Текст книги "Пятое Евангелие. Явление пятистам"

Что такое часть.

Человек идет по улице. Видит одно здание, оно трехэтажное, желтое, другое девятиэтажное, серое, вот магазин двухэтажный, здесь высотка с пристройкой под кафетерий. Чтобы пройти мимо всего этого человеку не надо исследовать подробно, что продают в магазине, какое меню в кафе, кто строил, есть ли у организации, где они заказывали проект на это строительство, лицензия. Вся эта информация здесь есть, и она действует на прохожего, но он идет себе дальше. И конкретизирует только то, что ему надо.

Как писатель Иванов, который написал Глобус, Сердце Пармы и Золото Бунта. Его спрашивают:

– Зачем у тебя столько непонятного текста?

– Так вы можете это и не читать, – отвечает он.

– А зачем тогда писать?

Ответим здесь вместо Иванова. Затем, чтобы показать, что мы ВИДИМ НЕ ВСЕ. Если этот не очень понятный текст выбросить, то выбрасывается информация. Какая? Как минимум, что здесь что-то было. Это не пустое место. Например, кто-то куда-то ходил, возвращался, пытался определить степень запутанности последовательностей. Показывается то, что надо гармонизировать.

Это полстрофы, где написаны только по два первых слова в каждой строке, еще по два будут написаны потом. Если не сделать так, то и вообще ничего не будет написано. То, что уже сделано, фундамент-то каждый раз будет ломаться.

А самое главное, та часть текста, которая кажется не очень понятной, говорит, что и ясно видимые предметы, имеют на самом деле такие же ухабы. Целое тоже часть. И если это ясно видимое событие представить, как часть, то текст уже будет не очень представимым.

Ухабы показывают, что такое часть, чтобы потом целое не считать законченным событием, ведь оно тоже часть. Надо уметь скользнуть по ухабам и взять, заключенную в них информацию. И не обязательно это делать сразу. Можно и потом, в свободное от работы с хорошо видимыми образами время покататься на этой горке.

Это весело и приятно, но нужен некоторый навык, а главное понимание, что и развлечение – это тоже приличная работа. Будет очень весело, когда вам удастся прочесть строфу с половиной слов. Весело потому, что будет, наконец, понятно, что и любой хорошо видимый приятный образ – это строфа с половиной слов.

Ухабы – это предупреждение о плохой дорогое, имеющей гладкий, целый классический вид. Можно сказать, что это предупреждение о заминированной дороге. И такой гладкой заминированной дорогой является, например, по сравнению с Черным Квадратом Малевича, классический образ.

Кажется, я все-таки нашел 12-го Апостола. Информация всегда передается кем-то. В первом Евангелии это делает Апостол Матфей, во втором Марк со слов Апостола Петра, в третьем Лука со слов Апостола Павла, в четвертом сам Апостол Иоанн. Они присутствуют в каждом событии, как авторы. Значит, мы видим ТРИ времени: ДО распятия, время ПОСЛЕ распятия и БУДУЩЕЕ. Это ВРЕМЯ, когда ведется рассказ, время ПОСЛЕ ВОСКРЕСЕНИЯ.

Во время после воскресения послом, представителем, 12-м Апостолом сегодня является

ЧИТАТЕЛЬ ЕВАНГЕЛИЯ

Читатель сегодня посредник между павшими за воскресение Апостолами и Иисусом Христом.

Где есть разговор Апостолов, там всегда будет читатель.

Он третий.

21.04.06

Б. В.

P.S. Опять послесловие. Видимо, послесловие – это форма продолжения.

Легко ли было Иисусу

Легко ли было Иисусу идти на крест? Ведь он был сын Бога. Когда знаешь, что твой отец Бог, какие проблемы? Хоть на крест. За что же здесь упрекают Иисуса? Именно за веру. Тебе хорошо так делать, потому что ты верующий, а мы-то нет, если нас все пытаются просветить.

И это верно. Ему легко, потому что Бог Его Отец. Эту свою легкость, это своё право на веру Иисус и использовал, чтобы добраться до креста, где Он берет на себя неверие всех остальных. Действительно обычным, т.е. неверующим людям НЕВОЗМОЖНО САМИМ ПОВЕРИТЬ, что Бог есть. Люди не могут сами поверить, что Бог – это Бог не только Иисуса, но и наш Бог, наш Отец. Поэтому это делает за нас Иисус. Мы сами не можем поверить, и Он тащит нам эту веру Сам. Не сами люди, а Иисус перестраивает человека, делает его таким, чтобы вера могла войти в него. Припаивает человеку контакт, которым он может зацепиться за Бога.

Как сказал Иисус у Иоанна, что восходит к Богу своему, и Богу нашему, к Отцу своему, и Отцу нашему. Он и пошел на крест, чтобы мы не завидовали. Чтобы всем было легко. Бог думал, что люди, которых он создал, будут верить в него, но не вышло. А что сделано, то сделано, не вырубишь топором. Создан человек неверующий. Как оказалось. То есть такой человек, который сам себя считает богом. Ведь бог, думает он, ни в чьей помощи не нуждается. Зачем ему помощь, если он Бог?

А вот, значит, надо, поэтому Он и создал человека. И человек, чтобы быть подобным Богу, должен позвать себе помощника, должен принять это дополнительное приспособление необходимое для контакта с богом. Человеку придется осознать, что он состоит после воскресения не только из самого себя, но и из этого второго, из этой двери к Богу, что он – это он плюс Иисус Христос.

У Иисуса Христа были связи, когда он шел на крест, он думал, что эти связи с Богом ему помогут. Теперь эти связи есть и у других. Связи эти им тоже помогут. И неверующий может справедливо сказать про верующего:

– Ему легко, у него связи. С Богом.

А вот нам, что делать?

Да, действительно, это неравенство.

Фотография у Тивериадского моря

Петр же, обратившись, видит идущего за ним ученика, которого любил Иисус и который на вечери, приклонившись к груди Его, сказал: Господи! кто предаст Тебя?

Его увидев, Петр говорит Иисусу: Господи! а он что?

Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, что тебе ДО ТОГО? Ты иди за Мной.

Вот нужно рассмотреть эту фотографию. Я утверждаю, что на этой фотографии есть и Иуда. Следовательно, он тоже был на берегу Тивериадского моря. Более того, его и увидел Петр и удивился, что Иуда тоже тут. А Иисус ответил Петру, что это не должно волновать Петра, Иуда ему не конкурент, ибо находится в другом времени.

Иуда не ЭТОТ, он ТОТ, на ВТОРОМ ПЛАНЕ.

Иисус так и говорит: Что тебе ДО ТОГО?

Почему Петр видит Того, а не Этого? Почему они видят Иуду, а не ученика, который на вечери, приклонившись к груди Его, спросил: Господи! кто предаст Тебя?

Они видят и Этого и Того. Можно увидеть на фотографии их обоих. И ученика, который приклонился к груди Его, и спросил о предательстве.

Для пояснения рассмотрим аналогичную фотографию. Например, мы видим: Графа, Графиню, Сильвио, Выстрел, подполковника И. Л. П., Покойного Ивана Петровича Белкина и… – Кого еще не видно? Кажется, что не видно Пушкина. Но ведь все эти люди и есть он. Это одна последовательность событий, одна фотография. Но в принципе правильно, что Пушкина здесь не видно. Ибо Пушкин – это обложка книги. Только на обложке написано, что все это, все это Пушкин.

Но не конкретизированный Пушкин, вот просто Пушкин и все это самостоятельная фотография, конкретность, которой не будет видно в другом времени. Например, во времени подполковника. Поэтому ошибается и читатель. Он видит обложку и думает: это Пушкин. Если этому читателю возразить, что это не Пушкин, а Сильвио, то тот может и не согласиться.

– Ну где Сильвио? – спросит он, если написано Пушкин.

А надо ситуацию конкретизировать, перевернуть страницу. А перевернуть страницу это значит увидеть ТОГО, КОГО ВИДЕЛ Пушкин. Если на первом плане мы увидим Сильвио, то конкретизировав ситуацию мы увидим то, что видел Сильвио. А именно: Графа и Графиню.

На фотографии есть они все. Вопрос в том, КОГО МЫ ИЩЕМ? Все эти люди находятся в разных временах. Фотография эта сделана по теореме Ферма. Каждое следующее имя – это пометка на полях текста, где написано первое. Когда мы рассматриваем холст, картину художника, мы думаем, что все изображенные на холсте люди расположены в одном времени. Да, в одном по отношении к холсту, к Пушкину, но по отношению друг к другу они в разных временах. Например, Белкина не может не быть на фотографии, он, как какой-нибудь евангелист, является на этой фотографии автором этой фотографии. Но в событиях повести Выстрел непосредственного участия не принимает. Он находится на другом плане.

Детектив, Пуаро Агаты Кристи должен из всех лиц на фотографии выбрать одного. Читатель Евангелия от Иоанна на фотографии на берегу Тивериадского моря выбирает Иоанна. Именно он, по мнению многих, идет за Иисусом и Петром, именно он ученик, которого любил Иисус.

Это никак не получается. Иоанн – это один из сыновей Заведеевых. И на этой фотографии они оба изображены вместе. Именно, как там был тот-то и тот-то и сыновья Заведеевы. Они все были в лодке. В том бумажном кораблике, который сделала из времени Мария Магдалина. Формой, письмом здесь являются четверо, а содержанием, которое они несут семеро.

Зачем в этой ситуации говорить об Иоанне, который уже был упомянут, как один из сыновей Заведеевых, как о ТОМ, КОТОРЫЙ… и так далее. Иоанн здесь вообще ни при чем. На первом плане здесь другой. Иоанн здесь может быть упомянут только, как фотоаппарат. Говорится о человеке, который изображен на фотографии, сделанной учеником, который приклонился к груди Иисуса на вечери. И на фотографии предавший обозначен, как:

– Кто предаст Тебя?

Вот этого «Кто» и нашел бы на фотографии Пуаро. Он есть на этой фотографии, а чтобы увидеть его, надо, как Петр ОБЕРНУТЬСЯ. Что значит, перевернуть страницу. Там за образами, за изображениями Пушкина, Белкина, подполковника, Сильвио можно увидеть Графа. А если упомянуть Сильвио, как фотографа, то на фотографии будет один Граф, тот, «кто предаст Тебя?»

Знак вопроса я здесь продолжаю оставлять для того, что если дальше конкретизировать, то и тот, кто приклонился к груди Господа не однозначно Иоанн. Ибо во всех Евангелиях написано, что все спрашивали, кто предаст. А это значит и все видели предающего, и боялись, что это он сам, и ХОТЕЛИ быть этим первым защитившим Иисуса от киллера князя тьмы. Я хочу сказать, что приклонившимся к груди Господа мог быть не только тот, кто видел предателя, но и сам предатель. Скорее всего, все они приклонялись по очереди, когда задавали свой вопрос:

– Не я ли, Господи? – И обмакивали хлеб в блюдо. Они опускали руку в блюдо, а Иисус ВЫБИРАЛ.

– Не я ли? – И с кем-то из двенадцати Иисус опустил свою руку вместе.

Иуда погиб первым и увидеть его можно только посредством формулы: ученик, который приклонившись к груди Господа, спросил:

– Господи! кто предаст Тебя?

Даже не «спросил», а именно: «сказал». Ибо не в вопросе дело, не в содержании, а в форме: КТО-ТО ДОЛЖЕН ПРЕДАТЬ.

Кто-то должен был взять на себя это. И тот, кто взял – пребудет. И никого это не касается, потому что ученик этот пребудет, как Земля пребудет до Второго Пришествия.

Главное приключение, о котором здесь рассказано, это Этот, которого мы видим, состоит из Того, кого Этот видит. При увеличении предмета, который мы видим, мы увидим предмет, который видел первый предмет.

Петр сразу видит второй предмет, но называет его по первому. Почему так? Потому что этим вторым мог быть любой. И в принципе даже неизвестно, кто точно это был. Неизвестно точно, кто сыграл роль Иуды, зато известно, что в принципе все предали Иисуса. Он же сказал:

– Все вы соблазнитесь обо мне.

Это пророчество.

А как решили эту задачу УЧЕНИКИ ИИСУСА, я уже говорил. У них был меч Иисуса и после того, как Иисуса арестовали, они взяли этот меч. Меч, против которого оказалась бессильна даже преисподняя.

Петр видит сразу второго ученика, потому что первый – ЭТО САМА ФОТОГРАФИЯ. Только второй на ней изображен. Точно также, как лодка, сделана из четырех загнутых углов фотографии, на которой изображены семь учеников. Четверо – это носитель. Его не видно. Как не видно Пушкина в Повестях покойного Ивана Петровича Белкина. Но при желании увидеть можно. Можно увидеть всех, если знать, сколько всего человек было. Если знать, что Апостолов было двенадцать, то можно найти всех.

Кто больше

И сев призвал двенадцать и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою.

И взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им:

Кто примет одно из таких детей во имя Моё, тот принимает Меня; а кто Меня примет, тот не Меня принимает, но пославшего Меня.

Говоря про детей здесь и в другом месте, когда их к Нему не пускали, что таковых есть Царство Божие, он имеет в виду, что и Отец был ребенком. Более того, что Отец и сейчас ребенок. Он может и капризничать, быть ревнивым, опоздать на урок или прийти поздно с гулянья и так далее. А почему нет? Почему людям это можно, а Ему нельзя? Разве люди больше Бога? Разве они могут запрещать ему проспать, например, на первую пару? Очевидно, что нет. Принимаете Меня, значит, не Меня принимаете, а принимаете пославшего Меня. И хоть Он проспал на первую пару, Царство Божие Его. Поэтому, чтобы понять, какой Он, примите детей, и сами будете, как дети. А дети не видят ничего особенно в том, чтобы выбросить кашу на пол или опоздать на уроки.

Поэтому не им, детям, разрешили молиться, а Он, еще будучи ребенком, послал Сына Своего, чтобы Он научил людей молиться.

Пасха, 23.04.06

Часовой механизм распятия
Невинность, Явление Пятистам

Часовой механизм распятия – это рассказ о том, как надо объединить четыре Евангелия, чтобы не было противоречий в указаниях времен вынесения приговора Пилатом, начала распятия, времени наступления тьмы и смерти Иисуса Христа.

Невинное зачатие – это рассказ о том, что невинное зачатие было необходимо для создания принципиально другого человека. Человека, который будет верить в Бога. Человека с механизмом веры. Роль Святого Духа в невинном зачатии.

Явление 500 это явление всем предыдущим поколениям, то есть это не просто явление мертвым, но это оживление мертвых.

Часовой механизм распятия

Предполагается, что изменения в процессе распятия происходят каждую стражу. А это три часа.

В древности, как день, так и ночь делили на три части, но во время Иисуса Христа принято было подразделение на четыре части или стражи.

Распределение дня и ночи

 
Ночные стражи:
первая – от 6 до 9 час. вечера,
вторая – от 9 до 12 час. ночи,
третья – от 12 до 3 час. ночи,
четвертая – от 3 до 6 час. утра.
 
 
Дневные стражи:
первая – от 6 до 9 час. утра,
вторая – от 9 до полудня,
третья – от полудня до 3 час,
четвертая – от 3 до 6 час. вечера.
 

В Евангелиях имеются следующие указания на изменения, происходившие во время распятия Иисуса Христа.

У Матфея:

– От 6-го часа тьма была до часа 9. Умер предположительно в 9. Кончается время Закона, и завеса в храме рвется НА-ДВОЕ.

По Марку:

– В 3-м распяли, в 6 началась тьма по всей Земле, и продолжалась до часа 9. Разрывается НА-ДВОЕ завеса в храме. То же умер в 9.

От Луки:

– В 6-м сделалась тьма и продолжалась до часа 9-го. И померкло солнце, и завеса в храме разодралась по средине.

По Иоанну:

– Иисуса повели на крест в 6-м часу.

Это единственное противоречие. В других Евангелиях в 6-м часу началась тьма, а здесь Его только еще повели в 6.

Значит, надо прояснить, откуда берется эта 6-ка у Иоанна. И надо понять, откуда берется тьма днем.

Ясно, что одна дневная стража, т.е. три часа, заменяется ночной стражей, ночными тремя часами. Происходит перестановка отрезков времени. Как это было в реальности? Если взять все 24 часа пятницы, то можно видеть, что пятница, как и любые другие сутки, делится на 6 часов ночи, потом два раза по 6 часов идет день, а потом опять идут 6-ть часов ночи.

Сейчас я не буду рассматривать ни время ареста, ни время суда первосвященников. Единственно, что мне надо, это узнать, как три часа из ночи попадают в день.

Я сейчас представлю схему, которая удовлетворит все утверждения по временам. Будет видно, как три часа тьмы с 6-го до 9-го часа будут зажаты секторами света. Ведь говорится, что тьма «наступила», а потом «продолжалась». Значит, в 9 тьма кончилась, дальше опять был свет. И до наступления тьмы в 6 тоже был, значит, свет.

Рисунок пропеллера идет чуть ниже

Рассмотрим круг времени с 0 часов, т.е. с 12 ночи до 12 часов дня. Это ровно половина суток. 6-ть часов тьмы и 6 часов света. Здесь идут подряд две ночные стражи, потом две дневные. А нам надо, чтобы получился пропеллер. То есть свет, тьма, свет, тьма.

Матфей выходит на сцену и начинает свой рассказ о распятии. Он продолжается 12 часов. Следующий евангелист Марк слушает этот рассказ три часа, потом девять часов рассказывает свою историю Луке. Евангелист Лука слушает рассказ Марка три часа, потом шесть часов рассказывает свою историю Иоанну. Иоанн за три часа успевает, и прослушать, и рассказать свою историю опять Матфею.

Для Марка артист Матфей, а сам он находится в зале, он зритель. Как только появляется Лука, так зал, где сидел Марк сам становится сценой. Появляется Иоанн и зритель Лука сам направляется на сцену. А для Иоанна зритель Матфей.

Чтобы все получилось время на сцене и время в зале должно идти по-разному. Только тогда наблюдатель успеет, и прослушать рассказ предыдущего евангелиста и сам рассказать свою историю.

Значит, время Матфея идет по модулю 12. Время Марка по модулю 9, Луки – 6, а время Иоанна идет по модулю 3. Именно поэтому считается, что Евангелия от Матфея, Марка и Луки более-менее похожи, дополняют друг друга, а Евангелие от Иоанна стоит особняком. Просто в Евангелии от Иоанна, где время идет по модулю три, все действия остальных Евангелий скрыты между 6-ой и 9-ой. Ведь весь 12-ти часовой круг времени Матфея у Иоанна заключен в эти три часа между шестеркой и девяткой.

Верхние два круга относятся к предыдущей странице, где написано о принципиальной возможности переноса тьмы в свет. Круг, где были два сектора тьмы вместе и два сектора света рядом, превращается в пропеллер, в цикл, где тьма и свет чередуются.

Круги распятия

Четыре круга. У одного сектор темный, у другого два, у третьего три, и у Иоанна весь круг темный.

У Иоанна нет тройки! А шестерка и девятка находятся рядом. То есть у Иоанна тьма начинается сразу после отмашки Пилата, что Иисус осужден. И тьма эта начинается в шестом часу и продолжается до самой смерти Иисуса, то есть до девятого часа. У Иоанна это 12 часов, но Матфей видит эти 12-ть часов всего три часа. Именно поэтому в рассказе Матфея появляется темный сектор. Это тьма Иоанна распространяется ПО ВСЕЙ ЗЕМЛЕ. То есть распространяется со сцены в зал. И заполняет не только сцену, но и весь зал. Но весь зал – это только три часа от двенадцати часов Матфея. Три сектора у него остаются светлыми.

У Марка три часа тьмы занимают уже половину круга. Тьма и свет у него по модулю шесть. И распятие начинается ровно в середине света. 3 часа начала распятия это центр света.

У Луки модуль света уменьшается еще в два раза и равен 3. Зато модуль тьмы будет равен девяти. Тьма занимает три сектора. И у Иоанна свет исчезает. Тьма по модулю 12 занимает весь его модуль три.

Таким образом, тьма от Матфея постепенно, через Марка и Луку, распространяется на всю Землю Иоанна. Потом рвется занавесь. И сцена и зрительный зал меняются местами. Время идет назад. И следующие двенадцать часов тьмы становятся светом. Тремя часами света у Луки. Тьма по модулю двенадцать в модуле девять занимает только три части, одну часть теперь занимает свет.

У Марка свет и тьма занимают по половине круга.

Таким образом, движение тьмы, то есть изменение модуля тьмы можно изобразить как: 3,6,9,12. А свет 9,6,3. Можно тоже начать с 12-ти. Или наоборот. Все зависит от того, что в чем будет находиться.

Значит, на рисунке мы ясно видим, что 6 часов у Иоанна можно сказать уже находятся на том свете. Почему можно считать, что это уже происходит на ТОМ СВЕТЕ? Потому что у Иоанна уже нет вообще света. У него нет и тройки начала распятия.

Все время распятия занимает 30 часов. 12 Матфея, 9 Марка, 6 Луки, 3 Иоанна.

А видно это должно быть, как 12 часов. Тогда это будет 3 часа Иоанна, 6 Луки, но 3 из них общие с Иоанном, то есть всего пока будет 6. Потом 9 Марка, но 3 общие с Иоанном и Лукой, то всего только плюс три. И 12 Матфея состоят из девяти Марка, состоящего из шести Луки, который состоит из трех Иоанна. В общем, плюс только еще три. Всего получается 12.

Сколько же прошло НА САМОМ ДЕЛЕ времени? Хороший вопрос. Все дело в том: а какой на него нужен ответ?

Каждый евангелист внутри себя жил все равно 12 часов. Значит, все вместе они прожили две суток, 48 часов.

Я просто хочу сказать, что три дня, о которых говорил Иисус, что он будет распят и через три дня воскреснет, можно легко найти. Именно три дня по 24 часа каждый. Смотря, какую точку отсчета имел Он в виду. Но всегда это будет временем четырех евангелистов и двенадцати Апостолов.

Значит, Иисус умирает у Иоанна в 3-м часу, потому что весь круг времени у него состоит из 3-х часов. Этот третий час наступает с 6-ти до 9-ти. То есть Он умер в девятом. Можно считать и по Иоанну, что Иисус умер в 6-м часу. Если считать не из 12 часов, как мы сейчас делали, а из 24. Тогда круг будет равен не трем часам. А шести. И, следовательно, время с 6 до 9 кончится, когда кончится 6-ой час.

В 9-м, но также в 3-м часу время кончится у Матфея.

В одном месте я прочитал, что тьма началась с трех часов пополудни. Что это значит, если написано в той же книге, что на Голгофу прибыли в 9 утра?

Везде тьма начинается в 6, а здесь в 3. Как же они считают? Ведь тот, кто так считает, ни о какой относительности счета не пишет. Получается, что целых три часа на Голгофе готовились к распятию. Странно.

Тем не менее, если узнать, с какого места считают, можно из предложенного механизма объяснить любую цифру. И 3, и 6, и 9. Самое важно было понять, как распятие в 3 у Марка получается из 6, когда Иисус находился еще у Пилата. На рисунках это ясно видно. Как получается дневная тьма тоже понятно.

Везде одна и та же посылка: время квадрата и время куба измеряются разными модулями. Это раз. И два это то, что модули пересекаются, накладываются друг на друга. То есть Ферма и Диофант не просто находятся в разных временах, а это два разных модуля. Два разных отрезка времени, в которые умещаются 12 часов.

Думаю, что Эдем был утерян не потому, что был уничтожен один модуль, а потому, что ИСЧЕЗ ПЕРЕХОД из одного модуля в другой. Эдем – это не время, а переход из одного времени в другое. Самое невидимое место. Получается, что человеку уже было предопределено вылететь на Землю. Ведь переход, Эдем, должен быть из откуда-то в куда-то. Правда, может, было место по лучше. Не на Землю изначально вел Эдем. А куда?

Еще раз поясню, как надо считать. Кто-то делает за 12 часов 12 столов. Если эти 12 находятся внутри модуля 9, то значит, другой человек делает эти 12 за девять часов. Он делает уже не по три, а по четыре стола за один сектор. И по модулю 9 столов уже будет 16. Но если модуль девять находится внутри модуля двенадцать, то сделано будет только девять столов. В этом случае человеку надо не девять часов для изготовления 12 столов, а наоборот, он делает только девять столов за 12 часов.

Взаимоотношения светлых и темных частей – это взаимоотношение времени слушания рассказа и времени рассказывания рассказа. Т.е. времени нахождения в зале и времени пребывания на сцене. Т.к. каждый и слушает, и рассказывает, то деление на рассказчика и слушателя это взаимоотношения евангелистов между собой. Кто из них слушатель, а кто рассказчик относительно друг друга?

Напр., как получить, чтобы один сектор был равен не 3-м часам, а 4-м? Матфей, напр., делает за 12 часов 12 столов, за 3 часа 3 стола. А Марк за 9 часов делает 12, т.е. у него сектор будет равен 4. И, следовательно, за 12 часов он сделает 16 столов. Это число глав у Марка. У Луки глав 24. И у него сектор должен быть равен 6. Он делает за 6 часов столько, сколько Матфей за 12. А за 12, соответственно 24. Что надо сделать, чтобы 12 Матфея превратить в 28? Здесь надо уже его Евангелие, его круг составить из других кругов.

Одна часть может быть равна 1. Напр., у Луки три темных части равны 3 часам, т.к. у Иоанна вся темная часть равна 3 часам. Следовательно, оставшаяся четверть это 1 час. Но это четверть у Луки является светлой частью, а светом может быть и 3, и 6, и 9. И получим, у Матфея три светлых сектора по 9 и один темный это час. Получится 28.

Если сложить три светлых части Матфея, считая их по 6, как светлые части у Марка, то получим 18. А темная часть – это тройка Евангелия Иоанна. 21 глава в Евангелии от Иоанна. Все в этом счете основано на одном приеме. Напр., у Марка светлая часть по модулю 6 это три часа, а т.к. часов все равно 12 за эти 6 часов, то эта светлая часть равна не 3, а 6. А светлая часть у Луки равна 1 части, следовательно, 6 это и 1. И т. п. Все это не просто комбинация цифр, это отношение одних частей одного Евангелия с другими частями других Евангелий. Всю эту сумму цифр можно свести к… 17.

А я думал к 18 это сведется, к 153 рыбам, к 9-ке, то есть к числу человека. Нет, значит, это все-таки 17. Что бы это могло значить в данном случае? Весы, зажатые между Девой и Скорпионом. Это значит, что союз Человека с Богом – это Мадонна с Младенцем, это Иисус Христос. Именно это и означает цифра семнадцать. Центр Ноева Ковчега.

Время в результате распятия было разорвано и вновь связано в результате воскресения. Но только совсем по-другому.

Попробуем все-таки насчитать те 3 дня, о которых говорит Иисус, что Он воскреснет через три дня после распятия. Напр., 30 часов это 12 часов пятницы плюс оставшиеся 12 пятницы, плюс 24 часа субботы и 6 часов воскресения. 30+12+24+6 = 72.

Двое суток, 48 часов уместится в круге, где каждый сектор будет равен 12 часам. Ведь по модулю 3 каждый час равен 4.

Значит, повторяю, сектор (1/4) описывается одним кругом, круг четырьмя.

Для того, чтобы появилась белым днем тьма, необходимо, чтобы один слушающий и рассказывающий был полностью темным.

Каждое изменение в процессе этого дня приводит к изменению модуля времени. Не знаю, как было с моментом ареста в Гефсиманском саду, но отмашка Пилата, что Иисус приговорен, это точно точка изменения времени. Это было или до, или после 6-го часа. Потом распятие в 3-м, тьма в 6-м, смерть в 9-м часу. Девять – это число человека, это расстояние, которое человек проходит от мира до гроба.

Повторю еще раз, как все было.

Каждое Евангелие состоит из рассказов всех четырех Евангелистов. Это ясно. Они по очереди входят в зал, как опоздавшие каждый на три часа после предыдущего члена жюри. И каждые три часа все новые члены жюри сами становятся актерами. С помощью четырех евангелистов весь мир становится театром. Все его четыре угла загибаются и становятся письмом, СООБЩЕНИЕМ. То есть Благой Вестью, ЕВАНГЕЛИЕМ.

Как и у Пушкина в ответе Макферсона Джонсону фраза рвется пополам без точки. Без прямого обозначения перехода слов героя в слова автора. При этом переходе меняется течение времени, то есть меняется модуль. Двенадцать часов умещаются последовательно в девяти, шести, трех часах. Время рассказчика, того, кто сцене уменьшается 12, 9, 6, 3. Это светлая часть. А время слушателя, темная часть, увеличивается. Это 3, 6, 9, 12.

Доля героя, Того, Кто на Кресте в процессе распятия превращается в точку. У Иоанна его уже не видно. Иисус умер, видны только слушатели.

Чтобы воскреснуть Герой должен превратиться в Автора.

Конкретно:

У Матфея модуль двенадцать его рассказа делится на модуль девять собственно рассказа и на модуль три слушателя. Девять – это свет, а три это тьма.

У Марка модуль двенадцать делится пополам. Шесть рассказ и шесть часов слушателя. Но сам модуль времени Марка уже не двенадцать, а шесть. Значит у него три – три.

У Луки время рассказчика уменьшается до модуля три, а время слушателя увеличивается до девяти. Получается странная вещь. Модуль Луки по отношению к Иоанну девять, а по отношению к Матфею три.

У Иоанна модуль света равен нулю. А это то же самое, что и двенадцати. Ведь тройка Иоанна, полная тьма, движется к полному свету, к Матфею.

Не случайно в Евангелиях пишется не три, шесть, девять, а в третьем, в шестом, в девятом. Время движется.

И еще раз объясняю время смерти. Написано, что Он умер в девятом часу. В девять. Но это и в три, так как все время у Иоанна равно трем часам, с шести до девяти. По Марку время в шести до девяти занимает половину всего круга. Значит, можно считать, что Иисус умирает в шесть часов. Ну а в девять Он умирает у Луки. Так как темная часть здесь занимает три четверти круга. И в двенадцать Иисус Христос умрет у Иоанна, потому что его время это двенадцать часов продолжающиеся три часа. И в три Он умирает у Матфея. Здесь темный сектор занимает одну четверть двенадцатичасового времени.

Иисус умрет и в 3, и в 6, и в 9, и в 12 двумя способами! И потому что ВСЁ время кончится в 3, в 6, в 9, в 12. И потому, что время С ШЕСТИ ДО ДЕВЯТИ кончается в 3, в 6, в 9, в 12 соответственно у Матфея, Марка, Луки, Иоанна.

Остается все-таки не совсем понятным место по эти три дня до воскресения. За эти полтора дня происходит столько изменений, что кажется, время может сильно увеличиться.