Текст книги "Россия и современный мир №1 / 2014"

Стало очевидным, что исламисты выиграют и президентские выборы. Движение «Братья-мусульмане» вначале решило выдвинуть единственным кандидатом в президенты исламиста Хайрат эль-Шатера, который подвергался многократному тюремному заключению за свою экстремистскую деятельность и вышел из тюрьмы только после отстранения Мубарака от власти. Он открыто заявил, что если выиграет выборы, то первой и последней его целью станет введение шариата. Но нашлись причины, по которым его не допустили к участию в президентских выборах, и кандидатом в президенты от «Братьев-мусульман» стал Мохаммед Мурси. Инженер по образованию, он занимался преподавательской деятельностью, защитил докторскую диссертацию в США и какое-то время преподавал в Калифорнийском государственном университете. Но в 1985 г. вернулся в Египет и продолжил преподавательскую деятельность в одном из провинциальных университетов. С 2000 по 2005 г. он даже был членом парламента как независимый депутат, хотя на деле уже был связан с «Братьями-мусульманами». Личность неяркая и, судя по его действиям, несамостоятельная. Он тут же выполнил требования «Братьев-мусульман» и ввел шариат, что сразу же настроило против него не только светскую оппозицию, но и многих далеких от политики египтян, давно привыкших жить в светском государстве. Мурси также снял с постов министра обороны и начальника генерального штаба, назначив на их место мало известных генералов. Значение этого факта многими аналитиками преувеличивалось.

Поскольку и парламентские, и президентские выборы в Египте были открытыми и честными, то и в США, и в Евросоюзе его приняли как законного президента, с которым надо строить нормальные отношения. Но за годы волнений социально-экономическое положение страны ухудшилось. Уменьшился торговый оборот, упали доходы от туризма, сократились денежные переводы от египтян, работающих в других странах, в частности в Ливии. И если в этих условиях Египту не помогать, то нельзя будет влиять и на политику новых властей, а в итоге власть может перейти к исламским экстремистам. Поэтому США планировали продолжать оказывать помощь Египту (при Мубараке она составляла 1,5 млрд долл. в год), МВФ был готов предоставить Египту кредит, а страны БРИКС пригласили М. Мурси в качестве наблюдателя на свой саммит, проходивший в ЮАР в марте 2013 г.

Но светские силы не смирились с мерами по исламизации страны, и опять в Каире и других крупных городах площади заполнились протестующими, которые требовали ухода с поста президента Мурси. Протесты приняли постоянный и затяжной характер, появилось немало и сторонников Мурси, между ними начались стычки, что потребовало вмешательства полиции. Агрессивность толпы с той и с другой стороны нарастала, резко выросли грабежи, изнасилования женщин, и жизнь людей в примыкающих к центру городов районов превращалась в сплошной кошмар.

Поскольку жизнь египтян при правлении исламистов становилась все хуже, то падало и их влияние. Еще недавно многим наблюдателям казалось, что армия уже не сможет вернуться к власти потому, что и ее имидж сильно подпортили коррупцией и казнокрадством генералы, и ее личный состав подвергся исламизации по типу того, как это происходило в Иране в период шиитской революции. И тем не менее 3 июля 2013 г. армия совершила государственный переворот, подвергла аресту М. Мурси и главарей «Братьев-мусульман», но формально не стала брать в руки власть, а назначила временно исполняющим обязанности президента гражданского человека, председателя Конституционного суда Египта Адли Мансура. Мурси и ряд видных деятелей движения «Братьев-мусульман» были обвинены в заговоре и должны предстать перед судом. В ответ исламисты стали устраивать митинги протеста, которые по своей агрессивности поначалу не уступали тем, которые проводились до этого.

Парадоксальным образом их устремления совпали с позицией деятелей Евросоюза, которые настойчиво стали требовать немедленно восстановить власть президента Мурси. Вряд ли они представляли себе последствия такого шага.

Позиция американской администрации была иной. Президент Барак Обама лишь ссылался на то, что США не могут оказывать Египту помощь, потому что по американским законам ее нельзя предоставлять странам, в которых свергается законная власть. Но позже Обама выразился в том смысле, что Египет для США по-прежнему является важным партнером, и стало быть, может рассчитывать на американскую помощь.

В чем ошибки борцов против диктаторских и авторитарных режимов, что так отчетливо высветились, в частности, и в Египте? Во-первых, в том, что они на деле не понимают, что демократия есть правление большинства при уважении прав меньшинства. Во-вторых, они плохо знают, чем живет собственный народ, полагая, что он больше заинтересован в демократии, чем в улучшении нищенских условий своего существования. В-третьих, они безмерно преувеличивают свои силы и свое влияние в обществе. В-четвертых, они неверно оценивают с кем надо не воевать, а сотрудничать. Как представляется, надо было не добиваться запрета правящей Национально-демократической партии Египта (НДПЕ), входившей в Социнтерн и уже поэтому подверженной влиянию международных демократических сил, а добиваться изменения ее политики. Притом что в НДПЕ было левое крыло, которое могло бы стать основой для создания новой партии, отражающей интересы светской оппозиции. А требование ухода с политической сцены армии, которая была гарантом светского режима, стало бы целесообразным тогда, когда светская оппозиция уже перетянула на свою сторону симпатии если и не большинства, то немалой части избирателей.

Выиграл ли Запад и те страны, которые в той или иной мере помогали власти или оппозиции? Франция, очень активно помогавшая оппозиции в ликвидации М. Каддафи, скорее проиграла, чем выиграла. Каддафи решительно пресекал деятельность радикальных исламистов и с помощью своих военизированных «пустынной стражи», «пограничной стражи», племенных вооруженных формирований контролировал огромные районы пустыни Сахара и закрывал им туда путь на большой по протяженности границе. Как писала «Комсомольская правда», «смерть ливийского лидера Муамара Каддафи вывела регион из равновесия, и теперь кочевники-туареги, объединившись с “Аль-Каидой”, воюют с правительственными войсками Мали и французским спецназом»5151
  Асламова Д. Прикончив Каддафи, Европа пожала в Африке бурю. – Комсомольская правда 27.02.2012.


[Закрыть].

Британия если и не проиграла, то и не укрепила свои позиции в странах «арабской весны».

Пока ливийцы живут в условиях не столько свободы и демократии, сколько анархии и насилия, в том числе и со стороны бывших борцов с режимом Каддафи, среди которых было немало исламистов.

США потеряли своего надежного союзника в лице Х. Мубарака и генералитета, который последние десятилетия пополнялся за счет получающих образование в американских военных училищах и академиях. А как будет дальше развиваться ситуация в Египте, никто точно не может сказать. Но США сумели сохранить свои позиции в Бахрейне, где находится штаб 5-го флота американских военно-морских сил. С помощью вооруженного персонала Саудовской Аравии было подавлено выступление шиитов, составляющих 70% населения страны и требующих равных прав с суннитами. Опасность для США состояла в том, что шииты Бахрейна тяготеют к тесным связям с Ираном, который считает эту страну своей потерянной провинцией. Вашингтон, как уже говорилось выше, активно способствовал окончанию гражданской войны в Йемене, сильно замешанной на племенных противоречиях, понимая, какое важное геостратегическое значение имеет эта страна, к тому же ставшая объектом вооруженного давления со стороны «Аль-Каиды».

С тревожным ожиданием следил за развитием ситуации в арабских странах Израиль. Режим Б. Асада, хотя и поддерживал тесные связи с Ираном, бывший президент которого Ахмадинежад грозился уничтожить еврейское государство, был все же предсказуем. Какой режим придет ему на смену в случае падения власти в Дамаске, можно было только гадать. А победа исламистов в Египте ничего хорошего не сулила Израилю, и израильтяне наверняка с облегчением встретили их поражение.

Одно время казалось, что «арабская весна» была на руку Турции, которая в последние годы быстро развивалась и становилась не только в военном, но и экономическом отношении сильной региональной державой. Естественно, она приветствовала приход к власти в Египте «Братьев-мусульман» и была одним из инициаторов военного вмешательства Запада в гражданскую войну в Сирии на стороне противников Б. Асада. Как потому, что непрекращающийся приток беженцев из Сирии создает немалые трудности для Турции, так и потому, что, очевидно, Анкара надеялась, что победу в конце концов одержат сунниты, среди которых сильно влияние «Братьев-мусульман». Но неожиданно в самой Турции начались антиправительственные выступления, и светская оппозиция стала обвинять премьера Эрдогана в попытках исламизации страны, которая, по конституции, является светским государством. Помимо трудно решаемой курдской проблемы, примерно 10% населения Турции исповедуют шиизм, и какая-то часть шиитов, скорее всего, сочувствует алавитам Сирии.

Что касается России, то «арабская весна» принесла ей, скорее, потери, чем выгоды. Когда на заседании Совета Безопасности ООН встал вопрос о создании бесполетной зоны над Ливией, дабы не разрасталось число жертв, то позиция России воздержаться при голосовании и тем самым не блокировать принятие резолюции была согласована с постоянными и непостоянными членами Совбеза ООН странами БРИКС – Китаем, Индией и Бразилией, к которым присоединилась и Германия. С российской стороны это было решение президента Медведева и, на мой взгляд, оно было оптимальным: оно не закрывало России путь к сотрудничеству с Ливией как при победе «каддафистов», так и при победе повстанцев. Но потом наша дипломатия стала осуждать принятую ООН резолюцию. В результате, списав богатой нефтью Ливии при правлении Каддафи долг в 4,5 млрд долл. в расчете на выгодные поставки вооружения и доступ к газовым и нефтяным месторождениям, мы для нового режима не стали приоритетной страной.

Что касается Сирии, то мы можем повторить ту же ошибку, что и в отношении Ливии. Поставляя оружие режиму Б. Асада, мы невольно занимаем его сторону и противопоставляем себя оппозиции. Да, у нас давние и широкие связи с нынешней властью, и мы хотели бы сохранить в этой стране наши национальные интересы. В случае падения режима Асада к власти могут прийти исламисты, которые начнут репрессировать национальные меньшинства, включая христиан, поддерживающих власть в Дамаске. Не говоря о том, что более 10 млрд долл. долга мы уже по большей части списали как бы в обмен на доступ наших компаний к добыче углеводородов. Вопрос только в том, что борьба в Сирии все больше приобретает межконфессиональный характер и может ли при этих обстоятельствах надолго сохранить власть небольшая община алавитов? На этот вопрос в данный момент вряд ли можно ответить.

Хотя еще рано подводить итоги о влиянии «арабской весны» на арабские страны и мир в целом, некоторые выводы все же сделать можно. Во-первых, была развенчана практика правителей пожизненной власти и передача ее по наследству в странах, считающихся республиками. А такое было возможно только в условиях авторитарных режимов, имитационной демократии, фальсификации результатов выборов и вело к коррупции, деградации системы государственного управления, отрыву властей от народа. Во-вторых, разрушен складывавшийся веками стереотип неизбежного подчинения «низов» «верхам». В арабских странах в послевоенный период случалось немало революционных перемен, но это были либо «верхушечные революции», либо революции, совершаемые армией под руководством офицеров. Отличительной же чертой «арабской весны» явилось то, что падение автократических режимов происходило под давлением «человека с улицы», т.е. «революций снизу».

«Мягкая сила» современной Монголии и приграничные регионы России

А.В. Михалев

Михалев Алексей Викторович – кандидат исторических наук, докторант кафедры истории, археологии и этнографии Бурятского госуниверситета (Улан-Удэ).

Современная Монголия – это государство, активно развивающееся благодаря открытой экономике и иностранным инвестициям в ее горнодобывающую отрасль5252
  Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ («Большая игра» в современной Внутренней Азии: Проблемы нестабильности и безопасности в регионе), проект № 12-03-00007.


[Закрыть]. Начиная с 2012 г., она демонстрирует стабильный прирост ВВП, достигающий 14% в год. Являясь геополитически зажатой между Россией и Китаем, она не имеет выхода к морским тихоокеанским портам, а следовательно, и на мировой рынок. Однако на уровне политических взаимоотношений дело обстоит иначе. Начиная с 2000-х годов, Монголия в рамках сотрудничества с НАТО разместила свои контингенты в Афганистане, Сьерра-Леоне и Ираке. Все это дало основание ряду западных экспертов говорить о том, что Монголия в перспективе может стать важным центром, на который будут ориентироваться страны Центральной Азии. Как утверждает американский исследователь А. Кэмпи: «Монголия имеет все шансы стать лидером в Центральной Азии. Эталоном демократии. Она может стать ключевым связующим звеном между Востоком и Западом, возрождая Великий Шелковый Путь» [10, с. 4].

Сегодня Монголия активно формирует свой положительный образ в мире, что находит соответствующий отклик в приграничных регионах России, связанных с ней общностью истории и культуры. Позитивный образ Монголии способствует более тесному региональному экономическому сотрудничеству, в котором она стремится получить экспортные привилегии на региональных рынках России, а историко-культурную общность использует для решения демографических проблем. Эта тема остается все еще малоизученной, несмотря на достаточно большое количество опубликованных работ. На протяжении последних 20 лет в политологической литературе Монголия чаще всего рассматривалась как объект влияния мировых держав. В первую очередь, это исследования Б.В. Базарова [2], А.С. Бреславского [3], А.С. Же-лезнякова [5], Н.И. Карбаинова [4], С.Г. Лузянина [6], В.А. Родионова [8].

В данном исследовании предпринимается попытка рассмотреть основы «мягкой силы» Монголии в контексте региональных отношений с Россией. Работа опирается на материалы социологического исследования, проводившегося на базе Бурятского госуниверситета в 2006 г. «Бурятия и Монголия: Образы геокультуры в региональном дискурсе» [7].

«Мягкая сила» и постпанмонгольский дискурс

В период советского присутствия почти любое взаимодействие Монголии и приграничных с нею регионов СССР, выходившее за рамки идеологии и практики социалистического содружества, рассматривалось через призму панмонголизма5353
  Под этим термином зачастую понимались любые попытки поиска общемонгольского единства. В 1937 г. НКВД «раскрыло» в Бурятии «панмонгольский заговор», были расстреляны несколько десятков тысяч человек.


[Закрыть]. К концу 1980-х годов идеи общности монгольских народов и стремления создать некую общность «Великая Монголия» стали выглядеть политическим оксюмороном. В новых экономических условиях, возникших после распада СССР и ухода России из его зоны влияния, Монголия стала развиваться в рамках модели либеральной демократии, постепенно теряя связи с приграничными российскими регионами. В итоге место бывшего СССР в ее экономике занял активно развивающийся Китай, а в политике таким партнером стали США.

В начале 2000-х годов Россия стала предпринимать активные попытки «возвращения» на монгольские рынки и к более тесному стратегическому партнерству. В результате этого упрочились связи на региональном уровне. Хотя в Монголии конца 2000-х годов сохранялся низкий уровень жизни (средний заработок в стране составил 300 долл. в месяц – существенно меньше среднесибирского показателя в 500 долл.), экономические успехи Улан-Батора стали привлекать внимание в приграничных регионах России (на Алтае, в Бурятии и Туве). Улан-Батор постепенно стал приобретать статус туристического центра, сумевшего сформировать облик столицы «кочевой демократии».

Более того, Монголия стала выступать как исторический центр демократии в регионе. Дж. Буш, говоря о монголо-американском сотрудничестве, назвал Монголию «бастионом демократии в Северной Азии»5454
  Буш ездил в Монголию проведать лошадь Рамсфельда // [Электронный ресурс] / Режим доступа: news.flexcom.ru/world/2005/11/22/141265/


[Закрыть]. Генеалогию этого явления принято выводить со времен Великого курултая, избравшего Темучжина великим ханом, который получил имя Чингисхан. Был разработан образ родины Чингисхана и аутентичной номадной цивилизации, в основе которой лежат скотоводство, буддизм и демократия. Эти три составляющие определили содержание постпанмонгольского дискурса, выражающего новые региональные амбиции Улан-Батора. Претендуя стать центром демократического движения в Центральной Азии, Монголия активно выступает с идеей открытого общества. Однако эта ситуация осложняется ростом ксенофобских настроений в столице страны, что портит ее благоприятный образ за рубежом.

Кочевая цивилизация

Концепт кочевой цивилизации принадлежит А.Дж. Тойнби [9, с. 190], рассматривавшего данный тип цивилизации в числе так называемых «задержанных цивилизаций», фактически отказывая им в творческом начале. Впоследствии эти идеи были развиты другими европейскими и монгольскими учеными, и термин утратил негативный смысл. Сегодня кочевая цивилизация – это уникальный способ существования человека, а также особая культура и философия, основанная на бережном отношении человека к природе и противопоставляемая аграрному и индустриальному миру. Ядром данной цивилизации принято считать Монголию. Российские субъекты Тува и Бурятия являются в данной концепции периферией, утратившей изначальные коды, поэтому активно их восстанавливающей [1]. В этих условиях происходит экспорт идей кочевой цивилизации из Монголии как некоего особого уклада, характерного для всех монгольских и тюркских народов. В основе концепции кочевой цивилизации философия тенгрианства – почитание неба. Нарратив тенгрианства прослеживается в большинстве публикаций в региональных СМИ, транслирующих идеи монгольской кочевой цивилизации: «Жить по законам неба – значит жить в гармонии с природой. Это непреложный закон степняков… Стремление нанести минимальный ущерб природе выражается как в психологии монголов, так и в способах вести домашнее хозяйство, а также в рационе народной кухни… Лес в Монголии не подвергается столь варварскому уничтожению, как у нас, по вине двуногих хищников… В Монголии развита охота на волков… Тем не менее прагматизм у монголов сочетается поразительным образом с бережным почитанием культа волков как мифических небесных псов, благородных, сильных, беспощадных к предателям, признающих волю вожаков»5555
  Хамаганова Д. «Благословенный край Монголия» // «Номер один» от 18 августа 2004 г.


[Закрыть].

Данные идеи напрямую заимствованы или перекликаются с теориями Л.Н. Гумилёва и евразийцев, но в преломлении к кочевой цивилизации. С другой стороны, тенгрианство является особой формой неогегельянства. В этой модели Вечное Синее Небо обладает всеми атрибутами мирового духа и находит свое воплощение в скотоводческой экономике и особой культуре. Эта культура связана с культом Чингисхана, средневековых воинов, почитанием волков и коней. Публичный дискурс приграничных субъектов России заимствует данные художественные образы из Монголии. Однако подчеркнем, что идеи кочевой цивилизации хорошо осваиваются в России не только в силу исторических корней, но и потому, что некоторые ее философские основания были разработаны отечественными мыслителями Л.Н. Гумилёвым и Н.К. Рерихом.

Распространение идей кочевой цивилизации позволяет Монголии быть центром притяжения, ориентиром для Тувы и Бурятии. Речь идет прежде всего о национальной элите данных субъектов Российской Федерации, ориентирующихся на ценности кочевой культуры. Монголия сохраняет привлекательность в глазах этой элиты, несмотря на партнерские отношения Улан-Батора и НАТО, а также давление на российские предприятия, находящиеся на ее территории.

Цивилизационный код был де-факто сформулирован в последнее 20-летие ХХ в., однако оказался вполне востребованным инструментом современной политической жизни. При этом даже та часть СМИ, которая не склонна оперировать новым лексиконом кочевничества, зачастую ссылается на специфический характер жителей степи. Он подразумевает открытость, дружелюбие, гостеприимство и наивность: «…и в центре страны, в Гоби, случается по 200 км людей не встретишь. Потому и сердечны встречи людей…. Но бесспорный вывод – люди везде предобрейшие, отменно гостеприимные. Главная пословица в Монголии: “Мой дом – твой дом”»5656
  Гончаров Г. Неведомая Монголия // [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://veter.turizm.ru/49/nevedom.shtml


[Закрыть]. Данные категории чаще всего воспроизводятся в прессе и формируют образ страны, который способствует ее туристической привлекательности и экспортируется в страны Запада. Путевые заметки современных европейских путешественников, как правило, находятся под влиянием идей кочевой цивилизации.

Демократия

Демократия стала основным атрибутом Монголии, наряду с кочевой цивилизацией и буддизмом. Презентация себя как наиболее демократичного государства в регионе является едва ли не основой современной внешнеполитической доктрины Монголии. Эти идеи активно поддерживаются западными политологами, рассматривающими Монголию как оплот демократии, зажатый между двумя авторитарными гигантами: Россией и Китаем (островок демократии в море авторитаризма5757
  Выражение получило широкое распространение после визита Дж. Буша в Улан-Батор в 2005 г.


[Закрыть]). В этом духе высказывалась госсекретарь США Хилари Клинтон во время своего визита в Улан-Батор в 2012 г.5858
  В Монголии госсекретарь Клинтон призывает к укреплению демократии и прав женщин // [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://iipdigital.usembassy.gov/st/ russian/article/2012/07/201207108743.html#axzz2dL6J642m


[Закрыть].

На уровне повседневности демократия связывается с кочевым наследием и идеей курултаев (племенных советов) эпохи Средневековья. Современная Монголия выступает как исторический преемник Великого монгольского государства времен Чингисхана, а сам Чингисхан выступает как основатель монгольской демократии. Эти идеи транслируются в российских региональных СМИ: «Чингисхан объединил всех монголов, а когда можно будет ждать нормальной помощи от нынешнего монгольского государства?! Могли бы хоть школу монгольскую в Бурятии финансировать»5959
  Форум «Новости из Монголии» // [Электронный ресурс] / Режим доступа: www. buryatia.org


[Закрыть].

Распространение идей демократии в ее либеральном варианте – это миссия, которую выполняют и монгольские вузы. Конференции, школы и семинары, формирующие представление о монгольской демократии как особом пути, являющемся продуктом кочевой ментальности, ежегодно проводятся в Улан-Баторе. В то же время отмечается устойчивая мода на получение высшего образования в Улан-Баторе среди части выпускников школ Бурятии и Тувы. Формируется статус Монголии как идеологического ориентира в регионе. «В Казахстане, России, Китае, почти во всех странах Центральной Азии президенты и их сторонники любят утверждать, что демократия, как форма правления, не подходит менталитету народов региона. Тем самым они отказывают своим народам в праве выбора. Во время своего недавнего визита в Монголию государственный секретарь США Хилари Клинтон сказала, что Монголия помогает преодолеть стереотип, что демократия – это понятие, присущее только Западу»6060
  Демократия Монголии стала примером в Азиатско-Тихоокеанском регионе // [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://www.montsame.gov.mn/ru/index.php/ politics/item/605-2013-04-28-04-27-02


[Закрыть]. О высоком уровне свободы в Монголии в сравнении с Китаем и Россией вынесли заключение такие организации, как Freedom House и Amnesty International. Президент Национального фонда демократии США К. Гершман заявил, что Монголия стремится внести свой вклад в дело укрепления демократии и обеспечения прав и свобод человека; более того, сегодня она может поделиться с другими странами опытом и уроками, накопленными на пути демократии6161
  Там же.


[Закрыть].

Говорить о планомерном идеологическом влиянии Монголии на приграничные регионы России было бы неправомерно. Однако региональные российские СМИ достаточно часто некритично пишут о ситуации в соседней стране, замалчивая недостатки и преувеличивая достижения. Изредка выходящие в центральных российских СМИ достаточно взвешенные публикации о Монголии расцениваются в приграничных регионах как проявление колониализма. Все это формирует отношение к политическому режиму в Улан-Баторе как к правительству единственного монгольского государства, борющегося за свою независимость и свободу в сложных политических условиях. Выступая перед представителями СМИ в Вашингтоне, президент Ц. Элбэгдорж заявил: «Я верю в силу свободы, когда люди свободны, они склонны творить, они склонны быть чуткими… и это ведет к миру и процветанию. Сила свободы делает Монголию великой, и мы ведем к ней своим примером». Руководство Монголии, следуя выбранной модели развития, убеждено, что своим примером оно способно увлечь своих соседей на данный путь.

В то же время необходимо сказать, что региональные средства массовой информации чутко реагируют на изменения в Улан-Баторе. Так, арест бывшего президента страны Н. Энхбаяра и лишение его сына и преемника по партии активных избирательных прав были квалифицированы как свидетельство стремления монгольских демократов к авторитаризму. Эти действия нанесли существенный ущерб демократической репутации Монголии, особенно в приграничных регионах России. Важно отметить, что во время визитов в Бурятию Н. Энхбаяр неоднократно заявлял о своем смешанном халхаско-бурятском происхождении, что вызывало определенные симпатии у населения. Президентские выборы 2013 г. в Монголии сместили представления о политическом режиме в этой стране в сторону аналогии с Казахстаном.

Буддизм

В период строительства социализма на территории этой страны находилось единственное в странах СЭВ учебное учреждение, готовившее ламское духовенство. Оно находилось при храме Гандан Тегчленг в Улан-Баторе. В него поступали послушники монастырей из Бурятии, Калмыкии, Тувы – так называемых буддистских регионов СССР. В 1970 г. под влиянием конфликта между СССР и КНР в Монголии была создана Азиатская буддистская конференция за мир. Во многом ее деятельность была направлена против китайской экспансии, а также на символическую поддержку тибетского правительства в изгнании. Именно поэтому Далай-лама XIV получил возможность посетить Монголию в 1979 г. Все это способствовало росту внешнеполитической роли Гандан Тегчленга как буддистского центра в странах социализма. Однако с 1990-х годов ситуация начинает меняться. Это связано с двумя тенденциями, характерными для Внутренней Азии в целом. Во-первых, это национализация буддизма в контексте национально-культурного возрождения, начавшегося в постсоветский период. Роспуск Центрального духовного управления буддистов (ЦДУБ) определил процессы децентрализации буддизма на территории России. Формирование национально ориентированного буддизма (бурятского, монгольского, тувинского), несмотря на противоречие с самыми основами этой религии, привело к утрате Монголией статуса центра. Во-вторых, 1990–2000-е годы – это период распространения буддизма, проповедуемого тибетскими ламами, приезжавшими из Индии и создававшими самостоятельные структуры, которые действовали автономно от национальных. Рост авторитета тибетских учителей буддизма в Бурятии, Монголии и Туве стал едва ли не главным идеологическим трендом начала XXI в. в этих странах.

Это зачастую приводит к дипломатическим эксцессам в отношениях с КНР. Особенно это касается визитов лидера тибетских буддистов в Улан-Батор. Далай-лама открыто приезжает в Монголию, встречается с верующими, политическими и общественными деятелями. Это вызывает негативную реакцию в Пекине, поскольку власти КНР считают его главой тибетских сепаратистов6262
  МИД Китая осудил Монголию за организацию визита Далай-ламы // [Электронный ресурс] / Режим доступа: www.interfax-religion.ru/?act=news&div=13410


[Закрыть]. Однако Монголия занимает последовательную позицию, ссылаясь на исторические традиции. Каждое поколение буддистских лам в этой стране имело тесную связь с Тибетом и его теократическим главой. Сегодня эта традиция продолжается, в результате обучения монголов в Дхармасале формируется влиятельная группа поддержки тибетского правительства в изгнании. По сей день вопрос о Далай-ламе и его деятельности является одним из наиболее сложных в монголо-китайских отношениях. С другой стороны, буддизм как культурная и религиозная традиция является основной составляющей образа Монголии как суверенного государства в мировом общественном мнении.

Сегодня монгольские ламы представляют в буддистских регионах России группу духовенства, пользующуюся большим авторитетом. Так, в Бурятии представитель Монгольского буддийского центра (монастыря «Гандан») Бурэнжаргал-лама работает в дацане (буддийском монастыре-университете) Хамбын Хурэ (г. Улан-Удэ) по контракту уже второй год. В число видных представителей монгольских буддистов в Бурятии входит хандалама Туяа. О ней часто пишет региональная пресса, в буддистском мире хандалама является достаточно крупной величиной. На протяжении 15 лет Цэндсурэнэй Туяа приезжает в Бурятию. Ее деятельность во многом способствовала становлению и развитию женской буддистской общины (сангхи) в Улан-Удэ. Особенности буддистской миграции в регионе емко раскрыл в интервью один из священнослужителей: «Для нас, буддистов, не существует границ и государств – это все иллюзия. Где бы мы ни находились, главное – учение. Мы живем в сангхе, а она не имеет границ. Многие из наших учителей учились в Индии, Непале, Монголии» [7, с. 98].

Связи между буддистами Монголии и Бурятии на протяжении последних 300 лет были наиболее устойчивыми. Наряду с монголами в Бурятию по приглашению Традиционной Буддистской Сангхи приезжают и тибетцы. Делить по этническому признаку буддистов было бы не совсем правильно, так как это отдельное направление в миграционных процессах Центральной Азии, связанное не с этнической, а с религиозной идентичностью. Большое значение имеет принадлежность к различным направлениям буддизма, так называемым школам Ньингмапа, Карма Кагью, Чод. Все перечисленные направления появились в буддистских регионах России в 1990-е годы.

Помимо этого существует еще религиозная иерархия территорий. Пространство буддийских регионов Внутренней Азии персонифицируется с воплощениями буддистских божеств. Так, хранителем Монголии является Ваджрапани, его нахождение буддийские монахи предположительно локализуют на севере Монголии [7, с. 85]. Покровителем Бурятии является Зеленая Тара. В иерархии образов Монголия занимает позицию «защитника веры». Данный образ активно эксплуатируется в региональных СМИ и формирует специфику восприятия Монголии в регионе.

Подчеркнем в заключение, что современная Монголия – это страна, балансирующая между Китаем, США и Россией. В условиях стабильного экономического роста стало возможным говорить об ее амбициях регионального лидера. Улан-Батор может рассчитывать на экономический успех за счет привлечения туристов из России, а также на лоббирование идеи восстановления разрушенных советских производственных связей. После 1990 г. объемы поставок монгольского сырья в приграничные регионы России существенно упали. Монополию на закупку этого сырья получил Китай, диктующий на него демпинговые цены.

В то же время монгольский национализм служит сдерживающим фактором в отношении китайской экспансии в Монголию. Создание стройной концепции «мягкой силы» позволило бы Улан-Батору оказывать влияние на монголов, проживающих в КНР.