Текст книги "Факультет. Курс четвертый"

– Но зато у меня отличная память, – Кирилл решил: не стоит лишний раз раззадоривать подозрительность собеседников. А если они подумают, что он – захваченный в плен шпион, которого они не сопровождают, а конвоируют? В принципе, ничего страшного, но разговора не получится. А, судя по всему, ехать еще долго – и лучше поболтать, чем сурово таращиться друг на друга. – Я всё запоминаю, и поэтому мне доверяют составление текстов.

– Качество, скорее, разведчика, чем журналиста, – буркнул Анатолий, но перестал сверлить Кирилла взглядом. – А хочешь узнать что-нибудь из первых рук? – неожиданно предложил он. – Ты, например, слышал о Маалюле?

– Слышал, конечно, – Кирилл вспомнил дневник мамы (он читал заметки о поездке в Сирию). – Там еще храм есть. Святой Феклы.

– Есть. Но историю храма ты знаешь? И вообще – что было буквально пару лет назад?

– К своему стыду, нет. Но я бы с удовольствием послушал.

– Ну, так слушай. Ты, кстати, верующий?

– А как же! – ответил Кирилл с жаром. Не говорить же Анатолию правду: что он не верующий, а ищущий знания. А вот прикинуться истинно верующим – в данном случае не помешает.

– Хорошо, что верующий. Мы все здесь веруем – по иному на войне и нельзя. Кстати, у тебя какое образование? Высшее?

«Для чего он это спросил? – Кирилл на мгновение напрягся, но почти сразу расслабился. – Похоже, без всякой задней мысли. Так, поболтать».

– Высшее, – ответил он. – Техническое.

– Техническое – это хорошо. А вот у меня, кроме высшего военного, есть и высшее филологическое. На заметку. Поэтому буду рассказывать настоящим русским языком. Ты, кстати, никуда не торопишься?

Шутка Анатолия вызвала всеобщий смех – и с точки зрения Кирилла она была удачной. В ответ он, тоже рассмеявшись, ответил отрицательно, и Анатолий начал повествование:

– Фекла – в будущем святая равноапостольская – родилась на территории современной Турции в семье богатых язычников (коими в то время было большинство людей). В 14 лет она была обручена с юношей из знатной семьи, и всё бы у нее пошло по-накатанному, если бы не апостол Павел. Однажды он появился в городе, и Фекла так увлеклась его проповедями, что решила не вступать в брак, а посвятить себя служению богу.

Потенциальный муж Феклы сильно обиделся и вообще – воспылал гневом. Со своими родственниками он подкараулил апостола Павла, они связали его и доставили к властям города. Тот был арестован по обвинению «воспрещает девам вступать в брак», и Фекла тайно посещала апостола, отдавая тюремным стражам свои драгоценности. Когда же об этом стало известно родственникам, её и Павла (вторично) привели на суд правителя города.

– Согласно апокрифу… Знаешь, что такое апокриф? – прервался Анатолий, а Кирилл отметил про себя, что впервые слышит из уст военного слово «апокриф».

– Что-то слышал, – ответил Кирилл уклончиво.

– Слышал – уже хлеб. Согласно апокрифу, Фёклу возвели на костёр, однако внезапный дождь погасил пламя, и она осталась невредима. Горожане восприняли это, как чудо, и правитель – идя навстречу пожеланиям граждан (Анатолий иронично скривился) – приказал «выкинуть» Феклу и Павла из города, и «пусть идут на все четыре стороны».

Далее Павел и Фекла отправились в Антиохию, где ее – поскольку девушка была очень хороша собой – приметил правитель уже Антиохии – Александр. Он начал домогаться Феклы, но она – кавычки: «сорвала хламиду с Александра и разодрала её; и венок сняла с главы его».

Рассвирепевший Александр отправил Феклу на растерзание зверям. На нее были спущены медведица и львица. Львица не тронула Фёклу – более того, она встала на её защиту, сначала убив медведицу, а потом – ценою собственной жизни – растерзав выпущенного дополнительно льва. Чудесное спасение Феклы случилось вновь, и Александр решил помиловать ее – только лишь заточил в темницу. Откуда она вскоре вышла на свободу. К тому времени в глазах людей Фекла стала настоящей святой.

После освобождения Фёкла отправилась в родную Иконию, где обратила свою мать в христианство. И не только мать, но и многих других горожан, за что повторно была изгнана из города. Она долго путешествовала по миру, неся слово Христа – как говорится, в массы – и нашла упокоение и последний приют в сирийской Селеквии. Аккурат, где сейчас находится поселок Маалюля. На месте ее упокоения позднее был заложен монастырь, известный сейчас как монастырь святой Феклы.

А теперь – в современность. В сентябре и декабре 2013 года Маалуля на несколько дней перешла под власть боевиков. Во время декабрьского захвата в монастыре святой Феклы был устроен погром и взяты в плен в заложники. Тринадцать монахинь и три послушницы вместе с игуменьей Пелагией (Сайяф).

Монахини пробыли в плену у боевиков более трех месяцев и при посредничестве ливанских спецслужб были обменены на родственников боевиков (преимущественно женщин). Само собой разумеется, монастырь был полностью разграблен и осквернен – точно так же, как и остальные христианские святыни Маалюли…

– Впереди опасный участок! – прозвучал динамик под потолком, и Анатолий резко прервал повествование:

– Ну и хватит пока – для ознакомления. Подготовиться к бою!

Кирилл внимательно наблюдал – на лицах сопровождающих не отразилось ровным счетом никаких эмоций. Бой – так бой. Как будто речь идет не о смертельной опасности, а о компьютерной игре. Вот что значит профессионализм!..

* * *

Боя, впрочем, так и не состоялось. К общей радости. Колонна благополучно прибыла в Дамаск, а далее – в Президентский дворец. К самому Башару Асаду. И уже во дворце в «Тайфун» подсел Потап Филиппович, а Анатолий с командой – напротив – вышли.

– Вот мы и на месте, – объявил генерал. – Добрались спокойно, без приключений. Всякое бывает, поверь. Короткий инструктаж. Догадываешься, к кому я сейчас тебя отведу?

– К президенту Сирии?

– Именно. Ты здесь – по его просьбе. Помнишь данные, что ты дал нам на Фрунзенской набережной?

– О готовящемся покушении?

– Точно. Оно-таки готовилось. И во многом благодаря тебе провалилось. Я не скажу, что мы о нем не знали. Знали. Но не обо всех подпунктах. И не обо всех персоналиях. Ты же выдал на-гора полную информацию – словно в досье смотрел. Вот Асад и хочет тебя лично отблагодарить. По крайней мере, мы так предполагаем. Как вести себя знаешь?

– Нет, не особо. Со мной подобное впервые…

– Еще бы! Имей в виду, вся операция – строго секретна. Ты, вероятно, уже заметил. И даже Асад не знает твоего подлинного имени. Твоя легенда – Николай Феоктистов. Ее и держись. Общаться будете в моем присутствии – с переводчиками. Если Асад спросит что-то конкретное, отвечай правду и только правду. А моя забота – в том, чтобы он не задавал вопросов, для нас нежелательных. Уяснил?

– Так точно!

– Ну, если так точно, то пошли…

Глава восьмая. Кому расскажешь – не поверят!

Наверное, немногим иностранцам удалось побывать во дворце Асада. Не единицам, конечно, но и не тысячам. Вот, например, в Кремле перебывали миллионы туристов из-за бугра (экскурсии, открытые мероприятия, празднества и т. д.), а вот с дворцом президента Сирии – не так. Это совершенно, абсолютно закрытая зона – святая святых. Она и в мирные дни считалась неприступной цитаделью бого– (вернее, аллахоизбранной) семьи, а сейчас – так и подавно.

Дворец Асада огромен. На демократический манер его называют резиденцией, но это именно дворец. Он построен не так давно – опять же, это не Кремль. И хотя его проектировал японский архитектор Кендзо Танге (человек с мировым именем), от изысканности и вкуса, заложенного первоначально, в конечном варианте дворца мало что осталось. Только восточная варварская роскошь – стоящая немыслимых денег, но далекая от канонов искусства.

Площадь всех зданий дворца – больше пятисот тысяч квадратных метров. Очень много. Чтобы было нагляднее, это – как два нью-йоркских небоскреба Empire State Building, который является общепризнанным символом США (такой – со шпилем). В небоскребе чего только нет. А во дворце Асада – наоборот.

Кирилл сразу почувствовал: людей вокруг – кот наплакал. Гораздо меньше, чем если гулять по Москве где-нибудь в парке. Интенсивность ментального воздействия людской массы была предельно слабой – одни пустые здания вокруг. Может быть, до войны здесь проживало больше народу, но сейчас – именно так.

Пока они шли по тенистым дорожкам (далее – мимо действующего фонтана, далее – в одно из зданий дворца), Кирилл наслаждался тишиной и спокойствием. После «Тайфуна» с его напряженной обстановкой тишина и спокойствие (и отсутствие давления на голову) были особенно приятны.

Кирилла и Потапа Филипповича сопровождал сирийский гид – в форме полковника (Анатолий с командой остались рядом с машинами). Кстати, сначала Кирилл принял полковника за генерала – по аналогии с российскими знаками различия: две большие звезды вдоль погона с гербом. Но аналогия оказалась ошибочной (у сирийских генералов на погонах – скрещенные сабли, а потом уже звезды и герб).

После первых слов приветствия, далее они шли молча – вплоть до места назначения. Нескончаемые пустые дворцовые анфилады наводили тоску, и Кирилл приложил силы, чтобы от нее отбиться. Тоска шла изнутри дворца – словно он жаловался гостям на заброшенность и ненужность. Впрочем, почему «словно»? Именно так – ведь у зданий тоже есть душа. Не такая, как у человека, но есть.

– Прошу! – наконец «гид» остановился у одной из дверей и распахнул створки. – Пожалуйста, входите! И придется немного подождать.

«Само собой разумеется, придется немного подождать», – Кирилл вошел вслед за Потапом Филипповичем и остановился, пораженный. Такого ему еще не приходилось видеть. Как будто находишься внутри золотой табакерки – и ты единственный сделан не из золота. А все остальное – именно из него. Включая стулья, диваны, дверные ручки, завитушки на потолках, светильники и, наверное, даже электрические провода, спрятанные в стенах.

«Вот он – сказочный дворец султана, – резюмировал Кирилл. – Как в мультике про золотую антилопу. Если это всё, конечно, настоящее, а не сусальное. Но сдается мне, что именно настоящее – не фуфел. Если у тебя есть (была) нефть, что для тебя золото? Оно лишь то, что можно купить за нефть – не более.

По мнению Кирилла, сидеть на такой роскоши было неприлично. Тем более им никто и не предлагал сесть. Поэтому они ждали стоя – примерное с полчаса. Но не молчали. Потап Филиппович – чтобы не выдать никаких военных тайн – завел разговор о футболе. О предстоящем чемпионате мира:

– Ты как относишься к футболу?

– Спокойно, – Кирилл пожал плечами. А потом добавил: – Вообще-то, я считаю наших футболистов колченогими уродами, которые непонятно за что получают огромные деньги. С такими деньгами нужно каждый день спортивный подвиг совершать – а не с девочками на пляжах шампанское за восемьсот евро за бутылку распивать.

– Ты прав, – генерал тяжело вздохнул, и Кирилл увидел – для Потапа Филипповича это больная тема. Цепляющая за душу. – Всему есть объяснение. Капитализм. Капитализм, паразитирующий на футболе. И даже не капитализм. Вон – у буржуев – и социализма никакого не было в помине, и никого под красные знамена не ставили, а люди играют, не жалея себя. Потому что тамошний футбольный капитализм предполагает получение прибыли от футболиста. За него платятся огромные деньги, ему платится огромная зарплата, на него делаются огромные ставки. Тысячи и миллионы людей приходят – кто на стадион, кто к телевизору – посмотреть, как высокооплачиваемый футболист играет в футбол. А уж если дело касается престижа страны – когда вовлечены уже десятки и сотни миллионов болельщиков – там уж никто своего живота не жалеет.

– Уверен, у нас – по-другому. – Кирилл иронично улыбнулся. – Если исходить из качества игры, демонстрируемого нашими футболистами. При СССР, вроде, играли лучше?

– Лучше? Да лучше – не то слово! – взорвался Потап Филиппович. – Мы четыре раза выходили в финал чемпионата Европы. Одно золото, три серебра. Когда взяли золото, в финале победили югославов. Которые в полуфинале вынесли французов. Югославы тогда были ох как сильны, но мы их сделали. Вот золотое время было: СССР – Бразилия: 2 – 0, СССР – ФРГ: 3 – 2, СССР – Уругвай: 5 – 0, СССР – Турция: 4 – 0! Времечко, когда действительно гордость была за свой футбол, за свой спорт. Ты, кстати, знаешь, кто в нашей группе на чемпионате?

– Нет, не знаю.

– Ты удивишься. Саудовская Аравия, Египет и команда Уругвая, которую в прежние времена никто и за команду не считал. А саудиты и египтяне – вообще папуасы. А сейчас? Ты представляешь, что это купленные футбольные борзописцы пишут? «Группа очень сложная». Типа, у египтян есть какой-то негр, который всех рвет, а у саудитов – мощная школа футбола, а Уругвай даст фору самим бразильцам. И если наши выйдут из группы – это уже будет великое достижение. Тьфу, позорище! Но больше всего раздражают именно зарплаты футболистов – здесь ты прав.

– Насколько мне известно, игроки «Зенита» получают больше, чем по три миллиона евро в год. Прилично так. С учетом, что ничего не производят, не сеют, не жнут, а вся их игра – курам на смех.

– Курам на смех, – кивнул разгоряченный Потап Филиппович. – Точнее и не скажешь. Я бы с удовольствием отправил их землю пахать – куда-нибудь в Сибирь. Или на Соловки. Собственно, дверца открывается просто: весь наш футбол – плотно под барыгами. Можно назвать их мафией, но из них мафия – как из дерьма пуля. При первой же отмашке мы эту так называемую мафию передавили бы, как клопов. Никто бы и пикнуть не успел. Да и нет там никакой мафии – как я уже сказал, чистые барыги. А барыга – это вообще не человек! Вот представь: политик – ему важно мнение избирателей, рейтинг, авторитет. Генерал – он отвечает и за себя, и за родину, и за того парня. Даже бандит отвечает перед братками и пацанами. А барыга не отвечает ни за кого. Для него братишки – баблишки. И нет такого преступления, как говорил великий Ленин, на которое барыга не пойдет ради двухсот процентов прибыли. А наш футбол дает не двести процентов, а намного больше – возможность просто пилить деньги и ни во что не вкладываться. Ни в спортшколы, ни в результат, ни в болельщиков, ни в страну.

Потап Филиппович раздухарился не на шутку, а Кирилл, наблюдая за ним со стороны, поражался – насколько просто, оказывается, этого жесткого, привыкшего полностью контролировать себя человека, вывести из равновесия. Больная мозоль – ни дать, ни взять. С другой стороны, должны же быть у товарища генерала нормальные человеческие чувства – не машина же он.

– Я знаю, как делили советский футбол, – генерал пока что не собирался останавливаться. – Так же, как и всё. Ты еще тогда не родился, а я прекрасно помню, как рухнула могучая страна. Твоей вины, понятное дело, в этом нет – а вот нашей…

Генерал нервно дернул головой и поправил воротник – точь-в-точь как Мюллер в исполнении Броневого в «Семнадцати мгновениях весны».

«Вторая больная мозоль, – отметил про себя Кирилл. – И чего это он так разоткровенничался? Может, стряслось что-нибудь?»

– Я имею в виду не только военных, но и вообще – всё старшее поколение. Мы ведь считали себя умными, преисполненными житейского опыта. Мы считали, что всё знаем, и уж нас-то точно никто не обманет. Плюс опять же – боязнь войны. Было – да, чего скрывать. Я помню, с самого детства меня пугали, что вот-вот прилетят американские самолеты и начнут сбрасывать на наши города ядерные бомбы. И это была правда. Они-таки действительно хотели прилететь. И если бы мы не сделали свои бомбы, обязательно прилетели бы. Потом вместо бомб появились ракеты, потом – в дополнение к ракетам – ядерные подводные лодки и так далее. Ты, наверное, не в курсе, но в начале восьмидесятых ядерная война уже почти началась.

– Как началась?

– Как, как! Да вот так! В реальности. На полном серьезе. В СССР случился серьезный прокол – предатель. – Потап Филиппович внезапно улыбнулся и подмигнул Кириллу. – С детекторами лжи тогда была проблема, а ясновидящих вовсе не бывает – правда? Вот и не смогли разглядеть этого гада. Зовут его Олег Гордиевский. Он, кстати, и сейчас еще живой. В Лондоне, ублюдок, осел. Ну, так вот. Эта падаль служила в КГБ – на приличных должностях. Англичане его завербовали – еще в середине семидесятых. А мы прощёлкали, как я уже сказал. Гордиевский занимался нелегальной разведкой, а начиная с 1982 года был резидентом в Лондоне. Это очень высокое положение – резидентами обычно являются люди, заслуживающие полного доверия. Проверенные-перепроверенные.

После ввода наших войск в Афган в конце 1979 года, англичане и янки совсем с цепи сорвались. Особенно англичане. Эти ребята – полностью отмороженные, единственная возможность их остановить – уничтожать. Безжалостно и скрупулёзно. Потому что именно так они и уничтожали всё, до чего могли дотянуться. Они предложили янки план – через Гордиевского слить информацию, что НАТО готовится в 1983 году нанести ядерные удары по СССР. И посмотреть, как руководство Советского Союза отреагирует. Что мы станем делать, какие силы развертывать, на каких направлениях наращивать группировки?

И реакция, конечно, последовала. Поскольку Гордиевскому верили, СССР начал готовиться к войне. Одновременно расконсервировав массу нелегалов, которые принялись активно добывать информацию. И как следствие, многие из них были разоблачены. Ведь когда есть активность, ты привлекаешь к себе внимание. А где внимание, там и возможный провал.

Только этим Гордиевский нанес СССР огромный вред, но то, что последовало дальше, не лезло уже ни в какие ворота. Он выдал на гора «точную дату войны»: в начале ноября 1983 года. Во время мощнейших учений НАТО в Европе. Во время которых, к тому же, натовцы впервые использовали новые методы и коды шифрования данных – наши посты радиолокационного слежения не могли ничего перехватывать. Но зато у нас действовала разведка внутри НАТО. И что же сообщали наши люди? А сообщали они следующее:

– все руководители стран НАТО поставлены в известность, что объявлена готовность DEFCON1. Возможно, ты не знаешь, что всего уровней DEFCON – пять.

Пятый уровень: нормальная боевая готовность в мирное время.

Четвертый: повышенный сбор разведывательных данных и принятие мер безопасности. Стандартный уровень во время так называемой «Холодной войны» Запада против СССР.

Третий: повышенный уровень готовности вооруженных сил, военно-воздушные войска готовы к мобилизации в течение пятнадцати минут. DEFCON 3 объявлялся 11 сентября 2001 года во время сноса башен в Нью-Йорке. И еще несколько эпизодов – например, «Война Судного дня» с Израилем в 1973 году.

Второй: Высокая готовность, вооруженные силы страны готовы перейти к активным боевым действиям в течение шести часов. Этот вариант – знаменитый «Карибский кризис».

И наконец, первый: максимальная готовность – все войска готовы к бою. Вероятность ядерной войны – 100 %.

И вот представь – наше руководство получает информацию, что в НАТО задействован DEFCON1. Что дальше?

– дальше разведка докладывает руководству, что согласно DEFCON1 идет приведение в боевую готовность всех крылатых и баллистических ракет, подводные лодки США и их союзников с ракетами на борту выходят в океан, летчики отозваны из отпусков и находятся на авиабазах. И всё это, как я уже сказал, сопровождается тотальным радиомолчанием.

– третье. У нас понимали, что в Америке к власти пришли совершенно чокнутые ковбои – Рейган с командой. Это только полудурок Горбачев, – Кириллу показалось, что Потап Филиппович готов с ненавистью плюнуть прямо на золотой пол дворца (но генерал сдержался). – Так вот, это только полудурок Горбачев со своей поганой «перестройкой», новым мЫшлением и заигрыванием с Западом не понимал, с кем он имеет дело. Отсюда и результат. А в 1983 года мы прекрасно знали, что это за подонки.

Как тебе, например, такое? Как-то Рейган решил обратиться к американскому народу. И, проверяя микрофон перед обращением, прямо перед эфиром сказал: «Мои соотечественники американцы, я рад сообщить вам сегодня, что подписал указ об объявлении России вне закона на вечные времена. Бомбардировка начнется через пять минут». А что стоят его высказывания типа: «СССР – империи зла» и т. д.? Короче, DEFCON1 в Москве восприняли максимально серьезно – и в ответ включили свой DEFCON1. Отчего у Запада тут же задница завибрировала от страха.

И последнее, в Европе к тому времени были развернуты американские баллистические ракета средней дальности «Першинг», подлётное время к Москве – 20-25 минут. Меньше получаса – слишком мало для принятия адекватного решения. Аналог «Карибского кризиса» – только стороны поменялись местами. И чтобы купировать угрозу «Першингов» СССР принимает военную доктрину, согласно которой он имеет право на нанесение превентивного ядерного удара по Европе в угрожающий период – чтобы снять себя с ядерного крючка. А европейцев все рано не жалко – тем более основная масса ракет была в Западной Германии, а недобитых фашистов добить – святое дело.

В ответ на учения НАТО СССР загружает тактические ядерные бомбы в самолеты, перебрасывает их к границам ФРГ, Австрии, Италии, Норвегии. РВСН приводятся в полную боевую готовность. В космос десятками выводятся спутники разведки и целеуказания, стратегические подводные ракетоносцы идут к берегам США. Летчики получили приказ – быть готовыми к вылету в течение пятнадцати минут. Самолеты заправлены, все ждут начала конца. Палец уже на красной кнопке, и война, похоже, неминуема.

То, что было дальше, Запад тщательно скрывает. Т. е. существуют разные версии – более-менее приличные…

Потап Филиппович не закончил – двери в «золотую комнату» распахнулись, и Башар Асад в сопровождении свиты явился. Царственно и великолепно. Одновременно люди в форме внесли два дивана (Кирилл подумал – почему об этом нельзя было позаботиться заранее, ведь не президентское же дело следить, как устанавливают мягкую мебель), но потом сделал вывод, что всему виной аутентичная безалаберность. И отсутствие необходимого количества обслуживающего персонала. А может, и еще что-нибудь…

Башар Асад плюхнулся на один их диванов и кивком головы указал гостям на другой – напротив. Одновременно остальные вышли за дверь – разговор предстоял исключительно tête-à-tête. А переводчиком, судя по всему, выступит лично Потап Филиппович.

Краткая стенограмма (начало)

– Здравствуйте! (обмен приветствиями)

– Я специально обратился к вашему правительству организовать мне встречу с Вами, Николай. Чтобы побеседовать и лично поблагодарить Вас за помощь. Примите, пожалуйста, от меня небольшой подарок (Орден Омейядов Первой Степени).

– Спасибо! Я очень Вам признателен.

– Не стоит благодарности. Потому что это еще не всё. К ордену полагается денежное вознаграждение, и по древней традиции оно вручается Вам в виде золотых слитков.

Хлопок в ладоши. По хлопку в зал вошел офицер с «дипломатом» в руке и поставил его перед Кириллом.

– Не забудьте забрать с собой! Думаю, лишним не будет. И у меня есть несколько вопросов. Вы поможете мне отыскать ответы?

– Конечно, я очень постараюсь!

– Тогда начнем…

* * *

Обратный путь к базе проходил почти в молчании. День был длинный, и все устали. Кирилла обуревали эмоции, и он, чтобы расслабиться и прийти в норму, закрыл глаза, откинулся на спинку сидения и сосредоточился на дыхании.

 
Другие две основы мирозданья –
Огонь и воздух – более легки.
Дыханье мысли и огонь желанья
Я шлю к тебе, пространству вопреки.
 
 
Когда они – две вольные стихии –
К тебе любви посольством улетят,
Со мною остаются остальные
И тяжестью мне душу тяготят.
 
 
Тоскую я, лишенный равновесья,
Пока стихии духа и огня
Ко мне обратно не примчатся с вестью,
Что друг здоров и помнит про меня.
 
 
Как счастлив я!.. Но вновь через мгновенье
Летят к тебе и мысли, и стремленья.
 

У. Шекспир (сонеты)

Шекспир (и в переводе Маршака, и без перевода), конечно, никакого отношения к эзотерике не имел, но поэзия гениальная. И тем более принимая во внимание, что он жил и творил в шестнадцатом веке, а литературный язык тогда был очень далек от современного.

Дышать, прикрыв глаза, было приятно. Кирилл снова и снова неторопливо прокручивал встречу. После ордена и дипломата с золотом (очень, кстати, тяжелого – почти неподъемного) последовали вопросы. Их было много. Судя по всему, до Асада было доведено, что Кирилл – человек особенный, и его ответам можно верить. Ну, или что-то типа того. Вопросы были как личные, так и общие. Например:

– Как Вы видите будущее нашей страны?

– Сколько по Вашему мнению продлятся военные действия?

– Нравится ли Вам дворец?

Сразу при первом же вопросе Кирилл насторожился. Ему стало ясно, что речь не идет о видении, придется отвечать в стиле дипломатов – прилагая максимум усилий, чтобы чем-нибудь случайно не задеть Асада. Он был обескуражен – понять, что от него хочет президент Сирии, было непросто. Но вскоре всё прояснилось: общие вопросы перемежались с конкретными. Эдакая витиеватая восточная манера вести беседу – с определенными целями, но мягкая и плавная.

– Вы знаете этого человека? – спустя примерное час с начала беседы Асад вынул из кармана фотографию.

– Нет, – отрицательно качнул головой Кирилл. На фото был запечатлен человек лет сорока – сорока пяти с властным лицом, в очках, без бороды, но с модной небритостью на лице.

– А можете что-нибудь сказать о нем?

Кирилл посмотрел на Потапа Филипповича – тот сделал знак, что да: «Отвечай по существу!»

– Это Ваш двоюродный брат.

– Верно. А как, по Вашему мнению, сейчас у него с финансами?

– Не очень хорошо. Он остался почти без денег.

– А почему?

– Это связано с политикой.

– Имеет ли он контакты с иностранными разведками?

– Нет, не имеет.

– Точно?

– Абсолютно точно. Но, конечно, он страдает – жизнь, к которой он привык, радикально изменилась. И ему приходится многим жертвовать.

– Всем нам приходится многим жертвовать. На войне, как на войне – это ведь ваша поговорка. Я знаю много русских поговорок – вот еще одна: «Из огня да в полымя». Или например: «Попасть, как кур в ощип». Увы, в нашей стране и со всеми нами произошли события, которые перевернули жизнь целого народа. Чего уж говорить об отдельных людях – пусть даже и очень уважаемых. Кстати, Николай, как вы относитесь к богатству и власти?

– Не знаю, – Кирилл действительно не знал, как ответить. Деньги у него водились, власть его не интересовала. Конечно, деньги были так себе: по сравнению с олигархами или с тем же самым Асадом – наноскопические. Но Кириллу хватало – на всё. В том числе и на Машу и на поездки в Париж. – Мне трудно давать оценки, я ведь не обладаю ни тем, ни другим.

– Хорошо сказано! – Асад засмеялся. – С деньгами мы Вам чуть-чуть помогли, так что сейчас станет проще. И последнее. – Президент Сирии понизил голос. – Если не уверены, не отвечайте. Я истолкую Ваше молчание по собственному усмотрению. Претендует ли мой двоюродный брат на власть в Сирии? Если да, то ради денег или ради самой власти? Хотел бы он видеть себя в роли демократического президента или традиционного «Отца нации»? Готов ли он предать?

Кирилл снова взглянул на товарища генерала и снова получил подтверждение – нужно отвечать. Кирилл глубоко вздохнул, мысленно пожелал себе остаться в живых в ближайшие несколько месяцев, и позволил видению полностью поглотить свой разум…