Текст книги "Юридическая психология: учебник для вузов"

Глава 7
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ОПЕРАТИВНО-СЛЕДСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

В настоящей главе будут рассмотрены психологические особенности оперативно-розыскной и следственной деятельности, связанные с раскрытием преступлений, с установлением виновных и организации взаимодействия между оперативными и следственными подразделениями. В отдельном параграфе этой главы рассматривается деловая игра и ее роль в процессе развития профессиональной компетентности оперативных работников и следователей.

Оперативно-розыскная деятельность является одной из прерогатив органов внутренних дел. Она регулируется специальными приказами и инструкциями, носящими преимущественно конфиденциальный характер. Значительная часть этой деятельности (допрос, обыск, задержание и др.) регулируется уголовно-процессуальным законодательством.

В настоящем параграфе рассматриваются психологические особенности оперативно-розыскной деятельности.

Так называемая негласная деятельность органов внутренних дел (агентурная работа, деятельность разведки, использование технических средств и др.), несмотря на чрезвычайное своеобразие, теснейшим образом связана с процессуальной деятельностью этих органов и регулируется нормами уголовно-процессуального законодательства. Эта сторона деятельности представляет, как правило, реализацию всех тех данных, которые добыты оперативным (негласным) путем.

Используя язык метафоры, можно сравнить связи этих двух сторон оперативно-розыскной деятельности с плавающим в морской воде айсбергом: у айсберга, как известно, имеются надводная и подводная части; надводная – это видимая часть айсберга; она является частью того, что скрыто под водой. Ее очертания смутно нами угадываются и искажаются благодаря измененному коэффициенту преломления в водной среде. В психологии раскрытия и расследования преступлений для юридического психолога представляют значительный интерес моменты реализации негласной, добытой оперативным путем информации на стадии ее так называемого «документирования», т. е. перехода в процессуальную форму.

Например, обнаружение склада оружия при обыске, проводимом на основе оперативных данных, или задержание скрывающегося преступника в убежище, установленном средствами оперативного наблюдения.

Успешность реализации оперативной информации зависит от целого ряда факторов: в первую очередь это надежность источников получения информации и профессиональная компетентность всех работников органов внутренних дел, имеющих отношение к этому процессу; наконец, при реализации сведений, полученных негласным образом в процессе проведения такого следственного действия, как допрос, огромное значение имеет психологическая культура допрашивающего. Подробнее эти проблемы будут нами рассмотрены в особенной части настоящего учебника.

Наряду со знанием уголовного, уголовно-процессуального законодательства и криминалистики современный оперативный работник должен быть хорошо знаком с психологическими закономерностями различных игровых ситуаций. Он должен уметь использовать психологические приемы, способствующие разрешению сложной криминальной ситуации.

Участники следственного процесса (в первую очередь преступник и оперативный работник) играют различные роли, используют средства маскировки, мимикрии, навыки и стереотипы поведения и др. Организованная преступная группа, кроме того, использует способы коррумпированного воздействия, мистификации и др. Для психологии игры характерны манипулирование и мистификация. В этой связи большое значение имеет уровень рефлексии каждого участника игровой ситуации. В данном случае мы понимаем под уровнем рефлексии способность разгадывать планы соперника, предвидеть его дальнейшие ходы и последствия этих ходов, а в конечном счете – создавать ситуацию, «провоцирующую» такие действия противной стороны, которые способствуют полному раскрытию всей криминальной ситуации.

Работники уголовного розыска располагали некоторыми оперативными данными, что труп убитого преступниками человека мог быть спрятан ими на приусадебном участке, окружавшем дачу одного из них. Прибыв на место, оперативные работники обнаружили, что дачный участок представляет собой значительную территорию, на которой кроме собственно дачи расположены гаражи, финская баня, парники, плодовый сад и участок леса. Вся территория была окружена сплошным забором. Осмотр всей этой территории не давал возможности определить место сокрытия трупа. Было принято решение: из-за наступления темноты отложить дальнейший осмотр до утра, а вечером и ночью использовать игровую ситуацию. Оперативные работники, громко переговариваясь между собой, сообщили, что к утру на приусадебный участок прибудет землеройная техника, которую используют для дальнейших поисков. После этого осмотр был прекращен, а за домом и участком было организованно негласное наблюдение. Его результаты оправдали ожидание. Около двух часов ночи, когда над дачным поселком наступила полная тишина, открылась задняя калитка в заборе и появилась тележка, на которой лежал завернутый в полиэтилен труп потерпевшего. Преступники, толкавшие эту тележку, были задержаны и полностью изобличены.

Однако следует иметь в виду, что далеко не во всех случаях представители правоохранительной системы однозначно выигрывают в борьбе с преступностью. Большой преступный опыт, пренебрежение моралью, широкие коррумпированные связи представляют некоторым преступникам выигрышную позицию. Для того чтобы успешно разрешить подобную ситуацию, оперативному работнику надлежит хорошо знать тактику оперативно-розыскной деятельности, психологию оперативной работы и уметь их использовать в борьбе с преступностью.

Чрезвычайно актуальной является проблема реализации так называемой оперативной разработки, которая до этого велась негласно на стадии предварительного следствия. То есть вся негласная оперативная работа по изобличению преступников ведется для того, чтобы на определенном этапе сведения, добытые оперативным путем, стали документально подтверждены и превратились в процессуально оформленные доказательства. Это важнейший этап реализации основных целей оперативно-розыскной деятельности. Его иногда называют «моментом истины». Для того чтобы этап реализации оперативной разработки прошел успешно, следует соблюдать следующие психологические рекомендации.

Всегда должен быть подготовлен план оперативно-следственных мероприятий, в котором должны быть четко определены преступные эпизоды и основные фигуранты (подозреваемые), проходящие по этим эпизодам.

Удачной реализации плана способствует выбор времени. Так же, как в военных действиях, время начала операции должно быть внезапным для преступников. Наиболее удачным является задержание преступников с поличным в момент осуществления ими одного или нескольких преступных эпизодов.

«Руководящий центр» преступной группировки должен быть в самом начале реализации лишен возможности управления и координации. Преступных лидеров следует либо задержать, либо обеспечить за ними непрерывное наблюдение и контроль.

Всегда существуют так называемые «слабые звенья» преступной группировки, и планировать задержание этих людей с поличным необходимо в первую очередь.

Нужно четко представлять основные объекты (квартиры, дома, гаражи и т. п.), подлежащие обыскам в дебюте реализации разработки. Нужно представлять, какие вещи и предметы (оружие, ценности, трупы убитых и т. п.) имеются и какими способами можно их обнаружить.

Параллельно с задержаниями и обысками следователи начинают допросы задержанных. Допросы следует планировать таким образом, чтобы в первую очередь допрашивались лица, представляющие «слабые звенья» преступной группировки. Эти допрашиваемые, будучи оппозиционерами по отношению к лидеру преступной группы, в первую очередь склонны к сотрудничеству со следствием.

Члены оперативно-следственной группы должны постоянно обмениваться добытой информацией. Полученные в результате обысков доказательства используются следователями при допросе подозреваемых, а добытые следователями данные при этих допросах используются оперативными работниками для расширения круга оперативно-розыскных мероприятий: задержания новых подозреваемых, установления засад, проведения дополнительных обысков и т. п.

Успех реализации в значительной степени определяется преобладанием рефлексии сотрудников оперативно-следственного органа над уровнем рефлексии преступников. Это означает, что основные оперативно-следственные мероприятия должны быть полной неожиданностью для членов преступной группы и на каком-то этапе должны вызвать состояние неуверенности и паники у большинства членов преступного сообщества.

Таким образом, в ходе реализации оперативной разработки устанавливаются и задерживаются основные члены преступной группы, устанавливаются основные эпизоды их преступной деятельности, процессуально оформляются доказательства этой деятельности и решается вопрос о мерах пресечения в отношении задержанных.

Весьма актуальной является проблема нарушения законности в процессе оперативно-розыскной деятельности. Исследование психологических аспектов этого явления помогает более глубокому его пониманию. Психологические рекомендации в этой области направлены также на предупреждение нарушений закона оперативными работниками органов внутренних дел.

Области нарушения закона и виды этих нарушений весьма разнообразны: от сокрытия от учета и регистрации заявлений и материалов о совершенных преступлениях до применения методов насилия к лицам, подозреваемым в совершении преступлений, с целью склонения последних к самооговору. Мы не будем их здесь подробно описывать; задача психологии заключается, как это указано выше, в осмыслении причин подобных явлений и установлении способов их устранения.

В первую очередь нарушения законов связаны с низкой профессиональной компетентностью оперативных работников, их неспособностью достойно разрешать сложные криминальные ситуации, раскрывать и расследовать преступления, совершенные в условиях неочевидности, и т. п.

Следующим фактором, оказывающим существенное влияние на этот процесс, являются особенности так называемого социального микроклимата в том подразделении органов внутренних дел, где закон нарушается. К этой социальной микросреде относятся ошибки в подборе и расстановке кадров, отрицательные примеры поведения старших товарищей, пьянство, круговая порука и другие подобные явления. В таком коллективе порой остракизму подвергается честный и талантливый оперативный работник. Синдром «социальной зависти» к нему со стороны окружающих вызывает порой состояние травли и отвержения.

Одна из задач юридического психолога – выявлять подобные ситуации, делать их достоянием гласности для работников и органов (управление собственной безопасности и др.) и таким образом намечать пути устранения причин и условий нарушения закона.

Для большинства оперативно-следственных ситуаций весьма характерно противостояние преступника или преступной группы следователям и оперативным работникам, которые ведут работу по раскрытию преступлений и изобличению виновных. Ситуации, которые возникают в процессе такой деятельности, можно рассматривать как игры со строгим соперничеством. В этих игровых ситуациях, к сожалению, иной раз победителем оказывается опытный и ловкий преступник. Победу преступник одерживает потому, что оперативные работники и следователи позволяют преступнику самому моделировать игровой сценарий и руководить развитием игры в нужном преступнику направлении. Рассмотрим пример.

При попытке продать украденный из магазина магнитофон был задержан раннее неоднократно судимый за кражи Г. В кладовой магазина были обнаружены отпечатки его пальцев, а в его комнате при обыске были обнаружены два похищенных из магазина магнитофона, которые он еще не успел продать. Несмотря на большое количество доказательств вины, Г. на допросе заявил, что магнитофоны были переданы ему для продажи одним малознакомым человеком, а сам он к краже никакого отношения не имеет. Находясь в помещении областного уголовного розыска, Г. томился в ожидании повторного допроса. В это время мимо него в кабинет начальника быстро прошли сотрудники отдела по борьбе с кражами. Последний сотрудник плохо притворил за собой дверь, и, воспользовавшись этим обстоятельством, Г. через дверную щель подслушал часть выступления начальника, который говорил о нераскрытых кражах из магазинов в районных центрах Сущево, Салтыковка и др. Когда задержанного Г. привели в камеру, его встретили с расспросами двое сокамерников. Оба проявили живейший интерес к тому, за что Г. был задержан и есть ли у него сообщники. За три предыдущие судимости Г. приобрел некоторые знания в области оперативных разработок и решил поиграть. Своим любопытным соседям Г. рассказал, что его допрашивал хоть и молодой, но очень опытный следователь, который, очевидно, располагает данными о других преступных эпизодах. Особенно, рассказывал Г. своим сокамерникам, он боится, что следователь «докопается» до его участия в кражах из магазинов в Сущево, Салтыковке и др. Когда эти «камерные признания» дошли до следователя, он вызвал Г. на повторный допрос, на котором было заявлено, что следствие располагает данными об его участии в других кражах на территории области. Г., «поломавшись», признал, что действительно три месяца назад обокрал магазин в селе Сущево. После этого Г. повезли в село Сущево и там сфотографировали возле обокраденного магазина, где он еще раз в присутствии понятых заявил, что действительно несколько месяцев тому назад обокрал этот магазин. Правда, о подробностях этой кражи Г. давал очень путаные показания, но бывшие с ним оперативные работники «помогли» Г. разобраться в деталях этой кражи. После этого Г. неоднократно возили в другие села и поселки, где он «признавался» в совершенных в течение последнего года кражах. Таким образом, в течение двух недель удалось «раскрыть» пять краж из магазинов, которые якобы совершил Г. А в суде при рассмотрении этого дела произошел скандал: Г. заявил, что вообще никаких краж не совершал и признался потому, что к нему якобы применяли методы устрашения. Обладая некоторыми актерскими способностями, Г. устроил в суде истерику. Задрав рубашку, он показывал рубцы на своем теле и уверял, что это следы насилия со стороны работников милиции (при дополнительном расследовании этого дела выяснилось, что Г. кроме воровства был еще и карточным шулером, и его много раз били, особенно в местах лишения свободы). Г. заявил, что краж в Сущево, Салтыковке и других поселках на территории области он не мог совершить, поскольку в это время он находился в местах лишения свободы. По ходатайству адвоката в места лишения свободы был сделан запрос, и заявление Г. подтвердилось… По ходатайству прокурора данное дело было возвращено и передано более опытному следователю. Этот следователь собрал дополнительные сведения о причастности Г. к краже из магазина радиоэлектроники, а по другим эпизодам дело прекратил. И этому следователю Г. рассказал, как в течение последнего полугода он «играл» с органами дознания и правосудия.

Одним из продуктивных приемов разрешения сложной ситуации по разоблачению преступной группы является выбор «слабого звена» и управление рефлексией группы. При этом всегда учитываются индивидуальные психологические особенности участвующих в игре фигурантов. Рассмотрим пример.

При расследовании сбыта наркотиков в особо крупных размерах в качестве подозреваемого был задержан Л. – один из лидеров преступной группировки. Разрабатывая план первоначальных следственных действий по данному делу, следователь установил, что Л. является опытным и хорошо знающим приемы оперативной разработки человеком. Было установлено также, что Л. отличается мнительностью, подозрительностью и высокой степенью тревожности. Все эти противоречивые свойства были учтены при разработке дебюта игровой комбинации. По предложению следователя, Л. после задержания был помещен в одиночную камеру. Оставшись один, он начал проявлять беспокойство и вскоре обратился к дежурному с вопросом: «Почему в камере никого нет?» Получивший соответствующие инструкции дежурный доверительно сообщил Л., что, «кажется, вместе сидят те, кто уже начал давать показания». После этого тревога Л. увеличились – он лихорадочно бегал по камере, отказался от еды, а еще через некоторое время потребовал, чтобы его вызвали к следователю. Позднее Л. рассказывал, что после задержания он предполагал, что в камере к нему обратятся с расспросами о его преступных связях. И подготовился вести игру с «сокамерником» Пустота камеры чрезвычайно разочаровала и встревожила его. Потянулось время, в котором минуты казались часами, а часы сутками – Л. начало казаться, что он никому не нужен, что дело расследуется без него и что он сидит один, потому что все дают показания на него. А когда его, наконец, привели к следователю, он почти сразу начал давать признательные заявления.

Весьма актуальной представляется проблема генезиса правонарушений в процессе оперативной и следственной работы и предупреждение этих нарушений.

У этого сложного явления существует несколько аспектов. В первую очередь нарушения закона оперативными работниками и следователями связаны с уголовным процессом, ибо именно процессуальный закон устанавливает основные рамки для оперативно-розыскной деятельности. Закон уголовного процесса определяет, что нужно делать оперативному работнику и следователю по факту обнаружения явных следов совершенного преступления, при задержании преступника с поличным (например, в момент совершения кражи). Далее криминалистическая наука определяет, как нужно выполнить требования уголовного процесса: как провести осмотр места происшествия, обыск, задержание и т. п.

Но, к сожалению, далеко не всегда оперативно-розыскная деятельность протекает в рамках правил и установлений. Между тем нарушения закона могут приводить к различным нежелательным последствиям, могут дискредитировать собранные по делу доказательства в процессе судебного рассмотрения дела. Кроме того, эти нарушения могут существенно ущемлять права различных лиц, так или иначе попавших в область раскрытия и расследования преступления. В первую очередь это касается прав подозреваемых и обвиняемых, но практика знает случаи ущемления прав других лиц: потерпевшего, свидетеля и др.

Приступая к анализу нарушений закона, следует иметь в виду своеобразие отношений преступника с органами правопорядка. Совершая преступление, преступник «ведет свою игру с правосудием» таким образом, чтобы ввести в заблуждение, обмануть представителей власти. Например, совершив убийство, преступник устраивает на месте обнаружения трупа инсценировку самоубийства жертвы. При этом никаким процессуальным нормам преступник не подчиняется. Конечно, действия даже очень опытного преступника часто подчинены определенной внутренней логике, однако с правосудием он ведет игру «без правил».

С другой стороны, преступнику противостоит система государственного правопорядка, на переднем крае которой действуют оперативные работники и следователи. В стремлении во что бы то ни стало раскрыть преступление сотрудники могут идти на нарушение закона.

В первую очередь нарушения законности связаны с низким уровнем профессиональной компетентности тех лиц, которые этот закон нарушают. Как правило, чем выше уровень профессионального мастерства, тем менее вероятны бывают нарушения в процессе раскрытия преступления и в его расследовании.

Существует несколько подходов к классификации нарушений законности органами правопорядка.

В первую очередь это сокрытие от регистрации заявлений и материалов о совершенных преступлениях, главным мотивом чего является стремление «улучшить статистику», т. е. показатели работы того или иного органа милиции.

Приведем пример.

В большом мусорном контейнере в момент его разгрузки на свалке был обнаружен труп: пожилая женщина была одета в грязную, поношенную одежду, потерпевшая, очевидно, была бомж. Смерть женщины наступила от нескольких ударов по голове твердым тупым предметом. Кроме того, ей при жизни были нанесены удары твердым тупым предметом в область грудной клетки, что привело к перелому нескольких ребер и разрыву печени и селезенки. Прекрасно понимая, что установить механизмы наступления смерти и виновных лиц будет очень трудно и что, с другой стороны, вряд ли кто-нибудь (кроме прокурора!) будет требовать раскрытия этого преступления, оперативный работник, которому была поручена проверка данного факта, решил «слукавить». Он написал постановление об отказе от возбуждения уголовного дела, в котором использовал свою довольно богатую фантазию. В постановлении было написано, что женщина-бродяга ночью очень мерзла; чтобы хоть немного согреться, она решила забраться в мусорный контейнер, но не рассчитала свои силы и уронила крышку контейнера на свою голову и от полученных повреждений умерла. Разумеется, при прокурорской проверке это постановление было отменено. По материалу было возбуждено уголовное дело, была установлена компания из трех бродяг, в ходе совместной пьянки нанесших потерпевшей ряд повреждений, от которых та скончалась.

Психологическая природа нарушения законности, связанная с насилием по отношению к подозреваемому, обычно обусловлена стремлением добиться «раскрытия» опасного преступления в направлении версии, более предпочтительной для следствия. Проведя задержание и допрос подозреваемого, должностные лица в этом случае не хотят видеть всех контрдоводов и проявляют излишнюю, а иногда и очень опасную настойчивость, добиваясь с помощью насилия определенного «признания».

Начальник одного из отделений милиции задержал в связи с исчезновением своей дочери молодого человека, который за несколько часов до происшествия подвозил девушку к дому ее подруги. Напрасно молодой человек утверждал, что он только подвез девушку, и не более того, и что ее после этого эпизода видели живой другие люди. Пропавшая девушка отличалась легкомысленным поведением и ранее несколько раз «исчезала» из родительского дома. Несмотря на все эти факты, «подозреваемый» чем-то не понравился отцу-милиционеру. Юношу привязали к стулу, и длительное время пытали электрическим током, требуя от него признания в убийстве. Доведенный до отчаяния молодой человек выбросился в открытое окно вместе со стулом, к которому был привязан. В результате травмы от падения он стал инвалидом. А «пропавшая» девушка вернулась в дом своего отца через несколько часов. История закончилась тем, что бывший «подозреваемый» потребовал и получил через Страсбургский суд по правам человека возмещение за причиненный ему работниками милиции физический и моральный вред.

Другой пример.

Несколько лет назад в Москве органами милиции был задержан бывший подводник, некий П. В момент задержания П. находился за рулем автомобиля «Жигули», в котором обнаружилась большая партия различных взрывчатых веществ. В связи с этим П. задержали и доставили в отделение милиции, где с ним в течение последующей ночи «общались» работники правоохранительной системы. Результаты этого «общения» привели к тому, что П. получил большое количество телесных повреждений и в бессознательном состоянии на скорой помощи был утром доставлен в медицинское учреждение, где вскоре от полученных побоев умер. По факту о гибели П. было возбуждено уголовное дело, в процессе расследования которого офицер, подозреваемый в насилии над П., скрылся от органов следствия. Следует отметить, что следствию не удалось установить, где и с какой целью покойный П. достал большое количество взрывчатых веществ. Таким образом, грубейшие нарушения закона по данному эпизоду привели не только к гибели П., но косвенно способствовали утрате перспектив при расследовании возможной подготовки к террористическому акту.

Наибольшую опасность для всей системы правопорядка и правосудия представляет так называемая «судебная ошибка», сущность которой заключается в вынесении судом абсолютно не правосудного приговора, согласно которому виновным признается человек, который вообще данного преступления не совершал. Разумеется, за такой ошибочный приговор в первую очередь несут ответственность суд и судьи, которые его постановили. Однако анализ материалов дел, по которым были допущены судебные ошибки, приводит к выводу, что почти всегда предпосылки выдвижения ошибочных версий по делу, на базе которых впоследствии у суда возникают выводы о вынесении обвинительных приговоров, закладываются в процессе первоначальных оперативно-розыскных действий по данному делу. А иногда трагические ошибки допускаются оперативными работниками и следователями при расследовании другого преступления, которое в серии совершенных одним лицом преступлений предшествовало целому ряду последующих.

При расследовании серии убийств на сексуальной почве, совершенных маньяком Чикатило, были допущены следующие тактические ошибки. По одному из первых преступных эпизодов Чикатило был задержан в качестве подозреваемого, у него была взята кровь для проведения соответствующей биологической экспертизы, которая в связи с особенностями биологических характеристик преступника дала отрицательный результат. На основании одного этого факта оперативные работники и следователи потеряли интерес к данной версии, а Чикатило, оказавшись на свободе, длительное время продолжал свою преступную деятельность. В данном случае следовало установить негласное наблюдение, а результаты наблюдения фиксировать на видеопленке. Такое наблюдение и сопровождающие его видеоматериалы дали бы возможность разглядеть «подлинное лицо» сексуального маньяка, который, находясь в толпе большого города, превращался в социального хищника, высматривающего очередную жертву. Вполне возможно, что в результате подобных наблюдений Чикатило удалось бы задержать с поличным. Ничего этого сделано не было, а по некоторым совершенным преступлениям были привлечены невинные люди и в ряде случаев были вынесены правосудные приговоры.

Предпосылкой к возникновению последствий судебной ошибки нередко является односторонний подход к выдвижению версий в начале расследования и, в конечном счете, сосредоточение внимания всей оперативно-следственной группы на одной версии, которая впоследствии оказывается ложной. На формирование такого одностороннего подхода к расследованию дела влияют не только объективные, но и субъективные факторы. В частности, определяющим в данном случае может быть так называемая параноидная направленность (акцентуация) личности человека, который в данном случае проводит расследование или руководит расследованием. Отрицательными сторонами подобного типа личности является «зацикленность» на одной, единственно правильной, по мнению данного субъекта, версии. Люди с подобной направленностью часто просто не способны широко, всесторонне и, главное, объективно исследовать все имеющиеся по делу доказательства. Принимая выдвинутую версию как единственно правильную, субъект с параноидной направленностью не признает никаких контрдоводов и в конце концов может привести расследование к трагической ошибки.

Оперативная и следственная деятельность предъявляет всем ее участникам сложный комплекс требований, в котором соблюдение требований закона и этики должны находиться на первых местах. Но это не следует понимать как рекомендацию быть пассивным и не способным противостоять действиям преступников.

По делу о краже из музея ценных картин ночью была получена информация об их местонахождении. По указанному адресу выехала оперативная группа во главе с капитаном С. Работники милиции позвонили в квартиру и объявили, что прибыли для производства обыска. После этого за дверью послышались голоса нескольких людей и передвижение каких-то предметов. Между тем из-за двери ответила женщина: «Я в квартире одна, у меня маленький ребенок, покажите мне удостоверение, чтобы я поверила, что вы работники милиции». Милиционер попытался подсунуть под дверь свои документы, но это не удалось; хозяйка квартиры стала требовать, чтобы привели «такого милиционера», которого она знает. Работники милиции около полутора часов суетились около запертой двери, уговаривая впустить их, а когда наконец они вошли в квартиру – на кухне от похищенных картин осталась только зола.

Очень опасной представляется ситуация, когда преступник пытается использовать работников органов МВД для достижения своих целей и при этом мистифицирует их представление об исполнении своего служебного долга. В данном случае не оперативный работник управляет игровой комбинацией, а преступник эту комбинацию создает и, используя сравнительно низкий ранг рефлексии представителя правоохранительных органов, управляя действиями оперативного работника, достигает определенных нужных ему целей. Особенно опасны ситуации, когда в организованные преступные группы в качестве участников привлекаются оперативные работники, которые по тем или иным причинам пошли на предательство. В подобных случаях возможны полные провалы оперативной разработки, например в ситуации, когда оперативная группа попадает в засаду и ее участники оказываются жертвами предательства. Более подробно об этом и о том, как предупредить подобные ситуации, будет сказано в параграфах, посвященных психологии борьбы с организованной преступностью.

Возможны ситуации, когда субъект, преследуя различные цели (например, месть или изменение к себе отношения определенного лица), обращается в органы правопорядка с ложным доносом, обвиняя определенного гражданина в совершении тяжкого преступления. При получении подобного сообщения перед работниками органа дознания стоит сложный комплекс задач. Как будто бы в целях немедленного раскрытия совершенного преступления и пресечения преступной деятельности указанного гражданина нужно немедленно задержать, подвергнуть его обыску, освидетельствованию и провести другие подобные мероприятия. Но чем позднее мы выслушаем контрдоводы задержанного и убедимся в допущенной ошибке, тем больше нарушений закона по отношению к невинному человеку будет допущено и тем сильнее будет подорван престиж правоохранительных органов. Таким образом, огромное значение имеет профессиональный опыт, интуиция и уровень рефлексии того работника, который принимает ложное заявление о совершенном преступлении. Рассмотрим случай из практики.