Текст книги "Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года"

Существовал резкий контраст между большевиками и их противниками. Ярким примером служит судьба генерала Антона Деникина, одного из наиболее успешных антибольшевистских лидеров. Деникин, в отличие от большинства большевистских лидеров, мог с полной уверенностью утверждать, что является выходцем из народа. его отец родился крепостным, а мать работала прислугой. Наполовину поляк, он вырос в Польше и по вполне понятной причине с особым вниманием относился к национальной проблеме России. Он отличился в войне и на передовой, и в штабе, и, что весьма необычно для генерала, был красноречивым оратором, человеком справедливым, отличающимся передовыми взглядами и высокими устремлениями.

Тем не менее Деникин был не в состоянии создать действенное антибольшевистское движение. Одна из причин его неудач заключается в неспособности руководить подчиненными. Как он сам признавал, кое-кто из его командующих, несмотря на запрет, позволял себе расстреливать заключенных, участвовать в антисемитских погромах, грабить крестьян на территориях, отвоеванных у красных. Но самое главное – правительство Деникина было не в состоянии справиться с национальной проблемой. Зона его действия, юг России и Северный Кавказ, представляла собой смесь национальностей, каждая из которых стремилась после революции к независимости и с подозрением относилась к белому правительству, никогда не скрывавшему своей великорусской направленности. Сам Деникин, как это часто случается с полукровками, был националистом, даже более страстным, чем чистокровные русские. Он не соглашался признать, хотя к 1919 году это был уже свершившийся факт, отделение Польши и Финляндии, заявляя (вероятно, с юридической точки зрения правильно, но с политической – глупо), что только открытое собрание России будет вправе санкционировать раздел империи. Вероятно, именно этот факт оказал важное значение в решении поляков сохранить нейтралитет.

Генералу приходилось иметь дело с требованиями о независимости со стороны украинцев, донских и кубанских казаков, крымских татар и жителей Северного Кавказа. его отношения с англичанами были отравлены страхами, вполне обоснованными, что союзники благосклонно относятся к требованиям грузин и других народов Кавказа обрести независимость. Более тонкий и хитрый политик воздержался бы от частых заявлений, что «Россия единая и неделимая», по крайней мере, до завершения главного дела – разгрома большевиков. Но Деникин был выразителем националистических настроений, отличавших русское офицерство. Этим он оттолкнул от себя даже таких союзников, как кубанские и донские казаки. Великорусский шовинизм белых дорого обошелся им и дома, и за рубежом. Деникин писал: «Из Парижа мы часто слышали: помощь союзников невелика, поскольку борьба Юга и Востока[372]372
  Соответственно армий Деникина и Колчака.


[Закрыть] не популярна среди европейской демократии, чтобы добиться их расположения, необходимо сказать два слова: «Республика и Федерация», – таких обещаний мы никогда не давали».[373]373
  Denïkin A. The History of Russia's Time of Troubles. Berlin, 1925. Vol. 4. P. 245.


[Закрыть]

Деникин упрямо повторял, что подобные требования означают иностранное вмешательство во внутренние дела России и что вопрос политического устройства России будут решать избранные представители, но только после освобождения страны. Ярким примером ограниченности Деникина служат сказанные им слова: «Никакие декларации и лозунги не могут изменить ход истории». Но чем, если не декларациями и лозунгами, были «Вся власть Советам!», «Земля крестьянам», «Право каждого народа избирать свое собственное правительство», которые смогли оказать влияние на ход русской революции и Гражданской войны?

Война была не только поединком армий и политиков, она являлась испытанием выносливости и моральной стойкости двух противоборствующих сторон. Лагерь белых был местом непрекращающихся интриг, личного соперничества и политических разногласий. Симптоматичен конец двух самых выдающихся лидеров Белого движения. После ликвидации режима военной диктатуры Колчак пренебрег возможностью спастись бегством и вернулся к чехам. Чехи, к тому времени уже уставшие от русского политического интриганства и стремящиеся домой, сдали Колчака в Иркутске. В 1920 году бывший «верховный правитель Российского государства» был расстрелян по постановлению Иркутского ВРК. В скором времени после этих событий офицеры обвинили Деникина в подрыве военного и морального духа Вооруженных сил Юга России, передали остатки армии под командование Врангеля и уплыли из России на британском судне. Спустя несколько месяцев белые потерпели в Крыму окончательное поражение.

Соперничество и интриги не обошли и большевистский лагерь, но, в отличие от соперников, во главе этого лагеря стоял непререкаемый авторитет – Владимир Ильич Ленин.

Роль Ленина в Гражданской войне может показаться невыразительной, лишенной драматизма по сравнению с деятельностью Троцкого или других лидеров партии, которые стремились на фронт, вдохновляя Красную армию примером собственного героизма. Любопытно, что в самые критические моменты Ленин отдавался решению задач, которые обычно ускользали от его внимания в мирные, стабильные периоды. В сентябре – октябре 1918 года его, к примеру, волновала проблема памятников. Иностранная интервенция набиралась сил, Белая армия представляла реальную угрозу, а председатель Совнаркома, озабоченный плачевным состоянием памятников, стоящих на улицах и в парках Москвы, погряз в переписке с Московским городским Советом. Несчастному городскому чиновнику сообщили, что его следует на неделю посадить в тюрьму (ленинская точность в подобных вопросах служит очередным примером его педантичности).[374]374
  См.: Ленин В.И. Собр. соч. Т. 35. С. 303.


[Закрыть]

Более чем странное занятие для текущего момента!

Воспоминания Троцкого тоже создают впечатление, что Ленин устранился от руководства Гражданской войной. В большинстве случаев Ильич возлагал всю ответственность за решение военных задач на Троцкого; он утверждал каждое его решение и преданно защищал от происков Сталина и других товарищей. Несмотря на восхищение Лениным, Троцкий не смог не подчеркнуть тот факт, что в тех редких случаях, когда Ленин навязывал свое мнение, он оказывался не прав, а Троцкий прав. Некоторым утверждениям Троцкого трудно поверить. Ленин якобы не знал о количестве привлеченных в Красную армию бывших царских офицеров и весной 1919 года был готов расстрелять всех царских офицеров, пока Троцкий «не разъяснил» ситуацию.[375]375
  См.: Троцкий А. Моя жизнь. Нью-Йорк, 1930. С. 447.


[Закрыть]

Но нам известно, что Ленин отличался особым педантизмом во всем, что касалось руководства, гражданского и военного, и с большим уважением относился к профессиональной компетентности.

В действительности вклад Ленина в ведение войны служит одним из наиболее убедительных доказательств его величия. Ни один диктатор (даже кое-кто из демократических лидеров) не устоял перед соблазном сыграть роль высшего военного стратега. Здравомыслие Ленина заставило его отказаться от подобной роли. Он не считал нужным посещать линию фронта и армейские штабы, крайне редко вмешивался в решение чисто военных задач. Он понимал, что в лице Троцкого имеет прекрасного военного министра, и в большинстве случаев прислушивался к советам и полагался на мнение Троцкого. Это вовсе не означало, что он не интересовался военными проблемами или был просто «поддакивателем», человеком без мнения при своем блестящем военном министре.

Без поддержки Ленина позиция Троцкого скоро стала бы несостоятельной. Без его вмешательства в дела военного комиссариата другие деятели стали бы постепенно отдаляться и были бы потеряны для активного ведения борьбы. Таким образом, Владимир Ильич выступал как судья в последней инстанции, никогда не теряя из виду политический аспект проблемы. В некоторой степени Ленин исходил из эгоистических интересов: часто Троцкий был вынужден брать на себя ответственность за действия, вызывавшие негативное отношение со стороны коммунистов. Но по крайней мере, внешне Ленин не скупился на похвалы человеку, который так долго был его политическим врагом и которому в дни изгнания он адресовал самые жестокие оскорбления. Когда в июле 1919 года Троцкий устроил сцену, угрожая уходом в отставку, Ленин не стал напоминать ему, что никто не может уйти с поста в разгар войны и что его следовало бы расстрелять за такое поведение. Ленин пошел на все, чтобы успокоить Троцкого и уговорить остаться.

Примерно тогда же он вручил Троцкому документ со следующим текстом: «Товарищи, зная жесткий характер приказов товарища Троцкого, я убежден, абсолютно убежден, в правильности, целесообразности и необходимости приказов, отдаваемых товарищем Троцким, ради успеха нашего дела». Подписано В. Ульянов-Ленин[376]376
  См.: Троцкий А. Моя жизнь. С. 469.


[Закрыть]. Троцкий с гордостью вспоминает об этом в своих мемуарах.

«Я дам вам столько таких документов, сколько захотите», – добавил Ленин. Этот необычный документ, экзальтированно восклицает Троцкий, даровал право распоряжаться жизнью и смертью. Ни один из них не задумался, что подобный документ мог скорее исходить из канцелярии Ивана Грозного или Петра Великого, чем от председателя Совнаркома.

Партнерство этих людей представляет увлекательную историю, хотя мы и не имеем полной картины их отношений. Версия Троцкого весьма субъективна, к тому же он с излишней легкостью оперирует фактами.[377]377
  В своем дневнике Троцкий упоминает о нескольких заседаниях Политбюро, еще до создания этого органа.


[Закрыть]

Что касается советских историографов, то они были вынуждены уничтожить все материалы и ссылки с одобрительными отзывами в адрес Троцкого.

Временами отношения между Лениным и Троцким становились напряженными. Троцкий был консервативнее Ленина. Как пишет Троцкий: «Я отталкивал тех, кто мешал военному успеху или впопыхах, не замечая, задевал меня и даже не находил времени, чтобы принести извинения». Создание Красной армии, по его представлению, являлось чисто технической проблемой, требующей восстановления дисциплины и военного профессионализма. В одно из первых посещений линии фронта Троцкий со всей очевидностью осознал ужасающее состояние, в котором находилась армия и техника. «Вот так всегда, – добродушно сказал командир миноносца, – когда мы отходим, двигатель прекрасно работает, когда мы наступаем, он выходит из строя».[378]378
  Троцкий А. Как вооружена революция. М., 1923. Т. 1. С. 237.


[Закрыть]

Дезертирство в Красной армии было обычным явлением. Троцкий молниеносно принял решение: расстрелять за дезертирство местного военного комиссара и еще двадцать шесть человек. Это был август 1918 года, и решение о расстреле коммунистов явилось чем-то новеньким. Троцкому долго напоминали о «казни коммунистов».

На своем знаменитом бронепоезде Троцкий появлялся на самых незащищенных участках фронта; он вел борьбу с дезертирами, поднимал боевой дух бойцов и принимал самые решительные меры по восстановлению дисциплины. Возможно, слишком жесткие меры. Мы помним, как в марте 1918 года коммунист Рязанов, известный своей прямотой, обвинил Троцкого, тогда наркома по иностранным делам, в казни шести ни в чем не повинных людей.

Нарком по военным делам часто приходил в столкновение с отдельными группировками, существовавшими внутри коммунистической иерархии. В Петрограде Зиновьев уже создал свое небольшое политическое царство, в котором существовал вплоть до 1926 года. У Сталина было собственное окружение. В Царицыне, где Сталин был политическим комиссаром, они с командующим армией Ворошиловым заключили союз, основанный на взаимной неприязни к Троцкому. Понятно, что, будь его воля, Троцкий расстрелял бы Ворошилова за неподчинение его приказам. Трудно сравнивать достоинства позиции, занимаемой Троцким, и союзом Сталин – Ворошилов. Совершенно очевидно, что Ленин был убежден в абсолютной правильности стратегии Троцкого, но не мог позволить, чтобы один старый большевик был расстрелян, а другой опозорен. Старых большевиков пока еще не пускали в расход. Ленин дипломатично добился того, чтобы все трое остались на своих высоких постах. Каковы бы были последствия, если бы в разгар войны видные большевики перешли на другую сторону?

Но не только политические соображения двигали Лениным, когда он ограничивал деятельность Троцкого. Сказывалось несходство темпераментов. Ленину была присуща страсть к непослушанию, анархии, и он так никогда и не избавился от нее. В характере же Троцкого эта черта полностью отсутствовала. По мнению Троцкого, необходимым условием ведения войны была регулярная армия с профессиональным офицерским корпусом. Троцкий с неудовольствием наблюдал за действиями партизан и отдельных неорганизованных отрядов.

Война породила множество отрядов и армий, не относящихся по своей политической ориентации ни к красным, ни к белым. Иногда во главе этих соединений стояли анархисты, иногда наемники, но практически во всех случаях они включали большое количество преступных элементов. Широкую известность получила армия Нестора Махно на Украине. Практически неграмотный украинский крестьянин, анархист Махно весной 1918 года появился в Москве. Здесь у него состоялась беседа с Лениным. Владимир Ильич любезно принял Махно и помог вернуться на Украину, оккупированную немцами. Махно организовал на Украине партизанский отряд, который сражался попеременно то с немцами, то с украинскими националистами, то с Деникиным, то с другими партизанскими отрядами. Временами он сотрудничал с Красной армией, выступая против белых, а временами боролся с красными. Часто он расстреливал пленных коммунистов, особенно если они имели отношение к ЧК. Однако в самый критический период Гражданской войны большевики были вынуждены установить некую форму сотрудничества с Махно. В апреле 1919 года не кто-нибудь, а Лев Каменев был отправлен для ведения переговоров с Махно. Иначе, как нелепым, это совещание не назовешь: один из наиболее эрудированных коммунистов совещался с практически неграмотным атаманом. Батька Махно, как его называли приверженцы, заверил Каменева, что является другом советской власти, и показал дерево, на котором только что собственноручно повесил белого полковника. Он опроверг обвинения в бандитизме и антисемитизме, и его посетитель, очевидно удовлетворившись объяснениями, сказал, что армия Махно входит в состав Красной армии, и в обращении к батьке стал использовать слово «товарищ».[379]379
  Поездка Л. Каменева на Украину в апреле 1919 // Пролетарская революция. 1925. № 6.


[Закрыть]

Троцкий был вне себя от гнева. Как можно заключать союз с атаманом, который занимается грабежами и устраивает еврейские погромы? Даже когда махновцы боролись бок о бок с красными против Деникина, Троцкий дал им такую оценку: «Эта «армия» не знает, что такое приказ и дисциплина. Нет источников снабжения… В этой «армии» офицеров выбирают… Темные обманутые… вооруженные массы стали слепым орудием в руках авантюристов… Пора покончить с этим полукулацким, полуанархическим разгулом…»[380]380
  Троцкий А. Как вооружена революция. Т. 2. Ч. 1. С. 191.


[Закрыть]

Однако сотрудничество Махно продолжалось довольно долгое время, и только в 1921 году, когда в нем отпала необходимость, банда была разгромлена, а сам батька сбежал из страны.

Если бы армию возглавлял не общепризнанный анархист, то махновцы не слишком бы отличались от Советской армии на начальном этапе или партизанских отрядов. Троцкий делал все возможное, чтобы преобразовать ее в дисциплинированную армию. Он был ярый сторонник привлечения бывших царских офицеров. И большевики, и белые единодушно сходились в одном: царские офицеры много сделали для победы Красной армии. Старые коммунисты препятствовали привлечению этих людей к службе в армии. Для многих коммунистов, кто взял на себя командование или был в армии комиссаром, приход царских офицеров представлял прямую угрозу. Троцкий всячески оберегал профессиональных офицеров, не скупился на похвалы и ограждал от нападок доктринеров. В партийных кругах язвили по поводу того, что он защищает «господ» и всегда готов наказать коммунистов. Хорошо известен его приказ, в котором говорится, что в случае дезертирства подразделения сначала будет расстрелян комиссар, а потом командир. Троцкий, в отличие от Ленина, был нетерпим к любым проявлениям хулиганских действий по причине излишнего пролетарского рвения. За мародерство красноармейцев ждало суровое наказание. Троцкий зашел так далеко, что выразил протест против вымогательства и оскорблений, которым подвергалась буржуазия на вновь захваченной территории.

По иронии судьбы Ленин оказался в выигрыше от жесткости и авторитаризма своего наркома по военным делам. Теперь по сравнению с Троцким Ленин, сторонник строгой дисциплины, что вызывало раздражение многих большевиков в первые месяцы революции, казался чуть ли не анархистом. Это стало нормой ленинского руководства Советской Россией: заместитель предлагал стратегию, которая оскорбляла многих своим авторитаризмом, а Ленин, оставляя суть предложения, формулировал его приемлемым для всех образом. Таким образом он завоевывал доверие и умерял растущий антагонизм среди амбициозных коммунистических лидеров.

Такая методика укрепляла его влияние в партии, но в то же время создавала почву для борьбы за власть, которая переросла в открытое противостояние, стоило Ленину отойти от кормила власти.

Иногда Ленину приходилось вмешиваться в решение наиболее важных военных вопросов. Несмотря на возражения Троцкого, Ленин утвердил замену Вацетиса, главкома Вооруженных сил республики, на С.С. Каменева, тоже бывшего царского офицера.[381]381
  9 июля 1919 года Ленин, обращаясь к жене «Дорогая Надя», пишет, что ожидает многого от замены Вацетиса Каменевым. Другой муж не удержался бы от соблазна, чтобы написать «я решил назначить…». Это тот редкий случай, когда он упоминает в письме к жене о деле высокой государственной важности.


[Закрыть]

В своих воспоминаниях новый главком С. Каменев пишет, что редко видел Ленина. Иногда он в общих чертах обрисовывал Ленину военную операцию и как-то не смог удержаться, чтобы не обратить внимание на изящество маневра. Ленин сухо ответил, что работа главкома заключается в том, чтобы уничтожить врага, и не важно, как это будет сделано, изящно или нет.

Крайне осмотрительный в том, что касалось военных вопросов, Ленин забыл о всякой осторожности, как только почувствовал вероятность коммунистической революции на Западе. Теперь, в 1918 году после поражения германской империи, он представлял себе берлинскую версию Октябрьской революции. Несмотря на нехватку продовольствия, правительство Советской России предложило свою помощь в решении продовольственного вопроса новому социалистическому правительству Германии. Ленин обратился к Красной армии с призывом «помочь немецкому народу» в возможной борьбе против «франко-английских империалистов».[382]382
  Ленин В.И. Собр. соч. Т. 28. С. 83.


[Закрыть]

Голодная Россия находилась во власти Гражданской войны, еще только делались первые шаги по созданию Красной армии, измученной массовым дезертирством, а Ленин уже предлагал сражаться на чужой земле с армиями победивших союзников и регулярной немецкой армией. Можно сказать, что поражение германского коммунизма в январе 1919 года, когда восстание «Союза Спартака» было подавлено, а его лидеры Карл Либкнехт и Роза Люксембург убиты, было ниспослано судьбой, чтобы спасти от гибели русский коммунизм.[383]383
  Люксембург, «напыщенная Роза», как ее прозвал Владимир Ильич еще в 1914 году, была давним антагонистом Ленина. В последней работе она вынесла суровый обвинительный приговор диктатуре пролетариата, и вполне возможно, что в скором времени немцы под ее руководством столкнулись бы с Лениным.


[Закрыть]

Недолго просуществовали провозглашенные на Западе советские республики, каких-то два года. Приветствуя революционные правительства Венгрии и Баварии, Ленин дал им мудрые советы, представлявшие собой конкретную программу действий пролетарской партии, вставшей у власти.[384]384
  В апреле 1919 года Ленин в телеграмме баварским коммунистам писал о необходимости вооружить пролетариат и разоружить буржуазию, немедленно принять меры по улучшению положения рабочих, батраков и мелких крестьян. См.: Ленин В.И. Собр. соч. Т. 29. С. 298.


[Закрыть]

В 1920 году Ленин опять был готов, отбросив благоразумие, нести коммунизм в сердце Европы.

Безусловно, условия были гораздо более многообещающие, чем в 1918—1919 годах. Красная армия стала огромной силой. Не считая армии Врангеля, засевшей в Крыму, основные силы белых были разгромлены. Поляки, начавшие весной активное наступление на Украине и дошедшие до Киева, в течение нескольких недель были отброшены в Польшу. Разгром врага вызвал подъем национализма. Некоторые публикации в прессе были откровенно шовинистическими, и Троцкий был вынужден сделать выговор редактору военного журнала, в котором «вероломному иезуитству поляков» противопоставлялась «открытая и честная» русская душа.[385]385
  См.: Троцкий А. Как вооружена революция. Т. 2. Ч. 2. С. 153.


[Закрыть]

Успехи Красной армии вернули Ленина к прежним мечтам: Красная армия доходит до границ Германии и оказывает поддержку немецкому коммунистическому движению. В марте Ленин заявил, что по сравнению с первыми днями революции коммунисты реальнее смотрят на мир. «Мы сделали много глупых ошибок во времена Смольного… когда правили хаос и энтузиазм».[386]386
  Ленин В. И. Собр. соч. Т. 30. С. 428.


[Закрыть]

В июле он опять был охвачен идеей протянуть руку немецкому пролетариату. Красная армия изгнала поляков с Украины и Белоруссии, и Россия могла добиться выгодного мира. Но большевики, в данном случае именно Ленин, настаивали на переносе наступления на территорию Польши и продвижении войск к Варшаве. Согласно советским условиям Польша должна была превратиться в государство – сателлит России. Создание Временного революционного комитета Польши, который, очевидно, должен был стать первым польским большевистским правительством, говорило красноречивее выставленных условий. его председателем был Юлиан Мархлевский; среди членов – Ф. Дзержинский и И. Уншлихт. Ни один из членов комитета не имел в течение нескольких лет никаких связей с польским рабочим классом. Сами имена членов предполагаемого правительства наводили на мысль, что радикально настроенные польские рабочие примут участие в защите своей страны.

Не обращая внимания на предупреждения поляков и собственных военных экспертов, с нетипичным для него нетерпением Ленин настаивал на скорейшем наступлении на Варшаву. Связь с Россией скомпрометировала польский коммунизм в глазах польских рабочих и крестьян, и не было надежды, что польский пролетариат поднимет восстание в Варшаве и других крупных городах. Троцкий был среди сомневающихся, но их возражения не принимались в расчет. Ленин настоял на своем.

В августе Польша перешла в наступление, и Красная армия потерпела самое серьезное поражение за три года ее существования. Анализ поражения, как всегда, вызвал политическую полемику. Троцкий заявил, что именно Сталин, как политический комиссар Южного фронта, отказался оказать помощь армии, двинувшейся на Варшаву, а настойчивость Ленина привела к рассредоточению русских сил и явилась причиной поражения[387]387
  This is implied in the Polish commander's work on the campaign: J. Pilsudski, Year 1920 (in Polish). London, 1941. P. 129.


[Закрыть]. Командующий Западным фронтом Тухачевский, двадцатисемилетний бывший царский офицер, сам обвинил себя в скрытых политических амбициях, которые заставили его броситься на поиски быстрого успеха.

Несмотря на все объяснения, трудно поверить, что Советская Россия была уже достаточно сильна, чтобы победить и руководить двадцатипятимиллионной страной и, что кажется еще более фантастическим, попытаться провести советизацию Германии. Скорее всего, захват Варшавы мог иметь в конечном счете гибельные последствия для коммунизма в России.

Впоследствии Ленин был вынужден признать, что в Польской кампании он был неоправданно оптимистичен и есть его доля вины в поражении России. Он тяжело расставался с мечтой о революции в Германии даже после подписания мирного договора с Польшей, который привел к территориальному разделу, сохранившемуся до 1939 года. Ленин ностальгически вспоминал об упущенной возможности: «Если бы Польша стала советской, если бы рабочие Варшавы приняли помощь от Советской России… Версальский договор развалился».[388]388
  Ленин В.И. Собр. соч. Т. 31. С. 281.


[Закрыть]

Ленин не имел привычки оплакивать упущенные возможности. Но это был последний вздох по утраченной мечте о всемирной революции, которую теперь следовало отложить, поскольку он, вероятно, понял, что ему не суждено дождаться ее при жизни. Теперь следовало вернуться к восстановлению страны, разрушенной и ожесточенной за шесть лет войны и революции.