Текст книги "Пятое Евангелие. Явление пятистам"

Опять здесь главная посылка, что времена после Воскресения связаны. А если они связаны, то даже, если о некоторых событиях не говорить, и не показывать их, эти события никуда не исчезают, а продолжают существовать.

Поэтому событие – это событие в одном времени, а в другом будет два события, а третьем будет третье событие. И все это вместе – одно событие. Вот третий рассказ:

– Среди дня на дороге я увидел, государь, с неба свет, превосходящий солнечное сияние, осиявший меня и шедших со мною.

– Все мы упали на землю, и я услышал голос, говоривший мне на Еврейском языке: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Трудно тебе идти против рожна.

– Я сказал: Кто Ты, Господи? Он сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь;

– Но встань и стань на ноги твои; Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе,

– Избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя,

– Открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными.

В этом третьем рассказе Павел объединяет себя с сопровождающими. Он не говорит, как в первых двух событиях:

– Я упал на землю. – И Иисус не говорит здесь:

– Он упал на землю. – Здесь уже написано:

– Все мы упали на землю.

В этом третьем рассказе уже все вместе:

– Иисус, Павел и сопровождающие.

А быть вместе они могут, только находясь в роли Павла и в роли Иисуса Христа. Просто так-то ведь в двух временах, как все знают, находиться не получится. Чтобы и зрителем быть, и за кулисы попасть и посмотреть на рассказ секретного агента. Камилла Палья просто не знала, что существует такой способ:

– Быть и автором, и героем произведения.

За что хотели убить Павла? Одни за одно, другие за другое.

Вот именно за то, что про одних было сказано, что они никого не видели, а другие увидели только свет, но ничего не слышали. Не слышали, потому что были только ослеплены светом, а никого не увидели.

Одни хотели убить его за веру в Христа, за Воскресение, а другие за объяснение Воскресения. Ведь что говорит Павел во втором рассказе?

– Я Иисус Назорей. – Каково?! Это было слишком для своих, для сопровождающих. Ведь они, как сказано, видели только половину события. Слова автора, находящиеся в другом времени, они не слышали. Всё-то событие пишется по-другому:

– Он сказал мне:

– Я Иисус Назорей.

Одни хотят убить его за первую часть, то есть за слова Иисуса, за то, что, мол, Иисус существовал и существует после смерти. Ну, если говорит, значит существует. А вторые за то, что и сейчас Он может существовать на земле. За то, что кто-то может присвоить себе Это Имя.

Вопрос о том, как это происходит, никого не волнует, потому что всей схемы в первом и втором рассказах никто, кроме Павла и не видит. Одних ослепляет свет, а других глушит гром.

Тут можно заметить, что и Павел до третьего рассказа не всё видит. А именно: мнения сопровождавших никто не спрашивает. Как я уже говорил, они в этих рассказах похожи на горы, о существовании которых можно судить только по отраженному звуку, по эху. В первом рассказе. И по отраженному свету во втором.

Думаю, после этого научного пересмотра понятий пространства и времени никто не скажет так прямо, что, мол, существуют взаимоисключающие противоречия в трех рассказах о встрече Апостола Павла с Богом, и что это значит неправда.

Думаю, теперь никто не скажет, что Апостол Павел, как Джемс Камерон поступил плохо, потому что в третьем рассказе не сделал сноску, не сказал ничего про Ананию, который передал Павлу слова Бога. Напоминаю еще раз почему:

– Все три рассказа это один рассказ. Одно событие, но в разных временах. Доказательство, что они, эти разные времена существуют? Это не вера, и не гипотеза. Это факт. Мы исследуем подлинник: Книгу перед нами. Можно назвать это и верой. Вера, как факт. Факт перед нами. Но, как написано, сопровождающим, в конце концов, удается попасть за кулисы.

Теперь, я думаю, многие уже поняли, что Апостол Павел в очередной раз сказал всю правду. Правда, в помощники ему пришлось позвать, и тоже не в первый раз, Альберта Эйнштейна. Авторитетное имя. Хичкок многих не прошибает. Говорят, он сам ничего не понимает.

Про Эйнштейна сказать такое побоятся. Хотя смелых людей много. Говорят, что и Эйнштейн зря придумал свою относительную теорию. Раньше было лучше. А теперь стало ничего непонятно. И даже вся физика развалилась. Но ведь так и написано, что старый храм должен быть разрушен.

(Добавить фразу Иисуса Христа, что Он пришел для того, чтобы не мир принести в этот мир, а войну.)

P.S. Хорошо. А как весело-то будет писать про географию! Сколько кладов можно найти будет. Всё ведь не там зарыто, где кажется! Ведь никто до сих пор не верит, что Галилея находится в Декаполисе. Точнее, многие знают, но не верят. Вроде бы очевидно, да не видно.

Поэтому продолжаем исследование реальности. А это необходимо, потому что, кто не верит, что Галилея находится в Десятиградии, тот, как ни крути, не верит в Воскресение.

Они говорят, что Библия не знает географии. Как про Хичкока некоторые говорят, что он не знает жизни, когда показывает жителя одной области, говорящим на диалекте совсем другой области, где говорят совсем не так.

Следующее противоречие. С географией пока отложим. Я ее боюсь. Я касался этого противоречия уже не раз. Теперь придется добить его до конца. Александр Мень пишет:

«Каждый ребенок в Иерусалиме должен был знать Иисуса в лицо! А тут вдруг оказывается, что решительно никто Его не знает и не узнал бы, не будь Иуды».

Но ведь Иисус был в Иерусалиме всего несколько дней; да и раньше Он появлялся в столице на короткое время, а в периоды праздников туда стекались сотни тысяч людей. Стражники, которые были посланы схватить Иисуса, могли вовсе не знать его в лицо. К тому же дело происходило ночью и требовало поспешности.

«Только накануне весь народ приходил слушать Христа, первосвященники и книжники искали случая втихомолку, „не при народе“ схватить его. А тут вдруг оказывается, что „весь народ“ против Христа и требует Его казни».

Во-первых, выражение «весь народ» относится не к многочисленному населению Иерусалима, а к кучке людей, подстрекаемых архиереями. Во-вторых, это не «евангельское противоречие», а свидетельство крайнего непостоянства толпы, примеров чему мы находим в истории множество. Часто народ с тем большим ожесточением обрушивается на своего недавнего героя, чем восторженнее превозносил его перед этим.

Александр Мень называет противоречия, о которых рассказано в этих двух приведенных отрывках поверхностными. Он говорит, что чаще всего такие противоречия выдуманы тенденциозной критикой, чтобы вызвать недоверие к Евангелиям.

К сожалению, или к счастью, но противоречия, которые назвал здесь сам же Александр Мень, реально существуют. Наблюдение, приведенное Александром Менем, имеет отношение к истине не больше, чем на пять процентов. Он замечает, что фокусник увеличивает размер рамки в реальном показе фокуса по сравнению с той рамкой, которую фокусник показывал отдельно, предварительно. Но это ничего не меняет. Ибо Иисус всегда действует по приведенному Им же правилу: Он усиливает наплавленное на Него враньё. Подставляет вторую щеку.

Как в Евангелии от Матфея, в разделе «Подкуп нагробной стражи». Иисус сам распространяет клевету против Самого Себя! Ведь Он же диктует текст Евангелия Апостолу, о том, что Он не Воскрес, а это ученики ночью подкупили стражу и украли Его. Точнее, это первосвященники и старейшины подкупили воинов, чтобы они сказали, что пока они спали, ученики унесли Его.

Я специально говорю так неточно, чтобы показать, что всё это говорит Сам Иисус, это Его слова. Он как бы, да нет, без как бы, говорит:

– Вот Я столько чудес совершил перед вами, столько всего рассказал, что мир, в котором трудно жить, предстал для вас прекрасным. Вы сами это признали, даже захотели быть распятыми по правую и по левую сторону от Меня. Но вот вам утверждение, которое:

– И пронеслось слово это между Иудеями до сего дня.

Не Воскрес! Так чему вы верите? Воскрес или украли? Иисус Сам вводит эту провокацию, чтобы отделить званных от избранных. Он спрашивает, каковы бы ни были помехи, неужели вы не увидите очевидного? Ведь не тенденциозные критики выдумали следующий текст, а сказал его Сам Иисус:

– Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять меня;

– Каждый день бывал Я с вами в храме и учил и вы не брали Меня; но да сбудутся Писания.

Аргумент, что народ изменчив это только уловка, чтобы сбить с пути. Да, народ изменчив, но не просто так. В данном случае изменение мнения народа можно пояснить следующим примером. Человек утром подходит к машине, а она не заводится. Ну, вчера же вечером заводилась. Человек начинает крутить и крутить стартер. Давай, заводись.

– Только вчера ведь заводилась, – говорит он.

Бесполезно. И Иисус знает, что бесполезно, ибо Он точно знает, что случилось: у этой машины ночью сняли мотор. Она не заведется. Они уже не поверят. Вот так вот.

Не просто так утром человек встал с похмелья и вдруг перестал верить тому, чему верил еще вчера. Произошло какое-то событие. Железный факт. Он загородил от народа веру. И факт этот непростой. В том смысле, что это не просто дезинформация. А это такой факт, который не загородит веру от верующего в Воскресение.

Я уже говорил раньше, но повторю еще раз, каким образом Иисус подставляет вторую щеку в эпизоде подкупа нагробной стражи. Иисус распускает слухи о воровстве Его Тела из гроба. Но словами старейшин, первосвященников и воинов. Но ведь ученики действительно похищают Его из гроба. Только не из того, наружного, а из подземного, из царства мертвых. Я еще раз повторяю, что события После Воскресения – это Рассказ о Воскресении.

Ученики в роли Ангелов, юношей в белых одеждах и так далее тащат Тело Иисуса наверх. Я так думаю, что сначала они же спускают Его вниз, а потом поднимают наверх.

Так и здесь, Иисус каким-то образом компрометирует Себя. Пока я не знаю как, но в этот раз придется узнать. В принципе это компромат Раскольникова. В последний момент Иисуса заставляют признаться в каком-то подлом преступлении. Ему некуда деваться. Ведь Он пришел, чтобы взять на Себя ВСЕ! грехи человеческие.

Поэтому Он не может отказаться и от этого последнего греха. О чем и извещают ВЕСЬ народ. Именно поэтому этот «весь народ» возмущен. Какой-то грех перекрыл в глазах народа все проповеди Иисуса. Он печален по этому поводу, но говорит:

– Но да сбудутся Писания. – Они не поняли, что Он взял на Себя их грех. В этом весь смысл.

И сыновья Заведеевы последовали Его примеру, взяли на себя грехи разбойников, в качестве которых и были распяты вместе с Иисусом. Всё просто, надо только найти тот грех, который взял на Себя Иисус. Текст из Библии. Марк. Это было тогда, когда, оставивши Его все бежали:

– Один юноша, завернувшись по нагому телу в покрывало, следовал за Ним; и воины схватили его.

– Но он, оставив покрывало, нагой убежал от них.

Кто этот юноша? Раньше я думал, что один из учеников Иисуса, который по договору с другими учениками должен был быть опознан Иудой, как Иисус. Для того, чтобы спасти Самого Иисуса от казни. Этот ученик должен был надеть одежду Иисуса, потому уже успел раздеться. Но одеться не успел, Иисус сам забрал одежду этого ученика, чтобы быть в ночном саду опознанным, как этот ученик Иудой.

Ведь Иуда должен был показать на этого ученика, что он и есть Иисус. Тут могут быть разные комбинации с этим переодеванием. Важно, что Иисус предстал перед судом в роли другого. Того, чей грех Он и взял на себя. Здесь, как в детективе или триллере. Каждый знает о событии только какую часть. Впрочем, причем тут детектив? Мы только что рассмотрели противоречия в событиях с Апостолом Павлом. И здесь также. Иуда сказал:

– Радуйся, Равви! – Что он имел в виду? Думаю, что он хотел сказать тому ученику, который предстал в роли Иисуса, точнее, должен был предстать, что, мол, радуйся, ты спасаешь Учителя.

А если это был какой-то другой человек, то кто он. Как говорится, на всех разбойников-то вроде не хватает. Кто бы это мог быть? Надо подумать. Здесь же решается и противоречие с опознанием. Нужно было соблюсти формальность. Как это сейчас делается в сериалах. Кто из троих? Об этом спрашивают очевидца. Ведь здесь все думают о своем. Кто нужен первосвященникам? Им нужен реальный Иисус, но с грехом другого человека.

Сам-то Иисус безгрешен. Им надо было показать народу греховную сторону Иисуса. Иначе народ, действительно не будет кричать против Него. Противоречие замечено очень правильно. Точнее, это противоречие и ввел Сам Иисус. Об этом и договорился Иуда с первосвященниками и старейшинами.

Поэтому и необходимо формальное опознание: ведь Иисус будет в роли другого человека. Темнота, поспешность действительно нужны. Но конечно, не потому, что можно иначе запутаться и взять не того, а именно для того, чтобы! взять не того. На самом-то деле Того, но для окружающих это могло вызвать сомнение: ведь Иисус не в своем костюме.

С другой стороны, Иуда и другие ученики, возможно Петр и Иоанн, договорились, что вместо Иисуса реально будет другой человек. Но в чьем костюме он будет?

Очевидно, он должен быть в костюме того человека, который в итоге оказался голым. Тогда непонятно, зачем он, этот человек, раздевался? Так бы и шел в своей одежде. Можно предположить, что сам Иисус, разгадав план своих учеников, раздел этого ученика, чтобы выступить в Гефсиманском саду в его роли. Не зря написано, что три раза Иисус находит своих учеников спящими. Он просит их бодрствовать. И просит Отца пронести эту чашу мимо.

– И говорит: Авва Отче! Всё возможно Тебе; пронеси чашу эту мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты.

Душа Его скорбит смертельно. Так он сказал Петру, Иакову и Иоанну. Душа скорбит от того, что Он будет распят, как злодей. Как написано:

– И к злодеям причислен.

Также Иисус беспокоится, что ученики обманут Его, и один из них будет распят вместо Него. Иуда будет опознавать из этих четверых. Все вроде понятно, но нет конкретного преступления, которое показали народу. Что это могло быть?

Возможно, первосвященники и старейшины обвинили Иисуса перед народом именно за то, что Он, будучи в чужом костюме, хотел, чтобы вместо Него распяли, например, Петра? Ведь именно для этого и проводись опознание в саду, чтобы все увидели, что Иисус был не в своей одежде. Разве это не позор?

Позором уже считается просто переодевание. Например, и стар и млад знает про Керенского только плохое, только потому, что про него во всех учебниках написано, что он бежал, переодевшись в женскую одежду. Вечный позор ему! А ведь даже не говорится, что Керенский хотел кого-то подставить.

Получается, что противники переиграли Иисуса в подставе. Иисус и молил Бога, чтобы Тот пронес эту чашу подставы мимо. Иначе не получается. Ведь Сам Иисус сказал, что за вчерашние проповеди народ бы не стал его хулить.

Для идеологов да, достаточно того, что Иисус разрушает их идеологию. Именно за это они хотят распять Его. Но народу эти проповеди нравятся! Поэтому нужна сцена в Гефсиманском саду. Какой еще, понятный народу грех они могли вменить Ему, я не знаю.

Иисус потому и в обиде на народ, что после всех Его чудес и прекрасных проповедей, они могли подумать, что Он может подставить другого вместо Себя на казнь.

А ведь такие слухи, что распят был другой ходят иногда и сейчас. Повторяю, не в людях дело, это провокация Самого Иисуса. Во что вы можете верить – в то и верьте. И к тому же это правда. Ведь Иисус не просто так был причислен к злодеям. Он же действительно был распят, как Другой. Не как безгрешный Агнец, а как Тот, Кто понес все грехи человеческие.

По-моему, всё ясно. И зачем нужно было опознание Иисуса перед арестом, и почему подстава перечеркнула все проповеди Иисуса.

Народ, как в случае с Апостолом Павлом, увидел только половину события. Гамлета он узнал, а Смоктуновского, совершившего это чудо – нет.

Он принимает на себя их грех, а они говорят Он грешник. В этом вся логика тут.

Кстати, становится понятно, почему Петр отрекается от Иисуса. Он все еще в трансе после провала их комбинации, и по инерции всё хочет сказать:

– Это не Иисус. Я не знаю Этого Человека. – Ведь опознание-то оказалось в пользу первосвященников!

– Но ведь написано же, – скажет кто-то, – что Петр отрекся от Иисуса, потому что испугался.

Ответ здесь простой: об этом только что и шла сейчас речь. Слух, распускаемый первосвященниками, что Иисуса унесли из гроба, соответствует истине. Только унесли Его из другого гроба, из подземного. Иуда указал на Иисуса, но ведь он думал, что указывает на другого человека.

Апостол Павел говорит, что сопровождавшие его слышали голос, но никого не видели, а потом говорит наоборот, что свет видели, но голоса не слышали. Но говорит эти разные вещи из разных мест. В первый раз говорит вообще не он. И получается, что говоря противоположные вещи описывает реальную картину мира после Воскресения.

Одним текстом в Библии записано несколько утверждений. И что очень важно, связанных между собой утверждений. Может, Петр и испугался. Но также верно, что он готов был быть распятым вместо Иисуса, за Иисуса Христа.

Ужас, который в Евангелии испытывают все, не только Апостолы, но и сам Иисус, хорошо описан Достоевским в Преступлении и Наказании. Там становится ясно, почему все кричали: распни Его! Но для этого есть другое Эссе.

Хорошо, когда верят так, как Александр Мень. Не имея аргументов, он просто начисто отказывается верить, что в Библии есть противоречия. И правильно.

Я так не могу. Я, можно сказать, вхожу в транс, когда вижу противоречие. У меня даже начинают дрожать руки. Как у гончей собаки, наверное, дрожат лапы, в предвкушении погони за зайцем. Я сразу знаю, что за ним стоит истина. И не просто истина, а прекрасная истина прекрасного мира свободы. Как сказал Карл Поппер, если нет противоречий в тексте, то в нем нет и истины.

Нужно добавить. Народ может кричать против Иисуса еще и потому, что некоторые, а может быть, и многие, могли думать в тот момент, что это вовсе и не Иисус. Ведь подстава неизбежно распадается на два варианта: Иисус хотел кого-то подставить вместо Себя на суд, но у Него, благодаря Иуде, ничего не вышло.

А второй вариант, что Ему это удалось. Народ хотел, чтобы распяли самозванца. Тогда и первосвященники будут правы, говоря:

– Он богохульствует! – Ведь они знают, что перед ними кто-то другой, на которого по их заданию указал Иуда. Этот-то уж точно не воскреснет и с креста не сойдет. Это другой.

Таким образом, народ «не узнает» Иисуса по двум причинам. Одни думают, что это Иисус в роли ДУ. Не будем пока применять ДУ, чтобы не усложнять связь с Евангелиями, где использованы эти буквы. Лучше снова начну. Одни думают, что это Иисус в роли ученика. Значит, хотел подставить этого ученика вместо себя на суд.

Другие считают, что это ученик в роли Иисуса. И тогда его тоже надо распять за наглость. За то, что этот ученик хочет, чтобы они, народ считал этого ученика Сыном Божьим. Народ думает, что ему вместо хлеба подкладывают камень. Ночь в саду, это опознание в Гефсиманском саду и породила эти слухи, равные в аналогии воровству мотора у машины.

Возникает вопрос:

– Можно ли было на самом деле завести машину? Ведь на самом деле мотор на месте. Это была сфабрикованная иллюзия воровства мотора. Просто сцена в саду, проведенная специально для народа. Просто дезинформация. Опять получается то же на то же. Раньше народ был изменчив, а теперь стал глуп. Этого не может быть, потому что этого не может быть в Библии.

Нет, все на самом деле. Это такая же иллюзия, как иллюзия, субъективное мнение Павла, что люди, шедшие с ним, свет видели, но ничего не слышали. Ведь как было на самом деле до этого рассказал Сам Иисус, что никого не видели, а голос слышали.

Как было рассказано, нельзя сказать однозначно, как было «на самом деле», потому что в одном времени происходит одно событие, а в другом два. Все зависит от точки зрения. Всё событие описывается не одним, а несколькими эпизодами. Одно наблюдателя, усвоенное им, а другое отчужденное.

Всё понятно. Осталось сделать последний штрих. Как в эпизоде с воровством Тела Иисуса из гроба, что и соответствовало в итоге реальности. Ведь Воскресение действительно произошло. Так и здесь. Вроде бы аналогия получается такая: что и реально распяли не Его. Другого. Кого? – вот в чем вопрос. Другого. Но и Его.

Здесь все дело в том, что никто не знает еще о двойном человеке. Это должно произойти только после Воскресения. Как и написано. Иисус спрашивает учеников, видели ли они Отца. Но они отвечают, что откуда, конечно, не видели. А Иисус отвечал ученикам, видевший Меня, видел и Отца Моего.

«Я не один, потому что Отец со Мною».

Также написано:

– Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? – Иисус кричит это в самом конце распятия. Не будем сейчас рассматривать вопрос о том, зачем Отец оставил Сына. Но можно думать, что произошло это именно в эти последние минуты Распятия. Значит, Отец был вместе с Ним. Значит и распяли Их вместе. Отца в роли Сына или Сына в роли Отца. Получается, что часть народа не узнала не только Сына, которого слушали каждый день в храме, но не узнали и Отца. А ведь именно за нарушение законов Отца хотели распять Сына.

Если иметь в виду, что был все-таки распят и кто-то из учеников в роли Иисуса, то нужно больше фактов, больше конкретных противоречий. Это был или Петр, но мы пока не понимает, каким образом, или Иуда. И тогда ясно, что были убиты одновременно две ипостаси Иисуса.

В Библии написано, что Иуда умер раньше. А в Физике написано:

– События, одновременные для одного наблюдателя, могут быть неодновременными для другого!

Как я уже говорил, Библия Физику не изучала, Библия физику создавала.

Так завелась бы машина, если бы народ поверил Иисусу сегодня, как верил вчера? Вот как вход в банковское хранилище могут открыть только двое, так и здесь их должно быть двое. Они должны вставить свои ключи каждый в свой замок. Один справа двери, другой слева. И повернуть эти ключи одновременно. Тогда только дверь откроется. Вот в Евангелии от Иоанна и бегут к гробу двое. ДУ и Петр. Один, как молния, другой, как гром. Но открыть гроб могут только вместе. Надо повернуть его одновременно в двух космических кораблях, движущихся друг относительно друга со скоростями близкими к скорости света.

Следовательно. Чтобы поверили необходимо Воскресение. Когда и возникает связь между временами.

Далее, противоречие о мире и войне. Разрушение, потом объединение. Необходимо разрушить, чтобы объединить.

Лучше другое противоречие. Это:

1. – Не думайте, что Я пришел нарушить Закон. – И:

2. – Вино молодое вливают в новые меха.

Александр Мень говорит:

– Сущностью Закона, согласно учению Христа, являются две заповеди: о любви к Богу и к ближнему. Многочисленные же обряды позднего иудейства, так называемые «предания старцев», Он рассматривал как второстепенные, а порой даже затемняющие дух Закона.

Получается, что Иисус не нарушает Закон, потому что Законом Он называет только Новый Закон, который существовал и раньше, но просто не был так акцентирован, как в Новом Завете. Противоречия нет, потому что его просто нет. С этим нельзя согласиться. Принципиально нельзя согласиться. Ведь Иисус сам вводит это противоречие словами:

– Не думайте, что Я пришел нарушить Закон. – Это значит, что думать так можно. Можно думать, по словам Иисуса, что Он нарушает Закон.

И теперь, что очень важно: если Сам Иисус так говорит, то ОБЯЗАТЕЛЬНО этому существуют основания. Не заблуждения ума, а ФАКТЫ!

Факты нарушения Закона должны быть. Это раз. А два это значит, что новое, молодое вино, другое содержание изменит форму, старую форму. Изменит таким образом, что старая форма станет новым мехом.

Иисус никогда не говорит, что нарушает, потому что старый Закон уже не работает. Он всегда тащит старый Закон за собой. И это центральная мысль. Он хочет обязательно связать новое со старым. Почему? Потому что Он и пришел не для того, чтобы уничтожить старое, а чтобы СПАСТИ старое. Не новых людей создать, а старых спасти. В этом весь смысл.

Для того, чтобы сделать это надо просто создать Новый Мир, в котором старые стали бы новыми. Значит, они должны просто воскреснуть.

Решить это противоречие, значит показать механизм, как это происходит. Я уже не раз говорил, что старое меняется, не меняясь. Это как в физике бывает, новые открытия не отрицают старых, а показывают старые утверждения, как частный случай. Здесь также. Просто идет углубление Закона.

Например, когда ученики Иисуса в субботу едят зерна пшеницы, Он не говорит, что суббота – это просто древнее предание, и никакого практически значения не имеет в новом времени. Все как раз наоборот. Он обновляет старый мех. Он обновляет субботу.

– В то время проходил Иисус в субботу засеянными полями; ученики же Его были голодны и начали срывать колосья и есть.

– Фарисеи, увидевши это, сказали Ему: вот, ученики Твои делают, чего не должно делать в субботу.

Далее за Ним следят, будет ли Он исцелять в субботу.

– И вот, там был человек, имеющий сухую руку. И спросили Иисуса, чтобы обвинить Его: можно ли исцелять в субботы?

– Он же сказал им: кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ея и не вытащит?

– Сколько же лучше человек овцы! Итак, можно в субботы делать добро.

В чем дело? Почему фарисеи считают, что Иисус настолько сильно нарушил закон, что совещаются и ищут способ погубить Его? Иисус не разъясняет идею субботы. Он просто говорит, что так, например, делал Давид. Когда Давид был голоден, то ел хлебы предложения в храме. И второй пример Иисуса, что люди сами так делают, когда единственная овца в субботу падает в яму. Они же спасают ее.

Эти примеры Иисуса могут показаться просто оправданием. Может быть, фарисеи и не искали бы Его погибели, если бы Иисус не сказал ужасные для них два предложения.

Первое:

 
– Но говорю вам, что здесь Тот, Кто больше храма;
 

Второе:

 
– Ибо Сын Человеческий есть господин субботы.
 

Это уже не оправдание, это уже Новый Закон. Новый, потому что ЗДЕСЬ! господин субботы.

Эта невиданная аргументация и приводит к противоречию. Фарисеи не верят Его словам, что Он пришел соблюсти Закон. Точнее, не соблюсти, а исполнить. Не подчиниться Закону, а рассказать, что Закон свойственен человеку, и поэтому сделает человека свободным.

Чтобы доказать, что Иисус не нарушает Закон субботы, надо разобраться, что такое суббота. Ведь этот Закон завещан людям Богом. Сам Бог почил в субботу. По-русски это воскресение.

Если Бог считал, что в седьмой день работать нельзя, то конечно, фарисеи возмутятся, когда Праведник! делает такое нарушение. Хотя Иисус и приводит два примера, что, мол, не Он первый, и не Он последний делает это, фарисеи улавливают разницу. Ведь слово фарисей не является синонимом слова дурак, а это синоним слова ученый. Они понимают, что Иисус делает правилом то, что до сих пор было исключением!

В этом все дело. Раньше нарушали Закон и каялись. А теперь, оказывается, не надо каяться! Человек свободен! Я – сказал. Красота.

Бог считал, что в субботу нельзя работать потому, что в этот день работает автоматически программа, заложенная в предыдущие шесть дней. По-видимому, так. Именно вмешательство в седьмой день означает отсутствие веры. Почему? Потому что нарушается признак веры. А признак этот пишется так:

– Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний САМ будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы.

Седьмой день – это именно завтрашний день. Верующий не заботится о нем, а отдает эти заботы Богу. Как и отмщение. Ибо понимает, что сам не может и до локтя достать.

Не надо ни о чем волноваться, потому что это день моего рождения. Сегодня мне все прощается, все можно. И в футбол можно играть с Васькой. А ведь обычно говорят, что с этим Васькой водиться не нужно. Это к добру не приведет. Можно покататься на мопеде. Можно сделать новую рогатку. Хотя и старая еще не сломалась. Сегодня праздник, и это счастье. Нет проблем. А ведь так-то проблемы всегда есть. И главная из них: забота о завтрашнем дне.

А сегодня день счастья. Праздник. Праздник, который бывает раз в год. Бог дает чаще – раз в неделю.

И вот фарисеи совещаются, как погубить Иисуса за то, что он хочет лишить их этого еженедельного счастья. Бог хотел в этот день ходить в парк, встречаться там с человеком, стрелять вместе в тире, пить газировку, есть эскимо, пить пиво с волбой, играть на бильярде, кататься на че… прошу прощенья, колесе.

Никому не приходит в голову, что Иисус пришел не просто для того, чтобы нарушить эти еженедельные встречи, этот еженедельный праздник, а сделать его таким, как рассказал о нем Эрнест Хемингуэй, чтобы это был:

ПРАЗДНИК, КОТОРЫЙ ВСЕГДА С ТОБОЙ

Уже не надо будет ходить по выходным друг к другу в гости из Западного Берлина в Восточный и обратно. Уже не будет больше демаркационной стены.

А кто в это поверит, вот так, просто? Как сказал Хемингуэй, чтобы так написать о Париже, нужно время. И время это равно времени Распятия. Они не верят, что Иисус пойдет на это. Более того, что очень странно, узнав, что он пойдет, не дать ему этого времени.

Уже здесь видно, что Иисус нарушает субботу ради вечной субботы, ради Царствия Небесного.

Иисус не нарушает субботы, потому что суббота и была задумана не как еженедельные встречи в парке отдыха, а как СВОБОДА.

Это завет Свободы, а не завет контакта. Это не завет связи человека с Богом, а завет Жизни Вместе.

Это видно и по логике. Ничего неделанье в субботу это частный случай права на ошибку в этот день рождения. Права, о котором говорила поэт Искренко. Она бы сказала:

– Нет, можно.

Можно то, что в обычные, рабочие дни, нельзя. Именно это и делал Иисус, когда лечил в субботу.

Почему же фарисеи не увидели этой логики? Ученый понял бы, что пассивный отдых является частным случаем отдыха, который может быть и активным.

Их неверие в этом случае лишний раз подтверждает, что написанное в Библии не относится к какому-то, чьему-то недопониманию. Фарисеи не верили в то, чего действительно и не может быть. Не может быть на Земле. Они, как я уже говорил, поняли, именно поняли, что дело не в праве на ошибку. Не в исключении из правила. Это бы они приняли. Как понимали, что можно вытаскивать баранов из ям по субботам. А вот сделать ПРАВИЛОМ исключение нельзя! Ибо за правила отвечает Бог, а за исключения человек.