Текст книги "Бортовой инженер Вселенной"

Глава двадцать шестая. В Ростове-папе

Шухов и Саша Ножницы тоже вышли из поезда, только позже картёжников на часок.

Ростов, находящийся на шестьсот километров севернее Чу, встретил под стать положению своему, жуткой сыростью и морозцем крепким не по времени почти весеннему. Шухов, на всякий случай, взял ростовский адрес у коллеги и телефон домашний, а потом расстались друзья-товарищи в здании вокзала.

Ножницы, которому спешить было совершенно некуда, пешочком в гости покандылял – родственники жили рядом. Шухов же деньги в камеру хранения сперва положить хотел, а потом передумал. Взвесив все за и против, решил при себе оставить. Камера хранения, посчитал, что, во-первых, не панацея и тоже какой-никакой риск, и, во-вторых, разве пять пачек сторублёвых купюр будут оттопыривать карманы так, что обратят на себя внимание? Не стал, короче, кочегар с камерой хранения связываться, взял у вокзала такси и поехал на склады вещевые СКВО.

Вот оно и нужное учреждение. В том, что в нём старьём заведует Валентина некая, выяснилось без труда. Восседала королева отслужившего свой век, но не списанного с баланса барахла в помещении полуподвальном, в каморке маленькой с неприметной деревянной дверью.

«Интересно, что за цветочек в неказистом таком горшке цветёт? – кочегар подумал и, постучав для порядка, открыл дверь в маленькую каморку – три на три всего размером жалким.

Цветок оказался очаровательным. Брюнетка лет тридцати окинула вошедшего взглядом каким-то всепроникающим, под стать цыганскому.

– Здравствуйте! – ёжась под экстрасенсорным излучением чёрных гипнотических глаз, демонстрируя восхищение, промолвил Шухов. – Я, Валентина Петровна, к вам.

– Здравствуйте, здравствуйте, – не прекращая исследовать посетителя, отвечала дама. – Пожалуйста, представьтесь, кто вы?

– Старший лейтенант Шухов Владимир Александрович, бортовой инженер из Чу.

Услышав смешное звание, женщина не смогла скрыть улыбку и хихикнула в кулачок.

– И что же это вам нужно, товарищ старший лейтенант, от скромной моей особы?

– Что мне нужно? – поглядел кочегар на её Величество, – что мне нужно? А что мне, собственно, нужно? Это надо же! Позабыл, как увидел вас.

Лёгкое смущение, заключённое в улыбке, уловимое едва, подсказало кочегару, что лёд тронулся, а Валентина Петровна:

– Я, конечно, польщена, – пролепетала, – комплиментом, но не столько им, сколько мыслей выражением таким особенным. Не поэт вы часом?

– Ну, положим.

– Интересно, ну и что же, товарищ поэт, повторяю, от моей персоны это нужно вам?

– Ах да! Наконец-то вспомнил. Куртки кожаные мне нужны, Валентина Петровна, я в виду имею барахло на сдачу.

– А зачем оно вам, барахло?

– Исключительно из коммерческих интересов, – улыбнулся Шухов, как сама наивность.

– Коммерческих – это значит и не советских, и наказуемых уголовно. И как же эти ваши несоветские интересы совмещаются с моральным обликом советского офицера?

– Аморальности не вижу в намерениях. Разве аморально никому не нужное в нужное превращать? Выбросить, по-вашему, по-советски – не аморально, а извлечь пользу – по-буржуински и аморально. Вам не кажется такое странным?

– Опасная, но интригующая логика. О деньгах-то речь каких идёт?

– Ну, считайте. Сколько есть возьму и за каждую по червонцу дам. Сотня курток – тысяча. Тысяча – десять тысяч. Разве плохо на ровном месте?

Дама взглянула на обладателя смешного звания с интересом, призадумалась, но телефонный звонок отвлёк.

– Слушаю, Петрова.

– Генерал Воровский. Через пять минут зайду, на месте будь.

– Буду ждать, товарищ генерал.

Повесила, спеша, трубку королева ношеного барахла и:

– Предложение заманчивое, – ответила, – если время есть, работы после я к услугам вашим. А сейчас прошу прощенья – уходите, старший лейтенант, – командир посетить желает, сам Воровский, генерал-майор.

Шухов, довольный тем, что не получил прямого отказа, а даже, наоборот, чувствуя расположение к себе, поспешил достать из дипломата коробочку, завёрнутую в бумагу:

– Спешно ретируюсь, – протянул презент, – а это вам. Вышел из каморки Шухов и в конце коридора, уступая дорогу тучному генералу, вытянулся стрункой, отдавая честь. Когда же, в три погибели согнувшись, тот исчез в каморке, кочегар на цыпочках прокрался к заветной дверце и, приложив к ней ухо, во внимание обратился.

– Ничего у нас хорошего не появилось, Валечка?

– Ничего, только хлам один, и того словно кот наплакал, Игорь Анатольевич.

– Кот плана не отменяет. Десять новых курток в месяц, хоть умри, хоть лопни, на-гора мне выдай.

– Только начало месяца, а наш договор не определяет, рассчитываться в день какой.

– Жизнь, Валечка, коррективы вносит. Генерал Дуров косо начал на контору поглядывать. Как бы чего не вышло. Завтра кровь из носу новая нужна, не поздней обеда.

– Трудно будет, товарищ генерал, мало времени даёте слишком.

– Не успеешь, думай Дурова как умаслить. Коли справишься – спишу одну. Десять минус одна получится девять.

– Это вы на что намекаете?

– Я не намекаю, а говорю конкретно – натурой не возбраняется.

Подчинённая нахмурилась, а генерал пожурил:

– Зря дуешься. В Министерстве обороны вот-вот правила введут новые замены лётного имущества. Срок продлят немного и дадут возможность лётчикам куртки получать без сдачи. Скоро трон твой королевский, Валя, превратится в пролетарский стул! Так что, есть пока возможность, шевелись, голубка. Не справляешься – склад передавай Анжеле. Я пошёл. До завтра!

Кочегар спешно ретировался, а королева хлама после посещения начальника, визитом его расстроенная, вспомнила про презент, достала спрятанную коробочку, завёрнутую в бумагу, развернула – и обомлела. Это были настоящие французские духи, которые иногда в военторге даже без талонов дают, потому что дорогие очень.

А Шухов, заведение покинув серое, глаз не радующее, военное, по Ростову пошёл бродить, убивая время. Мало способствовала тому погода, но делать было нечего, и инженер выбрал для борьбы с ним именно это весьма полезное для здоровья занятие.

Вот и снова контора скучная. Вот и выпорхнула из нее та, Шухов ждал которую. Помахал – заметила, подошла.

– Добрый вечер! Не заждались?

– Что да, то да. Но главное, мне кажется, повторюсь, снова увидев вас, не забыть, для чего пришёл.

– Могу напомнить.

– Пожалуйста, только вы не против, Валентина Петровна, если в ресторане пообщаемся на тему эту. Приглашаю присутствием осчастливить самый правильный кабак в городе. Вы не против?

– Нет, совсем не против. А какой же это лучший самый?

– Разумеется, «Ростов». Кстати, для тет-а-тет разговоров там удобное местечко есть – столик на балконе в уголке.

– Конфиденциальность нам на пользу только. Мигнувшее огоньком зелёным такси свободное приняло деловых людей, и они оказались вскоре в ресторане, какой наметили.

На балконе, возле ограждения, выполненного в стиле ретро с хорошим вкусом, сели на диване рядом. Подбежал официант с блокнотом, принял заказ и, шариком скатившись по белой лестнице, выполнять его умчался тут же.

– Значит, куртки нужны? – Валентина откинулась на спинку дивана.

– Нужны, – кивнул кочегар, – но даже если с ними не получится ничего, я всё равно рад, что довелось познакомиться с дамой такой чудесной.

– Комплименты комплиментами, а дело делом. Есть сейчас шестьсот восемнадцать штук.

– Замечательно. Забрать их можно?

– Можно. Только, пока не выпивали, уточним детали. Первое: к червончику добавляешь ещё пару рваных, получается двенадцать. И второе: деньги все сегодня и в объёме полном, а куртки завтра.

– Я не против, но чего вдруг сегодня деньги, не баш на баш почему?

– Страховка на случай, если окажешься сексотом КРУ.

– Принимается.

– Вот и договорились, – улыбнулась девушка, а тут и официант подбежал с подносом, коньяк и вино принёс, фрукты и салаты также.

– За знакомство! – провозгласил кочегар первый тост. Выпили, закусили:

– Давай на «ты», – посмотрела Валентина на компаньона.

– Давай.

– Удивляюсь, как так просто удалось уговорить меня, осторожную такую и неприступную? Как школьница повелась. И с чего бы это?

– Провидение сил небесных, – рассудил кочегар, – да, кстати, рядом нет никого пока, деньги отдать могу.

– А чего же? Отдавай, я совсем не против.

– Итак, шестьсот восемнадцать умножить на двенадцать – получается семь тысяч четыреста шестнадцать рублей.

Шухов отсчитал банкноты и протянул девушке, та взяла, не считая их, и в лифчик сунула.

Выпили ещё. Разговаривали о многом и ни о чём. Просто отдыхали легко. Вот уже и музыканты подошли, за настройку инструментов взялись, ну и начал наполняться всё быстрее и быстрее посетителями ресторан.

Заиграла музыка, герои наши танцевать пошли. Наплясались от души, а когда же через полчаса вернулись, Шухов так и обомлел – рядышком за столиком сидели Санкина и знакомая кидал бригада. Выбрали местечко поукромней тоже. Быстро взяв себя в руки, кочегар подумал: «А чего, собственно, конфузиться? Никому ничего не должен. А деньги у мошенницы не для себя забрал, а обманутым чтоб раздать. И потом, сами кидалы помогали с конфискацией ценностей. Совесть чиста, только от контингента, у которого её в помине нет, ожидать что угодно можно».

Улыбнулся инженер знакомым старым.

– Здравствуйте! – поприветствовал. – Надо должное судьбе отдать, что старается усердно сблизить! Отдыха приятного вам, товарищи!

Закивали в ответ картёжники головами, Санкина чего-то пробурчала маловнятное, но заметила подруга Шухова, что радости нисколько у знакомых кочегара нет от встречи, что испуганы серьёзно чем-то.

«Ну и что же? Встретились так встретились, – в кочегаровой голове мелькнуло, – не убегать же? Да и дама приглашённая как поймёт?» Плеснул Шухов коньяк в рюмки маленькие – хрусталёк резной и:

– За тебя! – провозгласил тост.

– За меня так за меня! – улыбнулась девушка и рюмкой рюмки слегка коснулась.

Выпили когда, Валентина спросила Шухова:

– Почему они так тебя испугались?

– Ты считаешь, испугались?

– Я не считаю, я вижу. Так перепугались, будто их на месте преступления милиция застала неожиданно.

– Вполне возможно, только я не милиция, я – кочегар.

– Ты в котельной кочегаром служишь? – захохотала.

– Нет, кочегарами на авиационно-техническом сленге обозначают бортовых инженеров стратегических бомбардировщиков. А напугал их до ужаса мой коллега, тоже кочегар, правда не самолёта.

– А чего ж?

– Скажу правду – не поверишь всё равно, а обманывать не хочу.

– Скажи правду.

– Коль настаиваешь – пожалуйста. Мой коллега – Бортовой Инженер Вселенной.

– Интересно как! Расскажи?

– Расскажу, но не получится рассказ коротким, лучше танцевать пошли, музыка пока хорошая.

Пошли Валентина и Шухов с балкона вниз танцевать, чтоб к ансамблю ближе, Санкина же прямо извелась вся. Так уж захотелось ей, так замулило сослуживцу мужа, оставившему без заработка, организовать подлянку, что все извилины мозговые намотав на катушку мерзости, план придумала коварный женщина.

Не делясь им со своими друзьями новыми, так как знала наперёд реакцию, извинившись, удалилась, будто в туалет, мошенница. Ну а вышла как из поля зрения коллег, так и к милиционеру сразу, не к какому там попало, а к майору, что заехал в ресторан и пост проверить, и откушать как положено и за бесплатно.

– Товарищ майор! – обратилась дама к щуплому худому сотруднику, – деликатное дело есть!

– Что за дело?

– На балконе благоверный мой – лётчик, старший лейтенант, кутит с шалавой.

– Тут весь ресторан одни шалавы и кобели, что, мне их прикажете подряд задерживать?

– Это точно, только денег у него полсотни тысяч на кармане. Думай, как забрать, мне ж не жалко половины даже.

– Отчего такая щедрость вдруг?

– Щедрость от того, что не возьми я хоть чего сейчас, подчистую всё шалавка выманит.

Объяснение вполне устроило. Был бы не в форме кочегар или в состоянии невменяемом – одно, а так следовало комендатуру подключать, что само по себе не сулило хорошего ничего.

Думал-думал майор как быть и придумал. Решил он вежливо кочегара выманить в опорный пункт, ну а там и с ним, и с денежками разобраться.

– Так. После того как я мужа твоего в пункт заведу опорный, следом сразу заходи. Понятно?

– Конечно, поняла! – обрадовалась Ирина Александровна. – Как не понять такого мудрого и симпатичного мужчину?

Возвратилась Санкина из туалета, села рядом с Пончиком как ни в чём не бывало и Шухову, вся сияющая от великой радости, показала язычок, необычайно длинный.

Заволновался кочегар, понял шестым чувством: что-то там обиженная замутила. Подтверждения догадке ждать не пришлось долго.

Худенький майор в сопровождении двух молодых сержантов на балкон поднялся и к тому направился столику, за которым сидели военный с дамой. Мысли о баснословной сумме настолько замутили голову милиционера, что он даже не обратил внимания на странный факт: благоверная загулявшего офицера рядом сидит в компании трёх мужчин.

– Товарищ старший лейтенант! – обратился к кочегару майор. – Вы не могли бы буквально на пять минут вместе с дамой спуститься в опорный пункт со мной?

Шухов молча посмотрел на майора, соображая, что надо делать. Он видел, как Санкина, ликуя, потирает ладоши, как в глазах её животный огонь горит, так уж полыхает пламенем, хоть прикуривай от него. Понял кочегар, что дела плохие. Окажись в опорном пункте он наедине с милицией без свидетелей – пустым останется. С королевой барахла такая ж ситуация, один в один. Как с лицом гражданским, оборотням в форме с ней попроще будет. Вытрясут деньжонки из красавицы как пить дать, ну и на кого она потом подумает? Кто, решит, весь разыграл спектакль? Тот, конечно, кто почти аж восемь тысяч выложил, завтра чтобы за бесплатно барахло забрать. Ситуация не из весёлых.

Замерли кидалы в предчувствии нехорошем, королеве вещевой тоже стало не по себе от страха непонятного мужиков, а мошенница, не ожидая горя и подпрыгивая от счастья на белом стуле, светомузыкой зашлась в восторге в предвкушении великой мести.

Понял кочегар: никто не поможет ему кроме бога, только где он, ближайший самый? С девками пузо греет и не догадывается, что коллега его, дело благородное выправляя, в переплёт попал. Закрыл Шухов глаза и прошептал чуть слышно:

– Выручай, Аркадий!

БИВ в этот момент в окружении фей смаковал ром гаванский, нежась на пляже, на берегу. Вдруг его словно укололо что-то.

– Во наш кочегар даёт, девчонки! Не хотите поглядеть?

– Как не хотим?

– Покажи нам его, пожалуйста!

– Покажи!

– Хлопнул в ладоши Аркадий Павлович, и трёхмерное цветное изображение вспыхнуло над тихой водой. Шухов с девушкой в ресторане, милиционеры подошли, женщина язык показывает, издевается.

– Смотрите, прекрасные мои землянки, друг наш помощи попросил, сомневаясь, что справится без меня. Только зря сомневается. Помощь не нужна ему моя нисколько. Буча запрограммирован на всю жизнь оставшуюся.

В кубе же события разворачивались стремительно. Не успел майор повторить просьбу, как Шухов пристально посмотрел на картёжников и прошипел зло:

– Буча!

Чуть не плача, обливаясь потом, кидала встал и, приблизившись к милиционеру, так ему дал в ухо, что тот, перелетев через ограждение балкона, брякнулся на сервированный стол внизу, за которым сидели люди. Не успевшие понять, происходит что, оба сержанта в точности повторили траекторию движения своего начальника, также приземлившись не совсем удачно.

Буча, по шее и лицу которого пошли красные круглые пятна, уже не просто плакал, а рыдал, но тем не менее бил, бил и бил. Следующий мощный удар пришёлся в аккурат в нос Ирине Александровне. Слава богу, никуда не полетела дама, обмякла просто и под стол сползла, сознание потеряв. Ведь предупреждали знающие, говорили, конкретно не лезть советовали. Не поверила совету правильному, не вняла, вот и получила то, чего другим желала.

Не ушли от напасти также ни Кацо, ни Пончик. Кричит им Буча, как товарищам, как друзьям ближайшим подсказывает, что делать надо.

– Что же вы, болваны недоделанные, – орёт, – не смываетесь, обормоты?! Уносите, канальи, ноги! Покалечу, изувечу, черти!

Крики Бучи и инстинкт самосохранения наконец-то вывели из оцепенения Пончика и Кацо. Вскочили со стульев братья по несчастью, да поздно только – настигли кулаки вышибалы на взлёте самом. Следом за милицией, словно два истребителя сверхзвуковых, понеслись они вдогонку парой.

Тел падение с балкона в зал не могло не инициировать такой ералаш, какого папа Ростов до сих пор не видел.

Милиционеры угодили именно на те столы, за которыми блатные праздновали возвращение друзей из зоны. Короче, драка беспорядочная началась непонятно кого и с кем. Так ведь какая драка? Не простая, в которой безобидно чистят ноздри друг другу. Догадайтесь, намекаю на что? Ну, конечно же, на оружие табельное закона стражей. Не успели они распластаться вальяжно после падения, как покинули пистолеты кожаные свои футляры и в руках оказались людей рисковых. Выстрелы послышались, украшая салютом гулянку мощную. Дорого веселье такое стоит!

И тут надо должное отдать электрику ресторанному, Толику, который действиями своими неординарными придал веселию новый, захватывающий колорит. Чтобы успокоить дерущихся, вырубил он во всём ресторане свет, ну и тут началось такое…

Загудел кабак, заходил ходуном весь. Свечки со столов попадали, пожар начался.

– Валим, Валька, под шумок! – крикнул кочегар, и, держась за руки, стали пробираться к выходу вдвоём сквозь тернии, благо свет от зажигалок, спичек и огня иного позволял путь находить в кошмаре.

В раздевалке, катавасия не дошла куда и откуда дежурные все побоище смотреть убежали, было тихо как никогда. Освещая спичками номера на вешалках в гардеробе, отыскали бегущие от напасти с трудом одежду и покинули заведение беспокойное.

Только нырнули в такси сбежавшие, как мигалок светом озарилось всё вокруг – стягивалась на подмогу милиция.

– Куда ехать? – спросил шофёр.

– В гостиницу какую-нибудь давай, интересней чтоб.

– Не надо в гостиницу, – вмешалась дама, – ко мне поехали.

– Это куда ко мне? – переспросил шофёр.

– На Военвед гони.

Понеслось такси, торопясь умчаться скорей от гудящего кабака, а навстречу пожарки две.

Буча же, оказавшись в темноте и не видя перед собой никого, резко угомонился. А потом свет наладили и милиции подтянулось столько, Буче что уже не сладить было.

В это время «Волга» притормозила на пятаке Военведа. Вышли Шухов и Валентина из неё, рассчитались и пошли обнявшись.

Хлопнул БИВ в ладоши, и куб исчез.

– Хм. Твой коллега совсем не промах, – посмотрела на БИВа Люба. – Вон какую кралечку подцепил. А нельзя нам посмотреть на дальнейшие его похождения? – захихикала.

– Наблюдать за интимной близостью, думаю, куда более некрасиво, чем читать мысли.

Люба покраснела.

А кочегар и королева курток кожаных приключение своё обсуждали уже в постели. Время двигалось к полуночи, им же не до сна было.

– Смылись не заплатив. Неудобно как-то, – прошептала хозяйка большой кровати и трёхкомнатной квартиры.

– Как ты представляешь себе процесс оплаты? Можно было в той катавасии до официанта добраться?

– Конечно, нет.

– Пока б искали его, и без денег бы остались, и без голов. У меня, кстати в кителе сорок тысяч с гаком. Вот была бы хохмочка, а мусорам пожива.

– И не говори, – вздохнула королева и тихонько прошептала в ухо, чуть касаясь языком его, – как тебе со мной, нормально было?

– Не то слово. Не каждой дано такое!

Валентина захохотала.

– Чего смеёшься? Думаешь, вешаю лапшу на уши, отпуская незаслуженные комплименты?

– Нет-нет! Комплименты, безусловно, заслужила я, а смеюсь… – вздохнула, не договорив.

Шухов, не понимая, что хочет сказать девушка, домогаться с целью выяснения не стал, так как прекрасно знал, что редко какая женщина без привета. Вот и сейчас, переключившись на поцелуй, сделал вид он, что внимания на фразу неоконченную не обратил, пропустил мимо ушей как будто.

– Было очень хорошо тебе? – вновь за своё красавица.

– Ты мне всё-таки не веришь, что ли?

– Верить верю, просто интересно наблюдать, мужики как на обман ведутся.

– Что за обман?

– Тот, что я фригидная абсолютно, а выделывала, как отъявленная нимфоманка – так, что ты обмана моего не понял. Нет сексуального чувства даже капли малой. Разговаривают девочки… а мне обидно.

Призадумался кочегар, откровение ошеломило. Ведь юлой крутилась, стонала как сумасшедшая, так играть ещё уметь надо. А Валентина продолжала вслух размышлять:

– Потому-то я при внешности своей не замужем. Постоянно обманывать не смогу, вот и боюсь супружества.

Шухов вновь задумался:

– Очень хочешь от фригидности избавиться?

– Так хочу, что аж дух захватывает, как представлю себя нормальной.

Шухов вновь вздохнул, ещё поразмышлял немного и:

– Я считаю, – сказал, – паникуешь зря. Ты самая нормальная из всех самых что ни на есть нормальных. Вообще, на мой взгляд, именно фригидных женщин следует относить к нормальным, а не тех, к которым прикоснулся только, так сразу кончила.

– Почему?

– А сама подумай, для чего нужно влечение половое?

– Для воспроизводства рода человеческого.

– Совершенно правильно, но чисто физического влечения для продления рода вполне достаточно только мужчине. Женщине совсем не обязательно оно. Не дай Всевышний мужику тягу к полу противоположному, и конец человечеству – напрягаться для чего, когда совсем не тянет? А от женского желания процесс жизни воспроизводства совершенно не зависит. Хочет она, не хочет, особи пола мужского, желанием наделённые, горла будут грызть друг дружке за возможность обладания объектом сладким, обеспечивая воспроизводство разумной жизни.

– Мысль поняла, но ведь несправедливо так.

– Почему же?

– Вам, значит, мужикам, надо, чтоб сладко было, а нам бедным женщинам, спасибо, нет!

– Это не ко мне вопросы, а к Создателю, к нему, Валюша. По моему глубокому убеждению, бог ставил именно на асексуальность женщин, человека делая. Женщина, не имеющая сексуального стремления, более подходящая кандидатура для продления рода, нежели нимфоманка, ибо таковецкую на блуд не тянет и вернее она очагу домашнему, с той в сравненье, у которой чешется. Тут в недальновидности не уличить Создателя. Сказать кстати, слышал, есть мусульмане, которые клитор удаляют у девочек, дабы не выросла, Всевышнему не в угоду, сексуально активная чересчур.

– Получается, что я более нормальная, чем большинство остальных?

– Совершенно верно.

– Если так, значит, творя женщин, должен был Всевышний сделать всех их как есть фригидными?

– Я так тоже думаю. Безусловно, так он их и сделал.

– А откуда ж нимфоманки взялись?

– Часто этот задавал вопрос себе, полагаю, что происхождение сексуальных дам явилось следствием несовершенства биомеханизма системы «человек земной», явная недоработка бога.

– Непонятно.

– Поясню. Слышала о лесбиянках?

– Конечно, слышала.

– Так вот, головной мозг иногда даёт такой сбой, который женщину внутренне превращает в мужчину, то есть в особь, обязательно наделённую сексуальным чувством. Появились когда-то аномальные такие женщины – в женском теле мужчины – в сообществе неиспорченном и давай промысел Всевышнего нарушать, по наследству сексуальность передавая.

– Если бы так было, то за время существования человечества все абсолютно женщины были бы должны стать полными нимфоманками. Но это не так. И гипотеза ваша, товарищ старший лейтенант, терпит сокрушительный крах!

– Ничего подобного, дойдя до предельно возможного насыщения, остановился процесс. И процентное соотношение полных нимфоманок и абсолютно фригидных замерло симметрично, а прекрасная половина общества стала представлять собой смесь тех и других, по закону Гауса распределённых. Слышала что-нибудь о его кривой распределения?

– Слышала, как ни странно, отупела хотя на складе до предела самого.

– Ничего. Короче, имей в виду, самая ты что ни на есть нормальная. И потом, на мой взгляд, недополучивший в одном от бога компенсацию хорошую должен от него иметь.

– Что ещё за компенсацию?

– Например, душевную. Чувствовать, переживать, любить… Ты нормальная, короче, Валя.

– Спасибо за сногсшибательный комплимент, только я вовсе от него не в восторге. И потом, хорошо, а почему этот самый Всевышний твой не вмешается и ошибок не исправит?

– Неделю назад буквально я бы не смог ответить на твой вопрос, а сейчас – пожалуйста. Мог бы исправить Создатель ошибку, исправил бы, всё зависит от того, на каком он расстоянии сейчас от творения своего. Коль не исправляет, думать надо, далеко что очень.

– Фантазируешь?

– В следующий раз, я тебе обязательно расскажу, как может действовать на расстоянии Создатель, ибо был свидетелем прямым того, а сейчас тему сложную начинать не хочется, дело к расставанию идёт…

Призадумалась Валентина, глядя на потолок, а потом, повернувшись к кочегару, поглядела на него в упор смеющимися глазами.

– Не пойму тебя я, ты какой на самом деле – слишком умный или слишком хитрый?

– Точно сам того не знаю, лишь одно могу сказать определённо – кочегар я.

– Кочегары, что же, все такие?

– Подавляющее большинство. Ты дружка моего не видела, вот уж обалдела бы так обалдела. И потом, если всё же так сильно хочется сексуальной чувственности, то не рано ли тревогу бьёшь? Я читал, у многих просыпается охота половая не сразу, у кого-то только после родов. Психотерапия помогает тоже. Врач имеется как раз знакомый – сам ученик Вольфа Мессинга, слышала про такого?

– Конечно, слышала.

– По Кавказу выступает нынче с лилипутами, Хохотушечкин Николай Петрович.

– Где-то видела афиши вроде.

– Познакомлю, ежели понадобится. Тот, что надо, маг, проверенный конкретным делом. Член моему сослуживцу, ошпаренный кипятком, поднял. Вешаться думал парень.

– Ничего себе!

– И потом, даже если не получится ничего по первым двум вариантам, есть в запасе ещё один, как лом простой и надёжный на сто процентов. Окажись на месте твоём статуя бетонная бесчувственная, так и та бы нимфоманкой стала.

– Это что же за вариант?

– Друга моего попросить.

– Всего-навсего?

– Всего-навсего.

– Это кочегар, про которого говорил недавно?

– Именно он – кочегар, только рангом выше.

– Есть важнее самолёт, чем твой?

– Если им считать Вселенную, то есть, конечно.

– Друг твой кочегар Вселенной?

– Совершенно верно.

– Где же он сейчас?

– Где-то с девочками зависает в раю тропическом, обещал на днях к себе забрать.

– Как?

– Не знаю. У него голова большая, пусть парится.

– Всё это, барон Мюнхгаузен, хоть и враки, только интересно очень, посему не обижаюсь даже.

– Хоть за то спасибо. Твой вопрос мы как-нибудь решим, не сомневайся в этом, и ещё прошу артисткой стать. Улыбнулась Валентина:

– Выступление какого жанра посмотреть желаешь?

– Жанр предполагается один пока.

– Обижаешь, господин кочегар, кроме сексуального могу предложить и разговорный также. В положении моём мне безразлично, право…

Шухов, заметивший в голосе девушки оттенки раздражения и гнева лёгкого, волосы её погладил.

– Если так поговорить охота, – с пониманием сказал, – то почему бы и не побеседовать? Представляю, как чудесно, в волюшку наговорившись, утренние язычки сплести потом в поцелуе бесконечно сладком.

Улыбнулась девушка.

– Что ж, замечательно. О скопцах чего-нибудь слыхал?

– Что-то вроде слышал.

– Их религия основана на спасении души методом умерщвления плоти путём оскопления, одинаково и мужчин, и женщин.

– Бестолковая религия, всякой логики лишённая и смысла всякого.

– Может быть, но справедливая зато.

– Пусть так, только мне насколько помнится, общины скопцов не ставили перед собой целью продолжение человеческого рода. Женщины в них – сучки, греховные существа, дети – щенки.

– Приятно разговаривать со столь просвещённым собеседником. Если ты так хорошо осведомлён в вопросе, то должен знать, что мужчины, полностью не оскоплённые, становились обладателями феноменальных качеств, позволявших им становиться не только богаче, но и в плане половом мощней. От такого полу кастрированного скопца даже Екатерина Вторая тащилась больше, чем от Потёмкина.

– Слышал и о том, но не пойму я только, разговор такой к чему ведёшь? В секту, что ль, меня скопцов склоняешь?

– Да нет, для чего мне это? Просто вот обидно очень…

Шухов ощутил, как с губ и носа девушки в ухо слёзы потекли ему. Думая, как правильно вести себя в ситуации такой пикантной, ничего иного кочегар не выбрал, плаксу как поцеловать нежнее, жанр как поменять попробовать. Только начал сей процесс:

– Нет, подожди, – остановила Валя. – Расскажу тебе историю сперва одну.

Что было кочегару делать? Недовольства выражением сломать такое чудесное, но исключительно хрупкое, только созданное пространство сказочных отношений? Выбрал он молчание и покорность, шёпота внимая бархату, тишину наполнил спальни что.

– Как известно, и в Российской Империи, и в СССР потом не жаловали скопцов. Много было их в Сибирь сослано. Ну и вот, в одной сибирской деревеньке, большой и богатой, обосновалась община крупная. Жила себе, поживала да обряды правила втихаря.

А ещё в той же самой деревеньке паренёк обитал – молодой красавец. На какую только ни глянет девку, моментально его та сразу. Много перепортил их – и своих деревенских немерено огулял, и скопцовских тоже не прошёл мимо.

Ну и этого самого Алена Делона сибирского решили в секту к себе заманить скопцы. Горы золотые обещали, деньги – ни в какую он, да только те своё. Не дают проходу мужику, и всё.