Текст книги "Идеальные лжецы. Опасности и правда"

– Мы погибнем!

– Ничего подобного! – крикнул в ответ Эган.

Но я-то знала, что он сам не верит в свои слова, потому что лицо у него было встревоженным, руки вцепились в подлокотники, он весь напрягся. Ему не удалось меня обмануть: он тоже боялся.

– Откуда ты знаешь? – в ужасе крикнула я.

– Конечно, знаю! – разозлился он. – Я все знаю!

– Ничего ты не знаешь! – крикнула я в полном ужасе. – Мы сейчас рухнем, и нас размажет как банановую кожуру!

А главное, это случится во время ссоры: просто великолепно!

– Доверься мне, Джуд, и замолчи, пожалуйста!

Еще чего не хватало – довериться Эгану на краю гибели.

Самолет задрожал.

Казалось, третьим пассажиром с нами летит смерть, насмехаясь над нашим страхом.

Мой мозг одновременно все понимал – и не понимал.

Самолет еще сильнее тряхнуло, снова раздался грохот.

Мне хотелось выскочить из самолета, броситься на землю, целовать ее, гладить – все что угодно, лишь бы оказаться на земле, не рискуя больше разбиться. Но мы находились на большой высоте, в иллюминатор это было отчетливо видно, и я даже увидела, что одно крыло самолета странно накренилось.

От страха у меня выступили слезы.

Я посмотрела на Эгана, готовая разрыдаться.

– Мы погибнем вместе, и я не знаю, что может быть хуже! – в отчаянии завизжала я.

– Замолчи и закрой глаза! – крикнул он в ответ.

Он попытался сделать сердитое лицо, возможно, в стремлении убедить меня, что все в порядке, но тут самолет задрожал, его снова тряхнуло; кажется, он начал снижаться, послышался удар, какой-то металлический лязг, и все произошло так быстро, так мощно, так жутко, что я не удержалась от крика и слез.

Я не знала, правда это или нет, но чувствовала, что самолет камнем падает вниз!

Да, он точно падает!

Но я не хочу погибнуть вот так!

Не хочу погибнуть вместе с Эганом!

Я не хотела, чтобы наши души оказались в аду и кипели в одном котле!

Не хотела, но это непременно случится! Я заплакала еще сильнее.

– Мы погибнем, Эган, мы погибнем! – в отчаянии визжала я; слезы рекой текли у меня по лицу.

– Не погибнем! – снова крикнул он между встрясками.

– Поги-и-ибнем! – взвыла я во всю силу легких. – Я не хочу! Не хочу!

Со следующим толчком нас затрясло как в блендере. Мне показалось, что я вот-вот ударюсь головой о потолок, но ремень меня удержал. Голова Эгана безвольно моталась из стороны в сторону. Зрелище было настолько жуткое, что я завизжала еще громче. Я даже не могла различить выражение его лица, но думаю, он тоже был в панике.

А как же иначе? Мы вот-вот умрем.

Самолет упадет.

И со следующим толчком Эган наконец это понял.

– Мы погибнем! – в ужасе крикнул он.

Казалось, весь мир вокруг взорвался.

Новый приступ тряски. Жужжание двигателей. Голос пилота. Наши тела, мотающиеся из стороны в сторону. Опасность! ОПАСНОСТЬ!

Все это грозило катастрофой, и нас охватила безнадежная паника. Внезапно мне вспомнилось все то, что я сделала и чего не успела сделать в жизни. Я вспомнила каждую свою ошибку, каждую глупость, какой плохой порой бывала; все это вдруг открылось мне божественным откровением в минуту безмерного страха.

– Это все из-за меня! – в ужасе завопила я. – Все из-за меня! Это я во всем виновата! Я всем приношу только несчастья!

Новая встряска. Еще больший ужас. Что-то упало, сорвавшись с верхней полки. Пилот что-то сказал, но я не разобрала. Пол самолета сотрясался как припадочный. Мир вокруг, казалось, неумолимо рушился.

– Нет, это я виноват! – крикнул Эган, вцепившись в подлокотники.

Его лицо, обычно равнодушное и высокомерное, перекосило безумным страхом: глаза вытаращены, брови выгнуты, рот открыт, словно ему не хватало воздуха. Никогда прежде я не видела его таким.

Клянусь, что в эту минуту Эган Кэш испытал настоящий ужас, и если не обделался, то лишь потому, что обладал непревзойденным умением держать под контролем свой сфинктер.

Я же чувствовала, что душа от паники вот-вот покинет тело.

– Я сделала слишком много зла! – снова завизжала я.

– Ты из-за меня попала в аварию! – крикнул он, охваченный паникой и страхом смерти.

Самолет еще сильнее сотрясло мощной дрожью.

Я завизжала еще громче, чувствуя, что самолет накренился набок.

Возможно, я была близка к смерти, но мне не хотелось, чтобы эта махина придавила меня всей своей тяжестью.

– Во всем виноват Риган! – прорыдала я.

– Я не должен был отпускать тебя одну, когда ты вышла из корпуса информатики, – прокричал Эган сквозь рев двигателей. – Я должен был позаботиться о твоей безопасности и сам тебя вывести, но я был потрясен и остался там, именно поэтому так все и случилось!

Самолет тряхнуло, словно по нему ударили огромным кулаком. У меня снова свело живот. Волосы на коже встали дыбом. Меня охватила паника, сердце подскочило к самому горлу. Однако слова Эгана дошли до меня, и в голове все смешалось.

Я разрывалась между желанием думать о неминуемой смерти или о его словах.

– Что ты говоришь? – крикнула я одновременно в растерянности и ужасе.

Долгая дрожь, подобная автоматной очереди, едва не вытряхнула нас из сидений.

Лицо Эгана исказилось от ужаса.

– Я знал, что ты Айви, но, вместо того чтобы сказать тебе об этом, повел себя как сукин сын! – внезапно крикнул он. Его грудь судорожно вздымалась.

Пол накренился. Я подобрала под себя ноги, словно по нему бегали тысячи крыс.

И снова завизжала. Пилот что-то кричал, но я по-прежнему ничего не понимала!

Я в ужасе посмотрела на Эгана.

– Что ты такое говоришь? – вырвалось у меня.

Он заорал с такой силой, словно это была единственная возможность покаяться в грехах, чтобы смерть была не столь ужасной.

– Я всегда знал, что ты задумала! – прокричал он. – Всегда знал, что ты хочешь меня уничтожить, но я и сам этого хотел, потому и воспользовался твоим планом, чтобы осуществить свой собственный: потопить Эдриена! После показа видеозаписей я собирался доставить тебя в безопасное место, но тут случилась авария, я думал, что ты погибла, и считал виноватым себя!

Мое тело безвольно моталось из стороны в сторону. Я все еще плакала, не в силах остановиться, но от этого признания на моем лице застыла маска потрясения. Я замерла от ужаса и изумления, на грани остановки сердца.

Эган продолжал говорить, а вокруг все дрожало.

– Всякий раз, когда я пытался тебя унизить, я делал это, чтобы ты убралась к чертовой матери и держалась от нас подальше! Я думал, это будет легко, что ты слабая, но ты продолжала крутиться рядом, и под конец я уже не знал, как от тебя защититься! И тогда решил использовать твою цель, чтобы добиться собственной, и начал стараться, чтобы ты возненавидела меня еще больше и поверила, будто можешь противостоять мне.

Это меня ошеломило.

Совершенно.

И абсолютно.

Внезапный приступ еще более сильной тряски помешал мне это переварить. Казалось, сам Иисус протянул руку с неба, чтобы схватить самолет и швырнуть его, как детскую игрушку.

Я вцепилась ногтями в подлокотники и приготовилась к неизбежной смерти. Я вдохнула так глубоко, что легкие наполнились до предела и заболели ребра. Затем резко выдохнула и в панике заорала.

Это был конец. Я попыталась представить собственные похороны, и меня охватил еще больший ужас, когда я поняла, что никаких похорон не будет, ведь мы упадем в море, и нас не найдут. Никто даже не узнает, что с нами случилось. Даже если бы мы выпрыгнули из самолета, нам все равно не удалось бы спастись: мы разбились бы, ударившись о воду, и утонули бы. Вот наше наказание за жестокость.

Кричал Эган.

Кричала я.

Все вокруг тряслось, по салону летали вещи.

Пол завибрировал.

А вскоре, словно высший судия решил сменить гнев на милость, все закончилось.

Последний маленький толчок ознаменовал конец пытки, самолет выровнялся и стал набирать высоту. Пол снова вернулся на место. Двигатели заработали нормально.

Вот так просто.

Вот так, после всего этого ужаса.

Вот так, чтобы подшутить над тем, что мы только что пережили.

Мы оба сидели неподвижно, словно заледенев, хотя грудь учащенно вздымалась. Мы посмотрели друг на друга – пристально, неотрывно, ошеломленные как близостью смерти, так и собственной на нее реакцией.

Воцарилась тишина. Несколько минут мы слышали только легкий гул двигателей, пока наконец не осознали, что положение изменилось. Все спокойно. Все в порядке.

Пилот высунул голову из кабины, улыбаясь до ушей.

– Мы выправились и скоро будем на месте! – с облегчением воскликнул он. – У вас все нормально?

Ну да, если не считать того, что придется сменить белье, вернуть на прежнее место яйца и яичники, застрявшие где-то в районе глотки, поймать и загнать назад души, в панике покинувшие тела, и привести в порядок лицевые мышцы, одеревеневшие от крика. Да, пожалуй, можно сказать, что у нас все нормально.

Пилот вернулся на место. Мы с Эганом еще несколько секунд в ужасе смотрели друг на друга.

Мой разум лихорадочно прокручивал все пережитое: его слова и что они значат…

Еще дрожащими пальцами я поспешно расстегнула ремень, после чего пулей бросилась в туалет. Пинком распахнув дверь, я нагнулась над унитазом.

Меня вырвало.

Просто вывернуло наизнанку. Такое впечатление, будто у меня вываливались глаза и все органы, но я лишь извергла из себя все, что было в желудке. Во мне как будто отключился какой-то механизм, отвечающий за равновесие и координацию. Пришлось хвататься за стены идиотского сортира, чтобы не упасть.

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.

Почему Эган отдал мне такую важную вещь, как эти записи? Почему Эган Кэш дал мне нечто такое, что могло разрушить его жизнь? Ответ был очевиден: потому что он в любом случае оставался в выигрыше.

Он меня использовал. Я пыталась понять, что чувствую по этому поводу.

Ярость? Нет. Печаль? Тоже нет. Бешенство? Вот уж точно нет. Заинтересованность? Пожалуй, да. Любопытство и интерес? Пожалуй, даже слишком, прямо-таки в избытке. А еще необходимость задать ему кое-какие вопросы. Необходимость все выяснить.

Слегка очухавшись, я вернулась. Добралась до сиденья, хватаясь за все подряд. Эган по-прежнему сидел в кресле и смотрел в иллюминатор, опершись о подлокотник и подперев подбородок большим и указательным пальцами, очень серьезный и напряженный. Возможно, он уже жалел, что все мне выложил.

В воздухе витало что-то странное.

– Тебе Александр сказал или ты сам догадался? – спросила я.

Он покачал головой и сжал губы, словно боясь проговориться. И промолчал.

Но теперь нам уж точно придется поговорить.

– Эган, что еще ты скрываешь? – упрекнула его я. – Ты патологический врун?

Ну, положим, это была неправда, потому что перед лицом смерти он явно раскаялся в содеянном и признался.

Но… Эган раскаивается? Если это правда, то она стоит целого состояния.

– В моих словах не было ни капли правды, – попытался отговориться он.

– А я думаю, единственный раз в жизни ты сказал правду, – парировала я.

Он попытался что-то возразить, убедить меня, что я ошибаюсь.

– Джуд…

– Да говори уже! – раздраженно выкрикнула я.

– Все уже кончилось! – воскликнул он, как подросток, упорно не желающий говорить о найденном в его комнате белом порошке.

Меня слегка разозлило его глупое поведение.

– Это по твоей вине я здесь оказалась, – гневно отчеканила я. – Ты просто обязан сказать мне правду.

Эган сжал челюсти, стараясь не смотреть на меня. Он облажался и знал это, но не понимал, что теперь делать. Было у меня легкое подозрение – Кэш не хочет говорить правду, потому что никогда не собирался ее открывать, и его искренность меня удивила. Эган собирался до конца хранить тайну и даже не похвастаться своими великими достижениями? Или он не считал это великими достижениями?

Я сверлила его взглядом, пока ему не осталось ничего другого, как сдаться.

– Я постарался изо всех сил, чтобы в конце концов все произошло по-твоему, – ответил он, глядя в пустоту прозрачными глазами. – Я решил это скрыть, потому что… – Мгновение он колебался, но потом все же признался с тяжелым вздохом: – Ты могла помочь мне покончить с Эдриеном.

– Итак, ты решил, что я смогу сделать то, чего ты делать не хочешь, – поправила я.

– Вот именно, – прошептал он.

Сначала мне хотелось его задушить, но потом я решила, что это слишком милосердно. Затем подумала, не выбросить ли его из самолета, но тоже как-то… У меня голова шла кругом, я еще не пришла в себя от страха, а он не понимал, как я могла ничего не заметить.

– И с каких пор ты это замыслил? – спросила я.

Эган вздохнул с таким видом, словно подумал: «Ну почему я не промолчал?».

– Не с самого начала, – начал он. – Когда ты приехала, ты мне показалась опасной, и я выбрал тебя своей девушкой, чтобы следить за тобой. Я был груб, потому что хотел, чтобы ты сама от меня отвязалась, но ты все терпела и терпела. Это возбудило во мне стойкие подозрения, что ты что-то затеваешь против меня, но стопроцентной уверенности не было. Через несколько недель я узнал, что ты Айви, и после долгих размышлений понял: хотя твоя цель – навредить мне в одном отношении, ты поможешь мне в другом. Между прочим, это я присылал тебе анонимные сообщения. Я хотел, чтобы ты обо всем узнала. И ускорила события.

Так вот кто был тот незнакомец…

Я ошеломленно смотрела на него. Он опустил взгляд, словно пытался привести в порядок мысли.

Что я могла сказать об услышанном? «Ты меня использовал?» Признаюсь, в глубине души мне хотелось кричать, ругаться, беситься, но… какой в этом сейчас смысл? Какой смысл злиться, оскорблять его и наживать себе геморрой?

– Я не должен был тебе этого говорить, – добавил он в ответ на мое молчание; казалось, он злился на самого себя. – Я не собирался этого делать. Каковы бы ни были последствия, я не должен был допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Я должен был придумать, где тебя спрятать, как вывезти из Тагуса, что тебе сказать…

Я не могла поверить, что этот человек настолько умен и в то же время настолько глуп. Конечно, я признавала, что он во всем превосходит Ригана. Как природа могла поместить такой гениальный мозг в это тело? Невероятно, но факт.

Я попыталась на него разозлиться, но мне опять не удалось. Его лицо выражало легкую растерянность. Было в нем что-то такое, отчего не хотелось на него сердиться.

– Но с чего ты решил, что все закончится хорошо для тебя? – спросила я. – Как мог быть уверен, что я не опубликую часть видео с избиением?

И тут он посмотрел на меня. Я заметила что-то в его глазах, словно запертая дверь вдруг приоткрылась; искреннее и в то же время пугающее. Это было настолько ново, настолько неожиданно, что я испытала потрясение. Куда только девались его надменность и превосходство? Или он на самом деле решил быть искренним?

Эган пожал плечами, как будто в моем вопросе не было ничего особенного и ответ очевиден.

– А я никогда и не был в этом уверен, – просто ответил он. – Но рискнул. Я знал, что Эдриен тоже собирается обнародовать то, что мы натворили, и у меня были планы, как этого избежать. Чего я не учел, так это того, что ты и не собиралась публиковать эту запись.

Да, искренность его была бесспорной, хотя наше прошлое вынуждало меня искать фальшивые нотки в его словах или жесты, выдающие ложь. Но этот голос… Он звучал совершенно по-новому, совершенно иначе и поистине удивительно. Казалось, в нем не было места для уловок. Он был таким чистым.

Внезапно до меня дошло кое-что еще, и я с удивлением посмотрела на него.

– Ты сохранил фотографию и вернул ее мне, потому что хотел помириться! – воскликнула я.

Я хотела, чтобы эта фраза прозвучала как вопрос, но она прозвучала как утверждение.

И снова я не ошиблась. Его молчание и то, как он отвернулся, не в силах посмотреть мне в глаза, подтвердило мою догадку.

– Я никогда не был твоим настоящим врагом и никогда не представлял для тебя опасности, – сказал он. – Опубликовала бы ты видео с избиением или нет, я не собирался причинять тебе вреда, как это сделал Риган, потому что твоя месть была справедливой, я ее заслуживал. Я только думал, что, раз уж твой план выполнен, нам больше не о чем спорить и нечего делить.

Я онемела от изумления.

Да, я знала, что он ждет от меня потока ругательств и оскорблений, но не знала, что сказать. Честно говоря, я и не хотела ничего говорить, хотя, возможно, сейчас это было необходимо. Я даже не понимала, что должна чувствовать, услышав эти откровения.

Я набрала в легкие воздуха и упорно молчала до самого конца перелета.

Быть может, нам лучше было погибнуть, потому что сейчас я тоже не хотела смотреть ему в лицо.

Так кем же был Эган на самом деле?

Потому что уже было очевидно – с самого начала он демонстрировал мне ненастоящего Эгана.

26
Ох, Эган Кэш…

Когда самолет приземлился, шел страшный ливень. Один из тех нещадных ливней, которые приносят с собой холод. Уже стемнело, и пилот сказал, что не советует Эгану сразу возвращаться, ему лучше подождать до завтра.

Мы выбрались из самолета, закутавшись в непромокаемые плащи. Я ступила на мокрую землю. Эган сказал, что мы пойдем в дом, а пилот проведет ночь в деревенской гостинице. Дальше мы пошли одни. Небо было затянуто серо-черными тучами. В этом месте даже пахло иначе. Здесь не пахло ни Тагусом, ни обычной жизнью. Зато пахло полной свободой, деревьями, влажной землей, дождем и немножко морем.

Наши ботинки месили грязь, на них налипли комья земли. Наконец мы добрались до какого-то строения, окруженного стеной, которое заметили издалека. Вокруг не было ни одного дома, ни единой души. Оуэн нисколько не преувеличил, сказав, что это место «довольно уединенное».

Эган объяснил, что я буду жить здесь, что до деревни буквально десять минут пешком, и я ни в чем не буду нуждаться, поскольку они внесли предоплату владельцу местного магазинчика, чтобы он снабжал меня продуктами. Еще Эган предупредил, что я никому не должна называть свое настоящее имя, а также имя Джуд Дерри, зато могу пользоваться любым другим именем и общаться с местными жителями, но с осторожностью. Ну, к этому я уже привыкла, не проблема.

Я спросила, как узнаю, когда можно будет вернуться. Эган сказал, что в доме нет вайфая, но в нужное время он найдет способ со мной связаться. Возможно, по телефону в деревне или передаст весточку через кого-то из детей. Быть может, не очень скоро, но он обязательно со мной свяжется.

И я ему поверила. После стольких лет смертельной ненависти, после стольких попыток его уничтожить я ему поверила.

– Все необходимые лекарства есть в доме, – добавил он, когда мы вышли на тропинку. – Я выслал все, что нужно, пару дней назад. А если что случится, в деревне есть врач.

Самолет остался позади. Зубы у меня стучали от холода. Капли дождя колотили по нашим плащам.

– Надеюсь, здесь нет каннибалов? Или есть?

Этот вопрос был неизбежен, потому что эти горы и змеи…

Эган ответил не сразу.

– Думаю, Господь защитит тебя от них, – только и сказал он.

Мы направились к воротам поместья. Решетчатые двери были встроены в невысокую каменную стену. Эган достал ключи и отпер их. Пока мы бежали к двери, я заметила, что фасад дома выглядит по-деревенски, но уютно. Он напоминал… загородное имение богачей.

Мы вошли в дом. Он оказался довольно большим. Пол был деревянным, а обстановка богатой: столы, диваны, лампы и даже телевизор и компьютер на письменном столе. Я не знала, есть ли здесь интернет, но если и нет, я не возражала. Это место казалось вполне уютным для нескончаемых каникул.

Мы сняли мокрые плащи и бросили их на пол. На миг мне показалось, что Эган хочет что-то сказать, но, честно говоря, мне нужно было все обдумать. Я понимала, что должна как-то отреагировать на его признание, вот только не знала как, а потому решила сначала осмотреть дом.

Итак, две спальни, две ванные, гардеробная, прачечная, просторный задний двор, прекрасный сад, в эту минуту, несомненно, затопленный дождем. На кухне – стол и несколько стульев, на которых предстояло сидеть мне одной…

Я отправилась в спальню и заперлась в ней. В окно был виден только дождь, молотивший по всем поверхностям. Я села на кровать.

Что я чувствовала? О чем думала? Кого или что ненавидела? И что мне делать? Бегать, кричать, требовать ответа? На что?

Я попыталась разозлиться. Мне хотелось дойти до такой степени ярости, чтобы высказать ему в лицо все, что я о нем думаю, но внутренний голос меня остановил. «Да, он тебя использовал, – сказал голос, – но действовал вполне логично. Главную опасность представляли Риган и Эдриен, а вовсе не они трое, как ты считала. А теперь все закончилось. Ты должна быть реалисткой: если бы Эган не захотел отдавать тебе улики, ты так ничего и не добилась бы. Он достаточно умен, а сейчас еще и последний человек из твоего окружения, которого ты неизвестно когда снова увидишь. Завтра ты останешься одна. Ты правда хочешь начать новую войну? Снова злиться? У тебя хватит на это сил?»

Я не хотела, да и ресурсов у меня уже не осталось. А кроме того, все мы лгали друг другу, так что никто не имел морального права винить других.

Я больше не хотела добиваться справедливости. Не хотела быть мстительницей. Не хотела отстаивать и защищать чьи-то права. Впервые в жизни мне хотелось принимать простые решения, без внутренних конфликтов.

Но у меня не получится, если я снова преисполнюсь ярости и ненависти.

Я долго размышляла: так долго, что чуть не заснула. Слушала шум дождя за окном, мысленно повторяла слова Эгана и даже Адрика. Снова смотрела на фотографию, лежавшую у меня в кармане, молилась, чтобы Арти и Лэндер выжили, и, наконец, после долгих раздумий приняла решение.

Я вышла из комнаты. Прошло уже несколько часов. Дождь еще шел, но уже не с такой силой. Стало прохладно, но моя толстовка была достаточно теплой. Я прошла в гостиную, где обнаружила Эгана сидящим у окна и глядящим на улицу. Рядом с ним на столике стояла бутылка из-под рома, которую он открыл, когда мы пришли сюда. В руке он держал стакан, на дне которого плескалось немного янтарной жидкости. Он был по-прежнему в форме фельдшера и казался задумчивым и отстраненным.

Я глубоко вдохнула, прежде чем заговорить.

– Я думаю, ты должен был рассказать мне все сразу, как только узнал, – начала я. – Тогда, возможно, я тебе помогла бы. Да, я импульсивна, я кипела от ярости, но, если бы ты рассказал правду о смерти Хенрика и о том, что Эдриен, Риган и Мелани…

Очень глупо с его стороны было перебивать мою речь, которую я так долго готовила.

– Ты никогда мне не доверяла, – сказал он сухо, с оттенком раздражения и горечи, но я заметила и долю легкомыслия, вызванную несколькими порциями рома. – Если бы я сказал тебе все сразу, ты подумала бы, что я тебя обманываю или отвлекаю от цели, потому что ты ненавидела меня, не доверяла мне и не знала, какие мы на самом деле.

– Да, но…

Он снова перебил, по-прежнему не глядя на меня:

– Так и должно было случиться, Джуд. Ты должна была раскрывать каждое обстоятельство постепенно, должна была узнавать все по очереди, чтобы у тебя было время во всем разобраться. Ты должна была узнать о Мелани, когда будешь готова. И никак иначе.

Что ж, он прав. Я приехала в Тагус, ослепнув от жажды мести, потому что много лет думала о смерти Хенрика. Теперь же я больше не могла винить Эгана в случившемся.

– Возможно, эти видеозаписи все изменили, – сказала я, стараясь заставить его посмотреть с другой стороны. – Сначала я считала вас мерзавцами хуже Гитлера, но со временем поняла, что вы больше похожи на Гринча, ваши сердца могут быть добрее или черствее в зависимости от ситуации.

Эган иронично усмехнулся. Он повернулся и посмотрел на меня. В электрическом свете ром в его стакане отбрасывал янтарные отблески, плясавшие в его глазах. Я заметила, что он уже прилично набрался.

– Александр сказал тебе осуществить свой план, и ты это сделала, – не к месту вспомнил он. – Ты поверила ему, потому что готова была поверить кому угодно, хоть таракану, только не мне. И даже после узнав, что не я один принимал участие в убийстве твоего брата, хотела уничтожить именно меня. – Он покачал головой и раздраженно фыркнул. – А значит, я был самым неподходящим человеком, чтобы показать тебе эти записи.

Я непонимающе посмотрела на него, как будто все мои мысли и действия вдруг потеряли смысл.

– В таком случае почему ты не заставил меня изменить свое мнение? – резко ответила я. – Почему не дал мне понять, что ты не такой, каким я тебя считала?

На лице Эгана было написано: «Ведь это очевидно!». В следующую секунду он откровенно рассмеялся над моей недогадливостью.

– Но ведь именно это тебя и мотивировало, разве нет? – ответил он, как будто это проще простого. – Ты ненавидишь меня, мечтаешь покончить со мной, терпишь все мои нападки и следуешь к своей цели. В конце концов, мне и нужно было, чтобы ты достигла своей цели, а вовсе не подружиться с тобой.

Это было логично, если проанализировать мои цели, но авария, видео и многое другое изменили перспективу. Я пришла в гостиную не для спора, а чтобы признать свои ошибки и постараться понять его точку зрения.

Сейчас, конечно, было уже поздно все пересматривать, но это отчасти история всех совершенных мною ошибок и многократных провалов. Ну что ж, я наконец-то перестала быть такой идиоткой.

Я попыталась объяснить:

– Вся моя ненависть была сосредоточена на тебе, потому что я думала…

– Вот именно, потому что ты думала, – особо подчеркнул он это слово. – Думала, знала, строила теории. – В его словах прозвучали легкая горечь, насмешка и ирония. – Но ты никогда не спрашивала, не пыталась ничего выяснить, ни разу не додумалась просто прийти ко мне и сказать прямо, что ты сестра Хенрика.

Ответ на это всегда был для меня ясен.

– Я думала, что, если тебе скажу, ты меня просто убьешь, – пояснила я со всей очевидностью. – Убьешь уже только за то, что я знаю: он не погиб, упав с крыши, как все считали.

Эган хмыкнул. Затем слез с подоконника, допил одним глотком остатки жидкости в стакане и слегка покривил губы, смакуя вкус. Затем снова взял бутылку, чтобы налить себе еще. На его лице появилась широкая странная улыбка, которая не выглядела ни веселой, ни счастливой.

– Ты хочешь знать, что сделал бы я, тот негодяй, которого ты себе придумала? – спросил он, щедро плеснув в стакан.

Эган Кэш ждал моего ответа. Конечно, он хотел его знать, любопытство не давало ему покоя.

– Да, конечно, – подтвердила я.

Наполнив стакан до половины, он поставил бутылку на место. Потом, взяв в руки стакан, с минуту раздумывал. Его глаза игриво блестели от выпитого, но в них угадывался характерный зловещий отсвет, от которого ему никогда не избавиться, как бы ни хотелось.

– Я бы смирился с этим, как смирился с тем, что ты опубликуешь видео с избиением, – искренне признался он. – Я не тронул бы и волоска у тебя на голове, не попытался бы тебя убить, не сделал бы ничего такого, что пытались сделать со мной только потому, что я узнал кое-что, чего не должен знать, или потому, что я не сын своего отца.

Он посмотрел на меня с таким видом, словно хотел сказать: «Вот видишь? Ты ведь этого не ждала, правда?» Я чувствовала, что мне нужно объясниться.

– Я тоже не такая плохая, как тебе казалось, – ответила в свою защиту. – Я только оборонялась и отбивала твои атаки. Мы оба ошиблись, потому что не знали друг друга. Вполне естественно, что мы друг другу не доверяли. Быть может, если бы мы откровенно поговорили с самого начала, как сейчас, все было бы иначе?

Эган пожал плечами, притворяясь непонимающим.

– Но ведь ты не пришла ко мне, чтобы спокойно поговорить? Так что мы этого уже никогда не узнаем.

Я усмехнулась. И правда, никогда не узнаем. Мы лишь знали, что все случилось именно так, и если один из нас сделает неверный шаг, мы можем снова разругаться.

– Иногда я тебя не понимаю, Эган, – немного нервно призналась я.

– Так скажи, что тебе непонятно, – ответил он.

Он принялся расхаживать по гостиной, энергично вещая и выделяя главные фразы, как умел только он:

– Да, я обезумел от ярости и безжалостно избивал Хенрика. И да, я спрятал видео. Да, я натворил много гадостей, жестокостей и прочих гнусных дел. Да, я дерьмо, которое ты хотела продемонстрировать всему Тагусу. Я – все то, чем ты меня считала, но не жалею, что воспользовался возможностью потопить Эдриена и Ригана, потому что они убили бы нас всех не задумываясь.

Эган остановился прямо передо мной, слегка прищурился и чуть приподнял правый уголок губ, демонстрируя гордость, раздражение и уверенность в себе, причем в равной степени.

– Ты должна понять, я делал все возможное, чтобы твой план сработал и помог нам спастись, – пояснил он неторопливо и спокойно, – и мне плевать, даже если ты возненавидишь меня на всю жизнь, потому что я не собираюсь тебя ненавидеть.

Мы ненадолго замолчали.

Меня немного удивило, что он даже не думал меня ненавидеть, но в то же время я испытала облегчение, потому что все-таки утомительно постоянно защищаться и раздумывать, какие опережающие шаги предпринять.

– Я тоже не собираюсь тебя ненавидеть, Эган, – сказала я. – Я тебя понимаю и признаю твои мотивы.

Его прищуренные глаза сверкнули, как у веселого кота.

– Ты уверена? – с подозрением спросил он. – Уж не знаю, может, ты собираешься взять нож и отрезать мне язык?

Я покачала головой.

– Все уже закончилось, – согласилась я. – То, что ты сделал… Ты сделал с людьми, которые этого заслуживали, и я тоже этого хотела. Полагаю, что в конце концов все случилось так, как должно, включая способ, каким ты это сделал.

Да-да, именно это и слетело с моих губ, господа. Да, я нисколько не сожалела. Да, я чувствовала себя не так плохо. Хотя… Воинственная часть моей души все еще хотела сцепиться с Эганом и отвесить ему оплеуху за то, что использовал меня, как фишку в «Монополии», но я постаралась взять себя в руки. Никакого насилия! Свести уровень ярости к минимуму!

Он выглядел довольным.

– Мне кажется, это хорошо, что мы не ненавидим друг друга. А знаешь, признаюсь, в моей же собственной игре ты несколько раз дала мне по заднице, и меня это восхищает.

Я растерянно нахмурилась.

– Восхищает? – повторила я, не веря своим ушам. – Тебя это восхищает?

Он кивнул. Внезапная вспышка чувств озарила его лицо, когда он подошел ко мне.

– Как ты терпела, как боролась и говорила мне в лицо все, что думаешь, без страха и сомнений, – перечислял он с воодушевлением, какого я никогда в нем не замечала. – А уж когда ты вышвырнула меня из зала – это была просто песня!

Я действительно не могла поверить: с таким энтузиазмом он все это говорил. До чего же странно и в то же время чудесно! Мне это казалось потрясающим, но что казалось потрясающим ему?

– Ты серьезно? – не удержалась я.

Он снова кивнул, как если бы не существовало никакой другой правды, кроме этой. А следующую фразу он произнес торжественным тоном, как в стародавние времена: