Текст книги "Факультет. Курс четвертый"

– Помогу. Только никому, пожалуйста, не говори, что информация – от меня. Она будет точной, не сомневайся. Но я и так уже накосячил – после той памятной вечеринки с Адольфом у тебя дома еле-еле отбрехался. Так что мое имя, в любом случае, не должно звучать. Хорошо?

– Заметано, боцман! – Маша просияла и чмокнула Кирилла в щеку. – Мне что, приготовить ручку и бумагу? Или ты наговоришь на диктофон?

– Нет, давай лучше бумагу. Если она у тебя есть, конечно.

– Представь себе – есть. Я заранее запаслась.

– Т. е. ты заранее решила обставить меня по части рыбалки? Чтобы исполнить задуманное?

– Да нет, что ты, – Маша зарделась. – Это был экспромт, честно!

– Верю, – улыбнулся Кирилл, хотя видел прекрасно – Маша его обманывает. Сие представление она задумала давно, и нужно признаться, у нее отлично получилось. До самого последнего момента Кирилл и не предполагал, что его ухватили на крючок. – Верю. А теперь с твоего разрешения я отойду вон в те кустики и сяду на пенек. Мне нужно остаться одному.

…Родители Сюзи оказались действительно очень крутыми в плане генеалогического древа. Настоящие великосветские бриты голубых кровей и беломраморных костей. Но с деньгами у них было не очень. Маша всё обозначила верно. А вот потенциальный жених…

Насколько Кирилл смог увидеть – молодой мужик лет 27-28, американец английского происхождения. Так по документам. Но на самом деле документы поддельные. В плане происхождения. Точно сказать сложно (всё максимально запутано) – но вроде бы след от документов идет из США в Польшу, а оттуда на Украину. А где хохлы, там, как известно, криминал расцветает махровым цветом.

«Пациент липовый», – записал Кирилл на бумаге, быстро стрелками обозначил направление расследования, чтобы не забыть, и перешел к финансам «пациента». И здесь стало ясно: деньги подопечного имеют стопроцентно бандитское происхождение. Причем именно украинское – выходит, с документами Кирилл тоже всё разглядел правильно. Денег много, даже очень много – но за ними стоят такие отмороженные личности, что негде пробы ставить. Деньги частично легализованы, частично нет, и в планах легализации брак с Сюзи играет не последнюю роль.

Схема довольно проста: планируется открыть фонд, и директором фонда будет английская аристократка с незапятнанной репутацией. Основное направление деятельности фонда – якобы благотворительность и помощь больным и неимущим. В том числе и в Восточной Европе (читай, на Украине). В итоге тамошние черные деньги возвратятся на Украину – только уже белыми и пушистыми. И собственно Сюзин «пациент» – мелкая (ну, среднего пошиба) сошка, который деньгами и не распоряжается вовсе. А распоряжаются те, кто за сценой.

Кирилл быстро прикинул: как сложится судьба девушки, если она все-таки выйдет замуж за этого господина. Он настроился – и ему стало плохо. Черные, черные дни ждали и ее, и всю ее семью. Он так и записал. Посидел еще немного – вдруг удастся что-то увидеть дополнительно. Но нет. Видение сказало ему всё, что нужно. Большего и требовать нельзя.

– На держи, – через пару минут (пока встал, пока размялся, пока вернулся в обычное состояние) Кирилл протянул исписанный лист Маше. – Передай своей подруге, что она молодец – шестое (или какое там по счету?) чувство ее не подвело. Наш добрый молодец – занятный господин. И еще занятнее его друзья.

Кирилл быстро рассказал Маше всё, что увидел. Маша внешне отреагировала спокойно, но внутренне напряглась. А потом попросила у Кирилла прощения и принялась звонить – такое впечатление, что по нескольким телефонным номерам одновременно. И раздавать указания, а ля Иосиф Виссарионович. Сам же Кирилл, привычно усмехаясь краешком губ, принялся собирать снасти (нужно же кому-то делать мужскую работу – не все организовывать разборки на высшем уровне)…

Глава шестая. За одни сутки

Стремительно надвигалось лето. В этом году месяц май стал особенно жарким – начиная с первого числа температура не опускалась ниже двадцати градусов, что для Москвы было совсем несвойственно. Город разогревался ни по дням, а по часам, и вскоре – если так пойдет дальше – горожане начнут изнывать от жары.

Перед днем Победы 7 мая (понедельник) Кириллу позвонил Щербень и елейным голосом осведомился, идёт ли тот на инаугурацию Президента. А когда получил ответ, что Кирилла никто не приглашал, громко заржал:

– А разве требуется приглашение? Ты что, не знаешь, что на этот раз любой желающий может попасть в Кремль? Тимати, например. Знаешь, кто такой Тимати?

– Это который певец?

– Ну да. Негр-певец-ртом. Только чур – никому не говори, что я его так назвал. А то меня обвинят в расизме и неуважении к меньшинствам. Негров ведь нельзя называть неграми, а нужно руссо-африканец. Или афро-африканец. Кому как нравится. А как ты относишься, например, к Заре?

– Никак. А кто это, Павел Иванович?

– Еще одна певичка ртом. Тоже будет в Кремле, и знающие люди мне шепнули, что про нее снимут специальный репортаж и покажут в новостях. А ты ящик смотришь – кстати?

– Нет, конечно. А то Вы не знаете. У меня времени вообще ни на что не хватает, куда уж мне телевизор! Да и нет у нас его, слава богу. Запрещен.

– Ты имеешь в виду – в общаге? Правильно. Зверская машинка – выносит мозг круче любого детектора лжи. Ладно, хватит отстранённой болтовни. Развлеклись – и будет. Короче, сегодня к 16-00 тебе приказано явиться на Лубянку – по случаю представления очередного звания. Вернее, внеочередного. Как тебе новость?

– Супер, – выдохнул Кирилл. – Новость на сто миллионов.

– Но-но, прошу без меркантилизма. Не забывай, мы служим Родине не за деньги, и отставить вражеские буржуйские сравнения!

– Слушаюсь – отставить!

– То-то же. Форма одежды – в гражданском. И без всяких регалий. Скромный костюм с галстуком. ФСБ – хоть и одна семья, но лишний раз высвечивать свои ордена при чужих людях не стоит. Помним о секретности. Ну, а после награждения и вечеринки по случаю полетишь в Дамаск.

– Куда-куда? – у Кирилла мигом вспотели ладони.

– В Дамаск. В Сирию. Вместе с военными. Командировка у тебя намечается – на день Победы, так сказать. Что, огорошил?

– Именно, огорошили. И когда же вылет?

– Сегодня ночью. Насколько мне известно, в районе часа ночи. Так что сильно не напивайся, помни: для кого-то – праздник, для тебя же – суровые будни и дальнейшее построение карьеры.

– Павел Иванович, а может, Вы знаете, чем мне предстоит заниматься в Дамаске? Зачем я там?

– Нет, Кирилл, не знаю. Я даже не знаю, кто полетит вместе с тобой. Не говоря уж про всё остальное. Правда, мне известно, что твоя командировка оформлена по линии военного ведомства. Вояки берут тебя в аренду. Ну, а у этих ребят интересы разнообразные – ты еще удивишься, когда узнаешь, насколько широк у них кругозор. И мой тебе совет – будь осторожнее. Помни, и я всегда говорю: лучше лишний раз промолчать, чем ляпнуть глупость…

* * *

– Ляпать глупости – это мы умеем, – Кирилл трясся в вагоне метро и размышлял: сколько раз в течение своей недолгой жизни он говорил вещи, о которых потом очень жалел. Первый эпизод, второй, третий – выходило, что очень много. По большому счету, держать язык за зубами он научился в последние три с половиной года – а до этого молол всякую чепуху почем зря. Хотя с другой стороны – с бестолкового школьника какой спрос?

Народа в метро было много, и самое противное, что в вагоне было жарко. Нет, кондиционеры работали, вагоны – новые, только что запущенные – аккурат к чемпионату мира по футболу. Но всё равно жарко. И душно. Какой-то филиал совместной бани и холодильника, вызывавший в Кирилле физическое недомогание. И еще мысли попутчиков, от которых у Кирилла раскалывалась голова.

Он вышел на станции «Площадь Революции» и решил пройти до Лубянки пешком. Погода – красота, ярко светит солнце, и весь центр перекрыт. Особенно в районе Кремля (если кто не в курсе, кратчайшая дорога от «Площади Революции» до здания ФСБ – Театральный проезд или через Красную Площадь, мимо ГУМа и «Детского Мира»).

– Вот черт! – Кирилл, уткнувшись в ограждение, от досады хлопнул себя по лбу. – Совсем забыл про президента. И что делать? Я же не успею к сроку.

Опаздывать совсем не хотелось (и это слабо сказано), и Кирилл быстро прикинул: а не использовать ли ему служебное удостоверение? Как-никак, он действующий офицер ФСБ, в Кремль не собирается, просто прошмыгнет мимо и все дела. Он окликнул ближайшего к нему офицера охранения (в форме капитана Росгвардии) и объяснил проблему, показав удостоверение. А заодно сконцентрировал на нем намерение – пользуясь методиками гипноза, полученными на Факультете.

И это сработало. Неизвестно, что подействовало лучше: удостоверение или гипноз, но Кирилла пропустили и даже отрядили серьезного сопровождающего, который благополучно доставил Кирилла к месту назначения – по улице Никольской и через все ограждения.

– Удачи! – он улыбнулся Кириллу, и тот подумал, что о нем, наверняка, уже навели справки – кто такой, как здесь оказался, и верно ли, что служит в ФСБ. И не смотрите, что улыбаются и здравия желают: эти ребята всё знают и работают очень слаженно и оперативно. – В следующий раз, пожалуйста, выбирайте дорогу заранее.

– Конечно, спасибо большое! – Кирилл постарался выглядеть благодарным настолько, насколько это возможно. – Честное слово, просто из головы вылетело – голова занята другим…

«Лишь двадцать минут назад думал о глупостях и давал зарок, что никогда и ни с кем – и на тебе: «голова занята другим»! – выругался про себя Кирилл, осознав, что последнюю фразу можно было и не говорить. – И что подумает улыбчивый сопровождающий? Типа: в такой торжественный для всех день, как этот, каждый должен заниматься только одним – оценить по достоинству инаугурацию президента. А если офицер ФСБ занят другими делами – значит, он отстойный офицер ФСБ и ему не место в органах»

– Будем надеяться, что он не станет писать на меня анонимки, – резюмировал Кирилл, подходя к зданию ФСБ. – Но если бы я жил во времена незабвенного товарища Сталина, с меня бы уже три шкуры спустили. Так что действительно, лучше лишний раз (и даже два раза подумать), прежде чем что-то непотребное выродить…

В холле он предъявил удостоверение, после проверки документов его пропустили, и он остановился в нерешительности: «А куда идти-то? Спросить у дежурного офицера – где здесь присваивают внеочередные звания? Бред. Вот я остолоп! Что стало с моей собранностью? Сегодня она куда-то подевалась. Нужно было сразу выспросить, что да как. Но ведь обычно Щербень давал мне четкие инструкции. А сегодня – ничего подобного».

– Вот именно, что ничего подобного, – пробурчал Кирилл под нос (так, чтобы никто не услышал). – Из этого следует – что? Следуют два варианта: первый – я должен сам найти дорогу (я же видящий), второе – я должен действовать через дежурного. И всё ему объяснить. В том числе и то, что я не знаю, куда идти, своего кабинетика (или стульчика в кабинетике) у меня нет, меня никто не встречает, я – птица свободного полета. Неопределившаяся в ранге. Ну, и что же мне делать?

«Вариант номер один – предпочтительнее, – после короткой паузы определил для себя Кирилл. – И даже не так. Он единственный, это – то, чего от меня ждут. И я не сомневаюсь: офицер, который сейчас с интересом смотрит на меня, уже обо всем предупрежден, и даже если я попытаюсь у него разузнать, что к чему, он мне не ответит. Факт. Но зато я могу использовать его разум в качестве путеводителя. Как когда-то использовал мозги моего хорошего знакомого – очень-крутого-генерала-героя Потапа Филипповича».

Кирилл улыбнулся: да – случай с его заселением в сверхсекретном стратегическом бункере был занимательным:

– Подожди-ка секунду. Хочу тебе кое-что рассказать. Видишь, вдоль коридора идут двери? Это жилые блоки – они в данный момент заселяются. Один из этих блоков – твой. Но таблички, конечно, на нем нет. Сможешь определить, какой?

Услышав вопрос, Кирилл сначала подумал, что Потап Филиппович шутит. Но нет – тот смотрел на него очень серьезно и даже с вызовом.

– Постараюсь. – Кирилл внутренне усмехнулся: ну, по крайней мере Щербень его уже не проверяет, и то хлеб. А новый начальник? Наверное, он имеет право. – А что мне делать, когда я найду предназначенный мне блок?

– Заселяйся в него – да и все дела. – Потап Филиппович громко хмыкнул. – Толкни дверь, скажи: «Сим-сим, откройся!», она и откроется. А когда заселишься, активируй вот это, – он протянул Кириллу пластиковую карточку с чипом, – это – ключ от дверей. Активируется внутри блока путем прикладывания к специальному сенсору возле двери. Но сразу предупреждаю, активации не произойдет, если ты ошибешься блоком. А мы заодно и проверим, настолько ли хороши твои способности, как об этом рассказывает Павел Иванович.

Кирилл, не говоря ни слова, взял карточку, отошел от Потапа Филипповича на несколько метров и остановился. Ему нужно было как следует настроиться на пространство, сделать свободным сознание и почувствовать, как сверху на голову падает поток силы, чтобы правильно определить нужный жилой блок. Для него, как для видящего, эта процедура настройки была стандартной – другой разговор, что о ней никто здесь не знал.

Примерное через минуту Кирилл медленно двинулся по коридору, для начала решив определить, какие жилые блоки уже заняты, а какие пока нет. Он вынул из кармана небольшой блокнотик и ручку, быстро начертил схему расположения дверей и крестиком помечал те, за которыми он чувствовал наличие «гостевого» сознания (неважно, были в данный момент люди в комнатах или нет).

Он прошелся по коридору туда-сюда и выяснил, что занятых блоков – очень мало: только девять из сорока четырех. Следовательно, задача для Кирилла сильно усложнялась: уверенно определить один номер из тридцати пяти – та еще проблема.

«Вот ведь блин! – Кирилл закусил губу и украдкой глянул на Потапа Филипповича, который прислонился к стене и с отстраненным видом наблюдал за своим подопечным. – Наверняка, это лично он выдумал идиотскую шутку с размещением. И, кстати, может, именно этим обстоятельством и воспользоваться?»

Кирилл быстро прикинул: если Новый Начальник (НН – как он решил его называть) напрямую дал распоряжение забронировать определенный блок для Кирилла, значит, он знает и номер. И дело за малым – извлечь из головы НН нужные данные.

– Нелегко, это будет нелегко. – Кирилл нарочито отвернулся от Потапа Филипповича и тоже прислонился к стене. Пусть, если нравится, изучает его спину (или даже то, что ниже), а Кириллу нужно установить с ним ментальный контакт. Вернее, с его разумом и памятью. И так, чтобы НН ничего не заподозрил. Хотя куда ему! Он же и понятия не имеет, какими энергиями Кирилл способен манипулировать.

Кирилл настроился на НН и сразу почувствовал удовлетворение. Вот она – планировка этажа с местами проживания гостей – была видна, как на ладони. НН не прятал ее, а наоборот – постоянно держал, муссировал в пространстве внутреннего диалога, и это обстоятельство сильно облегчало Кириллу задачу.

– Хорошо. Хорошо! – Кирилл разделил схему на четыре квадрата. – Посмотрим, куда ты меня упаковал.

Видение давалось с трудом, но все же давалось. Спустя полторы минуты Кирилл узнал, что НН определил для него комнату в дальнем правом квадрате.

– Отдыхать. – Кирилл расслабился и перевел дух. Постоял несколько минут, приходя в себя и собираясь с силами. Он нечасто практиковал прямое чтение мыслей – особенно у кондовых «сапог», к коим принадлежал НН. Их сознание было таким зашоренным и таким «деревянным», каким может быть только сознание старых кадровых военнослужащих.

– Ну, а теперь – заход номер два: номер комнаты, сестра! Мне нужен номер! – Кирилл почему-то вспомнил фильм «Д’Артаньян и три мушкетера» (а именно сцену, где надсмотрщик Фелтон выпытывал у Миледи ФИО ее мучителя) и почувствовал прилив вдохновения. Так иногда бывает, когда малозначительная деталь (или сторонний эмоциональный сдвиг) накладывается на собственное состояние и звучит в унисон, добавляя энергии.

Кирилл быстро вычеркнул комнаты из обозначенного квадрата, в которых уже кто-то проживал, и сосредоточился на оставшихся – одновременно «сверяя» их предназначение с мыслями и образами, мелькавшими в голове НН. «Сверяя» – именно в кавычках, потому что всё видение – это чистые кавычки, описать которые нормальным человеческим языком вряд ли возможно.

– Есть. Вот ведь сволочь! – Кирилл выругался свистящим шепотом, имея в виду НН. – И я хорош – мог бы сразу догадаться, что с военной точки зрения мне целесообразно и необходимо выделить блок в самом дальнем углу. Я ведь кто? Зеленый призывник, не нюхавший пороха, и поэтому должен бегать дальше и быстрее всех, – он подхватил сумку и уверенно двинулся по коридору: его цель – крайняя дверь справа…

Кирилл до мельчайших подробностей вспомнил, и это помогло ему сформировать правильную настройку: покопаться в разуме дежурного офицера. Офицер противиться не стал – вряд ли он вообще что-нибудь почувствовал. Оказалось, что блуждать Кириллу совсем не придется: церемония награждения проводится в Малом зале – что на третьем этаже. И Кирилл даже знает, где это (как-то раз проходил мимо).

«Спасибо!», – Кирилл отправил мысленный посыл офицеру, но тот, конечно, опять ничего не уловил. А Кирилл спешно поднялся на лифте на третий этаж – времени у него в обрез.

«Надеюсь, – мое появление не станет сюрпризом для организаторов мероприятия, кем бы они ни были, – подытожил он, входя в Малый зал и занимая скромное место в последнем ряду с краю. В зале, рассчитанном на пару сотен человек, находилось десятка четыре офицеров, некоторые из них обратили внимание на Кирилла, остальные и бровью не повели.

«Это делает мне честь. – Кирилл даже обрадовался. – Никто не знает о моей скромной персоне – спите спокойно, товарищ Раевский! Никто не планирует к тебе приставать с глупыми расспросами, и можно спокойно насладиться зрелищем – и даже в нем поучаствовать».

Через несколько минут из-под сводов зала зазвучал гимн Российской Федерации (подобные мероприятия никогда не обходятся без гимна), и на сцене появилась хорошая знакомая Кирилла – Ирина Александровна. Генеральша была при всех регалиях и выглядела так круто, что Кириллу тут же захотелось вскочить и отдать ей честь двумя руками. И в некоторой степени его желание было исполнено – он вскочил и вытянулся по стойке смирно (в гражданке и без фуражки честь не отдают, но стоят смирно по команде «Товарищи офицеры!»).

– Товарищи офицеры, прошу занять свои места, – после приветствия Ирина Александровна поднялась, как это называется, «на подмостки» и встала за задрапированной в цвета российского флага кафедрой. – Сегодня для нас всех – торжественный день, – объявила она. – День, когда мы чествуем вас. Вы ратным и самоотверженным трудом доказали, что не напрасно носите гордое имя офицера ФСБ, и вами не напрасно гордится страна…

Ирина Александровна выступала минут десять. Ее речь была наполнена превосходными эпитетами, которые, конечно, обязательны в торжественных случаях. Ну, а потом началось, собственно, само действо. В алфавитном порядке – чтобы никого не обидеть.

Сидя «на Камчатке», Кирилл наблюдал, как на сцену выходят капитаны и майоры, ставшие майорами и подполковниками, старлеи и просто лейтенанты, ставшие капитанами и старлеями, подполковники, ставшие полковниками. Не было ни одного полковника, ставшего генерал-майором, но в этом – ничего удивительного. Поскольку у генералов – своя свадьба, и, как известно, генерал – это не звание, генерал – это счастье. А к счастью всякий левак низкого положения не подпускается – не заслужил. Генералы – отдельно, все остальные – отдельно.

– Старший лейтенант Раевский! – вот Ирина Александровна объявила и его имя.

Кирилл быстренько подорвался, чувствуя, что ага – и он удосужился внимания присутствующих. Взошел на сцену и встал там, где положено – напротив кафедры.

– Старший лейтенант Раевский! – Ирина Александровна сохраняла сурово-торжественное выражение лица (хотя Кирилл видел – ее так и распирает улыбнуться). – Приказом…бла-бла-бла… за… бла-бла-бла… службу («которая опасна и трудна», – добавил про себя Кирилл) Вам досрочно присваивается внеочередное звание майора. Поздравляю! – Ирина Александровна протянула ему новое краснокожее удостоверение и шитые золотом парадные погоны. И еще:

– Когда всё закончится, подожди меня за дверью, пожалуйста, – она так профессионально умудрилась шепнуть Кириллу на ухо в момент награждения, что никто, кажется, ничего не заметил. Секретная школа проведения секретных (и особенно совершенно секретных операций) – налицо.

– Слушаюсь, – одними губами ответил ей Кирилл и двинул на свое место, провожаемый откровенно и вызывающе заинтересованными взглядами. Судя по всему, досрочное внеочередное награждение было здесь явлением редким, поэтому, наверняка, на предстоящем междусобойчике офицеры «в кулуарах» (то бишь в курилке) поднимут его тему. Дескать: «А что это за молокосос, который в свои неполные четырнадцать лет – и уже майор? У него что, папаша – маршал? Или генералиссимус?» Ну, или как-нибудь по-другому. Или же вообще не поднимут (тему) – лучший выбор, кстати! «Болтун – находка для врага», – со времён незабвенного Лаврентия на Лубянке чтут этот лозунг.

После Кирилла новые погоны получили еще три человека, и на этом торжественное мероприятие закончилось. Ирина Александровна напоследок толкнула речь, в зале воцарилось оживление, и Кирилл, уловив нужный момент, вышел. А спустя несколько минут к нему подошла госпожа генеральша.

– Ну, здравствуй еще раз! – в голосе Ирины Александровны прозвучали почти материнские нотки. – Пойдем-ка ко мне в кабинет.

В кабинете высокого начальства за время, прошедшее с момента последнего (крайнего) визита Кирилла, почти ничего не изменилось. Или даже совсем ничего. Что говорило о налаженном быте и устойчивой рабочей атмосфере. Кирилл – по мановению генеральской руки – сел на диван. Ирина Александровна – напротив.

– Делаешь головокружительную карьеру, – наконец, она позволила себе улыбнуться. – Еще нет двадцати двух лет, а уже майор ФСБ! На моей памяти такого не было. Напряженным выдался год?

– Да, очень, – не стал отнекиваться Кирилл. – Загружали по полной программе, а ведь учебу никто не отменял. В университете спуску не дают – приходится пахать по ночам. Более-менее отсыпаюсь только на каникулах. Вот – жду не дождусь летнего отдыха.

– Пахать по ночам – это так романтично, – у Ирины Александровны было хорошее настроение. – Сразу представляется нечто такое! Впрочем, это всё лирика. Я слышала, тебя для консультаций пару раз приглашали военные? И с генералами из Министерства Обороны ты общался напрямую?

– Точно так!

– Можешь рассказать какие-нибудь подробности? Без конкретики – отстраненно?

– Да, конечно. – Кирилл не чувствовал протеста, поэтому легко согласился. – Смотрел, что там ожидается в Сирии.

– И как результат?

– Вроде бы, хорошо. Не знаю, насколько моя консультация им помогла, – Кирилл усмехнулся, – но после нее меня пригласили еще раз.

– Ну?

– Снова задавали вопросы по Сирии. Оно и понятно – это сейчас самая взрывоопасная точка.

– А зачем они отправляют тебе сегодня в Дамаск?

– Не имею представления. Сказано явиться, а все дальнейшие инструкции, наверное, получу в самолете. Как в случае с Вьетнамом.

– Вьетнам – это отдельная тема для разговора. Мне бы хотелось о нем поговорить подробнее, если ты не против. Сразу скажу, что читала все отчеты – по долгу службы. В том числе и вышедшие из-под пера Евгения Федоровича, – Иирина Александровна хмыкнула, – который, по секрету, совсем не Евгений Федорович. Выдала тебе секрет – в обмен на твой секрет. Скажи, пожалуйста, как ты раскусил колдунов вуду?

– На основании знаний, полученных на Факультете. Про белых и черных – про взаимоотношения белых и негров. Меня насторожило, что все американцы – черные. Ни одного белого от страны – а это невероятно. Они – конченые расисты, что бы там кто ни говорил. Один негр из трех – куда ни шло. Два негра к одному белому – явный перебор. Три – красный свет, сигнализирующий: здесь нечисто! Нужно приглядеться внимательно. И я решил приглядеться – и обнаружил, что ребята – совсем непростые. О чем и сообщил Евгению Федоровичу, оказавшемуся не Евгением Федоровичем, а кем-то другим.

– Вот она – ценность знаний, подтвержденная практикой, – Ирина Александровна явно получала удовольствие от разговора. – А если знания дополняются сверхспособностями – это подарок судьбы. Который необходимо использовать на благо государства. Давай договоримся: после возвращения в Москву навести меня – я хочу узнать из первых рук, как там дела в Сирии…

* * *

Прямой (беспосадочный) рейс от Москвы на авиабазу Хмеймим длился пять часов. Вместе с большой группой военных Кирилл загрузился в самолет Ил-62 и сразу же уснул. Час ночи – самое время смотреть сны (и тем более – за окном темно, и пялиться в иллюминатор нет смысла, всё равно ничего не увидишь).

Его разбудили уже на подлете – как и всех остальных. По проходу между креслами пробежался молодой борт-проводник (в военных пассажирских самолетах и такие имеются) и сообщил, что всё – скоро посадка. А сидящий рядом с Кириллом полковник (они познакомились еще в Москве, полковник назвался Александром Александровичем, Кирилл же – по совету Потапа Филипповича – журналистом телеканала «Звезда» Николаем Феоктистовым) сообщил, что дежурное звено истребителей уже в воздухе, вертолёт боевого охранения – тоже, поэтому посадка пройдет легко и без напряжения.

– Истребители и вертолет – так встречают любой борт, прибывающий на базу (если борт один). А если их несколько, эскорт гораздо серьезнее. У боевиков не должно быть ни одного шанса сбить нашу машину. И обрати внимание, все наши иллюминаторы закрыты, И не пугайся, сейчас мы начнем снижаться очень резко. Почти пикировать. Чтобы быстрее выйти из зоны возможного поражения.

Действительно, через минуту двигатели Ил-62 отчетливо взревели, он резко клюнул носом вниз и устремился к земле. В салоне повисло напряжение, не прерываемое разговорами, и оно разрядилось только тогда, когда самолет коснулся шасси взлетно-посадочной полосы.

– Прибыли! – полковник отстегнул ремень безопасности и принялся деловито собирать вещи. – Всем пора на работу. Отдыхать будем дома…

Кириллу никогда в жизни не приходилось бывать не только на действующих заграничных военных базах, но даже и в воинских частях, расположенных в пределах России. И он жадно впитывал в себя всё, что мог увидеть, услышать и почувствовать.

Один за другим уходили на задание самолеты фронтовой авиации, на соседних рулежных дорожках разгружались военно-транспортные «Илы» – и это в шесть утра (разница по времени с Москвой – ноль часов, ноль минут).

От рева взлетающих бомбардировщиков у Кирилла мгновенно заложило уши, но, кажется, кроме него, на это неудобство никто не обращал внимания. Кирилл – зеленый новичок, а люди на базе – для них это просто текучка.

Тем временем к самолету подогнали пассажирский автобус, прибывшие быстро заняли свои места, и автобус на большой скорости понесся к месту назначения – мимо стоящих самолетов, вертолетов и беспилотников.

Кирилл с интересом разглядывал боевую технику – особенно бросалось в глаза то, что на пилонах всех без исключения машин висели снаряжённые ракеты земля-воздух или воздух-воздух, авиабомбы, блоки реактивных снарядов, дополнительные топливные баки – в зависимости от типа самолета или вертолета и в зависимости от поставленной задачи. Живое свидетельство: эти машины готовы взлететь в любую минуту, находятся «на низком старте».

Вот – в небо свечкой взмыл Су-30СМ, под завязку нагруженный ракетами и бомбами, и Кирилл проследил, как огни его двигателей пропадают в рассветном сумраке. Над Хмеймимом висели низкие тучи, что было совсем не характерно для Сирии в это время года, и даже слегка накрапывал дождь. Но это неважно, авиация работает в любое время суток и в любую погоду, следовательно, кому-то из «бородатых» жить осталось не более десяти минут.

Автобус остановился около внушительного двухэтажного строения – столовой. Водитель открыл двери и заглушил мотор – по всему выходило, что дальше они не поедут.

«Вот и славно, – подумал Кирилл, глядя на вывеску над дверью. – Столовая – отличный отправной пункт для начала военно-сирийской эпопеи. Как там говорится: «Подальше от начальства, поближе к кухне»? Вот бы это было про меня. Посидеть пару деньков в буфете – да и с глаз долой, обратно в Москву».

Когда автобус опустел, к ним подошел офицер в полевой тропической форме с капитанскими погонами. У него в руках был список, он быстро сверил фамилии, раздал каждому его персональный бейджик и предложил для начала позавтракать. Ну, а потом уже всё остальное.

«Николай Феоктистов – тележурналист» – вот, что было написано на бейджике Кирилла: скромно и со вкусом. Если его спросят об особенностях работы, он гордо промолчит и надует щеки, всем своим видом показывая, что работа очень сложна, и неподготовленным умам ни за что не понять всей специфики.

В столовой (на первом этаже) было уютно. Свежо и одновременно без сквозняков. Продуманная система вентилляции и кондиционирования – как в дорогом немецком автомобиле. Приятный сюрприз – ведь считается, что у военных – всё кондово, и военный обязан преодолевать трудности как в быту, так и на службе.

Кирилл взял кашу, сырники, тёртую морковь с сахаром и кофе и пошел к столику в дальнем конце – благо, в эти утренние часы столовая была почти пуста и мест хватало. «Неспешно позавтракать в одиночестве – одно из наслаждений, которым не стоит пренебрегать», – с недавних пор он взял на вооружение этот принцип и при любом удобном случае ему следовал…