Текст книги "Идеальные лжецы. Опасности и правда"

Медленным движением я показала свои карты. Эган на миг уставился на них, как будто надеялся, что они ненастоящие. Но они были настоящими, и даже если он откроет остальные карты, даже если выпадет дурацкая восьмерка, моя комбинация все равно лучше.

Я выиграла.

Я выиграла, мать твою!

Широкая победная улыбка растянула мои губы, и я добавила последний удар: хлопнула ладонью по столу, немного наклонилась вперед и преувеличенно веселым шепотом, каким он частенько говорил со мной, произнесла:

– Чтобы ты знал, Адрик не перестанет мне нравиться.

Я снова развалилась на стуле, глядя, как напряглась его безупречная челюсть. Несомненно, сказанное его явно задело, но он сумел это скрыть, моментально овладев собой, и весело рассмеялся, словно только что услышал какую-то бессмысленную глупость.

– Хочешь сделать ставку и на это? – спросил Эган весело и испытующе. Он протянул руку, чтобы собрать карты, перетасовал их и снова раздал.

– Я ставлю только на то, что готова потерять, – ответила я, все еще с торжествующим выражением на лице. – Но, зная тебя, могу сказать – если ты поймешь, что проигрываешь, то постараешься выиграть даже ценой мухлежа и ложной информации.

Губы Эгана сложились в лукавую загадочную улыбку, как у человека, с языка которого готов сорваться какой-то секрет с эффектом атомной бомбы, разрушившей Хиросиму. И через долю секунды я забеспокоилась, поняв, что Хиросима – это я, и мне придется только ждать той минуты, когда он меня уничтожит, причем я в силах даже представить масштабы бедствия.

Однако Эган ничего не сказал. Если он что и знал, то молчал, и мне осталось лишь ломать голову над его словами.

– Я ничего не выдумываю, – спокойно пояснил он. – Я лишь выдаю те сведения, которые люди хотят считать ложью. Горькая правда – так, я полагаю, это называется.

Я покачала головой.

– Когда кого-то ненавидишь, ничему не веришь, – напомнила я. – Ты как… чистая вода, из которой вся грязь оседает на дно. Но стоит ее взболтать, и все всплывает на поверхность: все злое, уродливое, откровенно мерзкое.

Он снова хихикнул, не разжимая губ, и слегка кивнул. По крайней мере, с этим он не мог поспорить, ведь и сам знал, что я права.

Остался последний раунд, и мы начали игру. Эган пару секунд смотрел на карты, затем явно расслабился, развалившись на стуле, и снова погладил пальцем губу. Были у него хорошие карты или не были, но он хотел внушить, что есть.

А вот среди моих карт не было ничего хорошего… Эти карты могли обескуражить кого угодно, но я оставалась невозмутимой. Вот черт! Если я проиграю эту партию, то проиграю игру, не получу ответ на свой вопрос, вдобавок мне придется переспать с Эганом. Нет уж, не собиралась я этого делать, да и как? Я пойду в его комнату или он в мою? И кто кого будет раздевать? Кто первым начнет целоваться? Возбудят ли меня его поцелуи?

Быть может, он глотнул чего покрепче с полчасика назад? Нет, не похоже. Если он был близок к проигрышу, то прибегал к любым способам, чтобы этому помешать.

Эган сдвинул на середину стола все свои фишки.

Ва-банк.

Что значило: он поставил все. Матерь божья, я же проиграю!

Поправочка: я вот-вот проиграю, как полная дура! Я была ошарашена, и он, возможно, это понял.

– Видишь ли, «ненавидишь» – слишком сильно сказано, – вздохнул он, ожидая моей реакции.

Я посмотрела на него с искренним недоумением.

– Я тебя не ненавижу, Джуд, как и Адрика, чтобы тебе все было ясно. Я хочу сказать… Если ему понадобится почка, я отдам ему свою – если, конечно, Александр не сделает этого раньше. Но мы любим друг друга подкалывать. Тебе этого не понять. Такое понятно лишь братьям.

Как же меня раздражали эти его «тебе не понять»! Как я могу не понять то, что способен понять любой из братьев? Я села за этот дурацкий стол, чтобы отомстить за смерть Хенрика. Ха, никто лучше меня не знает, на что способен человек ради брата!

– Полагаю, ты прав, мне этого не понять, – только и ответила я.

И снова посмотрела на свои карты. Тройка и двойка. Почти ничего. В центре стола лежали пять карт рубашкой вверх, и теперь все зависело от них. Мороз пробежал у меня по коже. Я оценила свои возможности. Можно попробовать обмануть Эгана, но вдруг у него пара тузов?

В обычной партии принято ограничивать время на раздумья, но мои сомнения, казалось, порадовали Эгана, так что он проигнорировал это правило и не давил на меня. Он лишь расслабился, как будто знал, что это может затянуться.

– Ты хорошо играешь, – безмятежно заметил он с легким удивлением.

Я нервно сглотнула. Тысяча мыслей промелькнула в моей голове, но я не позволила себе смутиться или испугаться.

– Как и ты.

– Еще одно, что нас объединяет. – Он снова хихикнул, словно рассказал анекдот про самого себя. – У нас с тобой намного больше общего, чем ты хочешь признать.

Я кивнула, притворно соглашаясь.

– В другой вселенной мы даже могли бы стать большими друзьями.

Эган с сомнением поморщился. Затем указательным и средним пальцами рассеянно потеребил свои карты.

– Мы могли бы оказаться в одной вселенной, – сказал он, подозрительно глядя на меня прищуренными глазами, – но ты ведь не этого хочешь?

Я слегка поморщилась в притворном любопытстве.

– И чего же, по-твоему, я хочу? – спросила я.

– Обыграть меня.

– Возможно, только в этой игре.

– А возможно, в чем-то более серьезном.

Я рассмеялась, словно он сказал что-то очень смешное и бессмысленное.

– Если ты не уверен или у тебя нет доказательств – значит, твои слова не более чем абсурдное предположение, – пожала плечами я.

Но Эган лишь медленно покачал головой, довольно улыбаясь.

– Если я что-то подозреваю, – заявил он, – то, как правило, это оказывается совсем не глупостью. Как оказалось в случае вас с Адриком, а также того, что знает о тебе Риган.

Я перестала моргать.

– Что-что?

Я подняла взгляд от карт к его лицу. Оно излучало такое неподдельное спокойствие, что я похолодела. С таким спокойствием врут прямо в глаза, хотя ты уже знаешь правду. И все же я пристально изучала его лицо в поисках подвоха. Вот только это была не игра или попытка меня отвлечь. А правда, виртуозно раскрытая в нужный момент.

Я постаралась скрыть недоумение, но это оказалось невозможно.

– В смысле? – сорвалось с моих губ.

– Я всю жизнь прожил рядом с этим говнюком, – ответил он. – Я так хорошо его знаю, что могу сказать, что он ел на завтрак и сколько раз за ночь ходил в туалет. Он что-то о тебе знает, верно? Чтобы просить тебя о помощи и пытаться включить в свой план, он должен знать о тебе нечто такое, дающее ему преимущество. Он бы не рискнул выкладывать информацию, если бы не имел гарантий, что ты ее не разгласишь.

Он упорно не принимал во внимание одну маленькую деталь: Риган тоже был Кэшем. Возможно, они с Эганом и не считали друг друга братьями, но прекрасно знали друг друга. Какая же я дура! В стремлении обеспечить свою безопасность я не подумала о пробелах в новой лжи, которую навешала им на уши в этой квартире.

– Вот видишь? – мягко произнес Эган. – Ты по-прежнему веришь, что Адрик самый умный из нас, хотя на самом деле всего лишь самый здравомыслящий, а здравомыслие порой бывает невероятно скучным. – Он подался вперед, выжидающе скрестив руки на груди. – Ну, так скажи, что ему о тебе известно?

Досадуя на собственную глупость, я собрала всю свою хитрость и изворотливость.

Затем притворно вздохнула, сделав вид, что набираюсь терпения.

– Но ведь ты даже не знал, что Риган приехал сюда, желая тебя подставить по приказу твоего же отца… Думаю, предполагаемая прозорливость в данном случае тебя подвела.

Я произнесла это монотонно-безразличным тоном, чтобы Эган не догадался, насколько это важно для меня. Он немного прищурил глаза, серые и прозрачные, окруженные линией черных ресниц. Он явно о чем-то думал. Явно что-то подозревал. Пытался что-то раскопать… Но под конец вздохнул: была не была! И, слегка пожав плечами, развел руками, все еще лежавшими на столе.

– В любом случае из-за этой тайны ты пока не собираешься нам вредить. Можешь не рассказывать, я все равно выясню. – Он покосился на свои карты и указал пальцем, переключая внимание на них и на игру. – Так каков твой ход?

Я судорожно вздохнула. От волнения мое сердце забилось сильнее. Я уже почти пожалела, что так рисковала, но на смену сожалению вдруг пришла твердая решимость.

«Будь что будет», – подумала я.

Ведь я понятия не имела, что делать.

– Ну что ж, давай вскроемся, – решила я.

Мы открыли карты. Я увидела карты Эгана, а он мои. Мир словно пал к моим ногам, замедлив кружение. Вот черт… У него – валет и семерка. Конечно, он был уверен в победе. С такими картами он легко надерет мне задницу. Осталось перевернуть еще пять карт в центре, но в любом случае его пара превосходила мою.

Мне хотелось только одного – опереться локтями о стол, закрыть лицо руками, потереть глаза и сказать во весь голос: «Какая же я дура!». Но я не могла пошевелить ни единым мускулом. Эган что-то сказал – возможно, хвастался, но, поскольку я все видела как в замедленной съемке, то ничего не услышала и не поняла. Я даже подумать не могла о том, что придется лечь с ним в постель, лишь пыталась придумать способ, как этого избежать.

Я была настолько погружена в свои мысли, что не увидела, как Эган перевернул три первые карты рубашкой вниз.

Лишь через несколько секунд я поняла, что это за карты. Четверка, пятерка и валет.

Мир закружился с бешеной скоростью. Я схватилась за голову и изо всех сил сжала губы, чтобы не закричать. От страха сердце билось и без того сильно, а теперь я испугалась, что оно разорвется.

Валет ему подходил, но остальные карты были как раз для меня. Да! В ошеломлении и предвкушении я снова посмотрела на карты – убедиться, что мне не померещилось. Они были настоящие! Вот так поворот! Все оказалось не так уж плохо. Теперь нужно было, чтобы среди оставшихся карт, лежавших рубашкой кверху, оказалась шестерка, и тогда вероятность выигрыша будет уже тридцать процентов.

Эган тоже это знал. Улыбка по-прежнему не сходила с его лица; он не сомневался, что ему везет больше, чем мне, но ко мне тоже вернулась уверенность. Теперь планеты выстроились не в его, а в мою пользу.

– Посмотрим следующую, – произнес он медленно и загадочно, перевернув четвертую карту.

Шестерка!!!

Я подпрыгнула так, что чуть не упала со стула.

– Фу-у-ух! – удивленно и облегченно выдохнула я.

Эган сжал губы, с трудом подавив смешок. С каждой минутой игра становилась все интереснее. Я ощущала бешеную пульсацию во всем теле; нетерпение стало невыносимым. От волнения я вцепилась руками в края стула.

До сих пор я выигрывала, но если выйдет восьмерка или тройка, то выиграет Эган.

Я вздохнула.

Он положил палец на последнюю карту. Мы переглянулись.

От нас прямо-таки искры полетели. Мы уставились на карту.

Я перевернула ее.

Туз!

– Да-а-а-а!

Победный крик вырвался у меня из груди. Я потрясла поднятыми вверх кулаками, чтобы воображаемая публика мне поаплодировала. Где-то в отдалении прогремел гром, и порыв ветра сотряс кроны деревьев, окружавших наше убежище. За окном маячил серый, унылый и промозглый пейзаж, но в моей голове во всю мощь грянула песня: «We are the champions, my frie-e-e-ends». «Мы чемпионы, друзья мои!»

Эган оперся о стул и показал мне раскрытые ладони в знак того, что признает поражение. Меня удивило, как спокойно они это принял, без яростных возмущенных воплей, но иногда он вел себя довольно странно, а моя победа была столь очевидна, что он даже не пытался ее оспорить.

Я успокоилась. Теперь настало время получить свой выигрыш. Мурашки предвкушения щекотали кожу.

– Что ты хочешь знать? – спросил Эган с готовностью.

– Правду о том, что случилось с Мелани, – ответила я без обиняков.

По его молчанию я поняла, что он не ждал такого вопроса. Возможно, думал, я спрошу какую-нибудь глупость, но только не это. Так или иначе его лицо оставалось безучастным; он ничем не выдал эмоций, которые наверняка вызвал столь неожиданный вопрос. Показать их для него означало дать врагу преимущество.

– Правду… – задумчиво протянул он, нахмурив брови. – Что ты понимаешь под словом «правда»?

– Когда я пряталась в шкафу у Адрика несколько дней назад, я все слышала, – напомнила я, придав своему голосу невинный, притворно шокированный тон. – И особое внимание привлекла одна фраза: «Я знаю, это я виноват», как будто ты сделал что-то… ну… имеющее отношение к ее смерти.

Эган слегка покачал головой, глядя на меня. Он молчал. Я ждала. Долго ждала. Поскольку он так и не ответил, я нетерпеливо махнула рукой. Уже одно это доставило мне удовольствие. Он понял, чего я хочу. Глаза его еще больше прищурились от улыбки. Но не искренней улыбки, а чего-то вроде чертовщинки в глазах.

– В твоих словах слышится скрытое обвинение, – заметил он.

– Это весьма подозрительно, – заявила я. – Да и Риган, попросив меня о помощи, сказал, что подозревает тебя в чем-то ужасном.

Эган не удивился, но, возможно, все же немного растерялся. Его брови слегка дрогнули, но он продолжал улыбаться: одно явно противоречило другому. Он скорчил странную гримасу, как будто это его повеселило и удивило одновременно.

– Что значит в ужасном?.. – Он немного поколебался. – Что я ее убил? И Эли я тоже убил? Ты в самом деле так думаешь?

Я прижала руку к груди, притворившись испуганной. Словно услышала, как кто-то клевещет на честного и доброго человека, не способного совершить подобных зверств.

– О нет, я не то хотела сказать, – поспешила заверить я, покривившись, будто меня покоробило слово «убил». – Но ты прав, что-то в этом роде я и подозревала.

Он вновь погрузился в молчание; казалось, он чего-то ждал от меня, обдумывая и оценивая мои возможности. Сказать по правде, я тоже оценивала его возможности. До сих пор он не показывал, что его как-то задело мое обвинение, но было очевидно, что он считает его несостоятельным.

Эган поерзал на стуле, очнувшись от своих дум. На его лице проступило любопытство. Он слегка прищурился, словно стараясь разглядеть что-то у меня на щеке.

– А ты-то сама как думаешь? – шепотом спросил он. – Ты веришь, что я это сделал?

Я подумала, что этот вопрос чисто риторический, но промолчала, оставаясь серьезной. Он не шутил. Я подозревала, что он действительно ждет ответа, и потому рассеянно сказала:

– Ну, судя по тому, как ты ведешь себя со мной, ты убил бы и меня. Ты как-то даже назвал себя настоящим чудовищем, разве не так?

Он скривился. «Понятно», – читалось у него на лице. Я решила, что он тут же ответит, но его взгляд был устремлен куда-то в пространство за моей спиной. Так на него не похоже. Вид у него был отсутствующий, как в те минуты, когда тасовал карты. Казалось, он обдумывает каждое слово, прежде чем ответить, но, возможно, он просто играл с истиной, которую точно не собирался обнародовать.

– Кто знает, может, я и впрямь из тех самых монстров-убийц, – произнес он наконец.

К моему удивлению, в этих словах прозвучало что-то далекое и отстраненное. Голос его звучал негромко и доверительно, словно он в чем-то… признавался? Но в чем? В чем он сейчас признался? В его глазах не было ни злобы, ни насмешки. Я была ошеломлена. Не знала, что об этом и думать. Он ожидал от меня чего угодно: слез, криков, припадков ярости, но я лишь неподвижно и молча сидела, раздумывая. А вдруг это правда, вдруг он и в самом деле признался, что кого-то убил, и остается лишь произнести имя жертвы. Но кто жертва? Хенрик или Мелани?

В какой-то момент я решила, что он уже готов признаться, пока его взгляд не остановился на мне. В его глазах снова сквозило кошачье лукавство, а на лице медленно проступала улыбка Макиавелли.

– А может быть, и нет, – добавил он шепотом; его губы остались приоткрытыми, словно он хотел сказать что-то еще. Затем он выдержал паузу, и в напряженной тишине я затаила дыхание. – Правда в том…

Правда в том… Правда в том…

Я ухватилась за стул. Правда в том…

Я ждала…

Мне это было важно…

Правда в том…

Я невольно закашлялась – голос меня подвел.

– Так в чем же правда? – спросила я едва дыша. Я выждала пару минут, но Эган по-прежнему молчал. Я ухватилась за стул, чуть наклонившись вперед, и нервно сглотнула. – Не играй со мной, Эган, ты же знаешь, что сейчас я могу выбрать другую сторону.

Он глумливо рассмеялся.

– Но ты этого не сделаешь, потому что на этой стороне Адрик, – заявил он тоном театральной примы. – Или ты готова его предать? – спросил он с притворным удивлением. – Предашь беднягу Адрика, который как раз сейчас из кожи вон лезет, стараясь найти способ вытащить нас из этой истории? Предашь Адрика, по которому ты сохнешь, ведь ты смотришь на него с такой нежностью, с какой никогда не смотрела на меня?

Я сжала губы, не собираясь отвечать на провокационные вопросы. Эган, похоже, расценил мое молчание как признание поражения. Он победно улыбнулся, хотя в игре победила я. Он встал со стула. Я подняла на него взгляд. С высоты его роста и при его высокомерной манере держаться я выглядела совсем мелкой. Но, когда он обошел стол и встал рядом со мной, ни один мой мускул даже не дрогнул, и я осталась сидеть на стуле, по-прежнему с прямой спиной и непреклонная. Кипя от ярости, я ждала, что он будет делать.

Он наклонился вперед. Краем глаза я заметила, как он запустил руку в карман, а затем вытащил и помахал у меня перед носом. Между средним и указательным пальцами были зажаты две покерные карты.

Одна оказалась восьмеркой, а другая – тройкой.

Я затаила дыхание. Твердость моей позы перешла на новый уровень. Я пристально посмотрела на карты.

Те самые карты, которые, окажись они в центре стола во время последнего раунда, помогли бы ему выиграть.

Совершенно очевидно, что каким-то образом он ловко вытянул их из колоды.

– Чтобы было ясно, – тихо прошептал он мне на ухо, наклонившись так близко, что его горячее дыхание опалило мне шею, – я с самого начала играл с тобой.

Он бросил на стол обе карты, встал и вышел из гостиной.

Лишь когда стихли его шаги, я закрыла глаза и наконец-то облегченно выдохнула. Затем прижала руку к животу, чувствуя себя обманутой и опустошенной. Я резко зажмурилась и вновь открыла глаза. Посмотрела на тройку и восьмерку – оставшиеся карты. Ловушка! Этот урод устроил мне ловушку! Но когда? Каким образом? Когда тасовал карты? За какую-то секунду? Когда я зазевалась? И как?

Как я сразу не догадалась? А главное: почему?

Он позволил мне выиграть, это очевидно, но расставил ловушки, и я не догадалась, что он проиграл по собственной инициативе. И этот маленький обман казался еще опаснее, чем все предыдущие.

В нем содержалось послание.

Просто тогда я этого не поняла.

Время пролетело быстрее, чем я думала.

Уже совсем стемнело, а я все сидела на диване в гостиной, совсем одна, потому что Оуэн заперся в комнате Александра – бог его знает зачем. Я неустанно думала о словах Эгана, желая знать лишь одно: когда все это началось?

Требовать, чтобы я провела с ним ночь, было очень подло с его стороны. Он позволил мне выиграть, чтобы мне не пришлось выполнять это условие… но тут же продемонстрировал свои истинные возможности. Некоторое время я задавалась вопросом: обыграла ли я его хоть раз? Возможно, он задался целью заставить меня почувствовать свое превосходство, которого я в действительности никогда не имела.

А когда мы в первый раз играли в покер в тот вечер в Тагусе, Эган тоже позволил мне выиграть?

В тот момент у меня было ощущение, будто я все делаю неправильно; я думала, что обманула Эгана, а на самом деле это он обманул меня. Вот черт! Какая-то часть моего существа не хотела продолжать. Не хотела больше бояться. Она лишь хотела покарать виновников гибели моего брата и узнать правду. С каждым днем было все тяжелее нести этот груз.

Я вышла из гостиной и двинулась по коридору. Стояла тишина, как будто все лежали в постелях, молча глядя в потолок в ожидании, когда Седстер разобьет пуленепробиваемое стекло и беспощадно их перестреляет.

Я видела свое отражение на влажном оконном стекле: крашеные черные волосы, слегка загорелая кожа, глубоко посаженные, полные разочарования глаза, слезящиеся от воспоминаний. Я была призраком. Вернее, призраком-узурпатором. Я превратила Джуд Дерри в нечто худшее, чем просто покойницу. И где-то глубоко внутри была заперта похищенная Айви. Я ничем не отличалась от Эгана.

– Ты правда сдаешься? – спросила Айви. – Неужели после стольких усилий мы сдадимся?

– Я хочу, чтобы все это поскорее закончилось. А ты не устала? Не хочешь вернуться?

– Я вернусь, когда утихнет боль. Или, как ты сказала, когда все закончится. А боль никак не утихает – значит, ничего еще не закончилось.

– Я могу этого добиться.

Прежде чем я успела принять решение, дверь квартиры открылась и вошел Адрик.

Я тут же встала и остановилась прямо перед ним. Оглядела его и убедилась, что он цел и невредим. На несколько секунд у меня перехватило дыхание. Пустота, оставшаяся после игры в покер, сменилась морем эмоций. В ту минуту я не знала, что делать. Мне хотелось сделать кучу всего, но я лишь похлопала его по плечу.

– Ты идиот! – выпалила я, заливаясь глупым смехом, который тщетно пыталась сдержать. – И я рада, что ты живой идиот.

Адрик тоже с облегчением рассмеялся, не разжимая губ, и покачал головой.

– Да, я тоже рад, что моя глупость никуда не делась. Все в порядке? – спросил он.

Я хотела сказать, что в порядке далеко не все… но тут он скользнул взглядом мимо меня. Я обернулась и увидела Оуэна в глубине коридора. Надежда, вспыхнувшая в его глазах, тут же погасла, едва он увидел, что вернулся не Александр, а Адрик. За спиной у него маячил Эган.

– Ну что? – обратился он к Адрику, едва тот вошел в гостиную. – Как дела?

Мы все были как на иголках в ожидании его ответа.

– Все улажено, – сказал он, вздохнув. – Он взял деньги в уплату долга.

Все мы удивились. Оуэн с облегчением вздохнул, а я подумала, что Эган должен скакать от счастья, но он лишь подошел к Адрику и похлопал его по спине, словно хотел сказать: «Молодец». И ничего больше.

– Тогда я пойду к себе и отдохну, – сказал Эган.

Наши взгляды встретились, и теперь мы смотрели друг на друга по-новому. На долю секунды его глаза, обычно такие лукавые и полные жизни, встретились с моими, и мне показалось, будто он хочет мне что-то сказать. Я засомневалась: а вдруг неправильно его поняла? Или Эган меня предостерегает? Хм, странненько.

Наверное, у меня было глупое лицо, как всегда, когда тебе на что-то намекают, а ты никак не можешь понять, о чем речь. Я попыталась понять, что он хотел сказать этим взглядом, и тут мой древний заторможенный мозг наконец начал работать, я вдруг почувствовала пульс уверенности.

Он знал. Знал, что я готова была постучать в его дверь и сказать: «У тебя еще есть шанс».

Я уклончиво опустила взгляд. Трусиха!

– На всякий случай, – добавил Эган и направился вверх по лестнице.

Адрик шумно выдохнул; я поспешно повернулась к нему, полагая, что он заметил наши странные взгляды, но он лишь устало вздохнул. Он посмотрел на меня, и я вдруг ощутила тепло, уверенность и прочие глупости, которые тут же заставили меня забыть о внутренних противоречиях, тревогах и прочем. Эган? Кто такой Эган? С чем его едят? В каком году мы встречались?

Адрик поднялся с дивана и сделал пару шагов мне навстречу.

– Пойду приму ванну, – произнес он интригующим шепотом.

И снова я не сразу услышала тайное приглашение, но все же поняла, что он хотел сказать: «Я собираюсь принять ванну. Если хочешь… пойдем со мной».

Он тоже направился вверх по лестнице.

Я застыла, окаменев от неожиданности.

Неужели?.. Неужели эти двое дали понять, что ждут меня? Мама дорогая…

Я была ошеломлена. Я положила руку себе на лоб, словно проверяя, нет ли температуры.

Не слишком театрально будет потерять сознание и не очнуться до утра?

Ах нет, лучше выбери одного из двух красавчиков.

Самое худшее, что в любую минуту я могла тоже подняться по лестнице и сделать выбор. Выбрать, куда идти. Выбрать, с кем провести эту ночь.