Текст книги "Шпион вышел вон"

Так получилось, уважаемый, – говорит он.

Что местом нового столкновения цивилизаций, – говорит он.

Местом новой холодной войны, – говорит он.

Новым Западным Берлином 21 века, – говорит он.

Полигоном разведслужб и тайных сил мира, – говорит он.

Стала наша родина, – говорит он.

Маленькая, затерянная страна в центр Европы, – говорит он.

Молдавия… – говорит он.

И мы, патриоты этой страны, ее правительство, – говорит он.

Обязаны извлечь выгоду для нашей молодой республики, – говорит он.

Из ее нового геостратегического положения, – говорит он.

Четыре лярда и чтобы три – на мой счет, – говорит он.

Бесстрастное лицо китайца.

Всплеск интереса заметен, – говорит он.

Правда, он не только в официальной сфере проявился, – говорит китаец.

Последнее время у вас активизировались разведки, – говорит он.

Американская, русская, французская, – говорит он.

Ну, все кроме китайской конечно, – говорит он.

Мы не работаем на чужой территории, – говорит он ритуальную фразу любого современного лидера.

И несколько дней назад у нас была тут разгромлена явка, – говорит он, словно не замечая логической неувязки в своих словах.

Весь персонал явки погиб, – говорит он.

Сто семнадцать отборных представителей народности «маленький хань», – говорит он.

… – молчит мужчина-европеец с имитацией вежливого интереса на лице.

Вы не в курсе? – говорит китаец.

Мужчина разводит руками. Говорит:

У нас не спецслужбы, а так, хуйня одна, – говорит он.

Вы уж между собой разбирайтесь, а нас не трожьте, – говорит он.

А правда, что в Тирасполе на военных складах есть уран? – говорит китайский генерал.

Нас это очень беспокоит, ведь рядом Индия, да и арабы… – говорит он.

… – искренне смеется мужчина.

Да они там давно все спиздили и продали, как мы, – говорит он.

Какой на хуй уран, – говорит он.

Если бы там был уран, я бы давно уже был в доле, – говорит он.

Хотелось бы мне, недостойному, верить вам, – говорит китайский генерал.

Но обстановка показывает что все серьезнее, чем вам видится, – говорит он.

Может и так, – говорит мужчина в костюме.

Да ведь разведка у нас и правда хуевая, – говорит он.

И все же я бы хотел проверить, – говорит китаец.

Как? Эти пидарасы нас ни в хуй не ставят! – говорит европеец.

И все же я настаиваю… – говорит китайский товарищ генерал.

Я подумаю, – говорит европеец, обрадованный переходом от роли просителя к тому, у кого просят.

Надеюсь Вы не забыли, что я говорил? – говорил он.

Четыре лярда, – говорит он.

Вместо прежних двух, – говорит он.

На два лярда можно было бы и разведку сколотить, – говорит китаец.

Да я блядь одних долгов три лярда отдал, – говорит мужчина-европеец.

Сам блядь пообносился, как бомж ебаный, – говорит мужчина.

На приемах жру, чтобы дома экономить, – говорит он.

Туфли блядь на распродаже купил, – говорит он.

Пятьсот евро пара всего, – говорит он.

Ну ни хуя себе, – говорит китаец.

За пятьсот евро товарищ я тебе продам нашу маленькую фабрику, – говорит он

Ну так ваше говно за сутки и развалится, – говорит европеец.

Вы кстати почему не кушаете, товарищ? – спрашивает китаец.

Да я с утра пожрал, грамоты от послов получал, – говорит мужчина-европеец.

Не станете возражать, если доем? – говорит мужчина-китаец.

Да кушайте на здоровье, – говорит-мужчина-европеец.

Премного благодарен Вам, – говорит китаец церемонно.

Снимает с себя френч. Аккуратно снимает крышечки со всех тарелочек. Приступает к еде.

В мгновение превращается из не лишенной изящества коммунистической подделки статуи Будды в какое-то исчадие ада. Набрасывается на еду, как дикарь, оглушительно чавкает, жует с открытым ртом, хлюпает, урчит, рычит, рыгает, хлюпает носом из-за чересчур горячей пищи, утирает нос рукой, – в общем, демонстрирует все то, что в китайской традиции считается признаками хорошего аппетита.

…облизав тарелку – показать, как он это делает, кружа головой по часовой стрелке и держа тарелку перед лицом, – китаец ставит ее на стол и вновь превращается в степенного функционера. Икает. Выпрямляет спину, надевает френч, застывает. Крупный план стола.

Куча грязной посуды, пролитая на скатерть еда… Крупно – бесстрастное лицо мужчины европейца, который ничем не выдает себя мимикой, но, в то же время, его глаза полны гадливости и отвращения.

Ебанная азиатская свинья, – написано в его глазах.

Бесстрастное лицо китайца, его оловянные глаза.

Мне по хуй, что ты обо мне думаешь, – написано в глазах китайца.

Грязный вонючий блядь волосатый дикарь, – написано там.

Поднебесная покорит весь мир, чтобы вы об этом не думали, – написано там.

Общий план столика, огороженного от зала ширмой.

Китаец говорит, не меняя тона, по-китайски.

Линь Фунь, – говорит он.

Мы видим лицо певички, она отвечает, не разжимая зубов.

Да, товарищ гвардии генерал, – говорит Ли Фунь.

Давай нашу, красноармейскую, – говорит китаец.

Есть, товарищ гвардии генерал, – отвечает певичка.

Начинает играть на цитре, и напевать что-то на китайском. Мелодия похожа одновременно и на Интернационал, и на песню дешевой заводной куклы (да и вообще любой китайской игрушки).

Разрешите рассказать вам китайскую притчу, – говорит китаец.

А я… ну да ясен хуй, конечно, – говорит мужчина-европеец, растерянно поглядывая на часы.

В деревне у подножия большой горы, – говорит китаец, мелодия становится похожа на, почему-то, «Миллион алых роз».

Жила прекрасная как хризантема девушка, – говорит он.

Такая красивая что все женихи Поднебесной хотели, – говорит он.

Чтобы она стала их женой, – говорит он.

А девушка была капризна и упряма, – говорит он.

Скучающие глаза европейца. Постепенно мы перестаем слышать отчетливо, что говорит китаец, его слова звучат ровным гулом. Мы слышим его и музыку цитры издалека. Постепенно и картинка размывается, мы не видим ничего, кроме ярких красных, желтых, зеленых пятен… Фокусировка изображения. Мы видим халат певички, которая продолжает играть на струнном инструменте. Возврат камеры к столу. Скучающий европеец не может подавить зевок, и сконфуженно улыбается. Китаец невозмутимо заканчивает. Перед ними, в глубоком поклоне, суетится официант, который собирает со стола. Товарищ китайский генерал, не обращая на прислуживающий персонал никакого внимания, – (сцена отдает дань направлению «символизм», символизируя отношение правящей верхушки КПК к широким слоям населения страны – В. Л.) – заканчивает свою невероятно скучную, нудную, и тупую, как все народные притчи, историю.

.. ак она и залетела, – говорит он.

С тех пор жила в доме родителей мужа, – говорит он.

…и не выебывалась, – говорит он.

Мужчина в костюме кивает, встает. Внезапно официант, с диким криком, втыкает ему в затылок длинную иголку. Мужчина, покачнувшись, застывает. Начинает сильно дрожать, потом замирает.

У него испуганное лицо, широко раскрытые глаза. Он не моргает.

Прошу покорно простить, – говорит китайский товарищ генерал.

Пришлось применить тайное кун-фу, – говорит он.

Не сможете двигаться два часа, – говорит он.

Пы Зунь разберется с Вами, – говорит он.

А мы с Линь Фунь пока передохнем, – говорит он.

Хлопает в ладоши. Дальнейшее происходит без слов.

Слуга подходит к европейцу, сгибает его руку – та застывает, как если бы мужчина был из металла, – и берет под нее. Легким движением своей руки приподнимает, и – неся над полом, – идет к выходу. Со стороны это выглядит так, как будто два друга-арабских студента Медицинского университета Кишинева, выходят на вечерний променад, взявшись за руки («покадрим телок, а если не получится, у меня есть ты, сладкий!»). Они же на улице. Они же – у лимузина, который подъезжает, дверца распахивается. Дикие глаза молдаванина. Невозмутимое лицо молодого китайца. Снова – дикие, вытаращенные глаза молдаванина.

Отъезжающий лимузин.

Ветер играет на пустыре бумажным фонариком. Приоткрытая дверь. Мы видим, как к товарищу генералу, севшему прямо на стол, подходит певичка Линь Фунь. Открывает рот и закрывает – стремительно, – но из-за замедленного кадра мы успеваем увидеть, как муха пытается рвануть на свободу, но безуспешно, – улыбается. Товарищ генерал, невозмутимо, расстегивает ширинку.

Линь Фунь становится перед ним на колени.

Крупно – только лицо генерала. Звук снизу. «Хап», слышим мы. Генерал блаженно улыбается – может и жмурится, но мы не в состоянии это понять, потому что он узкоглазый, – и говорит:

В следующий раз поймай жука, – говорит он.

Майского жука, – говорит он.

У них на лапках маленькие цепкие присосочки, – говорит он.

Слава Коммунистической Партии Китая, – говорит он.

Линь Фунь кивает – мы видим лишь силуэты, – совмещая, что называется, полезное с приятным.

…мужчина в костюме и туфлях за 500 евро, с вытаращенными глазами, сидит за столом, рядом с ним – молодой слуга, переодетый в костюм. Вспышки фотографов. Китаец расписывается в папке, дает ее европейцу, улыбается. План сзади, из-под стола. Китаец, двигает локоть мужчины, отчего кисть с ручкой движется по бумаге. Крупно – подпись под соглашением. Вспышки фотокамер. Блеск золотых люстр. Блеск…

…отъезд камеры. Блеск золотого профиля Кормчего Мао на блокнотике товарища генерала. Товарищ китайский генерал, раскрасневшийся и весь зеленый (желтое+ красное = зеленое – прим. В. Л.). Товарищ певичка Линь Фунь, стоя на коленях, не движется и активно мычит. Мы прислушиваемся, чтобы разобрать, что именно исполняет девушка.

Это мелодия песни «Катюша».

М-м-м-м-м-мыы-мымымы-мы-мы, – мычит певичка.

На высокий, на берег звала, – мычит она.

Выходила, песню заводила, – поет она.

Про седого, сизого орла! – мычит она.

Мы слышим слабое жужжание отчаявшейся вырваться мухи. Генерал, вцепившись в прическу девушки, начинает выкрикивать на китайском. С каждым вскриком сила голоса повышается, одновременно и камера поднимается над парочкой.

Д-д-д-ДА! – кричит он.

От-так-от!!! – кричит он.

…урная революци… – вопит он.

…битесь в рот, ретрогра… – кричит он.

…ука, за Гимоньдан, за Тайва… – кричит он.

…лядь спуска… – вопит он.

…робей и доменная печь в каждой хижи… – ревет он.

…номпень и Хано… – рычит он.

…от Байкала до Балтийских море… – кричит он.

.. елтая армия всех сильне… – вопит он.

Крупно – рот, зубы, золотая коронка, просто сияние. Отъезд. Это уже сияние люстр, большое помещение, фотографы, видеокамеры. Товарищ представитель КНР, поглядывая на часы, фотографируется с премьер-министром Молдавии. Постепенно представители СМИ покидают зал, высокопоставленные лица остаются одни. Китаец, вежливо взяв под руку молдаванина, сопровождает того к столу. Усаживает. Крупным планом – иголка в затылке молдаванина. Китаец, глядя несчастному в глаза, заводит руку за голову, и вытаскивает иголку. Говорит:

Твоя шевелиться минута, – говорит он.

Сначала мизинца потом кисть, – говорит он.

Потом рука… локоть… а хуйня, забыл… а, плецевая сустав, – говорит он.

Потом ключица… нет моя пиздеть, – говорит он.

Клюцица не двигаться хаха, – говорит он.

Короци, самый вазный, – говорит он.

Хуй двигаца только после обед, – говорит он.

Ходить к вецер, – говорит он.

Моя инспектировать склад лично, – говорит он, помахивая договором.

Не пускать склад, снова иголка, – говорит он.

В левый яйцо, – говорит он.

Будет тогда хромой утка, ха-ха – говорит он.

Яйца отрезать, закопать земля, – говорит он.

Откопать полгода, есть как деликатес, – говорит он.

Протухшая деликатес, – говорит он.

Деньги перечислять в срок, – говорит он.

Наша не жалеть лярд США, – говорит он.

Все равно скоро мир стать жолтая, – говорит он.

Все платить мало-мал юань, в рот ебать ваш доллар, – говорит он.

И еще, – говорит он.

Ты бы купить себе хотя бы охрана, – говорит он.

Совсем все несерьезная тут ваша Молдавия-гоу– говорит он.

Даже карикатурная государства японский милитариста, – говорит он.

Маньжоу-гоу, ну, ты в курсе, – говорит он с апломбом представителя большой нации, который уверен, что весь мир учит именно его «Историю румын».

Даже этот карикатур на псевдо-государств, – говорит он.

…. иметь не только флаг и гимн, – говорит он.

Но еще и хоть какой-то структура, – говорит он.

Хоть какой-то блядь влияний, – говорит он.

А твоя совсем ебать копать никакой, – говорит он.

Как тело, шевелить? – говорит он.

Полегчать? – спрашивает он.

Премьер-министр Молдавии с усилием моргает два раза. Китаец удовлетворенно кивает, выходит. Закрывшаяся за ним массивная дверь. Надменные лица гвардейцев из караула. Они одеты, как солдаты Преображенского полка при Екатерине, картинки которых есть в учебниках истории за 5 класс (видимо, эскизы и были перерисованы из учебника истории для 5-го класса). Лицо премьера. Он бледный, появляется испарина. Крупно – рука на столе, ладонью вверх. Внезапно кончик мизинца начинает слегка подрагивать. Мелко дрожит.

Чуть приподымается.

Мобильный телефон на столе начинает вибрировать, и от этого переворачивается. Мы видим экран. Крупно – бегущая строка. Мужчина скашивает на телефон глаза, они бегают вправо-влево. Строка словно бы негодует. Она говорит нам с сильным акцентом:

«Володя, что мы нюхаем, чтобы чимозам склады открывать? Перезвони, как отойдешь и проспишься»

В строке «отправитель» — US Embassy

Мужчина, глядя на свой дрожащий мизинец, начинает плакать.

ХХХ

Двери подъезда.

Отъезд камеры. Мы видим, что старая, пошарпанная (синоним «расхристанной» – прим. В. Л.) дверь, установлена на террасе модного кафе. Это модный в Кишиневе – стало быть, давно уже вышедший из моды во всем мире, – ретро-стайл. Надпись корявыми буквами над заведением.

«Старыйъ чердакофф»

(то есть, авторы «креатива» постарались вместить в него все известные им на тот момент провинциальные тренды, от «ять» до «офф» на конце).

Столики, столы, смеющаяся молодежь. Люди выглядят, как участники вечеринки военной хунты в Намибии за полчаса до прихода войск миротворческого контингента Африканского союза: слегка напряженными, но тщательно блюдущими «ноблес-облидж». Девушки одеты так, как уже не модно в Москве, но еще модно – в Киеве. Причем так одеты только самые модные девушки.

Остальные смотрят на них с завистью и восхищением.

Молодые люди – приглядевшись, мы видим, что они не так уж и молоды, всем за тридцать, – тщательно пытаются вести себя Непринужденно. Они смеются чуть громче, чем следовало бы, и часто фотографируются, обнявшись. Почти у каждого молодого человека на шее – фотоаппарат за 2—3 тысячи евро, хотя, совершенно очевидно, это примерно полугодовой доход владельца дорогого «гаджета».

Периодически кто-то с радостным возгласом приветствия бросается от одной компании к другой. Девушки всегда целуются, хотя – что совершенно очевидно при взгляде на них, – ни одной так и не хватило смелости попробовать переспать с себе подобной.

Мы видим, как на террасу заходит генерал Альбац. На нем красивый костюм, качественного кроя, цвета электрик, он буквально электризует женскую аудиторию. Генерал, небрежно кивнув официанту и бросив ему пару слов, – понятно, что это разговор завсегдатая, – усаживается в углу столика.

Звучит музыка из кинофильма «Старые песни о главном» (песня «Я прошу, хоть ненадолго» – исполняет певец Агутин).

На террасу входит Наташа.

Она выглядит чуть иначе, чем во время поездки в лимузине. Она выглядит Повзрослевшей. Быстрый крупный план лица. Складки у губ. Холодный взгляд. Очки, как у Опры Уинфри, будь у нее очки. Общий план фигуры, которую заслоняют бросившиеся к Наташе девушки – с приветствиями, поцелуями, объятиями. Мельком глянув на генерала Альбац, Наташа проходит в другой угол террасы и садится за столик, уже окруженный молодой и веселой компанией. Время от времени девушка бросает взгляд на генерала, он смотрит на нее в ответ. Мы не слышим, о чем идет разговор за столиком Наташи, но видно, что она, – хоть все стараются этого не показывать, – в центре внимания. Мы видим взгляды, улыбки, слышим хохот:

Наташа, со скучающим видом, достает мобильный.

Крупно – надпись на экране (это sms). Там написано:

Pohoroshela, – написано там.

Улыбнувшись, Наташа начинает набирать ответ.

Postarela, – пишет она кокетливо.

Povzroslela – появляется текст полученного sms

Ohuitelno vigledish – появляется текст еще одного смс.

Starauis papochka, – пишет Наташа.

По контрасту с пылающими буквами смс (они в буквальном смысле пылают, так как экран с подсветкой, и буквы издают свечение), – холодное, беспристрастное лицо генерала, и скучающее, якобы незаинтересованное ни в чем лицо Наташи. Общий фоном – кафе, гул разговоров, силуэты фигур, изредка рука официанта, поправляющая скатерть, чашка с кофе, нож, тарелка… Обычная суета популярного кафе. Крупно – смс, которые появляются на экране с дурацким пиканием, или фразы, которые набирает Наташа.

Ne spal vsiu noch mechtaia o vstreche, – пишет он.

Ya toje, – пишет она.

Ti tak izmenilas… Takaia strogaia v etoi iubke i bluze.., – пишет он.

Tebe mojno ee zadrat jerebets, – пишет она.

Mojesh menea pozdravit, – пишет он.

Ya 8-ia v spiske Liberalnoi partii na viborah, – пишет она.

I eshe moya peredacha soglasno reitingu TNS – most popularity in Moldova! – пишет она.

Govoril je chto Kontora pomojet – пишет он.

Poverit ne mogu chto laskal takuiu krutuiu devuchku.., – пишет он.

Hi-hi. Bilo delo. Mne ponravilos.., – пишет она.

Tvoia uzkaia norka m-m-m-m.., – пишет он.

Mne stitsea tvoi hui.., – пишет она.

Nravitsea kogda govoreat preamo suchka, – пишет он.

Da blead! – пишет она.

Obojaiu ebat tebea… pihat tebe v piz… (появляется надпись «из-за ограничения по количеству символов ваш смс получен не полностью»), – пишет он.

O da ia hochu chtobi ti vdul mne praemo v.., – пишет она.

Hochu konchit na tvoe eblivoe lichiko.., – пишет он.

Na kotoroe smotrit vsea Moldavia.., – пишет он.

Takaia nepristupnaia…, – пишет он.

Ne dlea tebe moi sex-gigant.., – пишет она.

Vau…, – пишет он.

Poslednii raz – kogda na dache – potom den hodit ne mogla.., – пишет она.

Mne priatno…, – пишет он.

Hi-hi.., – пишет она.

Eto vse parafin:-) – пишет он.

On takoi mmmmm ogromnii… Pohoj na church-helu:), – пишет она.

Church hello – пишет он.

Hahaha – пишет она.

Nravitsea? – пишет он.

O da! Vkusnaia…)) Ya bi ESHE poprobovala.., – пишет она.

Nu tak ya dam tebe:) I eshe.., – пишет он.

Da? – пишет она.

Davai v sleduiushii raz poprobuem propihnut tebe ego v jo… (появляется надпись «из-за ограничения по количеству символов ваш смс получен не полностью»), – пишет он.

Hi-hi ya bouus.., – пишет она.

Nu pojaluista! – пишет он.

Ne ladno poprobuem.., – пишет она.

mmmmm suchka… takai pokornaia…, – пишет он.

ti menea zavodish.., – пишет она.

Vsea teku.. kak deficitnii biudjet hahaha, – пишет она.

Nu tak konchai pobleadushka eblivaia!, – пишет он.

Ti hochesh chtobi ya zavtra prishla na yavochnuiu kv-ru c pobritoi piz… (появляется надпись «из-за ограничения по количеству символов ваш смс получен не полностью»), – пишет она.

o… blead da!!!, – пишет он.

Hi-hi… mne hochetsea chtob ti kohcil na siski a potom oblizat mmmmm chercchhelu:) – пишет она.

I mne toje! Kstati… Zavtra v 18/00 ok? – пишет он.

Ok… Na efire chto-to skazat? – пишет она.

Da skaji chto amerika stavit blok na puti ES k prosvetaniu, – пишет он.

I vse? – пишет она.

Obroni frazu «Samie vkusnie mandarini – iz Tunisa», – пишет он.

Hi-hi beliberda kakaia-to…)) – пишет она.

Eto kodovaia fraza shpionochka ti moia)) – пишет он.

Mmmmmm.., – пишет она.

Blead skorei bi zavtra VLOMIT Tebe… Trahnut! – пишет он.

Da!!! BLEAD YA KONCHILA!!!! OT ODNIH SLOV I CHUT PIZDI KOSNULASI!!!

DA!!! – пишет она.

BLEAD ESLIB U MENEA HUI BIL U MENEA B POLNIE TRUSI SPERMI BILI!!! – пишет она.

DA BLEAD PROSTITUTKA EBANNAYA! – пишет он.

Все это время песня «Я прошу, хоть ненадолго», звучит очень громко и грустно.

Где-то далеко, очень далеко, – поет Леонид Агутин.

Идут грибные дожди, – поет он голосом еврея из советского ВИА, которому не дали выезд на ПМЖ, который грустит именно поэтому, и лишь примерно представляет себе грибной лес, поэтому пытается выразить тоску по нему плачем по разрушенному Иерусалимскому храму.

Созрели вишни, – поет он, причмокивая (а больше я ничего не скажу, потому что и так часто бываю обвинен в антисемитизме, а ведь у меня даже друзья евреи есть! – В. Л.)

Слова песни становятся неразборчивыми. Фокусировка кадра на кафе и на девушке, которая держала телефон под столом, и поглядывала туда (как часто бывает, когда мы не хотим, чтобы экран видели друзья из компании). Мы видим, как Наташа вынимает руку из-под стола. Ее указательный палец, почему-то, мокрый и блестит. На щеках у девушки – румянец. Она улыбается, у нее томный и сытый вид, как бывает у женщины, которая кончила.

Столиц Альбаца. Генерал допивает кофе, встает. Уходит.

Поблескивающий костюм. Крупно – телефон, на экране смс.

«LIUBLIU SELUIU»

ХХХ

Мы видим кадры, снятые любительской кинокамерой.

Она дрожит, как в актуальных лентах продвинутых режиссеров югославской и иранской волны, которым, на самом деле, никогда не хватало денег на приличные штативы, камеры, и качественную кинопленку. Точно та же проблема с освещением, так что мы видим все очень плохо освещенным. Мы видим кадры, снятые в церкви. Приближение камеры.

Мы видим икону Божье Матери, у которой три руки.

Икона вся увешана украшениями: золотыми цепочками, крестиками, серьгами – мы видим, что две пары сережек прикреплены даже к ушам лика, – браслетами… В целом все это должно оставлять впечатление дематериализовавшейся цыганской свадьбы или молдавских крестин (оп, и все пропали, а золотишко осталось – В. Л.).

Мы видим, как по иконе течет что-то вроде слезы. Мы слышим шепот.

Окстилась-то матушка, – шепчет кто-то.

Как посподобилася, так и узрела, – шепчет кто-то.

Слезыньки ея отлилыся, – говорит кто-то.

Опросталися покровом над реченькою, – говорит кто-то.

Словно понадкрывалися-то ейный челы бо уяше, – шепчет кто-то.

Инда и окрылися паче тоя шыя, – шепчет он.

Шепот достаточно Нарочитый, человек за кадром явно старается произвести впечатление. Мы видим мигающую красную точку, которая предупреждает нас о том, что пленка – даже говенная – заканчивается. Из этого мы можем сделать вывод о том, что кинематограф в данном случае даже еще более нищий и убогий, чем иранский и югославский.

То есть, речь идет о кинематографе молдавском.

Снова – крупно слезинка, текущая по лику иконы. Украшения. Мерцание золота, свечи, сцена становится чуть менее тусклой, видимо, у нас за спиной зажигаются свечи. Камера начинает делать резкие наклоны, словно мы смотрим на икона глазами человека, который бьет Богородице челом.

Матышка троеручица, – шепчет голос.

Чалом бьет тябе машутка… – шепчет он.

Недостойныя ибо в неудаси кото… – шепчет он.

Мы видим слезы на лике Богородицы. Мы видим, как постепенно светлеет ее лик. Голос за кадром говорит жарким шепотом, более приличествующим для, например, постельных сцен. Он говорит:

Лета 2012-го от Рождества господа Нашего Иисуса, – говорит он.

Иисуса Христа батюшки, – говорит он голосом сына лейтенанта Шмидта от современной РПЦ.

Спасителя нашего, – говорит он.

Икона Троеручицы Богородицы заплакала, – говорит он.

Показав нам, своим ликом скорбящим, – шепчет он.

Свое крайнее неодобрение и осуждение, – говорит он.

Крахом устоев государства Молдавского, – шепчет он.

Ибо восстал брат на брата, – шепчет он.

Сын на отца, и пидарасам разрешили, – говорит он.

Блудодеям, – шепотом поправляет кто-то другой.

Блудодеяем, – поправляет себя голос за кадром.

И блудодеям разрешили проводить ихния жопнические парады, – шепчет он.

В центре православного города Кишинева, – шепчет он.

В обмен на членство в ЕС, где пидара… блудодеи, – шепчет он.

Открыто поклоняются блуднице ебаной, педерастии, – шепчет он.

А еще дома опустели и земли разорены, – шепчет он,

Церкви пусты и вера утрачена, – шепчет он.

Всем блядь выдали по паспорту с Числом Зверя, – шепчет он.

Плачь, плачь, люд молдавский – шепчет он.

И потому Богородица плачет, – шепчет он.

Что устала молитвами своими голосовать за нас у Бога, – говорит он.

И потому беды великия ждут нас, – шепчет он.

Молчание, пауза, дрожащая икона, картинка становится все размытее, видно, что запас батареи камеры заканчивается. Поэтому голос владельца камеры ускоряется, он произносит быстро, глотая слова, как диктор после рекламы медицинского препарата.

(«лекартствосертифицированосучетомпротивопоказанийвслучаевозникновениякоторыхвамследуетбыстрообратитьсякврачуиникакойотвественностизаэтомыненесем – прим. сценариста быстрым голосом из рекламы лекарств)

Он произносит:

И потому посещайте церковь святой Матрены Кишиневской, – говорит он.

Исповедуйтесь у настоятеля батюшки Иоанна Васлуйко, – говорит он.

И жертвуйте на строительство еще одного храма, – говорит он.

А на грядущих парламентских выборах, – говорит он.

Голосуйте за партию «Соборность и Православие Молдова наша», – говорит он.

Чтобы не попасть в жертвы дьявольских пидарасов, – говорит он.

Которые ебу… в жо… – говорит он.

Экран гаснет. Вспыхивает надпись. «Батареи сели».

После этого мы видим церковь так, как если бы ее снимали в нормальном кино – яркая картинка, мелкие детали. Свечи, дымок от них иконы, нефы, алтарь, в углу – большой бак из нержавеющей стали с бумажной афишкой.

«Святая вода».

Разворот камеры. Мы видим, что в церкви нет никого, кроме двух священников. Один из них держит в руках камеры, смотрит на нее раздраженно. Говорит:

Вот хуйня, – говорит он.

Новую купим, – успокаивает его второй.

Подходит к иконе, начинает снимать цепочки, крестики… Слышно бормотание.

…ый ваш рот, опять паленка…

…дый блядь раз когда хуятина на обсо…

…ему бы и не брать по десятке с ры…

…ня опять с конкуриру…

…дями трясти, по ебеням поскрести…

…чану по кочерыжке…

…а хуй…

Одновременно с бормотанием камера поднимается под купол церкви, мы перестаем различать даже слова отдельные священника, и, как ни странно, его монотонный бубнеж начинает звучать как-то по особенному, очень Величественно. Это лишний раз доказывает нам, что церковь, вопреки распространенному заблуждению, действительно сакральное место. В котором, какую хуйню не скажи, – звучать она будет величественно и грозно. Камера, показав нам церковь глазами Бога, опускается вниз. Один священник – помоложе, постройнее, – говорит другому (более грузный, седой, борода растрепаннее, гуще).

На развод бы оставили, – говорит он.

И то верно, – говорит второй.

Вешает обратно на икону несколько украшений. Теперь лик Богородицы выглядит как блюдце нищего попрошайки. Немного мелочи, чтобы вы не чувствовали себя полным кретином, который единственный подает нищим, но и не так много, чтобы вы почувствовали себя полным кретином, подающим подпольному миллионеру. Причем, как ни крути, вы кретин и хапуга. Крупно – лицо Богородицы.

Она смотрит на вас, как на кретина или хапугу.

Причем она продолжает плакать. Священник, – старший, – заметив это, чертыхается, и обходит икону. Разворот. Мы видим, что за ликом пластырями, обычными пластырями от мозолей, прикреплены – с обратной стороны глаз лика, – две ватки, пропитанные чем-то маслянистым. Почувствовав запах елея (по завещанию Сценариста, экранизация текста произойдет не раньше появления сенсорных эффектов в современном кинематографе – прим. Сценариста), мы догадываемся, чем именно пропитана ватка. Священник аккуратно отлепляет пластырь, снимает ватки, но мы видим, что икона уже пропитана елеем.

На две недели хватит, – говорит старший священник.

А больше и не надо, – говорит второй.

Будет плакать все две недели, – говорит он.

Всем блядь журналистам повод… – говорит он.

И нам утешение, – говорит он.

Идет к боковой нише. Становится возле пюпитра (да, я не знаю, как это называется, но ведь и вы тоже, не так ли, так стоило ли выебываться? – В. Л.), и водружает на него ноут-бук. Он – розовый. Крупно – логотип на компьютере (нет, не так, лучше – «на гаджете» – примечание сценариста голосом обозревателя «Афиши»).

«Сони-Вайо».

Священник – молодой, старый в это время крутится вокруг иконы, цокает языком, присматривается, – раскрывает ноут-бук, мы видим заставку на экране. Это актеры Брюс Ли, Ван Дамм и Сильвестр Сталлоне, вернее, их профили, которые выстроены примерно так же, как профили американских президентов, вырубленные в скале. Подпись на румынском языке.

«Пацаны – сила!!! Ебическая…»

Привычно хохотнув, – стандартная реакция обывателя на стандартную и им же придуманную шутку– молодой священник присоединяет к гаджету (да, теперь все верно, – примечание сценариста голосом все того же обозревателя «Афиши») шнур, скачивает с видеокамеры снятые слезы иконы. Возится. Мы видим логотип «Ютуба», благодаря которому каждое говно в современном говенном мире может получить свои говенные 5 минут своей говенной славы. Мы видим название ролика.

«Икона плачет!!!»

Другие названия.

«Пидарасы хотят захватить мир. Богородица плачет». «Слезы Матушки – жиды лоббируют пидарасов», «Жиды и пидарасы!!! Богородица плачет». «Кощунство в Молдавии, парад пидарасов!!! Икона против!». «Богородица Дева горюй, пидарасы атакуют». Мы видим, что к тому моменту, когда священник скидывает уже десятый ролик, возле первого появляется красная надпись.

«1675 человек любят ваш ролик».

Ниже – зеленая.

«123 не любят ваш ролик».

Пидарасы, – шепчет молодой священник.

Да нет, – говорит, не оборачиваясь, священник постарше.

Если кто не лайкает, тоже польза, – говорит он.

Срач начинается, – говорит он.

А в маркетинге главное, внимание, – говорит он.

Как сказать, – говорит молодой, открывая попутно «окно» с порнографическими фотографиями.

Вот к примеру, «Кока-кола» тратит в год 1 млрд USD, – говорит он (причем так и произносит «млрд юэсдэ»).

А профиту блядь 1 млрд USD 200 тысяч, – говорит он.

Маркетинг, сука, как змея Мебиуса, – говорит он.

Лента, – говорит старший священник, поправляя колечко на иконе.

По хуй, – говорит младший священник.

Так или иначе, – говорит он.

А маркетинг сука начинает жрать сам себя, – говорит он.

Примечание сценариста: слово «маркетинг» произносят оба правильно, с ударением на первую «а», видно, что люди образованные, при Понятиях (настоящих, а не ерундовых, блатных).

Да, есть блядь доля истины в этом, – говорит старший священник.

Чтобы отбить, надо вложиться, – говорит он задумчиво.

А вложить-то все больше и больше, – говорит он.

Оба выглядят по-настоящему озабоченными, видно, что тема их Волнует. Порыв ветра распахивает двери, свечи гаснут. Во всей церкви светится лишь экран ноут-бука. Мы видим за порогом какие-то неясные фигуры, что-то туманное, с намеком на угрозу для слабонервного современного человека, но не представителя церковной конфессии. Старший священник спокойно подходит к воротам, мы видим, что тени – нищие, безногие, безрукие, изъеденные язвами калеки, мы чувствуем буквально запах мочи и немытых тел, они шевелятся, как колорадские жуки, перед тем, как тех начнут давить… Еще это похоже на лежбище морских млекопитающих – котиком или моржей – и неясный шум Луны лишь усиливает замеченное нами сходство.