Текст книги "Бортовой инженер Вселенной"

Глава десятая. Путешествие вокруг Земли, или о том, как проводник шестого вагона поезда «Москва – Баку» повторил подвиг экипажа советской подводной лодки под командованием капитана первого ранга Мурашова

«Москва – Баку» привычно шлёпал по оскомину набившим рельсам, следуя осточертевшим, надоевшим до боли маршрутом. Жаль, что у этого творения человеческого ни чувств, ни мозгов хотя бы примитивных каких-то не было, а то бы, разговор подслушав в шестом вагоне, возгордился невероятно монстр, вразумивши, кого везёт.

Кочегар Шухов, уже привыкший к фантастике происходящего, продолжал уговаривать сомневающихся попутчиц:

– …Соглашайтесь, девушки, а то, честное слово, так на Луну хочется, что сосёт под ложечкой!

– А на чём полетим?

– Да хоть на чём. Коль желаете, тарелку вызову – космическое такси. Можно вместе с поездом зафинтилить, а можно отцепить вагон и рассекать на нём. Можно даже просто духами стать – бестелесными существами – и носиться, носиться, носиться – видеть, слышать и ощущать, незамеченными оставаясь.

– Что, в вагоне и по небу прямо?

– Вы, наверное, забыли, с кем дела имеете? Итак, дамы, какой выбираем транспорт?

Наступившее молчание можно было считать согласием на полёт и передачу права выбора средства передвижения. БИВ, недолго думая, в ладоши хлопнул:

– Замечательно! Я вагон выбираю. Итак, вводим в гипнотический сон пассажиров вместе с проводником досужим, чтоб со страху не умерли, и – «поехали!» – как говаривал ваш первый космонавт Гагарин!

Космический кочегар уже закрыл глаза, чтобы начать, по земным понятиям, колдовское действо, но его остановила Вера:

– Минуточку, Аркадий Павлович, если вы правда тот, за кого себя выдаёте, объясните, что заставило вас посетить нашу планету?

– Честно?

– Конечно, честно!

– На Земле я не впервой, от души покуролесил на планете вашей не один разок. И сейчас вот, пролетая мимо, заглянуть решил. И куда же это, думаю, намылить лыжи? Пригляделся к хаосу земному, вижу – вы, красавицы, и вижу – Шухов, ну, и потащила гравитация души космической конкретно к вам. Вы девушки замечательные, господин Шухов – коллега мой. Он – бортовой инженер стратегического бомбардировщика, или, как принято эту должность в авиации называть, – кочегар. В Чу у вас летает. Я – бортовой инженер Вселенной, мой удел – иррациональные пространства, перед вами вот персоной собственной, и выходит, кочегар что тоже.

– Это значит, вы о встрече с нами знали раньше?– Люба глянула на БИВа.

– Конечно, знал. Всё, что происходит, то строго определено. Методом индукции, анализируя прошлое, можно определять будущее и настоящее. Редок дар среди людей такой. Ванги, Мессинги да Нострадамусы не часто рождаются. Мне же в прошлом ковыряться или в будущем – игра-забава.

– Ну, положим, если это правда, Аркадий Павлович, – посерьёзнела Вера, – можно разве драгоценные минуты вашего пребывания на Земле безрассудно тратить на развлечения? Водку пить, девочек молодых охмурять, могуществом поражая. Это всё, конечно, мило, но мне кажется, что вы, как высокопоставленный и велико-мудрый посланец космоса, просто обязаны обратить внимание на нашу цивилизацию, будучи на Земле, братьям по разуму помочь должны в самом широком плане.

– А разве я этого не делаю? Разве вывод правильного определения бога это не помощь вам, драгоценные мои земляне? Поверьте, именно этого сейчас больше всего не хватает разумному человеку.

Озадаченные и запутанные БИВом девушки замолчали, а ибн вселенский, словно за живое задетый, раззадоренный продолжал:

– Помощь явно вы недооцениваете мою. Именно такая и нужна обитателям планеты вашей. А насчёт подарков? Не готова к ним земная цивилизация. Вот, к примеру, дай я человечеству энергию, что похлеще атомной, так оно себя ею уничтожит тут же. И что толку будет с этой помощи? А вот бога ежели поймут земляне, это будет коленкор другой. Это с одной стороны, а с другой – сунься к зазнавшимся гомосапиенсам более развитая цивилизация помогать, так они её не дубиной, и не термоядом, а моим подарочком, что совсем не дело. Кстати, гений ваш Высоцкий по этому поводу очень здорово написал:

Каждому хочется малость погреться,

Будь ты хоть гомо, хоть тля.

Шастали в космосе как-то пришельцы,

Глядь – впереди Земля.

И то ли закончился ихний бензин,

То ли заглохнул мотор,

Но навстречу им вышел какой-то кретин

И затеял отчаянный спор.

И нет бы раскошелиться

Да накормить пришельца.

И нет бы раскошелиться,

А он не мычит, не телится!

– Это Высоцкий про первобытных людей писал, Аркадий Павлович, – заметил Шухов, – о дикарях.

– Точно, о дикарях. А разве ваша цивилизация в процессе эволюции своей не движется именно в сторону развития этой самой дикости? Движется, и ещё как, невооружённым глазом видно. Вот и помоги красавцам, которые, верьте мне на слово как более осведомлённому и продвинутому, разрабатывают в настоящее время планы по отражению межпланетных вторжений с помощью ядерных технологий.

– Никогда не слышал.

– И не услышите. Тайнами такими правительства не разбрасываются.

– Почему же?

– Вы уже слышали, коллега, ответ на вопрос этот. Чтобы люди не познали существующего реально бога, а совсем не потому, что их завоюет кто-то. Этот вопрос мы обязательно в самое ближайшее время разжуём и по полочкам разложим чётко. Ибо определение бога – это главное понятие всего и вся.

БИВ снисходительно посмотрел на слушающих. Так поглядел на них, смотрят как на озадаченных детей взрослые. Улыбнулся, а те, сказанное переваривая в головах, подходящих не находили слов для продолжения беседы. Видя это, сделал БИВ коньяку глоток.

– Что мычащему дикарю дать в руки мощь, что человечеству в настоящем его виде – одно и то же.

– Невысокого вы мнения о людях что-то, – Надя озабоченно почесала нос.

– Как, скажите, быть другому мнению, если земляне убивают друг друга десятками миллионов, если на головы мирных жителей ядерные бомбы не испугались бросить?

– Вы Японию в виду имеете? – спросила Вера.

– Именно. Хиросиму и Нагасаки.

– Но, позвольте, была война, – вмешалась Надя. – Сбросив две ядерные бомбы, Америка остановила войну, жертвы многочисленные избежав со сторон обоих, при вторжении неизбежных.

– Эта лапша не выдерживает никакой критики. Кто мешал американцам бросить бомбы не на густонаселённые города, а в море неподалёку? Никто. Увидев воочию мощь ядерного оружия, японцы бы однозначно капитулировали. Ну и где же ваша американская гуманность, что-то я её не вижу. Прикрываясь местью за Пёрл Харбор, поставили пресловутые Соединённые Штаты на мирных жителях эксперимент. Но Пёрл Харбор, как ни крути, военная база. Вот он вам, американский гуманизм.

А пока в шестом купе серьёзные велись беседы ошпаренный кипятком проводник, потирая обожжённые места, насмерть перепуганный, водкой тихомирил боль.

«Ёлки зелёные! – вдарил себя по лбу. – А чего я, собственно, перепугался? Это же артист, за ногу его дери! Кто же может быть ещё? Самый обыкновенный артист! Напялил для хохмы костюм дураций и выделывается, выкаблучивает перед девками! Ну откуда могут черти взяться, до горячки не допился если?»

Стало стыдно и неудобно за прямо-таки детский испуг, но, получив объяснение, сцена в купе потеряла свою мистическую составляющую и быстро выветрилась из головы. Место её занял заначенный косяк анаши, подаренный собутыльником-пассажиром. Боль не проходила от кипятка, и проводник решил попробовать средство новое для лечения. Вынул из загашника пакет опасный. Затянулся гашишем разок-другой и почувствовал – полегчало. Покурил и не заметил, как заснул, бедняга.

Спит проводник, а в шестом купе продолжается разговор.

– Аркадий Павлович, Аркадий Павлович, – встрепенулась Надя, – а скажите, ваше пребывание на Земле чем-то регламентировано? Ограничено как-нибудь по времени?

– Ограничено, и очень жёстко.

– Чем же?

– Наличием запаса энергии возврата. Слово энергия, конечно, можно было бы взять в кавычки, ибо это вовсе не килограммометры земные, а нечто настолько сложное, что не стоит забивать им голову.

– А на сколько времени её осталось?

– Если просто отдыхать – на месяц хватит, если руки не сидеть сложа, тогда на срок поменьше. Ну, так как нам быть с Луной, девчонки?

– Это дело сократит намного пребыванье ваше на Земле? БИВ прикинул:

– Почитай на целый день, не меньше.

– Как на много!

– Расточительное развлечение при жёстких столь условиях.

– Нет, Аркадий Павлович, нам на Луну не надо, побеседуем давайте лучше. Расскажите нам, поведайте о том, считаете что сами нужным, и за недоверие простите дур. Шухов, так хотевший на Луну, проявляя тактичность, не осмелился настаивать на эксклюзивном туре, а БИВ, будучи в данный момент человеком, почувствовал, как в сердце его космическом чувства просыпаются к этим симпатичным земным созданиям:

– Вы так цените время моего пребывания на планете вашей, – улыбнулся он, – что я просто польщён, право! Поэтому, чтобы подольше побыть с вами, так и быть, откажусь от лунной программы, но вокруг Земли, уж не откажите, прокачу разок, по «энергии» полёт такой – настоящая безделица, ежели конкретно – несколько секунд всего-то.

Несколько секунд – не сутки, и попутчицы мешать не стали.

– Значит так, чтобы не пугались пассажиры, вводим их на время путешествия в гипнотический сон. Отдыхают пусть и сны глядят.

Хлопнул в ладоши БИВ, пассажиров усыпляя, и заснули те. Хлопнул через полминуты раз ещё – и чудеса! Фантастика! Отцепившись от пятого и седьмого, шестой вагон в небо пушинкой взмыл, будто не из железа сделан, а из невесомого совсем чего-то.

Подопечные БИВа просто потеряли речи дар, а он, взяв на себя функцию гида, кивнул в окно и рукой вниз указал на землю.

– Вон, глядите, под нами Чу. Вон Шухова самолёт стоит №85 на киле. Хотите, поближе спустимся?

– Хочу! Аркадий Павлович! Ещё как хочу! На радаре наше судно оставляет след?

– Это как желаете, товарищ Шухов. Сделать, оставляло чтоб засветку мощную?

– Конечно. Пусть гадают, пусть ломают головы. По коробочке сперва кружочек, а потом зависнем над моей стоянкой. Можно это?

– Почему нельзя! Любой каприз, и за совсем бесплатно! БИВ снова хлопнул в ладоши, и вагон строго по науке, как дисциплинированный бомбардировщик, по коробочке снижаться начал. Сделав на высоте четырехсот метров над аэродромом круг, он спустился до высоты киля стоящего 85-го и завис над ним.

Старший техник корабля гвардии капитан Охалков, метивший за капониром траву, увидел в небе вагон и обалдел. Усердно протирая глаза, он попытался прогнать галлюцинацию, но огромный зелёный прямоугольный параллелепипед с табличкой «Москва – Баку» не пропадал. Будь тарелка инопланетян то, удивительно, конечно, б было, но зато понятно. Тарелка она и в Африке тарелка. А вагон? Не сошли ещё, поди, с ума пришельцы, на вагонах чтоб по небу шастать.

Кочегар, спустившись по входным порожкам и держась за поручень:

– Юрий Иванович, – крикнул, – дуй сюда, поехали со мной кататься!

Бортового инженера своего узрев, не обрадовался капитан, а испугался, наоборот. Что происходящее есть результат принятия технического спирта, выданного для промывки тормозной системы, техник в том не сомневался даже, так как ведал о недавнем случае в ТЭЧ полка. А там свет тушите что произошло. Выпил начальник группы по СД капитан Тупицын всего стакан спирта той же партии, что в эскадрильи дали, и увидел Маршала верхом на лайнере, пролетал какой как раз над ТЭЧью. Потому присел капитан Охалков за перевёрнутым коком винта, водой наполненным, и ладонями глаза прикрыл.

– Вот чудила! – чуть не выругался матом Шухов. – В кругосветку взять хотел барбоса…

Не успев договорить, кочегар заметил за капониром старшего техника по электрооборудованию, гвардии старшего лейтенанта Зернова. В то время, когда техсостав в нише отдыхал на нарах, он тренировался в стрельбе из рогатки по пустым маленьким консервным банкам из-под тушёнки, той самой, которую кладут в лётные бортпайки – лётчики закусывали по прилёте. Вот и пригодились-таки.

Увлечённый занятием, Зернов сразу не заметил висевший над стоянкой вагон. Совершенно случайно обернувшись в момент перезарядки оружия, он его увидел, и перекрестился, и глаза закрыл.

– Юра, – Шухов замахал коллеге, – а ну сюда давай! Удивлённый техник осторожно полураскрыл веки, спрятал в карман рогатку и пошёл к вагону, под гипнозом словно. БИВ, мысленно заставив аппарат летательный опуститься ниже, у бетона самого остановил его. Прыгнул на подножку перепуганный электрик, кочегар помог, за рукав его схватил, да в тамбур. А БИВ, не хлопая, не напрягаясь, чисто телепатически управляя техникой, вертикально в небо взмыть заставил №6 «Москва – Баку». Обратился тот мгновенно в точку и исчез в красивом чистом небе.

Многие в полку видели тот вагон зелёный, на стоянку 85-го какой садился, но списали всё на миражи потом да на атмосферы казусы.

– Знакомьтесь, господа, – обратился кочегар к компании. – Это мой великолепный друг – старший техник по электрооборудованию, гвардии старший лейтенант Юра Зернов.

Ничего не понимающий офицер закивал тупо.

– А это, – продолжал Шухов, – друзья мои – Аркадий Павлович Щукин и самые чудесные во Вселенной, – кочегар указал на девушек, те же весело проверещали, руку пожимая новому попутчику:

– Вера.

– Надежда.

– Люба.

– Будь как дома, ничему не удивляйся, – успокоил подчинённого начальник. – Хочешь, шлёпни что-нибудь в купе, не играло чтоб очко сурово, на вагонах-то поди по небу рассекать не приходилось раньше?

– А ч-ч-ч-т… ч-ч-т, – начал заикаться гость, пытаясь спросить что-то, а Шухов:

– Ты не думай много, – посоветовал, – лучше вон в окно гляди, над Землёй сейчас кружиться будем.

Проглотил слюну Зернов, пошёл в открытое купе, коньяку себе налил сто граммов и скорее без закуски выпил, а начальник поглядел на БИВа:

– Нам, того, Аркадий Павлович, – сказал, – к семи б поспеть, в Чу Высоцкий выступает вечером.

– Не переживай, коллега, в Чу по расписанию прийти должны.

Несётся странный летательный аппарат по небу, а БИВ комментировать маршрут вновь взялся.

– Вон уже и Каспий мутный. Вон Баку. Ночью город красивей гораздо. Россыпи бесчисленных огней по берегу здорово напоминают бриллиантовое колье, украшающее шею женщины, так мне кажется по крайней мере. Жаль, конечно, что не ночь сейчас. Кстати, песня даже есть такая, может, слышали – «Бакинские огни». Вот проходим ПВО Бакинское. Вот нас засекли локаторы, истребители сейчас поднимут. Вон летят уже «МИГ-23». Их пара. Предлагаю почудить. Думаю, никто не против?

Вагон резко ушёл вверх, а затем плавно опустился и устроился над перехватчиками сверху метрах в десяти, повторяя их полёт синхронно. Перегрузок при тех невероятных манёврах, правда, не испытал никто, о комфорте постарался БИВ. Летят самолёты рядышком, а вагон над ними. Спят в нём пассажиры, как сурки в норе, все как один, только не до сна совсем в купе шестом.

Стараются летуны – пот со лба градом. Перехватчики ревут моторами, да только толку что? Летунам дают: «Вы совместились с целью!». Только где она – в упор не видно. Не додумаются глянуть вверх.

Но коллизия. Недоработал БИВ. Проводник в глубокий сон, как все, не смог войти, так как анашою был обкурен крепко, помешал ему гашиш заснуть. Упустил момент сей Инженер Вселенной. Что ж, и на старуху бывает проруха. Ну и вот, проснулся шеф вагона вдруг да скорее к пиву – очень сильно захотелось пить. Но бутылка оказалась выпитой – только капелька на дне всего. Бросил проводник её в окно с досадой, и коварное стекло по килю бахнуло истребителя, внизу летевшего. Вмялась от удара чуть совсем обшивка, а пилотов звон стекла перепугал до смерти. Поглядели вверх они и обалдели разом. И попробуй тут не очумей. Где это видано, вагоны в небе рассекали чтобы, перехватчиков сверхзвуковых покруче?

Передать на КДП о нарушителе скорее надо, а не получается – в горлах языки застряли, к нёбу прилепили их как будто клеем. Да и как передавать, вагон летит что сверху? Что бутылки из окон бросают? Болтани в эфир такое только, и билет пожизненный в дурдом схлопочешь!

А вагон, как издеваясь будто, увеличил скорость и на юг с отрывом. Не «Москва – Баку», скорее, тут табличку надо, а «Москва – Воронеж», то бишь «Хрен догонишь!».

Продолжается полёт, а БИВ показывает:

– Вон Иран вам. Вон вам Турция. Вон Босфор и Дарданеллы вам…

Мчится по небу вагон, спят его пассажиры сладко, а проводник бодрствующий недокуренный бычок заметил в пепельнице. Чтоб добро не пропадало, докурить решил – первый кайф, ещё не выветрившийся, пополнить. Докурил и захотел пройтись, размяться малость. Вышел из служебного купе и не поймёт никак, почему вдруг тишина такая? Стуки рельсов вдруг куда исчезли? По проходу вдоль вагона двинулся, глянул в первое купе открытое – все спят. В другое посмотрел – там тоже. В третьем – одинаковая картина. Понял, что-то тут не то – не бывает, чтобы днём вот так вповалку все. Призадумался, в окошко бросил взгляд нечаянно, ну, и очумел не хуже лётчиков: облака вокруг, внизу Земля. Но совсем не испугался проводник, несуразицу на анашу списав.

«Удивительная очень штука травка! – сделал вывод для себя. – Вон как чудит! Водки интереснее в башке хлопочет! Вон какой сон подарила славный!». И мгновенно осенила мысль: «Если всё вокруг красивый сон, вытворять в нём всё что хочешь можно, не боясь, что отвечать придётся. Тут быть надо дураком полнейшим, чтобы вволюшку не позабавиться!».

Ещё припомнил размечтавшийся проводничок, как во сне однажды выпивал с самим начальником дороги, а потом побил и часы отнял – «Ориент», японские – на толкучке все пятьсот рублей. Нереально пусть, пусть, как проснулся, понял, что никого не бил и ничего не отнимал, всё равно, однако же, приятно как. Ты побей начальника попробуй не во сне – посадят, а во сне так разлюли-малина! И решил распорядиться по уму судьбы подарком проводник немедля. Колесом грудь выпер и двинулся по вагону, заглядывая в купе, а чего теряться, не посадят коль?

Быстро отработав пассажиров спящих и снеся в служебное купе всё ценное, чуть передохнуть решил – уморился малый, стаскивая добро чужое. Поглядел в окно счастливчик, весь такой довольный. Красотища-то неимоверная. Облака внизу, и рельсов стуков нет, так оскомину за жизнь набивших. Бесподобный, необыкновенный в организме кайф.

Глядь, в купе открытом на столе коньяк. Без раздумий подошёл, налил в стакан, стоящий рядом, выпил. Женщина с мужчиной спят на нижних полках. «Муж с женой – и не ходи к попу», – взглядом хорошо набитым проводник определил хмельной, а заметив ножку дамы, мило что из– под простынки вылезла, снова вспомнил, что во сне, что в нём что хочешь можно…

А шестой вагон бог знает где уж был.

– …Вот, господа, Южная Атлантика, – комментирует БИВ, – впереди от нас по курсу прямо авианосная группа ВМФ США. Вот под нами первый и самый мощный на Земле авианосец с ядерной энергетической установкой «Энтерпраайз». Стоимость – 452 миллиона американских долларов, или 406 миллионов 800 тысяч советских рублей, если брать по официальному курсу, 90 копеек – доллар. Длина – 342,3 метра. Девиз корабля – «Первый и лучший!». Экипаж вместе с летунами почти пять тысяч человек. Одной заправки реактора хватает более чем на тринадцать лет. Рядом с ним ядерные крейсеры «Бейн Бридж» и «Лонг Бич». Нас уже засекли, сейчас поднимут истребители, как совсем недавно Бакинское ПВО. Вот они – красавчики – два «Скайхока». Помнишь, Шухов, как ходили прошлый год над ним?

– Как не помнить? Незаметно на предельно малой подошли в мёртвой зоне локаторов, ахнуть не успели, а уж звёздочки на крыльях красные над головой. Бегали по палубе, как в жопу раненные. Пакости такой не ожидали ну никак буржуи от Страны Советов. Виданное ль дело, так чтоб далеко от базы опуститься до воды почти, керосина где расход заоблачный.

Истребители подошли к вагону и пошли на параллельных курсах – слева один, и другой справа. БИВ резко остановил корабль свой, и они с рёвом пронеслись мимо.

№6 «Москва – Баку» вздрогнул от возмущения воздуха, вызванного ястребками, а с экскурсантами близко познакомился несоветский запах американского керосина.

– А чего бы нам да с буржуинами не почудить?—

улыбнулся Шухов, трогая за локоть БИВа.

– Очень даже эта мысль удачная.

Старший лейтенант Зернов, разговор услышав, головой тряхнул, всё не понимая-таки, где он, толком: в странной яви или же в дурацком сне? Ущипнул себя за нос, наваждение прогнать желая, но оно не собиралось исчезать как будто. Потому Зернов опять в купе нырнул, остограммился – не пропадает сон, плюнул техник и ко всем вернулся.

– К нам ещё идёт «Скайхоков» пара. К вам вот так же подходили? – БИВ спросил.

– Да, – ответил кочегар, – вот так же. Только КОУ пушками пошевелил – врассыпную ястребки мгновенно, а потом вернулись, повернулись пузами, а там по паре «Спарроу» «воздух-воздух» – не шутите, мол, ребята, с нами. Только что стращать? И так напуганы по не балуйся самые! Кроме пушек безобидных – двадцать третьего калибра пфукалок за душою ничего армады ихней против. Почудили и ушли домой.

– Видишь, встретиться ещё пришлось с авианосцем тем же.

– Жаль, что пушек даже нет у нас, хоть для смеха попугали б, что ли.

– Пушек нет, зато рогатка есть! – о себе стрелок напомнил, осмелевший при посредстве коньяка хорошего. В самый раз из тамбура стрелять с порожек.

– А заряды есть?

– Обижаете, товарищи. Карман зарядов. В ТЭЧ с запасом из подшипников наковырял. Шарики такие, что броню пробьют.

Вторая пара истребителей, как и первая, подошла и пристроилась на параллельных курсах.

– Из рогатки грех по самолётам бить, – озабоченно заметил Шухов, – даже если ради шутки просто.

БИВ ему:

– Да ради шутки можно, палку не перегибай, коллега. Кочегар вздохнул и посмотрел на техника.

– Ты, того, Юрок, поаккуратней, не попало как лупи, а бей со смыслом только, в воздухозаборники не угоди, гляди, самолёты хоть буржуйские, а всё родные.

– Ну и сантименты, – засмеялся БИВ и повёл всю в тамбур за собой компанию. Отворили экскурсанты двери, истребители как раз напротив, так, друг дружку что пилоты видят. А стрелку и в самый раз такое. Влево – бац! И вправо – бац! Шарик из рогатки для фонаря кабины – мёртвому припарки, но эффект какой! В небе страх совсем другого плана, на земле чем нежели. Летал кто – знает. С перепуга истребители форсаж включили, заложили виражи и обратились в точки.

А «Москва – Баку» к эскадре подлетел спокойно и завис в ста метрах от неё над морем.

В тот же самый момент установки ЗУРов трёх кораблей резко развернули свои ракеты в сторону неопознанного объекта. Видя то, пращник и по совместительству старший техник по электрооборудованию задрожал от страха, не включаясь, почему компания так спокойна, а БИВ, также заметив приготовления американцев, засмеялся громко:

– Вот идиоты! Неужели понять не могут простую истину – тем, кто может рассекать по небу, как вот мы в вагонах, ни ракеты не страшны, ни бомбы, ни калоша «Энтерпрайз» их долбаный!..

Не успел БИВ что-то ещё сказать, как с установки крейсера «Лонг Бич» первая сошла ракета. Только что это? Не впилась жалом в ненавистный параллелепипед, а, по кругу медленно обойдя его, вернулась к крейсеру и в пучину нырнула рядом. Расхрабрившись, Зернов в ответ на нерадушный приём прицелился и точно послал из рогатки шарик в прожектор, висящий над верхней палубой. Стёкла посыпались на металл и гробовая, мёртвая наступила тишина.

Длилась она недолго. Через четверть минуты последовал мощный ракетный залп. Но с ракетами его всё так же было. Обогнув цель по большой дуге, чтоб не развалиться от перегрузок, развернулись дружно смерть несущие и обратно на своих пошли и, только пожалев как будто в момент последний, так же рядышком нырнули в море.

Снова стало тихо-тихо.

Видя отсутствие результата, командир соединения приказал больше не открывать огонь. БИВ погрозил кулаком ему, пялящемуся в бинокль, из-за отодвинутого стекла, а осмелевший стрелок-электрик посмотрел на могущественного предводителя экспедиции кругосветной и спросил его:

– А можно, Аркадий Павлович, я того барбоса, что в бинокль пялится, припечатаю из рогатки?

– Нет, нельзя.

– Почему же?

– Потому что, Юра, где гарантии, что глаз не выбьешь? Буржуин он тоже человек, представь себе, и потом спасение человечества исключительно в культивировании на Земле Великой Любви друг к другу. Шутить – пожалуйста, ради бога, юмор и любовь понятия совместимые, но опасности при этом подвергать беззащитные существа – непростительное хулиганство. Кстати, кто из вас английский знает? – повернулся БИВ.

– Я, – поспешила ответить Надя.

– Будешь переводить.

В полной тишине, помогал которой абсолютный штиль, стилизованное НЛО плавно опустилось на палубу самого грозного в мире корабля. Село оно не как попало, тупо и бестолково, а с понятием, полосу чтоб взлётную не занимать: в воздухе «Скайхоков»-то четыре штуки, и садиться им куда-то надо.

Вышла из вагона группа, БИВ поманил Надежду:

– Переведи им: «Как вам не стыдно, дорогие наши братья по разуму! Мы к вам в гости с дорогой душой, вы же нас, как дикари, ракетами! Не расходуйте больше бесполезно дорогостоящий боезапас, а знакомиться выходите!». Надежда перевела. После слов её, тишину взорвавших, неестественнее стала та, колдовской приобретя характер, я сказал бы, жуткий. Адмирал, доложивший руководству о происходящем, ожидал распоряжений, а их не было, трудная задача командиру выпала, вот и умер «Энтерпрайз» как будто.

– Ну, приматы недалёкие! – покачал головой БИВ. – Кстати, помните у Высоцкого:

Нет бы раскошелиться

Да накормить пришельца!

Нет бы раскошелиться,

А он не мычит, не телится!

– Точно к нашей ситуации относится, – согласился Шухов, и в этот момент как раз послышался гул приближающихся истребителей, после включения форсажа с перепуга много топлива потерявших.

– Надя, переведи, – посерьёзнел БИВ, – попрошу не бояться нас, господа буржуи, и помнить о самолётах в воздухе находящихся, у которых топлива недостаточно, чтобы на запасной уйти. Если перепугались насмерть и не можете мышей ловить, сообщите, мы посадим самолёты ваши.

Тут закопошились американские авиаторы, забегали, завертелись. Хоть и страшно, но сажать-то самолёты надо, топливо когда кончается.

Сели истребители вполне успешно. Вылезли пилоты, робко озираются по сторонам, чудо, за каким гонялись только-только, вот, нате вам, на палубе стоит спокойно. Русские военные ещё с девицами… Не картина, а галлюцинации шедевр, и только.

Шухов посмотрел на часы.

– Аркадий Павлович, – забеспокоился, – ну их, перепуганных, к шутам, на Высоцкого не успеем.

– Да, некогда с буржуинами митинговать, по местам, ребята, впереди ещё пути часть большая.

Помахали гости хозяевам негостеприимным да пошли к кораблю родному, а проводничка же, вволю насладившегося чудным сном, потянуло в туалет сходить. Встал он с ложа тёплого и пошёл неспешно выправлять нужду естественную. Мимоходом в окна глядь – там чудеса сплошные. Самолёты явно что не наши, корабли огромные американские, но не удивился, улыбнулся только: «Это надо же она какая, анашулечка да расчудесная! Во чудит! Во подарила сон какой!». И в тот самый момент, когда наши герои поднимались в тамбур, весёлый железнодорожник ловко взобрался на унитаз.

Видя то, что пришельцы собираются улетать, не наказывая за ракетные залпы, осмелели военные США. Высыпали они на палубу, впившись в №6 «Москва – Баку» глазами. Вышел и адмирал, а вагон зелёный медленно подниматься стал, ну а перед тем как раствориться в небе, завис над палубой.

Помахали на прощанье гости дружно, и тут на тебе. Проводник, нужду справив, ногою на слив нажал, и дерьмо его вместе со смывающей водой технической точно вылилось на адмирала голову.

Стыдно стало всей компании межпланетной, а особенно очень БИВу. Но что поделать? Я заметил, покраснел он даже, а вагон, набирая скорость, постарался унести быстрее Вселенского кочегара от места непредвиденного конфуза.

Первым долгом после посещения «Энтерпрайза» поспешил БИВ на встречу с проводником. Шёл довольный по вагону тот – в карманы руки, вседозволенностью наслаждаясь, и, увидев БИВа, руки почесал в предвкушении сладкой гадости, сделает которую сейчас артисту. В голове созрел мгновенно план, ошарашить кипяточком как. Улыбнулся человек счастливый и воскликнул радостно:

– Что, товарищ артист, не спится? Спят все, а вы не спите. Проходите в купе, ложитесь, а уж я вас кипяточком угощу, красавца! Больно будет, можете орать в три горла, хоть в четыре, то не возбраняется.

– А любовь к ближнему? – осторожно прервал БИВ.

– Как же с нею быть, товарищ Обельдяев, не подскажете? Списав на сон то, что знает по фамилии артист его, проводник не удивился очень и с ответом не замешкался:

– Мы во сне сейчас. Во сне она любовь какая? Хоть к ближнему, а хоть к неближнему! Сон есть сон! Но, однако, как приятно кипяточек лить – на головку, на пупок, на шейку, на достоинство мужское ваше! Представляете, как замечательно! И за это ничего не будет.

– Будет, будет, ещё как будет, никакая гадость не останется без наказания! Ну да ладно, спи иди, раб божий!

– БИВ с досадой махнул рукой и неприлично выругался, разумеется, про себя. Повинуясь, неудачное природы чудо, ни слова больше не говоря, спать в купе в своё пошло покорно.

Мчится №6 «Москва – Баку», а БИВ комментирует:

– Вон вам Азия Юго-Восточная. Вон Антарктида.

– Эх! С пингвинами бы поиграть, да не поспеем, жаль, вот на Высоцкого, – вздохнул Шухов.

– Поспеем, ещё как поспеем, – успокоил БИВ.

– А чего, Аркадий Павлович, так испугались нас?

– Ну а как не испугаться, Юра. Русские военные, да в форме, да с девицами… Ты бы что, не испугался разве?

– Испугался, и ещё бы как!

– Ну, теперь галопом по Европам через полюс Южный, по Америкам потом обеим, через полюс Северный, через Сибирь в Невинномысск обратно!