Текст книги "Юридическая психология: учебник для вузов"

Переговоры с террористами, которые захватили заложников и предъявляют властям ряд требований (освобождение членов преступной организации, выдача большой денежной суммы в иностранной валюте, снабжение средствами транспорта и оружия и др.), представляют для представителей власти сложную задачу, успешное разрешение которой в значительной степени зависит от уровня профессиональной компетенции лиц, ведущих переговоры. Одной из основных составляющих, обеспечивающих уровень профессиональной компетенции, является высокая психологическая культура переговорщиков, которая реализуется в форме специальных знаний, навыков и умений.

Переговоры ведутся в весьма разнообразных условиях (внезапность нападения, угроза взрыва и применения оружия, состояние опьянения или воздействия наркотиков среди нападавших и др.). Их длительность может определяться часами, сутками и даже месяцами. В процессе переговоров в значительной степени меняется состояние участников и их отношения.

Представитель органов власти, выступающий в переговорах, должен обладать высоким чувством ответственности, эмоциональной устойчивостью, способностью решать параллельно тактические и стратегические задачи, а также высоким уровнем рефлексии, благодаря которому он приводит свою команду к выигрышу в смертельной игре с террористами.

Какие бы вопросы ни обсуждались в процессе переговоров, представитель власти всегда должен иметь в виду решение следующих основных задач: освобождение захваченных террористами заложников и задержание самих террористов.

Почти всегда одновременно с переговорами представители специальных служб заняты подготовкой силовой операции по уничтожению террористов и освобождению заложников. Эти два процесса могут протекать довольно долго, причем ведущий переговоры должен все время быть в курсе событий, разворачивающихся параллельно переговорам.

Ведущий переговоры должен обладать хорошей практической подготовкой в области психологии конфликта, навыками и умениями в разрешении сложной конфликтной ситуации. Весьма желательно, чтобы на этом этапе в работе принимал участие психолог, специализирующийся на разрешении подобных ситуаций.

Основные рекомендации для ведущего переговоры с террористами можно свести к следующему.

1. В начале переговорного процесса нужно снять излишнее напряжение и постараться ввести переговоры в «спокойное русло».

2. В процессе переговоров вполне допустимы тактические уступки террористам, которые, как правило, в конечном счете устраивают обе стороны: сбор и транспортировка раненых, освобождение захваченных террористами женщин и детей, а также пожилых и больных людей и т. п.

3. В процессе психологического взаимодействия важно постепенно взять на себя роль ведущего.

4. Исполнение основных требований террористов откладывается по «объективным причинам»: в банке в настоящее время нет требуемой террористами суммы денег в валюте, она может быть собрана и представлена через неопределенный срок. Вопрос об освобождении находящихся в тюрьме членов террористической организации может быть решен после консультации с прокурором и доставления их к месту переговоров. Ведущий переговоры предлагает террористам побеседовать с их родственниками, которые по радиотелефону убеждают их в необходимости сдаться властям и освободить заложников и т. д.

5. В переговорах с террористами недопустимо менять стратегическую линию поведения и идти на кардинальные уступки, которые могут привести к провалу переговорного процесса и дискредитации органов власти в глазах террористов и всего населения.

Так, в процессе захвата бандой Ш. Басаева больницы в городе Буденновске Ставропольского края представители власти неоднократное меняли тактику и стратегию переговорного процесса. Переговоры прерывались проведением силовых операций, а центральная силовая операция по освобождению заложников была внезапно остановлена сообщением, что власти принимают условия террористов. В результате такой неопределенной политики террористам, которые убили несколько десятков человек, удалось по договоренности с властями комфортабельно покинуть в автобусах место преступления и скрыться.

Особую сложность для всех государственных структур представляет ситуация массового захвата группой террористов заложников с предъявлением политических требований. Благоприятное разрешение такой ситуации нередко представляет собой длительную многоходовую комбинацию, успешное завершение которой зависит от координации политических и силовых структур.

Крупным просчетом было «мирное соглашение», заключенное между представителем президента Лебедем, с одной стороны, и чеченскими террористами с другой, которые уже в силу самого этого соглашения «де-факто» получали официальное признание от российского государства и также большой тактический выигрыш, так как мирное соглашение давало возможность длительной передышки и перегруппировки сил чеченских террористов.

Особую сложность для всех государственных стр ция массового захвата группой террористов заложни тических требований.

Благоприятное разрешение такой ситуации нередко представляет собой длительную многоходовую комбинацию, успешное завершение которой зависит от координации политических и силовых структур.

Примером успешного разрешения подобной проблемы может быть операция на территории японского посольства в столице Перу Лиме в 1996–1997 гг.

17 декабря 1996 г. около 20 боевиков Революционного движения имени Тупака Амару ворвались в резиденцию японского посла в Лиме и захватили несколько сотен заложников из числа высокопоставленных гостей, приглашенных на прием по случаю дня рождения императора Японии. В тот же день террористы отпустили всех женщин и пожилых людей. Боевики потребовали от правительства Перу освободить из тюрем порядка 400 своих сторонников. Президент Перу Альберто Фухимори заявил, что изучит возможность мирного урегулирования, если боевики сложат оружие и отпустят всех людей.

В течение декабря – января террористы добровольно освободили порядка 350 человек. Общее число удерживаемых людей сократилось до 72.

11 февраля состоялся первый раунд прямых переговоров между перуанским правительством и боевиками.

3 марта президент Перу совершил неожиданный визит на Кубу, во время которого Фидель Кастро пообещал предоставить политическое убежище террористам, если те отпустят всех заложников.

6 марта предводитель боевиков Нестор Серпа прервал очередной раунд переговоров с правительством Перу, обвинив его в подготовке к штурму захваченной резиденции.

10 марта правительство Перу в свою очередь отказалось от очередной встречи с террористами.

12 марта состоялся десятый, и последний, полноценный раунд переговоров с террористами. Дата новой встречи назначена не была.

19 апреля в условиях растущей критики относительно беспомощности перуанского правительства в отставку подали министр внутренних дел страны и начальник местной полиции.

22 апреля силы безопасности Перу штурмовали захваченную резиденцию.

Штурм начался с мощного взрыва, прогремевшего под самым просторным залом резиденции в тот момент, когда террористы играли там в футбол. Это стало возможным благодаря туннелю, прорытому под резиденцией в ходе подготовки к штурму. Остальные боевики были расстреляны в других помещениях резиденции.

Во время перестрелки погибли также два солдата. Один из заложников, перуанский судья Карлос Акуна, был ранен и вскоре, уже находясь в госпитале, скончался не от раны, а от сердечного приступа.

По словам военных, а также освобожденных заложников, ключевым фактором успеха стало то, что атака была предпринята в тот момент, когда повстанцы проводили внутри здания импровизированный футбольный матч. В его середине у них вдруг что-то ухнуло прямо под ногами: это первая группа спецназовцев, добравшись по прорытому заранее туннелю к комнате, где проходила игра, взорвала динамитом пол. Одновременно другие бойцы в закрывающих лица черных масках стали врываться в окна и двери, ведя ураганный огонь.

Президент Перу Альберто Фухимори заявил в мегафон, что лично отдал приказ о штурме. Это, по его словам, было единственным выходом из сложившейся ситуации. Он сообщил, что в штурме участвовали 140 военнослужащих. Операция по спасению заложников, подчеркнул Фухимори, продемонстрировала всему миру, что перуанские власти ни при каких обстоятельствах не склонятся перед террором.

Сегодня уже следует считать тривиальной ситуацию диалога с террористами, захватившими заложников, когда террористы и заложники находятся внутри захваченного ими самолета (больницы, автобуса с детьми и др.) в окружении частей спецназа под прицелом снайперов. Эта ситуация отличается высокой эмоциональной напряженностью всех участвующих в ней лиц с обеих сторон и уже в силу одного этого возможными непредсказуемыми действиями отдельных участников, у которых «от напряжения сдали нервы».

В настоящее время имеется опыт более эффективных «точечных» ударов по террористической группировке, даже если она находится вне контролируемой правительственными войсками территории. Именно таким образом было организовано освобождение заложника М., которого после похищения банда террористов увезла в горные районы Чечни и за освобождение которого требовался огромный выкуп. Игровая ситуация по подготовке и его освобождению развивалась следующими этапами. Была сформирована оперативная группа людей, обладающих высокими боевыми навыками спецназа, знанием местных условий, языков и обычаев. Эта группа проникла вглубь территории, контролируемой террористами, причем все члены ее по своему внешнему виду и поведению никак не выделялись среди местного населения. Группа систематически получала информацию из оперативных источников о местонахождении заложника и его перемещении.

В результате хорошо рассчитанной игровой комбинации этой группе удалось добиться освобождения заложника и вывести его на контролируемую правительственными войсками территорию.

Источник: Бизнесмен расправился с чеченской бандой // Коммерсант. 1999. № 169. 17 сент.

При освобождении заложников могут возникать самые неординарные ситуации, и именно обладание знаниями и навыками психологии игры способствует правильному разрешению таких ситуаций.

Например, в подразделение борьбы с организованной преступностью от родителей поступило сообщение о похищении с целью крупного выкупа их дочери-студентки и ее знакомого молодого человека. В процессе оперативной разработки удалось выяснить, что инициатором «похищения» девушки был ее приятель, за «освобождение» которого требовали выкуп. Как оказалось, молодой человек запутался в карточных долгах и решил нестандартным способом выйти из затруднительной ситуации. Он вступил в соглашение со знакомыми преступниками, увлек ничего не подозревавшую девушку в заранее обусловленное место, где оба они были «похищены».

В последние годы ряд государств проявляет все большую заинтересованность в активации сепаратистских тенденций на Кавказе, создавая тем самым благоприятные условия для «серых зон». Этот регион является своего рода линией соприкосновения российских интересов с интересами ведущих государств мира. От того, какую форму приобретает это соприкосновение – взаимодействия, сочетания или противоборства, во многом зависит ситуация на Кавказе.

Слабость государственного аппарата часто провоцирует игру и манипулирование по отношению к террористическим организациям со стороны отдельных политиков, политических партий и даже органов безопасности, в обязанности которых входит борьба с террористами.

В формировании и укреплении «серых зон», как правило, участвуют и коррумпированные чиновники различных государственных структур. Так оформляется социальный союз продуктов и агентов разложения, гниения государства, да и просто легальной власти, с одной стороны, с агентами процессов внелегализации и асоциализации, приватизации власти – с другой.

Слабость государственного аппарата часто провоцирует игру и манипулирование по отношению к террористическим организациям со стороны отдельных политиков, политических партий и даже органов безопасности, в обязанности которых входит борьба с террористами.

Так, Евно Азеф в течение ряда лет вел двойную игру, будучи одновременно платным агентом царской полиции и руководителем террористической организации, которая в то же время совершила ряд террористических актов в России в начале XX в. Агент царской полиции Богров совершил убийство премьер-министра П. А. Столыпина в Киевском театре на глазах публики и царя Николая II. Это убийство прервало проведение в России крупных реформ.

Впрочем в нынешней смуте порой трудно сказать кто хозяин, а кто марионетка: «кукла» вдруг оказывается «кукловодом» и наоборот. Ситуация меняется, и не просто решить, кто кого использует в данный момент: чеченские бандиты своих покровителей в Москве или наоборот.

В период обострения террористической деятельности в Чечне, а также проведения террористических операций чеченскими террористами в 1990-х гг. некоторые журналистские расследования указывали на связи ведущих российских предпринимателей, политиков, сотрудников разведки и контрразведки с чеченскими террористами.[151]151
  См., напр.: Басаев, Березовский и другие: Интервью Аслана Масхадова газете «Монд» // Советская Россия. 1999. 25 сент.; Чеченский узел: Интервью Масхадова // Санкт-Петербургский ведомости. 1999. 28 сент.; Салмана Радуева доставили в Чечню российский офицеры // Комсомольская правда. 1997. 8 мая; Хутор Басаевых // Коммерсантъ. 1999. 28 окт.


[Закрыть]

В борьбе с крупными хорошо законспирированными террористическими организациями силовые структуры делают нередко успешные попытки использовать показания одного из руководителей террористического центра, по разным причинам вставшего на путь сотрудничества с органами правосудия. Происходит разыгрывание многоходовой комбинации, победа правосудия в которой нередко оказывается пирровой.

Чеченский терроризм (и в целом терроризм этого типа) – терроризм лишь по форме. По сути же это война, с одной стороны, «серой зоны» – сильного, сплоченного и хорошо организованного бандсоциума, сумевшего подмять под себя все или, по крайней мере, многое некриминальное в своем этнонациональном организме, или заручиться его нейтралитетом, а то и пассивной поддержкой хищника, стремящегося стать коллективным эксплуататором и выступающего в таком качестве, с другой – слабеющей, разрушающейся под ударами извне и изнутри неповоротливой и кадрово бездарной, продажной квазицентрализированной властью.

В борьбе с крупными хорошо законспирированными террористическими организациями силовые структуры делают нередко успешные попытки использовать показания одного из руководителей террористического центра, по разным причинам вставшего на путь сотрудничества с органами правосудия. Происходит разыгрывание многоходовой комбинации, победа правосудия в которой нередко оказывается пирровой.

И по сей день на Сицилии существуют целые районы, где введено чуть ли не военное положение. Даже в Палермо – столице острова – можно увидеть дома известных политиков, адвокатов, судей, банкиров, окруженные мешками с песком и под усиленной охраной карабинеров, словно осажденные крепости. Война идет нешуточная, и до сих пор ее жертвами ежегодно становятся десятки, сотни людей. Мафия жестока. Она не щадит не стариков, ни женщин, ни детей. Старая сицилийская пословица гласит: «Уничтожай даже семя врага своего».

Томмазо Бушетта был арестован в Бразилии. Крестный отец сам скрывался от своих соратников, которые начали борьбу за раздел сфер влияния.

Он настолько боялся прежних друзей, что даже сделал пластическую операцию, изменившую до неузнаваемости его лицо. Возвращение в Италию, где с одной стороны его ждало правосудие, а с другой – наемные убийцы, не предвещало ничего хорошего, и Бушетта предпринял несколько попыток самоубийства, но судьба улыбнулась крестному отцу.

Два следователя из Палермо, Джованни Фальконе и Паоло Борселино, предложили Бушетте сделку: в случае, если он будет сотрудничать с властями, государство гарантирует ему полную защиту до конца его дней. Бушетта, припертый к стенке, согласился. На основании его показаний в одну ночь по всей Италии были арестованы сотни членов «Коза ностры». В феврале 1986 г. начался процесс века. Для его проведения рядом с тюрьмой «Уччардоне» в Палермо был сооружен специальный бетонный бункер, оборудованный сигнализацией, десятками телекамер и окруженный двойным забором. В этом бункере, охраняемом карабинерами в пуленепробиваемых жилетах, не только шли судебные заседания, но и содержались подсудимые.

Процесс длился почти два года. Девятнадцать главарей мафии были приговорены к пожизненному заключению. Еще 334 обвиняемых осуждены в общей сложности на 2665 лет тюрьмы. Но более ста фигурантов по делу были оправданы за недостатком улик.

Сам Томмазо Бушетта получил менее четырех лет. После процесса он благополучно исчез из всеобщего поля зрения. Следователи не обманули его. Он до последних дней находился под защитой итальянского правосудия. Говорят, на его содержание тратились миллионы долларов.

На основании его показаний была создана так называемая «теорема Бушетты», давшая представление о мафии как о монолитной, четко структурированной организации с железной дисциплиной. Отныне правоохранительные органы получили возможность арестовывать преступников за само членство в мафии, без наличия дополнительных обвинений. Бушетта также лично свидетельствовал против экс-премьера Италии Джулио Андреотти, который обвинялся в связях с сицилийской мафией.

Однако этим игра правосудия с итальянской мафией не закончилась. Наступила вторая серия, которая длилась несколько лет. За предательство Бушетты заплатила вся его семья: мафиози убили его жену, трех сыновей и 33 родственников Бушетты. Следователи Фальконе и Борселино, нанесшие первый ощутимый удар по мафии и ставшие в Италии национальными героями, в отличие от Бушетты, умерли не своей смертью. В начале 1990-х гг. они были зверски убиты в Палермо.

Источник: Санкт-Петербургские ведомости. 2000. 6 апр.; Коммерсантъ. 2000. 6 апр.

«“Терроризм силен не числом и умением, а ОБЩЕСТВЕННЫМ МНЕНИЕМ”. Эта мысль принадлежит Яну Шрайберу – английскому философу, поэту. С 1976 г. он работает в криминологическом центре в Гарварде. По его словам, терроризм вызывает сложный комплекс – ненависти, восхищения, отчаяния, надежды и страха. Это кривое зеркало, но с мощным усилителем.

“Усилителем” как раз является масс-медиа.

Газеты и телевидение устроили из терроризма подлинный “университет миллионов”. Из самого страшного явления XX в. сделали всемирное шоу.

А главное для террористов – это жажда “паблисити”, аудитории, зрителей. Без них он погибает в буквальном смысле. Пример Ульрики Майнхоф: когда немецкие газетчики объявили забастовку и газеты не выходили три дня, она покончила с собой в тюрьме. ‹…› Существует странный симбиоз между средствами массовой информации и террористами: террористы поставляют на рынок информации пролитую ими кровь и прочие волнующие события, заполняющие главные колонки газет и кадры ТВ, а те взамен служат рупором терроризма и бесплатно дают ему рекламу».[152]152
  Трифонов Ю. Из дневников и рабочих тетрадей // Дружба народов. 1999. № 3.


[Закрыть]

Существует странный симбиоз между средствами массовой информации и террористами: террористы поставляют на рынок информации пролитую ими кровь и прочие волнующие события, заполняющие главные колонки газет и кадры ТВ, а те взамен служат рупором терроризма и бесплатно дают ему рекламу.

«21 мая 1975 г. в Штутгарте начался суд над “Группой Баадер – Майнхоф”. Двадцать подсудимых в течение года дружно опровергали показания двадцать первого – Герхарда Мюллера, утверждавшего, что “банда участвовала в акциях с летальным исходом”. Но в начале мая 1976 года началась забастовка прессы в ФРГ. Она повергла группу, и в особенности ее ядро, так называемую “стаммхеймскую четверку”, в отчаяние: вместе с публичностью исчезал драматизм ситуации. Судебные психиатры фиксировали у многих депрессию. И 4 мая Гудрун Энслин заявила, что группа берет на себя ответственность за три акции… Это был конец надежды на мягкий приговор. Ульрика Майнхоф через несколько дней покончила с собой».[153]153
  Там же.


[Закрыть]

Анализ криминогенной ситуации в Российской Федерации свидетельствует о том, что преступные посягательства на жизнь и здоровье людей продолжают оставаться одной из самых острых проблем. Преступники физически устраняют не только неугодных им крупных хозяйственников, предпринимателей и финансистов, но перед угрозой возможного разоблачения организовывают убийства сотрудников правоохранительных органов, журналистов.

Высокий фон социальной агрессии стимулируется средствами массовой информации. По мнению исследователей, язык некоторых СМИ уже несет в себе скрытый заряд агрессии. Ниже будет изложено мнение по этому вопросу президента Петербургского общества защиты русской культуры Николая Милоченко.

Человека делает человеком память. Народ народом – историческая память. А язык – важнейшая знаковая система, в которой эта историческая память закодирована. Этот код во многом определяет нормы поведения, в том числе общественного. Небрежное обращение со словом (а русскому слову в высшей степени свойственна оценочность) можно считать преступным легкомыслием. Наводнение словаря, с одной стороны, иностранной лексикой, не укорененной в историческом опыте народа, а с другой – языком зоны оборачивается подменой понятий. И эта подмена зачастую парализует волю людей.

По мнению автора, вандализм был в известной степени запрограммирован, в том числе и некоторыми средствами массовой информации.

Возьмем, например, слово «фанат», которое появилось в словесном обиходе с подачи ряда СМИ. При этом, видимо, мало кто из журналистов задумывался, что «фанат» – производное от «фанатика», который, по определению, готов на все. Именно фанатики составляют ударный отряд глобального терроризма, в котором цивилизованный мир вдруг узрел для себя главную опасность.

Опошление ранее уважаемых понятий языковыми средствами достигла невиданного размаха. Прения в парламенте стали «разборками», словно речь идет о событиях в уголовной среде, защитники Родины стали «федералами», а сама Родина – сначала «совком», теперь – «этой страной»… На «улицах разбитых фонарей» «профессионалам-киллерам» противостоят «менты»…[154]154
  Санкт-Петербуогские ведомости. 2002. 11 июля.


[Закрыть]

Третья волна терроризма, прокатившаяся по Европе за последнюю четверть века – условно объединим ее термином «политический терроризм», – оставила свои рецепты преступным организациям, общий признак которых явно сводится к одному неопровержимому определению: криминальные структуры. Когда правительство Италии «прижало» сицилийскую мафию, та ответила серией бомбовых взрывов против правительственных учреждений – почерк для нее совершенно новый, однако хорошо нам знакомый по деятельности «идеологических» боевиков. Равным образом и «АУМ Синрикё» взяла на вооружение насильственные методы политических групп, считавших, что их «безвыходное положение» оправдывает любые средства достижения цели. Двадцать лет назад в мотивациях политических и уголовных группировок существовало отчетливое различие, теперь этот барьер стерт.