Текст книги "Россия и современный мир №1 / 2014"

Человек и инновационно-технологическое развитие: от территориальной к пространственной организации общества

В.В. Пациорковский

Пациорковский Валерий Валентинович – доктор экономических наук, профессор, заведующий лабораторией ИСЭПН РАН.

Существующие формы территориальной организации общества и размещения населения сложились в уходящую эпоху. Они отражают господствовавшие представления о развитии экономики, труде, быте и свободном времени. Набирающее силу инновационно-технологическое развитие (вторая индустриализация) требует иных форм размещения населения и организации жизни общества.

В нашей стране в течение продолжительного времени размещение населения контролировалось государством. Этот контроль осуществлялся по нескольким направлениям с использованием обременений (прописка, насильственное переселение, ограничения в передвижении и др.) и поощрений (поясные коэффициенты и надбавки к заработной плате и пенсиям, добровольное переселение, комсомольские стройки и др.).

С переходом на новые формы экономического развития исчезли и видимые основания бюджетной поддержки размещения населения, сложившегося к началу последней декады ушедшего века. Последствиям такого подхода у власти просто не было желания и компетентности уделять требуемое внимание.

Между тем большие массы населения, осознав отсутствие кнута и пряника, быстро пришли в движение. Например, уже к моменту первой переписи населения в новое время (2002) численность населения Магаданской обл., которая равнялась в 1989 г. 386 тыс. человек [4, с. 24], сократилась в 2 раза – до 182,7 тыс. человек [16, с. 277]. А на момент второй переписи (2010) она составила уже 157 тыс. человек [6, табл. 11].

Вряд ли следует полагать, что приведенный пример единственный, и он характеризует положение дел только на удаленных территориях. В настоящее время сложилось несколько устойчивых тенденций в самоорганизации размещения населения, которые настоятельно дают о себе знать. Две из них, а именно концентрация населения в центре и на юге европейской части страны, равно как и его стягивание в крупные города и тяготеющие к ним пригороды, по всему периметру расселения скорее свидетельствуют о больших напряжениях в территориальной организации общества, чем просто о предпочтениях широких масс людей.

Уместно предположить, что размещение населения, сложившееся в предшествующую эпоху, препятствует решению задач его сбережения и демографического развития. Это обстоятельство необходимо учитывать в пространственной организации вновь формируемого общества.

В территориальном развитии пока еще доминирует модель «центр – периферия», которая привела к глубоким деформациям в формировании систем расселения и размещении населения. Для нашей страны символом такой гипертрофии служит Московская агломерация, которая как «черная дыра» может поглотить значительную часть всего населения.

Характерными чертами рассматриваемой модели являются: неизменность сложившихся отношений и статусов центра и периферии. Центр – всегда столица, конечным пунктом периферии служит крайне труднодоступное село, удаленное от всех транспортных магистралей и постоянных контактов с центром любого уровня. Центр – всегда точка роста и привлекательности. Периферия – практически всегда стагнирует и отдает свое население центру.

Складывающаяся на этой основе территориальная организация общества может пониматься как размещение населения, власти, инфраструктуры и производства на основе модели развития «центр – периферия» с вытекающими из нее ограничениями свободного движения труда, капитала, товаров и услуг.

Такая организация общества вполне дееспособна до тех пор, пока у периферии есть кого отдавать городу. По мере нарастания демографического кризиса, связанного с исчерпанием, прежде всего на селе, возможностей воспроизводства населения, поддерживать такую систему расселения без постоянного ввоза огромного числа мигрантов очень трудно.

Поэтому устаревшая модель медленно, но неуклонно уступает место «полицентрической модели» пространственного развития. Эта модель предполагает как на региональном, так и на федеральном уровнях формирование взаимосвязанных центров тяготения, население которых вовлечено в общий оборот свободного движения труда, капитала, товаров и услуг.

Полицентрическая модель требует наличия множественных центров тяготения. Более того, точки роста и притяжения в ней постоянно меняются в зависимости от инновационно-технологической привлекательности и эффективности проектов, реализуемых в данный момент в той или иной местности.

В плане систем расселения в радиусе примерно в 1000 км вокруг Москвы морфология полицентризма фактически уже создана. Его основные реперные точки и векторы развития: Тверь – Санкт-Петербург – Выборг, Ярославль – Вологда – Архангельск, Ярославль – Киров – Пермь – Екатеринбург, Нижний Новгород – Киров – Пермь, Казань – Набережные Челны – Екатеринбург, Рязань – Саранск (Рузаевка) – Самара – Уфа – Челябинск, Рязань – Саранск (Рузаевка) – Саратов, Рязань – Волгоград, Рязань – Воронеж – Ростов-на-Дону – Краснодар – Сочи, Тула – Орел – Курск – Белгород – Харьков, Калуга – Брянск – Киев, Смоленск – Минск – Брест и др.

Наряду с мобильными средствами коммуникации связать все эти в известном смысле изолированные направления расселения в единое целое может только транспортная инфраструктура. Отсюда возникает потребность в формировании транспортных коридоров, обеспечивающих доступность и максимальный комфорт при минимальных затратах времени и физических сил пассажиров.

С учетом сказанного в среднесрочной и отдаленной перспективе скоростному пассажирскому железнодорожному транспорту суждено сыграть одну из ведущих ролей в интеграции и развитии пространства, на котором проживает более 80% населения страны. Совершенно ясно, что эта задача требует огромных ресурсов. Она может быть решена только в пошаговом режиме и на большом отрезке времени. Поэтому при ее решении выстраивание приоритетов и соответствующей им очередности шагов имеет очень важное как народнохозяйственное, так и политическое значение.

И на региональном уровне в ряде субъектов Федерации наблюдается формирование полицентрических систем расселения. Бинарные центры расселения уже сложились в Татарстане (Казань – Набережные Челны), Краснодарском крае (Краснодар – Сочи), Ставропольском крае (Ставрополь – Пятигорск), Вологодской обл. (Вологда – Череповец), Самарской обл. (Самара – Тольятти), Челябинской обл. (Челябинск – Магнитогорск), Кемеровской обл. (Кемерово – Новокузнецк). К сожалению, практически повсеместно процесс формирования таких систем расселения испытывает большие трудности в связи с доминированием механизмов и представлений, выработанных на основе модели центро-периферийного развития.

Взаимное дополнение, равно как и противопоставление, территориальной и пространственной организации общества имеет глубокие корни. В качестве природных прототипов таких систем можно назвать озера и реки, горы и степи. Указание на природные прототипы территориальной и пространственной организации общества позволяет лучше понять их особенности. Озера и особенно горы представляют собой как бы естественно замкнутые системы. Преодоление устанавливаемых ими границ и барьеров требует больших усилий. В то же время бассейны рек, равно как и степи, в известном смысле экстерриториальны. В историческом плане они выполняли роль первых транспортных коридоров («Путь из варяг в греки», «Шелковый путь» и т.п.). Техническими прототипами таких систем могут служить радиоточки и радиоприемники, стационарная и мобильная телефония. В культуре такими прототипами являются традиционные СМИ (газеты, журналы, телевидение) и электронные СМИ. В социальном плане прототипами территориально-пространственных отношений могут служить личные контакты и социальные сети. Наиболее наглядно сопоставление территориальной и пространственной организации общества можно представить в табличной форме (табл. 1).

Таблица 1

ОСНОВНЫЕ СВОЙСТВА ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ И ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ОБЩЕСТВА

Источник: Авторские исследования и разработки.

Характерное для нашего времени противопоставление территориального и пространственного развития обусловлено нарастанием тенденций глобализации, формированием протяженных, международных транспортных коридоров и распространения электронных средств коммуникации.

В территориальной организации общества власть и властные отношения выполняют основную роль в поддержании целостности. В международном плане решающее значение имеют суверенитет, строгий контроль границ и протекционизм, защищающий интересы собственных производителей. Во внутреннем плане – местничество и удвоенный протекционизм доминируют во всех сферах жизни.

Для пространственной организации общества характерны нарастающая прозрачность государственных границ, открытые рынки, свободное движение труда, капитала, товаров и услуг. Политика протекционизма, если и не уходит полностью в прошлое, то дополняется институтами и обязательствами международного сотрудничества (ВТО, МОТ, ВОЗ, ФАО и др.).

Фундаментом международного сотрудничества на Старом континенте являются «Основополагающие (руководящие) принципы устойчивого пространственного развития европейского континента»9595
  Guiding Principles for Sustainable Spatial Development of the European Continent. – http://vasilievaa.narod.ru/mu/csipfo/kpr/frames/guide/guidpsdecontin.htm


[Закрыть]. Как и «Европейская перспектива пространственного развития»9696
  European Spatial Development Perspective (Towards Balanced and Sustainable Development of the Territory of the European Union), ESDP. – http://vasilievaa.narod.ru/mu/ csipfo/kpr/frames/guide/esdp.htm


[Закрыть], разработанная специально для стран, входящих в ЕС, так называемый Ганноверский документ (принят в Ганновере в 2000 г.), слабо известен в нашей стране, но уже сегодня он оказывает заметное влияние на принятие решений в рассматриваемой сфере.

Следует еще раз подчеркнуть, что переход от территориальной к пространственной организации общества предполагает учет как факторов экономического роста, так и факторов демографического развития. Все соображения о пространственной организации общества актуальны лишь при следующих условиях:

– продолжаются процессы глобализации;

– создается инновационная экономика;

– реализуется полицентрическая модель развития.

Исходя из этого, пространственная организация общества может быть определена следующим образом: «Пространственная организация общества – размещение населения, власти, инфраструктуры и производства на основе полицентрической модели устойчивого развития и в соответствии с требованиями свободного движения товаров, услуг, труда и капитала».

Реальность же состоит в том, что в настоящее время в России открытие внешних границ, обусловленное требованиями экономического развития и международного разделения труда, намного опережает преодоление внутренних границ, порожденных административно-территориальным делением и местничеством. А о чем-то похожем на приграничное сотрудничество, реализуемое по инициативе и в рамках взаимодействия с ЕС, во внутреннем плане пока и говорить не приходится.

Достаточно сказать, что для того, чтобы попасть из Тотьмы (Вологодская обл.) в находящийся примерно в 30 км Солигалич (Костромская обл.) необходимо сделать крюк почти в 500 км. И так практически везде и повсеместно там, где федеральные органы власти не пробили транспортного коридора. В качестве других примеров можно привести транспортные тупики: Фряново (Московская обл.) – Карабаново (Владимирская обл.), Карпогоры (Архангельская обл.) – Вендига (Республика Коми), Кудымкар (Пермский край) – Сыктывкар (Республика Коми).

Изоляционизм региональных властей, блюдущих вверенную им территорию, настолько избыточен, что и в условиях провозглашенных открытых рынков они очень часто полностью блокируют движение не только труда и капитала, но даже товаров и услуг. В межрегиональных отношениях доминируют конкуренция за ресурсы, распределяемые федеральной властью, зависть, подозрительность и нездоровое соперничество. Получающее все более широкое распространение делегирование полномочий обусловлено исторически сложившимися ограничениями основных принципов федерализма, в том числе и субсидарности.

С этой точки зрения региональная экономика только закрепляет ложные представления о самодостаточности регионов, как правило, понимая под регионом субъект Федерации. При этом фактически ограниченные и слабо подготовленные к конкурентным отношениям локальные рынки обретают ложный имидж потенциальных носителей больших перспектив социально-экономического развития.

Трудно повысить конкурентоспособность субъектов Федерации, если во входящих в них муниципальных образованиях реализуется режим выживания, тотальной дотационности и субсидирования. Распространенные межрегиональные сопоставления с акцентами на диспропорции и различия в социально-экономическом развитии отдельных регионов [14, с. 390] в действительности уводят от понимания еще более значимых внутрирегиональных различий.

Их преодоление возможно только на путях интеграции малых городов и сельской местности в формируемые полицентрические системы расселения. Сменяемость и сосуществование центров таких систем расселения не могут реализоваться на основе закрепленного административно-территориального статуса. Их основой служат текущие инновационные решения и находки на местах, которые позволяют создавать на локальном уровне новые продукты и услуги, равно как и поддерживать их привлекательность на региональных и глобальных рынках.

Пока мы еще на пороге глобализации, как никогда ранее правильно начать движение за сохранение локальных брендов и торговых марок типа «Вологодское кружево», «Вологодское масло», «Костромской сыр», «Орловский рысак», «Шацкий картофель», «Ярославский сыр» и др. На местах хорошо бы понять, что в этих брендах заложена не только узнаваемость и привлекательность, но и конкурентоспособность локальных производителей на региональных и глобальных рынках.

С точки же зрения восприятия любой локальной местности широкими массами людей внутри страны и за ее пределами в местных брендах заложены исключительно большие возможности. Локальные бренды, транслируя свою «виртуальную прописку», позволяют потребителю легко и просто идентифицировать стоящий за ними товар или услугу с тем или иным культурным и цивилизационным ареалом.

Борьба французов за «Шампанское» и «Коньяк», а немцев, чехов и американцев за торговую марку пива «Будвейзер» показывают, насколько сильно стремление как к сохранению локального, исторически сложившегося производства в условиях глобализации, так и укреплению идентичности человека и общества в эпоху глубоких и быстрых перемен.

В новых условиях привлекательность качества и образа жизни, внедрение предметов быта и образцов культуры и искусства становятся основной формой утверждения, взаимосвязи и диффузии локальных, региональных и национальных систем и общностей. Уместно предположить, что указанный механизм является одним из основных путей вписывания и сохранения самобытности локального в глобальную общность. Его реализации как раз и способствуют локальные бренды и полицентрические системы расселения.

Отставание внутристранового территориального развития и интеграции на основе формирования полицентрических межрегиональных систем расселения (агломераций, мегаполисов) и новых сельско-городских отношений оказывает нарастающее негативное влияние на все стороны жизни общества. Вряд ли нужно доказывать, что образ жизни крупнейших городов исключает качество и комфорт, которые обеспечиваются жизнью на природе в индивидуальном усадебном жилище, в сельской местности, малом городе или, как минимум, в пригороде большого города.

Указанное обстоятельство касается и вопросов демографического развития, которые можно решить только на путях свободного размещения населения и укрепления позиций многопоколенной семьи и домохозяйства. Как на местах реализуются уже принятые меры по движению в указанном направлении, например по выделению земельных участков многодетным семьям, хорошо видно из сообщений СМИ [3; 5].

Рассматривая вопросы перехода от территориального к пространственному развитию, уместно обратить внимание на позицию по данному вопросу, излагаемую в известном документе «Стратегия-2020: Новая модель роста – новая социальная политика».

В интересующем нас аспекте, подчеркиваемая разработчиками документа новизна проявляется в предложении разработать стратегию пространственного развития России, основанную на следующих принципах:

– «стимулирование развития инфраструктуры тех территорий, где концентрируется население;

– инфраструктурная поддержка городских территорий, подтвердивших на практике свою способность быть центрами образования, науки, экономического развития; отказ от искусственного формирования “точек роста” в местах интенсивного оттока населения;

– развитие транспортных “коридоров”, связывающих крупнейшие города страны;

– минимизация негативного влияния решений о размещении объектов федеральной инфраструктуры на конкуренцию регионов, облегчение доступа к данным объектам инфраструктуры из соседних регионов;

– “управляемое сжатие” периферийных территорий, политика которого включает стимулирование мобильности населения, оптимизацию сети бюджетных услуг, развитие локальных центров, обеспечивающих население окружающих территорий базовыми услугами, в том числе мобильными, адаптацию системы социальной защиты населения;

– отказ от осуществления масштабных федеральных проектов на малонаселенных территориях, за исключением ограниченной поддержки отдельных высокоприбыльных сырьевых проектов, реализуемых бизнес-структурами» [15].

Представленные выше принципы позволяют утверждать, что, говоря о пространственном развитии, авторы мыслят в терминах территориальной организации общества («инфраструктурная поддержка городских территорий», «оптимизация сети бюджетных услуг» и др.).

Критикуя урбанистическое планирование в России, которое по оценке авторов доклада «застряло в середине ХХ века, тогда как необходимо быстрое изменение подходов к организации, планированию и изменению городской среды (“города, удобные для жизни”)» [15, с. 5], разработчики как бы и не замечают тот факт, что города, удобные для жизни, не могут обеспечить демографическое развитие, а следовательно, и устойчивый экономический рост.

Например, в 2010 г. в наиболее урбанизированном Центральном федеральном округе страны, в котором более 80% населения составляют горожане, среднее значение общего коэффициента рождаемости среди 524 городских округов и сельских муниципальных районов равнялось 10,7 промилле, или около 11 человек на 1 тыс. жителей. Таким был уровень рождаемости в городах Владимире, Донском (Тульская обл.), Липецке, Москве. При этом самый высокий уровень рождаемости наблюдался в Болховском (17,0 промилле), Мценском (15,5), Малоархангельском (15,4) районах Орловской области и в Спировском районе Тверской обл. (15,4 промилле) [1; 2]. Это не просто хороший, а весьма высокий уровень рождаемости с точки зрения целей демографического развития.

В то же время самый низкий уровень рождаемости наблюдался в поселках городского типа Славный Тульской обл. (2,7 промилле) и Власиха Московской обл. (4,8), городах Фокино Брянской области (5,5) и Скопин Рязанской области (6,0 промилле) [1; 2]. Это не просто низкий, а удручающе низкий уровень рождаемости. Вполне возможно, что это весьма удобные для жизни городские поселения. В то же время уровень рождаемости в них далек даже от показателей замещения поколений.

Говоря о необходимости создания среды, благоприятной для жизни и развития человека, авторы доклада утверждают, что «для России это означает коренную реформу образования, здравоохранения, системы социальной помощи, пенсионной системы» [15, с. 6]. Такого рода утверждения вполне осмысленны и имеют под собой определенные основания. Тем не менее, как было показано нами ранее в ряде работ [см.: 11; 13, с. 443–501; 12, с. 35–40; 12а, с. 121–133], пространственное развитие в первую очередь предполагает свободное размещение значительной части населения в современном автономном усадебном жилищном фонде. Без этого все изменения в образовании и здравоохранении будут скорее «освоением бюджетных средств», чем реальными шагами к развитию.

Таким образом, без сочетания факторов экономического роста и демографического развития переход от территориальной к пространственной организации общества весьма затруднителен. Это обстоятельство, во-первых, требует изменения многих традиционных представлений и методов анализа происходящих перемен. Оно справедливо не только для уровня управления, но и для сферы исследований и разработок.

Во-вторых, указанное обстоятельство требует более внимательного отношения ко всей проблематике демографического развития, в том числе и к размещению населения. Оно предполагает как поощрение и углубление самоорганизации населения, отражающей интересы и потребности современного человека, так и активную социально-экономическую политику, направленную на увязку различных интересов отдельных групп населения и всего общества в целом. Необходимо понимать, что средством достижения конечной цели – создания инновационной экономики, служит решение промежуточных задач, связанных с преобразованиями в размещении населения, жилищном секторе, демографическом развитии и оплате труда. При этом размещение населения, усадебное жилище и демографическое развитие, с одной стороны, равно как размещение населения, оплата труда и иннова-ционно-технологическая модернизация экономики – с другой, образуют два автономных блока пошагового решения поставленных задач.

Достижение целей демографического развития предполагает следующую последовательность шагов.

• Устойчивое развитие сельской местности (в самом широком смысле этого слова: от производства до инженерной и социальной инфраструктуры) [7; 8].

• Поощрение индивидуального жилищного строительства усадебного типа на селе [9, с. 84–87].

• Увеличение численности больших многопоколенных семей (в первую очередь все в той же сельской местности) [10, с. 121–128].

• Реализацию большого числа других мер и микромер, снимающих препятствия на пути демографического развития, порожденные эпохой промышленной революции и индустриального общества.

Среди других актуальных шагов и мер следует выделить изменение репродуктивного поведения и мотивации деторождения. Формирование репродуктивных установок должно предшествовать формированию инструментальных и достиженческих установок. Это очень важное обстоятельство, далеко выходящее за рамки данного текста.

В то же время инновационно-технологическое развитие предполагает:

• Повышение мотивации труда наемных работников.

• Рост частного индивидуального предпринимательства и самозанятости.

• Поиск и освоение отраслевых и производственных ниш, обеспечивающих конкурентные преимущества реализуемой продукции и услуг.

• Поддержание устойчиво-благоприятных условий хозяйствования и инвестиционной деятельности.

• Обеспечение условий разработки и внедрения инноваций.

Связующим звеном двух этих блоков и служит размещение населения. Опыт показывает, что инновации хорошо тиражируются и распространяются корпоративным сектором экономики. В то же время рождаются они по большей части вдали от мест использования наемного труда.

Благоприятной средой для инновационной деятельности служат дружеские и профессиональные связи, частный сектор, самозанятость и домохозяйство, в котором есть возможность довести до кондиции какую-либо инновационную идею или разработку. Очень часто все эти неформальные начальные условия оказываются более эффективными, чем результаты работы компаний с короткой историей деятельности в реальном секторе экономики, как принято говорить сегодня, – стартапы. С этой точки зрения развитие социальных связей, а также модернизация домохозяйств и их интеграция в экономику не только как потребительских единиц, но и как производственных ячеек общества, имеет весьма важное значение.

В пользу данного утверждения свидетельствует опыт многих известных удачных инноваций последнего времени: от создания персональных компьютеров Macintosh и программных продуктов Miсrosoft до создания информационных систем и мобильных социальных сетей Facebook.

Видимо, в таких неформальных условиях современному человеку-творцу, вынашивающему инновационный замысел или нестандартное технологическое решение, легче уйти от тотального контроля и довлеющего влияния глубоко укоренившихся традиций исследовательского поиска, характерных для сложившихся научных школ и экспертных сообществ, на которые опираются как государство, так и корпоративный сектор. Это весьма серьезное обстоятельство и его надо учитывать в разработке различных проектов и планов инновационно-технологического развития. Оно гораздо проще преодолевается в пространственной организации общества.

Литература

1. База данных по городским округам и муниципальным районам России. Лаборатория социально-экономических проблем территориального развития ИСЭПН РАН. – М., 2013.

2. База данных показателей муниципальных образований. – М., 2010. – http://www.gks.ru/dbscripts/munst/munst.htm

3. Воронцов В. Нет земли для многодетных семей. – http://cottage-novosibirsk.ru/news/762

4. Демографический ежегодник. – М., 2000.

5. Мангилева Е. Под дом и огород // Ведомости – Самара. 19.08.2011, № 154 (2920). – http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/ 265928/pod_dom_i_ogorod

6. Окончательные итоги Всероссийской переписи населения 2010 года. Численность населения России. – http://www.perepis-2010.ru/results_of_the_census/results-inform.php

7. Пациорковский В.В. Сельская Россия: 1991–2001 гг. – М., 2003.

8. Пациорковский В.В. Сельская Россия: Приоритеты развития. – М., 2009.

9. Пациорковский В.В. Приоритеты демографического развития: Семья и домохозяйство. – М., 2009.

10. Пациорковский В.В., Пациорковская В.В. Большая семья в демографической ситуации России // Социологические исследования. – М., 2009. – № 3.

11. Пациорковский В.В. Сельско-городская Россия. – М., 2010.

12. Пациорковский В.В. Изменение условий жизни и размещения населения – ключевые факторы демографического развития // Народонаселение. – М., 2012. – № 2.

12а. Пациорковский В.В. Пространственная организация общества: Воспроизводство, движение и размещение населения // Россия и современный мир. – М., 2012. – № 4. – С. 121–133.

13. Пациорковский В.В. Территориальные различия социально-демографического развития // Пространственная демография и социальная среда. – М., 2012.

14. Региональные особенности уровня и качества жизни. – М., 2012.

15. Стратегия-2020: Новая модель роста – новая социальная политика. – М., 2012. – http://2020strategy.ru/data/2012/03/14/1214585998/1itog.pdf

16. Численность и размещение населения. Итоги Всероссийской переписи 2002 г. – М., 2004. – Т. 1.