Текст книги "Под покровом тайны"

– О нет, этого нам не надо! – согласился он. – Хорошо, увидимся завтра утром и расправимся с этой сукой раз и навсегда!

– До завтра. – Мэделин повесила трубку. У нее оставалось свободных два часа. Она закрыла глаза, пытаясь уснуть. Однако напряжение было слишком велико, и в голове снова и снова возникали детали завтрашней операции. Это было очень рискованное дело, и если банк в Цюрихе что-нибудь заподозрит… Однако нельзя думать об опасности; она решила отомстить Кимберли и теперь должна пройти через предстоящие испытания.

В половине первого Мэделин позвонила Карлу. Он, должно быть, только что проснулся.

– Да, у меня все хорошо, дорогой, – уверила она его. – Я ухожу в галерею на Бонд-стрит, – продолжала она, испытывая отвращение, оттого что ей приходилось врать. – И еще одна или две представляют интерес в Челси. Я позвоню тебе, когда подыщу что-нибудь подходящее. Не пытайся связаться со мной, потому что меня долго не будет в отеле, – решительно добавила она.

– Хорошо, дорогая, – услышала она его голос. – Будь осторожна. Надеюсь, тебе удастся добиться того, за чем ты приехала.

Мэделин улыбнулась, подумав о завтрашнем дне.

– Да, конечно, – сказала она с оттенком иронии, понимая, что Карл имел в виду всего лишь поиски подходящей галереи.

Она взяла свою дорожную сумку, вышла из отеля и поймала такси за углом, подальше от главного входа в отель. Никто не должен заподозрить, что она отправилась опять в Хитроу.

В назначенный час Мэделин приземлилась в аэропорту Клотен. Железнодорожный вокзал был расположен неподалеку, и через некоторое время она села в поезд до Цюриха. Усталая и взволнованная, Мэделин с наслаждением опустилась в мягкое кресло. Поезд отошел от станции. К ее удивлению и радости, путешествие заняло мало времени. Выйдя из вагона, она оказалась на площади Гауптбанхоф, в центре Цюриха. Мэделин села в первое такси из тех, что выстроились в длинную очередь.

– На Тал-штрассе, – сказала она водителю.

Глядя в окно, за которым мелькали соблазнительные магазины, приветливые кафе и рестораны, Мэделин поняла, что Цюрих был не только одним из ведущих мировых финансовых центров, но и богатейшим городом Европы. Она увидела опрятных молодых банковских служащих, которые возвращались домой после работы. Они садились в чистенькие голубые трамвайчики, плавно скользившие туда-сюда по ухоженным улицам. Мэделин вспомнила, что здесь только «иностранцы» ездят на работу в своих модных машинах. Модно одетые женщины делали покупки в многочисленных магазинчиках вдоль главной улицы Цюриха. И вот она увидела свой банк. Как и говорил Хэнк, «Микаукс интернационале» был расположен приблизительно в середине Банхоф-штрассе.

Отель «Баур ау Лас», который она сама выбрала из туристического проспекта, так как не хотела привлекать своего агента, к удивлению, оказался на редкость красивым и изысканным. Это было любимое место банкиров и промышленников. Из его окон открывался чудесный вид на реку Лиммат, а в большом саду был установлен изящный павильон.

Мэделин заказала ужин в номер и легла спать пораньше. Завтра ей предстоит трудный день.

Придя на работу, Джейк заглянул в офис Карла.

– Есть новости от Мэделин? – спросил он. Джейк не мог спокойно работать, не получив сведений о дочери.

– Она благополучно добралась до Лондона. Я разговаривал с ней по телефону утром, и она сказала, что у нее все в порядке, – ответил Карл. – Сегодня собирается отправиться на поиски подходящей галереи для выставки.

– Хорошо. – Джейк облегченно вздохнул. – Теперь надо удостовериться, что у Пэтти тоже все в порядке. И тогда с проблемами будет покончено.

– Пэтти? – переспросил Карл. – А что с ней?

– Ее доктор настаивает на рентгене грудной клетки, – мрачно сказал Джейк. – Я говорил ей, что она слишком много курит. Ее ужасно мучит кашель.

– О Боже! – Карл был явна встревожен. – Надеюсь, ничего серьезного. А Мэдди знает?

Джейк покачал головой:

– Пэтти показалась доктору только вчера и не хочет, чтобы Мэдди сообщали, пока не… – Он глубоко вздохнул, не закончив фразы. Помимо Мэделин, Пэтти была его единственным родным человеком, и если с ней что-то случится, ему будет очень плохо.

– Я уверен, у нее все будет в порядке, – ободряюще сказал Карл.

– Не знаю…

– Когда будут известны результаты рентгена?

– Они обещали сообщить ей незамедлительно. Я просил Пэтти сразу позвонить мне.

– Если я могу чем-нибудь помочь, Джейк… Джейк рассеянно улыбнулся:

– Благодарю. Сейчас мы можем только надеяться… – Он замолчал, так как в офис Карла стремительно вошла Кимберли Кэбот. Она явно не знала, что у него в кабинете Джейк.

– О! – Она застыла на пороге, переводя взгляд с одного на другого, как бы стараясь понять, что происходит.

– Доброе утро, – вежливо приветствовал ее Джейк.

– Доброе утро, мистер Ширман, – скромно ответила она. Она выглядела несколько растерянной, широко распахнув серые невинные глаза.

– У меня так много работы, и я решила начать немного пораньше.

Карл недоверчиво посмотрел на нее, а Кимберли всем своим видом говорила: «Я только хотела быть полезной вам». И была настолько убедительна, что Джейк всецело поверил ей.

– Мистеру Делани очень повезло с помощницей, – сказал он, улыбаясь. – Вы ведь и по вечерам задерживаетесь, не так ли?

Кимберли широко улыбнулась, открыв зубы, что, по ее мнению, выглядело очень сексапильно и привлекало мужчин. Карл заметил, что Джейк бросил взгляд на ее губы, и не сомневался, о чем тот подумал в данный момент. Ее улыбка произвела на Джейка такой же эффект, как когда-то на него.

– Я стараюсь привести в порядок документы на моем столе, прежде чем пойти домой, – сказала Кимберли с придыханием. – Благодаря этому мы всегда выполняем свои обязанности вовремя. Это произвело на Джейка впечатление:

– Прекрасно! Вы поступаете очень правильно!

– Вы не нужны мне пока, Кимберли, – осторожно вмешался Карл. – Зайдете, когда я просмотрю эти переводы.

Кимберли посмотрела на него сквозь приспущенные ресницы.

– Конечно, мистер Делани. – Она покинула офис, прикрыв за собой дверь.

Джейк понизил голос до еле слышного шепота.

– Хорошо, что ты женат! – пошутил он. Карл слабо улыбнулся:

– Да, конечно… Значит, ты сообщишь мне, как только станет что-нибудь известно о Пэтти?

– Разумеется.

Спустя два часа в офисе Джейка зазвонил телефон, и секретарша доложила, что это миссис Зифрен. Джейк дрожащими руками схватил трубку:

– Да?

– Это ты, Джейк?

К своему ужасу, он услышал, что Пэтти, за много лет не проронившая слезинки, плакала навзрыд.

Хэнк первым прибыл в банк «Микаукс интернационале», стараясь выглядеть незаметным в плаще поверх костюма, хотя день был погожий. Он устроился неподалеку от входной двери, явно выделяясь своим непривлекательным видом: легко было догадаться, что он тут чужак, иностранец. Когда Мэделин вошла в банк, его круглое лицо уже блестело от пота. Он направился к ней своей тяжелой, неуклюжей походкой.

– Доброе утро, – сказала она, чувствуя необычайное напряжение.

Хэнк не ответил, недоверчиво глядя на нее, как будто все еще сомневался, она ли это, так как Мэделин выглядела совсем по-другому, чем он ожидал.

– Все в порядке? – отрывисто спросила она.

– Думаете, все пройдет нормально? Я имею в виду… – Он оглядел вестибюль банка, как будто чего-то опасался.

– Не волнуйтесь, – ответила Мэделин с уверенностью, которую на самом деле вовсе не испытывала, – и не говорите лишнего.

Она не была уверена, приезжала ли Кимберли в Цюрих, чтобы лично открыть счет в банке в прошлом году. Если да, то, возможно, кто-нибудь запомнил ее, поэтому, перед тем как покинуть отель, Мэделин надела темные очки, надвинула темно-синюю дамскую шляпку так, чтобы полностью прикрыть волосы, и жирно накрасила губы красной помадой. Все это не очень-то походило на Кимберли, но создавало впечатление некоего ее подобия, и Мэделин надеялась, что этого будет достаточно. Конечно, возможна катастрофа, если кассир банка хорошо знал Кимберли. Несмотря на то, что они были одинакового роста и телосложения, никакого сходства между ними не наблюдалось.

Мэделин быстро окинула взглядом ряд кассиров, решая, кого из них выбрать. Все они были заняты, обслуживая людей, стоящих в очереди, чтобы снять или положить деньги на свой счет. Она решила обратиться к бледному худощавому молодому человеку, который выглядел особенно утомленным. Поскольку угадывалось, что этот кассир очень загружен работой, возможно, он не станет внимательно приглядываться к ней. На нем были очки в металлической оправе, на виски ниспадали светло-коричневые волосы, а лицо не отличалось какими-либо особыми приметами. Мэделин встала в очередь к нему. Хэнк стоял рядом, взволнованный и молчаливый, как будто собрался на собственные похороны.

Наконец Мэделин приблизилась к барьеру, кассир вопросительно посмотрел на нее. Его серые глаза, увеличенные очками, казались пронзительными и хитроватыми.

– Я хочу снять деньги с моего счета и положить их на другой, – сказала она, стараясь придать голосу твердость.

– Ваш счет находится в этом банке? – спросил кассир на ломаном английском.

Мэделин кивнула. Он протянул ей листок бумаги.

– Пожалуйста, напишите здесь, – сказал он бесстрастным голосом.

Мэделин неуверенно вывела: 23007 4810 66792. И расписалась внизу. «Кимберли Кэбот».

– Подождите минуту, – сказал кассир и взял листок, даже не взглянув на него. Мэделин наблюдала за тем, как он подошел к своему коллеге, который сидел за компьютером. Они обменялись несколькими короткими фразами, и оператор набрал что-то на клавиатуре. Затем они оба начали просматривать имена клиентов и их данные, перемещающиеся на экране снизу вверх. Мэделин ждала, наблюдая за ними уголком глаза, в то время как мужчины внимательно вглядывались в экран и перешептывались. Она была уверена, что достаточно хорошо скопировала подпись Кимберли с докладной записки, которую прихватила в ее офисе, однако правильно ли она написала номер счета? И вообще был ли ряд цифр, который она нашла в записной книжке Кимберли, номером ее швейцарского счета. А вдруг это совсем не то! Она почувствовала, как внутри у нее все похолодело, однако она старалась выглядеть невозмутимой. Что, если Кимберли опередила ее и уже сняла деньги?

Казалось, возникла какая-то проблема, так как кассир и оператор продолжали шептаться, и время от времени то один, то другой поглядывал на нее через плечо. Мэделин небрежно открыла свою сумочку, достала золотую пудреницу и припудрила нос. Так обычно делала Кимберли Кэбот. Затем кассир кивнул клерку и исчез за дверью с табличкой: «Посторонним вход воспрещен». Мэделин положила пудреницу в сумочку с бесстрастным выражением лица, чувствуя, что стоящий рядом с ней Хэнк начал тяжело дышать. Она ожидала, что в любую минуту может появиться вышестоящий банковский чиновник, который обвинит ее в подделке подписи… и в попытке присвоить себе чужие деньги. Она представила Карла и Джейка в Нью-Йорке, которым сообщили, что ее арестовали и задержали. Сердце гулко стучало, и кровь отхлынула от лица. Мэделин посмотрела на двери, за которыми шумела улица, размышляя, сможет ли она убежать. Однако было уже слишком поздно. Появился кассир и направился прямо к ней. Мэделин приготовилась к расспросам.

– Какую сумму вы хотите перевести? – спросил он с дружеской улыбкой.

Мэделин прошиб пот, и лицо ее порозовело.

– Я хотела бы закрыть прежний счет, – сказала она, удивляясь своему внешнему хладнокровию, затем игриво добавила. – Я уже не помню, сколько у меня там накопилось, однако будьте так любезны перевести все мои деньги на счет мистера Хэнка Пагсли… – И она указала на Хэнка, который стоял рядом, словно приклеенный к полу.

Кассир взглянул на листок бумаги в своей руке, быстро написал что-то на другом и, аккуратно сложив его пополам, протянул Мэделин.

Она развернула бумажку и на мгновение остолбенела, увидев сумму, которая там была написана. Она быстро взяла себя в руки и сказала:

– Да, верно. Я хочу перевести все до единого цента.

– Распишитесь здесь, пожалуйста, – сказал кассир, и Мэделин еще раз поставила подпись: «Кимберли Кэбот». Затем Хэнк указал номер своего счета, и все было закончено.

Спустя пять минут они вышли на улицу, и Хэнк, задыхаясь, сказал:

– Я должен выпить!

Мэделин посмотрела на этого толстяка, который неуклюже семенил рядом с ней, и в какой-то момент почувствовала некоторую симпатию к нему. Последние пятнадцать минут они оба подвергались страшной опасности, и это сблизило их. Ведь им грозил арест, хотя в это трудно поверить, если кому-нибудь рассказать. Теперь все кончилось, и они перехитрили Кимберли Кэбот. Настроение Мэделин поднялось, однако надо было все еще соблюдать осторожность. Она не могла чувствовать себя в безопасности, пока не вернулась в Англию. Мэделин взяла Хэнка под локоть, и они быстро пошли по Банхоф-штрассе, мимо магазинов, заманчивых баров и кафе.

– Я тоже хочу выпить, однако надо уйти подальше отсюда, – сказала она, оглядываясь через плечо. – Если они вдруг обнаружат подделку, то могут попытаться догнать нас. – С этими словами Мэделин сняла шляпу и встряхнула своими темными волосами, мгновенно превратившись из экстравагантной дамы в хорошенькую молодую женщину. Она достала носовой платок и стерла яркую губную помаду, сняла очки и сунула их в карман.

– Вы правы! – воскликнул Хэнк. В этот момент они увидели такси, и он поднял свою мясистую руку. – Куда мы поедем? – обратился он к Мэделин.

– Отель… «Баур ау Лас» на Тал-штрассе, – сказала она водителю, усевшись в такси. – Я должна забрать сумку и улететь ближайшим рейсом, но у нас будет немного времени, чтобы выпить, – сообщила она Хэнку, который плюхнулся на сиденье рядом с ней.

Он с сомнением посмотрел на нее.

– Думаете, нас могут преследовать? – спросил он с опаской. Хэнк вытянул шею, чтобы посмотреть в заднее окно.

Мэделин бросила на него предупреждающий взгляд и приложила пальцы к губам, указывая на шофера.

– Не думаю, что муж заметил нас, – громко и отчетливо сказала она.

Хэнк тупо посмотрел на нее, затем, наконец, понял.

– О да! Конечно! Нам совсем ни к чему, чтобы твой муж увидел нас вдвоем, верно? – едва ли не крикнул он.

В баре отеля они заказали бренди и устроились в нише, где их не было видно.

Первой заговорила Мэделин:

– Вы сегодня улетаете в Штаты?

– Да! А вы возвращаетесь в Англию? – поинтересовался он.

– Мне надо уладить там кое-какие семейные дела.

– Вы не хотите присутствовать в Нью-Йорке, когда Кимберли обнаружит, что произошло? – с любопытством спросил Хэнк.

– Разумеется. Мне также не хочется, чтобы мой муж находился там, – сказала Мэделин, медленно потягивая бренди и чувствуя, как постепенно спадает напряжение.

– Значит, он должен присоединиться к вам в Англии? Мэделин сухо улыбнулась:

– Он еще не знает этого, но, думаю, должен приехать ко мне.

Хэнк понимающе кивнул.

– Хорошая мысль! – сказал он. – От этой дряни можно ожидать любых неприятностей!

Джесика оглядела спальню в отеле, пожала плечами и решила, что, должно быть, они в Милане. Сегодня четверг, значит… так оно и есть.

Они перелетали из страны в страну, из города в город, останавливаясь в различных отелях и порой не успевая даже полностью распаковаться. У Джесики возникло ужасное чувство, что они никак не могут добраться до нужного места. «Но куда мы должны добраться?» – спрашивала она себя. У них не было конкретного места назначения, чтобы можно было сказать. «Вот мы и приехали». Они находились в бесконечном путешествии, и единственное, чего она ждала, это весну, когда они наконец смогут поехать на Сардинию, домой к Бернарду. Но до весны было еще далеко!

Джесика вскочила из-за туалетного столика, где занималась макияжем, и выглянула в окно. Впереди возвышался, как огромная скала, потемневший от времени Миланский кафедральный собор, внушающий благоговение своим величием. Рядом с ним многочисленные туристы казались карликами. Они бродили по площади, восхищаясь достопримечательностями этого старинного города. Когда же наконец придет весна? Ну а что потом? Она проведет с Бернардом несколько месяцев в его доме, а затем они снова отправятся в восьмимесячное путешествие, колеся по всему свету. В сердце Джесики закралось уныние. Она прислонилась лбом к холодному стеклу, чувствуя себя ужасно усталой и одинокой. На мгновение ей захотелось, чтобы это была не ложная тревога, чтобы она действительно была беременна, однако когда Джесика сказала Бернарду, что у нее, кажется, будет ребенок, глаза его сделались ледяными. Бернард не хотел детей. Это было совершенно очевидно.

Джесика в тот раз ничего не сказала. Она была отчасти рада, что это была лишь ложная тревога, потому что не представляла, как можно путешествовать с ребенком, однако реакция Бернарда лишь усилила ее депрессию Она всегда мечтала, что однажды родит ребенка, и теперь, отказавшись от своей карьеры, она могла бы осуществить свою мечту. Чего ей дожидаться? Когда она и Эндрю… Джесика с испугом поймала себя на мысли, что снова думает об Эндрю.

– Ты готова? – крикнул Бернард из гостиной номера, где несколько часов говорил по телефону. Им предстоял ленч с рекламным агентом его миланского концерта, а потом Бернард должен был дать интервью представителю журнала «Дженте Месе», перед тем как отправиться на репетицию. После ленча Джесика весь день и вечер проведет в одиночестве.

– Да, я готова, – ответила она, поправив прическу и зак-ватив сумочку. Она вошла в комнату, где Бернард сидел среди бумаг и нот, все еще держа в руках телефонную трубку.

– Вы должны заменить третью скрипку! – кричал он кому-то на другом конце линии. – Я не могу работать с… с непрофессионалами!

Джесика села напротив него, ожидая, когда он закончит разговор, и когда Бернард наконец положил трубку, вскочила на ноги.

– Идем? – бодро спросила она.

– Минуту, минуту!.. – рассеянно произнес он, набирая другой номер.

Джесика с негодованием снова уселась перед ним, вытянув свои стройные ножки в туфлях на высоком каблуке.

– Ты опять заставляешь меня ждать! – возмутилась она – Сам попросил меня пойти с тобой на этот ленч, и я готова. Потом опять придется суетиться, чтобы не опоздать!

Бернард продолжал разговаривать по телефону, почти не замечая ее присутствия в комнате. Джесика сердито наблюдала за ним, с трудом скрывая раздражение. Никогда в жизни она не слонялась без дела! Ее время всегда было расписано по часам, и она постоянно была занята работой. Сейчас, сидя в ожидании Бернарда, она злилась, особенно потому, что он даже не замечал ее присутствия. Где тот пылкий мужчина, который жаловался на страдания от одиночества во время своих путешествий? Зачем он убеждал, что нуждается в ней? Зачем ему понадобилось таскать с собой кого-то по всему свету, если он постоянно занят своими делами? «Я вовсе не нужна ему как личность, – со злостью подумала Джесика. – Он хочет иметь всего лишь хорошенькую сексуальную куклу, которая украшала бы его спальню, была готова в любое время тешить его самолюбие и удовлетворять его потребности!»

– Если ты все еще не готов идти на ленч, то я ухожу одна! – воскликнула она, метнувшись к двери.

– Подожди! – резко сказал Бернард, подняв руку.

– Чего мне ждать? – возразила она. – Когда я умру от голода?

Однако вечером, сидя на концерте и наблюдая, как Бернард дирижирует огромным оркестром, ощущая, как его музыка чарует весь зал, ее раздражение и обида исчезли. Чудесные мелодии глубоко проникали в душу, заставляя преклоняться перед этим талантливым человеком, чья музыка волновала миллионы людей. «И он принадлежит мне, – думала Джесика, переполненная чувством. – Я должна заботиться и ухаживать за ним, любить и обожать его. Со мной он проводит ночи…» В этот момент она поняла, как, должно быть, завидуют ей другие женщины. Бернард был не только богатым и преуспевающим человеком – он был звездой и музыкальным гением. «Мне повезло, что я встретила его, – размышляла она, в то время как звуки скрипок волновали ее сердце. – Я должна ценить его еще больше, – решила Джесика под звуки труб и литавр, испытывая волнение, от которого по спине пробегал холодок. – Надо помнить, что Бернард – великий человек, – пришла она к выводу, и глаза ее увлажнились от чувств, вызванных музыкой. – Я люблю его всем сердцем, разумом и душой».

На следующее утро они завтракали в номере. Атмосфера была весьма прозаической. Бернард все время ворчал, недовольный то одним, то другим: концерт, считал он, прошел отвратительно, первую скрипку следовало бы просто убить, вечер после концерта испорчен и почему машина задержалась на сорок минут, чтобы доставить их в отель? Он плохо спал, потому что в комнате было слишком жарко, а под утро его разбудил шум: под окнами их спальни рабочие ремонтировали дорогу. Он продолжал выискивать недостатки во всех и во всем, пока Джесика наконец не взорвалась. Теперь это было совсем не то божественное создание, которое она возвела на пьедестал прошедшим вечером, а вздорный, избалованный мальчишка-старик, полагавший, что весь мир должен крутиться вокруг него.

– О, Бернард, замолчи, ради Бога! – раздраженно воскликнула она. – Тебе ничем не угодишь! Ты всегда на что-нибудь жалуешься. Почему ты не можешь никак успокоиться? Ты не чувствуешь себя счастливым, если тебе не удается отыскать какие-нибудь недостатки.

– Не говори ерунды! – возмутился Бернард. – Просто я не терплю разгильдяйства. Посмотри сама, что произошло минуту назад! Я хотел поговорить по телефону с Парижем… а эта дура-оператор прервала меня. – Он выглядел таким обиженным, как будто ему нанесли смертельное оскорбление. – Это значит, теперь я должен еще раз звонить, а мне гораздо приятнее заняться другими делами, чем бесполезно тратить время на пререкания с глупыми девчонками на коммутаторе.

– Хочешь, я свяжусь с Парижем, – предложила Джесика, – лишь бы ты успокоился, – тихо добавила она.

– Что ты сказала? – заорал Бернард.

– Я сказала, что готова на все, лишь бы ты успокоился, – мрачно повторила она. – Ты слишком растрачиваешь себя по пустякам, а жизнь так коротка.

– Нет, я не успокоюсь! – Он кипел от негодования. – Я имею право требовать, чтобы операторы на коммутаторе работали как следует… И мне непонятно, почему я должен терпеть жару и шум в спальне пятизвездочного отеля. Что ты на это скажешь? Отвечай! Неужели «Ройал-Вестминстер» допустил бы, чтобы под окнами гостей ранним утром с грохотом велись ремонтные работы или центральное отопление постоянно было включено, несмотря на жару?

– Неправда! Отопление не было включено прошлой ночью…

– Почему ты всегда споришь со мной? – прервал он ее обиженным тоном. – Почему ты не поддерживаешь меня, когда что-то делают не так, как надо? Я ждал от тебя преданности, Джесика…

– О, все это так нелепо! – воскликнула она, вставая. Резко поставив на стол чашку с кофе, она заявила: – Я хочу принять душ. – Джесика убежала в ванную комнату и заперла за собой дверь.

Бернард настолько разозлил ее, что она была готова запустить в него чем-нибудь. «Как может такой талантливый человек, – думала она, – опускаться до уровня плохо воспитанного, избалованного мальчишки?»

Вернувшись в спальню, чтобы одеться, она услышала, как Бернард разговаривает по телефону в соседней комнате – так весело, как будто ничего не случилось. «Ему все нипочем», – думала Джесика. Однако она порядком устала от таких эмоциональных всплесков.

На следующий день они уже были в Париже, где Джесике предстояло окончательно убедиться, насколько скверным был характер Бернарда.

Они остановились в отеле «Георг V». Через два дня Бернард должен был давать концерт в Музыкальном театре Парижа. Как обычно, им предоставили самый лучший номер и обслуживание по высшему разряду.

Когда Бернард и Джесика приехали из Милана, было уже довольно поздно, и они сразу легли спать, а проснулись только в полдень. Согласно расписанию у Бернарда этот день был «свободным», но по опыту Джесика знала, что это значило. Бернард часами разговаривал по телефону со своими друзьями, знакомыми и коллегами, где бы они ни были: в Европе, в Австралии или в Америке. А затем ему предстояли встречи, когда он лично проверял все детали подготовки к предстоящему концерту, хотя существовала масса людей, чья работа заключалась именно в этом. Наконец ближе к вечеру он опять встречался с десятками людей. И всегда было одно и то же: бесконечные обязательства в ущерб самому себе, из-за чего Джесике приходилось постоянно либо ждать его, либо таскаться вместе с ним. Сегодня она решила поступить по-своему. Она не была в Париже целую вечность и решила совместить осмотр достопримечательностей с посещением магазинов.

Бернард всплеснул руками.

– Опять магазины? – простонал он. – О Боже, неужели тебе нечем заняться, кроме покупок? Должно быть, ты уже истратила целое состояние, пользуясь моими кредитными карточками, на тряпки.

Джесика едва не задохнулась от возмущения, пораженная в самое сердце его несправедливыми словами.

– Но ведь ты сам настоял, чтобы я пользовалась твоими кредитными карточками! Ты заявил, что мне не стоит поднимать шум из-за того, что я не могу теперь сама зарабатывать на жизнь… И я вовсе не потратила состояние на тряпки! – Разозлившись, Джесика подскочила к нему, сверкая глазами.

Бернард холодно посмотрел на нее.

– Ты все время покупаешь одежду, – сказал он осуждающе. – Каждый раз я вижу тебя в чем-то новом, и на каждый мой концерт ты являешься в другом вечернем платье. Почему ты так заботишься о своих нарядах? Ты не из тех, кто привлекает внимание публики. Кто смотрит на тебя? – Он высокомерно махнул рукой и снова принялся за чтение газеты.

– Ничего более гадкого я никогда не слышала! – взвилась Джесика, ошарашенная его грубостью и высокомерием. – Не смей так разговаривать со мной! Может быть, я и не звезда, но я женщина! И нечего упрекать меня тем, что ты платишь за мои наряды. Ты знаешь, я вполне могу сама зарабатывать на жизнь!

Бернард пожал плечами, всем своим видом показывая, что ему надоел этот разговор, и решил охладить ее пыл:

– Короче, перестань тратить так безрассудно мои деньги! Джесика схватила свою сумочку, достала кошелек и начала вытряхивать кредитные карточки.

– Вот! – крикнула она. – Вот еще и еще! – Пластиковые карточки посыпались на Бернарда, ударяясь о его чашку с кофе и покрывая стол. – Забери их! Я скорее умру, чем воспользуюсь ими теперь. Ты мелочный, гадкий тип и… – Голос ее сорвался, из глаз покатились слезы ярости, падая на атласный халат. Она громко всхлипывала.

Бернард посмотрел на нее, прищурив глаза, затем сложился пополам и разразился хохотом. Плечи его тряслись, лицо покраснело от смеха.

Джесика вытерла слезы ладошкой и посмотрела на него, подозревая подвох.

– Что здесь смешного? – возмутилась она.

– Ты… ты… О!.. – Он снова закатился от смеха, мотая головой из стороны в сторону и бессильно откинувшись на спинку дивана.

Джесика плотнее запахнула халат, стараясь принять достойный вид, однако это было не так-то просто: растрепанные волосы, покрасневшие глаза. Ее грудь вздымалась от непроизвольных всхлипываний.

– Я не вижу ничего смешного.

– Ты! – задыхаясь, сказал Бернард, вытирая глаза. – Ты выглядишь ужасно смешной. Я никогда не видел, чтобы взрослая женщина могла так быстро превратиться в несмышленого ребенка! – Он снова засмеялся. – Взгляни на себя со стороны! Ну чем ты так расстроена?

– Ты был несправедлив со мной, и я больше не хочу говорить на эту тему!

– Подойди ко мне, малышка. – Бернард протянул к ней руки, нежно глядя на нее. – Ну, подойди же…

Джесика не стала сопротивляться, хотя понимала, что он всего лишь играет с ней. Бернард ласково поцеловал ее, крепко прижимая к себе – отчасти по-отцовски, отчасти как любовник, – не переставая нашептывать нежные слова. Но Джесика знала предательские колебания его настроения. Порой она думала, может быть, он намеренно старается унизить ее, чтобы показать свою власть, или, может быть, ему нравится дразнить ее. В любом случае она начала чувствовать себя игрушкой, которую трясли и периодически бросали, не задумываясь, что с ней происходит.