Текст книги "Бортовой инженер Вселенной"

Глава шестнадцатая. Расследование в Невинномысске

После того как вагон, наделавший столько шороха, в дальнем тупике затих, подъехали к нему несколько грузовиков с военными номерами, привезли солдат, ограждений секции металлические подвезли, и в мгновенье ока возвели металлический забор с воротами и калиткой. Ко всему вдобавок опоясали его колючей проволокой по периметру, часовых выставили с автоматами у входа наперевес и ещё рубеж охраны сделали – мыши не проскочить, а уж человеку и того подавно.

Два часа не запускали и не выпускали никого, ждали, видимо, кого-то и дождались – прикатил машин десяток с кунгами «Уралов», военных тоже. Высыпала из них братия многочисленная пёстрая, и гражданская и военная, да к вагону.

Выгрузили пассажиров с багажом и вещами личными, также вывели и захвата группу, но не выпустили никого, в машины пересадили и под конвоем доставили в РОВД.

Андрей Антонович как старший группы, преследовавшей преступников, был великодушно допрошен одним из первых.

В маленьком кабинете сидел подтянутый человек в гражданке средних лет.

– Я, Андрей Антонович, генерал-майор государственной безопасности – Емельянов Николай Петрович. Ещё находясь в Москве, я уже успел более-менее разобраться в происходящем, и считаю уйма ни к чему вопросов, но один вопрос таки задам.

– Пожалуйста.

– Признайтесь, товарищ подполковник, только без брехни, вы зачем за шулером погнались, ваших ободравших кидал? Очень вдруг за них обидно стало?

Андрей Антонович, достаточно психологически подготовленный к поединкам подобным, не задумываясь ответил:

– Двигало мной не столько чувство поймать преступника, сколько профессиональное любопытство. Никогда досель дела с гипнотизёрами не имел. Задержать хотел, изучить, приручить и использовать затем в работе.

Генералу, знающему подноготную милицейской службы, не хуже допрашиваемого ответ понравился.

– Исчерпывающий ответ, – похвалил он. – Я бы отпустил вас, Андрей Антонович, но без процедуры, несколько унизительной, но совершенно обязательной для всех, не обойтись никак. Дело особой государственной важности.

– Что за процедура?

– Вас тщательно должны обыскать наши сотрудники. Лучше не возмущайтесь. Это… – генерал показал указательным пальцем на потолок. – И подписка о неразглашении. Да, ещё, – остановил генерал собиравшегося выходить подполковника. – Сотрудников твоих сейчас допросим также и отпустим, а внештатных задержать придётся, имей в виду.

– Для чего?

– Для опознания преступников. Кто их видел кроме них?

– Разумно.

– Всё, Андрей Антонович, ступайте.

Вышел советский барин из кабинета в поту холодном. Всё что хочешь мог предполагать он, всё что хочешь, не такое только. Если бы поймали на взятке или на чём-то ином подсудном, принял бы как должное происходящее, тут-же всё совсем иначе было. Обыск! Шмон, по-уголовному сказать точнее, и без предъявления хотя б чего-то. Это было уже что-то с чем-то!

Снёс Андрей Антонович унижения и вышел в коридор. Был он так опустошён морально, так травмирован душевно, что забыл про сигареты даже.

Рядом в кабинет к генералу КГБ завели дрожащего как мышонок, проводника, совершенно не понимающего ничего. Это был тот самый единственный советский железнодорожник, посчастливилось которому, пусть нечаянно, презентовать американского адмирала подарком ценным.

– Имя? Фамилия? Отчество? – глядя в упор на незадачливого железнодорожника, генерал спросил.

– Обельдяев Иван Денисович.

– Представляете, Иван Денисович, чего наделали? Натворили что, соображаете?

– Нет, гражданин начальник, не соображаю!

– Вы всех пассажиров в вагоне обворовали. Вы изнасиловали судью. Знаете, сколько за это светит? Тут червонцем не обернуться, даже если не отыщем за вами большего.

– То, в чём обвиняете, во сне всё было.

– Сон хороший. Пассажиров вещи ценные лежали именно в вашем купе. И мужчина, с потерпевшей ехал что, как и сама она, в вас насильника опознали.

– Что имело место всё, то однозначно признаю, абсолютно и безоговорочно, только, гражданин начальник, во сне то было, утверждаю и стою на том. Посудите сами. Посмотрел в окошко, а вагон летит, будто самолёт без крыльев, истребители чуток пониже. Может это быть не сном? Не может. А за то, что можно натворить во сне, я не слышал, чтоб кого сажали.

– Не во сне вершились преступленья ваши, вовсе нет, наяву, Иван Денисович, всё наяву. Пассажиров вещи ценные в купе служебном, потерпевшая и пассажир свидетель. Так что басни это всё Крылова.

– Понимаю, гражданин начальник, ещё как понимаю, но больше обо всём кошмаре ничего не могу сказать. В одном точно уверен: это всё наработал сатана, ехавший в шестом купе, я сначала думал – артист, а потом понял – нет.

– И что же поняли?

– Он на глазах превращался то в чёрта, то в Леонида Ильича, то в гумноида…

– Какого ещё гумноида?

– А в такого лупатого, как в кино показывают, в марсианина.

– Может быть, в гуманоида, а не в гумноида? – уточнил чекист.

– Во-во.

– Опознать сможете его и с ним ехавших?

– Ежели не поменяют личность, почему ж не опознать паршивцев? Негодяев навсегда запомнил!

– Ну, ступайте в камеру, гражданин Обельдяев, – вздохнул чекист. – Посидите-ка, пока подумайте, с вами мне ещё работать долго.

Сотрудник, вызванный кнопкой, увёл в камеру героя карибского, а в кабинет генерала зашёл следующий пассажир.

Андрей Антонович, выйдя от генерала, почувствовал, что кружится голова, что теряет равновесие. Подстраховываясь лёгкими касаниями за стену, чтобы не свалиться в коридоре, подошёл милиционер к окну. Прохладный воздух из открытой форточки освежил, подполковник тяжело вздохнул и заметил женщину, стоящую неподалёку и глядящую на него, стройную и симпатичную. Пригляделся Андрей Антонович и почувствовал, уже что видел где-то и эти правильные черты, и улыбку, засиявшую на лице вдруг мило.

– Андрей Антонович? – прозвенел голосок, показался что знакомым тоже

– Да.

– Не помните меня?

– Чувствую, что пересекались где-то, только призабыл вот?

– Короткая у вас память. Дело Абрама Абрамовича помните?

Подполковник вздрогнул. После услышанного хорошо знакомого имени он узнал судью, пять лет назад провернувшую с ним дело по разводке богатого ростовского ювелира.

– Инна Владимировна! боже мой! Прошло столько лет, а вы, наоборот, помолодели так, что не узнать вас прямо.

– Спасибо за комплимент. Я действительно за эти пять лет несказанно помолодела и виной тому всего навсего, как ни странно, любовь банальная.

– Любовь – это хорошо.

– Хорошо. Но именно сию минуту меня волнуют более прозаические вещи. Мой любимый мужчина, ехавший со мной в поезде, может иметь довольно крупные неприятности в связи с суматохой дурацкой этой, и я хотела бы обратиться к вам с просьбой о помощи. Вы, Андрей Антонович, словно посланы богом мне.

– Помня наши прежние дела, всегда помочь готов. В чём суть вопроса?

– У любовника моего забрали чемодан, как и у остальных пассажиров вещи, который бы я хотела ему вернуть. Вы, как я полагаю, входите в состав группы, расследующей что-то важное и непонятное, честно говоря – мало мне интересное, и помочь можете.

– К сожалению, уважаемая Инна Владимировна, не вхожу я ни в какую комиссию, самого сейчас допросили и обшмонали, как самого последнего уголовника.

– Очень жаль. Так же и меня: и допрашивали, и обыскивали, несмотря на статус судьи, так что я вам верю.

– Что, Инна Владимировна, в чемодане?

– Презервативы.

– Ну и что за беда? Поглядят, посмеются и отдадут. Даже спекуляцию шить не станут в силу незначительности суммы. И потом, всегда можно сослаться на то, что приобретались для личных нужд эти контрацептивы.

– Нет, Андрей Антонович, тут серьёзней дело. Эти презервативы изготовлены на Армавирском заводе резинотехнических изделий втихаря, с использованием дорогого валютного сырья – индийского натурального латекса, краденого, разумеется. Тут такое, закорячится легко и просто, ахнуть не успеешь, как сплетут лапти. На весь Советский Союз очень запросто можно такой показательный процесс раздуть, что родная не горюйте мама. Если же учесть, что делом занимается специальная комиссия КГБ, так оно как раз и будет.

– Ладно, Инна Владимировна, где наша не пропадала, попробую что-нибудь. Есть тут у меня одна задумка. Правда, в ситуации такой думаю, что раскошелиться придётся крепко.

– Люди мы не бедные, какой вопрос!

– А кавалер ваш где? Его уже допрашивали?

– Допрашивали, вон идёт из туалета к нам.

– Андрей Антонович – мой коллега, – представила Инна Владимировна предполагаемого спасителя.

– Пётр Петрович, – протянул руку стройный подтянутый мужчина, возрастом гораздо моложе своей подруги.

– Фабулу я понял, уважаемый Пётр Петрович, – посмотрел на нового своего знакомого милиционер. – Только не пойму – вы тут, чемодан там. Как это может быть?

– Я сказал, что нет у меня вещей, и на этом всё.

– На нет и суда нет. В чём тогда проблема?

– А в том проблема, если не забрать его, вычислят по отпечаткам пальцев, по другим признакам. Заварушка, видели, у них какая?

– Хорошо, ожидайте здесь.

– С богом, – Инна Владимировна вслед мысленно перекрестила коллегу.

Андрей Антонович, хорошо знавший местного начальника РОВД – киевлянина подполковника Посадиленко, непосредственно пошёл к нему.

Начальник милиции, кабинет которого бесцеремонно заняли москвичи, курил в приёмной, так как местные органы к расследованию не допускали.

После рук пожатия Андрей Антонович спросил конкретно, без витиеватостей и без прелюдий.

– Дело есть, Иван Иванович, хорошее, довольно денежное и простое.

– Говори.

– Спекулянт с любовницей в вагоне ехали, подопечные мои. Чемодан его, как и у всех, забрали, десять тысяч гарантирую тебе за помощь.

– Ты смеёшься? Видишь, что творится?

– Сумму можно увеличить, Ваня.

– Да причём тут это? Не мои же охраняют вещи, а московские. С ними можно и не пробовать чего сварить. Дело, видно, не хухры-мухры.

– Понимаю, а скажи, вход в помещение, в котором хранятся вещи, один или не один?

– Один, если не считать чердачный люк.

– Он закрыт?

– Открыт, но, чтобы подойти к нему, необходимо пройти через кабинеты.

– Занятые москвичами?

– Нет, в одном сейчас ремонт идёт.

– А ключи от кабинетов есть?

– Конечно, есть.

– Видишь, Ванечка, почти срастётся.

– В чемодане что?

– Презервативы, – Посадиленко прыснул в кулак.

– Лишь одни презервативы только?

– Только.

– Может, их сейчас как раз и ищут?

– Их, конечно. Срочно по гондонам прилетела на Кавказ группа, во главе с генералом госбезопасности, на десяти транспортных самолётах, захватив с собой десять совсем не маленьких спецмашин.

– Ну ты юморист. А допрашивали их уже?

– Уже допрашивали. Спекулянт сказал, что нет вещей.

– А чего боится?

– А того боится, что потом по отпечаткам пальцев вычислят.

– Ладно, так и быть, веди этого спекулянта. С нами полезет. Мы-то опознать чемодан его с тобой не сможем. Поскорей давай.

Андрей Антонович поспешил к оставленным у окна.

– Инна Владимировна! – подойдя, сокрушённо покачал он головой и выдал:

– Договорился, но очень дорого.

– Сколько?

– Пятьдесят тысяч!

– Обалдеть!

– Я так тоже думаю, – скорчил Андрей Антонович кислую мину, – но не при делах сам, ничего не могу поделать! Сумма такая назначена не только потому, что разбалован наш брат деньгами, но и из-за ситуации особо странной. Непонятность, согласитесь, всегда усиливает эффект опасности. Знать бы точно, ищут что – дела какие. Под расстрел кому за ерунду охота? Ну, так что?

– Выбора всё равно нет. Деньги пусть огромные, только деньги – наживное дело, соглашаемся, Андрей Антонович.

– Есть с собой чего?

– Сколько нужно, столько в чемодане том.

– Ну Инна Владимировна! Ну Инна Владимировна!

Что же раньше не сказала-то?

– Кто ж рассказывает про такое?

– Понимаю и сочувствую, уважаемая Инна Владимировна. Все, я думаю, втроём пойдёмте, чтоб ускорить дело, барахла перелопатить нужно уйму будет.

Вскоре два милицейских подполковника, судья-бедолага и её любовник двинулись по третьему этажу управления к заветному чемодану. Несмотря на то что в большинстве кабинетов работали москвичи, начальник милиции в форме, шествующий с тремя гражданскими, не вызвал ни у кого, даже тени подозрения.

Иван Иванович отомкнул взятыми заблаговременно ключами нужную дверь, и вошла троица в заваленное ремонтируемое помещение. Темнеть только начинало ещё, потому действовать была возможность, не включая света. Очень кстати оказалась будто специально оставленная штукатурами стремянка. Вскарабкавшись по ней, Иван Иванович ловко открыл люк незапертый, влез в него и поманил соучастников за собой. На чердаке, где темнее было, пришлось воспользоваться фонариком, взятым благоразумно Иваном Ивановичем. Вот ещё один люк – последняя преграда на пути к цели. С ним тоже проблем не было. Открыли, посмотрели внутрь, но вот незадача – не забыл никто стремянки тут.

Пришлось возвращаться к первому люку, затаскивать на чердак лестницу, а потом осторожно спускать её в кабинет, ожидал где, не гадая ничего не ведая, чёрный дерматиновый чемодан, неброский и неприметный.

Легко спустились, но искали что, нашли не сразу – кучу разбирать вещей пришлось немалую. Ретируясь, Иван Иванович, по правилам профессиональной аккуратности, вытащил на чердак стремянку, люк в первоначальное положение возвратил. Но при всём при том не заметил он, как штучка кругленькая резиновая, прилипшая к крышке чемодана, отделилась от неё и бесшумно упала на пыльный пол. Не приметил он и то, что на чердаке ещё одна такая ж выпала и в пылище затаилась мышкой.

Оказавшись в ремонтируемом помещении, перед выходом в коридор Управления Иван Иванович вздохнул.

– С чемоданом топать таким огромным, в то время когда вещи под замком, подозрение может вызвать. Москвичам я не начальник, братцы.

– Что же делать? – прошептала Инна Владимировна, волнуясь очень.

– Что делать? – совсем не меньше переживая, любовник пролепетал.

Посадиленко призадумался, оглядел мрачную комнату, посмотрел в окно, под которым разгуливали сотрудники, и, вздохнув:

– Значит, так, – сказал, – ждите меня тут. Я буду скоро.

– Куда вы?

– С чемоданом даже если выйдем, нас приметят. Обязательно потом вопросы будут. Нужно содержимое разделить на части, в сумочки переложить, в портфели, чтобы неприметно вынести.

Посадиленко покинул подопечных, а намаявшийся за день дурацкий герой-любовник раскрыл злополучный чемодан, и у Андрея Антоновича зарябило в глазах от обилия противозачаточных средств. Пригляделся он к ним, а презервативы-то совсем не белые, как в аптеках продают обычно по две копейки, а цветные: красные, зелёные, коричневые, оранжевые. Удивиться не успел, как Пётр Петрович вынул из чемодана свёрток правильной формы и:

– Вот расчёт, – сказал и протянул небольшой, но правильный завернутый в газету кирпичик. – Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – расплылся в улыбке Андрей Антонович, принял из рук мужчины свёрток и развернул его. Пять сторублёвых банковских упаковок перекочевали в карман предприимчивого закона стража.

Рассчитавшись, Пётр Петрович взял из чемодана презерватив, подошёл к подоконнику, света где побольше было, поднёс его к губам, а затем надул. Превратившись в колбаску, вытянулся зелёный цилиндрик, а на кончике его Буратино вылупился, длинным носом и растопыренными пальцами начал который весело милиционера дразнить.

Андрей Антонович захохотал. Пётр Петрович захихикал в такт.

– Тише вы! – цыкнула Инна Владимировна на мужчин. – Где находимся, не забывайте.

Понимая, что переборщили, что шум лишний совсем не друг в данной ситуации непростой, мужики прекратили смех.

– Ну и денёк сегодня, скажу я вам, просто мистика, не иначе! Словно бог наказывает за шалости! Это надо же! Спящую любимую изнасиловали, постарался проводник пьяный. Спали так, снотворного как будто приняли.

Эпопея эта вот дурацкая, очень странная и непонятная! Чемодан чёртов! А расход какой!..

Инна Владимировна покраснела.

– Ты, Петя, ещё всем по радио объяви, что со мной случилось! Андрей Антонович ничего не знает!

– Тьфу ты, ёлки-зелёные! Я-то думал почему-то, что коллега твой как раз в комиссии и знает всё.

– В какой комиссии? Ты что, не видишь, КГБ столичное близко к делу никого не допускает…

Возвращение Ивана Ивановича излияния пострадавшей остановило.

– Так, вот вам по портфелю, товарищи, вот вам дама – сумочка. Рассовываем пошустрее!

В одном из портфелей оказалась ножовка по металлу. Удивились тому гости, но вопросов задавать не стали, дабы не отвлекать, а презервативы вскоре перекочевали из чемодана во вместительные портфели. Неожиданно возник вопрос: что с пустым чемоданом делать? Пётр Петрович вопросительно на избавителя посмотрел.

– Предвидел сие, – успокоил Иван Иванович виновника торжества. – Для того-то и припёр ножовку. Распилим вашему баулу бока, вырежем дерматиновые боковины, а потом всё под одежду спрячем.

После того как операция по сокрытию полностью завершилась, Андрей Антонович вытащил из кармана пиджака банковскую упаковку сторублёвых купюр и сунул её Ивану Ивановичу незаметно. Тот взял деньги и, довольный, поблагодарил взглядом. Но вот незадача: Инна Владимировна, когда собирались выходить, вдруг нечаянно наступила на мыша большого. Писк предсмертный несчастного обитателя РОВД, словно шилом тишину проткнув, так испугал женщину, что та, забыв об опасности, неистово завизжала. Пётр Петрович, стоявший рядом, быстро зажал даме рот, но только поздно было: два сержанта, курившие у окна, находившегося в самом конце коридора, рядом с ремонтируемым помещением, визг услышали.

– Спрячьтесь! – шепнул Иван Иванович мужикам, и те прижались к стене.

– Кто здесь?! Открывайте! – потребовал невидимый голос. Иван Иванович узнал по нему только прибывшего из учебного пункта молодого милиционера. Поманив Инну Владимровну, он подвёл её поближе к двери, я сперва не понял, для чего, и:

– Мышкин! – воскликнул, отворив дверь так, чтобы была видна женщина.

– Я, товарищ подполковник!

– Тсс! – приложил к губам палец и – проваливайте, мол, – рукой махнул.

Всё поняли молодые стражи закона и исчезли моментально из поля зрения своего начальника, а тот:

– Пусть, – сказал, – думают, что тут драл кого. Аморалка – не воровство вещдоков у КГБ.

Тонкая такая хитрость восхищения не могла не вызвать, только не до дифирамбов было. Вышла, наконец, из отделения группа во главе с подполковником Посадиленко и от места невесёлого скорей подальше.

– Прямо от души отлегло! – поцеловала Инна Владимировна Андрея Антоновича.

– Спасибо вам! – поблагодарил Пётр Петрович.

– Вы куда сейчас?

– В Железногорск, в Минводы.

– Подвезти? Я еду в Чу как раз. Мимо это.

– Трудно отказаться от предложения, – переглянулись путешественники.

В тот вечер Андрей Антонович ночевал в Железноводске в люксе, где в придачу к большой кровати, кстати, был ещё диван огромный. Удачу отмечали до рассвета самого. Вышли провожать когда, Петр Петрович протянул Андрею Антоновичу свёрток небольшой.

– Это вам от нас на память за спасение. Догадались, думаю, что там находится?

– То, из-за чего сыр-бор весь?

– Так точно.