласно Лассалю, является власть большинства, основанная на всеобщем избирательном праве. Лассаль таким образом, допускал невозможную для коммунистов мысль: рабочие могут прийти к власти не путем революции, а в результате победы на демократических выборах. Он создал первое профсоюзное движение. Средством освобождения рабочих от нищеты и бесправия, от власти «железного закона заработной платы», обрекающего их на голод, Лассаль считал создание поддерживаемых государством ассоциаций производителей, в которых рабочие станут своими собственными нанимателями, что Маркс называл «мелкобуржуазной утопией». После того, как Лассаль предложил Бисмарку поддержку рабочих в обмен на введение всеобщего избирательного права, Маркс и его окружение заклеймили Лассаля, как «предателя» дела рабочего класса.

Взгляды Лассаля, – отмечают израильские историки, – приобрели широкую популярность среди рабочих, но вызвали жестокую критику со стороны Маркса и Энгельса, которые не ограничивались одной идейной полемикой и нередко прибегали к личным инсинуациям и даже антисемитским выпадам в его адрес (в частности в личной переписке). К.Маркс действительно никогда не упускал случая попрекнуть своего оппонента еврейским происхождением. И в этом, пожалуй, ничего нет необычного – известно, что самые большие антисемиты и юдофобы – это выкресты и мараны. А Маркс и был таким. В своих письмах он называет публициста М.Фридлендера «проклятым евреем», а Лассаля, «еврейчиком». В одном из его писем к Энгельсу читаем: «Бравый Лассаль взялся за философию…Мы все же посмотрим на эту вещь сами, и при непременном условии, конечно, чтобы от Гераклита не несло чесноком». Но главное, конечно не в этом. Маркс и его Союз коммунистов вели ожесточенную борьбу с Лассалем, как с основателем «Союза немецких рабочих», за лидерство в рабочем движении Европы. «Их борьба с «мифом Лассаля» в рабочем движении продолжалась долгие годы и после его смерти, однако выдвинутые им идеи и концепции перешагнули границы Германии и даже Европы и в модифицированной форме были унаследованы всей международной социал-демократией» (Евр. Энциклопедия. «Лассаль»).

Наблюдение верное. По окончании Первой мировой войны правое крыло германской социал-демократии, обосновывая свой национал – патриотизм и отказ от революции, провозгласило знаменитый лозунг «Назад к Лассалю!». Весьма близка по духу к лассальянству была и составленная в 1891 году Карлом Каутским «Эрфуртская программа», в которой не было понятия «диктатура пролетариата» и ориентации на революционную борьбу. В итоге, идеи Лассаля постепенно вытеснили идеи Маркса в германской социал-демократии и сделали их автора одним из идеологов современной Социал-демократической партии Германии, а в более поздние годы – и всего Социалистического Интернационала.

Большевики и их последователи в свою очередь осудили Лассаля задним числом и предали его взгляды революционному херему. По части ругани в его адрес Ленин со своими соратниками превзошли даже Маркса. Европейская социал-демократия была скопом зачислена в социал-предатели, а Лассаль провозглашен «агентом Бисмарка». Любопытно, что Троцкий к Лассалю относился куда более уважительно. «Если о Марксе можно сказать, что он был воплощенным сознанием неизбежности победы рабочего класса, – писал он в одной из своих статей, – то о Лассале можно сказать, что он был его напряженной волей к победе». Заметив преклонение Троцкого перед Лассалем, которого он как «последовательный марксист» не любил. Ленин подозрительно заметил, что в Троцком, «есть что-то нехорошее, от Лассаля». В годы борьбы с троцкизмом эту фразу переиначили и говорили, что от Троцкого, которого Ленин называл «Иудушкой», «попахивает Лассалем». Как известно, у большевиков тех лет такие определения попахивали расстрелом.