Текст книги "Идеальные лжецы. Опасности и правда"

И через несколько секунд от моих спазмов Адрик тоже взорвался. Он прижался лицом к моему, закрыл глаза и тихо простонал от удовольствия. Его бедра еще некоторое время двигались с восхитительной медлительностью.

Опустошенные, мы повалились на кровать, по-прежнему не разжимая объятий. В комнате было темно, жарко и тихо, лишь слышалось наше прерывистое дыхание. В воздухе плавал легкий запах близости, слабый след мощного изнуряющего оргазма, стонов и сбывшихся фантазий. Моя кожа была липкой от пота, как и его. Его член все еще оставался внутри меня, а рука лежала у меня на животе, удерживая меня в этом положении. Я больше не чувствовала его твердости, но по-прежнему ощущала токи удовлетворения. Поэтому, когда через несколько секунд Адрик решил выйти из меня, мне показалось, что из меня сейчас вырвут что-то важное, но я не почувствовала разочарования, напротив: никогда в моей жизни не было столь страстного и безумного секса.

Мы легли на спины. Я повернула голову, чтобы посмотреть на Адрика, но он тут же сел и принялся стаскивать презерватив вместе с содержимым. Завязав узлом, Адрик бросил резинку на пол рядом с кроватью, чтобы потом, когда встанет, выбросить в мусорное ведро в ванной. Наверное, нам обоим стоило бы пойти в душ и помыться, но ему хотелось еще полежать, да и мне, честно говоря, тоже.

Так или иначе, поскольку он слишком долго молчал, я забеспокоилась, что между нами может вырасти новая стена. Я ведь жила в постоянном страхе, что кто-нибудь из Кэшей вдруг сделает неожиданный ход или вся моя прежняя жизнь неожиданно вылезет на свет.

Однако он, поудобнее устроившись в постели, совершенно голый, обнял меня за плечо и притянул к себе. Страх тут же рассеялся. Я прижалась к нему, переплетая его ноги со своими, положила голову ему на грудь, на минуту закрыв глаза, и обхватила за плечи. Он начал медленно гладить мне спину, проводя костяшками пальцев вверх-вниз.

Я слегка повернулась и уткнулась носом ему в грудь, чтобы вдохнуть природный волнующий запах. Я думала о случившемся, думала о том, как мне это понравилось. Ноги, руки, все тело настолько ослабли, отдавшись воле изысканной дикости Адрика, что я вряд ли смогла бы сейчас ходить. По правде сказать, ходить мне сейчас хотелось меньше всего на свете. Хотелось только вечно лежать рядом с ним голой в постели.

Я сама не заметила, как оказалась в мире грез, иллюзий и счастья. Я настолько забылась, что эти слова вырвались сами, и я тихо прошептала ему в грудь:

– Я тебя люблю…

– М-м-м? – рассеянно мурлыкнул он.

Вот черт. Я сказала это шепотом, чтобы он не услышал, но он все же что-то уловил или понял по движениям губ.

Я немного занервничала и решила прибегнуть к старому проверенному средству: лжи.

– У меня все болит, включая волосы, – со смехом выдохнула я. – Адрик, ты просто животное!

Он весело рассмеялся. Его рука скользнула в мои волосы, ухватила одну прядь и стала поглаживать.

– Как хорошо, что тебе понравилось, – сказал он спокойно, расслабленно, почти сонно. – Ты очень сексуальна, знаешь? А как стонешь – просто с ума можно сойти!

– Должны же у меня быть хоть какие-то достоинства, – хихикнула я.

– В тебе все прекрасно, это точно, – засмеялся он.

Мы немного помолчали, чтобы отдышаться, унять бешеный ритм сердец и отдохнуть. Мне нравилось слушать его ритмичное дыхание, пока его рука лениво ласкала мои волосы. Это были чудесные минуты, очень спокойные, наши интимные места по-прежнему соприкасались, и мне было так хорошо… «Дружок, ты только что очистил чердак от паутины, и теперь им снова можно пользоваться», – подумала я.

Я подняла голову, легла подбородком ему на грудь и стала смотреть на него. Глаза его были закрыты, а на лице проступило выражение полного покоя.

– Я хочу повторить, – выдохнула я, не в силах больше ждать.

Он слегка приоткрыл глаза, и я ему улыбнулась, а затем состроила гримаску капризной девочки.

Он посмотрел на меня; его губы дрогнули в лукавой усмешке.

– Подожди пару минут, – сказал он.

Моя улыбка снова превратилась в гримасу.

– А если мы умрем за эти минуты?

– Тогда тебя трахнет мой призрак, – заверил он.

Я невольно рассмеялась.

Адрик снова закрыл глаза и глубоко вдохнул. Я поняла, что он совершенно расслаблен.

– Ты когда-нибудь думал, что это произойдет? – вскоре спросила я.

– Нет, ты была просто невыносима!

– А теперь?

– Ты по-прежнему невыносима, но уже не так меня раздражаешь.

– Я так понимаю, это значит, что я тебе нравлюсь?

– А сама-то как думаешь?

Мы так и не сделали это снова, потому что вскоре я уснула. Когда же внезапно проснулась, Адрика не было ни в постели, ни вообще в комнате. Я подобрала свои вещи, поспешно оделась и вышла посмотреть, нет ли его в коридоре. Хорошо, что я не шумела, потому что иначе не услышала бы его разговор с Эганом, который они вели в комнате последнего. Дверь в нее была приоткрыта, но голоса звучали не слишком громко. Мне пришлось прижаться к стене, чтобы хоть что-то разобрать.

– Не понимаю, почему ты считаешь меня своим врагом? – услышала я голос Эгана.

– Я не считаю тебя врагом, – ответил Адрик.

– Ты в самом деле думаешь, что я могу как-то навредить тебе или Александру?

– Нет.

– Кто ради вас лез из кожи, когда погибла мама? Кто учил вас выживать? Кто решал все ваши проблемы?

– Ты.

– В таком случае почему ты считаешь, что мы должны воевать друг с другом, а не сражаться против окружающего мира?

Голос Эгана звучал несколько раздраженно.

– Если ты говоришь о Джуд…

– Я говорю именно о Джуд, – перебил Эган без обиняков. – Все эти чертовы проблемы начались после приезда Джуд. Все гребаные правила, которые я установил ради нашей безопасности, чтобы ничего не вышло наружу, полетели к чертовой матери по милости Джуд. Так что, Адрик, назови мне хотя бы одну причину, почему мы все не должны держаться от нее подальше. Скажи, чем ты с ней занимаешься? Развлекаешься? Весело проводишь время? А?

У меня перехватило дыхание. Я вдруг почувствовала, что стабильность моего мира и мои решения целиком зависят от его ответов.

– Я же тебе объяснил, разве нет? – произнес Адрик через минуту. – Так уж вышло. Я не собираюсь на ней жениться, и тем более у меня не было цели насолить тебе. Она мне нравится.

– В этом-то вся проблема, – вздохнул Эган. – Ты всегда жил в мире фантазий и романтических чувств. Прошу, спустись наконец на землю; мне и так целыми днями приходится надрываться, чтобы нас не накрыло с головой.

– Так, может быть, как раз и надо, чтобы нас накрыло, не находишь? – ответил Адрик. – Чтобы все окончательно рухнуло?

– И ты намерен это терпеть? – фыркнул Эган. – Вот скажи, что ты станешь делать, когда все рухнет? У тебя даже нет сил, чтобы справиться с давними проблемами, и что же ты намерен делать теперь? Или ты правда влюбился в Джуд?

Мне вдруг захотелось стать невидимой, чтобы войти в комнату и посмотреть на них обоих, увидеть их лица, понять, лгут они или говорят правду. О боже! Как же я хотела, чтобы Адрик сказал правду! У меня внутри все сжалось от нетерпения. От волнения меня даже затошнило.

– Эган, это вовсе не… – неуверенно прошептал он.

Эган рассмеялся – горьким, беззлобным смехом, как будто хотел сказать: «Просто не могу поверить…».

– Так я и знал, – вздохнул он. – Я знаю это, потому что как будто сам вас породил, хотя это и невозможно физически. Но ты хотя бы рассказал Джуд правду? Или продолжаешь вешать ей лапшу на уши?

– Я ничего ей не сказал, потому что… – начал Адрик, но тут Эган его перебил.

– Потому что продолжаешь в том же духе, ведь так?

Эта фраза прозвучала как вопрос, но, по сути, была утверждением. Несколько секунд Адрик помедлил с ответом.

– Пожалуй, со временем я ей все расскажу, когда буду уверен… – Адрик так и не закончил фразу. – Но сейчас не могу.

– Ничего ты ей не расскажешь, Адрик, – заявил Эган. – Как сейчас, так и потом духа не хватит.

На какое-то время между ними воцарилось тягостное молчание. Вскоре Адрик вдруг задал вопрос, от которого я буквально оцепенела:

– Эган, ты когда-нибудь задумывался, почему Риган сохранил в тайне, что на самом деле произошло в тот вечер, когда погиб Хенрик? Почему никогда не использовал это против тебя? Ведь он мог бы донести на тебя в тот же день.

Боже мой… Значит, все-таки это сделал Эган? Разве не это я так желала услышать?

– Эдриен велел ему держать рот на замке, – сказал Эган.

– Да, но почему? – задумчиво произнес Адрик. – Почему Эдриен тебя спас, если он меньше всего этого хотел?

Оба замолчали, словно обдумывая вопрос. Больше всего на свете я хотела войти в комнату и посмотреть в глаза Эгану, крикнуть, что я – сестра Хенрика, и потребовать рассказать мне всю правду, но вместо этого мне пришлось бежать, услышав приближающиеся шаги за открытой дверью. Я вернулась в комнату Адрика и нырнула в постель. Я была расстроена, но не могла исчезнуть вот так, словно воровка, ничего не сказав.

Что имел в виду Эган, когда спросил у Адрика, рассказал ли он мне правду? Какую правду?

Я поняла, что после услышанного настало время осуществить свой план против Эгана, но вот беда: после того, чем мы занимались с Адриком, я снова засомневалась.

Я пришла к выводу, что не должна этого делать. Пришла к выводу, что должна отступить.

Я решила выбрать Адрика.

Но на следующий день жизнь снова дала мне самого болезненного пинка.

И внутри меня опять что-то переменилось, причем далеко не к лучшему.

Разумеется, когда Адрик вернулся в постель и лег рядом со мной, я ждала от него признаний. Я чувствовала себя раздавленной, и в то же время меня тревожила собственная слабость, потому что Айви отчаянно рвалась наружу – глупая, влюбленная, готовая раскаяться. Я не знала, как ее унять. Да и стоит ли ее унимать?

Я сама не заметила, как уснула. Наутро меня разбудил солнечный свет, бьющий в окно. Адрик уже проснулся и теперь лежал рядом, опершись на локоть.

– Доброе утро, – сказал он, увидев, что я проснулась.

Я легла на бок, чтобы удобнее было смотреть на него.

– Доброе утро. Ты ночью ходил в ванную? – спросила я как ни в чем не бывало. – Мне показалось, я слышала твой голос.

– Я выходил, чтобы поговорить с Эганом, – ответил он.

По крайней мере, в этом он не солгал.

– О чем-то важном?

Он промолчал. Я поняла, что он не ответит, и восхищенно любовалась его безупречным профилем. Он смотрел в пустоту, серьезный и задумчивый. Я ждала, затаив дыхание, признается ли он в чем-нибудь.

– Я знаю, ты хочешь кое-что обо мне узнать, – произнес Адрик наконец. – Не ради выгоды, а потому что ты бесстрашна и любопытна по натуре.

Я невольно рассмеялась. Мне нравилось, что он не пытается водить меня за нос.

– Как ни смешно, но это правда, – ответила я, стараясь сдержать смех.

– Хорошо, дай мне время, чтобы собраться, ладно? – продолжал он. – Я всегда знал, что ты не станешь ни с кем обсуждать мои секреты. Я думал, что мне придется хранить их всю жизнь, но с тобой все иначе. Как бы я хотел, чтобы все изменилось.

Напряженная пауза навела меня на мысль, что ему, возможно, будет трудно вернуться к этому разговору.

– Слушай, ты вовсе не должен… – попыталась остановить его я, хотя на самом деле, конечно, хотела знать все.

Но тут он перебил меня.

– Дай мне сказать, – попросил он. Я кивнула и позволила ему продолжать. – Видишь ли, мое к тебе отношение – это не только секс. Я что-то чувствую к тебе, что-то очень сильное, и мне это нравится, мне так хорошо… Я не хочу быть таким идиотом, чтобы это разрушить, и если ты дашь мне время, расскажу тебе все… мало-помалу. Проблема в том, что, если ты узнаешь правду, это может изменить твои чувства ко мне.

При этих словах мое сердце забилось как бешеное, все чувства грозили вырваться наружу, но я сумела взять себя в руки и не потерять голову, как четырнадцатилетняя девчонка, охваченная гормональной бурей. Я поняла, что он имел в виду, когда сказал: «Дай мне время». Он думал о нашем совместном будущем, не сомневался, что мы будем вместе…

Быть может, даже… поженимся?

Эта мысль скрасила самые безрадостные стороны моего существования. У меня никогда не было официального жениха. Никто не рассматривал меня в качестве спутницы жизни, даже я сама. Все парни, с которыми сводила меня судьба, появлялись и исчезали. И теперь это «мы», произнесенное Адриком, заставило меня почувствовать себя самой грязной и порочной женщиной на планете.

– Все настолько плохо? – спросила я, имея в виду то, что он скрывает.

– Я уверен только в одном – я уже не тот, каким был до сих пор, – ответил он.

Вскоре над моим правым плечом запорхала Айви с сияющим нимбом вокруг головы.

– Ах, но как же он красив! – воскликнула она. – Неужели он тебе не нравится? Мне очень нравится. Вот так бы и съела его живьем – серьезно, съела бы! Мы же в него влюблены, в этом нет никаких сомнений. Мы по нему с ума сходим, и есть от чего. В свое время он все расскажет, можешь не сомневаться. Ты уж потерпи, ладно?

За моим левым плечом тут же нарисовалась Джуд с чертячьим хвостом, в позе богини мщения.

– Молчи, дура! – прошипела она. – Ты что, не видишь, это же чистая ложь! Ты посмотри на него, он даже не сомневается, что ему удалось навешать нам лапшу на уши. Не верь ни одному его слову. У него есть тайна, даже тысяча тайн. Весь его стиль Кэшей, все эти «я могу сделать так, чтобы у тебя задрожали колени, едва ты подойдешь ко мне» – лишь для того, чтобы трахнуть. К тому же не забывай, он может быть замешан в убийстве Хенрика. Говорю тебе, мы отрежем ему яйца, зажарим их и съедим, как написано у Джорджа Мартина!

Я постаралась отключиться от них обеих, чтобы не сойти с ума.

– А если и у меня есть тайны? – отважно спросила я. – Которые тоже могут изменить твои чувства ко мне?

Адрик заколебался. Его губы слегка покривились в зловещей ухмылке.

– Ну, если они не изменились даже после того, как я узнал, какая ты сорвиголова…

Я сердито шлепнула его по плечу.

– Я серьезно, – заявила я.

Он тоже лег на бок и придвинулся ко мне.

– И я, – ответил он, дыша мне в самые губы и приняв соблазнительную позу, которая так нравилась нам обоим. – Почему ты думаешь, что я не серьезен? Надо иметь большие проблемы с головой, чтобы обратить на тебя внимание, поэтому уже из этого следует, что с головой у меня не все в порядке.

Адрик взял в ладони мое лицо и поцеловал. Поцелуй был медленным и глубоким, как и все, что мы дарили друг другу, наслаждаясь вкусом наших губ. Эротичным, но таким сентиментальным и всепоглощающим; потом стал тягучим, сладким, а под конец перешел в легкий укус. Когда же мы наконец отстранились друг от друга, Адрик прижался лбом к моему и вздохнул.

– Завтрашний день ты тоже проведешь со мной, – попросил он.

– Завтра у нас занятия, так что мне нужно учиться.

Сама не знаю, почему я это сказала. Я толком не знала, что буду делать завтра.

– Хочешь, я помогу тебе учиться? – шепотом спросил он. Его дыхание обожгло мне губы влажным поцелуем. – Я хорошо знаю, как ведут себя два тела в условиях повышенной температуры, вызванной их близостью и контактом между особо интимными участками…

Я нахмурилась, не оценив его чувства юмора.

– Это не относится ни к каким академическим предметам.

Он дьявольски улыбнулся в ответ.

– Разумеется, относится, это же чистая биология, – шутливо заявил он. – А я в ней – настоящий знаток, так что могу давать тебе частные уроки.

Он снова поцеловал меня, уверенно потершись языком. Я растворилась в поцелуе, забыв обо всем на свете, как вдруг кто-то с силой забарабанил в дверь, и снаружи послышался голос Александра:

– Выходи немедленно!

Делать было нечего. Я подождала, пока Адрик оденется. Войдя в гостиную, мы увидели сидящего на диване Оуэна. При виде нас он рывком поднялся. На его лице застыли величайшее изумление и тревога. Брошенный на меня взгляд явно не предвещал ничего хорошего, но мое сердце по-настоящему зашлось от страха, когда из коридора, ведущего к спальням, появился Александр.

Вид у него был такой, словно он оказался свидетелем чьей-то смерти – или, наоборот, воскрешения из мертвых. Он был напуган, взвинчен и взбудоражен. Я подумала, что, должно быть, кто-то умер – причем не кто-то посторонний, а Эган. Быть может, посредник разозлился и убил старшего из братьев минувшей ночью. Мороз пробежал у меня по коже, сковал льдом все мускулы. Внутри все застыло от ужаса.

– Что случилось? – спросил Адрик, которого по-настоящему встревожили их обескураженные лица. – Семейное совещание? А где Эган?

– Кое-кто пришел, – сообщил Александр.

Я подумала, кто бы это мог быть. Единственным, кто пришел мне на ум, был Риган, но я не могла представить, что он лично явится в эту квартиру и войдет в гостиную.

Вообще-то, я ожидала увидеть кого угодно: кого-нибудь из друзей Непревзойденных лжецов, или, возможно, Арти, или даже Дэша с Кайаной, хотя они напрямую не связаны с Кэшами, но никак не ожидала увидеть этого человека. От удивления я превратилась в камень. В эту минуту мне не отказало лишь одно чувство – великолепное зрение. Я повернула голову в сторону Адрика, который тоже застыл, как будто увидел нечто невероятное вроде раскрытой тайны или тысячелетней загадки, которую наконец удалось расшифровать.

Потом я увидела, как приоткрылись его губы, словно ему не хватало воздуха.

И, наконец, за спиной у вошедшего я заметила Эгана, который тоже появился в гостиной. Эган Кэш встал, привалившись к стене и скрестив на груди руки, и наблюдал за этой сценой, как зритель в кино. Своими кошачьими глазами – красивыми, хитрыми, горящими злобно-победным огнем – он смотрел прямо на меня. Я видела, как слегка растянулись в улыбке его губы, словно давая понять, что игра закончена и только он – единственный победитель.

Потому что у меня не осталось сомнений, что все это спланировал он. Это была его месть.

И, несомненно, мое поражение.

18
Момент, изменивший все

– Почему у всех такие кислые рожи?

Это был Тейт Седстер, тайный возлюбленный Мелани, кузины Кэшей.

Насколько я знала, он не был другом братьев, раз уж они так старались разрушить их отношения, но вот он здесь. Он был как никогда похож на свою фотографию: дреды, тонкие черты лица, зеленоватые глаза, загорелая кожа и дорогая одежда в городском стиле… Мне снова подумалось, что Тейт не выглядит подлецом. Он казался одним из тех парней, которые катаются на самокате, выступают в защиту окружающей среды и увлекаются веганством.

– Какого черта он здесь делает? – выкрикнул Адрик.

Он спрашивал у братьев, не обращая внимания на Тейта. Было очевидно, что он близок к бешенству и совсем не рад видеть этого парня. В то же время он настолько не ожидал его появления, что гнев тут же сменился потрясением.

– Я пришел с миром, – сказал Тейт с легкой расслабленной улыбкой.

В его голосе не прозвучало сарказма, но Адрик разозлился еще больше. Его кулаки сжались, под челюстью заходили желваки. Сейчас он был очень похож на Эгана в приступе гнева.

– Ты не знаешь, что это, – яростно сплюнул Адрик и ринулся на него.

Я была уверена, что сейчас он разобьет Тейту нос и изрядно попортит лицо, но тут вмешался Александр, встав у него на пути. В ярости Адрик пихнул его в грудь, пытаясь оттолкнуть с дороги.

Однако Алекс ухватил его за ворот толстовки и притянул к себе, глядя в лицо.

– Адрик, Тейт не собирается драться или создавать нам проблемы, – твердо и решительно произнес Алекс. – Он действительно пришел с миром.

Адрик, разъяренный, как бык перед матадором, ненавидящим взглядом смотрел на Тейта из-за плеча брата. Я не понимала, откуда в них такая ярость, но особенно мое внимание привлекло поведение Эгана, который больше всех меня беспокоил.

Помнится, он был одержим Мелани, если не ошибаюсь? И вот теперь он смотрел на бывшего хахаля своей кузины с идиотским спокойствием. Непохоже, чтобы его как-то задевало присутствие Тейта. И он вовсе не выглядел рассерженным. Александр, со своей стороны, казался обеспокоенным и очень нервничал. У Оуэна был такой вид, словно на него вот-вот обрушится ураган, от которого нет спасения.

Определенно, что-то происходило. Что-то плохое…

– Тогда чего ему надо? – в ярости выкрикнул Адрик. – Зачем он приперся?

– Прежде всего, успокойся, – попросил Александр, все еще стоя у него на пути и не подпуская к Тейту.

Адрик расхохотался, потом яростно сдвинул брови; лицо его выглядело грозным и при этом испуганным.

– Успокоиться? – взвился он. – Когда здесь этот тип? Ты что, забыл, что это по его вине Мелани…

– Нет, – поспешно перебил Александр. – Все не так, как ты думаешь. Как мы все думали.

Адрик смущенно и растерянно посмотрел на него.

– О чем это ты? – фыркнул он.

– Мы все тебе расскажем, – заверил Александр. – Но сначала успокойся, ладно?

Очевидно, Адрика это не убедило. Он молчал, глядя на невозмутимо спокойного Тейта с таким видом, что по его лицу явственно читалось: «Набил бы я тебе морду!»

– Тебе нужно успокоиться, Адрик, – со всей серьезностью настаивал Александр.

Тот, по-прежнему не спуская глаз с Тейта, отступил на шаг назад. Мускулы его по-прежнему были напряжены, рука сжата в кулак.

– О чем ты, черт возьми, толкуешь? – не выдержал он.

– Учти, начнешь буянить – мы привяжем тебя к стулу, понял? Я тебя предупредил, – сказал на этот раз Эган.

Отойдя от стены, отделявшей гостиную от коридора, он подошел к братьям.

Адрик посмотрел на него еще более растерянно и сердито, явно ничего не понимая. Думаю, не стоит говорить, что я была сбита с толку больше, чем сперматозоид, оказавшийся во рту, напугана и совершенно ничего не понимала. Ничего хорошего это не сулило. Дух будущих проблем уже витал в квартире. Я чувствовала: надвигается нечто ужасное.

Адрик кивнул. Александр судорожно вздохнул.

– Ты помнишь, как мы пришли сюда и нашли Мелани, истекающую кровью в своей комнате? – спросил Александр у Адрика таким тоном, словно нервы у него были на пределе. – Мы отвезли ее в больницу, и там нам сказали, что помочь уже ничем нельзя, помнишь? Так вот…

Внезапно голос Эгана, резкий и холодный, оборвал сбивчивую речь брата.

– Она жива, – произнес он без лишних слов. – Мелани не умерла в тот день. Она заставила нас в это поверить, а сама бежала.

Последовало молчание. Всех как будто парализовало.

Мой мозг завис на слове «жива». Когда же я это осознала, то первым делом посмотрела на Адрика. Выражение его лица ничуть не изменилось. Все было прежним: нахмуренные брови, сжатые губы и устремленный вперед взгляд, как будто он смотрел фильм, но кто-то остановил пленку. Он как будто не дышал. Возможно, даже его легкие замерли от подобного откровения. Несомненно, это стало для него сюрпризом. Его реакция была самой что ни на есть неподдельной.

– Что?! – только и сорвалось с его губ.

Тейт, единственный, кто не был удивлен и казался самым спокойным, объяснил, в чем дело:

– Я тоже думал, как и вы все, что Мелани умерла, пока она не связалась со мной четыре месяца назад. Она рассказала, что придумала. Ей помогла пара друзей, которых Мелани не захотела назвать, и она заплатила крупную сумму врачам и сотрудникам морга, чтобы они выписали фальшивое свидетельство о смерти. Точно рассчитав время, она перерезала себе вены в ту самую минуту, когда вы пришли, а потом, уже в морге, притворилась мертвой.

Просто невероятно…

Меня словно ледяной водой из ведра окатили. Адрик казался потрясенным до глубины души. По правде говоря, я готова была тронуть его за плечо и убедиться, что он живой человек, а не каменное изваяние, но тут он растерянно заморгал и пристально посмотрел на Тейта, словно подбирая слова.

Тейт вздохнул.

– Я обещал ей, что сохраню все в тайне, и мы решили жить вместе, – продолжал он. – Я поднял все свои связи, чтобы сделать ей новые документы, как она хотела. Однако бумажная волокита затянулась дольше, чем мы предполагали, и Мелани стала нервничать. А потом, через несколько недель, она…

– Сорвалась, – машинально закончил Эган, словно говорил о чем-то хорошо известном. – Как всегда.

Сорвалась? Я раздумывала, что он имеет в виду, но так ничего и не поняла. Несомненно, это было что-то скверное, потому что лицо Эгана выглядело озадаченным. Он явно знал, о чем речь. Он знал все, потому и выглядел таким ошеломленным, поняв, что это правда.

Тейт опустил взгляд. Вид у него был виноватый.

– Пока мы были вместе, ни до, ни после ее «смерти», она ничего об этом не говорила, – признался Тейт. – И я не могу взять на себя этот крест. Именно поэтому я и привез ее сюда, домой.

Лицо Адрика перекосилось от отвращения. Он с презрением посмотрел на Тейта.

– Крест? – повторил он, не веря своим ушам. – Ты же говорил, что влюблен в нее. Ты пошел против нас, потому что хотел с ней встречаться. Мы тебя предупреждали, что с ней не все в порядке и ты долго не выдержишь. А теперь ты, видите ли, «не можешь нести этот крест», столкнувшись с чем-то, чего не ожидал?

Тейт покачал головой.

– Вы никогда не говорили ничего конкретного, – сказал он. – Никогда не говорили, что она страдает подобным недугом. Мне очень жаль, но я не могу жить… с таким человеком.

Он так многозначительно произнес слово «с таким», что у меня тут же возникла куча вопросов.

С каким «таким»? С таким бессердечным? С таким лживым? Что еще с ней не так?

Адрик саркастически рассмеялся. В его глазах стояла глубокая ненависть. Губы его искривились в брезгливой гримасе.

– Ты просто дерьмо собачье, Седстер, – сплюнул он. – Я это знал с самого начала.

Тейта, однако, совершенно не тронуло подобное оскорбление.

– Думай что хочешь, – сказал парень, слегка пожав плечами. – Я сделал все, что мог. Она здесь. У меня больше нет с ней ничего общего. Все кончено.

Не сказав больше ни слова, он направился к выходу. Едва за ним закрылась дверь, Адрик повернулся к братьям.

– Где она? – спросил он.

– В своей комнате, – ответил Эган.

Адрик пулей вылетел из гостиной и бросился по коридору.

Мне хотелось нажать на кнопку и остановить время, как сделал Адам Сэндлер в фильме «Клик: с пультом по жизни». Потом захотелось отмотать назад, снова вернув те минуты, когда мы лежали в постели, беспечно обсуждая, чем займемся завтра. И когда Александр постучал в дверь, я попросила бы Адрика не выходить. Мы провели бы вместе остаток ночи, а потом я уговорила бы его вместе бежать, как четырнадцатилетние цыганята в глупых, но романтичных фильмах с канала TLC.

Но, увы, у меня не было таких возможностей. Да если бы даже и были, они все равно оказались бесполезными в ту минуту, когда Адрик скрылся в конце коридора.

Не медля ни секунды, Александр последовал за ним. И, наконец, со спокойным достоинством, на прощанье бросив на меня испытующий взгляд, за ними последовал Эган.

Я осталась стоять посреди гостиной. На миг показалось, что я совершенно одна; должно быть, из-за странного молчания, вызванного историей неожиданного воскрешения Мелани, но вскоре я поняла, что Оуэн тоже еще здесь: сидит на диване, неподвижный и задумчивый, ошеломленный, как и я.

Я подошла к нему.

– Как случилось, что Мелани… – спросила я. – Тейт просто привез ее, что ли?..

Лицо Оуэна перекосилось.

– Д-да, – немного нервно ответил он. – Теоретически Эган и Алекс узнали об этом лишь пару дней назад, когда позвонил Тейт, но Адрик…

Хоть Оуэн говорил вполне ясно, я ничего не поняла.

Мне пришлось сесть на диван напротив него, потому что у меня дрожали ноги.

– Но почему ты соврал, что она умерла? За каким чертом все это было надо?

Оуэн отвел глаза и крепко сжал губы.

– Я не могу об этом говорить, – только и сказал он.

Разумеется, не может. Наверняка Эган заставил его поклясться, что он не обронит ни словечка, но мне этот парень выложит все, потому что я не намерена уйти отсюда, не получив ответы. Я подалась вперед, оперлась локтями о колени и посмотрела ему прямо в глаза.

– Оуэн, если ты не расскажешь мне правду, я сообщу Александру о твоих чувствах к нему, – пригрозила я.

Он посмотрел на меня широко открытыми испуганными глазами.

– Ты ведь не настолько жестока.

Нет, конечно. По правде говоря, я не собиралась ничего говорить Александру, а лишь хотела припугнуть Оуэна, чтобы он мне все рассказал. По этой причине я придала лицу безжалостное выражение.

– Хочешь узнать на практике?

И тогда Оуэн тихим шепотом все мне рассказал.

Начнем с того, что Мелани Кэш была вовсе не Кэш. Она была кузиной Непревзойденных лжецов по материнской линии, так что фамилия Кэш не фигурировала в ее личных документах. Оставшись сиротой, она поступила под опеку матери Эгана, Адрика и Александра, вместе с которыми жила с девяти лет. Они учились в одной школе и ездили в одни и те же лагеря, но Эдриен Кэш всегда требовал, чтобы она держалась подальше от тусовок, репортеров и всяких мест, где ее могут сфотографировать или взять интервью. Так что Мелани тоже была частью семьи, но примерно на правах щенка: вроде бы его и любят, но явно недостаточно, чтобы брать с собой или показывать гостям.

Проблема с Мелани заключалась в том, что во время несчастного случая, когда погибла ее мать, она тоже пострадала, ударившись головой и получив «черепно-мозговую травму средней тяжести», и несколько недель пролежала в коме. Когда она очнулась, стало очевидно, что последствия травмы дают о себе знать. Помимо постоянной усталости, нехватки жизненных сил, бессонницы, смены настроения, амнезии, невозможности сосредоточиться и ясно мыслить, у нее обнаружились психические расстройства.

– Шизоаффективное расстройство, – уточнил Оуэн. С минуту подумав, словно вспоминая что-то, прочитанное в интернете или услышанное от кого-то из Кэшей, он пояснил: – Шизофрения и биполярное расстройство разом. Два в одном, как в рекламе.

Мать ребят была уверена, что Мелани требуется надлежащее лечение. Между двенадцатью и тринадцатью годами у девочки было несколько сильных и странных припадков: гнев, депрессия, маниакальная тревожность… Но всякий раз она потом приходила в норму. Благодаря лекарствам и терапии ей удавалось вести нормальную жизнь, поэтому не было необходимости держать ее взаперти, и она без особых проблем росла вместе с кузенами.

Озабоченность на лице Оуэна не предвещала ничего хорошего.

– Сказать по правде, на самом деле она создавала множество проблем, причем не только дяде и тете, – печально и задумчиво пояснил он. – Несмотря ни на что, она была очень умной. Мы считали, что она принимает таблетки, но на самом деле она их выбрасывала…

Я настолько растерялась, что в недоумении ляпнула:

– Значит, она не была жертвой?

Оуэн цокнул языком и состроил гримасу отвращения.

– Жертвой чего? – ответил он таким тоном, словно я спросила о чем-то абсурдном. Потом вдруг безумно рассмеялся. – Мелани – прирожденный манипулятор. Она знала, как заставить всех троих плясать под свою дудку, знала, как себя с ними вести, а лучше всего знала, как осложнять им жизнь.