Текст книги "Юридическая психология: учебник для вузов"

К числу общих возрастных психологических особенностей несовершеннолетних относится феномен «генерализации собственного опыта», возведение в ранг «ритуала» образцов негативного опыта. Каждый опрошенный юноша считает, что если девушка хочет уединиться с парнем, значит, она согласна на половую близость.

Психологический механизм сексуального общения, приводящего к изнасилованию, опосредован глубокими социальными факторами, детерминирующими эти преступления. Обнаружить непосредственные причины изнасилований вне анализа этих психологических механизмов довольно сложно.

Среди насильников большая доля учащихся, семнадцатилетних примерно в шесть раз больше, чем четырнадцатилетних, хулиганов – 41:1, убийц – 8:1. Допреступное поведение показывает, что среди насильников самый низкий удельный вес ранее судимых, большинство (69 %) воспитываются в неблагополучных семьях: систематические попойки взрослых членов семьи сопровождаются беспорядочными половыми контактами: мать часто меняет сожителей, отец груб и циничен с женщинами, братья и сестры рано вступают в половую связь.

Изучение «досуговых» изнасилований показало, что нередко:

– преступники и жертва совместно пьянствуют, после чего она утрачивает способность ориентироваться в обстановке, тем более оказать сопротивление (15 %);

– преступник знает, что жертва была ранее изнасилована, но никому об этом не сообщила (12 %);

– после случайного знакомства потерпевшая охотно соглашается погулять с пьяным подростком и идет с ним в уединенное место, что воспринимается будущим насильником как сексуальная стимуляция, хотя никаких реальных эротических поощрений со стороны жертвы нет (12 %);

– после случайного знакомства жертва своим собственным сексуально окрашенным поведением провоцирует посягательство (15 %).

В центре внутренней картины преступления подростка находится его личность, в процессе изучения которой необходимо выделение психологических детерминант антиобщественного поведения на различных этапах его формирования. Так, в частности, А. Ф. Зеленский пишет, что проведенное исследование достаточно многочисленной группы осужденных, отбывающих наказание за тяжкие насильственные преступления, показало, что 12 % опрошенных не смогли даже удовлетворительно объяснить мотивы своих поступков, приведших их в колонию. В зависимости от того, какие состояния личности обусловили ослабление сознательного контроля над поведением, можно различать четыре типа импульсивного преступного поведения:

– преступления в состоянии глубокого алкогольного опьянения;

– преступления в состоянии аффекта;

– преступления лиц, находящихся в состоянии болезни или усталости;

– «скоротечные» преступления.[175]175
  Зеленский А. Ф. Криминологические и уголовно-правовые аспекты неосознаваемой психической деятельности // Советское государство и право. 1984. № 9. С. 54–55.


[Закрыть]

Для психологического анализа наибольший интерес представляют именно те преступления, которые отнесены по данной классификации к «скоротечным», т. е. происшедшим как бы спонтанно, необдуманно, за счет неосознаваемых поведенческих регуляторов. Что представляют собой эти регуляторы, какова их природа, механизм формирования и функционирования – вот круг вопросов, относящихся прежде всего к сфере психологического знания.

В исследовании по криминальной мотивации достаточно серьезное внимание уделено неосознаваемой мотивации преступного поведения, в том числе сделана попытка описать и классифицировать в зависимости от их природы и происхождения неосознаваемые мотивы.[176]176
  Криминальная мотивация / Отв. ред. В. Н. Кудрявцев. М., 1986. С. 174–175.


[Закрыть] К числу таких мотивов авторы относят следующие.

Первая категория неосознаваемых мотивов свойственна определенному типу личности, характеризующемуся переоценкой значимости своей личности, агрессивной концепцией отношений с окружающей средой, неустойчивостью настроения, склонностью к острым эмоциональным впечатлениям; таким образом, неосознаваемой детерминантой является сама психологическая структура личности.

Сюда же относятся лица с так называемой негативной социальной аутоидентичностью, которые неосознанно избегают социального контроля. Это, как правило, лица, ведущие бездомный, паразитический образ жизни.

Вторая категория неосознаваемых мотивов может носить компенсаторный или гиперкомпенсаторный характер, что прежде всего связано с развивающимся комплексом неполноценности, неадекватностью, ущемленностью личности. Последнее нередко приводит к браваде, необдуманным, рискованным поступкам, проявлениям физического насилия, смещения агрессивной реакции на замещающий объект.

Третья категория неосознаваемых мотивов связана с отсроченным во времени действием закрепившегося в детстве по механизму импринтинга («впечатывания») травматического опыта. Унижения, незаслуженно жестокое обращение могут оставлять отпечаток в эмоциональной структуре личности и при определенных условиях порождать соответствующие формы поведения.

Четвертую категорию неосознаваемых мотивов преступного поведения составляют различные патологические особенности личности, не исключающие вменяемости. В этих случаях у субъекта возникает сильнейшее стремление совершить поступок, который сам он расценивает как совершенно недопустимый. Такое нарушение влечения может проявиться как в форме безобидного озорства, так и в виде самых жестоких преступлений против личности.

В изучении неосознаваемой мотивации преступного поведения криминологи в первую очередь опираются на исследования неосознаваемой психической деятельности, которые традиционно ведут представители грузинской психологической школы (А. С. Прангишвили, Ш. А. Надирашвили, А. Е. Широзия и др., начиная с основателя школы Д. Н. Узнадзе); изучению этих проблем посвящены также работы Ф. В. Бассина, П. В. Симонова и др. В исследованиях психологов первостепенное значение уделяется, во-первых, раскрытию содержания неосознаваемой психической деятельности, которая, безусловно, не сводится только к криминальной мотивации, а во-вторых, особенно тщательно исследуется проблема генезиса, формирования неосознаваемых регуляторов, а также выявления их места и роли в общей системе внутренней регуляции психической деятельности.

Следует отметить, что психологи избегают употребления понятия «бессознательное», считая, что оно отнюдь не является синонимом «неосознаваемого». Так, например, П. В. Симонов пишет: «Термин “бессознательное” представляется мне крайне неудобным для обозначения неосознаваемых проявлений высшей нервной (психической) деятельности человека. Находящимся в бессознательном состоянии мы называем того, кто в результате тяжелой травмы, обморока, отравления и т. д. не обнаруживает признаки жизни, утратив какие бы то ни было проявления высших психических функций. Что же касается неосознаваемого психического, будь то подсознание или сверхсознание, то их функционирование тесно связано с деятельностью сознания».[177]177
  Симонов П. В. О природе неосознаваемого психического // Психологический журнал. 1986. № 2. С. 145.


[Закрыть] И далее автор предлагает свое понимание «подсознания» и «надсознания».

«К “подсознанию” относится то, что было осознаваемым или может стать осознаваемым в определенных условиях: автоматизированные и потому переставшие осознаваться навыки, интериоризованные нормы поведения, превратившиеся в его внутренние регуляторы (“голос совести”, “зов сердца”), мотивационные конфликты, вытесненные в подсознание, механизм психологической защиты… Язык сверхсознания, или надсознания, есть результат рекомбинации образов и понятий, есть информация, заново порождаемая мозгом… Деятельность сверхсознания обнаруживается в различных условиях. Прежде всего это самые первые неосознанные этапы всякого творчества – научного, художественного, детского игрового, т. е. возникновение гипотез, догадок, озарений, будущих произведений».[178]178
  Там же.


[Закрыть]

Если следовать логике П. В. Симонова, то неосознаваемую мотивацию преступного поведения скорее можно отнести к подсознанию, т. е. к тем неосознаваемым механизмам, которые образовались либо путем вытеснения из сознания неких психотравмирующих обстоятельств и затем проявляют себя в преступных действиях как вымещенные, в качестве компенсации своей неполноценности, ущербности за счет агрессии, унижения, истязания другого существа. Либо такого рода механизмы могут образоваться как бы в обход сознания, путем подражания, внушения, «запечатления» некоторых форм асоциального, антиобщественного поведения окружающих, что особенно характерно для детского возраста, когда подобным образом могут быть сформированы устойчивые, фиксированные установки, проявляющиеся затем в поведении взрослого человека.

В данном случае речь идет о формирующихся уже в раннем детстве достаточно устойчивых неосознаваемых регуляторах человеческого поведения – установках. Пальма первенства в изучении этого весьма любопытного психологического механизма, выступающего в качестве неосознаваемого регулятора человеческого поведения, принадлежит основателю грузинской психологической школы Д. Н. Узнадзе. В частности, широко известен его эксперимент с шарами разной величины, многократно предлагаемыми для определения размеров испытуемому с завязанными глазами. После многократных повторений, когда в одну руку все время помещался большой шар, а в другую маленький, подавались шары, равные по своему размеру. Испытуемый уверенно утверждал, что в руке, привыкшей к шарам больших размеров, на этот раз оказался меньший, чем в другой руке, т. е. срабатывала сформировавшаяся в процессе эксперимента фиксированная установка, выражающаяся в готовности воспринимать данной рукой более крупный шар.[179]179
  Узнадзе Д. Н. Экспериментальные основы психологии установки. Тбилиси, 1961.


[Закрыть]

Эти достаточно простые и наглядные эксперименты позволили сделать весьма важные выводы. Во-первых, о том, что фиксированная установка действует как неосознаваемый механизм, и, во-вторых, что ее формирование – также неосознаваемый процесс.

В последующих работах представителей грузинской психологической школы понятие установки получило дальнейшее развитие и углубление. В том числе было выполнено несколько исследований по формированию установок асоциального поведения несовершеннолетних.

Авторы этих работ раскрывают механизмы формирования установок с учетом действия объективных и субъективных факторов, в качестве которых, с одной стороны, выступают внешние условия, представленные ближайшим окружением, ситуацией, а с другой стороны, потребности индивида, которые в начальной стадии преступного поведения не всегда носят асоциальный характер.[180]180
  Ангуладзе Т. Ш. Формирование установки асоциального поведения у несовершеннолетних правонарушителей: Автореф. дис… канд. психол. наук, 1980; Маградзе Н. Г. Природа установки антиобщественного поведения подростков: Автореф. дис… канд. психол. наук, 1973.


[Закрыть] В процессе формирования асоциальных установок за счет многократных повторений происходит, во-первых, трансформация потребностей: на месте прежних формируются извращенные потребности; во-вторых, асоциальное действие закрепляется до уровня неконтролируемого сознанием автоматизма, что является свидетельством возникновения фиксированной установки.

К примеру, установка на употребление наркотиков, алкоголя, совершение хулиганских действий у несовершеннолетних первоначально начинает складываться в неформальных подростковых группах под влиянием потребности в признании, в самоутверждении. И лишь при последующих повторениях закрепление приводит к изменению мотивации, формированию самостоятельных извращенных потребностей в алкоголе, наркотике и других асоциальных проявлениях.

Эти исследования показывают, как складываются асоциальные установки непосредственно в подростковом возрасте, но они не объясняют генезиса преступного поведения на более ранних ступенях развития, что особенно важно при исследовании личности так называемых «циников», которые уже к 15–16 годам демонстрируют прочно сложившиеся асоциальные установки и извращенные потребности.

Для объяснения природы столь ранних и прочных асоциальных установок необходимо рассмотреть, как протекает процесс их формирования в более раннем периоде, в дошкольном возрасте, когда неосознаваемые поведенческие регуляторы возникают также за счет неосознаваемых механизмов социализации: внушения, подражания, идентификации с окружающими и прежде всего с близкими взрослыми, которые обладают для ребенка большой внушающей силой.

Сама подростковая среда очень агрессивна. Отношения нередко строятся на унижении слабых, а то и откровенной жестокости. Ненужные семье и школе дети становятся изгоями общества, терроризируют окружающих, грабят и насилуют.

Социологи, криминологи и психологи выделили следующие типы членов группировок.

1. «Аутсайдер» – человек, оказавшийся в жизненном тупике, неудачник, не нашедший признания в формальной группе или организации, не имеющий возможностей для самореализации.

2. «Маргинал» – одинокая личность, утратившая индивидуальные социальные связи, постоянно испытывающая социальный и психологический дискомфорт и нередко пытающаяся самоутвердиться путем безнравственного поведения.

3. «Конформист» – человек, который легко поддается влиянию авторитетов, хорошо адаптируется в новой социальной микросреде, а также быстро и без особых усилий усваивает групповые ценности и нормы.

4. «Приспособленец» – человек, принимающий групповые ценности и нормы лишь внешне, чтобы добиться признания и повышения своего статуса в группе, а за счет этого и престижа в обществе.

5. «Фанат» – человек, преданный ценностям и символам группы, неукоснительно соблюдающий принятые здесь нормы и отрицающий все, что идет вразрез с ее ценностями.

6. «Вождь» – человек, видящий свое призвание в том, чтобы руководить людьми, претендующий на роль лидера в группе, проявляющий инициативу организатора и нередко действительно обладающий неплохими для этого способностями.

7. «Попутчик» – человек, случайно примкнувший к группе, не до конца определивший свои ценностные ориентации, руководствующийся больше солидарностью, чем групповыми целями и нормами.

8. «Имитатор» – человек, для которого первостепенное значение имеют внешние атрибуты и символы объединения, составляющие для него предмет гордости, при этом он не слишком утруждает себя анализом групповых ценностей и целей.

9. «Скучающий» – человек, для которого одним из мотивов вступления в группу является надежда более содержательно организовать свой досуг и найти среду для общения.

В криминогенных компаниях «модель поведения» убого-примитивная: слабый – пропадай, сильный – выживай. Под «силой» нередко понимается групповая расправа над одиночками, чем-то не угодившими требованиям группы.

В подростковых компаниях очень часто высмеиваются такие качества, как чуткость, внимательность, отзывчивость и доброта, отрицаются общечеловеческие ценности. Отсюда – жестокость, доходящая порой до садизма, развязность, гнусные оскорбления по адресу «чистеньких мальчиков и девочек», которые «сидят дома, читают книги и хорошо учатся».

Большинство лиц, совершивших насильственные преступления, в детстве подвергались унижениям, наказаниям, страдали от жесткого (а то и жестокого) обращения со стороны взрослых.

Так утверждается беспрекословное подчинение «лидерам» и «вожакам» уличных компаний, навязывается стремление «быть ведомым». Отсутствие теплых эмоциональных контактов с родителями в семье может повлечь необратимые нарушения в психике ребенка, а в последующем – агрессивное поведение. Как заметил известный врач и педагог доктор Б. Спок, «преступники вырастают из детей, страдавших не от недостатка наказаний, а от недостатка любви». Многочисленные наблюдения за детьми и эксперименты с животными приводят исследователей к выводу, что наказание не только не устраняет агрессивность, но поощряет и усиливает ее. Криминологам и работникам правоохранительных органов хорошо известно, что подавляющее большинство лиц, совершивших насильственные преступления, в детстве подвергались унижениям, наказаниям, страдали от жесткого (а то и жестокого) обращения со стороны взрослых.

Избитые дети, как правило, не хотят возвращаться в семью. Кризисная служба не может обеспечить их убежищем. Ребята прячутся на квартирах знакомых, в приютах для беспризорников или бродяжничают. Очень часто их подбирают люди из криминальной среды.

В качестве иллюстрации, позволяющей объяснить психологические механизмы и путь формирования криминогенно опасной личности подростка, можно привести характеристику 16-летнего Н., который совершил ряд тяжелейших насильственных преступлений против личности, являясь лидером преступной подростковой группы. Достаточно подробное клиническое психологическое изучение личности Н. и условий его формирования было осуществлено при проведении судебно-психологической экспертизы.

Н. – юноша с хорошим интеллектуальным развитием, много читал, легко и успешно учился в школе, до 6-го класса включительно был отличником. Способен правильно оценивать свое и чужое поведение, хорошо разбирается в людях, может полно характеризовать положительные и отрицательные стороны личности своих товарищей, что достаточно редко проявляется у подростков-правонарушителей. Искренне сожалеет о содеянном, о жертвах своих преступлений, готов нести суровое наказание, затрудняется объяснить мотивы своих преступлений, заявляет, что они совершены во время вспышек неудержимой ярости, гнева. Плохо верит в то, что преодолеет свою жестокость, считает, что это у него от отца.

Жестокость, агрессивность Н. проявлялась редкими вспышками в определенных провоцирующих ситуациях, в то время как в обычной жизни ни в семье, ни с товарищами такие вспышки практически не наблюдались. Среди товарищей за свой спокойный нрав, рассудительность, стремление избегать ссор, драк он даже получил кличку «Тихий». Мать Н. лишь однажды была свидетелем приступа его ярости, когда он чуть не разорвал любимую собачку, которая в игре оцарапала ему руку. Подобные приступы ярости, сопровождающиеся жестокостью и агрессией по отношению к жертвам преступления, удавалось провоцировать другу Н., с которым они совершили особо тяжкие преступления.

При ретроспективном изучении условий семейного воспитания выяснилось, что Н. в раннем детстве воспитывался чрезмерно жестоким и циничным отцом, часто избивавшим мать, брата, соседей. Н. в детстве был любимцем отца, который задался целью воспитать из сына сверхчеловека, рано выучил его читать, внушал ему мысль о своем превосходстве, о пренебрежении к окружающим, учил жестокости. Начиная с 8 лет Н. жил без отца, с матерью и, по его словам, осуждал поведение и жизненные принципы отца, но тем не менее с горечью отмечал у себя проявление отцовских черт и сомневался в возможности их искоренения. У Н. действительно, как бы вопреки его воле и сознанию, в определенных ситуациях проявлялись чрезмерная жестокость, агрессивность, приводившие его к совершению тяжких преступлений. Однако это не означает, что подобные черты поведения Н. унаследовал от отца генетическим путем.

Здесь, по сути дела, речь идет о действии неосознаваемого поведенческого регулятора, фиксированной установки, которая была сформирована в раннем детстве за счет внушающих воздействий отца, а также путем подражания и идентификации с отцом. Сформированную таким образом в раннем детстве фиксированную установку характеризует автоматизм, в отдельных случаях возможный конфликт с сознанием, а главное, прочность, устойчивость, что объясняется глубинным физиологическим механизмом, рано и прочно сложившимся динамическим стереотипом.

Урок в школе в колонии для несовершеннолетних правонарушителей

Перестройка ранних фиксированных установок оказывается делом весьма сложным, слабо поддающимся традиционным методам воспитания и перевоспитания. Видимо, здесь требуется иной подход, иной арсенал внушающих воспитательных воздействий на неосознаваемые поведенческие регуляторы.

Как известно, в конце XIX – начале XX в. проблеме внушения, изучению его возможностей и роли в общественной жизни, в воспитании немалое место уделялось в работах Б. Сидиса, И. А. Сикорского. Разнообразные эффекты внушающего воздействия, которые проявлялись в виде массовых психических эпидемий религиозного характера, исцеления путем самовнушения и т. д., описал и систематизировал в свое время В. М. Бехтерев, он одним из первых попытался дать научное толкование этим явлениям.[181]181
  Бехтерев В. М. Внушение и его роль в общественной жизни. СПб., 1908.


[Закрыть]

В настоящее время интерес к внушению как воспитательному воздействию, способному эффективно перестраивать отрицательные установки, прежде всего проявляется в сфере пенитенциарной и превентивной науки и практики. В этом отношении, на наш взгляд, представляет большой интерес и является весьма перспективной экспериментальная работа по внедрению методов внушения в процесс обучения и воспитания, проводимая кафедрой педагогики Пермского пединститута, и в частности А. С. Новоселовой, которая непосредственно занимается проблемами нейтрализации, блокировки асоциальных установок у несовершеннолетних правонарушителей и формированием новых установок социально одобряемого поведения, а также активизацией процесса самовоспитания, самосовершенствования.[182]182
  Новоселова А. С. Внушение как один из способов ранней профилактики педагогической запущенности детей // Ранняя профилактика правонарушений несовершеннолетних. М., 1978. С. 39–46.


[Закрыть]

Внедрение методов внушения в практику воспитания и перевоспитания сопряжено с рядом серьезных трудностей как общетеоретического, так и практически-методического характера. Здесь требуется серьезная теоретическая разработка малоизученной в психологии проблемы неосознаваемых поведенческих регуляторов и психологических механизмов, а также создание и апробация специальных методик, внушающих программ, выделение условий эффективного внушающего воздействия. Кроме того, сторонники внедрения методов внушения в пенитенциарную практику встречают также определенные сомнения и возражения со стороны представителей юриспруденции, указывающих на недопустимость манипулирования поведением человека помимо его сознания. В этих доводах, безусловно, есть свой резон, однако нужно отдавать себе полный отчет, что без методов внушающего воздействия вряд ли найдутся другие эффективные пути и возможности перестройки таких прочных неосознаваемых регуляторов поведения, какими являются закрепленные с раннего детства фиксированные установки.

Проблема нейтрализации, блокировки установок асоциального поведения – это проблема, требующая в ближайшем будущем серьезной проработки не только со стороны психологии и педагогики, но и со стороны юриспруденции, которая должна определить юридически допустимые и обоснованные возможности применения внушающих методов воспитательно-профилактического воздействия.

Немалую роль в перестройке негативных установок могут сыграть методы самовнушения, аутотренинга, которые сегодня активно применяются и широко рекомендуются психотерапевтами по снятию состояния тревожности, навязчивости, по преодолению различных комплексов, по восстановлению эмоционально-психического здоровья и тонуса человека.

При анализе преступного поведения несовершеннолетних выделено четыре типа нарушителей, для которых общественно опасное деяние является: а) случайным, противоречит общей направленности личности; б) возможным с учетом общей неустойчивости личностной направленности, но ситуативным с точки зрения повода и ситуации; в) результатом общей отрицательной ориентации личности, обусловливающей выбор среды, времяпрепровождения и непосредственного варианта действий при наличии подстрекательства, примера преступного поведения и т. п.; г) результатом преступной установки личности, включающей активный поиск, организацию повода и ситуации для преступных деяний, соответственно относительно устойчивой системы антисоциальных оценок и отношений.[183]183
  Миньковский Г. М. К вопросу о типологии несовершеннолетних правонарушителей // Проблемы судебной психологии: Тезисы докладов и сообщений на IV съезде общества психологов СССР. Тбилиси, 1971. С. 31–32.


[Закрыть]

Предложенная типология не только фиксирует основные варианты возможной направленности личности несовершеннолетних правонарушителей, но и отражает процесс постоянного формирования социально-негативных черт личности, переход от единичных деформаций к их «цепочке».

Метод косвенных оценок позволяет сделать вывод, что среди несовершеннолетних правонарушителей тип «а» составляет 25–35 %, тип «б» – 25–30 %, тип «в» – 30–40 %, тип «г» – 10–15 %.

Трудновоспитуемость – результат взаимодействия неблагоприятных внешних условий с определенными проблемами или искажениями в психике самого подростка. В окружающем мире такими неблагоприятными условиями могут быть аморальное поведение родителей, кризис в семейных отношениях, ошибки в школьном и семейном воспитании. Однако ни в коем случае не следует считать, что у плохих родителей – плохие дети, что типичные неблагоприятные условия порождают типичные недостатки подростка. Нередко у пьющих родителей и взрослые дети не притрагиваются к вину, у отцов-грубиянов вырастают очень тактичные сыновья и т. д.

Подросток не просто воспринимает и усваивает неблагоприятные внешние воздействия. Он может их и не воспринимать, отвергать, а может с ними бороться. И тогда в борьбе с неблагоприятными условиями формируются положительные качества личности.