Текст книги "Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I"

Глава VII
САВВА ВЛАДИСЛАВИЧ В ИТАЛИИ И ДУБРОВНИКЕ. 1716–1722

1. Савва Владиславич приезжает в Дубровник из России. – Попытка построить православный собор в городе Святого Влаха. – 2. Савва Владиславич в Венеции. – Женитьба Саввы Владиславича. – Семья патрицианки Вирджинии Тревизан. – 3. Савва Владиславич, русский посланник у папы Климента XI. – 4. Савва Владиславич, венецианский патриций.

1

Савва Владиславич, надворный советник царя Петра I, в 1716 году испросил у него отпуск, чтобы поехать в Дубровник, повидаться с престарелой матерью и другими родственниками. Это означало, что Владиславич возвращался в город Святого Влаха впервые после почти тридцати лет, проведенных в Царьграде и Москве.

Сенат Дубровника воспринял этот визит как честь для государства и потому выслал навстречу Владиславичу двух своих дворян, Марина Каботу и Владислава Бунича, которые должны были торжественно препроводить его в город. Они встретили его на границах Дубровницкой республики и приветствовали от имени князя и сената.

Царь Петр I передал своему советнику собственноручное письмо дубровницкому князю и сенату. Это письмо написано в Пьемонте на русском языке 14 июля 1716 года, заверено большой печатью Петра I и хранится в Архиве Дубровника:

Светлейший Князь и высокий Сенат, поскольку наш Надворный советник, граф иллирийский Савва Владиславич отбывает в Дубровник навестить свою семью и уладить домашние дела, а также по Нашему указанию совершить и некоторые Наши дела,

Мы сего Нашего Надворного советника наилучшим образом рекомендуем Вашей светлости, дабы не только всюду в вашей области свободно и без всяких препятствий пребывать мог, но и дабы вы ему во всяком случае покровительство оказали и всем его оправданным желаниям и просьбам удовлетворение учинили. Мы эту услугу будем рассматривать особым знамением вашей доброй воли к Нам и вашей готовностью всегда в похожих делах идти навстречу нашим подданным. С этим Вашей Светлости желаю доброго здоровья и остаюсь с Нашей любезностью благосклонный Петр

Дано в Пирмонте, 14 июля 1716 года, а в царствие Наше 35 года.

Говорят, что Петр передал Владиславичу еще одно письмо для венецианского сената, но разыскать его не удалось.

Отправляясь из Москвы в далекое путешествие, Савва Владиславич не мог даже предположить, что его отпуск продлится целых шесть лет. За эти годы он выполнит различные миссии, самой важной из которых станут переговоры с папой Климентом XI по урегулированию отношений между католической церковью и Россией, на тот момент совершенно неприемлемых.

Судя по всему, Владиславич из Москвы прибыл сразу в Венецию, и только оттуда в октябре 1717 года направился в Дубровник. Есть сведения, что Владиславич гораздо раньше, скорее всего, после бегства из Ясеника, оставил в Дубровнике свою старую мать и, вероятно, других членов семьи, что видно из письма царя Петра I. Кроме решения семейных вопросов Владиславич хотел построить в городе Святого Влаха православную церковь, поскольку ни одной до этого в нем не было. Это дало бы ему возможность похоронить там в случае смерти свою мать, которая тогда уже была глубокой старухой. Сенат Дубровника подтвердил, что сам Петр Великий предлагал через Владиславича построить такую церковь. Это следует из письма, направленного 30 лет спустя, 20 января 1771 года, дубровницким посланникам в Петербурге – Марину Франьину Тудузичу и Франье Раньини историком Дубровника Колетти.

Сенат Дубровника не пошел навстречу Владиславичу, хотя у Саввы среди сенаторов было много приятелей и друзей молодости, прошедшей в этом городе, и «напрасно он их не столько просил, сколько одаривал деньгами и другими подарками», как пишет историк Дубровницкой республики Энгель. Тот же Энгель говорит, что у Саввы среди правителей Дубровника было «много друзей семьи», и добавляет, что по поводу строительства православной церкви «от Петра царя русского пришла записка в подкрепление просьбы». Сенат Дубровника, поддавшись давлению иезуитов, не разрешил строительство православной церкви на территории республики. В Дубровнике саму эту просьбу сочли осквернением католической веры. Обсуждая этот вопрос на пленуме Сената, некоторые сенаторы вспоминали предание о посещении в 1219 году города Святого Влаха святым Франциском Ассизским, который якобы предсказал, что Дубровник потеряет независимость, если позволит возвести на своей территории хоть одну иноверческую церковь. Мы точно знаем, что в 1435 году дочь косовского князя Лазара Елена, вдова великого князя Сандаля Хранила, Богумила, хотела построить православную церковь перед дубровницкими воротами, с тем чтобы быть в ней похороненной. Ее просьбу поддержал всемогущий деспот Джурдже Бранкович, в государстве которого дубровчане заработали торговлей огромные богатства; однако сенат Дубровника отверг просьбу княгини, заявив, что дубровчане не могут удовлетворить ее пожелание, поскольку папа отлучит их от церкви. Этот факт свидетельствует, что Дубровник на протяжении веков благодаря влиянию Рима был мощным оплотом католицизма. Энгель сообщает, что в 1743 году папа Бенедикт XIV направил сенату Дубровника и тогдашнему архиепископу Анджело Франко специальное письмо, рекомендуя не разрешать поселяться в Дубровнике людям восточной веры, монахам и любым другим православным служителям и не разрешать им проводить свои обряды в Дубровницкой республике. Напротив, тех восточных христиан, что приезжают на некоторое время в Дубровник по торговым делам, следует обращать в католическую веру с помощью специально выделенного священника.

Ииречек также свидетельствует, что Дубровник во времена старых королей пристально следил за православными на своей территории, особенно во времена деспота Джурдже Бранковича. К нему дубровчане относились с особым уважением, как и к другим богатейшим людям из окрестностей, но переходить грани разумного в демонстрации благорасположения (вроде сооружения на территории города иноверческой церкви или исполнения чужих церковных обрядов) не спешили. Доказательством этого было и то, что в сербских пригородах Дубровника, где еще в XIV веке в Жупе и Конавалах жили только православные сербы, было запрещено строить православные церкви. Запрет коснулся даже дочери одного из светлейших и величайших защитников христианства, косовского героя князя Лазара. Однако Савва Владиславич, направляясь в Дубровник, надеялся, что письменная рекомендация русского царя приведет в чувство фанатично настроенных жителей Дубровника и заставит их хорошенько подумать, прежде чем отказать высокопоставленному царскому чиновнику и сербскому дворянину. С этой целью Владиславич и купил в Дубровнике дом с садом, о котором пишет Колетич, что также следует из документов дубровницкого Архива. Владисливич приобрел его, чтобы построить в саду церковь, где могла бы обрести вечный покой его мать. Теперь там находится православная часовня ев. Георгия на Посате, с внешней стороны большой городской стены, на которую вечерами дубровницкая крепость Минчета бросает свою тяжелую тень. Сад и дом сегодня, вероятно, выглядят так же, как и в те времена; единственное, что изменило их облик, так это сама часовня св. Георгия, выстроенная намного позже, и ряды могил дубровницких православных сербов с герцеговинскими именами.

По обеим сторонам лестницы, которая ведет из сада в часовню, расположены две небольшие террасы, лишенные растений. Это гробницы сербских повстанцев, погибших во время знаменитого герцеговинского восстания 1876–1878 годов, которые скончались в Дубровнике от ран или болезней. В левой, что находится у самых дверей часовни, покоится молодой герцеговинский повстанец Андрия Дучич, отец автора этой книги.

Наш известный церковный автор, епископ д-р Никодим Милаш, рассказывая о кладбище на Посате, говорит, что дубровницкие сербы, до конца XVIII века не имевшие своей церкви, собирались в домике у подножия холма Срдж, куда приходили совершать обряды православные священники из Герцеговины. После смерти тела зажиточных православных переносили в Герцеговину, а бедняков хоронили тайком, ночью, на пустырях под Срджем. Стараниями русского государственного деятеля графа Воронцова, домик в саду на Посате был перестроен в церковку св. Благовещенья, в которой появился постоянный священник. Вскоре тут образовалось кладбище, где, начиная с 1803 года, беспрепятственно хоронили православных.

В 1808 году, во время французской оккупации, генерал Клозель запретил сербам хоронить покойников на Посате и в других местах вокруг города. Однако после ухода французов наших людей хоронили там вплоть до 1837 года, после чего было создано нынешнее новое сербское кладбище в Бонинове. На Посате несколько позже иногда кого-нибудь хоронили в братских могилах, особенно, как мы уже говорили, после герцеговинского восстания.

Церковь св. Благовещенья восстановили в 1906 году, и теперь она посвящена св. Георгию. Городская община Дубровника в 1940 году приняла закон о строительстве новой дороги от Плочи на Груж как раз через это православное кладбище и часовню, после чего они окончательно исчезнут с лица земли.

Документы дубровницкого Архива подтверждают, что сад с домом действительно принадлежал Савве Владиславичу. Правда, эти документы относятся не к самому Савве Владиславичу, а к неким потомкам его семьи. Этот архивный документ представляет собой договор купли-продажи «сада с палаццо», заключенный между некой госпожой Солумией Лучич, урожденной Владиславич, и двумя опекунами сербской православной общины, которая как раз в то время была основана в Дубровнике. Здание было продано за 700 цехинов, а земля приобретена для устроения церкви и кладбища.

Сделка была заключена 18 июня 1790 года. В договоре указано, что передача собственности совершается с согласия трех дочерей госпожи Солумии: госпожи Мары, вдовы Иована Ризнича, госпожи Гоши, вдовы хаджи-Христофо-ра Николича и госпожи Анны, супруги Андрия Филотича.

Эта Солумия была «племянницей» Саввиной семьи, и, скорее всего, она унаследовала или купила строение на Посате. Однако в дубровницком Архиве нет никаких документов, свидетельствующих о том, когда и у кого его купили сами Владиславичи.

Так и случилось, что это «палаццо», которое, как утверждает Колетич, и в котором он жил во время пребывания в Дубровнике в 1717 году, купил Савва Владиславич, не было разрушено, но перестроено в церковь, а затем, как теперь говорят в Дубровнике, опять переделано в жилой дом. Наконец, в 1906 году здание отремонтировали, но при всех перестройках его внешний вид не менялся.

Что же касается госпожи Солумии, то она приходилась родней тем самым Владиславичам, что жили в Херцег-Новом, или, скорее всего, в Рисно, поскольку именно там проживала еще одна семья Владиславичей, имевшая свой герб, который описывает И. Зибмахер[67]67
  Иоанн Зибмахер, автор «Обновленного Германского гербовника», вышедшего первым изданием в 1605 году (Прим. пер.).


[Закрыть].

Вероятно, от этих Владиславичей происходит их последняя ветвь в Боке, госпожа Евросима Лакетич, урожденная Владиславич, похороненная в монастыре Савин, которая именно под этой фамилией завещала в 1855 году сербскому народу великолепный дом в Херцег-Новом, в котором разместилась Сербская мореходная школа, позже перестроенная под государственную гимназию.

На здании Сербской мореходной школы еще сохранился герб князей Владиславичей, точно такой, какой в 1722 году венецианский Сенат, а в 1725 году и Сенат московский признали принадлежащем Савве.

Госпожу Солумию Владиславич-Лучич вспоминает также Герасим Зелич в знаменитом «Путеводителе»: он рассказывает, как встретил ее в Триесте и долго беседовал с ней. На самом деле договор купли-продажи, о котором мы говорили выше, был заверен в Триесте18 июля 1790 года подписью тамошнего нотариуса Джакомо Гравизи, а также подписью тамошнего дубровницкого консула Джузеппе Белуска.

Между тем в дубровницком Архиве существует документ о другой недвижимости, принадлежавшей в Дубровнике Савве Владиславичу. Это здание, которое ему, в соответствии с официальным документом, подарил дубровницкий властелин Владислав II де Джуча 27 апреля 1712 года. Дарственная зафиксирована в соответствующих книгах. Это здание также находилось по ту сторону городской стены, в Бонинове, в месте, которое ныне называется «Меж трех церквей». В Дубровнике все знали, что Владиславич оказывал дубровчанам, попавшим в Россию, множество услуг, и поэтому его особенно уважали в городе Святого Влаха. Только так можно понять, почему он, настоящий русский богач, принял такой скромный дар в скромном, хотя и знаменитом городе.

В домике Владиславича «Меж трех церквей» в настоящее время находится какое-то заведение католических монахинь. Мы не смогли установить, когда и как это здание перешло в их руки.

Сенат Дубровника в 1717 году с особым почтением принял царского надворного советника Савву Владиславича, но все-таки доставил ему огорчение. Владиславич и до этого оказывал услуги дубровчанам в Москве, особенно когда Сенат обращался к нему с письмами «al molto illustre signor Sava Vladislavich, Nobile Illirico». Даже во время последней поездки в Дубровник Савва Владиславич с одобрения царя Петра отправил из нашего Приморья в Венецию, к тамошнему русскому резиденту Петру Неплюеву, нескольких дубровчан. Оттуда они выехали в Россию, где отличились на службе в морском флоте. Среди них были Беневени, Натальи, Водопич, Стульи и Алтести. Другим доверительным поручением царя была забота о русских молодых людях, посланных в Венецию обучаться морскому делу, о чем мы еще расскажем.

После неудачной попытки построить православную церковь Савва Владиславич порвал отношения с правительством Дубровника и покинул город вместе с семьей, направившись в Боку Которскую. И больше ни разу в жизни он не посетил город Святого Влаха.

Прибыв в Боку Которскую, он построил в Херцег-Новом прекрасный дом для Владиславичей, которые должны были остаться там жить и жили на протяжении всего XVIII и первой половины XIX века. Представляет интерес посвящение, оставленное последней благотворительницей в завещании, при передаче Сербской мореходной школе дома с мраморным гербом Саввы Владиславича: «Этот дом, в котором я живу, и сад вокруг дома – третья часть отцовского наследства, а остальные две выкупил мой покойный муж у наследника покойного моего отца; и я желаю, чтобы оно пошло на пользу школе, установление которой с благонадежностью ожидается в соответствии с волей почивших Иована Бошковича и Георгия Джуровича, написанной на сербском диалекте нашими кириллическими церковными буквами ради пользы нашей молодежи».

Колетти считает, что письма царя, которые Савва Владиславич привез с собой в Дубровник, были в большей степени приказом, нежели просьбой. Современный дубровницкий историк полагает, что просьба Владиславича о постройке православной церкви в Дубровнике не была выполнена по двум причинам: во-первых, из-за вековой религиозной нетерпимости Дубровника, а во-вторых – исходя из собственных государственных интересов республики. Православная община и церковь в городе Святого Влаха, полагает он, привлекла бы множество православных из близлежащих областей, находящихся под турецким правлением, и это не понравилось бы султану, который таким образом потерял бы богатых подданных. Этого Дубровник никак не желал. Дубровчане отказали Владиславичу, потому что православные могли бы по численности превысить католиков и «навязать Дубровнику своего господаря». Это и стало причиной того, что сенат Дубровника 10 ноября 1717 года ответил на царское письмо с надлежащим уважением, но не принял на себя никаких обязательств. Он искренне благодарил за честь и внимание, оказанные «светлейшим главой славянского языка и народа», изъявляя царю «свое особое восхищение, переходящее в обожание», и выразил готовность исполнить все его желания. Сенат добавляет, что он во всем (!) пошел навстречу пожеланиям Саввы Владиславича, «исключительному и умному человеку», подписавшись нижайшими слугами и т. д.

Следует подчеркнуть, что письмо царя Петра I, которое Владиславич предъявил Сенату Дубровника, помимо вопроса о строительстве православной церкви в городе Святого Влаха, имело исключительно важное политическое значение: оно считается первым политическим контактом царской России с Дубровницкой республикой. Сразу скажем, что эти контакты, длившиеся вплоть до исчезновения дубровницкого государства, начались исключительно благодаря сербу Савве Владиславичу. Однако добавим, что после отказа построить православную церковь царь Петр I никогда более лично не обращался к Дубровнику, равно как и Савва Владиславич больше не приезжал туда.

Хорватский историк докторр Франьо Рачки пишет, что таким образом маленькая дубровницкая приморская община в начале XVIII века, когда Россия вышла к Азову, вошла в сношения с северной славянской державой (поскольку Россия, становясь морской силой, сама начала влиять на события, происходящие в западных странах). Герцеговинец Савва Владиславич, «который гордился титулом дубровницкого князя», говорит Рачки, и состоял на русской службе, «обратил внимание великого царя на наш берег Адриатического моря, указывая на огромную пользу, которую могла бы принести России Черногория, отдав под ее власть одну из своих крепостей». Иными словами, Рачки полагает, что сенат, отказав Савве в строительстве православной церкви, не испортил только что начавшие складываться отношения с Россией. Отношения русского царя с сенатом Дубровника, отмечает Рачки, были серьезно испорчены только во время русско-турецкой войны 1768 года, во время царствования императрицы Екатерины.

Как свидетельствуют русские источники, Савва Владиславич, настроенный против дубровницкого Сената в связи с отказом строить православную церковь, покинул город с тем, чтобы больше никогда в него не возвращаться. В то время отъезд из Дубровника в Боку Которскую фактически означал выезд за границу, так как Герцег-Нови, который турки оккупировали с 1483 по 1538 годы, в 1687 году захватили венецианцы. После изгнания в район Требинья турецкие беженцы отняли в Герцеговине сербские земли и, поселившись на них, смешались с принявшими ислам местными жителями. Порабощенные сербы, лишившиеся своих очагов, во главе со Стратимировичем и Воином Войновичем перебрались в Боку, чтобы поселиться в этой венецианской области на землях, которые ранее принадлежали Турции.

В 1717–1718 году Савва Владиславич пребывал в Херцег-Новом, который был к тому времени почти весь заселен православными сербами, а также многими герцеговинскими семьями, которые он хорошо знал даже по именам. Там образовалась новая почти что Герцеговина.

Между тем сам Херцег-Нови был организован по венецианскому образцу. В городе обосновался венецианский наместник, который подчинялся наместнику Котора, а оба они зависели от главного наместника в Задаре. Втроем они составляли представительство венецианских властей в Далмации и Боке. В некоторых населенных пунктах Боки существовали так называемые коммунитады, состоявшие из шести человек, избираемых народом из своей среды каждые шесть лет, капитана, четырех судей и писаря. Они разбирали гражданские дела, все делопроизводство велось на сербском языке. Такой коммунитад существовал и в Топле, в церкви которой хранятся многие подарки, привезенные Саввой Владиславичем из Москвы.

Благодаря мягкости венецианских властей, православные сербы в большом числе поселялись в районах, подвластных дожу, поскольку землю они получали с одним-единственным условием: верно служить дожу. Сербам предоставляли некоторое количество денег и четыре надела земли, а также свободу вероисповедания, о которой они и мечтать не могли в сербском Дубровнике. Католическая церковь была агрессивной лишь в тех регионах, где она опасалась стать религиозным меньшинством. Откровенно говоря, католическая церковь всегда была опорой итальянской государственности, в полном соответствии со старым изречением: «Ubi ecclesia cattolica ibi Italia»[68]68
  Где католичество, там Италия (Прим. ред.)


[Закрыть]. Все это происходило в сербских районах, однако не везде одинаково. В то время как Рим руководил в Боснии военной экспедицией по уничтожению так называемых схизматиков, итальянская республика Святого Марка позволяла себе проводить в Боке либеральную политику.

Савва обнаружил в Херцег-Новом множество семей из Требинья. Венецианский дож Джованни II Корнер воевал с турками в Требиньском крае в 1687–1693 годах с помощью тамошних сербов, которые позже были вынуждены переселиться в Боку. Во время той войны был взорван славный требиньский монастырь Тврдош, опустевший в 1708 году после переезда в Херцег-Нови митрополита захумского Савватия Любибратича. Так что наш Савва Владиславич в 1717 году, через шесть лет после восстания Милорадовича, которое он сам из Москвы помогал организовать, повстречался в Херцег-Новом со многими знакомыми герцеговинцами и священниками.

Мы не располагаем сведениями о том, кого именно из членов своей семьи Савва вывез из Дубровника в Херцег-Нови и проживали ли там до его приезда в 1718 году другие члены семьи, а именно: жена Дуки госпожа Сима и жена Живко госпожа Канда «с некоторыми детьми», о которых он сообщает в письмах. Неизвестно также, где умер Дука. Поиски документов в Боке Которской и Герцеговине не увенчались успехом, память о нем сохранилась только в народных преданиях. Вернул ли им Ахмет-паша их земли в Герцеговине, чтобы они смогли вернуться «к домам своим», как просили визиря в письмах? Мы знаем только то, что Савва Владиславич во время первого возвращения из Царьграда в Россию (1705) привез с собой четырех сыновей брата Иована, которые заняли позже высокие государственные посты; а на этот раз (1722), после шестилетнего пребывания в Италии и поездки в Дубровник, привез в Россию старую мать, госпожу Симу, которая потом умрет в Петербурге. Во всяком случае из письма русского адмирала Матии Змаевича своей семье в Пераст видно, что еще в 1714 году в нашем Приморье, недалеко от Пераста (наверное, в Херцег-Новом или Рисане, если не в самом Дубровнике), проживала большая часть семьи Владиславичей, изгнанная из Ясеника.

Будучи весьма набожным, Савва Владиславич на Топле близ Херцег-Нового нашел сербскую православную церковь Святого Георгия. Венецианцы позволили возвести эту церковь в то время, когда там проживали всего двадцать не перешедших в католичество семей. С приходом жителей из Герцеговины она стала слишком тесной, и жители Топлой в 1709 году начали строительство нынешней епархиальной церкви, завершив постройку в 1713 году, то есть всего за пять лет до приезда Саввы Владиславича в Боку Которску. Церковь освящал требиньский митрополит Савватий Любобратич, который прибыл сюда после изгнания из требиньского монастыря Тврдош в 1693 году, и скончался здесь, в Боке, в 1716 году, после чего эта церковь в Топле стала митрополичьей. Ранее посвященная святому Георгию, она стала церковью Вознесения Христова. Однако ее преследовала печальная судьба: здание пришлось разобрать из-за сильной осадки грунта, после чего церковь восстановили только в 1865 году. Мы упоминаем об этом по той причине, что в нынешней церкви хранится священная утварь, которую Савва прислал позднее из России. А церкви святых Петра и Павла в Рисане он подарил Минеи в память о днях, проведенных в Боке.

Особое внимание привлекает большая церковная памятная доска красного камня на полу церкви в Топлой, которую граф Матвей Владиславич (Мато, якобы брат Савы) привез из России; точно такая же доска, со временем истертая ногами, находится в монастыре Савини.

Доска из церкви в Топлой вначале была установлена в старой церкви Св. Георгия, потом ее перенесли в церковь Вознесения, где она и по сей день находится посреди пола с сильно поврежденными кириллическими буквами и с полностью сохранившейся латинской надписью:

COMES SABBAS WLADISLAVICH

AVGUSTISSIMAE CAESARAE MAESTATIS

PETR I MAGNAE RUSSIAE IMPERATORIS

CONSILIARIUS HINTIMUS

ANNUENTE EXCELSO SENATU

MONUMENTUM HOC

COMITISSAE THEOPHANIAE WLADISLAVICH

PARENTI SUAVISSIMAE

RELIGIONI ET DISCIPLINA GRAECAE ORTODOXAE

ET POSTERIS

POSUIT

ANO A CRISTO NATO MDCCXII

IBIDUS OBRIS

Возвращаясь несколько месяцев спустя из Дубровника и Боки Которской в Венецию, Савва наверняка бросил последний взгляд на Дубровник, который всегда был более католическим монастырем, нежели славянской республикой, и который так и не смог выйти из партикуляризма, навязанного несчастным вливанием чужеродной крови и иностранной культуры. У Саввы Владиславича в Дубровнике были старые друзья времен его молодости; в Царьграде он был знаком со многими так называемыми дубровницкими посланниками, которые время от времени приезжали туда, чтобы вручить султану дань; наконец, там оставались его новые знакомства, заключенные во время последней поездки. Но из-за запрета на строительство в городе Святого Влаха православной церкви Дубровник, вне всякого сомнения, в лице Саввы Владиславича, личного соратника царя, потерял мощного покровителя и друга.

Не следует забывать, что Владиславич в России был отцом родным для местных католических священников и общин. Об этом позволяют судить его отношения с адмиралом Змаевичем. Савва Владиславич за толерантное отношение к католикам в России даже получил от папы орден Золотой шпоры (как записано в одном из документов), или орден Константина (как числится в другом). Он сохранил эту толерантность до конца своих дней, даже после оскорбительного решения дубровная относительно его смиренного желания. Два года спустя (1720) Владиславич станет послом Петра Великого при папе Клименте XI, чтобы заключить Конкордат с Россией. И там он с уважением относился к католической церкви, хотя обида на поведение сената Дубровника все же оставалась.

Впрочем, лично к Савве Владиславичу в Дубровнике относились с симпатией и уважением. О его авторитете среди правителей вспоминает Симеун Кончаревич в «Летописи», а позднее и историк Энгель в «Истории Дубровницкой республики». Наконец, властелин и известный поэт Иван Градич (де Гради), священник ордена иезуитов в монастыре Св. Иакова в Дубровнике, относился к Савве Владиславичу с большим уважением. Свой гимн «Пламень северный» во славу Петра Великого, одержавшего победу в Полтавской битве, он посвятил советнику царя Савве Владиславичу следующими словами: «Пламя северное, то есть воспевание и хвалу Московского величества, посвящаю Пресветлому и Превозвышенному Господину Савве Владиславичу, Его Величества Советнику, золотой шпоры Кавалеру, Князю, Властелину славянскому, от Игнация Градича, Дубровчанина, общества Иисусова лета Господня 1710».

Таким же уважением он пользовался и во всем нашем Приморье. Христифор Мазарович из Пераста написал и опубликовал в Венеции брошюру, в которой описывается захват в 1716 году сарацинского корабля близ Драча. Книгу он посвятил графу Савве Владиславичу, указав в посвящении, что Савва был «наделен величайшими свойствами духа и сердца». Мазарович по профессии был врачом. Он также служил какое-то время в русской дипломатической миссии в Персии.

Савву Владиславича воспел еще один поэт, его современник, житель Приморья, католик Иероним Каваньянин из Корчулы: «Владиславич святой Савва, замечательный постельничий Белого Царя московского, Папою в дворяне возведенный, златокрестным витязем созданный».