Текст книги "Факультет. Курс четвертый"

Глава девятая. Главное – отчет!

Если вдруг задаться вопросом (следуя, опять же, за вдруг вспыхнувшим интересом), как охраняют президента и первых лиц государства, в открытых источниках можно получить примерное следующую информацию.

Несмотря на значительный интерес, службы безопасности не спешат раскрывать свои секреты. Те, кто охраняет высшее руководство страны, всегда немногословны и очень неохотно делятся информацией. Понять их просто – даже небольшая утечка информации может привести к гибели первого лица. Поэтому, не углубляясь в подробности, расскажем лишь об общих принципах защиты, применяемых президентской охраной.

В сознании обывателя президентская охрана ассоциируется с крепкими мужчинами, всегда сопровождающими первое лицо в его поездках. Ну и еще, с набившими оскомину кортежами, из-за которых перекрывается город, и автовладельцы вынуждены стоять в пробках или ехать в объезд. На самом деле это лишь верхушка айсберга, большая часть которого скрыта от взгляда непосвященного.

Для того чтобы уровень безопасности первого лица приближался к стопроцентной отметке, необходимо сделать очень много. Служба безопасности президента – это большой, хорошо отлаженный механизм, который работает не по одному, а сразу по всем направлениям возможной угрозы. Как же это реализуется на практике?

Итак, допустим, готовится визит президента, в какой-либо регион (государство). Естественно, служба безопасности должна быть заблаговременно поставлена в известность и приступить к работе задолго до намеченного мероприятия.

Первыми свою работу делают аналитики. В их задачу входит сбор, накопление, систематизация и обработка информации о том регионе, куда планируется визит. Отслеживается всё – политическая, экономическая ситуации, уровень криминала и коррупции, развитие агрессивно настроенных религиозных течений и появление террористических групп. Ну и конечно же, экологическая ситуация. Ведь угроза президенту не обязательно может исходить от людей – гибель от природной катастрофы не менее трагична, чем смерть от рук киллера или террориста.

Отдельное внимание уделяется особенностям региона. Например, если говорить о Молдове, это может быть наличие у граждан огнестрельного оружия, активные выступления оппозиции и даже повышенная сейсмичность. Каждый из этих факторов требует разработки отдельных мер для нейтрализации возможных угроз.

После анализа полученной информации составляются модели возможных угроз и вырабатываются планы их нейтрализации. В результате конечный продукт передается на исполнение другим подразделениям, которые от теории перейдут к практике.

Затем обычно за месяц-полтора к месту предполагаемого визита вылетает «разведгруппа». Ее сотрудникам предстоит изучить реальную обстановку. Параллельно с изучением налаживаются контакты на местах. Обговариваются вопросы взаимодействия с местными коллегами, составляются планы дальнейших действий. Как правило, на голову местных ложится «черновая работа» – профилактические осмотры, выявление потенциально опасных лиц, работа с криминальными элементами и др.

Естественно, что разведчики не ограничиваются только переговорами, они также осуществляют оперативную работу по сбору информации. Отдельное внимание уделяется местам, которые высокий гость будет посещать в ходе визита. Это специальная резиденция или гостиница, где он будет жить, места, где он будет принимать пищу, встречаться с политиками других государств и осматривать местные достопримечательности. Причем проверять приходится абсолютно всё. «Случайный вред» – это вполне реальная опасность. Обвалившийся балкон, сломавшаяся лестница, электрическое замыкание – лишь небольшой перечень возможных опасностей.

Поэтому сотрудникам охраны приходится работать в тесном контакте с техниками, строителями, пожарными и другим персоналом. После того, как необходимая работа будет проделана, все вопросы «утрясены» и согласованы, наступает время других сотрудников – группе личной охраны.

Прикрепленные (телохранители) президента, которые периодически попадают в объектив, составляют так называемый ближний круг. Если внимательно следить за кадрами новостных репортажей, можно заметить этих спокойных, неприметных мужчин. Их легко можно отличить по глазам, их взгляд постоянно осматривает определенный сектор в поисках угрозы.

Кстати, именно поэтому популярный элемент телохранителя – черные очки, и это не признак крутизны, как думают некоторые. Очки имеют практическое значение – за ними не видно, куда в настоящий момент смотрит их обладатель. Еще один заметный элемент телохранителя – это портфель. С первого взгляда это обычный портфель, в котором принято носить документы. На самом же деле этот безобидный предмет не что иное, как бронещит, который приводится в готовность одним ловким движением. Пользуясь таким щитом можно прикрыть охраняемое лицо и увести его, защищая от огня нападающих.

Но главная задача ближнего круга – совсем не такая, каковой ее представляет обыватель. Это не романтическое единоборство или огнестрельная дуэль с нападающим – нет, как раз наоборот. Единственная задача прикрепленного – прикрыть собой охраняемый объект и принять на себя предназначенную ему пулю или осколок. Именно так, ибо, как гласит инструкция, прикрепленный обязан сохранить жизнь охраняемого лица хотя бы и ценой собственной жизни.

Помимо ближнего, существует еще и средний круг. Сотрудники, составляющие этот рубеж, скрыты в толпе. Они не должны ничем выделяться и по необходимости могут выглядеть так, что никому даже в голову не придет заподозрить в них «охранников». Работая в тесной толпе, они незаметно ощупывают подозрительных лиц. Именно им предстоит на первом этапе обнаружить в кармане или за пазухой потенциального террориста оружие. Ну, а дальше, в зависимости от обстановки, блокировать его, не дав закончить свои замыслы.

Есть еще и дальний круг, в задачу которого входит не допустить прохода злоумышленника в средний или, тем более, ближний круг. В дальний круг входят и снайперы, о которых стало модно говорить в последнее время. Снайперы, занимая господствующие высоты, должны не допустить появление в «охраняемой зоне» других стрелков. А при необходимости открыть огонь на поражение по тем, кого нужно нейтрализовать для предотвращения покушения.

Отдельное внимание стоит уделить президентским водителям. Водить бронированный многотонный автомобиль президентского кортежа, который часто двигается на высокой скорости, дано не каждому. Поэтому высших лиц государства обслуживает специальное подразделение ГОН (гараж особого назначения).

Для того чтобы стать сотрудником ГОНа, необходимо иметь водительский стаж не менее 10 лет. Водителей обучают специальному вождению, учат ювелирно водить автомобиль на большой скорости, выполнять на дороге «фигуры высшего пилотажа» и уходить от преследования.

Сотрудник ГОНа не просто водитель – он обязан заботиться о безопасности своего высокопоставленного пассажира. Поэтому он не просто следит за дорогой, а постоянно «ищет» опасность, анализирует обстановку, чтобы предотвратить покушение. Всем известно, что во время передвижения президентских кортежей трассы перекрываются. Поэтому при появлении на маршруте посторонних автомобилей – водитель машины сопровождения идет на столкновение.

И это еще не все. В службе безопасности есть свои «технари», которые контролируют эфир, защищая его от прослушивания. Они же используют массу современных технических средств, например, так называемые «jammers» (специальные устройства, которые «глушат» частоты, по которым передается сигнал радиодетонаторам).

Есть те, кто контролируют экологическую обстановку, проверяя наличие вредных излучений, чистоту воздуха, качество пищи и многое другое. Этот список можно продолжать еще долго…

…потому что есть еще и «колдуны». Типа Кирилла. Не такие, как Кирилл, но похожие.

…На пропускном пункте их проверили. Пришлось выйти из машины, предъявить аккредитации, Кирилл назвался своим новым именем, а также сделал вид, что ничего не понимает по-английски. Хотя на самом деле, он его знал очень даже ничего и говорить (и понимать) мог свободно.

После первого пропускного пункта были еще два, и наконец они (Кирилл и его сопровождающий-старший Евгений Федорович) оказались на месте. В помещении, предназначенном для обслуживающего персонала. В частности, для российского.

Согласно полученным инструкциям, Кирилл молча следовал за Евгением Федоровичем, попутно осматриваясь и настраиваясь то на одного, то на другого сотрудника.

«Надо же! – через несколько минут он вспомнил незадачливого гангстера из фильма «Дежавю», посланного из Америки в Одессу с целью убить второго такого же гангстера, и его удивление по поводу того, что все окружающие его люди служили в НКВД: «Так вы все из милиции? O my gosh!» – Надо же. Оказывается, все здесь выходцы из органов. Вот уж не думал, что даже полотеры и младшие помощники нарезальщиков салатов и то – носят офицерские лычки…»

«Никогда не смей пренебрежительно отзываться о человеке! – Кирилл быстро одёрнул сам себя. – Запомни, сынок – никогда. Любой человек достоин уважения – просто по факту того, что он человек. И да, можно над ним смеяться, но только без пренебрежения и превосходства…»

В комнате для персонала собралось тридцать с лишним офицеров, скрытых под соответствующими личинами, и Кирилл, когда первые эмоции схлынули, поразился их мастерству преображения. Он точно знал, кто они такие, но они вели себя исключительно в соответствии с образом.

«Вот чему стоит дополнительно поучиться, – Кирилл зафиксировал для себя новое направление в самосовершенствовании. – И я обязательно это сделаю – как только закончу с учебой, и у меня появится свободное время. Или же на каникулах – почему бы и нет? Почему бы не пойти на краткосрочные двух-трехмесячные курсы в театральное училище в качестве второго высшего? На «Факультет сценического мастерства и естественного преображения под взглядом вражеских видеокамер» – если такой имеется, конечно».

Ради интереса, Кирилл попытался определить воинское звание каждого присутствующего. Оказалось, что почти все здесь – капитаны и старшие лейтенанты, а Евгений Федорович – так и вообще генерал.

«Нифига себе! – Кирилл присвистнул сквозь зубы (так, что никто не обратил на него внимания). – Трудно предположить, что целый генерал занимается подобными вопросами. Ну, полковник или подполковник – а тут такая шишка…»

«Шишка» тем временем плюхнулся в кресло и закрыл глаза. Вид у него был совершенно измотанный – после энергетического удара Кирилла он так и не пришел в себя. Но он точно не спал – отдыхал с закрытыми глазами.

Воспользовавшись моментом, Кирилл выбрал местечко неподалеку от генерала, сел и попытался вздемнуть. Спать ему действительно очень хотелось – первоначальный выброс адреналина сошел на нет, и тело требовало расслабления. Плохо одно – наверняка, искомое расслабление долго не продлится.

Так и вышло. Только Кирилл провалился в сон, как кто-то настойчиво потряс его плечо:

– Вставай, соня! Все на свете проспишь!

Кирилл резко подскочил и успел пристроиться в стройную кильватерную колонну – обслуживающий персонал через дверь вытекал наружу: чтобы непосредственно приступить к несению службы. И Кирилл «вытек» вместе со всеми…

* * *

 
– Не правда ли, чудесное место – Вьетнам? –
Спросил как-то у майора КГБ прославленный вьетнамский партизан.
На что майор ответил утвердительно:
Загибая на руках пальцы для вящей убедительности.
 
 
– Это так, потому что:
Первое: во Вьетнаме не скучно,
Второе: во Вьетнаме – обезьяны,
Третье: во Вьетнаме – бананы.
Четвертое: во Вьетнаме – Будда,
Пятое: во Вьетнаме не заболеешь простудой,
Шестое: во Вьетнаме все дешево,
И задешево можно купить много всего хорошего,
Седьмое: во Вьетнаме ценят и любят русских,
Простых трудолюбивых ребят с мозолями заскорузлыми.
И последнее: во Вьетнаме ненавидят американцев,
Ненавидят французов, ненавидят китайцев.
А это значит, что у нас с Вьетнамом
Общих интересов и дел навалом.
 
 
– И еще, – майор заговорил тише, –
Мимо вьетнамской службы безопасности не проскочат даже мыши,
Поэтому нам можно расслабиться и выпить чуть-чуть спиртика
За наших вьетнамских друзей и за их взвешенную политику!
 

К большому удивлению Кирилла выяснилось, что всё на саммите вертится вокруг выпивки. В буквальном смысле слова – начиная с завтрака и заканчивая поздними ужинами и поздними же двухсторонними встречами.

«И почему я раньше об этом не думал? – задавал Кирилл сам себе вопрос, рассматривая бесконечные ящики с бутылками, что выставлялись на столы, опорожнялись в бокалы VIP-гостей и исчезали с глаз долой. – Наверное, потому, что по ящику показывают только трезвого руководителя государства и еще пару-троечку приближенных лиц, которые в завязке по долгу службы. Все остальные же бухают, как кони. Ну, и как такое может быть?»

«Как такое может быть?», – безусловно, именно такой вопрос задали бы телезрители всего мира, если бы увидели глав корпораций, глав администраций, глав делегаций, глав многочисленных еще чего-там, присутствующих на саммите, если бы увидели, как те напиваются прямо с утра. Такое впечатление, что дома им не хватает коньяка или виски, и они специально ждут возможности наверстать упущенное за границей.

«Впрочем, это не мое дело, – в итоге решил про себя Кирилл, наблюдая за тем, как очередного «готовенького» вынесли в комнату отдыха. – И я никому не расскажу, что встреча глав государств в кулуарах сильно смахивает на новогодний корпоратив где-нибудь в «Газпроме».

Целый день Кирилл следовал по попятам за Евгением Федоровичем – эдакой молчаливой тенью. Запоминающей, смотрящей и анализирующей тенью. Он то и дело настраивался на присутствующих, настраивался на окружающую обстановку, настраивался на перспективы и не обнаружил пока никаких угроз. Мало того, он видел, что делегации из России во главе с Президентом здесь во Вьетнаме очень комфортно, если не сказать – по-домашнему.

«И зачем, интересно, меня сюда притащили? – то и дело задумывался Кирилл. – Я бы понял, если бы встреча проходила где-нибудь в Кэмп-Дэвиде на вражеской американской земле. Там, наверняка, без происков спецслужб не обошлось бы. А здесь что?»

«Здесь» – пока ничего экстраординарного. Ничего такого, что могло бы вызвать подозрение. И Кирилл постепенно расслабился. И чуть не прозевал самого главного.

Это случилось уже вечером. Они с товарищем генералом осматривали продукты, предназначенные для конфиденциальной и давно готовящейся встречи президента России и председателя КПК (Коммунистической Партии Китая). В набор продуктов входили минеральная вода, чай и кое-какие нехитрые закуски – на случай, если встреча продлится долго, и Первый решит подкрепить силы.

Сам по себе осмотр был точно таким же рутинным, как и всё остальное в этот день. И очень формальным. Нужно было удостовериться, что упаковка на продуктах не повреждена (воду, чай, закуски – всё привезли из России спецбортом, и всё было предварительно проверено ФСО еще на родине), поставить свою роспись в документе – ну и конец. И генерал уже хотел так и сделать, но был остановлен Кириллом.

– Минутку, – Кирилл легонько коснулся Евгения Федоровича и прошептал одними губами. Тот отреагировал мгновенно, насторожился и повел Кирилла в специальную комнату – наглухо закупоренную с помощью спецаппаратуры РЭБ-подавления от прослущки и просмотра.

– Ну, что у тебя? – генерал сбросил с себя маску равнодушного спокойствия, которая стыла на его лице весь день. – Надеюсь, ты хочешь сказать мне что-то серьезное, а не сообщить, что нужно в туалет.

– Именно. – Кирилл тоже был предельно серьезен. – Но для начала вопрос: вы что-нибудь слышали про «дядю Илию»?

При упоминании «дяди Илии» у генерала недобро сузились зрачки, и он кивнул.

– Хорошо. – Кирилл заставил себя улыбнуться. – Осматривая сейчас вместе с Вами набор продуктов, я почувствовал знакомые устрашающие эманации. Ну, т. е. дрожь энергетических полей. В этом наборе явно присутствует закладка наподобие «дяди Илии», и я думаю, его нужно заменить, а сам набор отправить в Москву для изучения. У нас есть резерв?

– Конечно. – Генерал сурово смотрел на Кирилла. – Резерв есть всегда – в крайнем случае можно использовать воду и остальное с общего стола. Там тоже все проверено. Но ты точно не ошибаешься?

– Я не ошибаюсь! – Кирилл вскинул голову. – И настаиваю – набор нужно заменить.

– Вот как? Настаиваешь? Что ж, – генерал вдруг ласково улыбнулся и сразу стал похож на доброго дедушку Мороза – только без бороды. – Пойдем навстречу пожеланиям младшего личного состава и снимем продукты с реализации. До истечения срока годности. Ну, а ты, будь добр, прямо сейчас займись составлением рапорта – пока что в уме. На бумаге изложишь после.

– Слушаюсь! – Кирилл вытянулся и тут же поймал себя на мысли, что каким-то загадочным образом в нем проросли солдафонские рефлексы. Наверное, атмосфера такая: надел погоны и тут же начинаешь мыслить и действовать, как прирожденный кирзовый сапог.

– Нет, погоди. – Генерал стер елейную улыбку с лица. – Оставить составлять рапорт! Временно оставить. Давай-ка проверим резервный набор – вдруг и там ты что-то обнаружишь…

* * *

Спустя энное количество часов (день длился, длился, бесконечно длился, и казалось, не собирался заканчиваться никогда – но все же закончился) Кирилл лежал у себя в номере с закрытыми глазами.

Все тело было словно налито свинцом, руки-ноги не поднимались, спина если и разгибалась, то не слишком уверенно, и даже пальцы дрожали от усталости. И голова была тяжелой как кирпич.

«Интересно, каким-же таким загадочным образом мне теперь составлять рапорт? – вялые мысли толклись вокруг одной и той же темы. – Типа по пунктам устава или от себя – в произвольной форме? А вдруг досточтимый Евгений-Федорович-господин-большой-и-важный-генерал-от-невидимого-фронта не примет рапорта не по форме и поставит мне неуд? И отправит на пересдачу?»

Кирилл перевернулся на бок – мышцы синхронно откликнулись ломотой:

«Наверное, нужно примерное так:

1. После получения максимально подробных указаний я начал их максимально подробно исполнять;

2. В процессе максимально подробного исполнения максимально подробных указаний я обнаружил: предметы, предназначенные для поедания Первыми лицами государств (и соответственно для выпивания), внушают подозрения;

3. Присмотревшись, принюхавшись и воспользовавшись альтернативными способами восприятия, я пришел к выводу: предметы не только пахнут, выглядят и альтернативно воспринимаются по-вражески, они еще и смердят врагом. И явно прибыли из вражеского стана;

4. О чем мною было тут же доложено вышестоящей инстанции;

5. Вышестоящая инстанция потребовала уточнений – не ошибаюсь ли я в оценке ситуации, и нет ли в моих намерениях желания по-подлому пустить пыль в глаза вышестоящей инстанции – и это в столь ответственный момент? Когда всё прогрессивное человечество борется с набирающим силу заокеанским империализмом?

6. На прямо поставленный вышестоящей инстанцией вопрос (без обиняков) я ответил отрицательно: «Нет, намерения такового не имею, хочу послужить на благо родине и стране – и послужить примерно! Так, чтобы мой подвиг и отчаянное благородное служение родине запомнились бы и в веках, и, может быть, мне когда-нибудь по такому случаю воздвигнут памятник. Ну, а если не воздвигнут, то и бог с ним! Я не обижусь»;

7. Что бы еще сказать по сути? В смысле, о сути? В смысле, так, чтобы понятно? Скажу кратко:

– всегда готов!

– всегда готов и всеми (двумя) руками за!

– служу по чести и совести – то бишь не за деньги, а за честь и совесть за,

– служу на благо и вопреки (на благо родине и вопреки проискам врагов). Вот так-то!»

Кирилл оторвал голову от подушки и криво ухмыльнулся:

– Но несмотря на весь сарказм, дело нужно делать. Так что от писанины, многоуважаемый господин, никуда не денешься, и я займусь этим прямо сейчас. И буду ваять исключительно на кленданском – ведь это наиболее прогрессивный язык из всех имеющихся в наличии. Плюс ко всему…

Кирилл замолчал и мысленно про себя добавил: «Многочисленные видеокамеры, которыми утыкан номер, не смогут запечатлеть ничего вразумительного – помимо клинышков, закорючек и запятых. Вот пусть и думают, что я там начёркал в черновике».

«Кленданский язык» – особая форма записи, которую Кирилл придумал, еще учась в школе. От нечего делать и практикуясь в шифрограммах. Язык был так себе – очень сырой и недоработанный, но имел одно явное преимущество – его понимал только Кирилл. А значит, для данной «ситуации под наблюдением» он подходит, как никакой другой.

– Приступим. – Кирилл громко хрустнул костяшками пальцев, доставая из сумки бумагу и ручку. – Но сначала – не могу отказать себе в удовольствии. Стихи в студию!

 
«И точно, начал свет глупеть, –
Сказать вы можете вздохнувши, –
Как посравнить, да посмотреть
Век нынешний и век минувший».
 
 
Свежо предание, а верится с трудом,
Как тот и славился, чья чаще гнулась шея,
Как не в войне, а в мире брали лбом,
Стучали об пол не жалея!
 
 
Кому нужда: тем спесь, лежи они в пыли,
А тем, кто выше, лесть как кружево плели.
Прямой был век покорности и страха,
Всё под личиною усердия к царю.
Я не об дядюшке об вашем говорю,
Его не возмутим мы праха:
 
 
Но между тем кого охота заберет,
Хоть в раболепстве самом пылком,
Теперь, чтобы смешить народ,
Отважно жертвовать затылком?
 
 
А сверстничек, а старичок
Иной, глядя на тот скачок,
И разрушаясь в ветхой коже,
Чай приговаривал: «Ах! если бы мне тоже!»
 
 
Хоть есть охотники поподличать везде,
Да нынче смех страшит, и держит стыд в узде,
Недаром жалуют их скупо государи…
 

– Да уж, – иронично «проскрипел» Кирилл. – Засим заканчиваю сакраментальной фразой: «Служить бы рад, прислуживаться тошно!» и приступаю к отчету. Скорописью и на кленданском – согласно техническому заданию. И да, обязательно вспомню этому поцу (под «поцем» подразумевался Евгений Федорович – товарищ генерал) всё. Недобрым словом вспомню…