Текст книги "Россия и современный мир №1 / 2014"

9. Социально-экономическое развитие постсоветских стран: Итоги двадцатилетия / Отв. редактор Л.Б. Вардомский. – М.: ИЭ РАН, 2012.

10. 10 лет СНГ (1991–2000). Межгосударственный статистический комитет СНГ. – М., 2001.

11. Alturki F., Espinosa-Bowen J., and Ilahi N. How Russia Affects the Neighborhood: Trade, Financial, and Remittance Channels // IMF Working Paper No. 09/277. – Washington: International Monetary Fund. 2009.

12. IMF. World Economic Outlook Database, October 2013 // http://www.imf.org/

13. Iradian G. Rapid Growth in Transition Economies: Panel Regression Approach // IMF Working Paper WP/07/170. 2007.

14. National Statistics Office of Georgia (Geostat) // http://www.geostat.ge/

15. Technology Diffusion in the Developing World. Global Economic Prospects 2008. The World Bank. – Washington DC. 2008.

16. Transition Report 2010. Recovery and Reform. European Bank for Reconstruction and Development. – London, 2010.

17. UNCTAD FDI/TNC database // http://unctad.org/en/Pages/Statistics.aspx

18. World Bank. World Development Indicators (WDI), November 2013 // http://databank. worldbank.org/data/home.aspx

19. WTO International Trade Centre. Trade Map // http://www.trademap.org/

Идея «интеграции интеграций» и перспективы Украины6666
  Эта статья, отражающая оптимистическое ви́дение преодоления украинского кризиса, была сдана в набор в канун 2014 г. – Прим. ред.


[Закрыть]

И.Я. Левяш

Левяш Илья Яковлевич – доктор философских наук, профессор Белорусского государственного педагогического университета.

I. «Интеграция интеграций» как идея. Казус Украины

«Нужда» в реформации взаимоотношений между постсоветскими государствами не требует комментариев, но проблема – в ее смысле и направленности. В таком контексте в программных статьях В. Путина и А. Лукашенко в 2011 г. солидарно выражена идея «интеграции интеграций». В. Путин констатировал европейский контекст евразийской интеграции и подчеркнул, что действующие структуры СНГ, как и проектируемый Евразийский союз, будут «…строиться на универсальных интеграционных принципах как неотъемлемая часть Большой Европы (курсив мой. – И.Л.), объединенной едиными ценностями свободы, демократии и рыночных законов». Реализация этих ценностей «…позволит каждому из его участников быстрее и на более сильных позициях интегрироваться в Европу»6767
  Путин В. Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня // Известия. – М., 2011. – 4 октября.


[Закрыть]. В свою очередь, А. Лукашенко в резонансной статье также обратил внимание на то, что «…в создании Евразийского союза не следует усматривать попытку некоего раздела Европы …Евразийский союз я вижу как неотъемлемую часть общеевропейской интеграции …Мы предлагаем “интеграцию интеграций” (курсив мой. – И.Л.)»6868
  Лукашенко А. О судьбах нашей интеграции // Известия. – М., 2011. – 19 октября.


[Закрыть].

Таким образом, «осевая» идея российского и белорусского президентов заключается в «интеграции интеграций», т.е. привилегированного партнерства как фундаментального условия плодотворной синергии двух интеграционных процессов – евросоюзного и евразийского, основанных на общности интересов и ценностей вовлеченных в эти процессы государств.

Это действительно инновационная формула общеевропейской интеграции. Она выражает исторически уникальную для наших государств, Европы и мира в целом, структурно сложную, многоуровневую и разноскоростную тенденцию нашего времени и требует кардинального обновления концептуальных оснований и геостратегических ориентиров деятельности ее основных акторов.

Вместе с тем идея «интеграции интеграций» – это очевидный неологизм не только в концептуальном отношении, но и в практической политике. Инновационный смысл этой идеи пока не получил, на мой взгляд, воплощения в практической политике России. Как только официальный Киев заявил о готовности к подписанию договора об ассоциации с ЕС, Москва оперативно отреагировала в формате логики «или – или»: или интеграция Украины в Таможенный союз, или – в случае ее соглашения с Брюсселем – пересмотр полульготных договоренностей с Киевом о поставках российского газа. Аргумент Киева, который разъясняет, что ассоциация с ЕС не только не противоречит консолидации СНГ, но и будет способствовать его сближению с Европой, не был принят во внимание, а готовность Украины принять председательство в СНГ (после Беларуси) трактуется как стремление «ласкового теляти» пользовать сразу двух «маток».

Вопреки панъевропейским декларациям о намерениях, по-прежнему речь идет о двух относительно независимых региональных, но не трансконтинентальных процессах: с одной стороны, драматической интеграции в формате Евросоюза, с другой – вялотекущей интеграции в различных форматах СНГ. Сегодня Содружество напоминает едкую присказку о тех, кто спит в одной постели, но видит разные сны. Отмеченные подходы – в лучшем случае отражение ситуационных событий, но в сущности это недооценка (или непонимание) глубинных процессов, которые происходят в современном мире и требуют кардинального обновления смыслов и геостратегических ориентиров России и других государств СНГ.

Однако императивом остается ответ на вопрос: с кем мы? В 2012 г. президент РБ высказал свою точку зрения по этой фундаментальной проблеме в статье «О судьбах нашей интеграции». В ней подчеркивается, что Россия впервые за многие годы заявила о приоритете отношений с государствами, с которыми, перефразируя классика, вышла из общей советской шинели. Приоритете не пропагандистском, а пронизывающем всю жизнедеятельность наших стран и народов. Понятно, что Россия, как крупнейшая держава, не может и не будет игнорировать работу с иными союзами. «Но приоритеты – принципиально другое. Это дорогого стоит. За словами статьи – стратегия. Правильная стратегия».

Приоритеты как России, так и других государств СНГ означают выбор на основе органического триединства культурно-цивилизационных, геополитических и геоэкономических оснований. Диалектический подход ориентирует на постижение не только сущего (реального состояния России, ее партнеров и союзников в интеграционном процессе), но и должного, императивного с точки зрения фундаментальных интересов и ценностей общества, государства, личности. Снова и снова необходимо задавать вопрос: «Откуда мы? Кто мы? Куда мы?» Это проблема идентичности наших государств и их субъектности в европейском и евразийском контекстах.

II. Последствия украинского казуса

Уже почти четверть века украинского государственного суверенитета показали, что «необходимо различать “движение за независимость” и “движение к самоопределению”. Независимость не приводит автоматически к самоопределению. Более того, независимость может быть обретена в исторически краткие, обозримые сроки; самоопределение – это всегда длительный процесс, растянутый на десятилетия. Получившее независимость государство продолжает в течение долгого времени строить свою политику “от противного”, отмежевываясь от бывшей метрополии. Нужны годы и годы, чтобы политический курс молодого государства начал вырабатываться на своих собственных основах. Это и является признаком достижения подлинного самоопределения»6969
  Пастухов В.Б. Украинская революция и русская контрреволюция // Полис. – М., 2010. – № 5. – С. 10–11.


[Закрыть].

Постсоветская Украина обладает всей полнотой международной правосубъектности, но непреходящая проблема в том, как ею распорядиться, начиная с выбора приоритетов. Если ясно, что НАТО опасно для национальной безопасности Украины, где надежная перспектива? Прозападная часть украинской элиты увидела «свет в тоннеле», ведущем в Евросоюз. Однако этот адрес по-своему отмечен высокой неопределенностью. В принципе, «как много» Украины может осилить Евросоюз? По масштабам Украина – крупное европейское государство с населением более 45 млн человек (уступающее только Германии, Франции, Великобритании и Италии) и территорией в 603 549 км² (для сравнения: в соседней Польше – 38,5 млн человек, территория – 312 679 км²). В стране – квалифицированные кадры, обширный машино– и станкостроительный комплекс, авиа– и кораблестроение, большая химия, легкая и пищевая промышленность, развитая транспортная инфраструктура, доступ к морю, примерно равная французской армия и т.п. Известный политолог М. Джилас отмечал, что, хотя, к примеру, «объединенная Германия является самым сильным европейским государством, но в то же время она явно переоценивает свою роль. И ей не удастся взять под свой контроль, допустим, Украину. Эта задача трудновыполнима даже для Америки»7070
  Московские новости. 1992. – № 19, май.


[Закрыть]. Добавлю от себя: тем более – для Америки.

По украинскому присловью, для Запада это ситуация «тяжко нести, та й жалко кiдати». В «Среднесрочной стратегии» ЕС декларативно сказано: «Развитие партнерства с ЕС должно способствовать укреплению роли России как главной силы (курсив мой. – И.Л.) в построении новой системы межгосударственных политических и экономических связей на пространстве СНГ». Однако вопрос о зависимости взаимодействия ЕС–Украина от эволюции сотрудничества ЕС–Россия остается напряженно открытым. «На деле, – отмечал еще в начале 2000-х годов В. Шнайдер-Детерс, руководитель украинского бюро Фонда Ф. Эберта, – ЕС …вряд ли согласится признать претензии России на главенствующую роль во взаимоотношениях с соседними государствами». Он полагает, что признание за Россией роли государства – лидера в СНГ влечет за собой «подспудное исключение Украины из объединительных процессов»7171
  Шнайдер-Детерс В. К конкретизации концепции «Большой Европы» // Полис. – М., 2000. – № 6. – С. 97.


[Закрыть].

В Киеве уже прошли значительную дистанцию в направлении «Прочь от Москвы!» (аналогично ряду государств Центральной Европы, ставших членами ЕС), чтобы стать необходимыми как России, так и Западу. Верен ли такой геостратегический расчет?

Прошло более десятилетия, но статистика по-прежнему выявляет в Украине «раздвоение единого». За период 2005–2012 гг. идея присоединения Украины к союзу России и Беларуси имеет поддержку в украинском обществе в пределах 53–61%, вступления Украины в Евросоюз – 43–47, двойного гражданства в Украине – 39–47%7272
  Украïнське суспiльство 1992–2012: Стан та дiнамiка змiн: Социологiчний монiторiн. – Киïв, 2012. – С. 644.


[Закрыть]. В этой структуре по первой позиции доля элит – 44,3%, населения – 56,5%. По второй позиции доля элит – 60,8%, населения – 46,0%. Поддержка внешнеполитических проектов политическими элитами Украины в 2012 г. (в %) выглядит следующим образом: за снятие таможенного и других видов пограничного контроля на российско-украинской и белорусско-украинской границах: да – 67,6, нет – 31,3; создание на Украине зоны свободной торговли (ЗСТ) с Евросоюзом: да – 68,8, нет – 30,0; присоединение Украины к Единому экономическому пространству (ЕЭП): да – 67,1, нет – 30,47373
  Зоткин А.А. Украина как политический проект // Политическое проектирование в пространстве социальных коммуникаций. Материалы Межд. конф. 31 октября –1 ноября 2013. Часть 2. – М., 2013. – С. 349.


[Закрыть].

Рефлексия ситуации российским экспертным сообществом также неоднозначна. Ныне оценки колеблются между не лишенным эмоций скепсисом и сдержанным оптимизмом. До «оранжевой революции» стратегия сотрудничества мыслилась в категориях «евроатлантического пространства», в котором не столь значимой, но наиболее «строптивой» выступала украинская сторона. На семинаре «Россия и Украина в евроатлантическом пространстве» (Москва, 1999) А. Пушков констатировал, что «Украина состоялась как независимое государство… Она еще не утвердилась, но это уже не от России зависит… Отношения между Украиной и Россией будут зависеть от отношений между Россией и Западом… Речь идет о том, будет ли Россия великой державой или нет. По этому поводу идет… вся борьба…» Однако эти здравые суждения сопровождались достаточно примитивной парадоксальной аргументацией: «Потому что Россия по-прежнему представляет для Запада стратегическую проблему, а Украина для Запада стратегической проблемой являться не может».

Как видим, ментальность Старшего брата труднопреодолима. А суть дела – не в масштабах или «ранге» проблемы, но в дефиците ее всестороннего ви́дения в русле геоглобалистского подхода. Принципиальная альтернатива в том, какой мир выстраивается – многополярный или многомерный. Обе тенденции имеют объективный характер. В первой ипостаси – это нарастающая тенденция к отчуждению и реанимации «холодной войны» между Россией и НАТО–ЕС. «Обычная схема рассмотрения обсуждаемой нами проблемы – Украина должна сделать выбор, с кем она – либо с нами, либо с другими, – говорил на заседании названного семинара проректор МГИМО А. Загорский. – Это предположение враждебного окружения». Напротив, в многомерном мире, отметил А. Загорский, процесс объединения Европы – это «коренной путь». «В этой связи… и перед Украиной, и перед Россией… встает вопрос.., в какой форме, какими путями мы будем входить в Европу. Для решения этой задачи важны два серьезных требования. Первое и самое главное – и Россия, и Украина должны сначала справиться с домашним заданием, решить свои внутренние проблемы… Мы не должны и не будем разбегаться друга от друга, мы должны встретиться в европейском пространстве в новом качестве… партнеров, как полноценные и равноправные участники этого процесса».

Россия и Украина – «одинаково сильные братья» (Гоголь), и существуют объективные и фундаментальные основания для строительства единой Европы, в которой должно быть достойное место и пассионарная роль и России, и Украины.

III. Основные сценарии исхода из украинского казуса

Сценарий 1. Украина в Восточном партнерстве. Ассоциация с ЕС

В концептуальных основаниях и практике Евросоюза выявляются две противоречивые интенции – а) геополитического и геоэкономического расширения; б) органического культурно-цивилизационного воссоединения Большой Европы7474
  Левяш И.Я. Дилемма «расширение / воссоединение» Европы // Европа. – Варшава, 2006. – № 3 (20). – www.pism.pl/europa


[Закрыть]. Обе интенции не действуют в «чистом виде», а взаимопереплетаются и реализуются с различной степенью эффективности и интенсивности. Первую из них британский политолог З. Бауман определяет как «…освобождение предпринимательского интереса от всех форм этического контроля …и последовавшее обретение таким интересом “иммунитета” к любым ценностям, отличным от стремления к максимизации прибыли»7575
  Бауман З. Европейский путь к мировому порядку // Свободная мысль. – М., 2004. – № 9.


[Закрыть]. Однако для значительной части населения Евросоюза и ее политических и культурных элит характерна ориентация не на безоглядную вестернизацию, а на органическое воссоединение Европы на общих культурно-цивилизационных основаниях. Так, один из фундаторов ЕС Ж. Монне признал, что «если бы снова пришлось начать работу по объединению Европы, ее надо было начинать с культуры»7676
  Вестник Европы. Т. 12. – М., 2004. – С. 11–12.


[Закрыть].

Противоречие между двумя стратегиями – расширения или воссоединения Европы – особенно остро проявляется в предпринятом Евросоюзом крупномасштабном включении ряда центральноевропейских государств в свою структуру. Ее экстенсивный рост, наряду с достижением определенных геополитических и геоэкономических целей, создал ряд проблем. Ранее они трактовались в духе премьер-министра Франции Ж. Д'Эстена: «Концепция интеграции оказалась разорванной между расширением Союза и его углублением».

Тенденция к расширению в духе «smart power» нашла выражение в том, что ряду среднеевропейских стран, не являющихся членами ЕС, была предложена инициатива «Восточного партнерства». Следует признать, что это по-своему сильный ход Евросоюза. Геостратегический приоритет такого партнерства очевиден в сравнении с теми скромными экономическими преференциями и участием в зоне свободной торговли с ЕС, которые, вероятно, можно получить в результате продвинутого сотрудничества. Напомним, что в свое время Рузвельт развалил Британскую империю, пообещав Черчиллю помощь при условии, что все территории, контролируемые Британией, станут зоной открытой свободной торговли для американского бизнеса. На этом и закончилась британская колониальная система, в которой никогда «не заходило солнце».

«Восточное партнерство» также оказалось «двуликим Янусом». В Брюсселе это партнерство интерпретируют как пробный камень дальнейшего расширения Европейского союза (не исключено – и с антироссийским прицелом). Об этом свидетельствует уже то, что первоначальная инициатива Швеции и Польши относительно «Центральноевропейского партнерства» была отклонена и заменена «Восточноевропейским партнерством». Суть здесь не в терминах: партнеры рассматриваются либо как «восточные», т.е. внешние для Евросоюза, либо как «свои», чье место, по словам польского премьер-министра Д. Туска, в европейской семье. Пока же мы только «соседи Европы» и рассчитывать на реальную субъектность наших государств в этом альянсе не приходится. Не зря «Восточное партнерство», по сути, верно окрестили аббревиатурой БУМАГА (по первым буквам участников).

Проблема перерастает рамки украинского казуса и требует разработки адекватных концептуальных оснований. Введение термина «Центральная Европа» (ЦЕ) в постдисциплинарный европейский дискурс предполагает пересмотр как его чисто географической версии, так и геополитической неопределенности термина «Центральная и Восточная Европа» (ЦВЕ). Речь идет о степени соответствия Украины, как и Беларуси, основным параметрам именно центральноевропейского (среднеевропейского) суперрегиона. Эти параметры (признаки) таковы: а) «цветущая сложность» (К. Леонтьев) или максимум многообразия при минимуме жизненного пространства; б) историческая общность христианской культуры народов Средней Европы и вместе с тем водораздел ее основных ветвей; в) острый дефицит материально-энергетических ресурсов и тем не менее – наличие главного производительного ресурса – квалифицированного работника; г) наследие объектов, нередко и «дубъектов» (А. Платонов), но неизменно – хроническом статусе хронических аутсайдеров великих держав; д) основной театр военных действий прошедших и потенциальных мировых войн.

Однако гегелевский крот истории прокладывает и иные маршруты. Еще не поздно, не покидая «Восточного партнерства», предложить трансформацию его концептуальных оснований в духе первоначальных предложений Швеции и Польши о «Центральноевропейском партнерстве» и в этом ключе преобразовать скорее символическую, чем реальную организацию «Центральноевропейская инициатива», в которую входят государства Вышеградской группы, в направлении практической активизации всего сообщества среднеевропейских государств (членов и не-членов Евросоюза). Это был бы заметный вклад в реализацию идеи «интеграции интеграций». Но Запад оказался не готовым вознаградить Украину ясной перспективой вступления в Евросоюз (см. резолюцию Европарламента от 26 февраля 2010 г. «О ситуации в Украине»7777
  http://www.europarl.europa.eu/sides/getDoc.do?type=TA&reference=P7-TA-2010-0035&languare=EN&ring=P7-RC-2010-0116


[Закрыть]) и ограничивается предложением об ассоциации.

В то же время совершенно очевидно, что финансово-политические элиты ЕС и промышленный капитал Старого Света не рассматривают Украину как самостоятельное, суверенное и независимое государство, обладающее промышленностью, способной производить и поставлять на европейский рынок готовую продукцию высоких переделов. Таких государств в Европе и без Украины более чем достаточно – Брюссель отнюдь не заинтересован в обострении конкуренции на внутреннем рынке и притоке товаров и услуг новых членов. Тем более в ситуации, когда экономика Старого Света находится в кризисном состоянии, безработица растет на протяжении последних трех лет, реальный уровень жизни населения неуклонно снижается, платежеспособный спрос падает, а кредитование домашних хозяйств усыхает.

В такой ситуации Украина нужна Евросоюзу как поставщик дешевой и квалифицированной рабочей силы, сырьевой придаток (прежде всего в области черных и цветных металлов, а также угля и зерновых культур) и, безусловно, рынок сбыта для продукции европейских промышленных гигантов.

Однако не все так мрачно. Через десять лет вся экономика Украины должна будет работать по техническим, экологическим и фитосанитарным нормам и регламентам ЕС. Тот путь, который индустриально развитые страны Европы (Германия, Франция, Австрия, Голландия и т.д.) прошли за 50–60 лет, Украина, отброшенная назад в результате разрушительных рыночных реформ, должна пройти за 5–10 лет. Стоит сказать, что по самым скромным оценкам украинских экспертов, для того, чтобы в полной мере соответствовать техническим регламентам и нормативам ЕС, Украине до 2020 г. потребуется вложить свыше 100 млрд долл. в модернизацию инфраструктуры и развитие производительных сил.

Тем не менее Брюссель уверяет, что поэтапная интеграция Украины в ЕС ведется не против России и не за ее счет. Еврокомиссар по вопросам расширения и европейской политики соседства Штефан Фюле публично заявил 11 октября 2013 г. на встрече с политическим руководством Украины в Киеве: «Чтобы не было ошибок: Соглашение об ассоциации не заключается за счет России. Напротив, Россия также получит очень большие преимущества от интеграции стран “Восточного партнерства” в более широкую европейскую экономику… Наше представление таково, что в долгосрочной перспективе Соглашение должно внести большой вклад в создание общего экономического пространства, как мы говорим – от Лиссабона до Владивостока на основе правил ВТО».

Сценарий 2. Украина в СНГ, но не в ТС

Украинский президент В. Янукович на инаугурации заявил: «Приоритетными для нас будут отношения с Россией и СНГ». Этого нельзя сказать об отношении к Таможенному союзу. Украина исходит из того, что принципы зоны свободной торговли и ТС несовместимы, хотя на «тройку» приходится 40% украинского товарооборота. В сравнении с ЗСТ ТС предполагает более тесную гармонизацию таможенного законодательства и таможенных тарифов, политики госсубсидирования национальных производителей, налоговой политики.

При этом даже наиболее прозападно настроенные и политически ангажированные сторонники интеграции Украины с ЕС не отрицают, что страна с финансово-экономической и научно-технической точек зрения находится в критической зависимости от России. Так, по итогам января–июля 2013 г. на долю Российской Федерации пришлось порядка 24,8% суммарного экспорта Украины в стоимостном выражении (8,9 млрд долл. из 35,9 млрд долл.) и 27,3% импорта (11,4 из 41,7 млрд долл.). С учетом Казахстана и Беларуси, которые также входят в Таможенный союз и ЕЭП, зависимость Украины от России и других стран СНГ становится подавляющей.

По показателям экспорта украинских товаров Россия опережает страны Америки (3,9 млрд долл.) и Африки (2,4 млрд) и лишь немного уступает странам Азии (9,1 млрд долл.) и Европы (9,8 млрд долл.). С точки зрения емкости внутреннего рынка и экспортных поставок украинских товаров на эти рынки даже крупнейшие европейские внешнеторговые партнеры в разы уступают России. Аналогичная ситуация складывается в отношении импортных поставок иностранных товаров на Украину – Россия уступает лишь суммарно всем странам Европы (15,6 млрд долл.), существенно опережая страны Азии (8,8 млрд), Африки (450 млн долл.) и Америки (2,57 млрд долл.).

Не менее тесными внешнеэкономические связи России и Украины выглядят под углом зрения инвестиционных потоков, согласно официальным данным Госстата Украины, Россия входит в четверку крупнейших инвесторов в экономику Украины.

Проблему отношений и взаимодействия Украины и России необходимо рассматривать в перспективе формирования Евразийского союза как ответа на потребность объединения научно-производственного потенциала постсоветских государств в интересах эффективного освоения огромной территории и богатейших природных богатств.

Однако, пишет лидер Прогрессивной социалистической партии и «Евразийского народного союза» Украины, доктор экономических наук Н.М. Ветренко, если в Беларуси вопрос интеграции с Россией решен давно, то Украина находится все годы своей «независимости» под мощным внешним управлением, которое не позволяет украинской власти и ангажированным политикам принять единственно юридически выверенное (и соответствующее Всеукраинскому референдуму от 1 декабря 1991 г.), экономически и цивилизационно обоснованное решение о вхождении Украины в Таможенный союз и Единое экономическое пространство с Россией, Беларусью и Казахстаном, с дальнейшей интеграцией в Евразийский союз.

Ориентация на Запад для Украины, ее экономики, науки, культуры и политической стабильности – пагубный, заведомо разрушительный путь. Исследования, проведенные в Институте экономического прогнозирования Национальной академии наук Украины, показали, что ЗСТ и ЕС принесут неминуемые потери ВВП Украины ввиду интенсивного вытеснения отечественной продукции с внутреннего рынка. Неконкурентная экономика Украины (энергозатраты на единицу ВВП в 4 раза выше среднеевропейских) будет полностью разорена, суверенитет потерян. Украина добавит проблем для ЕС несравнимо больше, чем Кипр, Греция, Испания, Италия или Португалия.

Напротив, интеграция в ТС принесет Украине несомненные выгоды. «От 1,5 до 6,5% прироста ВВП», – подчеркнул президент РФ В. Путин на встрече с президентом Украины В. Януковичем 4 марта 2013 г. Исследования, проведенные в Институте народнохозяйственного прогнозирования РАН, подтвердили, что с вхождением в ТС украинская экономика выиграла бы порядка 7 млрд долл., объем экспорта Украины возрос бы на 60%, увеличиваясь на 9 млрд долл. в год.

На перспективах Украины остановился секретарь Таможенного союза, академик С. Глазьев в своем докладе на конференции «Перспективы евразийской интеграции Украины», проходившей 15 декабря 2011 г. в Верховной раде Украины. Он отметил: «Стремление Украины вступить в Евросоюз повлечет за собой серьезную потерю роста ВВП, ухудшение общей структуры экономики Украины, превращение Украины в резервуар дешевой рабочей силы, и вследствие этого, потерю реального экономического суверенитета. При интеграции Украины в экономические структуры Евразии, макроэкономические прогнозы намного более благоприятные. Прирост ВВП Украины в ближайшие 10 лет составит 200 млрд долл., произойдет наращивание общей конкурентоспособности экономики Украины в машиностроительной, авиастроительной и судостроительной областях. Процедура принятия решений в Таможенном союзе прозрачна, суверенитет ни одного из государств – членов ТС не ущемляется ни на йоту»7878
  Ветренко Н.М. Евразийская интеграция как шанс выживания // Свободная мысль. – М., 2013. – № 4. – С. 37–46.


[Закрыть].

Сценарий 3. Украина в «интеграции интеграций»

Формирование Евразийского союза обусловливает высокую вероятность практической реализации панъевропейской «интеграции интеграций» – «модели мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира и при этом играть роль эффективной “связки” между Европой и динамичным Азиатско-Тихоокеанским регионом»7979
  Путин В. Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня // Известия. – М., 2011. – 4 октября.


[Закрыть].

Исходный пункт и «точка опоры» в этом противоречивом процессе – совпадение или конфликт базовых интересов и ценностей, свои pro и contra. Назовем убедительные свидетельства ориентации pro. Ж. Тириар: «Европа от Дублина до Владивостока»; руководитель берлинской экспертной группы по изучению РФ Х. Тиммерманн: «Берлинский призыв Путина к стратегическому сотрудничеству стал внушительным доказательством значения ЕС для России: в будущем Европа могла бы играть самостоятельную влиятельную роль в глобальном плане, …если она объединит свой потенциал с потенциалом России»8080
  Тиммерманн Х. Стратегическое партнерство: Как ЕС может упрочить связи с Россией? // Европа в мировой политике. – М: ИНИОН РАН, 2003. – № 4. – С. 167.


[Закрыть]; К. Эньере, министр по европейским делам Франции, космонавт и герой России: «Вне всякого сомнения, связи Европейского союза с Россией имеют стратегическое значение… Как можно выйти на стратегическое партнерство, учитывающее статус игроков – Евросоюза и России?»8181
  Цит. по: Независимая газета. – М., 2005. – 25 апреля.


[Закрыть]; британский политолог У. Хаттон: «Стратегические интересы ЕС и России по большому счету совпадают»8282
  Хаттон У. Мир, в котором мы живем. – М.: Ладомир, 2004, с. ХLIУ, ХХХУII, ХХХIХ, ХLI.


[Закрыть]. Британский политолог Ф. Кэмерон акцентирует, что геостратегические выкладки – не последний довод, и опирается на такой аргумент, как общность культурных приоритетов. «Можно утверждать, что между Россией и ЕС не меньше связей, чем между ЕС и США. В Америке трудно найти фигуры, равные Толстому, Пастернаку, Пушкину и Достоевскому, Чайковскому и Тургеневу»8383
  Кэмерон Ф. Европейский союз и Соединенные Штаты: Друзья или соперники? // Свободная мысль. – М., 2004. – № 11. – С. 76.


[Закрыть]. Наконец, компания «Группа ИМА» (ФРГ) провела исследование ее жителей о России. Опрошены 1 тыс. человек, проведено 50 экспертных интервью с представителями культурной элиты Германии. По критерию «культурный авторитет» немцы ставят Россию на первое место – впереди даже Франции (Германия – на третьем месте, далее США, Чехия, Польша)8484
  Независимая газета-Ex libris. – М., 2003. – 3 марта.


[Закрыть].

Как бы подытоживая эти размышления, Д. Доминик, директор исследований по безопасности (Французский институт международных отношений), главный редактор журнала «Внешняя политика» (Париж), сделал вывод: «Россия, бесспорно, сделала выбор в пользу партнерства с Западом… Мы должны услышать Россию, но и она должна услышать нас (курсив мой. – И.Л.)»8585
  Независимая газета-Дипкурьер. – М., 2005. – 7 февраля.


[Закрыть].

Итак, Европа высоко ценит культуротворческий авторитет России, признает ее роль как потенциального стратегического партнера в общеевропейском и глобальном измерениях, проявляет однозначную заинтересованность во взаимовыгодном разделении и кооперации труда в общеевропейском масштабе.

А Украина? По аналогии с ревнивой реакцией ельцинской Москвы на идею Н. Назарбаева еще в середине 90-х годов прошлого века о создании Евразийского союза, путинская Россия, недооценивая сетевой характер современного мира и субъектность государств СНГ, монополизирует запоздалую инициативу реинтеграции постсоветского пространства, как и «интеграции интеграций» в панъевропейском масштабе, и поэтому рассматривает идею ассоциации Украины с ЕС как политику «поперед батька». С диалектикой «и – и» в официальной Москве пока проблемы. Но ассоциация Украины с ЕС неизбежно подстегнула бы СНГ и его структуры, как и предстоящий Евразийский союз, к действительной модернизации. Ее логика должна подтвердить правоту О. Бисмарка, который говорил, что «Россия медленно запрягает, но быстро едет». И, повторяя вслед за А. Солженицыным, «в самостоятельном развитии – дай Бог Украине всяческого успеха».