Текст книги "Идеальные лжецы. Опасности и правда"

Ну и дела!

В таком случае что означают все «улики» из мобильника Мелани, в которых Эган представал монстром? Зачем она их собирала, если не была жертвой? Только потому, что сама была стервой?

– И как же она ими манипулировала? – спросила я, безумно заинтригованная.

– Несчастный случай оставил свои последствия, – объяснил Оуэн, – и она пользовалась этим, чтобы вызвать жалость. Когда она приехала, такая хрупкая и беспомощная, все трое старались оберегать ее и заботиться о ней, как о слабенькой младшей сестренке, но, когда она начала создавать серьезные проблемы, Эган понял, что нельзя давать ей столько свободы.

– Какие именно проблемы она создавала? – спросила я.

Оуэн раздраженно покачал головой, давая понять, что эти разговоры его нервируют и злят, он предпочел бы навсегда закрыть эту тему, а не обсуждать ее.

– Устраивала скандалы и драки на пустом месте, убегала из дома, бессовестно лгала, воровала деньги, угрожала покончить с собой… Только Эган понимал, что она делает это намеренно, и стал проявлять к ней строгость. Из-за этого они постоянно ссорились. Он следил за ней, потому что она все время пыталась его подставить, чтобы Эдриен отослал его подальше. Тогда Эган стал ей угрожать, что отправит ее в психушку. – Здесь Оуэн тяжко вздохнул. – Угрозы ее взбесили, потому что она не считала себя сумасшедшей. Тем не менее… она такая и есть.

Оуэн с минуту поколебался: возможно, раздумывал, как продолжить.

– Она не из тех сумасшедших, что часами сидят на скамейке и разговаривают с невидимыми птицами, – произнес он наконец. – Она из тех, кто строит зловещие планы… скажем, как инсценировать собственную смерть, чтобы избавиться от опеки и, быть может, даже заточения. Понимаешь?

Че-е-ерт! Конечно, я понимала. Ну хорошо, положим, я тоже разработала план мести за брата, но с тех пор, как приехала в Тагус, и до этой минуты в гостиной с Оуэном уже несколько раз пожалела об этом. Я не страдала никакими психическими расстройствами, зато, очевидно, страдала феноменальной глупостью.

– Получается, только Эган был в курсе, – сказала я.

– Ну, положим, Александр тоже знал. – Оуэн немного поколебался, стоит ли продолжать. – Другое дело, он был единственным, кто никогда не считал ее невинной девочкой, какой ее видел Адрик. Но это уже другая история. Скажем так, это самая скверная часть всей истории.

По словам Оуэна, после самых ужасных поступков Мелани Адрик всегда вставал на ее сторону. Когда она приехала, они сразу нашли общий язык, поскольку он тоже был эмоционально неуравновешен. Нет, конечно, он не являлся сумасшедшим, но был очень чувствительным, а она этим пользовалась. Давя на жалость, она вцепилась в него, как репей в собачий хвост.

Оба тогда были маленькими, одинокими и смотрели на жизнь практически одинаково. Они много времени проводили вместе и делились друг с другом секретами. Когда с Мелани случался припадок, только Адрик знал, как с ним справиться. Он знал ее убежища, ее радости, ее предпочтения, слабости и тайны.

И, кажется, у Мелани их было много.

– Думаю, это она убила любимого кота Адрика, – в ужасе поведал мне Оуэн. – Александр признался, что видел это. А она потом соврала, будто не убивала кота. Когда же Алекс сказал Адрику правду, Мелани заявила, что у нее от лекарств галлюцинации и она почти ничего не помнит. Ей тогда было одиннадцать лет.

– И он ей это простил? – ошеломленно спросила я. – При его феноменальной любви к животным?

Оуэн сердито кивнул.

– Он все ей прощал. И, когда мы говорили о ней, его позиция всегда была такова: «Мелани сильно пострадала и очень больна. Мы не можем винить ее в таких поступках». Эган очень злился на него.

Так что во время ссор Эгана с кузиной Адрик всегда за нее заступался. Он вечно искал способ защитить ее и избавить от наказания. Для нее Эган был живым олицетворением проблем, а Адрик – защитником и спасителем. Один был буйным, прямолинейным и бесчувственным, а другой ее понимал, утешал и оберегал от всевозможных угроз.

Нетрудно было увидеть огромное различие между этими двумя, а в особенности понять, что от чудовищного Эгана ее может защитить только Адрик, поэтому она знала, в какую сторону склониться. Пока они росли, связь между Адриком и Мелани все больше крепла и наконец превратилась…

– В зависимость, – закончил Оуэн. – К шестнадцати годам Адрик был так привязан к своей кузине, что даже дышал с ней в одном ритме. Мелани не могла уснуть, не спросив у него, будет ли он всегда на ее стороне, помешает ли запереть ее в психушку.

Я не могла пошевелиться. Сердце медленно и тяжело билось, дыхание прерывалось… А голосок Айви в голове неустанно повторял: «Просто не могу поверить…».

– Я знаю наверняка, потому что мы с Эганом следили за ними, – добавил Оуэн в ответ на мое потрясение. – Мелани что-то замышляла, мы в этом не сомневались, а Адрик об этом понятия не имел, поэтому все могло кончиться весьма печально. Как бы то ни было, мы хотели этому помешать.

Вскоре я поняла, что свои следы она оставила повсюду: фотография в его комнате, кулон с буквой «М», висевший у него на шее. Буква «М», несомненно, означала «Мелани». Связь между ними была столь же несомненна, как путаница в моей голове.

– Между ними… что-то было? – пробормотала я.

Оуэн рывком поднялся с дивана и обеспокоенно выглянул в коридор.

Там никого не было.

– Нет, – задумчиво протянул он. – Думаю, что нет, хотя не уверен. Но Мелани была сумасшедшей… Она знала, как заставить других плясать под свою дудку. Даже Эгана, который настолько был одержим слежкой за ней, что практически ничем больше не занимался. Когда она умерла, я подумал… – На миг Оуэн заколебался, как ребенок, который долго раздумывает, прежде чем сказать что-то запретное, но потом собрался с духом и быстро проговорил: – Короче, я подумал, что это самое лучшее, что когда-либо случалось с нами. И до сих пор не могу поверить, что она снова здесь.

Я как безумная пыталась осмыслить услышанное, но внешне по-прежнему оставалась неподвижной.

Оуэн удрученно вздохнул. Затем подошел ко мне и встал напротив; в его голубых глазах читались беспокойство и, похоже, испуг.

– Послушай, Джуд, – прошептал он, – беги от них как можно скорее, пока не поздно. Это будет самым умным решением в твоей жизни. Поверь мне, Кэши с Мелани – совсем не то, что Кэши без нее.

Несмотря на важность предупреждения, я двигалась как на автомате. Я поднялась с дивана и направилась к выходу из гостиной. Кажется, Оуэн окликнул меня: «Постой, Джуд…», – но я уже шла по коридору, ведущему к спальням. Вот, наконец, и дверь комнаты Мелани. Она была приоткрыта, и я услышала чей-то голос. Голос звучал тихо, но я безошибочно его узнала.

– Но почему ты не пришла ко мне? Почему не поговорила со мной?

Адрик. Его вопросы звучали слабо и отчаянно. По его тону многое можно было понять, но мне нужно было видеть всю картину, чтобы убедиться: все это правда. А потому я взялась за ручку двери и очень осторожно толкнула ее.

Внутри все сжалось, я затаила дыхание.

Мелани сидела на кровати. Она совсем не была похожа на девушку с фотографии из комнаты Адрика, с сияющей кожей и счастливой улыбкой. Нет, у этой Мелани были коротко стриженные волосы, завитые и обесцвеченные. Она была намного худощавее, чем на фотографии. Ее кожа выглядела мучнисто-бледной, как у людей, которые много времени проводят в помещении из-за болезни, а под глазами залегли глубокие тени.

Однако она вовсе не казалась безумной психопаткой. Девушка сидела неподвижно, уставившись в пространство отсутствующим взглядом, словно ее тело находилось здесь, а душа блуждала где-то в далеких глубинах вселенной.

Александр стоял по одну сторону кровати, Эган – по другую. Адрик сидел на кровати напротив Мелани, держа в ладонях ее лицо. Лицо его выражало полную беспомощность. Стена, отделявшая его от мира, полностью рухнула. Лицо Адрика больше не было холодным и безразличным. Его глаза светились ностальгией, отчаянной и безнадежной. Казалось, он вот-вот расплачется.

То, что окружало этих двоих, можно было почувствовать за километр. Их как будто покрывал невидимый купол, отделяющий от мира, потому что их связывало нечто очень личное, что росло и крепло на протяжении многих лет и чего никто не сможет понять.

Я чувствовала себя просто невидимым зрителем, незнакомкой. Адрик даже не заметил моего присутствия. Он продолжал разговаривать с Мелани, расспрашивая, где она была все это время и как могла так жестоко поступить с ними.

Я даже не поняла, что лишняя здесь, пока ко мне не подошел Эган и не выдернул из оцепенения.

Мне пришлось отступить на шаг назад, потому что он вышел и осторожно закрыл за собой дверь, скрыв от меня эту сцену.

– Думаю, тебе лучше уйти, – тихо произнес он, после чего добавил с притворной мягкостью и дружелюбием: – Пойми, это очень личное.

Я молча посмотрела на него, глупо хлопая глазами. Мне нужно было время, чтобы осмыслить услышанное. Вдруг вспомнилось, какой зловещей улыбкой он меня встретил. В эту минуту мой мозг неожиданно отказался работать. Может, из него выпали какие-то винтики, но потом мне удалось связать воедино все события, и каждая деталь встала на свое место.

Почему Эгана Кэша нисколько не рассердило внезапное появление девицы, которая столько лет отравляла ему жизнь?

Эган был вспыльчив по натуре. Если что-то выходило из-под его контроля, он впадал в бешенство. И теперь его спокойствие могло означать лишь одно: все это он спланировал заранее.

Но с каких пор?..

Так вот что означала его улыбка, когда он застукал меня с Адриком! Эта улыбка откровенно говорила: «Скоро увидишь, что будет».

В свете этой шутки он оказался еще хуже, чем я считала. Я даже отступила еще на шаг, словно опасаясь, что он в любую минуту может превратиться в адское чудище и пожрет меня живьем.

– Что ты наделал, Эган? – в ужасе воскликнула я. – Что ты наделал?

Он смущенно нахмурился, притворяясь непонимающим.

– О чем это ты?

– Ты же заранее спланировал все это! Не знаю, как тебе удалось, но ты это сделал.

Через несколько секунд я поняла, что мои слова прозвучали как бред сумасшедшего. Если Эган хотел выставить меня параноиком, то ему удалось. Но, увы, я не ошиблась.

Эган в притворном негодовании прижал руку к груди.

– Ты хочешь сказать, что я привез Мелани сюда, чтобы весь мир Адрика рухнул, когда он узнает, что она жива? – спросил он шепотом.

Это прозвучало абсурдно: мне все же не верилось, что он способен на подобную жестокость. Однако он лишь покачал головой в притворном возмущении, словно преступник перед судьей. На миг я даже засомневалась, но Эган, конечно, хотел показать, что всегда меня переиграет, а партия еще не закончена, и он исполнит обещание быть настоящим чудовищем. Именно поэтому и позволил мне все это услышать.

Именно поэтому его губы теперь торжествующе скривились в зловещей усмешке.

– На самом деле я так сделал по другой причине, – продолжал он тем же шепотом, словно поверяя мне особо важную тайну. – Это лишь неизбежный побочный эффект.

Будь ты проклят!

– И давно ты знаешь, что она жива? – спросила я без обиняков.

Эган уже направился дальше по коридору, но вдруг повернулся ко мне. Я внимательно следила за его движениями. Он махнул рукой вперед, давая мне знак следовать за ним. Несмотря на потрясение, из-за которого я едва могла двигаться, я все же подчинилась.

– Сказать по правде, уже давно, – с легкостью признался он, расхаживая по гостиной. – Сначала это были лишь подозрения, и я попросил Александра побольше разузнать о Тейте через его телохранителя. Потом, убедившись, что был прав, я подумал, что лучше пусть она будет подальше от нас, так действительно лучше для всех… Пока ты мне не сказала, что Риган что-то замышляет. И тогда я принял окончательное решение.

Казалось, моя голова вот-вот лопнет. Значит, это все-таки правда, и отношения Александра с телохранителем были фальшивыми. Они понадобились только для того, чтобы вытянуть информацию.

– И ты снова вернул ее сюда, чтобы спасти свою шкуру? Как ты это сделаешь?

Мы прошли в гостиную. Оуэн по-прежнему сидел на диване – взвинченный, перепуганный тем, что я все знаю. Однако Эган не обратил на него внимания и снова заговорил.

– Скажу, что Риган держал Мелани взаперти и организовал ее фальшивую смерть. – Эган задумчиво махнул рукой. – А это преступление, и я сразу поставлю ему мат.

Да, пожалуй. Это был хороший план, но еще кое-что в него никак не укладывалось.

Почему Мелани согласилась принять участие в плане Эгана? Значит, она не была уж такой сумасшедшей? А если хотела спасти Адрика от какой-то неведомой ей опасности, значит, она его любит… Черт, а ведь я даже не знала всей правды. Не знала, на каком этапе своей мести нахожусь, где просчиталась… Я понимала, Эган только что дал мне пинка под зад, сказав: «Адрик узнал, что она жива, и это разрушило его мир».

– Все, что мне рассказал Оуэн, – правда или это тоже часть твоего плана внушить мне, что твоя кузина – сумасшедшая? – глупо спросила я.

Ох уж, это чертово неверие! Но это было неизбежно. Эган с минуту раздумывал.

– Если он тебе сказал, что у Мелани проблемы с психикой и они с Адриком очень близки, он не лжет, – ответил Эган, скорчив гримасу отвращения. – Мне всегда было противно видеть их вместе. А иногда… даже не знаю, это уже бывало на грани извращения.

Будь я более сильной, стойкой, жестокой и бессердечной девицей, меня бы это не задело. Однако меня это задело, и очень сильно.

Вот представьте: вам кто-то нравится, вы в него влюблены, и вдруг оказывается, что у него была – и до сих пор есть – какая-то долгая, темная и сложная история с другой девушкой. Хуже того – эта девушка вдруг является незнамо откуда. И что вы при этом почувствуете?

Эган тяжело вздохнул, как будто глубоко мне сочувствовал, в чем на самом деле не было и тени правды. Он явно наслаждался всем происходящим: его гнусные глаза говорили об этом лучше любых слов. В них сквозила полускрытая насмешка. Он едва сдерживался, чтобы не улыбнуться своей дьявольской улыбкой. Все было кончено.

– Я знал, что Адрик снова прилипнет к ней, но это был лучший вариант, – серьезно произнес он. – Риган готов на все, лишь бы досадить мне, но, когда кузина заговорит, все будет кончено. Тебе это ничем не грозит, так что, надеюсь, ты сохранишь все в тайне.

В горле у меня пересохло. Но ведь Оуэн сказал, что между Адриком и Мелани ничего не… Однако Эган говорит, что их отношения близки к извращению, и я живо представила все в подробностях, хотя не знала, что с этим делать и с какой точки зрения смотреть, поскольку… Они же кузены, черт побери! А с другой стороны, я никогда не была настолько потрясена и…

– Ты обо всем заранее позаботился, – сказала я, – не думая о последствиях своего решения. И теперь Адрик…

Я сжала губы и нервно сглотнула, не в силах продолжать. Должно быть, мое отчаяние отразилось на лице, потому что Эган неожиданно подошел и положил руку мне на плечо – так пытаются утешить не слишком близкого человека.

– Я пытался сказать тебе об этом, и не один раз, – произнес он мягко и сочувственно. – Ты сказала, что ничего не знаешь о нем, а последние твои слова были такими: «Почему же я этого не стою? Потому что после всех унижений, которым ты меня подвергал, я в тебя не влюбилась? Потому что обратила внимание на единственного парня, который хорошо ко мне относится и не заставляет чувствовать себя полным дерьмом?» Но ты забыла об одном: этот единственный человек использовал тебя, чтобы освободиться от токсичных зависимых отношений с умершей кузиной. И это еще ужаснее, чем любые мои унижения.

Даже если бы Эган меня ударил, мне было бы не так больно. Все мое тело охватила глубокая печаль. Слезы жгли глаза, но я старалась их сдержать, чтобы не выглядеть дурой.

– Ты самая мерзкая свинья, – с трудом прошептала я.

Эган сжал губы и отвел глаза. На его лице была написана скука.

– Ты серьезно, Джуд? – устало вздохнул он. – Ты вправду считаешь меня воплощенным злом?

Нет, он, конечно, не единственное зло в мире, но в любом случае большая сволочь и сукин сын. И этого вполне достаточно, чтобы я питала к нему величайшую неприязнь. Я вложила все эти мысли в свой взгляд.

На его лице отразились сомнения.

– Быть может, я хотел увидеть твое лицо, когда ты узнаешь, что Адрик питает слабость к Мелани… – задумчиво пробормотал он. Внезапно его лицо озарила дьявольская улыбка, и на щеках появились чертовы ямочки. – А собственно, почему бы и нет? Ведь я же мерзавец!

Он рассмеялся, явно гордясь сделанной гадостью. Сказать по правде, я никогда не видела его таким довольным собой, как в эту минуту, когда он увидел мое ошеломленное лицо.

– Не стоит беспокоиться! – добавил он, не дождавшись ответа. – Если Адрик по-настоящему тебя любит, как ты уверяешь, это вам нисколько не помешает.

Он слегка похлопал меня по плечу с притворным дружелюбием и подтолкнул в сторону двери; я шла, чувствуя себя тряпичной куклой, настолько была ошарашена последним его замечанием. Он легким толчком открыл дверь, сказав на прощание:

– До завтра!

И этот козел захлопнул дверь у меня перед носом.

Должно быть, я простояла перед запертой дверью несколько минут, пытаясь обдумать случившееся. Появление Мелани означало, что все улики в ее телефоне ничего не стоят.

Эган держал взаперти вовсе не бедняжку Мелани. Он держал взаперти злодейку Мелани, потому что она хотела, чтобы его отослали подальше, хотела избавиться от нежелательной помехи. Именно поэтому она собирала все агрессивные сообщения Эгана, все эти записи, чтобы выставить себя невинной жертвой и обвинить его.

Все то, что я увидела в ее мобильнике, подстроила сама Мелани, когда у Эгана сдали нервы. Да, со стороны он действительно казался чудовищем, а она – невинной жертвой, а вовсе не сумасшедшей.

Эган был дрянным человеком, но все же не самым худшим в этой истории. В конце концов, он всего лишь пытался защититься. Да, его манера защищаться была жестокой, но оказалась достаточно продуманной. Ему не нравились странные отношения между Адриком и Мелани, но лучше уж это, чем позволить Ригану и Эдриену праздновать победу, выгнав его из семьи.

У меня снова не было никакого компромата против него. Теперь осталось лишь то, что я услышала во время его ночного разговора с Адриком. То есть одни подозрения, которые невозможно проверить. И я думала только о том, что сказал мне этот козел: «Если Адрик по-настоящему тебя любит, как ты уверяешь, это вам нисколько не помешает».

Конечно, он меня любит.

Или нет?

19
Правда об Адрике Кэше

Этим вечером я позвонила Адрику, но он не взял трубку.

Я отправила ему несколько сообщений в мессенджер, но на них он тоже не ответил.

В итоге я отступилась и попыталась уснуть, но так и не смогла. Меня одолевала куча сомнений; я уже мысленно создала целый фильм про Мелани с предысторией, продолжением и прочим, но я должна была поговорить с Адриком. Должна услышать правду из его уст. Должна выяснить, чему из услышанного можно верить.

Итак, на следующий день в восемь утра я вышла из дома и направилась в квартиру Кэшей. Сходя с ума от беспокойства, я позвонила в дверь. Под глазами у меня были круги; едва хватило сил кое-как причесаться. Бессонная ночь давала о себе знать, но мне это было неважно.

Дверь открыл Александр.

Он уже не выглядел столь подавленным, будто человек на грани катастрофы. Сейчас младший Кэш, казалось, немного успокоился, хотя и не совсем. Мне вспомнились слова Эгана, что отношения Алекса с телохранителем были нужны, чтобы добыть информацию о Мелани. Если бы я об этом спросила, он бы мне ничего не сказал, но я была почти уверена, что именно это было причиной его нервных срывов. Видимо, Александр настолько боготворил Эгана, что готов был исполнить любой его приказ, даже такой.

– А, привет, Джуд, – поздоровался он без особого, впрочем, энтузиазма.

– Ты не знаешь, где Адрик?

Он заглянул внутрь, потом, немного поколебавшись, посмотрел на меня.

– Сейчас он немного занят…

– Можешь сказать ему, что я пришла? – перебила я, вполне дружелюбно.

– Не думаю, что он…

– Пожалуйста, – снова перебила я. – Мне очень нужно кое-что услышать из его собственных уст.

С минуту он раздумывал.

– Ну ладно.

Он впустил меня, закрыл дверь и исчез в глубине коридора. Я немного подождала. Прошла пара минут, прежде чем вернулся Александр… Один.

– Сейчас он придет, – сообщил он. – А я схожу в магазин кое-чего купить. Эгана нет, так что… Ладно, увидимся.

Он ушел. Прошла лишь пара минут, а мне казалось, что я жду уже долгие часы, но в конце концов Адрик появился в конце коридора. Под глазами у него залегли лиловые круги, но он по-прежнему был все так же красив. Хотя… Взгляд у него был как никогда измученным, и это меня тревожило. Я подозревала, что он не спал всю ночь.

Я ощутила ком в горле от нервного возбуждения и радость от того, что снова его вижу. Да, после нашей встречи прошло лишь несколько часов, но я уже соскучилась.

– Привет, – глупо улыбнулась я. – Все в порядке? Я тебе писала, но…

– Я даже не знаю, где мой мобильник, – вздохнул он.

Адрик вышел на середину комнаты, посмотрел на диван, словно хотел сесть, но все же не сделал этого. Он казался немного взвинченным и крайне растерянным, как будто не знал, что делать с тем, что так внезапно обрушилось на него.

– Как твоя кузина? – вежливо спросила я.

– Спит, – ответил он. – Наконец-то уснула.

Голос его звучал сухо, но я списала это на чрезвычайные обстоятельства.

– Это так… – я не могла найти точного слова, чтобы охарактеризовать масштабы случившегося.

– Неожиданно, – закончил он.

– Я знаю, что произошло, – призналась я и вдруг глупо хихикнула. – Короче, я все слышала, а потом еще задала несколько вопросов, ты же знаешь, какая я любопытная.

Его это явно не позабавило. Он оказался настолько погружен в свои страдания, что ему было не до шуток.

– Мелани всегда была очень неуравновешенной, но смогла разработать план, причем сама, что хуже всего, – объяснил он.

Я ощутила внезапный прилив любопытства.

– Где она была, пока не позвонила Тейту?

Адрик удрученно пожал плечами.

– Не знаю, – ответил он. – Она ничего не говорит. Даже не двигается, как будто в шоке.

– Почему ты ничего не рассказал мне о ней, когда я показала тебе ее фотографию? – мягко спросила я.

Мне не хотелось быть с ним суровой. Я хотела выслушать его объяснения.

Адрик на миг зажмурился и судорожно вздохнул.

– Потому что считал ее мертвой и не хотел, чтобы… – Он крепко сжал губы. А когда наконец открыл глаза, отвернулся, чтобы не смотреть мне в лицо. Он казался серьезным. – Видишь ли, правда в том, что Мелани очень много для меня значит. Мы вместе росли и все делали вместе. Мы не только родственники, но и близкие друзья. Моя связь с ней намного сильнее, чем с Эганом и Александром. А раз она жива, связь между нами по-прежнему неразрывна.

Ну что ж, хотя бы в этом он признался. Мне это, конечно, не понравилось, но в панику я не впала. В эту минуту я должна была действовать как взрослый человек. И хотела вести себя именно так.

– Понимаю… – вздохнула я. – И я думаю, что…

Но тут Адрик меня перебил:

– Я знаю, что ей нужна помощь.

Это было очевидно, ведь у нее психическое расстройство, но я с величайшим облегчением поняла, что Адрик тоже это признает. Да, в какой-то момент я испугалась, что он будет слепо ее защищать, но он был слишком умен и чуток, чтобы в этом увязнуть.

Я шагнула ему навстречу. Мне хотелось его обнять, но он тут же отошел на почтительное расстояние.

– Помощь такого рода, какую могут оказать лишь в особых местах, – добавил он.

– Ты имеешь в виду психиатрические лечебницы или что-то в этом роде?

Я решила не использовать слово «психушка», чтобы не выглядеть грубой в такую минуту. Это выставило бы меня дурой перед Адриком. Я затолкала поглубже резкую и бесцеремонную Джуд, которая всегда ляпает первое, что придет в голову. Если это не любовь, то я даже и не знаю, что такое любовь!

Он чуть заметно кивнул и снова вздохнул.

– Она нуждается в лечении и присмотре. Я узнал, что лучший такой центр находится за границей.

Я кивнула. Эган сказал, что, если Адрик действительно меня любит, не стоит ни о чем беспокоиться. В эту минуту я подумала, что и впрямь слишком близко к сердцу приняла слово «извращение». Адрик собирался отослать кузину подальше, так что напрасно я впадаю в паранойю.

– Думаю, ты знаешь больше, чем кто-либо другой, – высказала я свое мнение. – Если ты считаешь, что это лучшее решение, я тебе помогу, если понадобится.

Я была уверена: он скажет, что нуждается в моей помощи. Что-нибудь вроде: «Да, конечно, ты нужна мне как никогда». Затем мы обнимемся, поцелуемся и будем счастливы…

Но Адрик сжал губы, как будто раздумывал, каким тоном произнести то, что хочет сказать.

– Я ее увезу, – выпалил он.

Эти слова причинили мне странную боль. Меня терзало какое-то дурное предчувствие, но я лишь кивнула, выказывая ему поддержку. Я даже сделала шаг вперед; мне захотелось подойти к нему и осторожно взять за руку, чтобы успокоить.

– Мне кажется, это хорошая идея, – согласилась я.

– И я намерен остаться с ней, – продолжил он. – По крайней мере на какое-то время.

Что?!

Я перестала кивать. Конечно, я застыла как соляной столб. Потом машинально завертела головой, как щенок, увидевший что-то непонятное. Я нахмурилась. Мой мозг лихорадочно работал, и мне не нравился результат.

– Сколько времени тебе потребуется? – спросила я.

– Не знаю, – тихо и неуверенно ответил он. – Сколько будет нужно.

Я невольно отступила на шаг, как будто это могло отменить только что услышанное. Внезапно меня словно ввергли в безмерный, запутанный, безнадежный хаос; это было сродни чувствам ребенка, столкнувшегося с трудной задачей, которую ему безуспешно пытаются объяснить.

«Какого черта все это значит?» – стучало у меня в голове.

– Так ты говоришь, что хочешь уехать с Мелани за границу? – выдохнула я, едва сдерживаясь, чтобы не ляпнуть: «Что за хрень?».

Адрик кивнул.

– Мое присутствие ей очень поможет…

– Твое присутствие? – растерянно переспросила я.

Слово «поможет» застучало у меня в голове: «поможет, поможет…» Что значит «поможет»? Поможет, как я помогла Арти? Или как Эган помог Александру? Или… как-то еще?

– Эган и Александр тоже поедут с вами? – спросила я.

Адрик опустил взгляд.

– Нет. – Он отступил еще на шаг. – Только мы вдвоем.

Я все еще хмурилась; недоумение возросло стократно.

Нет, что за хрень происходит? Я смущенно рассмеялась.

– Не понимаю, – призналась я, поморщившись. – Хотя, нет, кажется, понимаю, но это же бред!

Адрик высказался еще яснее:

– Если Мелани настолько плоха, я должен найти способ помочь ей стать лучше.

Затем он немного помолчал, подбирая слова, охваченный сомнениями и тревогой.

– В детстве, – произнес он наконец, – мы дали друг другу обещание. Теперь я вынужден его нарушить, а потому должен быть рядом с ней, чтобы она не страдала.

Обещание… Какое-нибудь «Мирись, мирись, мирись…»? Одно из тех детских смешных обещаний, какие исполняют только в романтических фильмах? Да, очень красиво, но в эту минуту я не видела в этом ничего красивого. Более того, мне виделось нечто отвратительное и жуткое. А еще – странное и подозрительное.

– И что же ты ей пообещал? – спросила я, не на шутку удивившись.

– Что не позволю запереть ее в психушку, – признался Адрик. Он казался очень несчастным. – Пойми, ей всего восемнадцать лет, она беззащитна и верит мне. Оставлять ее одну в подобном месте слишком опасно. Ее там могут обидеть, а я не вправе этого допустить.

Я могла бы ему поверить. Будь я прежней глупой девчонкой, то подумала бы, что это обычная родственная привязанность, но сама вселенная подавала мне знаки, что я ошибаюсь.

Во-первых, ботинки.

Вы спросите: «При чем тут какие-то идиотские ботинки, Джуд?». А помните тот день, когда я вошла в комнату Мелани и обнаружила там мужские ботинки? Так вот, теперь эти ботинки были на ногах у Адрика.

– Это твои ботинки? – спросила я вдруг.

Он хмуро посмотрел на них.

– Да, – удивленно ответил он.

Мне нужно было за что-то ухватиться, чтобы не упасть. Самым устойчивым был подлокотник дивана, на который я и оперлась.

Каким образом его ботинки оказались в ее комнате? Почему владелец ботинок оставил их там и забыл об этом? Почему он вообще оказался в ее комнате? Теперь все встало на свои места: потому что он скучал по ней и лежал на ее кровати, вдыхая запах. Потому что вовсе не Эган был одержим Мелани. Одержим ею был Адрик.

– Так вот она, твоя тайна, – прошептала я. – Мелани.

Потом я вспомнила, как Эган спросил у Адрика во время их разговора: «Ты уже сказал ей правду или продолжаешь вешать лапшу на уши?».

Он так и не смирился с ее смертью. Именно это терзало его с самого начала. Именно Мелани была причиной кругов у него под глазами, его усталости, она была раковиной, в которой он закрывался от мира в своей враждебной холодности. Именно о Мелани он не мог, не был готов мне рассказать. Именно по этой причине Эган спрашивал у него, любит ли он меня, ведь это означало бы, что он забыл Мелани. Однако он ее не забыл.

«Она знала, как заставить всех плясать под свою дудку».

«Она прирожденный манипулятор».

Адрик признался, тихо и виновато:

– Мне было нелегко о ней говорить. Я не мог рассказать тебе о том, что причиняло мне такую боль. Мне пришлось бы объяснить тебе, что нас связывает, и ты испугалась бы. Я пытался выровнять наши отношения, установить дистанцию между нами, но это не помогло. Ничего не помогло. Эти узы неразрывны.

Внезапно меня охватил прилив ярости. Возможно, это была ревность или что-то в этом роде. Больше всего меня разозлило, что он рассказал мне об этом только сейчас. Меня бесила мысль о том, что, не появись Мелани, я могла бы прожить с ним всю жизнь, и Адрик так никогда и не рассказал бы об этой странной и порочной связи с кузиной.

– Токсичные, зависимые отношения, – ошеломленно произнесла я, глядя в пустоту. – Это Эган их так назвал и, кажется, попал в точку.

Адрик печально покачал головой.

– Не сомневаюсь, Эган, как всегда, наговорил кучу дерьма, – вздохнул он.

Я уставилась на него, глупо моргая.

– Так значит, ты меня использовал, чтобы избавиться от чувств к ней и примириться с ее смертью? – спросила я, ошеломленная собственными выводами.

Он смущенно и растерянно нахмурился.

– Ты правда так думаешь?

Я медленно кивнула, глядя на него широко открытыми глазами. Выражаясь языком авторов самиздата, глазами, огромными как блюдца.

– Говорят, будто ты был к ней настолько привязан, что со стороны казалось…

Он тут же в ужасе перебил:

– Они ничего не понимают! Я очень люблю Мелани, намного сильнее, чем кого-либо другого! Это правда, мы связаны настолько неразрывными узами, что я и сам вижу, это нездоровые отношения, но совсем не то, о чем можно подумать!