Текст книги "Уфолог"

9. Встреча старых друзей

Данович остановил свою неприметную бежевую «десятку», не доехав с полквартала до приземистого двухэтажного здания старинной постройки, расположенного на юго-западной окраине Москвы. Здание обнесено высоким каменным забором, из-за которого виднелась только зелёная железная крыша с мансардными окошками, да верхушки молодых кедров. Над крышей возвышалась огромная тарелка спутниковой связи. Ворота, так же, как и крыша, выкрашены в зелёный цвет. Табличка на воротах извещала о том, что собственность самая что ни на есть частная, и вход-въезд на территорию строго запрещён. Под табличкой изображение свирепого цепного пса. На каменной прямоугольной колонне слева от калитки ворот торчала кнопка звонка, а вверху фиолетово мерцал холодный глаз видеокамеры.

Данович нажал кнопку, отошёл на метр от калитки и подмигнул видео глазу. Замок на калитке должен разблокироваться сигналом, переданным ему компьютером после того, как изображение человека, стоящего у калитки, поступит в базу данных и будет сверено с изображениями лиц, допущенных к посещению этого секретного объекта. Через три-четыре секунды замок щёлкнул, и калитка приоткрылась. Данович привычно шагнул во двор, охранник в камуфляже вышел из стеклянной сторожки.

– Куда? – коротко спросил он.

– В двадцать шестой, – так же коротко ответил Данович.

Дворик перед домом с зелёной крышей был маленький и ухоженный. Данович частенько бывал здесь, и всегда – зимой ли, летом – дворик был чист, строг и параден, как демобилизующийся срочник. За три года, в течение которых он ни разу не посещал этого заведения, здесь ничего не изменилось. Узкая автомобильная дорога шириной в одну машину вела к дому и огибала его кольцом. Прямые и ровные пешеходные дорожки были посыпаны хрустким ярко-оранжевым гравием и окаймлены побелёнными поребриками. Вдоль забора – молодые кедры, словно солдаты, застывшие по стойке «смирно», охраняющие царящие здесь тишину и покой. По краям невысокого мраморного крыльца сидели на задних лапах два гипсовых льва с добрыми, сглаженными непогодой мордами.

Предъявив дежурному офицеру пластиковую карточку со своей фотографией и кодовым номером, Данович поднялся на второй этаж, прошёл по правому рукаву коридора до конца и остановился перед дверью с номером 26.

Кабинет принадлежал начальнику спецподразделения ФАЭТ, старому боевому товарищу Дановича подполковнику Черемных Зиновию Андреевичу, хотя теперь уже, наверное, полковнику…

Хозяин кабинета вышел из-за массивного стола и двинулся навстречу. Одет он был в серый гражданский костюм, внешность имел вполне заурядную – лицо неприметное, округлое, с небольшими оспинками, глаза серые, широко расставленные под белёсыми короткими бровями. Губы тонкие, их уголки слегка подняты кверху, даже когда он не улыбался. Но теперь он улыбался и был явно рад встрече. Роста Черемных был высокого, но чуть ниже Дановича.

– Рад, что ты снова в строю, Дантист, – сказал он, раскрывая объятья. Друзья обнялись.

– Здравствуй Зинка, – сказал Дантист, слегка отстраняясь и рассматривая лицо друга. – Ты нисколько не изменился. Разве что немного поправился. Или мне кажется?

– Да нет, ты прав, зажирел. Физической нагрузки маловато.

– Полковник?

Зинка кивнул:

– Год уже… Садись, – Зинка усадил Дантиста на мягкий кожаный диван. – Кофе? Или…

– Только не кофе! – воскликнул Дантист, зная, что секретарш в этом здании нет, и никогда не было, а если его друг лично брался заваривать кофе, то получалось нечто ужасное.

– Тогда по чуть-чуть.

– А как же твои принципы – с утра ни грамма?

– А… – Зинка махнул рукой. – Излишняя принципиальность, как правило, однажды перерастает в ослиное упрямство. Да и причина больно уважительная – снова работаем вместе.

Он извлёк из встроенного бара бутылку армянского коньяка, два пузатых бокала и блюдце с тонко нарезанным лимоном, припорошённым корицей и сахаром, поставил на хрупкий стеклянный столик, разлил коньяк по бокалам. То, что тонкие лимонные кругляшки не подсохли и не скукожились, говорило о том, что Зинка выпивку планировал и приготовил закуску к коньяку недавно, специально к приходу.

– Будем! – Зинка поднял свой бокал.

– А куда мы денемся? – ответил Дантист, чокаясь, и улыбнулся.

Зинка засунул в рот лимонный пластик, а Дантист закусывать не стал, полез в карман за сигаретами.

– Стой! – остановил его Зинка. – У меня тут подарок от Скифа.

Он снова подошёл к бару и вытащил блок сигарет знакомого ядовито-жёлтого цвета, на ходу снял целлофановую обертку и протянул блок Дантисту. Дантист распечатал пачку, вытащил сигарету и, не прикуривая, понюхал.

– Понятно: Скиф в Джамалтаре. – Дантист не спрашивал, но Зинка кивнул:

– Уже третий месяц. Это его вторая командировка в Джамалтар. Первая длилась полгода, и эта будет не короче. Сейчас в Джамалтаре работы много. Мы думали, что после Басмангалея там мир и покой воцарится. Ни фига подобного!

– Зинка! – укоризненно сказал Дантист. – Я же не на Луне всё это время жил. Газеты читаю, новости по телевизору смотрю.

– Да это я так, наболело. Помогаем, помогаем этим… – Черемных едва удержался, чтобы не ругнуться, – выполняем чуть не все их просьбы, а они очередную революцию устроят и все наши потуги – псу под хвост… С Аристократом встречаешься? – неожиданно спросил он.

– Редко. А ты?

– Бывает. Он же, кроме бизнеса своего, и поручения Агентства выполняет, наших бойцов тренирует. Ты же знаешь: бывших шпионов не бывает… Но, как говорится, на вполне легальной коммерческой основе… Ну, а у тебя как? Как Ольга?

– Я один. Ольга ушла.

Дантист произнёс эти слова спокойным ровным голосом, и на лице его ничего не отразилось, но Зинка понял, что вопрос он задал зря.

– Прости, – сказал он.

– Да нет, ничего. – Дантист закурил. – Из этой затеи всё равно ничего не могло получиться… А как твоя дочурка?

– Растёт. Через неделю два годика исполнится.

– На кого похожа? На тебя?

– Слава богу, на маму. – Зинка снова наполнил бокалы. – За нас?

– За нас всех: за нас с тобой, за Скифа, за Аристократа.

– И за Чудака.

– И за Чудака, – согласился Дантист. – За всех живых.

Они чокнулись и выпили.

– Теперь о деле, – сказал Зинка. – Я изучил все материалы, но, может быть, у Карачаева есть что-то новенькое? Давай поступим так: ты расскажешь мне всё, что вам удалось выяснить за последние два дня, то есть за прошедшие выходные. А я дам тебе послушать одну очень интересную запись, которую я поднял из материалов совершенно другого дела, но выяснилось, что она напрямую касается дела «Уфолог».

Дантист затушил окурок и принялся рассказывать. Собственно, рассказывать было нечего. Кроме того, что комбинезон «инопланетянина» был пошит на немецкой швейной фабрике по заказу того самого лурпакского инвестиционного фонда, ничего другого выяснить не удалось. Местонахождение Вошкулата по-прежнему оставалось неизвестным. Содержимое контейнеров, отправленных Гошей Дистенфельдом в лабораторию БВР, находилось на исследовании, но результатов пока не было. Файлы из главного лабораторного компьютера Степного университета были удалены очень профессионально. Гоша вторые сутки не отходил от компьютера, пытаясь их восстановить, но пока безрезультатно. Что касалось загадочного сто двенадцатого элемента, то над ним работали специалисты из ФАЭТ, и если и была какая-нибудь информация, то её Дантист мог узнать только от самого Зинки.

А Черемных развёл руками: спецы Агентства по этому вопросу тоже пока безмолвствовали. Орешек оказался твёрдым. Пока было установлено совершенно точно лишь одно – неизвестный элемент не является изотопом какого-нибудь другого элемента, входящего в периодическую систему Менделеева и имеет, скорее всего, внеземное происхождение. Находится ли он на поверхности Земли, либо в её недрах, в свободном состоянии или входит в состав какого-нибудь соединения, непонятно. Короче говоря, на разгадку тайны сто двенадцатого элемента требовалось время.

Зинка поставил диск на прослушивание и тоже задымил джамалтарским табачком.

По качеству записи было понятно, что она осуществлена с помощью электронного жучка с поэтическим названием «опавший лист клёна», активирующегося дистанционно и самоуничтожающегося через десять минут записи. Собственно, записей было две, и произведены они были в разное время, а потом объединены на одном диске. В первой записи собеседников было двое. Разговор вёлся на немецком языке.

– Из вашего доклада, Йозеф, следует, что Малыш скорее мёртв, чем жив. Я сделал правильный вывод?

Голос говорившего показался Дантисту знакомым. Очень знакомым. Едва заметный акцент, родным языком говорившего был, скорее всего, английский. И хрипотца в голосе, по-видимому, этот человек злоупотреблял курением. Если бы качество записи было хоть чуточку лучше, Дантист бы его узнал.

Йозеф: Естественно, вы, шеф, сделали правильный вывод. Но я и не пытался скрывать своё мнение по поводу молчания Малыша. Мы с Малышом знакомы уже более тридцати лет, что называется, с младых ногтей. Я знаю его семью, крошку Эльзу, ребятишек – Чака и Кассандру. Внуки Малыша по моим коленям ползали. Я знаю, как Малыш дорожит ими. Он никогда не предаст свою семью, а, стало быть, и интересы Фонда.

Шеф: А кто говорит о предательстве? Кроме предательства и смерти существуют и другие варианты. Малыш может быть лишён связи по причине своего нахождения в казематах российских спецслужб.

Йозеф: Этот вариант исключён.

Шеф: Почему?

Йозеф: А на основании чего его могут взять? Легенда у него стальная – уфолог-международник. Действует не по своей инициативе, а по программе, утверждённой премьерами России и Лурпака. Документы подлинные, не фальшивка. Малыш облазил все аномальные зоны западной и центральной части российского государства. Два года уже там, и всё шло гладко. Если бы даже взяли, то давно бы выпустили. Нет оснований.

Шеф: Ну что ж… логично… Значит, от Малыша нет известий уже месяц?

Йозеф: Тридцать шесть дней.

Шеф: Есть ещё один вариант…

Йозеф: Весь – внимание.

Шеф: Если Малыш нашёл то, что искал, то в месте находки может отсутствовать связь. Об этом предупреждали наши головастики.

Йозеф: Да, но тридцать шесть дней – слишком много. Вполне можно было выйти из района радиомолчания и сообщить о находке.

Шеф: Малыш увлёкся.

Йозеф: Я не встречал более уравновешенного человека, чем Малыш. Прежде всего – выполнение работы, в соответствии с инструкцией, а уж потом азарт и оттяжка. Нет, шеф, я убеждён: только смерть не позволила Малышу послать сообщение о том, что он жив, и продолжает поиски.

Шеф: Тогда каковы могут быть причины его смерти. Возраст? Несчастный случай?

Йозеф: Малыш уже не молод, это так, ему за семьдесят. Но, думаю, всё же дело не в возрасте. Малыш был бодрым стариком. Более вероятно второе предположение.

Шеф: Несчастный случай?

Йозеф: Именно. По данным синоптиков, по тихоокеанскому региону прошёлся мощный тайфун. Много бед натворил. Русские назвали его Земфирой. Свои поиски Малыш осуществлял в последнее время именно там – в аномальных зонах востока России. Время прохождения тайфуна совпадает с прекращением сеансов связи.

Шеф: Как бы то ни было…

Йозеф: Брут как раз находится в Айзенбурге. Он успешно прошёл первый этап программы. Готов к применению.

Шеф: (со смешком) Йозеф, я рад, что у меня есть такой умный и расторопный сотрудник, как вы, но нельзя так явно демонстрировать шефу свой ум и свою расторопность, это тактически неправильно.

Йозеф: Я просто стараюсь хорошо делать свою работу, шеф.

Шеф: Молодец. Единственное для меня утешение, что пока я генерирую идеи. В частности, задание готовить замену Малышу вам дал я…

На этом первая запись заканчивалась, но после короткой паузы начиналась следующая. Теперь на плёнке было три голоса: уже знакомый прокуренный баритон «шефа», голос его расторопного сотрудника Йозефа и третий, в котором Дантист сразу узнал голос профессора Вошкулата, услышанный им при просмотре видеописьма, сделанного в Собачках. Вошкулат говорил по-немецки правильно, но с ужасным акцентом.

Шеф: Итак, господин Брут, Вы стали известным уфологом, чем, не скрою, весьма нас порадовали. Мы даже не надеялись на такой результат.

Вошкулат: Стать уфологом проще, чем геофизиком, господин…

Шеф: Называйте меня Куратором.

Вошкулат: Имея определённый багаж знаний, которым обладаю я, господин Куратор, можно стать кем угодно. Уфологом легче всего.

Шеф: И тем не менее…

Послышался щелчок, и слышимость резко ухудшилась.

Йозеф: Я уже вкратце обрисовал Бруту ситуацию, которая сложилась в Фонде из-за потери связи с нашим агентом. Насколько я смог уяснить, принципиальных возражений у Брута нет.

Шеф: Вот и замечательно.

Йозеф: Но у него есть к вам вопрос, шеф. Вопрос, касающийся финансирования его деятельности.

Вошкулат: Не только финансирования, но и материального обеспечения. Ведь…

Снова раздался щелчок. Запись оборвалась.

Зинка пояснил:

– Жучок был плохо закреплен под столешницей. Он оторвался и был раздавлен чьим-то ботинком.

– А это не…

– Нет. Просто накладка. У нашего человека не было времени качественно закрепить жучок перед началом беседы… Узнал того, кто назвался Куратором?

– Пытаюсь вспомнить… А ты узнал?

Зинка горестно вздохнул:

– Мне не нужно вспоминать голос этого человека. Я давно слежу за его деятельностью. Он появился в Лурпаке три года назад. Это… – но Дантист не дал Зинке назвать имя, вспомнил сам.

– Берг! – обрадованно произнёс он. – Ян Берг. Глава службы безопасности независимой Берберры.

– Он самый, – подтвердил Зинка. – Только я не пойму: чему ты радуешься? Берг – хитрая бестия. Он очень опасен.

– Потому и радуюсь. Тогда, в Городе Будущего, нам не удалось переиграть его. Надеюсь взять реванш.

Зинка расхохотался во весь голос, но смеялся он по-доброму, без издёвки и сарказма. Отсмеявшись, сказал:

– А ты всё тот же, Дантист. Я очень рад. А в том, что мы можем поквитаться с Бергом, я тоже не сомневаюсь.

– И поквитаемся. Какую должность в Фонде занимает Берг? Насколько мне известно, директор этого Инвестиционного Фонда некий Франц Куц. Финансовый директор Иахим Мелецки. Коммерческий…

– Можешь не перечислять, – остановил Дантиста Зинка. – Не сомневаюсь, что ты изучил списки сотрудников Фонда и досье на каждого. Все эти люди – пустышки. Они занимаются легальной деятельностью Фонда. Истинным руководителем является Йозеф Вайнштейн, тот, кто участвует в обеих беседах. А Берг вообще не сотрудник Фонда, он инспектор тайной спецслужбы Лурпака. У него десятка полтора подобных Фондов и коммерческих фирм. Берг, как челнок, мотается из одной фирмы в другую и осуществляет контроль над шпионской деятельностью этих организаций. Встречи с руководителями фирм и агентами происходят чаще всего в кафе, и носят спонтанный характер, заранее не планируются. Поэтому наши люди пишут всё подряд – всё, что удастся. А потом ненужное отсеивается и передаётся в архив. Записи, которые мы сейчас слушали, были сделаны почти год назад.

– И целый год пылились в архиве, – укоризненно заметил Дантист. – Но вы хоть пытались установить личность Малыша?

– Тебе ли не знать, Дантист, что одной рукой за два интересных места не ухватишь. Я тебе больше скажу: первая запись и неудачная вторая друг с другом не связывались. Разговоры эти велись в разные дни. Из второй записи, если её не рассматривать вкупе с первой, и не обладать некоторой дополнительной информацией, вообще что-либо понять невозможно. А про Вошкулата мне совершенно ничего не было известно, он по моему ведомству не проходил… Что поделаешь – нет в наших подразделениях нормального обмена информацией. Да и… – Зинка махнул рукой, – супостаты лезут со всех сторон, как саранча. Тут уж не до тотальных проверок всех один раз промелькнувших агентов. Ну, узнали мы, что у Йозефа Вайнштейна был агент Малыш, ну, погиб он при невыясненных обстоятельствах. Так и хрен с ним…

Дантист с недоумением глядел на Зинку. Его боевой товарищ, в некотором роде учитель и наставник, старший по должности и по званию, не раз вправлявший ему мозги за вольнодумство, будто оправдывался перед ним, перед рядовым (правда, элитным) секретным агентом. Оправдывался не за себя, а за тот бардак, который царил не где-нибудь в районном отделении внутренних дел, а в одной из самых серьёзных и могущественных государственных организаций – Федеральном Агентстве Эффективных Технологий.

– Ты прав, Зинка, – успокаивающе сказал Дантист, – хрен с ним, с этим карликом. Его прах уже год как удобряет щедрую дальневосточную землю. Давай лучше версию выстроим, и подумаем, как нам Вошкулата разыскать.

– Давай. Ты строй, а я тебя остановлю, если будешь ерунду молоть.

– Поехали! – Дантист закурил новую сигарету из подарочного блока. – Вошкулата вербуют либо в Лурпаке, либо здесь, в России – не суть важно. Вербуют два года назад. Подловить по большому счёту профессора не на чем – учёный-геофизик, довольно значимая фигура, но от государственных секретов далёк, репутация не подмочена. Одинок – ни жены, ни детей. Скорей всего, купили. На симпозиуме в Крафте он уже действующий оплачиваемый агент, которому дано первое задание – переквалифицироваться в уфологи. Вопрос: зачем? Ну, это понятно – для того, чтобы он легально посещал зоны аномальных явлений и искал в них то, что интересует его хозяев. То есть всё, что может в дальнейшем работать на экономику Лурпака…

– Стоп! – перебил друга Зинка. – Что значит – всё?

– Ты «Пикник на обочине» Стругацких помнишь?

– Не уверен…

– Там об одной такой зоне. В ней находили множество необычных непонятных штучек. Некоторые на первый взгляд совершенно бесполезны, а некоторые… В общем, агенты Фонда «Энергия, как, впрочем, и других фондов, тащат всё, что им под руки попадётся – образцы породы, артефакты, информацию о необычных явлениях природы – а учёные потом разберутся… Но вернёмся к Вошкулату. Учитывая его специализацию, а также специфику Фонда «Энергия», на профессора возлагалась задача поиска альтернативного энергоносителя. Спецагент с позывным Малыш уже два года кочует по аномальным зонам России. Спросишь: почему именно Россия?..

– Нет, не спрошу, – ответил Зинка, но Дантист продолжал, словно не слышал Зинкиного ответа:

– Прежде всего – огромная территория, большое количество аномальных зон и белых пятен. Добавь сюда наш традиционный бардак и постоянно растущий уровень коррупции в правительстве и в Думе… Конечно, Россия – только часть программы Фонда, наверняка спецагенты роются и в других землях. Но Россия всегда была Клондайком для желающих разбогатеть, такой и остаётся. Разве нет?

– Истину глаголешь, – согласился Зинка. – Дальше.

– Малыш не молод, давно пора на покой. Лурпакская спецслужба подготовила ему достойную замену.

– Вошкулат тоже не мальчик, – возразил Зинка.

– Но и не старик. А им молодой и не нужен. Вошкулат имеет определённый вес в российской науке, связи кой-какие, друзей. Нет, Вошкулат им удобен… Далее. Малыш находит в районе Собачек нечто необычное, но погибает, заразившись от своей находки, не успев доложить о ней руководству.

– А из чего следует, что Малыш что-то нашёл?

– Странное позеленение. Неизвестное заболевание.

– Это всего лишь предположение.

– Естественно. А мы с тобой сейчас версию строим, а не обвинительное заключение составляем. Дальше продолжать?

– Угу, – Зинка кивнул в знак согласия.

– Умирающего Малыша потоки воды выносят к дому жителя Пологих Сопок, посёлка, находящегося в нескольких километрах от Собачек, некого Верещака Ивана Трофимовича, который по чистой случайности оказывается тестем родного брата нашего уфолога. Малыш, по всей вероятности, карлик, или, правильнее сказать, лилипут. К тому же неизвестная болезнь окрашивает его кожу в нежно-зелёный цвет. Немудрено, что Верещак принимает его за инопланетянина… Малыш умирает, и его тайно хоронят на местном кладбище, решая сохранить всё происшедшее в секрете, дабы не поставить крест на карьере местного участкового, Дмитрия Мамалыги. Но шила в мешке не утаишь… Обидно, что наш агент плохо закрепил «кленовый лист» и мы не услышали, какое задание получил Вошкулат от Берга. Но, в принципе, и так ясно – либо ему было поручено разобраться в обстоятельствах предполагаемой гибели Малыша, либо продолжить его работу, либо то и другое… Информация о зелёном человечке из Собачек как нельзя кстати. Вошкулат с помощью брата проводит нелегальную эксгумацию и вскрытие трупа Малыша, и сообщает о результатах работодателям. Время передачи в Фонд этой информации совпадает со временем зачисления на его счёт двухсот пятидесяти тысяч евро.

– А не многовато ли за обнаружение трупа пожилого агента?

– Скорей всего, информация о Малыше не единственная. Вошкулат сообщает им, что близок к открытию месторождения той фигни, которую искал его предшественник Малыш.

– Фигни… – задумчиво повторил Зинка.

Дантист развёл руками:

– Извини. Другого названия пока нет… Наверное, Вошкулат эту… это вещество находит, и, используя лабораторные мощности Степного университета, проводит различные исследования. Одному ему заниматься подобными исследованиями сложно, и он вынужден привлечь к экспериментам друзей – Москаленко и Бугаева. А может быть, они узнают о находке Вошкулата случайно.

– Или Вошкулат привлекает их ещё раньше, в первоначальный период – период поисков в Собачках.

– Так, или иначе, они принимают участие в экспериментах, и каждый из них получает дозу облучения, или, иначе сказать, заражаются, контактируя с неизвестным элементом, которого нет в таблице Менделеева.

– В таком случае Вошкулат тоже заражён, – заметил Зинка.

– Думаю, он заражён сильнее, чем были заражены Москаленко и Бугаев. Он больше других, исключая покойного Малыша, возился с этой…

– Фигнёй, – подсказал Зинка. – Да-а-а. Дела. Если всё окажется правильным в твоих умозаключениях, зону аномальных явлений в районе Собачек нужно закрывать. И проводить тотальные обследования местного населения.

– И всех сотрудников Степного университета. И студентов.

На столе у полковника Черемных тренькнул звонок внутреннего телефона. Зинка снял трубку и минуту молча слушал сообщение. Потом коротко сказал: «ясно», и, положив трубку, повернулся к Дантисту.

– Продолжай, – сказал он.

– Я всё же надеюсь, что пандемия России не грозит. Эта фигня не год назад появилась в Собачках. Она пролежала в дальневосточной земле тысячи лет, а может быть, миллионы. Скорее всего, заражение происходит при непосредственном контакте с ней. Вошкулат был предупреждён смертью Малыша. На точке обнаружена упаковка резиновых перчаток, два десятка респираторов и три лабораторных комбинезона для работы с токсичными и слаборадиоактивными веществами.

– И всё-таки Москаленко и Бугаев заразились. – Зинка закурил и подошёл к окну. – Я продолжу… Вещество, найденное Малышом и повторно найденное Вошкулатом и его школьными товарищами и коллегами, Москаленко и Бугаевым, представляет собой новую, совершенно неизвестную современной науке субстанцию кристаллического строения. Эта субстанция не вступает в какие бы то ни было реакции ни с одним из известных химических реагентов, рентгеновские лучи пропускает, не оставляя следа, практически не радиоактивна, и обладает свойствами поистине сногсшибательными. Под воздействием солнечного света генерирует различные высокоинтенсивные поля. При этом не теряет массы и первоначальных свойств. Найденное вещество может стать топливом для вечного двигателя или абсолютным оружием, в зависимости от того, где захочет его применить государство, которое им обладает. Воздействие этого вещества на человеческий организм пока не выяснено, но не думаю, что оно нейтрально.

– Это ты сам сейчас придумал? – усмехнулся Дантист, впрочем, будучи уверенным в том, каким будет ответ.

– Мне позвонили и доложили о промежуточных результатах исследования содержимого контейнеров из Степного, проведённого в лаборатории БСР. Все препараты и результаты исследований из лаборатории Бюро уже переданы в нашу лабораторию. Материалы засекречены. Вовремя я перетащил дело «Уфолог» в своё подразделение. Теперь оно будет проходить только по нашему ведомству и гриф секретности – четыре нуля. Участие Бюро специальных расследований с настоящего момента исключается.

Снова на Зинкином столе просигналил телефон внутренней связи. На этот раз Зинка слушал собеседника совсем мало, всего несколько секунд.

– Вошкулат в Лурпаке, – сообщил он Дантисту, положив трубку. – Он вышел на переговоры с Йозефом по Интернету.

– Если уфолог связывается со своими работодателями через Интернет, то он может находиться где угодно, – усомнился Дантист.

– Нахождение объекта в Лурпаке – факт установленный, – покачал головой Зинка.

– Понятно… И о чём они говорят?

– Торгуются. Вошкулат не дурак, понимает, что у него в руках.

– А что у него в руках?

– Контейнер с веществом «Х».

– Я вылетаю в Лурпак один?

– У Знахаря в Лурпаке есть люди. Тебе помогут. Но ты можешь выбрать из выпускников спецшколы любого, который тебе приглянется. Ребята неплохие. Им стажировка с таким опытным агентом, как ты, будет на пользу. Да и тебе уже сейчас надо думать о напарнике или даже о группе.

– А я уже приглядел одного.

– Когда успел?

– Не наш. Из БСР. Максим Хабаров.

– Чужой?.. – Зинка задумался.

– Чужой, который станет своим, если ты дашь добро.

– Дантист, ты меня ставишь в неловкое положение. Ты ведь знаешь: существует негласная договорённость с младшим братом – друг у друга людей не переманивать. У них – своя свадьба, у нас – своя. Сотрудничество, но не конкуренция.

– Жалко парня, – сказал Дантист. – Закиснет он под Карачаевым. Или сопьётся, как его начальник. Потеряем хорошего агента.

– Что, пьёт Карачун?

– По лицу видно. А ты с ним знаком?

– Сотрудничали, – коротко ответил Зинка.

Видимо, от этого сотрудничества у Зинки остались не особенно приятные воспоминания, потому что лицо его стало кислым.

– Хабаров плотно в теме, – продолжил Дантист уговаривать Зинку – С самого начала. Сперва нелегально. Карачун после звонка Москаленко не хотел делу официальный ход давать, всё-таки школьные товарищи. Отправил Макса в Степной даже командировочных не выплатив. Макс дважды побывал в Собачках. Большая часть информации – его заслуга.

– А сам-то он как к своему переводу отнесётся? Может, он патриот Бюро.

– Парню расти надо. А Карачун его на коротком поводке держит. В БСР у Хабарова карьеры не получится. А агент стоящий. Спортсмен, немецким языком владеет.

– Да это всё понятно, можешь не рекламировать, – махнул Зинка рукой. – В Бюро недоумков не держат…

– Так что? – Дантист в упор посмотрел на Зинку.

– Хорошо, – вздохнул полковник. – Решу. А ты переговори с Хабаровым. А то я договорюсь, а он брык – и в отказ.

– Переговорю.