Текст книги "Первая мировая. Во главе «Дикой дивизии». Записки Великого князя Михаила Романова"

31 января, Надворная и отъезд в Каменец-Подольск, вторник.

В 11 ч. я сделал прощальный смотр 1-й бригаде 9-й Кав. д., которая была выстроена между Надворной и Пнюв. В Надворной на широкой улице были выстроены: мой конвойный эскадрон, 7-я Самокатная рота и все команды при нашем корпусе, кроме того, все офицеры штаба и чиновники, – в строю было 490 нижних чинов, а офицеров и чинов, всего 42. После прощания и раздачи Георгиевских медалей, они все прошли церемониальным маршем. К завтраку были: Никитин (он теперь служит в шт. VII армии), Семенов, пор. Давыдов и Иваненко. В 3 ч. я снимался со всем штабом, после чего Вяземский и я прошлись в сторону Быстрицы. Потом я снимался с моим конвоем, – зашел также посмотреть помещение канцелярии, зашел к Юзефовичу и кн. Бегильдееву. В 4¾ пили чай. В 8 ч. я дал обед всему штабу, кроме офицеров были и чиновники, всего нас было около 50 чел. Обед был в бывшем маленьком ресторане вместе с синематографом, стены были обтянуты холстом и разноцветными материями, все очень хорошо разукрашено. Я сидел между Яковым Д[авыдовичем] и кн. Бегильдеевым. Мне пришлось сказать прощальную речь. Кн. Б[егильдеев], Юзеф[ович] и Ангелов также говорили. Играли трубачи Казанского п. После обеда мы пошли в синематограф. В 10¾ мы поехали на станцию, меня все провожали, также и конвойный эскадрон с трубачами, – было трогательно и грустно. Со мною едут Юзефович, Врангель, Вяземский и п. Дараган (Бугского п.). Погода была солнечная, таяло, в тени 2 гр.

1 февраля, приезд в Каменец и отъезд в Киев, среда.

В 11 ч. мы приехали в Каменец, ко мне в вагон зашел главнокомандующий Ю.-З. фронтом генерал-адъютант Брусилов, с нач. шт[аба] Сухотиным и губернатором Мякининым. В 12 ч. мы поехали к Сухотину, а в 1 ч. завтракали с Брусиловым в его помещении. Потом я с Вяземским поехал с визитом к епископу Митрофану, затем к Мякинину. Он бедный потерял свою жену в июне, очень грустит, – у него теперь гостят его две сестры. Приехали тоже Врангель и Юзефович, – они нас угостили чаем и показывали гравюры. Возвратившись в 5½ в вагон, я принял кн. Масальского, затем играл на гитаре. До отхода поезда приехали ко мне Брусилов и Мякинин. В 6 ч. 30 м. поезд тронулся…»[565]565
  ГА РФ. Ф. 668. Оп. 1. Д. 136. Л. 28–32.


[Закрыть]

В письме из Киева вдовствующая императрица Мария Федоровна от 4 февраля 1917 г. сообщала великому князю Николаю Михайловичу в Грушевку:

«У меня были с визитом Дмитрий [Константинович] и мой Миша, который оставил свой прекрасный армейский (правильно, кавалерийский. – В.Х.) корпус и отправился в столицу. Он весь был под впечатлением прощания и трогательного приема, ему оказанного. Его путешествие по Карпатам было очень трудным, так как там совсем нет дорог, даже конных. Он должен был лазить по горам пешком. К счастью, он себя чувствует хорошо, и был мил, как всегда»[566]566
  ГА РФ. Ф. 670. Оп. 1. Д. 192. Л. 7.


[Закрыть].

Прощание Михаила Александровича с фронтовыми сослуживцами зафиксировал в воспоминаниях главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал А.А. Брусилов:

«В начале января 1917 года вел. кн. Михаил Александрович, служивший у меня на фронте в должности командира кавалерийского корпуса, получил назначение генерала-инспектора кавалерии и по сему случаю приехал ко мне проститься. Я очень его любил, как человека, безусловно, честного и чистого сердцем, непричастного ни с какой стороны, ни к каким интригам и стремившегося лишь к тому, чтобы жить частным человеком, не пользуясь прерогативами Императорской фамилии. Он отстранялся, поскольку это было ему возможно, от каких бы то ни было дрязг, как в семействе, так и в служебной жизни; как воин, он был храбрый генерал и скромно, трудолюбиво выполнял свой долг. Ему, брату Государя, я очень резко и твердо выяснил положение России и необходимость тех реформ, немедленных и быстрых, которых современная жизнь неумолимо требует; я указывал, что для выполнения их остались не дни, а только часы и что во имя блага России я его умоляю разъяснить все это царю, и если он (великий князь) разделяет мое мнение, то поддержать содержание моего доклада и со своей стороны. Он мне ответил, что он со мной совершенно согласен и как только увидит царя, он постарается выполнить это поручение. “Но, – добавил он, – я влиянием никаким не пользуюсь и значения никакого не имею. Брату неоднократно со всевозможных сторон сыпались предупреждения и просьбы в таком же смысле, но он находится под таким влиянием и давлением, которого никто не в состоянии преодолеть”. На этом мы с ним и расстались»[567]567
  Брусилов А.А. Мои воспоминания. М., 2001. С. 203.


[Закрыть].

Михаил Романов не участвовал в интригах и заговорах против Николая II. Наоборот, он всячески пытался помочь ему в январские и февральские дни 1917 г. В дневниках царя и царицы имеются пометки о шести его посещениях в течение этого периода Александровского дворца.

После возвращения Михаила Александровича с фронта в камер-фурьерском журнале от 6 февраля 1917 г. имеется запись:

«К полуденному чаю Их Величеств прибыл великий князь Михаил Александрович. От 6¼ час. Его Величество принимал великого князя Михаила Александровича, генерала от инфантерии Адлерберга и министра внутренних дел Протопопова»[568]568
  Николай II накануне отречения: камер-фурьерские журналы (декабрь 1916 – февраль 1917 гг.). СПб., 2001. С. 67.


[Закрыть].

Н.С. Брасова, несмотря на опалу великого князя Дмитрия Павловича (высланного за участие в убийстве Распутина на Персидский фронт), продолжала поддерживать с ним переписку. Вот одно из писем Дмитрия на ее имя:

«Казвин. Персия. – 16 января 1917 год.

Наташа дорогая – мой милый друг.

Мне хочется сказать Вам, что хотя я так далеко, почти за 4000 верст от дома, от близких мне людей – мысли мои часто, очень часто идут к Вам. Очень хочется, но может быть и поздно, пожелать Вам всего, всего лучшего в этом только что начавшемся году. Дай Бог, чтобы для России этот год был бы действительно “новым” и порадовал всех тех, кто глубоко и искренно любят ее – нашу многострадальную родину.

Странно было получить от Вас телеграмму, где Миша просит полость от шведских саней моих. Значит у Вас настоящая, милая наша русская зима. Сколько я дал бы, чтобы снова иметь возможность катать Вас, как прошлой зимой. Очень хорошо было – милая – не правда ли! Что касается меня, то я уже успел попривыкнуть к новым местам, к моим новым товарищам. Они так мило и сердечно приняли меня, что их теплое отношение было большим мне утешением в далекой Персии. – Здоровье мое теперь совсем хорошо. Но когда только приехал, то простудился и дней 10 болел – оставаясь, конечно, на ногах. Да и трудно здесь не простудиться, пока не привыкнешь, ибо климат в Персии какой-то странный. Днем солнце прямо греет, а ночью холодно и пронизывающе. Дома не приспособлены к холоду. Здесь все рассчитано на летний зной, доходящий до 65° Реомюра. Природа страшно однообразна. Растительности нет почти. Еще около моря (Каспийского) там имеются леса, а здесь ровно, пусто, однообразно. Повторяю, что теперь и к этому я привык. Иногда хочется живого слова друзей. Ведь письма почтой идут почти 3 недели. Ах, милый друг, Наташа родная. Как часто я вспоминаю наши милые разговоры, как не достают мне они. Будьте счастливы. Богом хранимы и меня не совсем забывайте. Обнимите крепко Мишу. Если не скучно напишите словечко. Пошлите на Невский, 41. 26 ян[варя] поедет человек ко мне, будет ездить каждую неделю. Ну, а за сим, если можно, позвольте по дружески, от всего сердца поцеловать Вас – руку Вашу. Прощайте. Дмитрий…»[569]569
  ГА РФ. Ф. 622. Оп. 1. Д. 28. Л. 27–28 об.


[Закрыть]

Переписка осуществлялась достаточно регулярно. Конечно, Наталье Сергеевне было лестно иметь поклонника в лице еще одного великого князя, несмотря на опасность вызвать этим ревность мужа. Она давала понять Михаилу, что обладает искусством очаровывать мужчин, но и бросала своеобразный вызов Императорскому Двору.

В свою очередь Михаил Александрович при каждом удобном случае старался поднять общественное положение своей супруги:

«Наталия Сергеевна.

Зная горячее Ваше сочувствие святому делу попечения о Георгиевских кавалерах и предвидя ту пользу, которую принесет ближайшее участие Ваше в трудах председательствуемого мною Георгиевского Комитета, – я признал за благо назначить Вас почетным его членом.

Сердечно любящий Вас, Михаил»[570]570
  ГА РФ. Ф. 668. Оп. 1. Д. 127. Л. 1.


[Закрыть].

Михаил Александрович продолжил исправно нести службу в качестве инспектора кавалерии. В это время на фронте ставился вопрос о разворачивании на базе Кавказской кавалерийской дивизии конного корпуса. 20 февраля 1917 г. к великому князю прибыл начальник штаба «Дикой дивизии» П.А. Половцов (1874–1964), который позднее делился воспоминаниями о встрече со своим бывшим «венценосным» комдивом:

«Князь Багратион попросил меня поехать в Ставку поторопить разрешение этого вопроса с тем, чтобы предварительно заехать в Петроград, явиться к великому князю Михаилу Александровичу, только что назначенному генерал-инспектором кавалерии, и заручиться его одобрением.

Приехав в Петроград, испрашиваю аудиенцию у великого князя. Он меня принимает в понедельник, 20 февраля, на Галерной в Управлении его делами. Сначала беседуем о дивизии, о командовании которой великий князь всегда вспоминает с горячим чувством симпатии. Он меня расспрашивает про последние боевые дела, про судьбу отдельных командиров и офицеров и т. д. Затем я докладываю план расширения ее в корпус и говорю, что завтра еду в Ставку и хотел бы предварительно знать его взгляд на этот вопрос. Он мне отвечает, что вполне моему плану сочувствует и что если его запросят, то он, конечно, всячески нас поддержит. После разговора выхожу, очарованный, как всегда, сердечностью и теплой простотой, неизменно веявшей от великого князя»[571]571
  Половцов П.А. Дни затмения. (Записки главнокомандующего войсками Петроградского военного округа генерала П.А. Половцова в 1917 году.) М., 1999. С.17.


[Закрыть].

Однако имя младшего брата царя все чаще упоминается в комбинациях политического пасьянса различных партий и придворных группировок. В этой связи все чаще говорят о «политической роли» салона Н.С. Брасовой. Даже французский посол М. Палеолог с возмущением писал:

«Говорят, что графиня Брасова старается выдвинуть своего супруга в новой роли. Снедаемая честолюбием, ловкая, совершенно беспринципная, она теперь ударилась в либерализм. Ее салон, хотя и замкнутый, часто раскрывает двери перед левыми депутатами. В придворных кругах ее уже обвиняют в измене царизму, а она очень рада этим слухам, создающим ей определенную репутацию и популярность. Она все больше эмансипируется; она говорит вещи, за которые другой отведал бы лет двадцать Сибири…»[572]572
  Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1991. С. 44–45.


[Закрыть]

Как бы разделяя мнение М. Палеолога, обер-гофмейстерина императрицы Александры Федоровны, княгиня Е.А. Нарышкина (1838–1928) сделала 21 января 1917 г. запись в дневнике:

«Все еще мороз. Не выезжала, провела весь день дома… Грустные мысли: императрицу ненавидят. Думаю, что опасность придет с той стороны, откуда не ожидают: от Михаила. Его жена – очень “интеллигентна”, никаких сдержек интеллигентной среды. Она уже проникла к Марии Павловне. В театре ее ложа полна великих князей, сговорятся вместе с М[арией] Павл[овной]. Добьется быть принятой императрицей-матерью и императором. Чувствую, что они составляют заговор. Бедный Миша будет в него вовлечен, вопреки себе, будет сперва регентом, потом императором, достигнут всего»[573]573
  ГА РФ. Ф. 6501. Оп. 1. Д. 595. Л. 3 об. См.: Последние Новости (Париж). 1936. 10 мая. № 5527.


[Закрыть].

Однако это другая история, требующая тщательного изучения и освещения, хотя конец которой всем хорошо известен.

Манифест великого князя Михаила Александровича об отказе от принятия трона до решения Учредительного собрания

Эпилог

В ночь с 12 на 13 июня 1918 г. от рук безбожной власти первым был тайно убит под Пермью великий князь Михаил Александрович. В печати было объявлено об его побеге. Вслед за ним (через месяц и 4 дня) в ночь с 16 на 17 июля 1918 г. на Урале в Екатеринбурге были убиты император Николай II, вся его семья, включая детей, и их приближенные. В газетах поместили сообщение о расстреле только «бывшего императора». Спустя лишь сутки после убийства Царской семьи также тайно ночью под Алапаевском на Урале в глубокую шахту были сброшены и приняли мученическую смерть: великий князь Сергей Михайлович, великая княгиня Елизавета Федоровна (родная сестра императрицы Александры Федоровны), князья императорской крови: Иоанн Константинович, Константин Константинович (младший) и Игорь Константинович (сыновья великого князя К.Р.), а также князь Владимир Павлович Палей (сын великого князя Павла Александровича) и их приближенные. Советская пресса объявила о побеге Романовых. В Ташкенте в это же время, по некоторым данным, был убит великий князь Николай Константинович (по другим сведениям, умер от воспаления легких). В конце января 1919 г. в Петрограде в Петропавловской крепости были демонстративно расстреляны большевиками великие князья: Павел Александрович, Николай Михайлович, Георгий Михайлович и Дмитрий Константинович. Могилы их даже на территории Петропавловской крепости до сих пор неизвестны.

Представителей династии на протяжении более трех столетий сопровождали события, находившиеся порой на грани необъяснимой мистики. Например, царь Михаил Федорович узнал о своем избрании на престол в Ипатьевском монастыре в Костроме и чудом избежал гибели от рук отряда поляков, император Николай II с семьей был убит подобными наемниками и безбожниками в Ипатьевском доме в Екатеринбурге. Из 65 членов императорского Дома Романовых 18 убили большевики, и 47 оказалось за рубежом. Белогвардейский следователь по особо важным делам Н.А. Соколов, продолжавший расследование обстоятельств гибели Царской семьи и великих князей Романовых, находясь уже в эмиграции во Франции, в июне 1922 г. отправил письмо генералу Н.А. Лохвицкому, в котором, в частности, отмечал:

«Убийство всех членов Дома Романовых является осуществлением одного и того же намерения, выразившегося в одном (едином плане), причем самым первым из них по времени погиб вел. кн. Михаил Александрович. /…/ За много лет до революции возник план действий, имеющий целью разрушение идеи монархии. /…/ Вопрос о жизни и смерти членов Дома Романовых был, конечно, решен задолго до смерти тех, кто погиб на территории России. Непосредственным поводом для этого послужила опасность Белого движения и, в частности, для судьбы великого князя Михаила Александровича не только в Сибири, но и в Северной России (Архангельск). /…/

Эта работа не прекращена и ныне, изменив приемы своей деятельности. Лица, ею руководящие, стараются всякими способами внести разложение в ряды русских людей, продолжающих интересоваться политическими вопросами и, в частности, посеять рознь и устранить активность действий Августейших особ. Самым главным приемом в этой деятельности является распространение версии о спасении членов Царской семьи»[574]574
  См.: Пагануцци П.Н. Правда об убийстве Царской семьи. М., 1992. С. 20; Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (август 1918 —февраль 1920). Сост. Н. Росс. Франкфурт-на-Майне, 1987. С. 14–15.


[Закрыть].

По всем обстоятельствам дела видно, что убийство великого князя Михаила Александровича было совершено по политическим мотивам с общей санкции вождей большевиков. Во всяком случае, несомненно одно, что это делалось планомерно. Скорбный путь убитых на Урале членов династии Романовых, в том числе и Царской семьи, во многом похож один на другой, как будто скопирован с одного зловещего, кровавого сценария. Все это вместе взятое явилось прологом к взаимному «красному» и «белому» террору, к разжиганию ожесточенной Гражданской войны на необъятных просторах России, отголоски которой сказываются до сих пор.

В июле 1998 г. состоялась церемония торжественного захоронения останков императора Николая II и членов его семьи в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга. Это событие было неоднозначно встречено как в России, так и мировой общественностью. В частности, на похоронах не было Патриарха, и официально РПЦ дистанцировалась от этой акции. Несмотря на все это, Царская семья была канонизирована по решению Церковного Архиерейского Собора в августе 2000 г.

В период проведения Церковного Собора, как известно, ИТАР-ТАСС распространило информацию «Отношение церкви к екатеринбургским останкам», где сообщалось: «Патриарх Московский и всея Руси Алексий II сказал: “Пока есть сомнение в том, что останки подлинные, церковь не может призывать верующих поклоняться лжемощам”. Для восстановления истины, сказал патриарх: “Необходимо сопоставить следствие 1918 года и современное расследование, выводы которых диаметрально противоположны”. Неправомерным считает Алексий II и тот факт, что эксгумация останков великого князя Георгия Александровича в Петропавловской крепости была произведена под покровом ночи в присутствии только одного следователя. “Ясно, что такое следствие должно было быть проведено скрупулезно и ответственно”, – подчеркнул патриарх»[575]575
  См: ИТАР-ТАСС/Православие 2000; Православное слово. 2000. № 16. С. 2; Русский вестник. 2000. № 31–32. С. 10.


[Закрыть].

Останки великого князя Михаила Александровича и место его земного последнего пристанища до сих пор так и не найдены. Россией в 1917 г. был упущен уникальный шанс: мирного развития под скипетром конституционного монарха Михаила II, т. е. пойти без глобальных потрясений, традиционным и эволюционным путем, подобно Великобритании, не потеряв своего державного могущества. Однако вместо этого мы получили навязанные простому народу братоубийственную Гражданскую войну, глобальную разруху, бедствия и многочисленные лишения на долгие годы.

Великий князь Михаил Александрович был канонизирован РПЦЗ в Вашингтоне (США) в конце октября – начале ноября 1981 г.

Лишь картины художника С.А. Жуковского, написанные по заказу графини Н.С. Брасовой: «Комната в имении Брасово» и «Малая гостиная», ныне хранящиеся в Третьяковской галерее, напоминают нам о былом величии великокняжеской семьи.

Американский историк Ричард Пайпс, анализируя события русской революции и обстоятельства убийства Царской семьи и представителей династии Романовых, справедливо подчеркивал:

«Европейская история знает еще двух монархов, расставшихся с жизнью в результате революционных переворотов: в 1649 году это был Карл I, а в 1793-м – Людовик XVI. Но, как и во многих других случаях, касающихся русской революции, убийство царской семьи в России имеет с этими событиями лишь внешнее сходство; по существу же оно беспрецедентно. Карл I предстал перед специально созданным Верховным судом, который предъявил ему формальные обвинения и дал возможность защищаться. Заседания суда проходили открыто, и протоколы их тут же публиковались. Казнь короля тоже была публичной. С Людовиком XVI обстояло в общем так же. Его судил и приговорил к смерти большинством голосов Конвент. Это произошло после долгих прений, в ходе которых короля защищал адвокат. Протоколы судебного заседания тоже были опубликованы, а казнь состоялась при свете дня в центре Парижа.

Николаю II не предъявляли никаких обвинений, и его не судили судом. Советское правительство, приговорившее его к смерти, никогда не публиковало соответствующих документов. Все, что мы знаем об этом событии, стало известно главным образом благодаря упорству одного человека, проводившего расследование. Кроме того, в данном случае жертвой стал не только низложенный монарх, – убиты были его жена, дети, прислуга. Да и сама акция, проведенная под покровом ночи, напоминала скорее разбойное убийство, чем формальную, законную казнь»[576]576
  Пайпс Р. Русская революция. Ч. 2. М., 1994. С. 434–435.


[Закрыть].

Как известно, история не терпит «сослагательного наклонения». Ее нельзя повернуть вспять или переиграть заново. Все совершается раз и навсегда. Кто пытается ее копировать по прежним трафаретам, в конечном итоге обречен на фиаско. Другое дело, отношение современников или потомков к этим событиям, оценка их. Кстати, с течением времени оценка одних и тех же событий у разных поколений бывает неоднозначной. Примеров этому можно привести множество. Так, в 1989 г. во Франции, в дни 200-летней годовщины Великой французской революции, была сделана инсценировка суда Конвента над королем Людовиком XVI. Суд транслировался по французскому телевидению, были повторены все доводы обвинения и защиты. Каждый из телезрителей имел возможность посредством голосования по телефону зарегистрировать свой приговор. В итоге большинство французов проголосовало за оправдание монарха. Из голосовавших граждан за осуждение к смертной казни Людовика XVI не приговорил никто.

В последние годы благодаря совместным усилиям Пермского областного отделения ВООПИИК, В.Г. Краснова и других энтузиастов проводились конференции, посвященные памяти великого князя Михаила Александровича. Было несколько подобных мероприятий проведено в Санкт-Петербурге, Гатчине и других городах Российской Федерации.

Мне хотелось бы выразить надежду, что эта книга поможет многим читателям более ясно представить облик великого князя Михаила Александровича, понять и осмыслить многие исторические события нашего Отечества.

Династия Романовых, олицетворявшая собой в общественном мнении реакционные силы старого мира, оказалась политическим заложником в вооруженном противоборстве двух непримиримых лагерей на переломном рубеже истории государства Российского. Несмотря на то что большинство представителей Императорской фамилии пытались стать рядовыми гражданами нового «демократического государства», они оказались под колесницей Гражданской войны. Власть большевиков, начавшая свое правление на крови и насилии, была обречена на диктатуру и применение силы в методах управления великой державой, что привело к ее крушению. История предупреждает от повторения ошибок.