Текст книги "Два в одном. Под чужим именем"

Глава 18

За дверью была тишина. Кварт осмотрел петли и достал из кармана камзола маленькую бутылочку с пахучим маслом, которым он смазывал волосы. Капнул несколько капель на петли и осторожно, без шума открыл дверь. Заходящее солнце осветило каменную лестницу со стертыми ступенями, ведущую вниз. Вторая дверь была приоткрыта, и в проеме торчал старый женский башмак. За спиной раздался сдержанный вскрик, но Кварт поднял руку, заставив Митрофана замолчать. Он спустился и заглянул за дверь. На полу лежала женщина неопределенного возраста, с помятым лицом. Бок, к которому она прижала руки, был красный от крови, на шее зияла огромная рана. Ее убили так же, как и сына, прямо на пороге, непосредственно перед приходом Свирта. Кровь еще вытекала из раны на горле.

Свирт, оставаясь на месте, внимательно осмотрел комнату. Убогая обстановка. На земляном полу разбросан мусор. Грязные чашки на столе и бутыль самогона, наполовину пустая. В углу два топчана и печь. За его спиной кашлянул Митрофан, и Кварт обернулся. Хозяин постоялого двора зажимал рот рукой, с ужасом глядя на тело.

– Митрофан, мне нужен проворный помощник, который не боится преступить закон. Вам, как человеку бывалому, такой должен быть знаком. Чтобы вы не боялись, я скажу, что не в моих интересах поднимать шум из-за отравленного супа. Но мне нужна помощь. – Кварт пристально посмотрел в бледное лицо хозяина постоялого двора.

– Я знаю такого, – тихо проговорил тот.

– Хорошо. Я побуду здесь. Вы ступайте и приведите его сюда, потом можете заниматься своими делами. Сообщите страже об убийстве мальчика.

– Хорошо, господин, я мигом.

Митрофан ушел. «Очень быстро злоумышленики нашли мать Сида, – размышлял Кварт, обходя комнату слева направо. – Очень быстро организовали покушение. Как это у них получилось? Они что, подошли к первой встречной? Навряд ли. Значит, им дали наводку. А кто мог дать? Ясно кто – местный преступный элемент. Значит, мать Сида занималась чем-то не вполне законным. А прачкой она была для прикрытия основного своего промысла».

Комната была небольшой. Маленькая масляная лампа, подвешенная к потолку, освещала ее тусклым светом. Свирт заглянул в печь, там давно не жгли дрова, и она была пустой. Он подошел к топчанам и брезгливо приподнял один. Ничего. Все тот же земляной пол и блохи. Он поднял второй и улыбнулся. Интуиция его не подвела. Под топчаном с матрасом, набитым сеном, находилась деревянная крышка люка. Свирт откинул в сторону топчан и потянул за кольцо. Крышка туго, со скрипом поддалась, и взору Свирта предстала деревянная лестница.

Снаружи послышались шаги. Кварт обернулся и выставил перед собой боевой амулет.

– Ваша милость, это я, – услышал он голос Митрофана.

– Заходите! – громко крикнул Свирт.

В комнату бочком протиснулся, обходя распростертое тело, хозяин постоялого двора и молодой мужчина в недорогой, но опрятной одежде. Он мельком взглянул на труп, потом на Свирта, увидел открытый люк и усмехнулся.

– Ваша милость, это тот человек, которого вы хотели видеть, – представил мужчину Митрофан.

– Спасибо, Митрофан, ты можешь идти. Кто вы? И как вас зовут? – спросил мужчину Кварт после того, как ушел хозяин постоялого двора.

Мужчине было лет двадцать пять – тридцать, на щеке бордовым рубцом выделялся шрам. Сам он был гладко выбрит. Невысокий, поджарый. Глаза цепкие, внимательные, хотя на лице царило равнодушное выражение.

– Местный, можно сказать, частный сыщик, ваша милость, – без всякого подобострастия ответил мужчина. – Зовут меня Уильям.

– И есть лицензия? – без усмешки спросил Кварт.

Уильям пристально посмотрел на сыщика:

– Это обязательно?

– Нет, не обязательно. Мне нужен для одного небольшого дела ловкий человек, который в случае нужды сможет преступить закон.

– Я не убиваю, ваша милость.

– Этого и не требуется. Я вам, Уильям, заплачу десять золотых за работу. Устроит?

– Смотря какая работа, ваша милость.

– Секрета в этом нет. Меня хотели отравить. И к этому причастны эта женщина и ее сын. Вы их знаете?

– Знаю. Это Грунда. Она хранила ворованные вещи, которые ей приносила местная мелкая банда. Вы, я вижу, обнаружили их тайник. Обоих, как я понимаю, убили.

– Правильно понимаете. Я хочу узнать, кто на меня покушался. Никто не знал, что я еду в Бамергем. Значит, за мной следили. Вы улавливаете ход моих мыслей?

– Если за вами следили, то как те, кто организовал покушение, сделали так все быстро? Как нашли того, кто сможет подсыпать яд вам в пищу? Так?

– Так, Уильям, – улыбнулся Свирт. – Вы мне подходите. Что можете рассказать об этой женщине и ее сыне? Кто главный в банде и где его найти?

– Как я уже сказал, Грунда хранила ворованные вещи, пока ее подельники искали сбыт. Краденое сбывали бродячим старьевщикам, потому что местные дадут цену ниже. Главный у них Тролл. Хромой нищий, что побирается у храма Хранителя в этом районе. Сколько точно человек в банде, я не знаю, но не больше семи. Занимаются грабежом небогатых лавок, домов мелких ремесленников и карманными кражами. Не гнушаются убийствами. Трудно сказать, как заказчики вышли на них. Банда мелкая и неавторитетная. Платят дань смотрящему за районом Фикусу. Фикус собирает мзду с ремесленников, мелких лавочников, чтобы их не трогали, и крышует за плату такие банды, как банда Тролла, позволяя им работать в своем районе.

– Мог Фикус поручить Троллу такую работу?

– Если бы заказчик обратился к Фикусу? – переспросил Уильям. – Думаю, он не стал бы поручать ее Троллу. Не тот уровень. Скорее всего, эти люди спешили и нашли тех исполнителей, кого смогли. Осталось выяснить как. Сама Грунда на это бы не пошла, но и ослушаться Тролла тоже не посмела бы. Значит, нам нужен Тролл.

– Вот задаток, Уильям. Здесь три золотых серебром. – Кварт протянул местному сыщику мешочек с деньгами, который тут же исчез в кармане молодого мужчины.

– Я не хочу задействовать своих людей, но, если вам нужна боевая поддержка, они будут в вашем распоряжении. – Кварт выжидательно посмотрел на местного сыщика.

– Я справлюсь, – уверенно ответил тот.

– Хорошо, как справитесь, поставьте меня в известность через Митрофана.

Мужчина кивнул и исчез из проема дверей.

Свирт еще раз окинул комнату внимательным взглядом и, убедившись, что он не упустил ничего важного, вышел. В подпол он заглядывать не стал. Узлы с ворованной одеждой его не интересовали.

Но что-то резануло его глаз и заставило остановиться. Кварт вернулся и еще раз внимательно осмотрел комнату. Ничего такого, за что можно было зацепиться. Так что же это было? За что зацепился взгляд помимо его сознания?

Он перевел взгляд на убитую женщину. Серое платье в пятнах крови, стоптанные башмаки, прижатые к боку руки и… Кварт увидел кусочек голубой ткани, выглядывающий из-под тела. Свирт нагнулся и потянул за уголок. Это был платок. Испачканный кровью голубой платок. Кварт недоуменно повертел его в руках. Ну платок и платок. И что? И тут он вспомнил! Он видел этот платок. Видел два раза. Где же он видел его первый раз? Вот! Когда он въезжал на постоялый двор, у открытых ворот стояла женщина в голубом платке, спиной к нему, и с кем-то разговаривала. С кем? Он силился вспомнить, но образы размазывались, уплывали, не давали возможности их ухватить.

Ментальная магия! На том, кто с ней разговаривал, был амулет отвода глаз. Вот почему образ собеседника женщины расплывался и сознание Свирта не смогло сосредоточится на нем.

Как же быть? Что он может сказать о втором человеке? Это мужчина или женщина? Непонятно. Большой? Маленький? Он возвращал и возвращал в памяти голубой платок и видел, что объемы тела собеседника Грунды были вполне сопоставимы с ее фигурой.

Одежда – платье или штаны? Ноги? Нет, ног он не видел. Карета въехала во двор и остановилась у крыльца. Кварт вышел и ступил на крыльцо. Оглянулся, чтобы дать указание шуаням, и… он увидел ускользающий от его внимания взгляд. Внимательный, если вдуматься, враждебный. Их было двое. Тогда он второй раз увидел голубой платок. Он как пятно маячил в памяти, затмевая все остальное…

Грунда и… и… Что же это? Что его привлекло? Вот! До него дошло: глаза! Он видел большие черные глаза. У второго были большие черные глаза, такие, как у жителей княжества Брахма. Глаза под насупленными черными сросшимися бровями. Кварт силился вспомнить еще какие-нибудь детали, но не смог. От напряжения у него заболела голова.

Но главное, он вспомнил приметы незнакомца – черные большие глаза и сросшиеся брови. Он был уверен, что, если увидит обладателя этих глаз, он его узнает.

Уильям вышел из подвала в приподнятом настроении. Уже много дней ему не перепадало работы. В основном он занимался слежкой за неверными мужьями и женами, собирал информацию для лавочников, имевших дочерей на выданье, о потенциальных женихах из ближайших городов и сел. Не брезговал собирать информацию и для уголовной службы города. Но для всех он был крутой решала, что мог вести переговоры с бандитами и их жертвами. Часто по поводу выкупа или возвращения какой-нибудь ценной вещи.

Уильям умел крутиться и быть своим как для лавочников и кабатчиков, так и для мира криминала. Он знал свой порог и выше не поднимался. Сейчас он мог заработать легкие деньги и поэтому был доволен. Всего-то делов на час-другой. Переговорить с Хромым и принести информацию столичному хлыщу, который разбрасывается такими деньжищами.

Уильям, не обращая внимания на дремлющих стражников, прошел ворота старого города, миновал городскую баню и вышел на площадь перед храмом Хранителя. В каждом районе города, а их было четыре, по сторонам света – Южный, Северный, Западный, и Восточный, – стояли свои храмы и приходили свои прихожане. В каждом районе была своя управа и стража.

Управы подчинялись муниципалитету во главе с бургомистром, а тот, в свою очередь, ландстарху.

Бандитские группировки тоже занимались своим промыслом по районам. И, как знал Уильям, над ними стоял чиновник – глава Пятого отделения жандармерии ландстархата. Это было отделение не по уголовным делам, оно занималось вопросами безопасности королевства и, можно сказать, имело неограниченные полномочия. Вот от него Уильям старался держаться подальше.

Тролла он увидел издалека. Хромой сидел на нижних ступенях лестницы, ведущей к храму, и беседовал с кем-то закутанным в серый плащ. Уильям встал у стены и стал ждать. Тролл принялся махать руками, незнакомец, не слушая его, развернулся и пошел прочь. Главарь банды воров с трудом поднялся и, опираясь на костыли, поспешил в другую сторону.

Уильям некоторое время колебался, пойти ему за незнакомцем, который мог оказаться потенциальным заказчиком покушения, или последовать за Хромым. В конце концов он решил идти за Троллом. Тот, похоже, шел на улицу Гончаров, где снимал комнатку в доходном доме для бедных. Уильям решил не спешить и проследить за Троллом. Может, он кого встретит или пойдет в другую сторону. Мало ли что может произойти. Хромой вел себя необычно суетливо, и это было странно. Уильям следовал за ним метрах в двадцати, стараясь не попадаться тому на глаза.

Тролл дошел до таверны «Веселый гончар» и, стуча костылем, поднялся по ступеням. Наверху он остановился и обернулся. У Уильяма екнуло сердце, но он сделал невозмутимый вид и, не обращая внимания на Хромого, прошел мимо таверны. Тролл зло оглядел улицу, сплюнул и решительно вошел в таверну.

Уильям подождал минут пятнадцать и тоже вошел в зал таверны. Здесь пахло немытыми телами, воняло кислым вином, и ко всему этому примешивался стойкий запах жареного чеснока и прогорклого масла. Несколько ламп, создавая полумрак, освещали просторный зал, заставленный столами. Здесь собирались нищие, воры, наемные работники из гончарных мастерских, поставщики глины из деревень.

Уильям осмотрел зал и не увидел Тролла. Зато прямо у двери сидел его подельник Лопоухий – молодой ушастый парень, который был у Хромого на подхвате. Лопоухий был заметно навеселе. Уильям подсел к нему и приказал подбежавшему мальчишке принести графин первача и пирожков с ливером. Лопоухий узнал «решалу» и кивнул как старому знакомому.

Уильям налил самогона в стакан, увидел жадный взгляд Лопоухого и мысленно ухмыльнулся – он все правильно рассчитал.

– Будешь?

Вор сглотнул и быстро ответил:

– Буду.

Сыщик налил ему почти полный стакан. Поднял свой и, произнеся: «Будем!» – пригубил. Лопоухий уронил самогон одним глотком себе в глотку. Сморщился и занюхал рукавом.

– Чего один? – жуя пирожок, осведомился Уильям.

– А-а… – отмахнулся тот. – Тролл приказал залечь в норы, вот все и разбежались.

Уильям налил ему еще самогона.

– С Фикусом проблемы?

– Не-е. Дело подвернулось. Малой принес весточку, Тролл взялся за него, да не сладилось.

– Может, помощь нужна? – Уильям знал, что Малой – сирота, мальчишка-карманник, прикормленный Троллом.

– Может, и нужна, – равнодушно ответил Лопоухий. – Да не мне, Троллу.

– Расскажи подробней, в чем проблема? – наливая снова, спросил Уильям.

– Точно не знаю, – задумался Лопоухий. – Малой залез в карман серьезных людей. Они его поймали и вышли на Тролла. Дали задаток… Работу должна была сделать Грунда… что точно, не знаю. Недавно заходил сюда Тролл и сказал, чтобы мы засели дома и не высовывались. Это все, что мне из… известно. – У Лопоухого стал заплетаться язык.

– А где сейчас Тролл? – равнодушно поинтересовался сыщик.

– Да где ж ему быть? Дома небось у себя. Зашел сюда и проковылял мимо, уходя через черный ход.

– Ладно, бывай. – Уильям встал, оставив недопитую бутылку на столе. Он знал, где живет Хромой.

Грязный двухэтажный дом из красного кирпича притулился к стене Старого города. Замызганные двустворчатые деревянные двери были полуоткрыты. Одна створка держалась на одной петле и была подперта толстым поленом. Везде чувствовалась бедность и запущенность. На крыльце сидел пьяный нищий и распевал похабные песни про жену деревенского священника.

«В любом другом городе, – подумал Уильям, – его бы уже схватили и сожгли. Но здесь это в порядке вещей».

Уильям прошел мимо пьяницы и зашел в темный провал дома. Деревянная лестница, загаженная, как и сам дом, вела на второй этаж. Дальше уходил длинный коридор с дверями слева и справа. По коридору бегали чумазые дети и, завидев хорошо одетого господина, со всех ног помчались к нему.

– Дядь, дай монетку!

Уильям, хорошо зная, что они не отстанут, кинул за спину медяк, и орава тут же с ревом и воплями бросилась за монетой. Уильям, с ухмылкой поглядев им вслед, прошел дальше и остановился у третьей двери справа от входа. Он небрежно толкнул дверь и замер на пороге. Тролл лежал на полу и еще дергался. Из его шеи бил фонтан крови.

Уильям, следуя скорее интуиции, чем проникшись осознанием опасности, сделал шаг назад, и тут же мимо его лица пронесся клинок. Дверь резко распахнулась, но он успел подставить ногу, и тот, кто хотел напасть, лишился преимущества, которое давал эффект неожиданности. Уильям, выросший в трущобах, страха не испытывал, он был неплохим бойцом и знал много нечестных приемов. Он выбросил ногу вперед, и выскочивший из-за двери противник напоролся на нее. Это был человек в сером плаще с капюшоном.

Человек охнул и согнулся.

Уильям резко двинул тяжелой дверью его по голове. Противник упал, а Уильям достал кистень. Он доверял ему больше, чем ножу. Снова резко распахнув створку двери, он увидел, что человек уже поднялся на колени и достал амулет.

Уильяма спасла реакция, отработанная в многочисленных уличных схватках. Он вновь почти мгновенно захлопнул дверь и упал. Огненный шар с гулом проделал большую дыру в двери, пронесся над сыщиком, ударился в дверь напротив и влетел в комнату, где и взорвался.

Незнакомец выскочил в коридор, перепрыгнул через оглушенного Уильяма и побежал прочь. В соседней комнате раздались вопли и крики.

Обитатели этой ночлежки не вмешивались. Здесь не привыкли лезть в чужие дела. Ни одна дверь не открылась, ни один человек не выглянул на шум. Даже дети, заметив нечто необычное, быстро убрались из коридора. Уильям, мысленно проклиная убийцу за ловкость и ругая себя за неосмотрительность, поднялся, держась за стену. Потрогал голову. Его шляпа валялась на полу, и на ней отпечатался след сапога незнакомца Он поднял ее и отряхнул.

– Ну мог же поспрашивать ребятню, прежде чем соваться к Хромому, – проворчал он, недовольный собой. – Они все видят и многое знают. Надо было не прятаться от Тролла, теперь ищи этого Малого…

Уильям еще раз взглянул на труп Тролла и пошел прочь.

На втором этаже раздался шум. С площадки на него смотрел маленький карманник. Взгляд у мальчика был испуганным. Настроение сыщика несколько улучшилось. Малой цел, и вот он рядом.

– Ты жить хочешь? – спросил он.

И тот, сначала дернувшись удрать, остановился. С опаской посмотрел на Уильяма.

– Я пришел порешать ваши дела, – пояснил сыщик. – Но Тролла уже убили. Ты будешь следующим.

Уильям надеялся на свою репутацию, и он оказался прав. Во многих случаях ему удавалось решать щекотливые вопросы, и это сработало.

– Я боюсь, – сказал карманник. – Они меня ищут.

– Я знаю. Они убили Сида, его мать и Тролла. – Уильям поднялся на один лестничный пролет и подошел к мальчику. – Здесь есть выход на крышу?

Малой кивнул.

– Пошли, там поговорим, – решительно произнес сыщик и первым направился наверх.

Они вышли на захламленный чердак, и Уильям подпер люк большим бревном. Отошел подальше и сел на поперечину, поддерживающую стропило.

– Рассказывай! – приказал он следующему за ним мальчику.

На чердаке было темно, но ни тот ни другой на это не обращали внимания. Сквозь открытое слуховое окно проникал рассеянный свет низко сидящего солнца и обтекал худую фигурку Малого. Ему было лет двенадцать, но выглядел он на восемь. Длинные тонкие руки и худая шея, а так ничем не примечательный ребенок, таких пруд пруди. Только злой и испуганный взгляд выдавал в нем звереныша, способного без колебаний убить, если потребуется.

– Вчера я хотел срезать кошель у одной тетки. Молодая такая, ходила и глазами черными зыркала. Думал, дура приезжая. А она хвать мою руку, да так быстро, что я не успел удрать, и кинжал к шее приставила. Спросила, как и ты, мол, жить хочешь? А кто не хочет? Я ответил – хочу. Тогда она потребовала свести ее с главарем. Типа дело есть нетрудное, но денежное, и показала мне золотой. Сказала, он будет мой, если я все правильно сделаю. Ну я ее и привел к Троллу. Они сговорились, и Тролл приказал отвести ее к Грунде. Они были дома у Сида. Поговорили, и тетка ушла вместе с теткой Грундой. Мне золотой не дала. Сквалыга! Я решил за ней проследить. А она все у постоялого двора крутилась, потом залезла внутрь через щель в заборе и поспешила обратно. Тварь! Она меня заметила и поджидала. А я в окно дома залез и за ней наблюдал. Она ждала, ждала… и зашла к матери Сида. Потом выскочила и убежала… Я за ней идти побоялся, а когда заглянул к тетке Грунде, та уже была мертва. Сучка, она ее зарезала, как свинью. После этого я побежал к Сиду рассказать ему про мать, но тот тоже был уже мертв. Тогда я решил все рассказать Троллу, дождавшись его здесь, но за ним следом пришла эта… Ну а остальное ты знаешь. Она тебя чуть не убила.

– М-да… – задумчиво произнес Уильям, – информации немного. – Зато понятно, как убийца быстро нашел исполнителей и затем стал их убирать одного за другим. – Описать ее сможешь?

– Ну так это… – Малой ненадолго задумался. – Молодая, красивая, хрупкая, сильная, ловкая… В штанах и сапогах. Серый плащ с капюшоном.

– Молодая, красивая, – передразнил его Уильям. – Приметы какие-то есть?

– Приметы? Глаза большие, черные, и брови сросшиеся, густые. Голос такой приятный, как колокольчик звенит.

– На руках кольца были?

– Колец не было. Был браслет серебряный, со слониками на маленьких цепочках. Красивый такой.

– На лице родинки были?

– Не было.

– Понятно. Пошли, поживешь пока у меня. Там видно будет. Сам, Малой, понимаешь, девчонка непростая и, по-видимому, не одна. Другие не светятся, выжидают. Пошли, уйдем через крышу и стену.

Поздно вечером, разместив мальчика у себя, Уильям направился на постоялый двор. Митрофан провел его в комнату к постояльцу. Когда хозяин постоялого двора удалился, он начал свой рассказ:

– Заказала вас, ваша милость, девчонка молодая. В сером плаще, штанах и сапогах. На руке браслет серебряный со слониками. Большие черные глаза и густые сросшиеся брови. Про внешность больше узнать не удалось. Она ходила по рыночной площади и подставлялась ворам. На нее клюнул Малой – карманник, что работает на Тролла. Он и вывел ее на Хромого. Дальше отвел ее к матери Сида Грунде. Девчонка непростая, она убила Тролла у него дома и чуть не убила меня. Я хотел ее захватить, но она применила амулет огненного шара и скрылась. Она убирает всех, кто ее знает и видел. Малого я спрятал у себя дома. Если хотите, можете с ним поговорить. Это пока все, что мне удалось узнать.

– Немало за такой небольшой промежуток времени. Вы хорошо поработали. Слежки за собой не увидели?

– Нет, слежки не было, я специально петлял по городу.

– Все равно кто-то мог находиться у постоялого двора и мог вас видеть. Вот ваши семь золотых. Приходите завтра утром, проводите меня к Малому. А сейчас уходите через хоздвор и дыру в заборе. Вы пролезете.

Уильям взял кошель и, поклонившись, вышел. Он спустился вниз, обменялся взглядом с хозяином постоялого двора и прошел на кухню. Вышел на хоздвор и направился к дыре в заборе. Он был уверен, что Митрофан не стал заделывать эту дыру. У каждого есть свои тайны, были они и у Митрофана.

Подойдя к забору, Уильям ощутил неприятный холодок, словно чьи-то глаза настойчиво смотрели ему вслед. Он резко оглянулся, но никого не увидел. Двор был темен и пуст. Одинокий фонарь освещал порог и ближайшие бочки.

Раздраженно передернув плечами, Уильям протянул руку к доске, но в последний момент остановился. Неприятное ощущение не проходило. Он нерешительно постоял у забора и вернулся на крыльцо. Осторожно встал на перила и полез на бочки. Забрался наверх, оттуда перелез на крытую черепицей крышу навеса и лег на живот, осматривая улицу. Затем медленно пополз дальше. У самого края заглянул вниз. Прилегающая местность и дорога, ведущая к воротам, были безлюдны.

«Может, я зря паникую?» – подумал он. Но интуиция подсказывала, что не все так просто. Привыкший выживать и бороться за жизнь, часто шагая по лезвию ножа, он был смел и осторожен одновременно. Он не поддавался эмоциям и старался обдумать каждый свой шаг, прежде чем начать действовать. Уильям еще раз внимательно осмотрел улицу. Она была пустынной. Он свесил ноги, ухватился руками за карниз, повисел и спрыгнул. Мягко приземлившись на траву, присев, он еще раз осмотрелся в темноте и прислушался. Где-то рядом залаяла собака, издалека отозвались другие собаки. Трещали в траве ночные цикады.

Уильям поднялся, отряхнул колени, поправил шляпу и не спеша пошел вдоль забора. Он обошел постоялый двор, нырнул в проем арки между двумя домами, где, как Уильям знал, был проходной двор. Это удлиняло его маршрут до дома, но жизнь дороже нескольких лишних сотен метров.

Несмотря на то что рядом угрозы не было, Уильям был напряжен. Ощущение чужого присутствия рядом не проходило.

Вновь залаяла собака и тоскливо завыла, заставив его вздрогнуть и остановиться. Мысленно обругав ее, он пошел дальше. Вышел на старую площадь с неработающим фонтаном, обошел его и вздохнул свободнее.

Уильям огляделся. Перед ним был перекресток. Одна дорога вела к его дому, но он мог и покружить еще. Протопали двое патрульных. Один поднес фонарь к лицу Уильяма и, признав его, поздоровался:

– Здорово, Хитрец. По делам или как?

Хитрецом его звали местные, поэтому он не обиделся.

– Домой иду, – улыбнулся он.

Стражник кивнул, и патруль потопал дальше.

Больше не таясь, Уильям прошел оставшуюся часть пути до дома и подошел к двухэтажному особняку. Как и все дома здесь, он был построен из красного кирпича. Жил Уильям на первом этаже. Он открыл своим ключом замок входной двери и вошел. Постройка таких домов была типовой. Два этажа и длинные коридоры с комнатами. Только дом был не такой грязный и запущенный, как тот, в котором жил Тролл. Здесь жили мелкие лавочники, приказчики, люди побогаче. Комната досталась Уильяму в наследство от матери, державшей аптеку.

Он прошел в конец коридора и остановился. Пригнулся к полу и проверил охранную веревочку, что он оставил, уходя. Его сердце ухнуло вниз. Веревочка валялась на полу. Ее трудно было заметить, если не знаешь, что искать.

«Чтоб вы провалились!» – мысленно обругал он тех, кого искал. Они нашли его первыми. Открыли отмычками замок и попали в комнату. Малому уже не поможешь, и, скорее всего, они ждали его внутри.

Уильям подобрался, готовый к схватке, и оглянулся. В темноте коридора никого не было. Он на цыпочках отошел от двери и поспешно, но бесшумно направился к лестнице. В правую руку он взял кистень, в левой был кастет.

Он поднялся по скрипучим ступеням, замирая каждый раз, когда половицы издавали тихий, но хорошо слышный в тишине скрип. Он даже слышал, как сердце стучит у него в груди.

К его радости, за ним никто не шел. Он поднялся на чердак, через слуховое окно вылез на крышу и спустился по водосточной трубе. У Уильяма была еще одна «норка», где он мог переночевать. Старушка – подруга матери, которая работала в их аптеке. Аптеку он давно продал, а старушке по завещанию матери регулярно выплачивал содержание.

Он поспешил в Нижний город, еще его называли Новым. Там были разбиты небольшие сады и жили люди побогаче. Он дошел до площади, где стояла статуя отца нынешнего короля, и прошел старые ворота. Самих ворот уже не было, остался проем, сложенный из больших глыб, увитых плющом и позеленевших от мха.

Здесь горели два фонаря, освещая лестницу из сорока ступенек, ведущую в Новый город, построенный спустя сто лет после того, как возвели Старый. По обеим сторонам лестницы стояли большие, в рост человека, каменные вазы. Когда-то там росли цветы, но уже много лет их никто не высаживал. Ландстарх не любил тратить деньги на всякую ерунду.

Уильям спустился до середины лестницы, и тут из-за вазы ему навстречу вышел мужчина. Он не скрывался и радостно скалился. Белая рубаха с широким воротом открывала мощную волосатую грудь. Кожаная расшитая жилетка была расстегнута, на поясе висел короткий меч.

Простолюдин. Лет тридцать, краем сознания отметил Уильям. В руках мужчина держал медальон на цепочке. Черные волосы и борода, постриженная на южный манер, выдавали в нем выходца из южных княжеств.

– Куда спещищь, дарагой? – с южным акцентом спросил мужчина. Он засмеялся, увидев растерянность на лице северянина. – Падажди. Разгавор есть.

Уильям обратил внимание на медальон и сразу понял, что это амулет. Предназначения его он не знал, но понимал, раз южанин держит его в руках, значит, штука непростая. Он оглянулся назад, наверх – там никого не было, но при этом он чувствовал прожигающий спину взгляд.

– Что вам угодно? – стараясь сохранять спокойствие и продумать свои шаги, выигрывая время, спросил Уильям.

– Мне угодно, дарагой, предложить тебэ дэло. – Южанин подошел ближе.

– Говорите, я слушаю.

– Зачэм здэсь говорить. Пошли к тебэ, дарагой. Там я все объясню.

– Простите, но я вас не знаю. Кроме того, я плохо себя чувствую. – Уильям чихнул, вытащил платок из-за обшлага куртки и высморкался. На самом деле он насыпал в рот мелко нарезанный табак, перемешанный с коровьим лишайником, эта смесь, попав в глаза, могла надолго вывести из строя любого.

– А зачэм тебэ меня знать? Я предлагаю работу и плачу. Вот и все. – Он кинул Уильяму увесистый мешочек.

Тот поймал его на лету. Открыл и заглянул внутрь. Там было полно серебра, не менее десяти золотых. Уильям посмотрел на южанина, тот по-своему расценил его взгляд и, не опасаясь, подошел ближе.

– Нэ хочэшь дома, поговорим здэсь. Мнэ все равно. Убэри столичного гостя. Получишь еще столько же.

«Ага, ножом по горлу получу, – подумал Уильям. – Знаю, как вы расплачиваетесь за работу».

Он подкинул кошель, и южанин отвлекся, проследив взглядом за полетом мешочка. Уильям не стал мешкать и отработанным движением выплюнул смесь ему в глаза. Не ожидавший подобного мужчина отшатнулся, но было поздно. Все его лицо покрыла желтая смесь. Следом увесистый мешочек, подхваченный рукой Уильяма, полетел ему в лоб. Уильям тут же упал и покатился вниз по ступеням. Южанин ухватился руками за лицо и громко закричал от боли.

Уильям, очутившись за его спиной, вскочил на одно колено, прикрываясь от сообщника широкой спиной южанина, и, как оказалось, поступил правильно. Сверху раздался девичий голос:

– Ибрагим, в сторону!

Уильям понимал, что убегать бесполезно, нужно действовать неожиданно для этих убийц. Он прыгнул вперед и, выхватив из ножен южанина меч, приставил лезвие к его горлу.

– Покажись! – крикнул он. – Или я убью Ибрагима.

– Ты не посмеешь, земляной червь! – Девичий голос дрожал от ненависти.

– Да? Сейчас посмотрим!

Понимая, что пути назад у него нет, Уильям мечом ударил по руке, держащей амулет. Тот выпал, а ослепший на время Ибрагим заорал еще громче и присел. Уильям, пользуясь этим, присел за его спину и тут же подхватил амулет. Ибрагим ревел, но ничего не мог сделать. Меч прижимался к шее, а глаза немилосердно пекло.

– Выходи! Следующий удар придется в шею Ибрагиму! – с веселой злостью закричал Уильям.

Он опустил глаза на амулет, чтобы поудобнее его перехватить, и краем глаза заметил смазанный в движении силуэт, который быстро проскочил к нему. Не размышляя, он ткнул мечом перед собой, и клинок воткнулся во что-то. Раздался девичий вскрик. Уильям дернул меч на себя, но вытащить не смог. В это время Ибрагим резким коротким движением запрокинул голову и ударил Уильяма затылком в нос.