Текст книги "Московская живодерня (сборник)"

– Что теперь? – спросила Фаина.

– Немного подождем. Наши с Вадиком уже должны добраться до машины. Павел остался в коттедже, ему поручено узнать, кто сообщники и где они спрятали БМВ. Там, в коттедже, только один оказался.

– Узнает?

– Попробовал бы не узнать! Зачем он тогда служил в спецназе ВДВ. Их там первым делом учат часовых снимать да пленных допрашивать. Чучковский спецназ это, знаешь, не дворовая команда.

Опять зазвонил телефон.

– Аллес, – выслушав, сказал Удав, – сыночек уже пересел к родителям и едет с ними в Москву. Дело сделано, господа! Финита ля комедиа! Остались последние штрихи. Подождем ребят, а потом отпразднуем победу.

– Можно мне в душ? – спросила Фаина.

– Нужно. Ты – в душ, а ты, Антон, давай-ка за провизией. Держи деньги, бери все самое лучшее, а главное, сам знаешь что. Ну, ступайте уже! Не мешайте!

Удав остался один в комнате, перевел дух и снова приклеился к телефону. У него их было целых три. Это только в сделанных наспех фильмах у героя в самый ответственный момент кончается батарейка. Нормальные герои всегда идут на дело с заряженной батарейкой и запасным телефоном. Итак, Удав стоял у окна, вооружившись телефоном. Один из его парней, освободившись от главного задания – вручить родителям целого и невредимого Вадика, маялся на улице, приглядывая за красным «фольксвагеном». Двое других вошли в гостиницу. Операция близилась к завершению.

Первым по команде Удава начал действовать тот, кто оставался на улице. Действия его заключались в следующем. Наблюдая за стоянкой, он не терял времени даром и приметил пенсионера на маленькой белой «Оке». Собственно говоря, его внимание привлек не сей персонаж, а черная полоса дефлектора на капоте «Оки» с гордой американской надписью «Хаммер». Так вот, когда пришла пора действовать, он приблизился к пенсионеру и коротко с ним переговорил. Тот согласно кивнул, пряча деньги в карман, и открыл парню дверь машины.

«Ока-хаммер» тронулась с места, подъехала к «фольксвагену» и остановилась перед его носом, перегородив «фольксвагену» дорогу. Удав мысленно похвалил парня за удачную импровизацию.

Пенсионер вышел из машины и открыл капот. Ждать пришлось недолго. Из гостиницы выбежал какой-то субъект и заорал на старика. Зря он это сделал. Если бы эмоции не заставили его сосредоточиться на старике, он бы вовремя заметил, что из «Оки-хаммера» вышел человек, не слишком красивый, со сломанным на ринге еще при коммунистическом прижиме носом, и приблизился к нему на расстояние вытянутой руки. Когда же рассерженный субъект все-таки заметил эту новую напасть, его глаза округлились и заметались во все стороны, увеличив угол зрения до предела а затем и голова решила повернуться, но не успела потому что столкнулась с «тупым, твердым предметом», а именно кулаком. Чему тут было удивляться ведь предупреждала его судьба, послав ему не просто «Оку», но «Оку-хаммер»?

Кулак, по-видимому, был весьма умелым, так как голова ничего не сказала, а только пошевелила подбородком и стала оседать вместе с ослабшим вдруг телом, которое подхватили те же умелые руки и спрятали за «фольксваген». Затем умелые руки помахали старику, поспешившему убраться восвояси на своей «Оке», быстро обыскали лежавшего в нокауте субъекта, нашли ключи, открыли багажник «фольксвагена», закинули туда обмякшее тело, ловко связали его, заклеили рот и погрузили во тьму, негромко хлопнув крышкой багажника. Удав одобрительно фыркнул и отошел назад, чтобы не отвлекаться.

Пока игралась эта сцена, двое других его людей пересекли пустой холл главного корпуса, подошли к администратору, и один из них, показав милицейское удостоверение, что-то шепотом спросил. Узнав то, что было ему нужно, он пошел по коридору, а другой остался у стойки, приложив палец к губам.

В это самое время у них под ногами в подвале некто зажег свет и упал на колени у одиноко стоящей полированной тумбочки. В тумбочке оказалась синяя сумка на молнии. Молнию заело, и ему пришлось успокоиться прежде, чем открыть ее. Откуда-то пахло мокрым бельем и древесными опилками. Внутри сумки лежал телефонный справочник, а под ним лист бумаги. Этот некто порылся в сумке, залез во все ее карманы, но больше ничего не нашел. На листе было написано: «Не называй себя счастливым, пока ты еще не умер…»

Он перечитывал записку, не постигая ее смысла. И эта вежливость была такой же зловещей, как содержание записки. Если бы было написано просто: «Пошел в ж…!», он бы сразу все понял, понял бы и пришел в ярость. Но он навис над этим листом бумаги и никак не мог взять в толк, что пролетел, как фанера над Парижем, что развели его, как последнего лоха, что взяли на понт в натуре, что накололи, как фраера залетного.

Он пошарил в тумбочке. Пусто. Наконец до него дошло, что пора действовать, действовать жестоко и безжалостно. Он набрал номер телефона, но ему сообщили, что абонент не отвечает или временно недоступен. Тогда он изо всех сил пнул тумбочку, отбил себе ногу и, не помня себя от гнева, кинулся наверх. Вид у него был, мягко говоря, взволнованный, он чуть не столкнул с дороги шедшего ему навстречу гражданина. Тот, однако, не стушевался, а окликнул его и попросил предъявить документы. Не вынеся всех несчастий, свалившихся на него за последние четверть часа, он побежал, сильно топая, к выходу.

А как хорошо все начиналось! Они увидели хлипкого парнишку на дорогом БМВ, быстро переглянулись, один из них достал сумку с продуктами, вынул пакет с майонезом и залил глазок телекамеры. Потом парню приставили нож к правому боку и с улыбкой посадили в «фольксваген», отобрав ключи от БМВ. Отъехав, поняли, какая рыба им попалась. План созрел сразу. Вместо того чтобы просто выкинуть парня в лесу, поехали все вместе в пансионат, разместились на правах постоянных клиентов в одном из коттеджей, позвонили банкирше, оставили одного с заложником и договорились в главном корпусе о двух номерах, том самом 237-й и еще одном, для наблюдения.

Сущим пустяком было договориться, чтобы в 237-й сначала поставили, а потом забрали лишнюю тумбочку. Специально рассчитывали на моментальную выплату денег. Потому и согласились на небольшую сумму, учитывая, что за такой короткий срок не удастся поставить на ноги милицию, да так, чтобы она успела спланировать освобождение заложника и захват борзых мазуриков.

Сейчас, однако, было не до сожалений. Впереди ждали стеклянные двери, ведущие на улицу. Он бежал, затылком чувствуя, что его преследователь сильно отстал, бежал, легко отталкиваясь от земли, летел, как на крыльях. Когда он достиг холла, его полет превратился в реальность, так как кто-то подставил ему ногу, и он действительно взлетел, но не надолго. После приземления этот кто-то сильно придавил ему спину и больно оттянул назад голову. Падая, бегущий произвел некоторое колыхание воздуха, и одна из дверей подмигнула ему стеклянным глазом.

Удав этого не видел, зато он видел, как из корпуса вышли, обнявшись, как закадычные друзья, три человека. К ним подъехала знакомая Удаву машина, и все трое исчезли за ее темными стеклами. Машина приблизилась к красному «фольквагену», в нее оттуда что-то перегрузили, и она, рванувшись с места, исчезла.

– Найдите БМВ, когда найдете, отвезите этих в лес, в такие лесные дали, чтобы они их помнили всю оставшуюся жизнь. Сами знаете. Да. Но профессионально. «Фольксваген»? Конечно, заберите. Мы его конфискуем. Все! Завтра утром на работе. Слушай, а неплохо сработано, а! Ну все, давай, пока! – Удав выключил связь и повалился на диван.

Если не выпить, разболится голова. Он закрыл глаза и воспринимал доходившие до него звуки как негромкую успокаивающую музыку в театре, когда гаснет свет. Вначале, тихо постучав, вошел Антон, и это прозвучало как увертюра. Затем на сцене появилась из ванной Фаина в малой боевой раскраске, здесь настала очередь каватины. Наконец, перешли к дуэту – это, перешептываясь, они стали накрывать на стол.

Он почувствовал, что все готово, и открыл глаза.

– Ну что? – чуть ли не хором спросили они.

Он коротко пересказал им финал. Теперь можно было расслабиться и подвести итоги.

Фаина пила шампанское. Удав нажимал на коньяк. Антон не отставал от него. Странно, но по молодому человеку не было заметно, сколько он выпил. Речь его оставалась связной, а мысли разумными.

Первый тост Удав поднял за Антона. Если бы не их случайная встреча здесь, в пансионате, им ни за что не удалась бы такая блестящая операция. Конечно, заслуги Удава также весьма велики: он умело воспользовался оружием, которым снабдил его Антон. Что может безоружный? Лишь свести к минимуму потери.

– Ну а теперь, – сказал торжественно Удав, а было это после тоста за женщин, – расскажи, как ты сумел вычислить красный «фольксваген»? Почему именно он, почему не «форд» или «гранд витара» или, на худой конец, серая «лада», как там ее… «Самара»? И почему он красный?

– Просто рационально использовал всю информацию, которую вы добыли, – ответил Антон.

– Что значит «рационально»? Информация была крайне низкого качества, – сказала Фаина.

– Вот то-то и оно! Меня крайне мало озаботило качество информации. Меня вполне устроило ее количество. Вы – большие молодцы, что собрали такое количество информации. Если бы его хотя бы на пару бит было меньше, мы бы не смогли решить задачку. Фактически здесь мы имеем дело с булевской алгеброй.

– Постой, – остановил его Удав. – Ты можешь для меня, простого человека, без всяких умных слов объяснить все на пальцах? Без всяких бит, алгебры, структурированных сред и прочих интегралов.

И тогда Антон поведал, как можно рассуждать, если отвлечься от научной терминологии.

– Давайте рассмотрим вначале, как располагались машины. По фотографии мы выяснили, что вначале стояла «гранд витара», за ней белая машина, за ней синяя и красная, а потом была еще серая «лада». Либо сначала серая «лада», а потом синяя и красная.

– Дед говорил, что к машине цвета морской волны подходят желтые накидки на сиденья.

– Вот! Следовательно, цвет морской волны может принадлежать только «гранд витаре», стоящей с краю.

– Очевидно!

– Получается, что тот, кто был на «гранд витаре», покупал накидки на сиденья.

– Натюрлих!

– А кто был водитель белой машины, стоящей рядом?

– Кто?

– Ну, дед, конечно! Ведь он говорил, что хорошо рассмотрел цвет соседней машины.

– А «фольксваген»?

– Погодите. Мы уже кое-что знаем о других машинах, доберемся и до «фольксвагена».

– И где сказано, что он красный?

– Нигде не сказано. Но это можно установить. В том то и дело, что нужно использовать всю совокупность информационных признаков.

– А дед на какой был?

– Из того, что мы знаем, либо на «фольксвагене», либо на «форде».

– Почему только на них?

– Потому что на БМВ был заложник, а «лада» – серая, а не белая.

– Ясно. Так почему ты решил, что он не на «фольксвагене»?

– Не так это просто. Давайте вначале выясним, на какой машине была девушка. Это нетрудно. Не на белой, так как на ней приехал дед, не на джипе «гранд витара» цвета морской волны, так как к ней покупали чехлы на сиденья, а она покупала темные очки. Не на синей, потому что к ней покупали синий карандаш. Не на БМВ, потому что на ней приехал заложник, и, кстати, не на «фольксвагене», потому что к нему купили «дворники». Значит, она могла приехать либо на серой «ладе», либо на «форде», которому в этом случае достается только красный цвет. Итак, серая «лада» или красный «форд»? Вспомним, какие еще покупки делали в магазине?

– Еще остался брызговик на левое колесо.

– Так! Наплевать, на какое колесо его покупали. Главное есть еще бит информации. О чем он говорит?

– О чем?

– О том, что если девушка приехала на красном «форде», а она, как помнится, купила очки, то брызговик принадлежит серой «ладе».

– Ну да!

– Получается, что женщина, которая остановилась рядом со сломанным брызговиком, то есть с серой «ладой», могла приехать только на синей машине. Действительно, джип цвета морской волны стоял не рядом с «ладой», а рядом с белой машиной деда. Девушка, по нашему предположению, приехала на красном «форде», а кто-то, но не женщина, приехал на серой «ладе». Остается синяя машина. А теперь вопрос: а где БМВ? Джип «гранд витара» исключается, на белой приехал дед, следовательно, БМВ не белого цвета, на красном «форде», повторим, девушка, на серой «ладе» кто-то, но не заложник. Что же получается, что синий цвет достается БМВ? Но женщина, как мы знаем, не могла приехать на БМВ синего цвета: на ней приехал заложник.

– То есть?

– То есть начальная посылка, что девушка приехала на красном «форде», ведет к противоречию: женщина не могла приехать на синей машине. Остается сделать строгий вывод, что девушка приехала на серой «ладе». Кстати, сама посылка, что «форд» красный, при этом теряет определенность.

– Если она приехала на серой «ладе» и купила очки, то брызговик был сломан у «форда»?

– Да. И он может быть только красного или белого цвета, потому что для синей машины покупали не брызговик, а красящий карандаш. Но если «форд» красный, то женщина, остановившаяся рядом с ним и заметившая сломанный брызговик, должна опять быть на синей машине, потому что рядом с красной стоит либо синяя машина, либо серая «лада» с девушкой.

– Уфф! – Удав вытер испарину, выступившую на лбу.

– Как мы видели, – невозмутимо продолжал Антон, – женщина на синей машине нам не подходит, так как синий цвет достается БМВ. Из этого следует, что «форд» – не красный, а белый и принадлежит деду, и на нем был сломан брызговик. «Дворники» в этом случае могли купить только для красного «фольксвагена», остальные покупки распределились по другим цветам и маркам. Поэтому я и решил, что «фольксваген» был красным. Но чтобы сказать, что мужчины приехали именно на нем, следует расставить всех по своим местам. Теперь это легко.

– Ничего себе, легко! – сказал Удав, глядя с восхищением на Антона.

– Пустяки, – сказал Антон, – сущие пустяки. «Фольксваген» был красным, «форд» белым, джип – цвета морской волны, «лада» – серая, БМВ – синяя. Женщина могла приехать либо на красном «фольксвагене», либо на джипе «гранд витара». Если бы она приехала на красном «фольксвагене», то ее соседями оказались бы либо синяя БМВ, либо серая «лада», потому что между дедом и красной машиной должна обязательно стоять синяя машина. Помните: синяя стояла слева от красной, а дед на белой стоял еще ближе к началу. Иными словами, женщина, если бы была на красной, не оказалась бы по соседству со сломанным брызговиком деда. Значит, она могла приехать только на «гранд витаре», а мужчинам остается красный «фольксваген». Вот и все!

– Все? Да это какая-то головоломка. Если бы мы твою высшую математику не проверили на практике, я бы долго сомневался, потому что, честно говоря, ни хрена не понял. Ты поняла?

– Конечно, – сказала Фаина с некоторой неуверенностью в голосе. – По крайней мере, вполне можно разобраться, важен метод.

Они выпили и закусили за метод.

Небо за окном заиграло красками: на лазоревом фоне распушились окрашенные в розовое облака. Проникший в комнату закат ознаменовал окончание трудного дня.

– Ты когда уезжаешь? – спросил Удав Антона.

– Завтра днем.

– Хочешь, поедем сегодня?

– Нет, я лучше пораньше лягу.

– Ну смотри, – Удав повернулся к Фаине. – Едем. Ты за рулем!

– Едем, – Фаина поднялась и сложила остатки ужина в пакет, пакет предназначался Антону.

– Не провожай.

Удав с Фаиной спустились по лестнице и рассчитались за номер.

– Нет, ты только подумай, – Удав приостановился и постучал себе по лбу, – это ж надо дотумкать. Я и не предполагал, что все так сложно. Обещай, что завтра мне все объяснишь.

– Обещаю.

– Точно?

– Точно.

Удав пошел дальше.

– Нет, ты видела? Как он сидел, тер подбородок, а потом говорит, мол, бандиты ваши на красном «фольксвагене» приехали.

– А я не поверила.

– А я поверил.

– А я нет.

– А я да. Знаешь, почему ты не поверила? Ты не допускаешь мысли, что люди могут быть умней тебя.

– А ты допускаешь?

– А я допускаю. В этом весь секрет. Я знаю, что есть люди, которые что-то могут сделать гораздо лучше меня, верней, то, что мне вообще, может быть, сделать не под силу. И если я это знаю, я им доверяю.

– В этом секрет?

– Секрет в том, чтобы найти таких людей. И тогда нужно только поставить перед ними задачу. Объяснить, что ты от них ждешь. Поверь мне, они все сделают лучше тебя.

– Контролировать надо.

– Контролировать – только мешать. Что ты можешь контролировать, если они все знают лучше тебя. Ха! Кто может контролировать боевых тараканов-роботов? Ты можешь? В-о-от! Не можешь. И я не могу. А Антоха может! Понимаешь, он может контролировать боевых тараканов! И пауков боевых тоже может! И комаров!

– И бабочек?

– Нет, бабочек боевых не бывает. Где это ты видела боевых бабочек? Бывают боевые бабы. Вот ты, например. Хоть ты больше похожа на бабочку. Ты – редкий вид – боевая бабочка, – сделал вывод Удав, усаживаясь на пассажирское сиденье. – Редкий вид в этно… нет, неправильно, в энтомологии. А я, – его голос перешел в бормотание, – я – боевой Удав. Вот я кто. Простой боевой Удав длиной в тридцать восемь попугаев. Делаю зарядку для хвоста.

Он умолк. Фаина, покачав головой, включила зажигание. Машина тронулась.

Движение заставило Удава очнуться. Он осмотрелся.

– Ну как? Не привыкла к заднему приводу?

– Нормально!

– Машинка не для женщин.

– Для мужчин?

– Натюрлих! Мужчина должен ездить на машине с задним приводом.

– А женщина – только с передним?

– Женщина с передним.

– А полный привод для кого?

– Полный привод – для этих… сексуальных меньшинств.

Удав откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Сквозь узкие щелочки глаз он смотрел, как набегает дорога. По обеим сторонам шоссе стояли деревья, и сквозь этот частокол мелькало заходящее солнце. Через приоткрытое окно проникал посвежевший к вечеру ветерок. Тихо и покойно было на душе Удава. Его ребята, наверное, уже подъезжают к Москве на трех машинах, одна из них – трофей, красный «фольксваген пассат» с новыми «дворниками» на переднем стекле. Удав вздохнул и, покрутившись на сиденье, уснул.

На следующее утро Фаина пришла пораньше и первым делом заглянула к управляющему банком. Тот был на месте и сразу пригласил ее в кабинет. Настала пора собирать урожай. По дороге на работу она еще раз вспомнила цепочку умозаключений Антона, чтобы суметь дать пояснения и не запутаться во время рассказа. Пока Фаина усаживалась, банкир попросил найти Удава. Фаина начала в общих чертах рассказывать о своих и Удава действиях по поиску заложника.

– Я правильно поступил, что послал вас вместе с Анатолием. – Банкир был в хорошем настроении. – И вы не зря съездили, признайтесь. Я рассудил, что одной решительности мало, нужен еще и изощренный склад ума. Когда теория и практика идут рука об руку, рождаются удивительные вещи. Оперативно, оперативно сработано! – Он пошел навстречу входящему Удаву. – Даже я не ожидал такого эффекта. А уж жена как рада! Ждем вас обоих сегодня вечером. Надо отпраздновать такое событие. Надеемся на рассказ во всех подробностях. А сейчас, простите, дела. Да! Стоит ли говорить, что благодарность наша будет соответствовать значимости события. Спасибо, и до вечера!

В коридоре Фаина спросила Удава:

– Ты собираешься сообщать, что обращался к Антону?

– Почему бы и нет?

– Разве это не может тебе повредить? Во-первых, это был риск. Ты рисковал его сыном. А если бы твой протеже ошибся? Что бы ты стал рассказывать? Про боевых тараканов?

– А во-вторых?

– Во-вторых, ты открыл не свою тайну, его тайну, – подчеркнула Фаина, – случайному лицу. Сможет ли он и дальше доверять тебе на все сто процентов?

– Цель оправдывает средства!

– Очень хорошо понимаю. Допускаю, что и он поймет. Поймет, но доверять перестанет.

– А ты?

– Я, естественно, буду молчать.

– Да, – сказал Удав, – это даже для меня ясно.

– Видишь, есть сделки, когда обе стороны в шоколаде. Значит, договорились?

– Заметано! Только учти, повторить логику Антона я не в состоянии.

– Конечно! Мне его логика вполне по силам.

– Кто бы сомневался!

Фаина опустила глаза. Вдруг она схватила Удава за руку и крепко вцепилась в него, едва не вскрикнув.

На паркете, в каком-то метре от них, остановился невесть откуда взявшийся таракан. Он приподнял верхнюю часть туловища и поводил в воздухе длинными усиками, как антеннами. Фаина раздумывала лишь секунду. В два шага она нагнала сорвавшегося с места таракана и наступила на него.

Первым побуждением Удава было помешать ей. Но он остался стоять, как стоял. Подсознательно оба ждали металлического скрежета и чего-то вроде искр из под ног Фаины, но хитиновый покров разрушился с мягким щелчком, и насекомое прозаически превратилось в мокрое пятно на полу. Фаина перевела дух.

– Ты подумал то же, что и я? – спросила она.

Удав кивнул.

– А вдруг… – шутливо сказал он, округлив глаза.

– Ничего, еще бы настругали! – сказала Фаина.

Удав пожал плечами: боевая бабочка, – чужого не жалко, хотя какие здесь могут быть боевые тараканы? Ему показалось, что он участвует в комедии и становится смешным. Но никто не смеялся. Несмотря на самоуверенность, сейчас Фаине явно было не до смеха, ей хотелось побыть одной. Удав раскланялся и пошел в свой кабинет.

В кабинете Удав постоял у окна, раздумывая. Он не любил событий, которых не мог объяснить. За окном стоял красный «фольксваген-пассат». «Все в порядке вещей!» – подумал Удав. Он успокоился и сел за письменный стол. Его ожидали дела.